Текст книги "Из боя в бой"
Автор книги: Иван Свистунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
8
Что такое военное счастье?
Это когда пуля, пущенная в упор, летит мимо, когда мина, разорвавшаяся рядом, в сторону швырнула осколки, когда бомба, сброшенная с точным прицелом, уходит в землю не разорвавшись.
– Повезло!
Военное счастье сопутствовало Рокоссовскому в первые месяцы войны.
…В Вязьме немецкие танки ворвались в город, когда там находились Рокоссовский и офицеры его штаба. Уходили на автомашине ЗИС-101. В одном месте едва не столкнулись с вражеским танком. Повернули в переулок и ушли.
…В деревне Пешки немецкий снаряд угодил в дом, где находился Рокоссовский. Снаряд не разорвался.
…В Клину артиллерийский снаряд попал в здание почты, где в то время был Рокоссовский. Здание разрушено.
С автоматом в руках командующий армией уходил из города, занятого фашистами…
На войне как на войне. Каждый день фронтовой жизни таил угрозу. Но военное счастье было с Рокоссовским.
И все же пришел день…
День был весенний, радостный. И праздничный – Восьмое марта. Кто из воинов в такой день не вспоминал близких: мать, жену, сестер, дочерей…
В дом, где разместился начальник штаба, Рокоссовский пришел утром веселый, довольный. Отлично идут дела. Гитлеровцы бежали из Сухиничей. Ежатся они теперь в лесах да оврагах, кормят вшей, проклинают «молниеносную» войну, конца которой не видно. А его штаб вон как устроился. В кирпичном доме, в тепле, с комфортом.
– Не забыли, товарищи, какой день сегодня? Всех наших женщин поздравили с праздником? Учтите, в военторге духи есть, конфеты, печенье.
Начальник штаба раскрыл папку с приказами на подпись. Рокоссовский сел за стол, взял ручку. Улыбнулся.
– Богато стали жить. То палатка была, то машина, то сосновый пень. А теперь стол с чернильным прибором. Так и бюрократом можно стать.
Обмакнул перо…
За окном неожиданно разорвался снаряд. Зазвенели стекла, полетели какие-то щепки, посыпалась на пол штукатурка. Взметнулась рыжая пыль…
Много командиров было в штабе. Но никто не пострадал. Ни те, что стояли вокруг командарма, ни те, что были на улице.
Но Рокоссовского осколок нашел. Так и не подписанный приказ выпал из руки командарма. Со стоном слетела с губ улыбка. Весеннее солнечное утро померкло. Плохо повиновавшимися губами проговорил, стараясь казаться бодрым:
– Попало…
Перехватывало дыхание. Шевелились губы, но голоса не было. Он напрягал все силы, чтобы сдержать стон. На виду у всех стонать не хотелось…
Ошеломленные несчастьем, случившимся так неожиданно, начальник штаба Михаил Сергеевич Малинин и начальник артиллерии армии Василий Иванович Казаков бросились к командующему, перенесли на диван. Сняли залитый кровью китель.
Заключение армейского хирурга было безрадостным: ранение тяжелое, нужна срочная операция. Командарма отвезли в Козельск, в армейский госпиталь. Из Козельска на самолете отправили в Москву.
Рокоссовского поместили в госпиталь, который обосновался в просторных корпусах Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Специалисты внимательно осмотрели генерала. Подтвердили диагноз армейского хирурга: пробито легкое, осколок застрял у позвоночника.
Оперировать или нет? Большинство врачей склонялось к тому, что необходимо удалить инородное тело – так деликатно называли они кусок железа, осколок гитлеровского снаряда. Но операция на позвоночнике… Жизненно важные центры… Возможны осложнения…
Поскольку мнения разделились, решили спросить раненого. Выслушав врачей, их «за» и «против», Рокоссовский усмехнулся:
– Организму человека, как я знаю, нужно железо.
– Конечно нужно, но, увы, не такое…
– Это уже деталь. Пусть осколок остается…
…Пройдет четверть века. Как мина замедленного действия, затаится в теле Константина Константиновича Рокоссовского осколок вражеского снаряда. А когда маршала станут одолевать болезни и недомогания, заговорит, даст о себе знать и он…
Но это будет потом, через двадцать пять лет. А сейчас, весной сорок второго года, Рокоссовский рвется из госпиталя на фронт.
Врачи уговаривают:
– Перед вами, дорогой Константин Константинович, одно боевое задание: выздоравливать. Ни о чем другом не думайте, никаких волнений и переживаний. Главное – спокойствие, бодрость духа, пунктуальное выполнение всех предписаний врачей.
А в Москве начиналась весна. Оживал прекрасный старый парк за окном палаты. Со строгими и взволнованными лицами на цыпочках входили к нему в палату школьники и ставили на столик в стеклянной баночке первые цветы.
Часто приходили товарищи, оказавшиеся в это время в Москве проездом с фронта на фронт или возвращавшиеся из госпиталей и служебных командировок. Шли письма из 16-й армии: друзья и соратники желали скорого выздоровления, делились фронтовыми новостями.
И наконец пришло сообщение, что его жена и дочь живы и здоровы. В последнюю минуту им удалось эвакуироваться, и теперь они живут в Сибири. Все в порядке.
Все в порядке. Но как невыносимо тягостно лежать в белой палате, глотать лекарства, есть да спать, когда все твои мысли, интересы там, на передовой, где сражается твоя армия, где твои друзья, солдаты!
И может быть, в первый раз за долгие годы службы в армии Рокоссовский нарушил дисциплину. Самовольно покинул госпиталь, уехал в армию:
– На фронте долечусь.
9
Пришло лето сорок второго года – второго года войны. Теперь генерал Рокоссовский командовал войсками Брянского фронта.
Он впервые принял командование такой огромной массой войск. Чуть ли не десяток армий и танковых корпусов входило в состав фронта. Значительно расширился масштаб работы, возросла ответственность.
Летом гитлеровские войска попытались продвинуться на север вдоль Дона. Но, получив отпор, застопорились. И Брянский фронт к августу перешел к обороне. На этом участке фронта наступила относительная тишина.
Но на юго-востоке гитлеровское командование, сколотив за весну и первую половину лета мощную группировку, теперь начало наступление. Ломая сопротивление войск Юго-Западного фронта, фашисты стремительно рвались вперед – к Волге, к Кавказу.
К началу сентября обстановка на этом участке фронта резко обострилась. Гитлеровцам удалось форсировать Дон. С боями они преодолели междуречье Волги и Дона.
Наши войска вели ожесточенные оборонительные бои на окраинах Сталинграда.
В те дни Рокоссовский с горечью сознавал, что его фронт оказался как бы на периферии войны, в стороне от ее главных событий. С нетерпением и надеждой ждал указаний из Москвы, из Ставки Верховного Главнокомандования: когда же поступит приказ активизировать действия?
В один из сентябрьских дней его вызвали к аппарату ВЧ. Он сразу узнал глуховатый, со знакомым акцентом голос:
– Товарищ Рокоссовский, вам не скучно на Брянском фронте?
Поспешил подтвердить:
– Конечно скучно, товарищ Сталин.
– Предлагаем вам принять командование одним из фронтов под Сталинградом.
– Спасибо!
На следующий день Рокоссовский был в Москве. В Ставке его в общих чертах ознакомили с обстановкой, сложившейся у Сталинграда, с теми задачами, которые предстояло выполнять Сталинградскому фронту.
Наступление гитлеровских войск таило для страны серьезную угрозу. Двумя гигантскими клиньями противник врезался в нашу оборону. Ломая сопротивление советских войск, вышел к Сталинграду и одновременно начал продвигаться через Ростов на Кавказ. Цель врага была ясна: перерезать наши важнейшие коммуникации, оторвать нефтеносные районы Баку и Грозного, пшеничные поля Северного Кавказа…
Самолет, поднявшийся с одного из московских аэродромов, летел на юго-восток. Летел низко, порой переходил на бреющий полет – так было безопасней, меньше вероятности встретиться с вражескими истребителями.
Рокоссовский, летевший в самолете, молчал. «Гитлеровцы у Волги» – само сочетание этих слов казалось немыслимым, чудовищным, злой выдумкой. Он сражался с немцами во время первой империалистической войны где-то под Лодзью, он бил врагов революции во время гражданской войны в Забайкалье, Приамурье, в монгольских степях. Всегда чувствовал за спиной необъятность и несокрушимость родной земли. А теперь? Летел воевать с фашистами под Сталинградом, на Волге, за тысячи верст от границы!
28 сентября 1942 года Сталинградский и Юго-Восточный фронты были непосредственно подчинены Ставке и одновременно переименованы: Сталинградский – в Донской, Юго-Восточный – в Сталинградский.
К К. Рокоссовский принял командование Донским фронтом.
И снова бои, бои, бои. Опять Рокоссовский дни и ночи в войсках. Изучает систему обороны противника, характер его действий, готовится к наступлению.
В состав фронта входили 63, 21, 24, 66 и 4-я танковая армии. Две армии занимали оборону по северному берегу Дона, три армии продолжали активные действия в междуречье Волги и Дона, нависая с севера над основной группировкой гитлеровцев, прорвавшихся к Волге.
Фронт растянулся на 400 километров. Как только бои приняли затяжной характер, Рокоссовский провел ряд мероприятий по улучшению управления войсками. Чтобы облегчить управление, он перенес командный пункт ближе к центру этой полосы – в Малую Ивановку.
Приступил к ознакомлению с войсками. Побывал в 63-й армии (командующий генерал В. И. Кузнецов), в 4-й танковой (командующий генерал В. Д. Крюченкин), в 24-й армии (командующий генерал И. В. Галанин), в 66-й армии (командующий генерал Р. Я. Малиновский). Побывал в дивизиях, полках. Теперь он знал свой фронт досконально, знал, в чем он нуждается, знал настроение командиров и солдат. Пусть малочисленны были многие соединения (в 4-й танковой армии, например, было всего… четыре танка), пусть не хватало боевой техники и боеприпасов, но теперь он знал главное: войска фронта горят желанием пойти в решительное наступление, очистить берега великой реки от вражеских войск.
В начале ноября из Ставки прибыл генерал армии Г. К. Жуков. Его приезд мог означать только одно: скоро!
План окружения и разгрома гитлеровской группировки в районе Сталинграда был разработан советским командованием заблаговременно. Теперь настало время его осуществления. Задача эта возлагалась на войска трех фронтов: Юго-Западного, Сталинградского и Донского. Тремя могучими клиньями они одновременно должны нанести сокрушительный удар по обороне противника.
Войска Юго-Западного фронта с плацдарма юго-западнее Серафимовича наносят удар с общим направлением на Калач. На третий день боев войска фронта должны соединиться с бойцами Сталинградского фронта, наносящими встречный удар из района Сарпинских озер. Так будет создан внешний фронт окружения гитлеровцев.
Войска Донского фронта наступают из района Клетской в общем направлении на Вертячий, окружают и уничтожают гитлеровцев в малой излучине Дона. А затем совместно с войсками Сталинградского фронта приступают к уничтожению основной вражеской группировки, окруженной в Сталинграде.
10
Подготовка к наступательной операции проводилась в обстановке строгой секретности. По приказу Рокоссовского все эшелоны с танками, артиллерийскими орудиями, боеприпасами подавались только по ночам. Земляные работы на передовой проводились открыто, на виду у противника. Это должно было создать у гитлеровцев впечатление, что советские войска здесь перешли к долговременной обороне, решили зимовать на достигнутых рубежах.
Настал день решительного наступления. В ночь да 19 ноября командующий Донским фронтом генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский, член Военного совета фронта генерал-майор К. Ф. Телегин, командующий артиллерией фронта генерал-майор В. И. Казаков, командующий бронетанковыми войсками фронта генерал-майор Г. Н. Орел, командующий 16-й воздушной армией генерал-майор авиации С. И. Руденко прибыли на вспомогательный пункт управления. Синоптики обещали летную погоду, значит, наступающие войска поддержит авиация.
Все готово. Все учтено. Все взвешено.
Противник молчит. Верно, ничего не подозревает.
Однако выясняется, что синоптики ошиблись. Густой туман заволок все вокруг. Самолеты не смогут подняться. Это первая неприятная неожиданность. А кто знает, сколько еще таких неожиданностей впереди?
Но вот сотнями орудийных глоток яростным грохотом огласила все вокруг артиллерия. Бледными мутными бликами вспыхивали в тумане дальние разрывы тяжелых снарядов и реактивных мин.
Проходят минуты, артиллерия переносит огонь в глубину обороны противника.
Загудели двигатели танков, заскрежетали по каменисто-мерзлой земле гусеницы. Поднялась пехота. Покатилось по полю мощное «ура».
Удалялся шум боя. Рассеивался и туман, как бы для того, чтобы командующий фронтом и его боевые помощники увидели поле боя еще дымящимся, пышущим жаром сражения, в копоти и накале.
Когда улучшилась видимость, пронеслись над головой краснозвездные самолеты. Неслись так стремительно к месту боя, словно хотели наверстать упущенное.
Пять суток яростных боев. И фронт противника наконец не выдержал. Бойцы двух наших фронтов, измотанные, обожженные огнем сражения, но радостные и счастливые, встретились и обнялись.
Свершилось: группировка немецких войск в районе Сталинграда окружена.
Перед Донским и Сталинградским фронтами стояла новая задача: пленить или уничтожить окруженные войска противника. Но то, что ликвидацию «котла» поручили двум фронтам, не давало возможности четко организовать боевые действия, быстро и целеустремленно ими руководить. Понимая это, Константин Рокоссовский по ВЧ обратился к Верховному Главнокомандующему:
– Ликвидацию окруженной группировки немцев следует поручить одному фронту.
Государственный Комитет Обороны обсудил это предложение и постановил поручить эту важную боевую задачу Донскому фронту. Его усилили тремя прославившимися в Сталинграде армиями: 57-й – под командованием Ф. И. Толбухина, 64-й – под командованием М. С. Шумилова и 62-й – под командованием В. И. Чуйкова.
Верный своему правилу, Рокоссовский начал подготовку к решающим боям с личного знакомства с новыми соединениями. Побывал у Ф. И. Толбухина, у М. С. Шумилова. Осталось посетить армию генерала В. И. Чуйкова.
Константин Константинович знал, в каких тяжелых условиях ведет борьбу с врагом 62-я армия под командованием генерала Василия Ивановича Чуйкова. Уцепившись за обрывистый, весь в руинах, изрытый воронками берег Волги, на узкой полосе в полтора километра под непрерывным– днем и ночью – артиллерийским, минометным, пулеметным огнем врага сражались гвардейцы Чуйкова. Стояли насмерть!
Но одно дело – донесения, рапорты, рассказы, а другое – увидеть все своими глазами. Константин Константинович Рокоссовский решил побывать и на этом обожженном огнем клочке русской земли на берегу Волги.
На восточный берег переправились в районе Дубовки. Спустились на юг и оказались прямо перед городом. На огромном пространстве западного берега Волги чернели бесконечные руины разрушенного города. Чадили пожарища, грязно-рыжими клубами пыли и дыма взбухали разрывы снарядов и мин. Доносилась нестихающая пулеметная и автоматная стрельба.
Члены Военного совета фронта во главе с Рокоссовским пешком по льду двинулись в Сталинград. Волжский лед, продырявленный снарядами и минами, тускло поблескивал полыньями. Пришлось взять с собой веревки и доски.
Вражеские артиллеристы заметили на реке группу смельчаков и начали соревноваться в меткости наводки. Но снаряды падали то с перелетом, то в стороне. Проводник каким-то чутьем угадывал, где приводнится снаряд, и уводил группу в безопасном направлении.
Добрались благополучно. У самой реки, в обрывистом ее берегу, увидели вырытые землянки, блиндажи. Здесь, на переднем крае обороны, в 150–200 метрах от противника, и находился штаб 62-й армии.
С Василием Ивановичем Чуйковым встретились дружески, сердечно. В землянке командующего армией Рокоссовский сел на земляной стул, положил руки на земляной стол. Огляделся.
– Богато живете!
Рядом резко рвались мины, отрывисто и сердито стучал пулемет. Где-то недалеко горела нефть, и тяжелый дым заползал под брезент, заменявший дверь в землянку.
Выслушав доклад командующего армией, сделав необходимые распоряжения, командующий фронтом перешел к главному – поставил перед 62-й основную задачу: активными действиями с востока отвлекать на себя больше сил противника. Помнить: враг может попытаться по замерзшей реке вырваться из окружения. Словом, нужно еще одно напряжение всех сил.
Командующий армией сказал твердо:
– Выстоим. Не пропустим.
А в то время, когда командующий фронтом беседовал с командующим армией, «солдатский телеграф» передал по всему краю обороны:
– Рокоссовский прибыл!
Солдаты-сталинградцы знали это имя. Оно не сходило со страниц дивизионных и центральных газет, доносилось из репродукторов. Среди защитников Сталинграда было много воинов, участвовавших в Смоленском сражении, в битве под Москвой. Они хорошо знали Рокоссовского. И то, что Рокоссовский здесь, рядом, на сталинградской земле, радовало, вселяло надежду:
– Скоро разобьем гитлеровцев под Сталинградом.
11
С неудержимой силой сжималось кольцо вокруг окруженной более чем 300-тысячной немецкой армии. С каждым днем оно было все прочней и нерасторжимей.
Немецкие солдаты под командованием генерал-полковника Паулюса, отчаянно сопротивляясь, пытались переходить в контратаки, еще надеялись вырваться из смертельной петли. Надеялись и на армию фельдмаршала Манштейна, бросившегося им на выручку.
Напрасно!
Споткнулся Манштейн о железный заслон наших войск, попятился под ударами 2-й гвардейской армии под командованием Р. Я. Малиновского. Надеяться больше было не на кого. У окруженной вражеской группировки осталось только два выхода: смерть или плен. В тотальной войне, развязанной фашистами, войне, по безумному плану Гитлера направленной на уничтожение стран и народов, горькая чаша поражения досталась огромной массе вражеских войск.
Представитель Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов и командующий войсками Донского фронта генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский, получив одобрение Ставки, послали командующему 6-й германской армией генерал-полковнику Паулюсу, его заместителю и всему офицерскому и рядовому составу окруженных германских войск под Сталинградом ультиматум. Подчеркнув всю безнадежность, в которой оказались окруженные немецко-фашистские войска, Воронов и Рокоссовский, во избежание напрасного кровопролития, предложили следующие условия капитуляции:
«Всем германским окруженным войскам во главе с Вами и Вашим штабом прекратить сопротивление.
Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии».
Всем прекратившим сопротивление офицерам и солдатам была гарантирована жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или в любую страну.
У всего личного состава сдавшихся войск сохранялась военная форма, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а у высшего офицерского состава и холодное оружие.
Всем сдавшимся в плен офицерам, унтер-офицерам и солдатам немедленно должно было быть установлено нормальное питание, больным, раненым и обмороженным оказана медицинская помощь.
Командующему немецко-фашистскими войсками под Сталинградом Паулюсу, ставшему к тому времени фельдмаршалом, и его генералам предоставлялась последняя возможность предотвратить катастрофу, нависшую над немецкими войсками.
Но этот гуманный акт не увенчался успехом. Советские парламентеры, двигавшиеся к немецким позициям под громкие звуки труб и с развернутым белым флагом, были встречены ружейным и пулеметным огнем. Покорные сумасбродной воле Гитлера, веря его невыполнимым обещаниям, фашистские генералы отвергли ультиматум.
Советскому командованию оставалось только одно – применить силу.
10 января снова грянул грозный артиллерийский гром. Начался штурм.
Целый час наши орудия, минометы, гвардейские реактивные установки сокрушали оборону противника. Потом за огневым валом двинулись танки, пехота. В небе волна за волной летели наши бомбардировщики и штурмовики.
Немецкое командование вводило в бой последние резервы. Враг бросался в контратаки. Неожиданно оживали, казалось, уже испепеленные огневые точки. Сопротивление их было ожесточенным. Командующий фронтом генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский в течение одного дня на НП 65-й армии несколько раз попадал под минометный и пулеметный огонь врага.
Но уже ничто не могло спасти гитлеровцев. Наступление советских войск продолжалось днем и ночью. Взламывался оборонительный пояс врага, взлетали на воздух мощные укрепления: дзоты, бронеколпаки, врытые в землю танки.
В открытой всем ветрам степи, на жгучем январском морозе бойцы расчищали минные поля, делали проходы в густой сети колючей проволоки.
Каждый день, каждый час приближали неминуемый конец гитлеровской группировки на нашем волжском берегу.
И наступил день, когда последний вражеский солдат сложил оружие.
За время ликвидации «котла» войска Донского фронта взяли в плен свыше 90 тысяч солдат и офицеров противника. Было захвачено 5762 орудия, свыше 3 тысяч минометов, свыше 12 тысяч пулеметов, 156 987 винтовок, свыше 10 тысяч автоматов, 744 самолета, 1666 танков…
В плену оказались 24 генерала, в том числе и фельдмаршал Паулюс со своим штабом.
Великая битва на Волге закончилась.
В тот день командующему доложили о только что полученной телеграмме. Это был приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Донского фронта:
«Представителю Ставки Верховного Главнокомандования маршалу артиллерии тов. Воронову.
Командующему войсками Донского фронта генерал-полковнику тов. Рокоссовскому.
Поздравляю Вас и войска Донского фронта с успешным завершением ликвидации окруженных под Сталинградом вражеских войск.
Объявляю благодарность всем бойцам, командирам и политработникам Донского фронта за отличные боевые действия.
Верховный Главнокомандующий И. Сталин».
История переворачивала одну из самых памятных и славных своих страниц. Война еще продолжалась, еще были впереди грозные, требующие напряжения всех сил сражения, но исход навязанной нам войны уже был предрешен. Еще никто с достоверностью не мог сказать, сколько недель, месяцев или лет будет продолжаться Великая Отечественная война. Но все мы – солдаты и генералы, рабочие и колхозники – весь наш народ твердо знал: начинают сбываться вещие слова, сказанные в первые дни войны:
– Наше дело правое, победа будет за нами!
