Текст книги "ЧП"
Автор книги: Иван Головченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Приехав домой обедать, он сел за стол, да так и просидел более часа, уставившись в одну точку. Жена понимала душевное волнение мужа, ей хотелось поговорить с ним, помочь советом. Но разговор не получался.
– Ну, что ты так убиваешься? Авось все хорошо кончится!
Карпов ответил:
– Собери-ка лучше чемоданчик. Все может быть!
– Я уже собрала. – Жена вытащила из-под кровати небольшой чемоданчик, где лежало две пары белья, рубашки, носовые платки, мыло, бритва, носки. – Может, еще банку свиной тушенки положить?
– Зачем? Там же, наверное, кормят…
– А кто его знает, как оно там, – сказала она и заплакала.
У Карпова засаднило в горле, он пожалел жену, ее молчаливое горе потрясло его: «Чемоданчик-то давно сложила, а от меня прятала, не хотела расстраивать».
– Если посадят, вызови телеграммой маму и устраивайся на завод. Начальник отдела кадров обещал взять тебя!
В соседней комнате заплакал ребенок. Жена вышла, а когда возвратилась с дочкой на руках, Карпов уже стоял посреди комнаты с чемоданом в руках. Он поцеловал малышку, тронул ее крохотный носик, улыбнулся и ушел…
Уже сидя в кабинете, он думал о том, что будет с семьей. Трудно им без него придется… За этими размышлениями и застал его полковник.
– Вы уже пришли… – непроизвольно вырвалось у Карпова.
– Разрешите войти? – заметив растерянность директора, спросил полковник.
– Спрашиваете разрешения… Зачем?
– Я же к вам пришел, а не вы ко мне!
– Тогда прошу, садитесь! – Карпов закурил, глубоко затянулся.
– Да, я вижу, вы уже подняли руки! – Полковник подошел к стулу, на котором стоял чемоданчик, потрогал его.
– А что же мне делать? Прокурор сказал, что арестует!
– И вы согласны с ним? Почему не защищаетесь?
– Трудно защищаться, когда все складывается против меня.
– Вы считаете себя виновным во взрыве?
– Не считаю. Но факты… С техникой безопасности меня подвели. А вообще, кому это нужно, никто не хочет вникнуть в мои объяснения.
– А каковы они, ваши объяснения?
– Я не верю, что нарушения, которые мне предъявил прокурор в качестве вины, явились причиной взрыва.
– А что же было причиной?
– Не знаю точно. Может, и нарушения, а может, и другое. Надо подумать, разобраться!
– Думайте, разбирайтесь!
– Думать, разбираться… Когда? Меня каждый день допрашивают, каждый день напоминают, что мое место в тюрьме. – Карпов, волнуясь, вскочил со стула.
– А как бы поступили на месте прокурора вы?
– Я? – удивленно посмотрел Карпов на полковника.
– Да, вы. Цеха нет, люди погибли. Допустим, что вы следователь. Как бы вы поступили?
Директор поперхнулся табачным дымом.
– Не знаю… Вина моя, безусловно, есть. В цехе действительно порядка было мало…
Полковник в раздумье подошел к окну: «Вот и сам директор почти согласен с предъявленным ему обвинением. Может быть, правы Романкин и прокурор, требуя согласия на его арест?»
Полковник резко повернулся, подошел к Карпову:
– А почему же все-таки произошел взрыв?
– Почему? Если бы я знал…
– Ну что же, до свидания, товарищ директор. Мало я получил от нашей беседы, – сказал полковник,
– Вы уходите? А я думал…
– Что вы думали?
– Думал, что за мной…
– Это могут сделать и без меня. До свидания…
Полковник закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной. Он был в смятении: «Что же дальше? Ведь шел к нему, надеясь хоть что-то прояснить! Может, Романкин прав?…» Полковник взглянул на противоположную дверь. Там, рядом с табличкой «Главный инженер» был приклеен лист бумаги с надписью: «Тех. экспертная комиссия».
Полковник открыл дверь.
– Заходите, дорогой. Наконец-то вспомнили обо мне, – обрадовался профессор.
– Ну, как же без вас в таком деле! – сказал полковник, пожимая протянутую руку.
– А вид-то у вас неважнецкий! Не простудились ли? – спросил профессор.
– Нет, здоров. С директором беседовал, расстроился. Прокурор считает его основным виновником взрыва. Он здесь работает давно, и завод восстанавливал.
– Ну, и что же? Это же хорошо, в его пользу.
– А вы, профессор, разве не знаете о вскрытых следствием возмутительных фактах нарушений правил противопожарного режима в цехе?
– Не знаю.
– А чем же вы занимались эти дни?
– Ищу причину взрыва. А вы что, уже нашли ее?
– Но ведь грубое нарушение техники безопасности и привело к взрыву.
– Интересно. Садитесь, рассказывайте. Что же конкретно?
В кабинет вошел Сиверский. Он остановился в дверях, чтобы не мешать разговору. Снял очки, вытер их платком.
– Грубые нарушения в электрохозяйстве цеха… Поломки оборудования… Да там целый букет безобразий!
– Вообще-то нехорошо, конечно. В цехе должен быть порядок. Но скажите, полковник, при чем здесь взрыв?
– Не понимаю вас, профессор!
– Почему же не понимаете, уважаемый полковник? – вмешался в разговор кандидат наук. – Нарушения правил безопасности в цехе действительно были, но откуда вы взяли, что эти нарушения были причиной взрыва?
– Искрение, трение, удары – и все это в массе взрывчатки!
– Но вы не учитываете, товарищ полковник, что аммонит – вещество инертное. Он не обязательно должен взорваться от всех нарушений, которые вы перечислили. Если хотите, я лично не верю, что это явилось причиной взрыва.
– Вы серьезно?
– Вполне серьезно. – Кандидат наук сел за стол напротив полковника.
– Он зубы съел на взрывчатках, – сказал профессор.
– Так вы оба отбрасываете возможность взрыва от нарушения правил техники безопасности?
– Ну как вам сказать… Говорят, что ружье, даже не заряженное, один раз стреляет, Однако вероятность взрыва от указанных вами причин далеко не на первом плане…
Все, как по команде, закурили. Стало так тихо, что слышно было прерывистое, взволнованное дыхание полковника. Тягостное молчание нарушил профессор:
– Вижу, полковник, вы нам не верите. Мы тоже себе еще не совсем верим. Это пока только предположение.
– Предположение… Только предположение! – Полковник окинул профессора строгим взглядом.
– Да, да, не удивляйтесь, предположение. Но предположение научное, основанное на знании свойств взрывчатки. А чтобы убедить вас и подтвердить наше предположение, завтра проделаем эксперимент. Приходите утром. Уверяю вас, полковник, вести поиски причин взрыва намного полезней, чем выжимать признание вины из перепуганного директора!
…В свою рабочую комнатку на первом этаже полковник вернулся мрачнее тучи. Здесь его ждали. Прокурор, сидя на стуле в углу, чистил ногти. Романкин что-то писал за столом. У стола примостился следователь прокуратуры, перед ним лежал лист бумаги, исписанный красивым почерком. Полковник подумал, что хотя в рассуждениях ученых и есть логика, но она основана только на предположении, а в рассуждениях его помощников не только логика, но и не менее убедительные факты.
– Ну, что? – нехотя спросил полковник.
– Ждем вас. У нас все готово, – ответил Романкин.
– Что готово?
– Прошу прочитать, здесь все написано, – передал ему лист бумаги следователь.
– Ждем вашего согласия, чтобы приступить к действию, – заметил Романкин.
– К действию? – Полковник пробежал взглядом врученный ему следователем документ. Постановление на арест директора завода было мотивировано бесспорными фактами нарушения правил техники безопасности и противопожарного режима в цехе. Он должен был поставить свою подпись ниже подписи следователя, а вверху уже красовалась размашистая и уверенная подпись прокурора: «Арест санкционирую».
Сердце полковника екнуло, в груди что-то оборвалось. В памяти всплыли слова профессора: «Вести поиски причин взрыва намного полезнее, чем выжимать из перепуганного директора завода признание вины». Полковник резко повернулся, строго взглянул на прокурора.
– С этим повременим!
– Но я не могу ждать! Я по закону обязан принять решение. Ваше согласие для меня не обязательно.
– Без моего согласия вы не сделаете этого! Слышите? Я возражаю!
* * *
Звонкая, промерзшая степь. Такой звонкой она бывает только в Донбассе. Местами снег растаял, показались черные заплаты пахоты. В народе говорят, что это – работа «бокогрея». Косые лучи солнца растопили снег только на пригорках. Там, где еще остался снег, он стал пористым, рыхлым. Появившиеся днем ручейки к утру замерзли. Ночной морозец превратил в сосульки стебельки придорожного бурьяна.
«Победа» то прыгала по замерзшим комьям грязи, то проваливалась в рытвины, и тогда во все стороны разлетались черные брызги. Только опытный шофер мог вести машину так, чтобы она не застряла. В машине сидели полковник, прокурор и Романкин.
Шофер видел в зеркальце пассажиров и не мог понять: поссорились они или просто недоспали? Первым заговорил Романкин:
– Что еще выдумали ученые?
– Пустая трата времени. Все эти эксперименты к уголовному делу не подошьешь, – сказал прокурор.
Романкин попытался разрядить обстановку шуткой:
– Будем вести уголовное дело на научной основе!
– Именно на научной! Что же здесь плохого? – отозвался полковник.
На склоне холма, перед самым обрывом, остановились, К машине подошел со своими спутниками профессор.
– Прекрасно, что все вы здесь! – сказал он. – Подготовка к эксперименту почти закончена.
Необычное зрелище открылось глазам приехавших. К столбу высоковольтной линии, пересекавшей степь, был присоединен кабель. Он змейкой спускался на дно оврага, где к нему присоединялся другой кабель. Белые оголенные провода двух кабелей сцепились большим узлом, Внизу, у соединения обоих кабелей, хлопотали кандидат наук и группа специалистов. Подведя приехавших к оврагу, профессор пояснил:
– Сейчас на место соединения двух кабелей будет насыпан аммонитовый порошок, такой же, как тот, что взорвался в цехе. Затем включим рубильник и сделаем искусственное замыкание – «вольтову дугу» с температурой в две с половиной тысячи градусов. И как вы думаете, что произойдет с аммонитом?
– Взрыв, – сказал прокурор.
– Полковник, а вы что скажете?
– Посмотрю, потом скажу!
– Проявляете осторожность… Ну, а ваше мнение? – обратился профессор к Романкину.
– Мое?… «Вольтова дуга» превышает в несколько раз возможную температуру при тех нарушениях в электрическом оборудовании, которые нам известны…
– В этом и суть эксперимента. Взорвется аммонит, – значит, будем глубже изучать электрооборудование цеха как возможную причину взрыва. Не взорвется – сразу отбросим эту версию и займемся другими.
Рабочие принесли в овраг бумажный мешок с аммонитом. Кандидат наук обратился к профессору:
– Можно высыпать?
– Высыпайте. Всем в укрытие! – скомандовал профессор. – Пойдемте, товарищи, со мной. Попытаемся подорвать все шестьдесят килограммов взрывчатки!
Никто из присутствующих не заметил условного сигнала, поданного профессором людям, находившимся у столба электропередач. Взмах руки над головой означал «включить рубильник». Таким же взмахом руки ответили и профессору: «рубильник включен». И он вслух повторил:
– Вот и все. Рубильник включен! Прокурор даже присел, ожидая оглушительного взрыва. Но его не последовало.
– Пойдемте, взрыва уже не будет! – Профессор первым вышел из укрытия. За ним – остальные. Когда подошли к обрыву, на дне оврага увидели: аммонит горел, как горят древесные опилки.
– Для взрыва аммонита нужен более сильный импульс в виде капсюля детонатора! – пояснил профессор.
– А возможно… – что-то хотел сказать прокурор.
– Все возможно. Эксперимент будем считать законченным лишь после трех-, четырехкратной попытки взорвать аммонит.
* * *
Выводы экспериментов были ошеломляющими не только для прокурора. Притих и Романкин. Научные рекомендации оказались весьма полезными. В кабинете профессора впервые собрались все, кто хоть в какой-то мере был причастен к следствию. Собрались для того, чтобы обменяться мнениями, развеять возникшие сомнения.
Разговор начал прокурор:
– Безусловно, после вчерашнего эксперимента взгляды на некоторые объективные доказательства вины изменились. Однако это не означает, что подобные нарушения правил техники безопасности надо прощать!
– Прощение или отпущение грехов – это по вашей части, прокурор! – пошутил профессор. – Я же думаю, что прежде необходимо найти причину взрыва, тогда и вам легче будет принять решение.
Профессор сидел в кресле, курил, любуясь тем, как колечки дыма плавно парят в воздухе.
– А вы, профессор, вчера высказали мысль о необходимости более сильного импульса для взрыва. Что вы имели в виду? – спросил полковник.
– Это обычный капсюль-детонатор, который производится здесь же на заводе, только в другом цехе, – ответил профессор.
– А как он мог попасть в этот цех?
– Не знаю. Но если детонатор все же попал, тогда, безусловно, взрыв. Надо лишь выяснить, как он попал в цех. Но это уже задача больше следственная, чем научная, – улыбнулся профессор.
– Вы намекаете на возможность злого умысла? – Полковник окинул взглядом присутствующих.
– «Умысел», «диверсия» или что там еще… Все это категории вашего профиля, товарищ полковник. Мне о них судить трудно. А вот предположение даже об обычной халатности рабочих-грузчиков, которые могли завезти капсюль вместе с аммонитом, могу высказать!
После недолгой тишины снова заговорил прокурор:
– И все же нельзя сбрасывать со счетов того, что в цехе был сплошной хаос. Да мало ли где мог быть зажат аммонит так, что он взорвался!
– Все возможно,– сказал кандидат наук Сиверский.– Для проверки ваших сомнений мы готовим ряд новых экспериментов. Если аммонит проявит «чувствительность» на трение, удары и прочее и взорвется, тогда будем искать возможную причину взрыва в узлах оборудования цеха.
– Сиверский начнет эти эксперименты завтра, – заметил профессор. – Прошу всех присутствовать.
– Майор Романкин обязательно будет, – сказал полковник.
– Ну, а я пошлю следователя, – сказал прокурор.
– Прекрасно! Пусть наши помощники займутся экспериментами, а нам надо поразмыслить, – профессор снова закурил. – Не хочу от вас скрывать, что эти эксперименты могут дать лишь общее представление, если хотите, ориентировку для последующего разбирательства. Дело в том, что очень хорошо подготовленный эксперимент не воссоздает тех производственных условий, в которых находилась взрывчатка в цехе. Признаюсь, я несколько преувеличил значение экспериментов, чтобы сдержать ваш темперамент и не допустить поспешных выводов.
– Так сказать, применили научный прием охлаждения голов, – пошутил полковник.
Профессор засмеялся, пожал плечами, хотел что-то сказать, но зазвонил телефон. Он взял трубку. Закончив разговор, профессор предложил:
– Давайте еще раз осмотрим место взрыва. Там скорее появятся полезные мысли!
…И опять – в который уже раз! – на развалинах сновали люди. Некоторые из них рассматривали скрюченные обломки оборудования цеха, другие копались в осколках кирпича. Только профессор и полковник стояли у самых воронок. Стояли вместе, но думали разное.
– А вы не задумывались, полковник, вот над этими воронками? – указал профессор тростью на две воронки, образовавшиеся посредине цеха. – Воронки правильной формы. До двух метров глубины, радиус примерно пять метров.
– А здесь нечего задумываться, профессор! Воронки образовались там, где в цехе стояли ящики с аммонитом.
– А вам известно, что при поверхностном взрыве аммонит не делает воронок?
– Не понимаю.
– Что ж тут не понимать! При взрыве аммонита взрывная волна идет вверх.
– Это предположение?
– Нет, наука! А вообще снова нужен эксперимент. Я думаю, что под полом цеха были какие-то заряды.
– Заряды? Как они могли туда попасть?…
– Не знаю. Вот если эксперимент подтвердит, что поверхностный взрыв аммонита не дает воронок, придется вам устанавливать природу этих зарядов.
– Допустим, там были заряды. Но как они могли попасть под пол?
– А это уже дело вашей профессии, полковник!
– Вы снова говорите загадками.
– Для меня воронки – большая загадка. Конечно, они могли образоваться от взрыва бомб или снарядов, которые со времени войны остались здесь. Но при взрыве бомб или снарядов в земле обязательно остается множество осколков. Надо завтра же организовать просев земли из воронок. Если не найдется мелких осколков, тогда я умываю руки. Тогда придется выявлять вам, как эти заряды попали под пол цеха,
– Вы абсолютно убеждены в этих загадочных зарядах?
– Почти убежден. Окончательно скажу после экспериментов и просева земли из воронок.
Чем дальше в лес, тем больше дров! Чем глубже мы пытаемся проникнуть в тайны взрыва, тем больше новых загадок возникает!
Собрав всех своих сотрудников, полковник сказал:
– Пора подвести итоги нашей работы. Первое слово предоставляю Романкину.
Романкин вздрогнул от неожиданности, удивленно посмотрел на своего начальника. К докладу он не готовился. Все же, овладев собой, заговорил:
– Намеченный вместе с прокуратурой план расследования уголовного дела в основном выполнен. Восстановлена обстановка в цехе до его взрыва. Изучена вся технологическая и техническая сторона дела, выявлены уязвимые места. Таким образом, заложены основы дальнейших следственных действий.
– Достаточно, майор! Доклад одобряю, – сказал полковник. Это я и хотел от вас услышать. Важно, чтобы вы поняли: мы, выражаясь военным языком, только вросли в обстановку. Впереди непочатый край работы… Ну, а наш оперативный план?
– Могу доложить, – сказал Романкин,
– Нет. Докладывать будет капитан!
Величко вскочил со стула.
– Проверка лиц, имевших доступ в цех, закончена. Среди них нет таких, которых можно было бы подозревать в злом умысле!
– А сообщение деда о парашютистах?
– Тоже проверено. Ночной сторож действительно видел при лунном свете спускавшийся парашют. Но это был метеорологический зонд. Он найден. Дети утром подобрали его на том месте, которое указал нам дед Свирид!
– Садитесь, докладом доволен. Время обычных следственных действий прошло. Теперь главное в глубокой оперативной работе. Особое значение следует придать проверке двух версий: во-первых, возможно ли было подбросить капсюль-детонатор в цех; во-вторых, мог ли капсюль попасть туда случайно. В обоих случаях выяснить, где, в каком месте технологической цепочки возможен взрыв капсюля.
* * *
Высказанная профессором мысль о возможном взрыве под полом цеха какого-то заряда взволновала полковника. «Что это за заряд? Реально ли это предположение? А если все же воронки образовались в результате взрыва аммонита в цехе?» Целую неделю потратил полковник на выяснение этих вопросов. Вместе с профессором провел не один день на полигоне вдалеке от города, принимая участие в проведении различных экспериментов. Неоднократные наземные взрывы аммонита в степи не дали воронок. Взрывали сто, сто пятьдесят и триста килограммов, и на стерне оставалось подметенное взрывом гладенькое место.
– Так и должно быть! – заговорил профессор. – Зачем же взрывной волне лезть в землю, когда вверху простор и свобода? То же произошло и в цехе. Взрывная волна пошла вверх и в стороны. Она разнесла здание, и незачем ей было лезть под асфальт пола, чтобы образовывать воронки. Нет, дорогие коллеги! Теперь я могу вам категорически сказать: в местах образования воронок под полом цеха взорвались какие-то заряды! Какие? Не спрашивайте, не знаю. Но они, эти загадочные заряды, там безусловно были.
– А если этот же аммонит закопать в землю и взорвать? – спросил полковник.
– Образуется воронка. Любой подземный взрыв обязательно образует воронку, – ответил профессор. – Мы вам это можем сейчас продемонстрировать.
…В земле была выкопана ямка в полметра. В нее насыпали сорок килограммов взрывчатки и подорвали. Взрыв дал воронку точно такую, как две воронки на месте взрыва цеха.
– Если бы под полом цеха скопился аммонит и взорвался, тогда можно было бы объяснить природу образования воронок. Но вы знаете, что пол в цехе асфальтирован и просыпаться аммонит просто не мог.
…Ничего не дали и эксперименты на «чувствительность» аммонита при трении и ударах. На токарном станке в специально приспособленных цилиндрах аммонит подвергали самой большой силе трения, а взрыва не произошло. Ударяли аммонит и механическим кузнечным молотом, но он только обугливался, но не взрывался.
– Странная взрывчатка, – удивился Романкин, докладывая полковнику. – Чернеет, обугливается, а не взрывается. Правильно говорил профессор, что для взрыва аммонита нужен возбудитель большой силы. А если насыпать взрывчатку в костер, что будет?
– При пожаре в цехе могла создаться взрывоопасная обстановка. Но вы же знаете, что пожара не было, – сказал полковник.
* * *
В этот день на месте взрыва было много людей. У самых воронок женщины установили большое решето и просеивали землю, выбранную из воронок. По периметру цеха рабочие копали канаву. На развалинах с лопатами работали чекисты. Из обломков кирпича они выбирали искореженные металлические детали оборудования. Полковник, щурясь от ярких лучей весеннего солнца, обошел место работы и, убедившись, что его указания выполняются, ушел в свою конторку. Так называл он маленькую комнатку на первом этаже заводоуправления, в которой разместилась оперативная группа МГБ.
Размышления полковника прервал телефонный звонок. Звонил генерал. Как полковник ни избегал этого разговора, все же объясняться пришлось.
– Столько времени сидите на заводе, а до сих пор я не слышу вашего доклада о результатах расследования, – упрекнул генерал после обычных слов приветствия. – Прокурор мне звонил, что уголовное дело в ажуре.
– В уголовном деле действительно материалов достаточно, чтобы судить руководителей завода за нарушение правил безопасности. Но мне не хочется, чтобы впоследствии кто-либо исправлял наши ошибки.
– Что вы такое говорите! Объясните толком, пожалуйста.
– Все то, что вам докладывал прокурор, правда. Но я лично не уверен, что именно нарушения правил безопасности являются причиной взрыва.
– Вы меня подводите, полковник! С меня спрашивают доклад о результатах расследования, а что я буду докладывать? Вас бы посадить на мое место! Прошу завтра доложить все детали расследования!
– Слушаюсь, товарищ генерал.
…Вечерело. Солнце скрылось за горизонтом. По улице города шли рядом прокурор и полковник. Навстречу им спешили люди. В небе плыла черная туча – вот-вот хлынет дождь.
– Приехали мы с вами сюда зимой, а уже весна… – сказал прокурор.
– Еще и лето здесь встретим, – невесело пошутил полковник.
– А вы не думаете, полковник, что мы с вами уже скомпрометировали себя? Люди говорят о нашей неспособности.
– О репутации думаете?
– Погибли люди, такой ущерб нанесен государству, а никто пока не понес за это наказания!
– Снова по принципу: око за око, зуб за зуб?
– Ваше упрямство уже становится невыносимым. Я вынужден буду действовать самостоятельно.
– Какие слова! Еще скажите: вверенной мне властью… Давайте уж вместе проявим выдержку и терпение…
* * *
Проснулся полковник от шороха в комнате. Романкин готовил завтрак. Он принес чай, несколько вареных яиц, банку тушенки.
– Пора, товарищ полковник! Скоро девять.
– Вы вчера поздно пришли? Я не слышал.
– Заканчивал проверку людей. Организовал экспертизу деталей оборудования.
– Ну, и какие же ваши заключения?
– Такие заключения, товарищ полковник, что на заводе и в его окружении нет человека, способного умышленно подбросить детонатор.
– Ну, а случайное попадание детонатора возможно?
– Безусловно возможно. Детонаторы производятся на этом же заводе, и хранение их организовано плохо. Мы уже нашли на территории завода несколько штук. Детонатор мог случайно попасть в мешок с аммонитом, и его могли завезти в цех. Попав в оборудование, он неминуемо был бы раздавлен, от чего произошел бы взрыв… Но попасть-то детонатор в оборудование мог только через протирочную машину.
– Что это за машина?
– Аммонитовый порошок завозят в цех в бумажных мешках, где он может слежаться. И чтобы размять слежавшиеся груды аммонита, его засыпают в протирочную машину. Там он разминается крыльчатым маховичком, а затем червячный винт подхватывает его и тянет в шнековый аппарат, где производится зарядка патронов. Если в аммонит попал детонатор, и его вместе с аммонитом засыпали в протирочную машину, то взрыв обеспечен. Но есть и «но».
– Что же это за «но»?
– Если бы детонатор попал таким образом, взрыв обязательно был бы в протирочной машине.
– Почему обязательно?
– Потому что другой возможности проникнуть постороннему предмету в технологическое оборудование нет. Шнековые аппараты закрыты сплошным металлическим кожухом. А со стороны протирочной машины имеется решетка, через которую червячным винтом, шнеком продавливается аммонитовый порошок, и малейший твердый предмет решетка задержит. Поэтому, если бы детонатор попал в протирочную машину, то он в ней бы и взорвался. Но в таком случае протирочная машина была бы разрушена с внутренней стороны. Мы собрали части разрушенной протирочной машины. И уже внешний осмотр дает основание безошибочно заключить, что она разрушена с внешней стороны.
– Логика есть в ваших суждениях, но это нужно закрепить экспертизой.
– Мы уже направили разрушенные части протирочной машины на экспертизу.
* * *
Вечерело, когда профессор позвонил полковнику:
– Очень хочу вас видеть!
В кабинете научно-технической экспертизы стояла сизая дымовая завеса. Профессор сидел в своем излюбленном кресле, на лице его – усталость и озабоченность. Кандидат наук за приставным столиком что-то писал. Едва полковник переступил порог кабинета, профессор сказал:
– Попали в заколдованный круг, полковник. Помогайте нам: возможности науки исчерпаны.
– Знаю, профессор, что вы все больше склоняетесь к возможной диверсии.
– Слово «диверсия» больше ваше, а не научное. Я его не совсем понимаю. Но во взрыве много необычного, загадочного!
– Под полом цеха, в местах образования воронок, взорвался какой-то заряд. Это теперь не вызывает сомнения! – сказал кандидат наук.
– Допустим, что так. Но тогда вы должны нам раскрыть природу этого заряда. Вы же знаете, осколков не нашли, взрыв бомбы или снаряда исключается!
– Заряд мог быть в мягкой оболочке, – заметил кандидат наук.
– Что же это за загадочный заряд в мягкой оболочке! – повысил голос полковник.
– Такие заряды бывают, полковник! – сказал профессор.
– Кто же нам тогда скажет, хотя бы предположительно, что это за загадочная адская машина, которая пролежала в земле больше года, а затем взорвалась. Вы же знаете, что цех восстановлен год назад, и пол тогда заасфальтировали. Значит, тогда же он и заложен, этот загадочный снаряд.
– Не горячитесь, полковник! Надо еще нам подумать, авось и дадим ответ на совершенно непонятное явление.
– Мы уже допускали невероятное. Допускали, что заложен снаряд, а провода были выведены наружу. Но поиски этих проводов не дали результатов. – Полковник затянулся, и его лицо скрылось за облаком дыма.
– Предположение о заряде с проводами тоже маловероятно. Учтите условия хранения этого заряда: сырость, влага…
– Если допустить, что совершена диверсия, есть более легкий способ для ее осуществления.
– Какой, полковник? – спросил кандидат наук.
– Достаточно подбросить в оборудование капсюль-детонатор.
– Или если он попадет туда случайно, – добавил профессор.
– Все это верно, профессор. И все абсолютно исключается!
– Почему исключается?
– В шнековые аппараты капсюль может попасть, как вы знаете, только через протирочную машину. Значит, взрыв будет только в протирочной машине. В шнековые аппараты его не пропустит решетка.
– Тоже правильно. Но взрыв обязательно будет. Крыльчатка протирочной машины раздавит капсюль…
– Я тоже говорю, профессор, что правильно. Но прошу, не теряйте главной нити в наших рассуждениях. Я же только что докладывал вам, что взрыва в протирочной машине не было. Вот, читайте. – Полковник передал профессору лист бумаги.
Профессор прочитал: «Исследование обломков протирочной машины показало, что она разрушена с внешней стороны силой взрыва в цехе…»
– Не понимаю, полковник.
– Мои хлопцы откопали обломки протирочной машины и отправили на исследование. Вот результат.
– Сдаюсь, полковник! Ваши хлопцы, прямо скажу, молодцы. И нам нос утерли!
– Нет, профессор, никому мы нос не утирали. Но доказательства о том, что ни о какой диверсии и речи быть не может, собрали убедительные. Даже ваш помощник не может ничего возразить.
– Логика железная, сдаюсь, – сказал кандидат наук.
– Давайте, профессор, все же допустим, что капсюль попал в протирочную машину и вызвал взрыв. Почему же тогда образовались воронки?
– Верно, верно, полковник! Совсем забыл о воронках.
* * *
– Что вы здесь натворили? – спросил профессор, указывая тростью на площадку цеха. – Проводили какие-то раскопки?
– Проводили, профессор, – ответил полковник. – Вот здесь выкопали ров вокруг фундамента цеха. Искали провода от воронок за стенами цеха. Все проверяем ваши предположения о наличии под цехом каких-то зарядов.
– Ну, а канава зачем же?
– Допустим, эти заряды были заложены при строительстве цеха и проводки для взрыва выведены за цех. Ну, а эти горы земли рабочие вынули из воронок и просеяли в поисках осколков от взорвавшихся бомб или снарядов.
– Вижу и понимаю. – Профессор поднял какую-то железку, остановился, рассматривая ее. – Полковник, смотрите, по форме похоже на осколок.
– Ерунда! Вчера девушки откопали в воронке эту железку и показали ее мне. Наверное, обломок сковородки. Вы же не думаете, профессор, что бомбы или снаряды могли быть в чугунной оправе?
– Нет, конечно. Обязательно должен быть стальной кожух!
– Ну, а это – крупнозернистый чугун. Присмотритесь!
– Фу-ты, сразу не заметил! И без анализа видно, что чугун!
Окурок во рту полковника догорел до самых губ. Кажется, он забыл о нем. И только почувствовав ожог, выплюнул его в воронку. На воде, на самом дне воронки, раздался легкий всплеск и засиял отблеск цвета радуги. Полковник насторожился, присел на корточки, всмотрелся в воронку. Бросил туда комочки земли. На поверхности воды еще ярче вырисовались жирные пятна, спектром радуги они разошлись по воде.
– Профессор! Бросьте свою железку, скорей идите сюда! – крикнул полковник.
– Что случилось?
– Интересное явление, смотрите!
Оба склонились над воронкой.
– Черт возьми, ведь это может быть разгадкой тайны! Как я раньше не догадался! Склероз, батенька, склероз!
– Что вы имеете в виду, профессор?
– Химический анализ воды и почвы даст нам возможность понять, какие вещества взорвались в этих воронках. Немедленно химический анализ!
– Вы придаете этому такое большое значение…
– Да, да, очень большое значение. Если не решающее! С помощью химического анализа мы подойдем к причинам взрыва. А случайность, батенька, всегда обусловлена закономерностью. Закон философии.
Все собрались в кабинете научно-технических экспертов в заводоуправлении.
– Химическая экспертиза установила наличие в почве остатков денитрохлоргидрина, – сказал профессор. – Это взрывчатое вещество немецкого происхождения. В Советском Союзе оно никогда не производилось, и мы его у немцев никогда не покупали. Вот здесь, в этом толстом справочнике, описаны свойства денитрохлоргидрина. При воздействии влаги и солнца он самовзрывается. Описан и один случай такого самовзрывания. В 1928 году одна из скандинавских стран закупила у немцев большую партию этой взрывчатки. Перевезли ее пароходом и сгрузили под навесом порта. А через пять дней произошел взрыв, причинивший много разрушений. Оказалось, что от воздействия солнечных лучей, отражающихся от поверхности моря, взрывчатка нагрелась и взорвалась. Полковник, вы улавливаете ход моих мыслей? – спросил профессор.
