Текст книги "Из боя в бой"
Автор книги: Иван Свистунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Иван Свистунов
Из боя в бой
1
«Имя Маршала Советского Союза Рокоссовского широко известно во всем мире. Это один из выдающихся полководцев наших Вооруженных Сил…
Уже в летние месяцы 1941 года имя Константина Константиновича часто упоминалось в сообщениях фронтовой и центральной печати. Войска, которыми он командовал в жестоких сражениях за Москву, блестяще решали поставленные перед ними задачи… Донской фронт, руководимый Рокоссовским, не только выстоял на вверенных ему рубежах, но и отлично выполнял вместе с другими фронтами историческую операцию по окружению гитлеровских войск в районе Нижней Волги, а затем по уничтожению и пленению остатков группы Паулюса. Командуя затем рядом фронтов, причем всегда на весьма ответственных направлениях, Константин Константинович своим упорным трудом, большими знаниями, мужеством, храбростью, огромной работоспособностью и неизменной заботой о подчиненных снискал себе исключительное уважение и горячую любовь. Я счастлив, что имел возможность на протяжении Великой Отечественной войны быть свидетелем полководческого таланта Константина Константиновича, его завидного во всех случаях спокойствия, умения найти мудрое решение самого сложного вопроса. Я многократно наблюдал, как войска под управлением Рокоссовского жестоко били врага, порою в невероятно трудных для них условиях».
Дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза А. М. ВАСИЛЕВСКИЙ
«С именем Рокоссовского, как известно, связано много славных, выдающихся побед наших войск в годы Великой Отечественной войны. Именно тогда с необыкновенной силой проявились военное дарование и полководческий талант Рокоссовского, удивительно простого, скромного, бесконечно любящего людей военачальника…
Я твердо знаю, что каждый, кому, как и мне, довелось работать с ним, на всю жизнь проникся к нему глубочайшим уважением… научился у него многому хорошему…
Мы не раз имели возможность убедиться, что наш командующий – личность незаурядная. В тяжелые для Родины месяцы К. К. Рокоссовский не раз попадал в весьма критическое положение и должен был принимать решения в крайне запутанной обстановке. И каждый раз мы имели возможность убедиться, как хладнокровен и невозмутим этот человек. Его самообладание вызывало изумление. Эти его качества благотворно влияли на всех работников штаба, создавая атмосферу уверенности, внося четкость и организованность в его боевую деятельность, в руководство войсками. Это же передавалось по каким-то невидимым нитям подчиненным. В его присутствии никак невозможно было проявить признаки беспокойства или, что еще хуже, растерянности.
Константин Константинович обладал и другими драгоценными качествами, которые имели огромное влияние на окружающих и в постоянстве которых мы неоднократно убеждались. Он был необыкновенно прост и неподдельно скромен, чуток и справедлив».
Маршал артиллерии В. И. КАЗАКОВ
«Очень колоритна полководческая фигура Константина Константиновича Рокоссовского. На его долю выпала труднейшая роль в знаменитом Смоленском сражении 1941 года и в оборонительных боях на ближних подступах к Москве. Он командовал войсками Донского фронта под Сталинградом и блистательно завершил ликвидацию окруженной ударной группировки немецко-фашистских войск. Затем под командованием К. К. Рокоссовского войска Центрального фронта стойко выдержали немецкий таран на Курской дуге и в ходе последующего контрнаступления во взаимодействии с другими фронтами разгромили орловскую группировку противника. Он командовал 1-м Белорусским фронтом, действовавшим на главном направлении исторической Белорусской битвы. С его именем связаны победы в Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и, наконец, в Берлинской операциях Великой Отечественной войны. Неотразимо личное обаяние Константина Константиновича. Я, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что его не только безгранично уважали, но и искренне любили все, кому довелось соприкасаться с ним по службе».
Генерал армии С. М. ШТЕМЕНКО
«Все мы, командармы, командиры и политработники, с полным основанием считали службу с Рокоссовским большой и хорошей школой…
Редкая личная храбрость, необыкновенное человеческое обаяние удачно сочетались в нем с творческим и трезвым умом, энергией, решительностью, требовательностью. Это был генерал нового, советского, большевистского, ленинского типа. Всю свою жизнь, каждый сбой поступок он соизмерял с интересами Родины, народа, партии, ставя их на первый план».
Дважды Герой Советского Союза генерал армии П. И. БАТОВ
Он был профессиональным военным. Защита Родины была его призванием, священным долгом всей его жизни. Своему благородному делу он отдавал всего себя: весь свой талант, все силы ума и души, весь жар своего большого сердца. Его уважали и высоко ценили начальники, его любили друзья, товарищи, подчиненные.
Он командовал дивизиями, армиями, фронтами. От сражения к сражению креп и мужал его полководческий талант, от боя к бою совершенствовалось его полководческое мастерство.
Он был прославленным советским полководцем, одним из героев Великой Отечественной войны. Он был Маршалом Советского Союза. Он был рядовым великой партии Ленина.
Во многих книгах и статьях, рассказывающих о подвигах Советских Вооруженных Сил, его имя по праву стоит в блистательном ряду воспитанных Коммунистической партией полководцев, олицетворяющих собой советскую школу военного искусства.
Его парадный мундир с золотом маршальских звезд, с сиянием боевых наград и фанфарные трубы, возвестившие о начале Парада Победы, которым он командовал, хранятся как реликвии в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.
Урна с его прахом навечно замурована в Кремлевской стене на Красной площади.
Но современники помнят его живым.
По их воспоминаниям, по тем вехам, которые сохранила и будет хранить История, написан этот рассказ о дважды Герое Советского Союза Константине Константиновиче Рокоссовском.
2
На рассвете 22 июня 1941 года в штабе 9-го механизированного корпуса, входившего в состав Киевского особого военного округа, приняли срочную телефонограмму из штаба армии:
«Вскрыть особый секретный оперативный пакет».
Подпись: замнач оперотдела штарма.
Командир корпуса генерал-майор Рокоссовский и все срочно собравшиеся в штабе офицеры хорошо знали, что вскрыть особый секретный пакет можно только по распоряжению Председателя Совета Народных Комиссаров СССР или народного комиссара обороны СССР.
Только!
А телефонограмму подписал заместитель начальника оперативного отдела штаба армии.
Было над чем призадуматься. Раздались справедливые деловые советы:
– Надо запросить Луцк!
– Запросить Киев!
– Запросить, наконец, Москву – дело серьезное…
Рокоссовский на минуту задумался. Он не сомневался: в секретном пакете – война. А раз война, то сегодня, сейчас дорог каждый час, каждая минута.
Начальник штаба корпуса доложил:
– Нет связи ни с Москвой, ни с Киевом, ни с Луцком. Все линии повреждены. Принимаются меры к восстановлению связи.
Командир корпуса посмотрел на стоявших вокруг него офицеров. Напряженные строгие лица. Они ждали, какое он примет решение в минуту ожидаемой тревоги…
Партия и народ возложили на него самую высокую ответственность: защищать родную землю. Значит, надо действовать, а не ждать, пока восстановят связь и поступит подтверждение телефонограммы.
Рокоссовский вскрыл пакет.
Плотная бумага конверта в застывшей тишине разорвалась с оглушительным треском.
Как он и предполагал, в пакете был приказ о выступлении на боевые позиции:
«Немедленно привести корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно – Луцк – Ковель…»
Это была война. Война с фашистской Германией.
Рокоссовский посмотрел снова на офицеров штаба. Для многих из них это первая в жизни война, первое грозное испытание. Важно сразу же создать в штабе и во всем корпусе деловую обстановку, показать молодым офицерам пример выдержки, хладнокровия, деловитости. Спокойно, обычным тоном, словно начиналось привычное учение, приказал:
– Объявляю боевую тревогу. Командиров дивизий немедленно вызвать на мой НП. Войскам быть готовыми выступить сегодня в 14.00.
В точно установленное время, в установленном порядке, по указанным маршрутам соединения корпуса двинулись на запад, к границе, на войну.
Трудно на войне. Особенно трудно в ее начале, когда еще так свежа память о мирных днях, когда еще душа и тело не перестроились на военный лад. Трудно солдатам, начинающим свою первую войну, трудно командирам.
Трудно, может быть, труднее всех ему, командиру корпуса. Нет связи со штабом армии, нет связи со штабом округа. Неизвестна обстановка на границе: что там, как там? Неизвестно, что происходит справа и слева. Все вопросы надо решать самому, решать оперативно, сейчас же. На завтра не отложишь.
В первые сутки соединения корпуса сделали почти невозможное – прошли 50 километров. В жару, с оружием и боеприпасами. Шли с одной мыслью: как можно скорее дойти до границы, вступить в бой с захватчиками, отбросить врага за пограничные столбы…
Нельзя сказать, что напряженный, тревожный марш-бросок был для воинов корпуса неожиданным. Они готовились к нему, они готовились к возможным боям с фашистами…
Генерал Рокоссовский прибыл в Киев весной сорокового года. Войсками Киевского особого военного округа тогда командовал Георгий Константинович Жуков. Они встретились по-дружески: еще с 1924 года, с дней совместной учебы в Ленинграде на курсах усовершенствования кавалерийских командиров, связывало их глубокое уважение друг к другу, чувство дружбы, зародившееся в те давние дни. И Жуков искренне обрадовался, что в округ приехал Рокоссовский: еще за один корпус можно быть совершенно спокойным.
Рокоссовский тоже был рад. Он высоко ценил Жукова, его полководческий талант, энергию, твердую волю.
– Занимаемся боевой подготовкой, – рассказал Жуков. – Осваиваем тактический опыт, полученный во время вооруженного конфликта с Финляндией и в схватках на Халхин-Голе. Да и военные действия в Европе дают поучительный материал для размышлений. Так что сидеть без дела не придется.
Приняв корпус, Рокоссовский сразу же включился в работу. Рядом граница. За границей – сильный, коварный, хорошо вооруженный враг, уже имеющий опыт войны в Западной Европе. Надо готовиться. Кто знает, сколько еще есть в запасе времени?..
Чувствуя сложность обстановки, Рокоссовский работал с утроенной энергией. Прежде всего он решил хорошо изучить свои части. Рапорты, донесения, доклады давали широкое представление о положении дел, но они не могли заменить общение с людьми.
С подъема до отбоя он в войсках. Беседует с командирами и бойцами, проверяет боевую учебу, вникает во все вопросы, связанные с подготовкой командного состава. Рокоссовский проводит командно-штабные выходы в поле, военные игры на картах, полевые поездки по возможным маршрутам соединений корпуса…
Весной 1941 года из штаба округа пришло неожиданное распоряжение: выслать всю артиллерию корпуса на полигоны, находящиеся в приграничной полосе.
Он счел это мероприятие неоправданным: время напряженное, артиллерия должна находиться в корпусе.
Стал доказывать, убеждать. Заверил штаб округа, что все положенные упражнения артиллерия корпуса отработает на месте. Артиллерию оставили в корпусе.
К его корпусу на случай мобилизации были приписаны автомашины, принадлежавшие гражданским организациям. Рокоссовский приказал проверить весь приписанный автопарк, предложил хозяйственникам привести его в полный порядок.
Особое внимание уделил обучению молодых танкистов: ведь корпус механизированный. Учились по железному правилу – в условиях, максимально приближенных к боевым.
Каждый день возникали новые вопросы, каждый день надо было принимать решения. Но повседневные дела и заботы не могли заслонить главное. А главным была война на Западе, война, которая приближалась к нашим границам. Нужно было разобраться в обстановке, глубже понять причины несомненных успехов гитлеровской армии, установить, что нового внесли в стратегию и тактику немецкие генералы.
Было ясно, что гитлеровцы особое внимание уделяют использованию танковых и моторизованных частей. Недаром по полям Польши и Франции лавиной шли их танки. Рокоссовский не сомневался, что, начав войну против СССР, они применят такую же тактику.
Большую роль в войне в Европе играла бомбардировочная авиация. Тревожила мысль: а как наша противовоздушная оборона, как наши истребители, наши зенитчики? Готовы ли отразить удар врага?
Внимательно изучая ход войны на Западе, Рокоссовский подметил один и тот же прием немецко-фашистских генералов: концентрация сил в один кулак, удары мощными клиньями, высокий темп наступления.
Еще одна характерная особенность была в их действиях. И эта особенность тревожила Рокоссовского. Внезапность! Скрытно подготовившись, собрав грозную группировку на намеченном главном направлении, усыпив и обманув бдительность противника, гитлеровцы неожиданно обрушивали на его позиции мощный удар.
Внезапность в руках противника – тоже оружие – оружие мощное, грозное, приносящее, как правило, в первый момент несомненный успех. Вот почему на первом плане у Рокоссовского была неусыпная бдительность, боевая готовность. Надо быть начеку! Он твердо знал: чем быстрее корпус будет приведен в боевую готовность, тем лучше выполнит он свой долг перед народом и партией….
И вот он наступил – суровый час проверки мужества и воинского мастерства.
Пройдя 200 километров, части корпуса 24 июня 1941 года с ходу вступили в бой. Гитлеровцы, не ожидавшие удара, попятились. Бойцы корпуса под командованием Рокоссовского оттеснили немецко-фашистские войска за Стырь, успешно атаковали их в районе Олыка. Были захвачены пленные и трофеи.
Так началась для Константина Константиновича Рокоссовского Великая Отечественная война.
Спустя два дня части корпуса нанесли еще один удар по врагу в направлении Дубно.
Эти бои на небольшом юго-западном участке огромного фронта были настолько успешными, что нельзя было не почувствовать: стратегия «молниеносной войны» против Советского Союза дала еще одну, пусть небольшую, но все же ощутимую трещину.
Непрерывные бои под Луцком и Новоград-Волынским продолжались. У врага было подавляющее преимущество в живой силе, танках, авиации. Корпус Рокоссовского нес потери и в людях, и в технике.
Но воины корпуса воевали умело и стойко. Они держали подвижную оборону. Вели упорные бои за каждый населенный пункт, за каждую высоту, за каждую переправу. Но главное, бойцы приобретали боевой опыт, учились и в обороне, и при вынужденных отходах бить ненавистного врага.
Скупо в первые дни войны отмечали наградами отличившихся воинов. Армия отступала. И все же генерал Константин Константинович Рокоссовский за умелое руководство боевыми действиями был награжден орденом Красного Знамени.
Четвертым!
Командиры соединений, полков, батальонов, красноармейцы в те тяжелые дни видели генерала Рокоссовского на переднем крае, там, где было особенно трудно, где решался успех боя. И это сдружило Константина Константиновича с бойцами и командирами. Они верили ему, верили его опыту, знаниям, его таланту военачальника.
Верил в своих подчиненных и генерал Рокоссовский. С гордостью сознавал он, что его окружают люди, на которых можно положиться. Особенно высоко он ценил добрые, дружеские отношения с командирами частей, их помощь и поддержку – одним словом, то, что называется «чувством локтя».
Нежданно-негаданно поступило распоряжение немедленно прибыть в Москву. Стало известно, что Рокоссовского предполагают назначить на более высокую командную должность.
Конечно, повышение, последовавшее в первый месяц войны, было высокой оценкой его умелых боевых действий, командирских способностей. Но ему не хотелось уезжать из корпуса. Уезжать от уже испытанных в нелегких боях друзей, от солдат, в стойкости и боевой зрелости которых он уже убедился. Было такое чувство, словно ему предстоит еще раз сызнова начать эту войну.
Но приказ есть приказ!
Обнимал товарищей, прощаясь. Жал руки. Улыбался, желал бодрости, боевых удач.
Прощался надолго, может быть навсегда: война! Боялся ненароком произнести слово «прощайте», повторял с верой и надеждой:
– До свидания, дорогие!
3
Была середина июля. Стояли жаркие, душные дни. Короткие, не приносящие прохлады ночи. По-военному строгой, суровой стала Москва. Мешки с песком в витринах магазинов на улице Горького, еще недавно таких ярких. Берущие за душу плакаты на стенах домов. Твердая поступь ополченцев, еще не успевших переодеться в красноармейскую форму.
Уличные репродукторы доносили тревожные слова: «…После упорных ожесточенных боев наши войска оставили город…».
В Ставке Верховного Командования Константину Константиновичу Рокоссовскому коротко обрисовали обстановку, сложившуюся на Западном фронте. Ожесточенные бои в районе Смоленска… Крупный вражеский десант под Ярцевом… Немцы рвутся к Вязьме…
Советское командование, чтобы воспрепятствовать дальнейшему продвижению гитлеровцев в глубь страны, продолжало принимать меры по стабилизации фронта и усилению действующей армии. В районе Ярцево предполагалось создать сильную подвижную группу, которая могла бы вести активные боевые действия.
– Вы назначаетесь командующим группой.
В Генеральном штабе Рокоссовскому дали две автомашины со счетверенными пулеметами. Радиостанцию. Несколько офицеров.
– Немедленно выезжайте. Штаб фронта в Касне.
Через несколько часов командующий группой – будущей группой! – был в Касне. Командующий войсками Западного фронта Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко, рассказывая о положении на передовой, говорил своему старому знакомому и сослуживцу генералу Рокоссовскому:
– Фашисты пытаются рассечь наш фронт на несколько частей и открыть себе путь к Москве. Выезжай сегодня же в район Ярцева… Сколачивай группу… И воюй! Вот так, дорогой!
Ясно понимал Константин Константинович Рокоссовский, какая угроза для Москвы, для всей нашей страны создалась на этом участке фронта.
Всмотревшись в озабоченное лицо Рокоссовского, Тимошенко со вздохом добавил:
– Когда подойдут регулярные подкрепления, дадим тебе две-три дивизии. А пока действуй по собственной инициативе.
Тимошенко и Рокоссовский были старыми солдатами, хорошо понимали, чего ждет от них Москва, Родина. Крепкое рукопожатие:
– Будь здоров, Константин Константинович! Желаю!
– Будь здоров, Семен Константинович!
Рокоссовский вышел из штаба, сел в машину, коротко приказал:
– В сторону Ярцева. На передовую.
Командующий группой генерал Рокоссовский и те несколько офицеров, которые составили его штаб, начали с самого необходимого – с создания группы. Собирали находившиеся вблизи части, подразделения, отряды – пехотинцев и артиллеристов, саперов и медиков, связистов и разведчиков… Собирали чудом бежавших из плена, вышедших из окружения, легкораненых, разыскивавших свои части. Собирали и подчиняли всех, кто способен взять в руки автомат или винтовку. Сколачивали новые подразделения и бросали в бой с наступавшим противником.
Схватки были ожесточенные. Группа генерала Рокоссовского несла большие потери убитыми и ранеными. И все же она росла от боя к бою. Она вбирала в себя все новые роты, батальоны, полки… Становилась все крепче, сплоченней, боеспособней.
Начав свое нашествие на Советский Союз и рассчитывая на легкие победы, подобные тем, которые они одерживали на Западе, гитлеровские войска первое время воевали только днем. Ночью отдыхали.
Но недолго. Здесь, под Ярцевом, фашистам пришлось воевать и ночью. Правда, вначале и на этом участке фронта они добились значительных успехов: захватили город, форсировали Вопь, овладели плацдармом на ее восточном берегу. Начали продвигаться по шоссе в сторону Вязьмы.
Генерал Рокоссовский, взвесив все данные разведки, изучив местность, определив возможное направление ударов врага, понял, какую цель преследует гитлеровское командование. Враг попытается взять в кольцо наши войска, обороняющиеся в районе Смоленска. А потом выйдет на шоссе, ведущее в сторону Москвы.
И Рокоссовский принял энергичные контрмеры. На пути движения вражеских колонн он поставил артиллерийский противотанковый и гаубичный полки и приказал пехоте окопаться.
Наступавших гитлеровцев наши воины встретили сокрушительным огнем.
Не ожидавший такого отпора, враг стал стягивать в район Ярцева новые части, начал массированную бомбежку.
В ту пору генерал Рокоссовский круглые сутки был на передовой. Ночевал в палатке или просто под сосной, положив под голову офицерскую сумку или противогаз, ел из солдатского котелка, по-братски делил с бойцами все тяготы и опасности фронтовой жизни.
Он знал быт своих солдат. Знал, как они обмундированы. Но он хотел глубже понять их моральное состояние, их чувства, их психику.
В первые месяцы войны была в основном принята ячеечная система обороны – так называемая линейная тактика. Сидит солдат в окопе, сжимает в руках винтовку, держит оборону. Боец знает, что впереди враг, готовый каждую минуту, каждую секунду ринуться на него.
А что происходит слева и справа от него, боец не знает. Держатся ли его товарищи? Или они отошли и он остался один в своей ячейке-яме перед наступающим врагом?
На войне страшно – в этом нет секрета. Великое чувство локтя, солдатской взаимопомощи и взаимовыручки помогало держать страх в узде. Недаром говорится: «На миру и смерть красна!»
Рокоссовский решил сам испытать те чувства, которые овладевают солдатом, когда он один на один со своей судьбой сидит в ячейке. Отправился на передний край и в одной из ячеек сменил бойца средних лет, с угрюмым, плохо выбритым лицом.
– Давайте-ка, товарищ боец, я вместо вас тут подежурю.
Боец с недоумением и даже с некоторым беспокойством смотрел то на генерала, который спокойно и деловито располагался в его ячейке, то на своего командира взвода, даже вспотевшего от присутствия на передовой высокого начальства. Взводный кивал головой, – значит, все идет нормально. Боец не стал вдаваться в детали и искать объяснения странному поведению генерала. Вылез из ячейки – и поскорее в роту.
Рокоссовский остался в ячейке один. Впереди были гитлеровцы, они вели редкий непрекращающийся огонь. Не ровен час, могут броситься в атаку, как было вчера, как было третьего дня. Это Рокоссовский знал. Что же делается справа и слева от его ячейки, он не знал.
Ему стало жутковато, ему, человеку, уже не раз видавшему смерть в глаза, знавшему по собственному опыту, что такое бой.
А как себя чувствует, попав в такую ячейку-яму, молодой, еще не обстрелянный солдат?
Плохо себя чувствует!
Рокоссовский понял: система ячеечной обороны не годится. Боец должен всегда знать, что он частица единого боевого коллектива, где один за всех и все за одного. Он должен все время видеть своего командира, слышать его команды, знать, что рядом сражаются товарищи.
Нужна траншея, а не ячейка!
Рокоссовский приказал – и во всех частях начали спешно рыть траншеи. Вырыли, освоились в них.
В те тяжелые дни Рокоссовский часто появляется в траншеях на самой передовой.
Что это? Ухарство? Игра со смертью?
Хорошо, когда в твоей траншее, где ты сидишь, втянув голову в плечи, и боишься, как бы не подстерегла тебя чисто бреющая пулеметная очередь или глазастая пуля снайпера, вдруг появляется высокий голубоглазый генерал в полной своей генеральской форме, словно здесь не самая что ни на есть передовая, а парадный плац. На груди у генерала – орден Ленина, четыре ордена Красного Знамени…
Командующий!
Идет генерал по траншее не нагибая голову – в блестящей генеральской фуражке, и его чисто выбритое лицо спокойно, словно он на прогулке в Сокольниках или в Серебряном бору. Рост у него гвардейский – почти два метра.
Рокоссовский!
Молодечество, оставшееся с тех давних пор, когда бравый унтер-офицер драгунского полка Константин Рокоссовский на коне мчался в кавалерийскую атаку?
Нет, все гораздо проще и гораздо значительней. Генерал Рокоссовский понимал, как важно в изнурительных боях поддерживать у бойцов переднего края веру в свои силы, в силы нашей армии, закалять их боевой дух. Своим присутствием на линии огня, даже своим внешним видом он старался показать бойцам: «Не трусь! Не так уж страшен враг. Будем его еще драть как Сидорову козу».
После войны, говоря о месте и поведении командира в бою, Константин Константинович Рокоссовский как-то сказал:
– Я не сторонник ненужной напускной бравады, как и бесцельной храбрости– рисовки. Это нехорошо. Это ниже правил поведения командира.
И тут же добавил:
– Но порой нужно быть выше правил.
В долгой боевой деятельности Рокоссовского были случаи, когда ему приходилось «быть выше правил».
Вот один из них.
Во время ожесточенных боев в районе Ярцева генерал Константин Константинович Рокоссовский и командующий артиллерией генерал Иван Павлович Камера находились на огневом рубеже. В это время гитлеровцы под прикрытием авиации и артиллерийского огня неожиданно бросились в атаку. Не выдержав вражеского натиска, наши бойцы дрогнули. Началось беспорядочное отступление.
Как быть? Времени для долгих размышлений не было. И генералы приняли решение личным примером остановить отступающих, ликвидировать панику.
Прошло несколько томительных минут, и послышались вначале робкие, а потом все более настойчивые голоса:
– Куда бежишь? Видишь, генералы стоят, а ты…
Остановился один, другой, десятый… Беспорядочное отступление прекратилось. Бойцы залегли. Вражеская атака захлебнулась.
Вид генералов, спокойно (нелегко далось спокойствие!) стоящих под огнем, отрезвляюще подействовал на слабонервных, оказался сильней и верней приказов, уговоров, угроз.
Нет слов, это была вынужденная, крайняя мера. Может быть, командующему не следовало так рисковать, благоразумней было принять другие меры, чтобы пресечь панику? Но Константин Константинович Рокоссовский своим спокойствием, презрением к опасности победил.
К концу июля положение войск группы Рокоссовского значительно упрочилось: командование фронта укрепило группу несколькими танковыми батальонами, Московская партийная организация прислала батальон коммунистов, командующему группы удалось укомплектовать аппарат управления.
В начале августа, собрав все подчиненные ему силы в один кулак, улучив удобный момент, Рокоссовский нанес неожиданный удар по наступающему врагу.
«Ярцево! Ярцево! Ярцево!» – разнесли телеграфные агентства по всему миру название маленького, безвестного доселе русского городка. Каждая победа нашего оружия в те дни воспринималась как сенсация.
Части Рокоссовского овладели городом Ярцево, форсировали Вопь, закрепились на выгодных позициях. Солдаты еще раз убедились: врага бить можно!
Группа Рокоссовского, перейдя в наступление под Ярцевом и южнее, содействовала частям 16-й и 20-й армий под командованием генералов М. Ф. Лукина и П. А. Курочкина, которые успешно выполнили приказ командования фронтом и усилили оборону на новых рубежах.
В августе первого года войны против Советского Союза провалился еще один план вражеского командования: гитлеровцы встретили на московском стратегическом направлении не пустоту, как предполагали, а прочную оборону. Для ее преодоления Гитлеру понадобились дополнительные войска и время на подготовку нового наступления.
Ставка Верховного Главнокомандования заметила фронтовые успехи Константина Константиновича Рокоссовского: умело проведенные бои под Дубно, решительные и энергичные меры по сколачиванию группы войск, твердое руководство боевыми действиями на смоленском направлении.
На сорок пятый день войны генерал Рокоссовский получил новое, уже второе за последний месяц повышение– его назначили командующим 16-й армией Западного фронта.
16-я армия Западного фронта вписала в битву за Москву одну из ярких страниц. После фактического объединения войск подвижной группы с 16-й армией она представляла внушительную силу. Шесть стрелковых дивизий, танковая бригада и другие части входили в ее состав.
Но и участок фронта – 50-километровая полоса, на которой оборонялась 16-я армия, – был, пожалуй, одним из наиболее важных на дальних подступах к Москве. Армия перехватывала здесь основную магистраль Смоленск – Вязьма – прямой путь к нашей столице.
Приближалась зима, и страх перед русскими морозами заставлял фашистские войска исступленно рваться к Москве. В Москве они видели победный конец оказавшейся такой трудной войны на Востоке. Верили: еще одно, последнее усилие, еще один, последний удар – и Москва падет.
Тонкой полосой вытянулись изнуренные непрерывными боями части 16-й армии. Казалось, стоит прорвать это последнее препятствие, и фашистские танки в самом деле помчатся по Волоколамскому шоссе в Москву…
Ответственны и многообразны обязанности командующего армией. Чтобы успешно выполнять их, нужны и военный талант, и точный расчет, и предвидение, и личное мужество, и умение прислушиваться к мнению своего штаба, командиров дивизий.
Но кроме всего прочего нужно уметь оперативно принимать решения, порой смелые, а порой и рискованные.
Рокоссовский умел принимать такие решения.
Реактивные минометы – «катюши» – только появились на фронте. Они были нашим грозным и секретным оружием. Нельзя было допустить, чтобы хоть одна реактивная установка попала в руки врага. Следовательно, надо было держать их подальше от линии огня. Но ведь только действуя впереди, «катюши» могли нанести противнику наибольший ущерб.
Как быть? Кто возьмет на себя ответственность и нарушит инструкцию?
Рокоссовский все взвесил, обдумал, принял надлежащие меры. И приказал подвезти «катюши» к передовой. Выдвинутые вперед реактивные установки начали действовать с огромной эффективностью, сея панику в рядах противника.
Командование армии делало все, чтобы укрепить оборону. Солдаты рыли противотанковые рвы. Стыки и промежутки между полками густо минировали. Были созданы подвижные отряды саперов. Передвигаясь на машинах, снабженные минами и подрывными зарядами, они контролировали все танкоопасные направления, преграждали путь вражеским танкам, не пускали их в глубину нашей обороны.
Артиллеристы перекрыли шоссе и все проселки. Каждой батарее придавались специальные подразделения для борьбы с танками. Стрелки вели борьбу с вражескими автоматчиками.
Но гитлеровские войска, пополненные свежими дивизиями, спешно переброшенными с Запада, наносили удар за ударом.
В те дни величайшей опасности для советской столицы генерал Рокоссовский, по своему обыкновению, часто находился на передовой. Он понимал: нужны и штаб, и КП и НП, и связь, и донесения, и звонки в Ставку. Без этого нельзя воевать в современной войне. И все же бойцы и командиры переднего края привыкли видеть высокую статную фигуру командующего в кожаном пальто, стянутом портупеей, с полевой сумкой и офицерским планшетом. Спокойный, ровный, не гнущийся под огнем человек. Они словно черпали душевные силы друг у друга…
