Текст книги "Брутфорс 2 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Или все… – тихо пробурчал под нос Ворон.

Но профессор его все равно услышал и радостно подхватил:

– Или все!

А еще в инкубаторе у меня завелся конкурент. Претендент на инкубаторские тренировочные пространства. Как я и ожидал, Оба отстоял свое право идти моим путем и выбил себе сдачу экстерном. Красин хотел назначить ему дату экзамена на тот же день, что и мне, но Оба не согласился, поскольку у меня уже получалась неделя форы, и затребовал себе 9 октября. Ему, мол, нравится этот день, либо, если нельзя, то 17 октября, потому что там полнолуние, это тоже во всех смыслах день подходящий. Вот кто настоящая заноза в заднице, а не я! Народ рассказывал, что Красин так охренел, что тут же согласился на первую дату, пока не всплыло еще какое-нибудь астрономическое событие.

Несмотря на то, что помещений для тренировки хватало, надо было только вписываться рабочие часы, Оба сидеть один не захотел и приперся ко мне. Пожелал смотреть, что я тут делаю. Мне, в принципе, было не жалко показать, тем более, что я освоил уже шесть элементов из двенадцати. Из них получалась непрерывная генерация, когда один элемент переходил в другой, годная штука для зрителей.

Так что я разрешил Обе прийти и изобразил для него цепочку превращений: сцепка-фильтр-захват/пинцет-захват/корзина-захват/кольцо-сито с декоративным завершающим росчерком в конце.

– Прикольно, – одобрил Оба. – Это ведь просто спецэффект, нас просили делать по отдельности?

– Ну да. Но по одному скучно. Я уже раз по двадцать их создал по очереди, они похожи и нормально получаются. Теперь надо усложнить задачу.

– Хм. Наверное, я не готов. Ты понимаешь, у меня почему-то некоторые элементы стали получаться очень большими. Больше, чем на прошлой неделе. Я не пойму пока, что случилось. Меня Красин и выгнал, когда я создал сито размером со стол, думал, что я издеваюсь.

– А разве нет?

– С ситом нет. Это я с ухом издевался. Я их создал сразу штук шесть и начал объединять в систему.

– То есть переплюнул меня?

– Грешен… Да. Жаль, что ты не видел. Но ту попытку он еще съел, а потом мы перешли на сито, и оно конкретно вылезло за планшет и усосало в себя работы Олич и Барса.

Я заржал.

– И еще увеличилось?

– Ага. Вот тут Красин меня и выпер, – вздохнул Оба. – Причем я до этого и сам хотел на экстерн, чтоб посмотреть, как ты работаешь, но с ситом я бы от его помощи не отказался.

– Он прямо мастер выпирать человека в момент проблем, которые возникают не по злому умыслу, а сами по себе.

– Может, он в этот момент чувствует, что ты исчерпал запас удачи? И такой, иди-ка ты отсюда, от тебя сейчас мешок проблем, нафиг, нафиг!

– А запросто! Кстати, это крутой скилл. Надо будет подрезать. Слушай, а покажи, что у тебя с ситом? Может, я что придумаю?

Оба кивнул. Надел свои направляющие и сформировал элемент. Мда, сито действительно получилось чудовищным. Куда его такое?

– Ой. Оно даже больше, чем в прошлый раз…

Элемент повисел над планшетом, Оба попытался его поджать, но у сита было свое мнение на насчет допустимого размера, и, спружинив, оно взлетело к потолку и распалось на кольцо и фильтрующую сетку. Кольцо спланировало вбок, а сетка налипла на потолок. Заорала сирена. И пока я судорожно нащупывал кнопку распылителя элементов, кто-то замолотил в дверь.

Глава 16

Я нашарил кнопку распылителя элементов – к сожалению, комнатный уничтожитель беглецов был далеко не такой мощный, как мобильная пушка, и нормально работал только под самым потолком, – и тот вяло приступил к работе. В результате сетка убралась быстро, а вот кольцо я выловил тем же способом, как учили при чистке хранилища, и начал подтаскивать его поближе к распылителю.

Всё это время за дверью орал Швед.

– Что вы там делаете? Что происходит? Быстро откройте!

– Не можем! – орал ему в ответ Оба. – Надо убрать элементы!

– Я помогу!

– А вдруг они вырвутся в коридор⁈

– Что вы создали, идиоты? Левиафана⁈

Оба подошел к двери и приступил к светской беседе.

– Швед, что ты орешь? Риц всё уберет и тогда откроем. Расскажи пока, кто такой Левиафан.

– Да ты издеваешься! Ты не можешь этого не знать.

– Я как-то пропустил. Я до восьмого класса не у вас учился, мы не проходили никаких левиафанов.

Тут ему удалось поставить Шведа в тупик достаточно надолго, за это время я дотащил кольцо от Обиного сита к распылителю. Как только я закончил уборку, Оба открыл дверь, и Швед немедленно ворвался внутрь.

– Ну и чего вы тут?

Я хотел пошутить, что мы тут, а ты там, ты там, а мы тут, но вспомнил, что Швед не только значимое лицо, но еще и мой ментор. И надо вести себя прилично.

– Мы изучали внезапно выросшие элементы у Обы.

– И что?

– И все подтвердилось, Оба почему-то больше не контролирует размер элементов, они слишком большие. Мы не поняли почему, уронили сито, а дальше я его уничтожал.

– Понятно, – вздохнул Швед. – Не могу вам сказать, что вы что-то неправильно сделали. А чего помощи не попросили?

– Красин его выпер, – кивнул я в сторону Обы. – Как только появились эти элементы.

– Но я сам нарывался, – вступился Оба за Красина. – Я тоже хочу сдавать экстерном.

Швед почесал голову:

– Непонятно, зачем тебе это? Сюда ходить и можно и без экстерна, а на практикуме узнал бы чего-нибудь полезное. Или ты торопишься? Чтоб сдать всё раньше всех?

– Типа да, – кивнул Оба.

– И доказать свою крутизну… В чем-то я тебя понимаю. Но только, знаешь что, тут все датчики зашкаливают от твоего перфоманса. Таких чудовищ порождать не надо.

– Да, ты не рассказал нам про Левиафана.

Я тихо фыркнул.

– Левиафаны потом. Сначала проверяем мою теорию.

Швед вернулся, закрыл дверь и скомандовал Обе:

– Снимай направляющие. Попробуй голыми руками, как он. Делай сито, как в прошлый раз.

Оба послушно снял направляющие, занес руки над планшетом и замер.

– Ну давай!

Наш восточный друг произвел сито стандартного размера. Оно аккуратно зависло над рабочей поверхностью.

– Я так и знал. Ты прокачался в хранилище и у тебя подрос органический балл. И теперь ты не справляешься с мощью, вливаешь слишком много. У твоей ролевой модели, – Швед кивнул головой в мою сторону, на что Оба даже глазом не моргнул, – те же проблемы. Пока мы это починим полным отказом от направляющих, а потом вы научитесь соразмерять усилия, и при дальнейшем росте таких монстров производить не будете. Вообще, конечно, это вы, ребят, рано выдали, обычно такие проблемы раньше третьего курса не проявляются. Ну да ладно. А какой у тебя был балл?

– 99.

– А! Сотня – важный барьер, и ты его перевалил. Поздравляю. Скажи мне, к какому ментору ты записался? Если еще ни к кому, я бы тебя взял в комплект к Рицу, вы одинаковые, буду вас оптом наблюдать.

– Я согласен, если ты организуешь мне повторный замер балла, хочу домой написать. Им это важно.

– Можно устроить прямо сейчас. Установка стоит, никого не трогает.

– И расскажешь, кто такой Левиафан.

Швед расхохотался.

– Пошли, хватит торговаться.

Довольный Оба смахнул нормализованное сито в хранилище, рассовал по карманам направляющие и очки и ушел со Шведом.

Из коридора донеслось.

– Ну так что с Левиафаном?

– Это морское чудовище.

– А выглядит-то как? Как дракон?

– Оно в разных формфакторах в зависимости от конкретного предания.

– Не, ну оно еще и разное! Ты даже не можешь его описать! И ты хотел, чтобы я о нем знал!

Тут они повернули за угол, и остального я не услышал. Оба все-таки редкая задница, зато какое упорство. И ведь нельзя сказать, что ему всё легко дается, приходится выгрызать. А что об этом думает его воображаемый друг? Эх, не успел спросить.

* * *

Вадим Караулов и Данила Корсак, командированные Северным Министерством внутренней связности на подмогу коллегам с Юга, откровенно скучали. Первую неделю после прилета они изнемогали от жары, но уже на второй акклиматизировались, поняли, кто виноват и что делать, но, не имея полномочий в регионе, могли только в режиме консультаций сообщать коллегам, что бы сделали они и с кем. Однако Юг в диффузных зонах, да и не только в них, привык вести дела неторопливо, предварительно взвесив все возможные последствия. Вадиму с Данилой это взвешивание было уже поперек горла. Очень хотелось домой, где их отдел уже обнаружил одного заказчика атаки на Приемную комиссию и ухватил за хвост второго. А здесь? Ну сколько можно выпить бутылок вина? До бесконечности и еще одну?

Проблемы со связью над морем были вызваны конкуренцией двух объединений, которые таким образом боролись с контрабандой – каждое на своем участке. Вывешенный на две тысячи километров экран, блокирующий связь, сбивал контрабандистов и их приборы с толку и принуждал жаться к африканскому побережью в поисках ясности, тут-то их и ловили. Не всех, конечно, но некоторых. Суда добропорядочных торговцев были оснащены лучше и не должны были подвергаться воздействию экрана. Но так было только в теории. На практике не все были оборудованы достаточно хорошо, а, самое главное, когда в дело вступала конкурирующая группа борцов и развертывала свой экран, а блокировки накладывались друг на друга, связи на море больше не было ни у кого.

Вадим для простоты разобрал всю эту толпу акторов в три блока: контрабандисты (контрас), борцы с контрабандой с западной стороны (западные антиконтрас) и борцы с восточной (восточные антиконтрас). От такого святотатственного упрощения у южных коллег подскочило давление, с целью борьбы с которым они выпили еще больше красного вина, чем обычно, и приступили к совещаниям. На деле, как объяснили Вадиму, в этой истории задействовано несколько десятков крупных групп, и никого нельзя сильно обижать, иначе… иначе может произойти нечто ужасное.

– А сейчас, вы считаете, у вас всё нормально? – в стопятидесятый раз интересовался Вадим.

– Приемлемо, – ласково отвечал ему Ангелос Костис, во внутреннем кругу известный как Профиль за выдающийся даже по местным меркам нос.

Этот ник был известен и за пределами служебного круга, что для государственных людей было скорее исключением, чем правилом, но Ангелос не возражал. Его персона была слишком известна в регионе, чтобы надеяться, что можно скрыть идентификатор, или пятерых любовниц, или самую большую в регионе винодельню, или страсть к скаковым лошадям.

– Тогда зачем мы здесь? – вопрошал Вадим.

– А это вопрос к вашему начальству, – парировал Агнелос.

– Был бы, если бы мы официально не поступили в ваше распоряжение. Они говорят, что готовы нас отозвать, если наша польза здесь исчерпана.

– О, нет! Она никак не может быть исчерпана! – Ангелос поднял бокал повыше. – Разве можно ее так легко исчерпать? У нас только танната еще два ящика. Ты посмотри, какой цвет! А вкус! Анна! Неси еще бутылку!

– Это я кончился, – жаловался Данила. – Отпустите нас, морской повелитель.

Ангелос смеялся.

– Нет, я вас никуда не отпущу пока. Пишите заключение. Оно мне понадобится, когда я наваляю Барке.

– Почему именно им?

– Потому что они самые наглые. Если с остальными мы договорились о постепенном сворачивании, то эти думают, что всех умней.

– Тебе какая польза от еще одного заключения? Разве мы недостаточно написали?

– Вы написали о технической причине нашего бардака, это неинтересно, а вот если вы намекнете, во что нам обходятся эти выпадающие куски реальности, мне будет что предъявить.

– Я понятия не имею, во что вам это обходится, – возмутился Вадим. – Ты же еще в конкретных цифрах захочешь!

– Ну напримеррр….

– Я могу скопировать тебе страницу из нашего руководства, которое предписывает всегда следить за непрерывностью и скоростью связи во имя блага территории, и сошлюсь на данные по грузовому обороту в центральном секторе с шагом в десять лет.

– Надо понимать, чем дальше, тем больше, – заинтересовался Ангелос. – А у нас есть такие данные? Сабоооо! Сабооо! У нас есть такие данные?

В дверь просунулся молодой Сабо.

– Есть.

– Так неси их сюда. Объединим усилия!

– Вам скажут, что данные – мусор, они не отражают, и вообще народное, то есть контрабандистское достояние, не зависит от глупых цифр. Мир, данный нам в ощущениях: когда контрабандисту хорошо, не надо убеждать его в обратном.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю дождаться первого инцидента, когда судно из-за помех не прибудет вовремя, раздуть историю по максимуму и показать пальцем на виновных. Пусть люди сами думают, как выскочить из-под подозрений. А кто не спрятался, я не виноват. Назначишь одного виновного, остальные разбегутся.

– Интересно, – нахмурился Ангелос. – Мне нравится. А что это должен быть за инцидент?

– Этого я не знаю. Надо смотреть вашу специфику. У нас бы сыграла несвоевременная доставка лекарства или сгенерированной крови.

– Да, ребят, вы свернуты на здоровье.

– Я знаю. Заметь, я не пиарщик, я понятия не имею, как это должно делаться. Что-нибудь символическое? Что для вас будет важнее? Рог священного быка опоздал к открытию плотины?

– Прекрати издеваться, найдем что. Но я понял. И, знаешь, я думаю, эта блестящая идея принадлежит мне. Полностью, от первого до последнего слова. Только я, как великий знаток региона, смог урегулировать проблему в кратчайшие сроки. Ты согласен со мной? Вадим?

– Да, абсолютно. А чтобы я не смог поставить твою экспертизу под сомнение, нас с Корсаком надо срочно отправить домой. Чтобы эта идея пришла тебе в голову в наше отсутствие. В результате размышлений в тишине.

– Да? А как же таннат?

– Придется нам обойтись. Мы будем сидеть дома и тосковать по солнцу, мягкому вкусу и чему там еще?

Вадим подхватил бутылку и уставился на этикетку:

– Нотам черной смородины и аромату кожи.

– Какой еще кожи? Чьей? – Ангелос отобрал у Вадима бутылку. – Да, действительно, кожа. Кожа-рожа, нет тут такого, напридумывают ерунды, потом люди пугаются. В общем, я решил. Езжайте в свои снега.

– У нас пока только листья желтые.

– Это одно и то же. Наливаем по последней и катитесь.

* * *

Ко второй половине сентября потоки студентов стали более упорядоченными, а мероприятия сместили фокус с организационых и терапевтичных на академичные и сплачивающие, прием новых студентов окончательно завершился, и все более-менее устаканилось.

Баклан благополучно перешел в кейтеринг и забил для себя на следующие недели по два вечерних заказа и один воскресный. По часам должно было получиться нормально, не хуже, чем в баре, а сегодня он был вообще свободен. Донес себя до лекции по теории принятия решений, чуть не умер там от тоски, но всё тщательно записал. Лучше все-таки ходить самому, конспекты Самсона – не панацея. Довольный собой, рано вернулся в общагу, постирал и высушил постельное белье. На удивление ажиотаж вокруг модной сушки еще не спал, и народ из других корпусов ежедневно умолял разрешить им прикоснуться к экспериментальному устройству. Их прачечные карточки за пределами своих корпусов не работали, поэтому в общаге царил сложный многоступенчатый бартер. Но в любом случае это даже рядом не стояло с историей вокруг пены и сломанной ноги Коркина с последующим выкладыванием тела.

Шанкс был очарован результатом вмешательства художников: к моменту, когда он вернулся из клиники, в душ уже никто не лез, потому что все остались снаружи – слушать лекцию декораторов о возможностях преображения силиконовой куклы. Шанкс застал самый конец, но успел снять фотку для отчета перед Аглаей о проведении культурного мероприятия. Он, помнится, собирался сделать что-то вместе с Бакланом и Рицем, но в результате заездил их так, что было неудобно обращаться еще и с культурой. А тут мероприятие само себя провело.

Декораторы были польщены вниманием и обещали зайти снова, рассказать про фальшивые бутылки и ножи. Когда прибыли хозслужбы, чтобы уничтожить проклятую пену, Шанкс был уверен, что справился с кризисом как нельзя лучше.

А Баклан грустил, что был занят и не увидел ни пенного Больеша, ни душевой инсталляции, но везде не успеть. Когда он вернулся в комнату с чистым бельем, там сидел один Риц и мучил планшет. Но на Баклана отреагировал живо.

– О, белье! Чего это ты вдруг решил?

– Понимаешь, – проникновенно сказал Баклан. – Каждый парень знает это чувство: когда постелешь свежее постельное и понимаешь, что следующие полгода будешь спать на чистом.

Риц проржался и сказал, что он тоже организует себе чистые полгода и начал снимать наволочку.

– Да ты стайный! – обрадовался Баклан.

– А то! – не стал отрицать Риц. – Еще как. Особенно когда такая аргументация.

Тут явился Дима и присоединился к бельевому флешмобу. А там и время ужина подошло.

На входе в столовую поставили большую корзину с яблоками и разрешили брать по два и с собой.

– Что это вдруг? – цапнул яблоко Риц. – О, хорошее, вкусное. А пироги будут?

– Время урожая, – басом ответил работник столовой. – Пироги будут позже, эти надо так есть.

– Они какие-то особенные?

– Просто мягкие. Это Штрифель, – объяснил повар.

– Осеннее полосатое, – заспорил Баклан.

– Штрифель.

– Осеннее полосатое.

– Не спорьте, это одно и то же, – сверился с сетью Дима.

– Ладно, – согласился повар. – Раз вы открыли мне глаза, можете взять по три.

– Спасибо! – парни распихали яблоки по карманам.

– Я чувствую, что ограбил сад, – задумчиво проговорил Баклан.

– А ты его грабил когда-нибудь? – заинтересовался Риц.

– Нет, но слышал, что так делали. Традиционное летнее развлечение в нашей полосе.

– А зачем?

– Для острых ощущений, я полагаю. Кому нужны немытые незрелые яблоки, да еще на деревьях?

– Какие у тебя проблемы с деревьями? – удивился Дима. – Ты же лазишь, как обезьяна? Вот если я полезу, возможно всякое.

– Думаешь, дерево сломается?

– Скорее я сломаюсь, когда упаду. В любом случае хорошо, что никуда лазить не надо, всё спелое и мытое, лежит себе в корзинке.

– Но не утрачиваем ли мы способность к добыванию еды?

– Ни в коем случае, я сегодня добыл зарплату, а от нее до еды рукой подать, – подключился Риц. – Мне понравилось то место, куда ты нас возил. Может, еще раз съездим на денек?

– Если в субботу, то можно, я свободен.

– Я тоже, – подал голос Баклан. – И Макса возьмем, он с семьей хотел. Там вроде есть что-то для детей. И можно еще кого-нибудь позвать. Что у тебя с Хмарью? Возьмем их с Олич?

– Ничего у меня с Хмарью, – нахмурился Риц. – Олич можешь взять.

– Но она идет только в комплекте с Хмарью. Ну или мне так кажется.

Риц закатил глаза.

Разговор от яблок свернул куда-то не туда, и Дима попытался вырулить обратно.

– Как у вас сложно. Мне вот звать некого.

– Дим, это потому что ты слишком много работаешь. Завалил себя чужими корпоративами и свадьбами, когда ты только учиться успеваешь? Я тут видел вашу стойку в библиотеке, там же ум за разум заходит. Какое-то миметическое желание, акторно-сетевая теория, и это всё на первый семестр.

– Это, между прочим, глубоко практические вещи. Вот я тебе про гребешков расскажу!

– Гребешки – это про желание?

– Это из акторно-сетевой теории.

– Нет, мне про желание! – потребовал Баклан.

– Ну чего вы тут застряли⁈ – возмутился Центурион, который устал ждать своей очереди к яблокам.

– Мы, уважаемый Центурионище, повышаем культурный уровень, присоединяйтесь, – ласково ответил Баклан.

Дима и Риц фыркнули, памятуя, как Центурион относится к версиям собственного имени. Но, на удивление, Центурион на реплику Баклана никак не отреагировал, протолкался к яблокам, положил одно на поднос и отправился за горячим.

– Какой-то он мирный сегодня, – задумчиво прокомментировал Риц.

– А чего б ему злиться? – улыбнулся Баклан. – Видел списки? Он в Студсовет прошел. У него праздник.

Глава 17

– Да ты что? – воскликнули мы с Димой.

– Ну а что время терять? Студсовет нужен университету? Нужен! Часть людей переизбралась с прошлого года, за них автоматом проголосовали, надо было только добрать новых на место выпустившихся. Желающих было не особо много, мы все поснимались. А Центурион взбодрил всех идеей о включении в совет андроидов, заявив, что живет с ними бок о бок, и они заслуживают участия в жизни университета. Народ впечатлился, за Центуриона проголосовал. Я в своем баре слышал.

– А кого-нибудь из андроидов выбрали?

– Может, позже доберут. Они не выдвигались, и Центурион их тоже не выдвигал. Просто предложил. Прокатился, так сказать, на идее прогресса.

– А хорошая идея. Надо какого-нибудь Мимигу выбрать, они все симпатичные, – предложил Дима.

– Там если ты одного выбрал, считай выбрал всех. Они гнездом живут и всем делятся. Вот и домашнее задание вместе сдают, – пояснил я.

– Серьезно? И им разрешают? – удивился Баклан.

– Ну а что ты сделаешь созданиям, которые общаются, не привлекая внимания санитаров, – пожал плечами я. – Если б у нас такое было, мы бы, наверное, только этим и занимались.

– Я бы точно!

– И я!

* * *

Начальник отдела межтерриториальных связей в Министерстве образования Западной столицы, Лукас «Пирес» Аражио, на работу был не настроен. И вовсе не из-за погоды. Жары за окном никакой не было, весна в Буэнос-Айресе только началась. Но всем известно, что не бывает субботы без солнца, воскресенья без церковной службы, а понедельника без лени. И понедельничное утро он планировал начать с кофе и неспешного разбора почты, а никак не со срочной встречи с заместительницей. Но Николь, надо отдать ей должное, никогда не дергала его по пустякам.

– Что у вам там, личный интерес? Что вас туда так тянет? – сердито спросил он, рассматривая очередную заявку Николь на поездку на Север.

– Ах, если бы, – вздохнула Николь. – Я и сама бы с удовольствием осталась дома. У моей племянницы в cубботу кинсеаньера. Да я и не планировала ехать. Мы так хорошо обо всем договорились в прошлый раз, северяне взяли к себе андроидов, цена вопроса была относительно небольшой, но…

– Но?

– Мне только в пятницу стало известно, что ваш племянник, как бы так сказать…

– Да уж говори как есть.

– Был очень недоволен этим решением. Они рассчитывали на участие в этой программе.

– Да у него же мелкий колледж, никто ему бы этот бюджет не отдал. Там сумма все же университетского размера!

– Но, учитывая, что все, абсолютно все отказались, его шансы становились совсем не нулевыми. И в расстроенных чувствах он решил немного насолить северянам. Точнее, Старому университету. Ну и заодно понадеялся, что они откажутся от проекта.

– Детский сад, честное слово. Ты знала?

– Я предполагала, что он устроит что-то подобное. Не предупредила вас, потому что не ожидала, что атака будет столь масштабной, мне кажется, они сами не ожидали. Как-то очень далеко всё зашло, зачисление там остановилось больше, чем на неделю, и часть абитуриентов из тех, у кого был выбор, Старый университет потерял. Чем они, разумеется, недовольны.

– Сам университет знает?

– Пока нет. Но мы уже знаем, что он был не единственным заказчиком. Были еще желающие покопаться в делах Старого университета. Поэтому и атака оказалась гораздо сильнее, чем мы ожидали, исполнители честно сложили два бюджета и устроили университету двойные неприятности.

– Их поймали?

– Да, почти сразу. Больше месяца назад. Но пока северяне определили только первого заказчика – Новый северный университет.

– Ну и пусть теперь разбираются между собой.

– Они несомненно разберутся, но, как нам доложили, их Министерство связности не поверило, что заказчик был только один и продолжает копать. Весьма вероятно, что в ближайшее время они выйдут на вашего племянника.

– Как нехорошо получилось. Кто же ему такого насоветовал?

– Отдел экспериментальных программ. Они тоже недовольны, сами хотели материал об андроидах. Но мы не можем доказать их участие, и племянник ваш тоже не сможет, совет был дан на пикнике по случаю вашей годовщины свадьбы. В устной и обтекаемой форме.

– Насоветовала лиса курице, – вздохнул Пирес. – Ты не могла бы в таком случае действительно слетать на Север? Личное присутствие все-таки многое значит. А племяннику я голову оторву. Зарвался, стервец. Понимаю, такие покатушки – это полмесяца псу под хвост, но…

– Я и хотела. Если вы подпишете срочный маршрут, у меня есть все шансы успеть к первой встрече по поводу андроидов в Министерстве.

– Подготовила всё?

– Всё уже у вас. Нужна только подпись.

– Подписываю. Захвати с собой папочку на «Рагнарек». Привезешь им гостинец.

– Не слишком ли щедро?

– В самый раз. А на что ты рассчитывала? Что старые крокодилы купятся на твои красивые глаза?

– Ну… на отношение. Я все-таки через полмира лечу, они-то у нас никогда не появляются.

Пирес посмотрел в окно, но ничего интересного там не обнаружил и снова повернул голову к Николь.

– Боюсь, этот колодец мы исчерпали до донышка. Пора копать новый.

– Рагнарек – превосходный вариант. Спасибо вам, я на такое даже рассчитывать не могла.

– Впредь можешь. И прощупай почву, может потребоваться что-то еще. Хорошо бы точно знать, чтобы не разбазаривать лишнее. Теперь лети, не возражаю. Даже нет – настаиваю.

* * *

Экзамен по базовым элементам, который я сдавал экстерном, пришла принимать целая куча народу. Я даже не ожидал. Думал, запремся с Красиным в минилабе, я ему быстро все покажу и побегу. Но нет. Пришли Красин, Рудник, Ремарк, Марго, Гелий и даже Швед на правах моего ментора. Оба рвался присутствовать тоже, но Гелий строго спросил его, в каком, собственно, качестве, и Оба в кои-то веки не нашелся, что ответить.

Комиссия собралась в том же зале, где проходил практикум у всех остальных. В воздухе висело какое-то напряжение, причины которого я не понял, но мне показалось, что не я был его причиной. Какая-то фигня произошла без меня.

Мне подготовили место на первом ряду, а преподавателям принесли дополнительный стол, чтобы всех разместить.

– По уму-то, – отметил Гелий, – надо было не столы носить, а усадить нас на первый ряд, а наше молодое дарование – за наш стол. Ему бы там места как раз хватило.

– Рано ему за преподавательским столом сидеть, – возмутился сверкающий свежевыбритой лысиной Красин.

– Ну почему? Вы же держите у себя под рукой этого… Форка!

– Да, но это исключение. И он там не потому что заслуживает преподавательское место, а чтобы дотянуться ни до кого не мог.

– Такие длинные руки?

– Так много лишней энергии. Между прочим, Ниана обещала мне, что после начала ее занятий, сил у студентов поубавится, как только они начнут бегать пять раз в неделю. Так вот у Форка их только прибавилось.

Швед фыркнул.

– Я перед тренировкой всегда бегаю пару километров. Для разминки.

Красин вздохнул.

– Спортсмены на мою голову. Как вам всем в голову пришло на органику поступать?

– А вы что же – хотели, чтобы всех тут скрючило раньше времени? – оживился Рудник, и Красин понял, что он опять проиграл.

Экзамен прошел на удивление быстро и мирно. Было полное ощущение, что преподаватели хотят избавиться от меня как можно быстрее. Сначала я вывел элементы колбасой, за что удостоился кривого лица Красина и усмешек Гелия и Марго.

– Марго, смотри, нахватался от Больеша. Тоже хотите в шоу-бизнес? – ехидничал Гелий.

– Нет, – кажется, я покраснел. – В органику хочу, в шоу-бизнес не хочу. Просто так сразу видно, что я всё выучил.

– Видно, видно, теперь по одному демонстрируйте, – махнул рукой Гелий.

Я начал выводить по одному. Вывод, погружение в локальное хранилище, передача в инкубаторское хранилище, и вот элемент выныривает над планшетом Красина за преподавательским столом. Выглядело необычайно забавно, я еще ни разу не участвовал в такой процедуре: как будто элемент нырнул под полом и всплыл над преподавательским столом. Я пошел строго по списку и первой изобразил сцепку, двустороннюю присоску на гибкой перемычке. Вышла она такой же зеленоватой, как всегда.

Красин осмотрел мое изделие, кивнул и молча подвинул планшет Гелию. Гелий ухватил сцепку своими длинными пальцами сжал, отпустил, кивнул и переместил планшет Марго. Рудник и Ремарк даже смотреть не стали, Рудник только пальцами шевельнул, обозначая, что у него вопросов нет. Таким же образом они отсмотрели и все следующие элементы, и Красин откинулся на спинку стула.

– Мы будем совещаться? Или сразу вердикт?

– Совещаться мы будем, но по другому вопросу, – сообщила ему Марго. – Тут, по-моему, всё ясно.

– Тогда экзамен принят. Оценку можем уточнить позже. Если никто не возражает, отпускаем студента.

– Никто не возражает, оценку поставим хорошую. Даже высшую наверняка, – подтвердил Гелий. – Идите уже, Риц, и не злоупотребляйте нашим терпением.

– Я не буду! – пообещал я, и подхватив рюкзак двинулся к выходу, который открыл для меня Швед.

Осторожно закрыл за собой дверь и решил немного задержаться, чтобы узнать, о чем, собственно, пойдет разговор у профессоров. Но тут меня чуть не снес дверью Швед, которого тоже выперли. Заметив меня, он слегка скис, поскольку тоже собирался подслушивать, но предлагать мне совместное деяние такого рода ему было явно не с руки. И мы пошли на выход с таким видом, как будто так с самого начала и собирались поступить. Но на улице я не выдержал.

– Что, тебя тоже выперли?

– Да, – мрачно признал Швед. – Опять будут новости из министерства обсуждать, и, видимо, мерзкие, потому что давно меня не выгоняли.

– А про что, про что? – оживился я.

– Или про какие-нибудь новые запреты, но это вряд ли, потому что про самый интересный я уже знаю. Или про андроидов, потому что там совещание скоро.

Я зацепился за слово «новые».

– А что еще запретили?

Швед усмехнулся и остановился на развилке тропинок. Одна вела в кафе, другая к центральной поляне. Как по мне, выбор был совершенно очевиден, потому что вечером в будни на поляне нечего было делать.

– Запретили? – напомнил я о себе, поскольку Швед как будто забыл мой вопрос.

– Да, сдачу экстерном запретили, – улыбнулся Швед. – Вы с Обой, считай, последние. Поэтому тебя сегодня никто не мучил, обычно все намного жестче происходит. Гелий, например, умеет делать тестовую коробочку…

– Это что?

– Это натурально контурная коробочка с таймером на боку, которая разбирает твой элемент. Гелий – сам себе пушка по уничтожению беглых элементов.

– Ну это нечестно было бы!

– Так никто и не ждал бы от твоих элементов, что они бы устояли, там весь вопрос, сколько твой элемент продержится в коробочке. Мои удерживались секунд по пять, это хороший показатель.

– Так, – я развернулся, чтобы идти обратно. – Я должен знать.

– Потом спросишь, – цапнул Швед меня за плечо. – Гелий тебе покажет, не волнуйся. В крайнем случае, я его специально попрошу. Не морочь им сейчас голову. Они тебя так быстро прогнали через экзамен, потому что поступила инструкция сверху таких буйных, как ты, переводить в Константиновский технологический.

– Ой…

– Они тебя и так отдавать не хотят, но еще меньше хотят, куда-то тебя переводить по указке Министерства. Поэтому надо было принять у тебя экзамен, пока приказ не дополз к нам. Ну вот, экзамен принят, пока приказ в пути. А обсуждать они уселись какую-то новую напасть, так что не отсвечивай.