Текст книги "Библиотека современной фантастики. Том 1. Иван Ефремов"

Автор книги: Иван Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Отношение к человеку и есть та демаркационная линия, которая разделяет два ведущих направления в мировой НФ: англо-американское и советское, или, говоря точнее, буржуазное и социалистическое.

С одной стороны, человек как игрушка судьбы или заурядный рыцарь наживы, а с другой – преобразователь мира, воплощающий в жизнь самые светлые мечты предшествующих поколений.

В социалистических странах Европы фантастика, естественно, развивается по этому второму руслу. Широко известны имена таких писателей, как Гейнц Фивег (ГДР), И.М.Штефен и Раду Нор (Румыния), Здравко Сребов (Болгария), Ян Вайсс и Несвадба (Чехословахия), С.Лем, К.Борунь, К.Фиалковский, Я.Бялецклй, В.Жегальский (Польша).

В Польше научная фантастика имеет свои сложившиеся традиции еще со времен Маевского и Жулавского. Самым крупным представителем польской фантастики, завоевавшим международное признание, является Станислав Лем. Литератор исключительно широкой эрудиции, он включает в сферу своих интересов философию и социологию, проблемы, связанные с новейшими достижениями астрономии, биологии, медицины, кибернетики и т.д. Но вся эта эрудиция лежала бы мертвым грузом, если бы Лем не был незаурядным художником. Какой бы темы он ни касался и какой бы жанр ни использовал, захватывающий сюжет, психологические конфликты, драматические повороты действия держат в плену читателя независимо от того, сможет ли он оценить всю глубину замысла и парадоксальности конечных выводов.

Всякую фантастическую ситуацию Лем может довести до логического предела. Он дает работу мысли, заставляет думать и спорить. Но тренировка ума никогда не является для него самоцелью. На первом плане остается идейная задача, ради которой и написана та или иная вещь.

В своих первых значительных произведениях, принесших ему известность, Лем очень ясен и точен в выражении замысла. В романе “Астронавты” (1952), где рассказывается о первой экспедиции на Венеру, организованной усилиями объединенного человечества, писатель недвусмысленно предупреждает об опасностях атомной войны, уничтожившей на соседней планете разумную жизнь с ее высокой цивилизацией. В “Магеллановом облаке” (1956) Лем нарисовал широкую картину всепланетного коммунизма эпохи высшего расцвета (действие происходит в XXXII веке). Этот социально-фантастический роман большой идейной емкости и увлекательный по сюжету содержит эпизоды, проникнутые суровым трагизмом. Однако, как и “Туманность Андромеды” И.Ефремова, “Магелланово облако” в основе своей произведение оптимистическое, исполненное жизнеутверждающего пафоса.

В “Звездных дневниках Ийона Тихого” Лем в поисках новых путей отказывается от привычной литературной формы. В этих рассказах о баснословных похождениях “космического Мюнхгаузена” Лем преследует прежде всего сатирические цели. Остроумно пародируя стиль и художественные приемы мировой сатирической литературы от Рабле до Чапека, писатель высмеивает набившие оскомину штампы и трафареты современной фантастики, реакционные идеи, религиозные предрассудки, демагогические методы одурачивания и запугивания народных масс, уродливые стороны современного общественного развития.

Ийон Тихий – “знаменитый звездопроходец, капитан дальнего галактического плавания, охотник за метеорами и кометами, неутомимый исследователь и первооткрыватель восьмидесяти тысяч трех миров, доктор honoris causa университетов обеих Медведиц, член Общества охраны малых планет и многих других обществ, кавалер орденов Млечного Пути и туманностей…” – поделится воспоминаниями о своих великих открытиях, удивительных приключениях и встречах с жителями других планет и с читателями “Библиотеки современной фантастики”.

Романы и повести Лема “Эдем”, “Возвращение со звезд”, “Солярис”, “Непобедимый” обычно относят к жанру так называемых романов-предупреждений или даже “антиутопий”. В этом есть, конечно, большая доля правды.

Казалось бы, что повесть “Солярис” имеет главной целью продемонстрировать непредвиденные трудности, с какими могут столкнуться исследователи Космоса. По мнению Лема, белковая жизнь может проявляться в самых неожиданных и многообразных формах. На планете Солярис “разумным обитателем” оказывается Океан – гигантский сгусток высокоорганизованной плазмы, обладающей возможностью дублировать и облекать в материальные образы наиболее сильные жизненные впечатления, сохранившиеся в памяти людей. Такова фантастическая гипотеза, определяющая развитие сюжета. Но, пожалуй, главная художественная задача писателя – обнажить внутренний мир персонажей со всеми противоречиями и подчас неясными самим людям “подсознательными комплексами”. И в этом отношении С.Лем, оставаясь убежденным материалистом-диалектиком, как художник усваивает до некоторой степени современные модернистские приемы, заставляющие вспомнить Джойса или Кафку.

При поверхностном чтении повести “Непобедимый” может сложиться неправильное представление, что Лем, подобно многим американским фантастам, пытается внушить страх черед Космосом и неверие в силы разума. Ведь поединок экипажа “Непобедимого” с тучами “железных мушек” – кибернетических устройств, проделавших на планете самостоятельную эволюцию, – по существу, закончился поражением людей, вынужденных покинуть эту планету. Но следует помнить, что Регис III рассматривается как– исключительный случай. Людей изгоняет отсюда не страх, а отсутствие целесообразности борьбы с “железными мушками”, которые великолепно приспособились к “существованию” на этой планете. Следовательно, как подчеркивает автор, искоренение мертвой, бессмысленной “фауны” привело бы к уничтожению самой планеты. А в данном случае в этом не было нужды.

Повесть “Непобедимый” – одно из сильнейших произведений Лема. Невероятную фантазию о возможности механической формы “жизни” писатель облекает в пластические зримые образы. И самое главное – он рисует сильных, мужественных, целеустремленных людей, способных на любые подвиги и жертвы ради установления научной истины.

Мы готовы поверить Лему, что главный астрогатор “Непобедимого” Хорпах и его молодой помощник Рохан – это люди будущего, такие же, как Тер-Хаар, Ирьола, Гообар и другие персонажи “Магелланова облака”. Но именно поэтому читателю будет нелегко воспринять побудительные. причины, заставившие Лема изобразить в повести “Возвращение со звезд” (1961) благополучный, унылый и застывший, как вздыбившаяся и вдруг окаменевшая волна, мир будущего, который открывается взорам космонавтов, вернувшихся на Землю после стодвадцатисемилетнего отсутствия.

В этом мире нет никаких конфликтов, никаких противоречий – ни в личной, ни в общественной жизни. Все до последней мелочи механизировано, люди почти полностью вытеснены из сферы производства и управления всевозможными автоматами и роботами, исполняющими любую прихоть любого человека. Изображая такое благополучное, а по сути дела, деградирующее общество, Лем хочет показать, к чему бы привели мещанские мечтания о “потребительском” коммунизме, если бы они действительно осуществились, Какими бездеятельными и равнодушными стали бы люди, если бы они утратили стимулы для дальнейшего развития, для преодоления все новых и новых препятствий, если бы они отказались от дороги к звездам.

До сих пор мы имели дело с “романами-предупреждениями” о возможных последствиях атомных катастроф или установления господства черной фашистской диктатуры. “Возвращение со звезд” – предупреждение иного рода – против неправильного, одностороннего понимания идеального общества будущего, в котором от двучленной формулы “от каждого по способностям, каждому по потребностям” отсекается первая ее часть.

Сам Лем в предисловии к русскому изданию так раскрывает замысел своего произведения: “Я хотел написать повесть о будущем, но не о таком будущем, которого я бы желал. Следовательно, о таком, которого нужно остерегаться”. Серьезной опасностью писатель считает разные варианты представлений о “розовом будущем”: “Там, где все достается без труда, – пишет он, – все ценности утрачиваются. Правда, мир без риска – это мир без страха, но зато и без смелости. И, наконец, человек, если его одним усилием преобразить в ангела, превратится в существо, которое заодно освободится не только от страданий и трагедий, но также и от надежд и стремления достигнуть более трудной цели”.

Нет надобности напоминать, как опасно заблуждение, будто для построения нового, совершенного общества достаточно лишь одного фактора – всеобщего и прочного материального благополучия. Ведь процесс создания материальной базы общества неотделим от процесса становления общественного сознания. А от этого, собственно, и зависит разумное и целесообразное использование материальных благ. Не менее опасным было бы и заблуждение, о котором предупреждает нас повесть Лема, – о возможности переделки сознания человека лишь путем искусственного воздействия на его гормональную систему (в повести – так называемая “бетризация”).

В изображенной писателем потребительской, мещанской идиллии общество пренебрегает таким важнейшим средством воздействия на сознание людей, как использование исторического опыта поколений и систематического целенаправленного воспитания.

К сожалению, судьей этого “нового лучшего мира” становится у Лема вернувшийся из звездной экспедиции космонавт Хэл Брегг, довольно ограниченный американец, не способный мыслить широкими социальными категориями и готовый во имя своего личного счастья примириться с этим “пастеризованным” обществом.

В советской НФ тема социальных преобразований по взаимосвязи с развитием науки и техники была и остается ведущей. Но коммунистическое будущее в произведениях наших фантастов никогда не изображалось в тонах сплошной идиллии: полное благополучие, самоуспокоенность, отсутствие всяких конфликтов. Напротив! Герои повестей и романов, действие которых происходит в близком или далеком будущем, вечно в исканиях; они испытывают чувство неудовлетворенности достигнутым, дающее стимул дальнейшему поступательному движению, полны жажды деятельности, задумывают и совершают грандиозные дела, идут на великие подвиги. И если им приходится жертвовать собой в извечной борьбе с природой, то даже гибель их становится оптимистической трагедией.

Эти особенности характерны как для самых ранних утопических романов, родившихся на заре нашей эпохи (В.Итин “Страна Гонгури”, Я.Окунев “Грядущий мир”), так и для произведений последующих десятилетий.

Почву для бурного подъема НФ в нашей стране подготовила сравнительно малочисленная группа писателей-энтузиастов, начавших свою деятельность в годы первых пятилеток. Это был период, когда на любое прогнозирование, на любую попытку мысленно построить каркас грядущего, если только она не исходила от одного-единственного человека – Сталина, накладывалось вето.

И хотя многие книги того времени кажутся сейчас устаревшими, нельзя не отдать должное мужественному и непреклонному Александру Беляеву, который в обстановке равнодушия и постоянных нападок критики – создал целую серию увлекательных и политически острых произведений НФ. Нельзя замалчивать и такие романы, как “Тайна двух океанов” Г.Адамова, “Арктания” Гребнева, “Генератор чудес” Ю.Долгушина, “Пылающий остров” и “Мол Северный” А.Казанцева, которые пробуждали жажду поиска, благородного подвига в миллионах подростков.

На рубеже сороковых–пятидесятых годов заметно тормозила развитие советской НФ теория так называемого “ближнего прицела”, преодолеть которую оказалось возможным только после Двадцатого съезда КПСС. Огромную роль сыграло и ураганное развитие науки, позволившее человечеству вступить на порог Космоса и одновременно проникнуть – в тайное тайных микромира.

С конца пятидесятых и в начале шестидесятых годов советская НФ сделала решительный количественный и, что еще более важно, качественный скачок вперед. Немало способствовало этому появление “Туманности Андромеды” И.Ефремова, романа мирового значения, определившего позитивно-гуманистическое направление советской НФ.

За несколько лет расстановка литературных сил решительно изменилась: около сорока активно действующих писателей по сравнению с четырьмя-пятью, которые подвизались на этой ниве несколько лет назад. Библиотека советской НФ пополняется сейчас силами целого отряда литераторов.

Г.Альтов, П.Аматуни, О.Бердник, И.Варшавский, С.Гансовский, Г.Гор, А.Громова, Г.Гуревич, А.Днепров, И.Ефремов, В.Журавлева, А.Казанцев, Л.Лагин, О.Ларионова, Г.Мартынов, А.Мееров, В.Невинский, В.Пальман. А.Полещук, И.Росоховатский, В.Савченко, В.Сапарин, Н.Томан, А.Шалимов и писатели, выступающие в творческом содружестве: Войскунский и Лукодьянов, Емцев и Парнов, Б.Зубков и Е.Муслин, М.Немченко и Л.Немченко, Рич и Черненко, А.Стругацкий и Б.Стругацкий – вот далеко не полный перечень имен. Лучшие рассказы многих названных писателей войдут в антологии “Библиотеки современной фантастики”.

Широта тематического и творческого диапазона, многообразие жанров и поиски индивидуального стиля не вступают в противоречие с теми принципами, которые столь резко отличают социалистическую НФ от буржуазной.

Советская НФ не устрашает своих читателей, не тянет к прошлому, а зовет бестрепетно идти вперед.

Советская НФ не отнимает надежду, но вселяет ее в каждого, кто не лишен способности мечтать.

Советская НФ не принижает человека, но поднимает его, наделяя героическим характером борца-исследователя, борца-созидателя.

Советская НФ. подходит к своему герою с высокой нравственной требовательностью, как к новому человеку, живущему в новом мире.

Советская НФ, пользуясь диалектическим методом познания, не пренебрегает объективными законами природы и общественного развития, и потому она научна даже и в тех случаях, когда в произведениях отсутствует какая-либо конкретная научная или техническая гипотеза.

Иван Ефремов, крупный ученый-палеонтолог и писатель с мировым именем, является признанным авторитетом и главой новой, “интеллектуальной школы” советской НФ.

Начав свой литературный путь с фантастических рассказов на геологические и палеонтологические темы, с “Рассказов о необыкновенном”, Ефремов с конца сороковых годов приступил к созданию цикла масштабных “космических” произведений, который открывается повестью “Звездные корабли”. В этой прелюдии к покоряющей воображение гипотезе Великого Кольца Миров писатель выступает как убежденный сторонник антропоцентрического взгляда на развитие разумной жизни во вселенной. Опираясь на цепь логических доказательств, он приходит к выводу, что в относительно сходных условиях законы биологической эволюции единообразны и неизбежно приводят на различных планетах к созданию высшей формы мыслящей и самопознающей материи – человека. В “Звездных кораблях” писатель так формулирует 8ТУ идею: “Форма человека, его облик как мыслящего животного не случаен. Он наиболее соответствует организму, обладающему огромным мыслящим мозгом. Между враждебными жизни силами космоса есть лишь узкие коридоры, которые использует жизнь, и эти коридоры строго определяют ее облик. Поэтому всякое другое мысляще? существе Должно обладать многими чертами строения, сходными с человеческими, особенно в черепе”.

Как известно, эта точка зрения разделяется далеко не всеми писателями. Например, Лем, как мы знаем, придерживается прямо противоположных взглядов. Но убежденный антропоцентризм, так, как его понимает Ефремов, открывает перед ним широкие возможности для обоснования высокогуманной поэтической идеи контактов разумных цивилизаций во вселенной. И эта концепция, получившая всестороннее развитие в романе “Туманность Андромеды” и повести “Сердце змеи”, в первоначальном виде нашла свое выражение также в “Звездных кораблях”: “У нас на Земле и там, в глубинах пространства, расцветает жизнь – могучий источник мысли и воли, который впоследствии превратится в поток, широко разлившийся по Вселенной. Поток, который соединит отдельные ручейки в могучий океан мысли”.

Авторы этих строк посвятили творчеству Ефремова монографический очерк “Через горы времени” (“Советский писатель”, 1963), где основное место занимает разбор “Туманности Андромеды”, этого сложнейшего, многопланового произведения современной литературы, в котором, как и во всем творчестве Ефремова, труд художника органически соединяется с трудом ученого. Ограниченные объемом вступительной статьи, мы остановимся здесь только на некоторых исходных положениях, облегчающих понимание романа.

Прежде всего бросается в глаза подробнейшая разработка автором всей системы социальных институтов и общественных отношений Эры Великого Кольца. Если бы идеи Ефремова были приняты за основу на высшем этапе всепланетного коммунизма, то “Туманность Андромеды” можно было бы рассматривать не только как роман, но и как своего рода учебник нового обществоведения.

Сила воздействия романа Ефремова не в какой-то особой увлекательности и остроте сюжета. Покоряют конструктивные идеи автора, убежденного, что человечество способно в конечном счете преодолеть раздирающие его противоречия и создать действительно прекрасный мир. И не случайно этот роман получил такое широкое распространение за рубежом. Проложенный писателем мостик над безднами отчаяния и неверия помогает многим людям Запада, живущим только сегодняшним днем, увидеть, при всей ее фантастичности, перспективу, вселяющую надежды.

Экспедиции к другим звездным системам, изменение климата, целесообразное переустройство всей земли изображены в романе как прямое следствие тех поистине неограниченных возможностей, которыми коммунизм вооружает человека. Все события, развертывающиеся в “Туманности Андромеды”: тридцать седьмая звездная экспедиция, вынужденное пребывание звездолета Тантра на планете мрака, постоянная связь, с мыслящими обитателями других миров, осуществляемая в Эру Великого Кольца, “подвиги Геркулеса”, которые должен совершить каждый молодой человек перед вступлением в самостоятельную жизнь, новая система воспитания детей – все это выражает направляющую идею романа о могуществе человека, поднявшегося на вершину новых общественных отношений.

И.Ефремов стремится показать новых людей, свободных от всех “родимых пятен” прошлого. Его интересуют разные стороны общественной и частной жизни, личные взаимоотношения героев, каждый из которых гармонически сочетает в себе лучшие качества человека: духовное богатство, смелость мысли, моральную чистоту и физическое совершенство.

Писатель превосходно передает ощущение необычной для нас обстановки и напряженно-интеллектуальной атмосферы творческих исканий, окружающей людей той отдаленной эпохи. Несомненный эффект сопричастности читателя к изображенному в романе миру будущего достигается разнообразными способами. Прежде всего это тщательное обоснование замысла в рамках фантастического сюжета – от самых грандиозных обобщений до мельчайших деталей. Это также единый психологический “настрой”, выдержанный в отношении всех событий, поступков и явлений, которые преломляются сквозь призму сознания людей Эры Великого Кольца, сознания, очищенного от досадных мелочей и приспособленного к отвлеченному теоретическому мышлению.

Все герои романа – настоящие рыцари науки. И если не все они могут стать в один ряд с такими гигантами мысли, как Рен Боз, Мвен Мае или Дар Ветер, то все равно уровень интеллекта и необыкновенное многообразие интересов делают их в наших глазах почти гениальными. Надо правильно понять мысль автора: ведь речь идет не о том, что все люди Земли станут научными работниками, а о том, что научные знания станут достоянием всех.

С переходом всего человечества к социализму и коммунизму закон развития научных знаний в геометрической прогрессии будет действовать беспрепятственно. Если бы на помощь ученым не пришли электроника и кибернетика, то могло бы создаться парадоксальное положение, о котором пишет Джон Бернал: при существующих темпах роста науки и числа людей, занятых в ней, приблизительно через 250 лет все взрослое население мира было бы занято только научными исследованиями.

Таким образом, роман Ефремова соотносится с нашими представлениями о гигантском научном потенциале будущего. “Туманность Андромеды” – это подлинный гимн Науке, которая в добрых и умелых руках становится могучим орудием преобразования вселенной, во имя торжества не только людей Земли, но и всех носителей высшего разума, объединившихся в Великом Кольце Миров.

Последний по времени большой роман И.Ефремова “Лезвие бритвы” (1964), строго говоря, нельзя отнести к научной фантастике, хотя в нем и есть некоторые допуски, выходящие за грани реального. Привлекая материал из разных областей знания, писатель доказывает, что задача развития всех потенциальных возможностей, заложенных в человеке, может и должна решаться уже в наши дни. Тем самым “Лезвие бритвы” открывает принципиально новые подходы к изображению человека будущего.

Все произведения И.Ефремова, начиная с “Рассказов о необыкновенном” и кончая “Лезвием бритвы”, – звенья одной цепи, определяющей стремление писателя видеть в “реке времени” единый, диалектически развивающийся исторический процесс – от зарождения жизни и разума до высочайших вершин человеческой мысли и знания.

За последние годы особое внимание не только у нас, но и за границей привлекает к себе творчество Аркадия и Бориса Стругацких. Казалось бы, они пришли в НФ по проторенной дороге путешествий и приключений в Космосе. Но даже в своих первых книгах – “Страна багровых туч” и “Путь на Амальтею”, – сохраняя еще связь с популяризаторскими традициями фантастической литературы, молодые писатели сосредоточили главное внимание на раскрытии характеров героев. Одни и те же персонажи – члены экипажа космического корабля “Тахмасиб”, – с которыми читатель впервые встретился в “Стране багровых туч”, переходят из книги в книгу, вырастая на наших глазах, как люди новой формации, наделенные лучшими чертами лучших людей нашего времени. Видеть в настоящем зародыши будущего и то, что сегодня воспринимается как нечто исключительное, делать достоянием всех живущих в эпоху коммунизма – таково кредо авторов “Страны багровых туч”, “Возвращения”, “Стажеров”, “Попытки к бегству”, “Далекой Радуги”, “Трудно быть богом”.

В каждой повести Стругацких мы сталкиваемся со стремлением писателей найти, раскрыть и обосновать те новые конфликты, которые, по всей видимость вырастут на почве будущего и станут типичными для человека, которому придется решать массу новых сложнейших этических и философских проблем. Особое значение придается вопросам нравственности. Преодолевать собственные слабости и недостатки. Уметь понять душевное состояние другого человека и вовремя прийти ему на помощь. Ненавидеть и презирать равнодушие – эту коррозию, разъедающую человеческую психику.

Все книги Стругацких пронизаны активной ненавистью к мещанству. Но речь идет не о тюлевых занавесках и горшочках с геранью, не о модах и вкусах в быту, а о душевной черствости, самоуспокоенности, безразличии к окружающему, пренебрежении ко всему, что не входит в круг узколичных интересов. Сытое, тупое мещанство всегда служит почвой, на которой вырастают чудовищные цветы зла – любые инстинкты насилия, вплоть до фашистской диктатуры.

Мещанская психика как пережиток прошлого, к сожалению, еще не исчезла из нашей жизни. И потому непримиримость Стругацких к любому проявлению “реликтовых” форм сознания воспринимается так остро и злободневно. Ведь в конце концов за фантастическими ситуациями таких повестей, как “Попытка к бегству”, “Трудно быть богом”, “Хищные вещи века”, скрывается все та же воинствующая тенденциозность писателей, ведущих последовательную и непримиримую борьбу за утверждение моральной доблести и высокой общественной сознательности наших молодых современников.

Изображая будущее, Стругацкие выдвигают на первый план острые, а иной раз даже трагические конфликты, к которым приводят неизбежные противоречия между стремлением человека -покорить Вселенную и сопротивлением косной материи; между творческой одержимостью коллектива ученых и общественной целесообразностью, лимитирующей их действия; между субъективным пониманием нравственного долга и объективными историческими закономерностями, которые иногда заставляют отказаться от поступка-подвига, преждевременного в данных условиях.

Стругацкие уклоняются от готовых решений, избегают повторения пройденного. Для них важнее поставить какую-то сложную нравственную проблему и заставить читателей задуматься, нежели подсказать готовый ответ.

На Далекой Радуге, планете, где под воздействием экспериментов ученых волна преобразованной материи угрожает смести все живое, возникает дилемма: кого спасать, кого вывезти на единственном звездолете – крупнейших физиков Земли вместе со всеми материалами их исследований или группу детей, оказавшихся на этой опасной планете?

Прав ли был Румата Эсторский, когда он вопреки своим убеждениям проложил мечом кровавую дорогу во дворец и убил деспота? Мы же знаем, что под личиной благородного дона Руматы скрывался посланец Земли, ученый Антон, выполнявший на далекой планете особые задания “Института экспериментальной истории”. И тут вступают в действие законы исторической необходимости, которые не могут в разных условиях восприниматься однозначно. Разве могли сотрудники “Института экспериментальной истории” предусмотреть, что “базисная теория феодализма” развалится как карточный домик, когда средневековый Арконар неожиданно станет центром феодально-фашистской агрессии? (“Трудно быть богом”).

Столь же остро спорные морально-философские вопросы поставлены и в повестях “Попытка к бегству” и “Хищные вещи века”.

Не только герои Стругацких, но и они сами находятся в неустанных поисках. В каждой новой книге раскрываются какие-то новые грани их незаурядного таланта. Огоньки юмора, сверкающие в любом их произведении, как бы соединились в фейерверк остроумия в озорной фантастической повести “Понедельник начинается в субботу”. В стенах “Научно-исследовательского института чародейства и волшебства” (НИИЧАВО) сказочные возможности современной науки приходят на помощь персонажам из народных сказок.

И еще одна привлекательная особенность творчества Аркадия и Бориса Стругацких. При всем драматизме ситуаций, с которыми сталкиваешься почти в каждом произведении, конечный вывод всегда оптимистичен, всегда открывает далекую и заманчивую перспективу.

“Мое воображение, – говорит один из героев повести “Возвращение. Полдень XXII век”, – всегда поражала ленинская идея о развитии общества по спирали, от первобытного коммунизма, коммунизма нищих, нищих телом и духом, через голод, кровь, войны, через сумасшедшие несправедливости, к коммунизму неисчислимых материальных и духовных богатств. С коммунизма человек начал и к коммунизму вернулся, и этим возвращением начинается новая ветвь спирали, такая, что подумать – голова кружится. Совсем-совсем иная ветвь, не похожая на ту, что мы прошли. И двигает нас по этой новой ветви совсем новое противоречие: между бесконечностью тайн природы и конечностью наших возможностей в каждый момент. И это обещает впереди миллионы веков интереснейшей жизни”.

Е.БРАНДИС, В.ДМИТРЕВСКИЙ