Текст книги "Домашний быт русских царей в Xvi и Xvii столетиях. Книга первая"

Автор книги: Иван Забелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Таким образом, царь Михаил в течение тридцати двух лет своего царствования успел не только восстановить старый дворец, но и увеличил его новыми каменными и деревянными постройками, выраставшими по мере размножения царской семьи и развития потребностей быта, который, несмотря на силу предания, мало-помалу все-таки двигался далее, вперед, предваряя в некоторых, хотя и мелочных, отношениях приближавшуюся реформу. Его сыну, царю Алексею Михайловичу, оставалось немного дела в отношении основных сооружений. И действительно, в его царствование мы не встречаем особенно значительных построек на царском дворе. Он возобновлял большею частию старое, переделывал и украшал по своей мысли здания, построенные предками или его отцом. В первое время, когда ему было всего 17 лет, в 1646 г., то есть спустя год по смерти отца, он построил себе новые Потешные хоромы, которые тогда срубил дворцовый плотник Васька Романов. Из других построек упомянем о более значительных. Так, в 1660 г. была возобновлена дворцовая палата, построенная, может быть, при Михаиле, в которой помещался Аптекарский приказ и Аптека. Каменных дел подмастерье Вавилка Савельев делал в ней окна и двери и под старые своды подводил новые своды, а знаменщик, т. е. рисовальщик, Ивашка Соловей писал стенное письмо. Палата эта стояла недалеко от церкви Рождества Богородицы [44]44
  Расходные книги в Арх. Оружейной палаты № 1015, 7168 г.; См. также в отделе Материалов № 28.


[Закрыть]. В 1661 г. вместо старой Столовой избы государь выстроил новую и великолепно украсил ее резьбою, золоченьем и живописью в новом заморском вкусе, по вымыслу инженера и полковника Густава Декенпина, который под именем вымышленика выехал к нам в 1658 г. [45]45
  Расходные книги в Apх. Оружейной палаты № 1013, 7166 г.; № 1082 и 1020.


[Закрыть] Резные, золотильные и живописные работы исполняли уже в 1662 г. также иноземные мастера, большего частию поляки, призванные в Москву во время польской войны, именно резчики, вырезавшие окна, двери и подволоку (плафон): Степан Зиновьев, Иван Мировской с учениками, Степан Иванов и живописцы: Степан Петров, Андрей Павлов, Юрий Иванов. В том же 1662 г., апреля 1-го, на именины царицы государь справил широкое новоселье в этой Столовой [46]46
  Дополнения к тому 3 Дворцовых разрядов. Спб., 1854. С. 327.


[Закрыть]. Подобным же образом была украшена и новая Столовая царевича Алексея Алексеевича, построенная в 1667 г. В 1668 г. ее расписывали живописцы: Федор Свидерский, Иван Артемьев, Дорофей Ермолин, Станислав Куткеев, Андрей Павлов; а резали ученики упомянутых выше мастеров, из которых Иван Мировский размеривал для резьбы и живописи подволоку [47]47
  См.: Расходные книги в Арх. Оружейной палаты. № 382, 384.


[Закрыть]. Так же, впоследствии, украшены были и новые Постельные хоромы, выстроенные царем в 1674 г. На трех плафонах этих хором государь велел написать притчи пророка Ионы, Моисея и о Эсфири. В 1663 г. каменных дел подмастерье Никита Шарутин починил на дворце, в Верху у государя, соборную церковь Спаса Нерукотворенного Образа и трапезу сделал наново. Без сомнения, трапеза была распространена против прежней, потому что домовый храм Спаса, при царе Алексее, жившем в теремных покоях, стал соборным и в этом значении заменил для царского двора древние соборы Спасо-Преображенский, Благовещенский и Сретенский. Около того же времени, вероятно, произведены были переделки и возобновления в теремном здании. В 1670 г. Передний верхний двор, или площадка, находившаяся между этими покоями и церковью Спаса, была украшена медною вызолоченною решеткою, запиравшею вход с лестницы, которая вела в Терем с Постельного крыльца. Любопытно, что эта прекрасная решетка, сохранившаяся и доныне, была перелита из медных денег, выпущенных перед тем в народ и наделавших столько неудовольствий, убытков, смут и казней [48]48
  См. в столбцах Арх. Оружейной палаты: память о присылке плавельщиков медного дела, Ивашки Казаринова с товарищи, для плавления медных денег к государеву хоромному делу на медные решетки, 15 ноября 7178 г.


[Закрыть].

В 1672 г. над приказом Аптекарской палаты в палатах был устроен театр, в котором с осени того же года магистр Яган Годфрид исправлял комедию, или комидейное действо, с своею труппою, которую составляли 26 человек комедиантов, мещанских детей [49]49
  Временник Моск. о-ва истории и древностей российских. 1856. Кн. 24. Материалы.


[Закрыть]. С этого времени делается известным Потешный дворец, как новое особое отделение царского дворца, заменившее упомянутые Потешные хоромы и в особенности Потешную палату, существовавшую до того времени в государевых каменных хоромах именно в подклетном этаже теремного здания, под переднею, третьем и четвертою [50]50
  Расходные записки приказа Тайных дел 1670 г.


[Закрыть]. Основанием этому дворцу, по всему вероятию, послужили палаты Аптекарского приказа, стоявшие, как мы упомянули, неподалеку от церкви Рождества Богородицы. По смерти царского тестя Ильи Даниловича Милославского, в 1668 г., его двор с домовым храмом Похвалы Богородицы, находившийся рядом с Конюшенным государевым дворцом и подле этих палат, поступил также в число царских хором и был соединен с ними от Рождественской сенной церкви деревянными переходами, устроенными в 1669 г. Этот двор вместе с Аптекарскими палатами составил дворец Потешный, на котором в 1671 г. перекинуты были еще новые переходы от Оружейной палаты [51]51
  Местность этих последних переходов указывается следующею заметкою Расходной книги Оружейного приказа 1679 г. Там между прочим сказано: «Мастеровые люди делали и тесали кирпич дубовый в проходных сенех (что меж Оружейною Полатою и Выборною и что ходят на Потешный Двор), на пол, для государского шествия». (Расходные книги в Арх. Оружейной палаты. № 248). Позднейшие известия прямо указывают, что Аптека помещалась подле упомянутых переходов. В журнале Оружейной палаты 1727 г. ноября 13-го записано между прочим: «В Москве Потешный двор и на дворце, начав от переходов, полаты, в которых преж сего бывали Аптека, Оружейная и прочие все рядом перевесть в иные места».


[Закрыть]. Ко времени царя Алексея Михайловича можно отнести и постройку церкви Спасова Нерукотворенного Образа, на сенях у царевен, сестер государя, Ирины, Анны и Татьяны, хоромы которых стояли позади дворца, у Куретных ворот, находившихся со стороны Троицкого подворья и Троицких кремлевских ворот. Церковь эта существовала уже в 1669 г., когда по случаю смерти царицы Марьи Ильичны государь подал в нее сорокоуст для поминовения царицы. Она именовалась в это, время: Спас, что словет Новая церковь; Спас Новая церковь, что у Троицкого подворья; также Спас у царевен на Сенях. После стали ее обозначать: что у Куретных ворот, что над Куретными воротами.

В истории государева дворца царствование Алексея Михайловича замечательно более потому, что с этого времени в царский дворец вошло много разных улучшений, которые дотоле или весьма мало, или даже вовсе не были известны. Важные последствия в этом отношении принесла польская война 1654–1667 гг., когда царь сам лично «поволил итти на недруга своего и супостата, польского и литовского короля Яна Казимера, за его многие неправды и за крестопреступление». Счастливое начало этой войны довольно известно. Войска, воодушевляемые личным присутствием царя, взяли – кроме многих других, менее значительных городов – Смоленск, Витебск, Могилев, Полоцк, Вильно, Ковно, Гродно; пребывание царя в некоторых из этих городов, и особенно в Вильно и Полоцке, познакомило его с образом жизни совершенно новым. По свидетельству Коллинса, царь с этого времени стал преобразовывать двор, завел даже театр, как мы упоминали. Вызвав из всех посещенных им городов многих ремесленников и художников, он употребил их искусство и труды особенно на украшение своего дворца, для чего и причислил их всех к замечательному в то время дворцовому художественному и ремесленному заведению, известному более под именем Оружейной палаты, из которой они получали весьма достаточное содержание. Сверх того, государь отдал им в науку русских учеников, которых они должны были выучить всему, что сами знают. С этого времени характер украшений дворца во многом изменился. Внутри дворца появились обои (золотые кожи) и разного рода мебель на немецкий и польский образец. Характер резьбы по дереву, столько употребительный во всех внутренних и внешних украшениях дворца, также изменился. Обыкновенную русскую резьбу, по одной только поверхности дерева, – заменила фигурная немецкая резьба во вкусе немецкого рококо, как можно судить по дошедшим до нас памятникам из домашней утвари того времени.

По смерти Алексея Михайловича, продолжателем всех его начинаний, в отношении устройства и украшения дворца в новом характере, был сын его, царь Федор, который в недолгое царствование, продолжавшееся с небольшим шесть лет, по выражению надписи на его портрете, преизрядчо обновил дворец и расширил новыми постройками. Новые отделения во дворце были необходимы. Царь Алексей Михайлович оставил после себя многочисленное семейство, которое еще при нем требовало более обширного помещения. По вступлении же на престол сына его, Федора, занявшего жилище своего отца, потребовалось отделить особые хоромы для вдовствующей царицы Натальи Кирилловны с малолетним ее сыном, царевичем Петром. Поэтому замышляли, по проискам сторонников царевны Софьи и родичей дома Милославских, выселить царицу с царевичем Петром из старого ее помещения, находившегося возле Теремного дворца с северной его стороны, на внутреннем, или Заднем, дворе дворцовых зданий. 26 октября 1677 г. уже последовал царский указ построить царице и царевичу новые хоромы на месте двора боярина Семена Лукьяновича Стрешнева [52]52
  186 г. (1677 г.) октября в 26 д. по указу в. г. царя и в. к. Феодора Алексеевича (т.) велено построить хоромы государыни царицы и в. к. Наталии Кирилловны и г. царевича и в. к. Петра Алексеевича – на дворе, что был двор боярина Семена Лукьяновича Стрешнева. (Книги приемные лесным запасам.)


[Закрыть]. Этот двор, занимавший 104 сажени в окружности, находился подле Конюшенного Патриаршего двора и примыкал с одной стороны к Троицкому подворью, а с другой – к житницам, стоявшим на Хлебенном государевом дворце. Он был удален от Теремного дворца более чем на 50 саж. Однако царица не согласилась на переселение и осталась на своем старом месте. Крекшин рассказывает, что царевич Петр сам ходил к царю-брату жаловаться на нового Годунова, боярина Языкова, который старался устроить это переселение [53]53
  См.: Забелин И. Е. Опыты изучения русских древностей и истории. М., 1872 Ч. 1. С. 48–49.


[Закрыть]. После того на стрешневском месте были выстроены сначала деревянные, а потом каменные хоромы для царевен, а затем и для вдовствующей супруги царя Феодора Марфы Матвеевны. Новые хоромы, построенные на этом месте, примкнув к Патриаршему двору, соединили сенные церкви Екатерининскую и Евдокеинскую и вообще нынешний Терем с хоромами царевен возле Троицкого подворья. Потом, в 1680 г., государь как для себя и своей супруги (М. № 20, 21, 30), так и для своих сестер, меньших и больших царевен, выстроил новые деревянные хоромы, вместо старых, которые были разобраны. Государевы хоромы стояли у Терема подле западной стены Евдокеинской теремной церкви; сюда же перенесены были и хоромы царицы и перед хоромами был разведен комнатный сад, а дальше, как упомянуто, тянулся ряд хором царевниных тоже с садом. На сенях у царевен, кроме перестройки их хором, государь возобновил церковь Спасова Нерукотворенного Образа и построил над ее трапезою новый храм во имя Успения Богоматери, освященный в день Успения, 15 августа 1680 г. В 1681 г. государь выстроил для своего брата Ивана Алексеевича также новые деревянные хоромы, любопытное описание которых, знакомящее отчасти и с техникою старинного плотничного дела, мы помещаема отделе Материалов № 36, 37.

В то же время (с 1677 г.) царь Федор Алексеевич обновил и свой Каменный верхний Терем, со всеми церквами, которые находятся на сенях этих хором в связи с собором Спаса Нерукотворенного. Возобновлен был также и этот собор (М. № 19, 26) и расписан снаружи, со стороны алтарей, аспидом розными цветами (под мрамор). Над приделом Иоанна Белоградского (ныне Иоанна Предтечи) он надстроил небольшой придел в честь Распятия, украсив его медным вызолоченным иконостасом. Потом, в 1679 г., среди верховых церквей, между храмом св. Евдокии (который в 1681 г. освящен был во имя Живоносного Воскресения) и между придела во имя Иоанна Белоградского, государь повелел устроить Голгофу, где быть Страстям Господним. В узком коридоре, который разделяет эти церкви, живописец Дорофей Ермолаев сделал алебастровый свод, или пещеру, которую ученики его расписали черепашным аспидом, то есть под мрамор. В этой пещере, на каменной горе, расписанной также красками, поставлено было, на большом белом камне, кипарисное Распятие, сохранившееся, кажется, и доныне и вырезанное рельефно старцем Ипполитом, искуснейшим резчиком того времени. Пещера эта была украшена алебастровыми колоннами, на тумбах и наверху с гзымзом; посреди этих колонн, против Голгофной горы, поставлена была плащаница, или Гроб Господень, над которым висели на проволоках шестьдесят алебастровых херувимов, расписанных красками поподобию, с золоченными по гунфарбе нетленными венцами и крыльями (240 крыл). Около Гроба Господня висели также 12 стеклянных лампад, а у стен стояли живописные картины, изображавшие евангельские притчи: Сошествие во ад. Воскресение, Вознесение и «Христос явися Марии Магдалине». Эти картины, писанные на полотнах живописцем Ив. Салтановым, вышиною были по 3 аршина, шириною в свету по 1 3 /4 аршина. В 1681 г., 12 декабря, государь повелел устроить, между новою церковью Распятия и своих деревянных комнат в особой небольшой каменной палатке, Вертоград с Господним Гробом. Своды и стены этого Вертограда поручено было обделать мастеру Степану Заруцкому «из алебастроваго камени, цветные, с розными краски». Окончить это дело государь назначил к 10 апреля 1682 г.: почему, для поспешенья, работали даже по ночам, но тяжкая болезнь и потом преждевременная смерть царя (27 апреля), вероятно, остановили и, может быть, совсем прекратили постройку этого Вертограда, потому что в последующее время о нем уже вовсе не упоминается. Церковь Распятия возвышалась в уровень с кровлею Грановитой палаты, так что к ее алтарю был ход с этой кровли.

С другой стороны теремов, в 1681 г., перед четвертою теремною комнатою было устроено такое же крыльцо, какое находилось перед Переднею на Каменном дворе. Перед крыльцом была выровнена площадь и на ней поставлены для государя брусяные хоромы в длину 7 саж., поперек 6 саж., на каменных стенках, вместо подклетов, вышиною в 4 арш. Под четвертою же комнатою в подклете была устроена мыленка (М. № 32). Затем перестроена была церковь Рождества Богородицы (М. № 11, 31, 64). К ней приделали новую трапезу; собрали с нее главы и по сводам выверстали площадь наравне с площадью, которая находилась у терема под новыми хоромами; на этой площади, устроенной таким образом над церковью и над трапезою, построили новый пятиглавый храм, во имя Сошествия Св. Духа, с небольшим приделом с северной стороны. В этой же местности были произведены и другие перестройки (М. № 10, 63). В 1679 г. государь возобновил также церковь Похвалы Богородицы на новом Потешном дворе, здание которого, сохранившееся доныне, было построено в это же время.

Из больших палат, в 1681 г., были возобновлены две Набережные, Ответная и Панихидная; последнюю, в которой оказались трещины, связали с лица кругом железными связями; внутри также положили проемные связи; внизу, где тогда же устроивался из старого новый Набережный Нижний Красный сад на особом каменном здании, к этому зданию со стороны Тайницких ворот, для подкрепления Панихидной палаты, подведен был каменный бык, или контрфорс (М. № 18). Столовая изба и при ней сад, между Средней Золотой и алтарями Спасо-Преображенского собора, были разобраны, и на их месте выровнена площадь (М. № 8, 25). Столовая была перенесена в возобновленную Панихидную палату, которая и именовалась с этого времени Столовою. Между церковью Иоанна Предтечи и Колымажными дворцовыми воротами, в двух палатах, где были Резные и Столярные палаты, перенесенные в другое место, помещена царская Аптека. Потом возобновлены были все палаты Сытного, Кормового и Хлебенного дворцов, по линии от Колымажных до Куретных дворцовых ворот, где теперь Кавалерские корпуса, и построены Новые портомойни в длину на 11 саж., поперек на 3 саж. (М. № 13–14, 75).

По смерти Федора Алексеевича, в ноябре 26-го числа 1682 г., часть обновленного им дворца, примыкавшая ко двору патриарха, сделалась жертвою пожара: сгорели деревянные хоромы царя Петра Алексеевича и хоромы царевен; потом занялся и Успенский собор, на котором сгорела кровля и в главах оконницы, так что все значительные иконы и мощи чудотворцев вынесены были в это время, на случай опасности, в Архангельский собор [54]54
  Древняя российская вивлиофика. 1775. Ч. 10. С. 94. По случаю этого пожара для временного помещения царевен и вдовствующей царицы Марфы Матвеевны были выстроены деревянные хоромы с теремом наверху на Потешном дворе, где они и жили до постройки их новых хором на старом месте.


[Закрыть]. В 1683 г., на месте погоревших хором, выстроены были для царя Петра и его матери царицы Натальи Кирилловны деревянные хоромы (М. № 83, 87, 88), а для царевен: Софьи, Екатерины, Федосьи и др., живших после пожара на Потешном дворе, каменные палаты (М. № 79, 82) о трех житьях, то есть этажах, из которых в нижнем была устроена комната, где сидеть с бояры – слушать всяких дел: явление, по тому времени, не «совсем обыкновенное на женской половине царского дворца, и особенно на половине царевен, но весьма понятное, если мы скажем, что эта думная комната устроена была по назначению царевны Софьи Алексеевны. В одно время с этими палатами, в 1684 г., построена на Кормовом дворце, возле новых хором царя Петра и его Верхнего Красного сада, новая церковь во имя св. апостол Петра и Павла, тезоименитых царю. В июне того же года велено было написать в эту церковь местные пророческие и праотеческие иконы и сделать иконостас, позолотив его сусальным золотом.

В 1682 г., на площадке между теремами и церковью Сошествия Св. Духа, выстроены для царей новые Брусяные хоромы, а в 1683 г. сделаны Брусяные хоромы и две избушки для царевен больших (М. № 63, 67–68, 70, 73). В 1683 г. в Меньшей Золотой палате, для подкрепления Верхоспасского собора, под своды подведены были крестообразно каменные перететивья, которые хотя и обезобразили эту древнюю палату, но зато сберегли ее от неминуемого разрушения; потом в палатах Грановитой, Золотой Средней, Ответной и других исправлены все ветхости и возобновлено также Красное крыльцо. О многих других незначительных поновлениях и постройках не станем здесь упоминать, потому что это относится уже к полной истории дворца и не может войти в тесные пределы, назначенные для нашего очерка. Подробности о некоторых, указанных выше перестройках и поделках помещены в отделе Материалов.

В конце XVII ст., пред единодержавием Петра, дворец достиг самого цветущего состояния, до какого не достигал он ни в одно из предыдущих царствований. В это время его обширность и относительное великолепие вполне выразили характер древней царской жизни, во всем ее блеске и царственном просторе, и с этого же времени начинается постепенное его запустение и разрушение. В год смерти последнего старинного московского царя Ивана Алексеевича, в то время, как Петр работал под Азовом, 6 июня 1696 г., на дворце сгорели государевы хоромы: выгорело все без остатка, по свидетельству Желябужского. В 1701 г., 19 июня, новый пожар опустошил весь Кремль. В тот день, как записал один современник, «в 11 часов в последней четверти волею Божиею учинился пожар в Кремле-городе, загорелись кельи на Новоспасском подворье, что против задних ворот Вознесенского монастыря. И разошелся огонь по всему Кремлю, и выгорел Царев двор весь без остатку: деревянные хоромы и в каменных все нутры, и в подклетах и в погребах запасы и в ледниках питья и льду много растаяло от великого пожара, ни в едином леднике человеку стоять было невозможно; и в каменных сушилах всякие запасы… и Ружейная Полата с ружьем; и Мастерские Государевы полаты… святые церкви, кои были построены вверху и внизу в государеве доме, кресты и кровли и внутри иконостасы, и всякое деревянное строение сгорело без остатку… И набережные государевы полаты, и верхние и нижние, кои построены в Верхнем Саду, выгорели… И все государевы Приказы и многие дела и всякая казна погорела… Кто ни был живущие в Кремле, все без остатку погорели…» Старина истреблялась старым же ее губителем – пожаром, от которого теперь особенно пострадал Задний государев двор, большею частию жилые и служебные постройки, именно Теремный дворец, каменные хоромы царевен и все здания, прилегавшие в Патриаршему двору и к Троицкому подворью; также деревянные хоромы, стоявшие подле Терема, и большой корпус с дворцами Сытным, Кормовым и Хлебенным. Хотя каменные здания и были возобновлены, но погорелые их стены не были уже столько прочны, так что через полстолетие пришли в совершенную ветхость и были разрушены по необходимости прежде других старинных зданий. Живые следы этого пожара в дворцовых зданиях оставались еще и в 1722 г.

Расположение дворца, сохранив первоначальные древнейшие черты, получило в XVII столетии, при увеличении царского семейства, более широкие размеры. Мы уже имели случай заметить, что все здания государева дворца, соответственно их назначению, составляли три особые отделения: постельные, или жилые, хоромы, палаты, или парадные залы, и, наконец, все здания, в которых помещались различные заведения царского хозяйства. Во второй половине XVII столетия, жилые летние покои государя находились в нынешнем Теремном дворце, а зимние – в деревянных хоромах, стоявших подле Терема, одни у церкви Рождества Богородицы, другие у церкви Живоносного Воскресения; с этой же восточной стороны Терема в разных местах стояли деревянные хоромы цариц и царевичей, и больших и меньших царевен. Большие палаты, Грановитая, Золотая и др., примыкали к площади между соборами, а все хозяйственные здания расположены были в разных местах вокруг дворца, так что весь юго-западный угол Кремля, от Тайницких и до Троицких ворот, занят был дворцовыми строениями. Точное определение местности различных зданий царского дворца представляет величайшие затруднения по недостатку древних чертежей. Чертежи, хотя и деланные обыкновенно от руки, по глазомеру, составлялись и в то время, по случаю каждой постройки, а тем более значительной, каковы были каменные палаты и другие подобные здания. Есть свидетельство, что в 1686 г. составлялся общий чертеж всему дворцу, «всем государским хоромам, полатам и всяким зданиям, которые в Кремле на их государском дворе» (М. № 89). К сожалению, этот чертеж не сохранился или, по крайней мере, неизвестен нам. Недавно мы получили возможность воспользоваться копиями с чертежей, составленных в 1751 г. Эти копии, не имеющие, однако, подробной описи, принадлежат ныне Историческому музею и представляют драгоценнейший памятник кремлевской дворцовой старины, который во многом с точностию выясняет, отчасти исправляет, отчасти подтверждает, прежние наши разыскания по этому предмету.

Пользуясь этими чертежами, а также напечатанными нами в первом томе «Материалов для истории, археологии и статистики города Москвы» (М., 1884) описями дворцовых зданий XVIII ст., мы можем представить теперь более обстоятельное обозрение старинного расположения зданий дворца во всем их составе, но, как и прежде, ограничимся указанием только главных частей. Как и прежде было сказано, лицевая сторона дворца выходила на площадь между соборами, которая, подобно площади Китай-города, также иногда именовалась Красною (Дв. Разр. III, 973). На эту действительно замечательную площадь дворец выдвигался самою большою и красивою из своих палат, Грановитою палатою, с лестницею возле нее, которая вела на Красное крыльцо и Передние переходы, простиравшиеся от угла Грановитой палаты до паперти Благовещенского собора. В глубине между палатою и собором, на средине переходов, стояла Золотая Средняя палата, к которой прямо к дверям ее сеней вела с площади другая лестница. Средняя, известная в конце XVII ст. под именем Золотой лестницы и Золотой решетки. (Дв. Разр. I, 99. 639. III, 17, 85). Третья лестница, приводившая на те же переходы Красного крыльца, находилась в паперти Благовещенского собора и прозывалась Благовещенскою.

Неподалеку от Благовещенской лестницы, между соборами Благовещенским и Архангельским, стоял особняком Казенный двор, сохранявший государеву казну — серебро и золото в разных вещах, большею частою в посуде, которою украшались почестные царские столы; также дорогие золотные, серебряные и шелковые ткани; огромный запас сукон и других шерстяных и бумажных тканей; огромный запас мягкой рухляди: дорогих собольих, также куньих, беличьих и других легких мехов, которые употреблялись в то время на одежду. Для обделки мехов во дворе, в местности с южной стороны Архангельского собора, находилась Скорняшная палата, к которой был и особый ход за собором. Вообще на Казенном дворе сохранялась всякая домовая казна, которая употреблялась на обиход государев, а также в раздачу годового жалованья и в награду за службы. Здесь же в Образовой палате хранилось множество икон, крестов, ковчегов со св. мощами и разной другой святыни. Казенный двор соединялся с дворцом переходами с западной стороны Благовещенского собора и особыми палатами, которые примыкали к собору с южной стороны.

Войдем в старый дворец по главной лестнице у Грановитой палаты. Эта лестница состояла из 32 ступеней и была вымощена ступенным белым камнем, а поверх его железными плитами. Она делилась на четыре доли тремя рундуками, или площадками, отдыхами, и простиралась по длине, с ступенями и площадками, на 11 1 /2 саж., а в ширину на 3 саж. По левой стороне от всхода она была ограждена каменными украшенными резьбою перилами, покрытыми каменною лещедью. У каждой площадки на этих перилах был помещен каменный вызолоченный лев, всего три. Вся лестница была покрыта медною кровлею, которая над двумя нижними площадками была устроена в виде красивых шатров с орлами наверху, а верхняя площадка была покрыта бочкою, как это видно на картинах избрания на царство царя Михаила. Шатер над нижним рундуком, или площадкою, основан был на резных каменных столбах, сомкнутых вверху сводами в виде портика, над которыми красовались золоченые резные орлы. В пожар 1696 г. шатры погорели и с того времени уже более не устроивались. Вся лестница осталась открытою, и из-под нижнего шатра сохранились только каменные столбы со сводами, которые в последнее время были возобновлены по старым рисункам, но, собственно, в том же разрушенном виде без необходимой шатровой кровли. Само собою разумеется, что древние кровельные шатры лестницы должны были скрывать от всенародных очей торжественные царские выходы из дворца, почему и устройство древнего покрытия лестницы оставлено как излишнее. Эта лестница еще со времен царя Федора Ивановича именовалась Золотою, вероятно, потому, что была расписана золотом и красками и имела золоченую кровлю, особенно в шатрах. В XVII ст. ее называли, кроме того, Большою и Красною. У входа она запиралась железною решеткою, покрытою также красками и золотом.

По лестнице всходили прежде всего на Красное крыльцо, как в собственном смысле называлась небольшая площадь перед входом в Грановитую палату, которая простиралась в длину (несколько дальше угла сеней Грановитой палаты) на 6 1 /2 саж., а в ширину на 3 саж., какой ширины была и самая лестница. Крыльцо (или эта площадь) было покрыто особою кровлею в виде двух шатров по тесу белым железом.

От этого крыльца влево к Благовещенскому собору до Набережной Столовой палаты протягивалась площадь Передних переходов, именуемых также Красным крыльцом, длиною 17 саж., шир. 11 арш., обнесенная со стороны Соборной площади каменными резными перилами. Эти Передние переходы и теперь существуют почти на том же месте.

С этих переходов, прямо против дверей Золотой палаты, вниз на Соборную площадь вела, как упомянуто, каменная лестница, что словет Золотая решетка, длиною 7 саж., шириною между перил 1 1 /2 саж. Внизу лестница запиралась железною створчатою решеткою, вышиною в 2 саж., шир. 1 1 /2 арш., которая была вызолочена, почему и называлась Золотою.

С площадки Красного крыльца одни двери вели на обширную заднюю площадь Постельного крыльца. Это были Красные двери, створчатые, обитые жестью и по жести расписанные золотом и красками, вышиною 3 1 /4 арш., шириною 2 арш. Они находились между углом сеней Грановитой палаты и углом Шатерной. Другие двери вели в сени Грановитой палаты.

Сени были длиною 23 арш., шириною 13 арш.; в них было 3 окна двойных, выходивших на Постельное крыльцо, и две двери створчатые, обитые белым железом, одни с Постельного крыльца, другие с Красного.

Грановитая палата и по старой мере имела длины от В. к 3. 11 саж., ширины 10 саж.; в ней посредине, как и теперь, был столб каменный, шириною 2 1 /2 арш.; в нижних стенах 12 окошек; у стен со всех 4 сторон взруб брусяной и дощатый; рундуки, т. е. площадки взруба, брусяные; у западной стены к углу стояла печь ценинная вышиною 3 саж., шир. 5 арш.; двери из сеней створчатые, обитые белым железом.

По линии Передних переходов, начиная от Красного крыльца к Благовещенскому собору, стояли следующие палаты:

Палата Шатерная, имевшая длины от В. к 3., т. е. от Красного крыльца в глубь двора, 12 саж., ширины 3 саж. Это была кладовая, в которой сохранялась шатерная казна, всякого рода походный и хоромный наряд и убор, царские шатры и ставки, выходные государевы места, род балдахинов и т. п. Окна и двери этой палаты выходили на Постельное крыльцо.

Рядом с Шатерной находились сени Золотой Средней палаты дл. 17, шир. 13 арш. В них по сторонам дверей с Красного крыльца было два окна. Другие двери на противоположной стороне вели к Столовой избе, стоявшей на Спасском дворце, позади Золотой палаты. Третьи двери направо в углу вели в Шатерную палату. Вокруг у стен сеней находились обычные лавки.

Из сеней в Золотую палату вели двое дверей, одни парадные створчатые, другие, ближе к дверям в Столовую избу, одинакие.

Золотая палата в длину и в ширину имела 18 арш. У ее стен со всех четырех сторон были устроены брусяные взрубы, как и в Грановитой палате. На Красное крыльцо выходило 3 окна и к Набережной палате также 3 окна. Близ малых дверей стояла ценинная печь, вышиною 6 арш., шир. 4 арш., глубиною 3 арш.

Позади палаты, на Спасском дворце, как упомянуто, стояла Столовая Брусяная изба с сенями и с переходами, или крыльцом, которое называлось также Столовым. Она была покрыта высокою шатровою кровлею с орлом вверху, которая с Соборной площади была видна над кровлею Золотой палаты. Со стороны Постельного крыльца, перед избою, находился комнатный сад, расположенный над сводами нижнего этажа дворцовых зданий. С другой стороны, через переходы, стояли две Набережные палаты с особыми сенями перед каждой.

Против западных ворот Благовещенского собора, примыкая к его паперти, стояла палата Сборная, или Панихидная, именовавшаяся в конце XVII ст. Столовою. Как выше было упомянуто, она построена на месте великокняжеского терема и вначале называлась Малою в отличие от Большой, т. е. Грановитой. В ней, по древнему обычаю, после царских панихид, бывали сборы большие, или собрания духовенства, которому предлагались здесь царские поминовенные обеды, отчего она и получила наименование Сборной Панихидной. (Бывал в ней корм, ел в палате патриарх и все власти.)

Сени перед палатою были длиною 16, шир. 21 арш., с пятью окнами и створчатою дверью. В них была также печь ценинная, выш. 6, шир. 4, глубиною 3 арш.

Из сеней в палату вели двери, также створчатые. Мерою палата была длиною 29, шир. 21 арш. В ней своды утверждались на одном столпу, как и в Грановитой, но на круглом, толщиною в 1 1 /4 арш. У стен со всех четырех сторон был взруб брусяной; в нижней части стен находилось 12 окон, в верхней 3 окна малых. Видимо, что она строена по тому же плану, как и Грановитая. В ней стояла печь ценинная, выш. 9 арш., шир. 4 1 /2 арш., глубиною 2 3 /4 арш.