Текст книги "Даун Хаус"

Автор книги: Иван Охлобыстин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Продолжение.

Мышкин взял в руки портрет женщины и поднес его к самому лицу, словно надеялся вдохнуть запах исходящий от ее каштановых кудрей…

Сцена 21. Кабинет Епанчина.Интерьер. Изображение хулиганит. Комбинированные съемки.Компьютер.(10м)

Но тут произошло неожиданное, Настасья Филипповна подмигнула ему с портрета, протянула руку и железной хваткой защемила ему нос. Князь застонал и стал метаться по кабинету, отрывая портрет от лица.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Продолжение.

Пока он упражнялся, генерал давал наставления Гавриилу Ардалионовичу:

– Не пристало тебе, Ганя, рыло от нее воротить, мне надо эту мадам от Тоцкого дистанцировать, что бы Тоцкий на моей прыщавой Александре женился, и мы наконец слили наши предприятия в единый пищевой холдинг. А тебе, ладно, три вагона тушенки и мою клюшку для гольфа. Да и, кстати о Парфене – конкурент! Ты на его брата не уповай особо, Парфен сам не промах. Помнишь, как он в доктора с нашим котом играл?..

Сцена 22. Пионерская комната. Интерьер.

Хорошенький мальчик в пионерской форме, с плоскогубцами в руках, стоит на фоне прикрепленного к доске котика. Котик недовольно кричит.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер.Продолжение.

– Помню, – кивнул тот.

– Так-то! – поднял к потолку палец генерал, – Так что бери моего дурака родственника и веди к себе домой. Вишь, он фото слушает!

Сцена 21. Кабинет Епанчина. Интерьер. Изображение хулиганит. Комбинированные съемки. Компьютер. Продолжение.

В это время князь старался избавиться от хулиганствующего изображения, которое перехватило его другой рукой за ухо.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Окончание.

Гавриил Ардалионович подхватил князя под локоть и повел на улицу.

Сцена 23. Лестница в доме Епанчина. Интерьер.

Но выйти из дома им так и не удалось, потому что на лестнице они столкнулись с матерью семейства Елизаветой Петровной, статной дамой сорока лет, ведущей дочерей пить кофе.

– Вы кто! – заинтересовалась мать князем и ухватила его под локоть.

Портрет, как-то сам по себе отлепился от лица Мышкина и, ойкая, постучал по ступенькам вниз.

Ганя побежал за ним.

– Я князь Мышкин, – обрадовано ответил князь, потирая пунцовое ухо.

– А я Елизавета Прокофьевна, тоже урожденная Мышкина, – не менее радостно воскликнула добрая женщина и показала на дочерей, – А это мои белочки. Александра, Аделаида и Аглая. Все на «А». Это Иван Федорович придумал, что бы в инициалах не путаться. Пойдемте, милейший, кофеем побалуемся, и вы нам про житье ваше скорбное расскажете.

– А вы дальний родственник? – бесцеремонно поинтересовалась Аглая, тыкая пальцем в мышкинский магнитофон, – Что за музыка?

– Очень дальний, – сознался тот, – Дальше некуда. Только что из Швейцарии. А музыка – это танцевальная. Я когда здоровый был, ее все слушали. Хаус.

– Видно, давно это было, хаус – это средневековье, но мне тоже нравится, я девушка романтичная, мне все необычное нравится, в стиле ретро, – сказала девушка, уже гораздо внимательнее приглядываясь к князю.

– Ну, пошли, – потянула всех в столовую мамаша.

Сцена 24. Зимний сад в доме Епанчина. Интерьер.

Они расположились в зимнем саду на втором этаже за большим, круглым столом.

– Так родственничек, продолжим знакомиться. Небось, наркоман? – продолжила расспросы генеральша, – У нас, у Мышкиных все наркоманы. Вот мой дядька – Полуэкт Вениаминович, с утра до поздней ночи жрал колеса, пока не сдох окончательно. А моя двоюродная бабка была морофетчица. Правда, она и сейчас жива и здорова. Ей триста лет. Таковы парадоксы природы семейства Мышкиных.

– Нет, я таблетки не люблю, я ими давлюсь, – горестно посетовал князь, – Мне больше нравится рыбок разводить. Они бывают синенькие и красненькие. Так что в наркотиках, я совсем не нуждаюсь. Я и без них нахожу жизнь достаточно живописной. У меня и справка есть.

– Какой вы искренний человек, – восхитилась младшая дочь Аглая, – как пожарный.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Тут в сад вошел генерал и Ганя с портретом под мышкой.

– Так, девочки! – закричал Иван Федорович, – Князя мучить вопросами не будем. Пусть лучше князь вам какую-нибудь моральную историю расскажет. Из своей инвалютной жизни. А потом его к Гане отпустите. Я всех родственно лобызаю и удаляюсь по делам службы.

– До свидания, Ванюшка! – попрощалась с ним Елизавета Прокофьевна.

– До свиданья, папулька! – поддержали ее дочери.

Когда за генералом захлопнулась дверь, дамы усадили Мышкина прямо в пеленке за стол и начали расспрашивать: – Князь, ну расскажите нам что-нибудь! Ну, расскажите!

– Хорошо, я расскажу вам безумно печальную историю о судьбе и трагедии девушки Марии, которая потрясла меня до самого основания моей души. Рядом с нашей клиникой было один банк и в нем работала кассиром Мария…

Сцена 26.Банк. Интерьер.

За банковской стойкой сидит Мария.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Мышкин: …И была она очень веселая…

Сцена 26.Банк. Интерьер. Продолжение.

Мария фломастером рисует на сотенных долларовых банкнотах усы президентам.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Мышкин: …И добрая…..

Сцена 26.Банк. Интерьер. Натура. Продолжение.

Мария кидает из окна банка двум бомжам пачку денег. Схватив деньги они убегают и за углом, один бомж бьет другого по голове молотком и пачку забирает себе. Счастливая Мария стоит у окна и мечтательно смотрит на тучи.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Мышкин: …И детей любила…

Сцена 26.Банк. Интерьер. Натура. Продолжение.

Мария делает из денег самолетики и кидает их из окна. Самолетики летят. Дети внизу их ловят и радуются.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Мышкин:…Но появились у Марии враги, наговорили про нее всякого владельцу банка и тот перевел ее на кухню…

Сцена 26.Банк. Интерьер. Продолжение.

Владелец банка берет Марию за ухо и оттаскивает на кухню.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Мышкин:…Кончилось все еще хуже, чем начиналось – Мария решила яички сварить и положила их в микроволновую печь. А печь стояла рядом с газовым распределителем…

Сцена 26.Банк. Интерьер. Продолжение.

Мария заполняет микроволновую печь сырыми яйцами.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Мышкин:…Короче говоря – никто не спасся…

Сцена 26.Банк. Натура. Окончание.

От мощного взрыва на месте дома дымится огромная воронка.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Окончание повествования князя.

Мышкин: …Взрывом нам забор проломило, и наших пациентов неделю по горам ловили. А один больной глазным яблоком задохнулся…

Сцена 26А. Деталь.

Страшное и синее от недостатка воздуха лицо психопата.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

– Какая печальная история! – вздохнула Аделаида, – А еще!

– А еще я видел, как в Китае казнили одного писателя. Он потом свои ощущения в «интернете» опубликовал.

– Как же так!? – изумилась Александра, – Его же казнили!

– Первый раз его для смеху казнили, что бы он ощущениями смог поделиться с остальными китайскими писателями, а второй раз уже хлюп и все!..

Сцена 25А. Портрет.

Портрет китайца.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

Князь выпучил глаза и высунул язык, демонстрируя до какой степени хлюп.

Сцена 25А. Портрет. Окончание

Портрет китайца испещряют пулевые отверстия.

Сцена 25. Зимний сад в доме Епанчина. Продолжение.

– Ох Китай – это прямо дичь какая то! – поддержала Елизавета Прокофьевна, – В мою молодость цыгане на рынке продавали китайские ковры, их домой приносишь, вешаешь на стену. Днем вроде ничего, а ночью ковер зеленым начинал искриться и на нем портрет Мао Дзедуна в гробу появлялся. Такие вот традиции!

Ганя, улучив момент, склонился к уху князя и прошептал:

– Князь ты у Аглаи спроси, как она меня любит еще или нет? Только незаметно, чтобы генеральша не дозналась о наших чувствах. Я бы лучше на ней женился, а не на той… А Аглая чего-то не хочет. Сам удивляюсь.

– Нет, она за тебя не пойдет, – шепнул ему в ответ Мышкин. – Я бы тебе совсем жениться не советовал.

– Да!? – задумался Ганя и согласился. – Ну, ладно, на Аглае я жениться не буду, но тушенку не упущу. Это вы уж увольте! – и добавил громко вслух. – Все князю пора домой идти! – Ганя подхватил князя за руку и вывел из сада.

– Всего хорошего! – не без удовольствия раскланялся Мышкин с генеральшей и дочками.

Сцена 27. Улицы города . Натура.

Покинув дом Епанчиных, Гавриил Ардалионович, повел тихими, безлюдными улочками князя к себе.

– Скажите мне, наконец, Гавриил Ардалионович, что за штучка такая эта Настасья Филипповна? – попросил князь…

Сцена 27А. Натура. Компьютер. Комбинированные съемки.

…на ходу заглядываясь на высящиеся за приземистыми домиками многоэтажные громады неестественных футуристических конструкций виртуального города будущего.

Сцена 27. Улицы города . Натура. Продолжение.

– О милейший! – вздохнул тот, удивляясь, что князь, отчего-то так активно крутит головой. – Дело было так: когда ответственный секретарь Тоцкий обнаружил на своей спине целлюлит…

Сцена 28. Рабочий кабинет Тоцкого. Интерьер.

Тоцкий перед зеркалом в своем рабочем кабинете разглядывает свой копчик.

Сцена 27. Улицы города . Натура. Продолжение.

Ганя: …то решил незамедлительно перейти на растительную пищу и отказаться от бычьих яиц навсегда…

Сцена 28. Продолжение. Деталь.

Тоцкий отодвигает от себя блюдо с бычьими яйцами.

Сцена 27. Улицы города. Натура. Продолжение.

Ганя: …После своего назначения зам.министром, он взял отпуск, и поехал в ближнее зарубежье, в Николаев что бы навестить вдову своего покойного друга – секретаря сельского парткома…

Сцена 29. Город Николаев. Сельская натура.

Тоцкий сидит во дворе, и жжет в костре какие то бумаги, которые ему выносят секретари из дома. Настасья Филипповна в школьном платье с ранцем за спиной вприпрыжку бежит в наружный туалет. Тоцкий подглядывает.

Сцена 27. Улицы города . Натура. Продолжение.

Ганя: …Приехал, глядь, а у того дочка, как груша налилась…

Сцена 29. Город Николаев. Сельская натура. Продолжение.

Настасья Филипповна в школьном платье играет в классики. За ней в бинокль наблюдает Тоцкий.

Сцена 27. Улицы города . Натура. Продолжение.

Ганя…Очень заинтересовала Тоцкого такая дивная метаморфоза…

Сцена 29. Город Николаев. Сельская натура. Окончание.

Неожиданно Настасья Филипповна замечает лежащие на земле конфеты, она начинает их собирать и добирается до открытой двери «волги» с мигалкой. Она залезает туда и дверь за ней резко захлопывается и «волга» с сиреной уносится вдаль.

Сцена 27. Улицы города . Натура. Продолжение.

Ганя: …Тогда Тоцкий эту дочку отправил на свою казенную дачу, для культурного развития, а сам стал к ней на каждый уикенд наезжать…

Сцена 30. Дача Тоцкого. Интерьер. Натура.

Тоцкий и Настасья Филипповна одетые в кимоно сидят в позе лотоса.

Медитируют.

Читает с ней книжки.

Показывает, как играть в гольф.

Сцена 27. Улицы города . Натура. Продолжение.

Ганя: …Прошло почти десять лет и начал Тоцкий подумывать о женитьбе на какой-нибудь приличной девушке со связями.. Нашел себе невесту – Александру Епанчину. За ней хладокомбинат давали…

Сцена 31. Хладокомбинат. Интерьер.

Александра в подвенечном платье стоит на фоне гигантской холодильной камеры, у нее за спиной возвышаются два грузчика в кожаных фартуках с брикетами замороженной трески на руках.

Сцена 27. Улицы города . Натура. Продолжение.

Ганя: …Но ни тут то было – Настасья Филипповна к Тоцкому домой приехала и стала убийством и судом угрожать за растление несовершеннолетней гражданки Украины…

Сцена 32. Лестничная клетка перед квартирой Тоцкого. Интерьер.

Тоцкий стоит на пороге своей городской квартиры, смотрит на сердитую девицу через дверную цепочку.

– Я, – говорит Настасья Филипповна, – вами доведена до точки сборки. Вы меня под Пинк Флойд невинности лишили и к дзен буддизму пристрастили, а сами жениться на другой задумали! Нет! Я вас наверняка в подъезде серной кислотой оболью. – Тоцкий поежился. – Или, еще лучше, в суд подам за растление несовершеннолетней гражданки Украины, то есть меня. Выгонят вас с поста, и посадят вас в камеру к уголовникам. А вы помните, что делают уголовники с бывшими ответственными секретарями? Через день вас можно будет в лифчики наряжать. Никакой посторонней женитьбы, и деньги тут ни при чем. Я ими и пользоваться не умею. А вот вы мной попользовались и бросить захотели. Теперь я буду жить, как сама захочу и посмотрим, кому хуже. Живите и мучайтесь. На прощанье хочу вам заявить, что вы мне все это время были омерзительны. Боров!

Сцена 27. Улицы города . Натура. Окончание.

Ганя: …После этого разговора Тоцкий месяц без охраны из дома не выходил. Боялся, что зарежет. И понять он не может, что именно Настасья Филипповна от него хочет.

– Вы-то тут причем? – не понял Мышкин.

– Это Иван Федорович решил проявить военную хитрость, – пояснил Ганя, – меня на ней женить. Тогда у нее повода не будет на Тоцкого обижаться. А Тоцкий с Епанчиным будут осуществлять слияние государства и частного капитала на бытовом уровне.

Скоро они оказались у дома Гани.

Сцена 33. Подъезд дома. Интерьер.

Шагнули в подъезд и поднялись в квартиру. Князь с интересом читал надписи на стенах подъезда и восхищался: Обратите внимание Гавриил Ардалионович – о чем думают современные дети!

– Что такое! – на ходу спросил Ганя, – О том же и думают – письки, сиськи!

– Да, – это конечно, – согласился князь, – Но только подумайте, какой динамичной любовью к жизни наполнено каждое слово – и он с выражением прочел, – Хочу бабу потолще. Коля. М.

– Тьфу ты! – раздраженно сплюнул Гавриил Ардалионович и взялся за медную ручку на двери.

Сцена 34. Квартира Гани. Интерьер.

В прихожей им навстречу вышла мама Гани и его же сестра Варвара.

– Кого опять притащил? Фамилия? – хмуро поинтересовалась мать у сына.

– Хочешь мама верь, хочешь не верь, но это родственник жены моего непосредственного начальника, князь Мышкин, – ответил тот.

– А почему князь? – не поняла мама.

– Я не местный, мои за рубеж еще в Февральскую революцию уехали, – успокоил ее князь.

– Тогда проходи, – пригласила его мама, – Так понимаю, будете у нас жить?

– Буду, – отчаянно кивнул князь и попросил. – Только не давайте мне увлекаться особо.

– Чем? – уточнила женщина.

– В принципе всем, но особенно компьютером, когда я еще был программистом, то бывало, что неделями не вставал от него, не мог добровольно оторваться, – сказал князь.

– Это не беспокойтесь! – успокоила его мать Гани. – У нас компьютера отродясь не было. Мне не зачем, а у Гани денег на прогресс нет.

Тут из первой от входной двери комнаты выбежал какой-то старик и бросился целовать напуганного гостя в засос. Причем с криками:

– Ах как вырос, наш кобелек! Помню, помню, как тебе жопку обосранную мыл в Баден-Бадене на родниках!

– Да я и не был никогда в Баден-Бадене! – попытался оторваться от него князь.

– А где был? – уточнил старик.

– Был в Каннах, – подсказал Мышкин.

– Помню, помню, как жопку твою обосранную мыл в Каннах на родниках! – взвыл старик.

– С чего это вы взяли, что я беспрерывно какался? – осерчал гость. – У меня с детства такой манеры не было – под себя ходить!

– Ай, да молодец, – совсем не смутился старик и начал клянчить. – Выдайте мне десять рублей.

– Все папа, идите баюшки, – отпихнул его назад в комнату Ганя, а князю сообщил, – Это мой родитель – генерал Иволгин, гроза Кавказа. Спился и проигрался от многочисленных ранений. Денег ему не давайте, он их все равно в рулетку продует. Да, это мама моя и сестрица Варя, – ткнул рукой в сторону женщин Ганя, – Мама очень добрая, а Варя совсем задумчивая.

– Очень приятно, – поклонился им Мышкин.

– Салют! – раздался из глубины коридора сначала голос, а потом недвусмысленный звук исходящих газов и взметнул портьеру.

– Фердыщенко! – усовестила кого-то Варя и объяснила. – Еще один наш постоялец Фердыщенко – галерейщик, и пукает оглушительно по любому подходящему случаю.

– Сейчас случай самый, что ни на есть подходящий. Салют в честь высокого гостя, – опять раздался тот же голос.

– Что, пошли чаем полакомимся с кренделями? – предложил Гавриил Ардалионович.

Собравшиеся согласились с ним и прошли в большую комнату.

– Решил я все-таки мама на Настасье Филипповне жениться, за ней три вагона тушенки дают.

– Дурная баба, – расстроилась мама, – Беспорядочного образа жизни и сомнительного прошлого.

– Но тушенка мама!? – простонал Ганя.

– Чего тушенка!? – крикнула Варя, – Где гарантии, что они тебе свежую дадут? Вдруг, просроченная давно, а эта фотомодель нас триппером уже позаражает.

Сцена 35. Квартира Гани. Продолжение.

Во входную дверь кто-то заколотил ногой. Потом дверь ухнула и в квартиру протопала сама Настасья Филипповна.

– Что сволочь столичная!? Не ждали!? – крикнула она, явно наслаждаясь произведенным впечатлением.

– Какая чаровница! – не удержал восхищенного вздоха князь. – Просто сувенир!

– Чем обязаны Настасья Филипповна!? – встал на пути вошедшей Ганя и понюхал воздух. – Слышу вы основательно под мухой. Поскандалить желаете или от чистого сердца?

– Гавриил, отвали! – сдвинула его в сторону гостья и обратилась к маме. – Слышали, что я за вашего дрочилу могу пойти?

– Чего это он дрочила-то? – вступилась за сына мать.

– Так кто ж не знает!? Все знают? Самый первый рукоблуд в столице, – заверила Настасья Филипповна. – Но ни в этом дело. А дело в том, что я еще не знаю, пойду или нет.

– Ты говори, да не заговаривайся, скажи спасибо, что в квартиру пустили, таким как ты место ни в приличном доме, а в публичном, – крикнула ей мама Гани.

– А куда я пришла, позвольте уточнить, тут самый, что ни на есть бордель, причем дешевый, – огрызнулась гостья, – Вы же комнаты сдаете?

– Ой-ей-ей?! Все пропало… – тушеночная невеста нас всех разоблачила вмешалась Варя. – Не твоего пьяного ума дело! Что же касается замужества – это еще надо поглядеть – подходишь ли ты Гане или нет.

– Вот ты какова, Варя!? – еще больше распалилась Настасья Филипповна. – Не пойму – чего тебя-то саму никто не берет!? Я бы взяла. Двор сторожить.

– Какой кошмар! – застонал Гавриил Ардалионович, доподлинно зная характер сестры и заранее предчувствуя трагическую развязку.

Но случилось иначе, потому что за дверьми раздались громкие голоса и в квартиру внесли Парфена Рогожина сломаной ногой вперед, следом за ним вошла добрая дюжина пьяных молодцов.

– Стоять, бояться! Королевна моя! Снегурочка! – заревел он, глядя на Варю. – Поедем на пароходе кататься!… – Но вдруг Парфен увидел среди присутствующих Настасью Филипповну. – Как! И вы здесь! Жемчужина моя! Дайте я вас немедленно поцелую!

– Парфеша, куда тебе целоваться-то, ты ведь облеванный весь!? – возразила Настасья Филипповна, разглядывая Парфена..

– Чем обязан!? – выступил вперед Ганя.

– Обязан? – рявкнул Рогожин, – Еще как обязан! Помнишь, что ты у меня на кремацию мамы денег занимал? А мама-то жива! Вот я и пришел тебя поздравить и деньги обратно забрать. Давай мои денежки.

– Ложь! Наиковарнейшая ложь! – взвизгнул Ганя, – Он очерняет меня в глазах общественности!

– Ах ты мерзавец! – накинулась на брата Варя, – Маму в гроб упек…

– Молчать! – накинулся на нее Ганя и намерился хлестануть ладонью по лицу, но Мышкин перехватил его руку.

– Гавриил Ардалионович! – усовестил он. – Разве можно родственниц мордовать да еще на людях?..

– Тогда тебя, идиотина! – не вразумился Ганя и шлепнул князя по щеке.

– Порву за князя, за Льва Николаевича!!! Пацаны!!! Дави центровых! – оглушил всех своим яростным ревом Парфен, давно имевший на Ганю зуб и навалился на него.

Колотя друг друга, они покатились по паркету.

– Наших бьют! – сделала свои выводы Варя и прыгнула на Настасью Филипповну.

Девицы так же принялись кувыркаться по гостиной.

В рядах вновь прибывших тоже что-то произошло. Что-то ухнуло, что-то грохнуло и через секунду, охваченные единым боевым энтузиазмом, дрались уже все. Активнее всех участвовал в бойне престарелый генерал – он азартно хлестал гостей костылем по головам.

Не зная чем заняться, и не имея вкуса к насилию, Мышкин включил магнитофон и немного поплясал. С последним тактом музыки и драка, как-то сама собой, утихла. Гости стали подниматься с пола и поправлять изодранные костюмы.

– Вот это веселье! – радовался Парфен и посылал Настасье Филипповне воздушные поцелуи, – Тигрица моя! Я тебе сегодня ведро денег принесу, если за меня пойдешь в ЗАГС.

– Я подумаю, – улыбнулась та и объявила всем. – Всех милости прошу сегодня вечером к себе на коктейль.

Потом она подошла к маме Гавриила Ардалионовича и поцеловала ее:

– Хорошо у вас, но пора. Дочь ваша Варя, очень хороша. Как работает левой снизу! А сын – все-таки дрочила!

Она прикрыла шалью порванную блузку и вышла прочь. Рогожина вынесли вслед за ней. Гости потянулись за ними.

Вскоре в квартире остались только Ганя, Варя, их мама и князь.

– Простите меня, князь, я больше не буду, – извинился перед ним Гавриил Ардалионович. – Чего-то на меня накатило.

– Спасибо, князь, – поблагодарила Мышкина Варя, – вы настоящий дворянин и программист.

– Кушайте на здоровье! – улыбнулся тот и попросил, – Мне бы помыться, а то от меня котиками пахнет.

– Пойдемте, голубчик, – потянула его за рукав Варя. – Я вам и шампуня дам, от перхоти.