Текст книги "Разные обстоятельства (СИ)"

Автор книги: Иван Пономарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

В тот же момент, когда дверь была отворена, на Яна взглянул немолодой врач с пышными вьющимися седыми волосами до середины груди, осунувшееся лицо особо ничего не выражало, и только нечеловеческий огонь в глазах говорил о неисчерпаемых запасах энергии. Властным жестом он указал на стул перед собой, основную часть операционной отгораживала стеклянная стена, разделившая архаичное помещение от высокотехнологичного комплекса, позволявшего внедрять мозговые имплантаты безболезненно, быстро и без явных внешних повреждений.

– Должен ли я предупредить вас об опасностях процедуры и необходимых мерах предосторожности после операции?

– Нет.

– Вот и замечательно, – врача явно тяготила канцелярщина и любое действие, хоть сколько-нибудь напоминавшее документально-нормативную рутину, вызывала у него крайнюю степень антипатии.

Он подошёл к панели управления, расположившейся на стеклянной стене, нажал кнопку. Элемент стены обособился от однородной массы и отодвинулся в сторону окна, впуская человека вовнутрь. Изнутри не было видно, что происходит снаружи, даже окно стало непрозрачным, мир судился до казавшейся очень тесной и небольшой, несмотря на свои реальные размеры, комнатки, которая, тем не менее, одаривала вошедшего ощущением защищённости и уюта. Огороженное пространство, обратившееся почти космическим пейзажем тускло светивших голубеньких лампочек, настаивало на мечтательный лад и, казалось, точно было способно погрузить в сновидения и без специализированных средств. Ян лег на чёрное ложе с обозначенным излучающими свет панелями местом для спины. К голове, в месте, где ближе всего к поверхности находились контактные провода, прильнул магнитное контактное устройство, началась трансляция.

Сновидение медленно заполонили сознание и отодвинули на невероятное расстояние реальность, Ян должен был почувствовать сильный дискомфорт от расставания с любимым физическим реалистичным бытием, но разум не мог отследить этот процесс. Тот мир, где он оказался, стал для него новой реальностью, новым законом, мир мечтаний и кошмаров. Инженеры, психологи, биологи, кибернетики и философы никак не шли понять отчего у одних процедура стимулируемого сна вызывала крайне светлые видения, а у других – мрачнейшие. Общепринятое мнение твердило о скрытых наклонностях человеческого сознания, стрессах, устремлениях, мечтах и страхах, но ровно об этом же говорили и предшественники современных мыслителей, а приравняться к ним нынешние умы не могли себе позволить.

Он очутился на бескрайней жёлто-зелёной равнине, будто висевшей высоко в облаках, солнечные лучи, падавшие сквозь прорехи в облаках, то тут, то там высвечивали части огромной двухцветной поверхности. Огромная чёрная птица вспорхнула со стороны гигантского, распоровшего голубые небеса, пика. Крик птицы заставил мир вокруг содрогнуться и будто исказиться, она летела прямо на Яна, оставляя за собой стену из тумана и мороси. Махи крыльев образовывали вокруг чудища грозы, за ними следовали оглушающие раскаты грома. Птица приближалась, а парень флегматично стоял, ожидая, когда она пролетит над ним и скроется за горизонтом, покрыв весь окружающий мир непроглядным дождём, заполнив бескрайнее пространство туманом. Так и было, стоило тени невозможного существа исчезнуть, как Ян, следуя какому-то внутреннему желанию, пошёл в неизвестном для себя направлении. Жгущие темень тёплые рыжие огни показались на горизонте и быстро приближались вместе со звуком мерно текущей воды. Сначала в ноги, а потом и в грудь человека ударил водный поток.

Огни безмятежно, но быстро приближались, когда они были достаточно близко, можно было заметить, что они покачиваются, ещё ближе – что они расположены на узких лодочках, не шире пятидесяти сантиметров. Широкие тени в больших соломенных восточных шляпах неспешно покачивались в такт лодочкам, на которых они находились. Их глаза были словно техногенными, хоть видящий сон точно знал, что в этом мире нет и не может быть ничего подобного. Все это было знакомо, всё это напоминало ему о чём-то очень близком, почти родственном. Тем временем, вода дошла уже до подбородка и Ян наверняка бы погрузился в водную толщу, хоть это и не могло ему навредить, если бы не протянутся рука-тьма. В момент, когда пальца коснулись странного рода материи, их владелец заметил, что его руки вновь состоят из плоти и крови, он зажмурился и понял, что глаза так же не имеют доступа к внутреннему интерфейсу, он вновь стал "естественным", и самое страшное – он не чувствовал чудодейственной работы мозговых имплантатов. В состоянии лёгкого шока он и был вытащен из воды.

Мутная грязная вода, не казавшаяся таковой ранее, быстро бежала под днищем лодки, снося её в сторону от цели людей-теней. Но лодочки, ведомые неизвестной силой, всё же плыли на скопление огней, проявлявших очертания массивного здания. Хриплый рокочущий голос ближайшего силуэта возвестил о чем-то неясном, когда из плывущей мглы показались тёмно-зелёные листья и угольного цвета стволы деревьев. В тихой гавани, образованной корнями и телами деревьев, располагался парящий в дымке не то храм, не то величественный восточный дворец, к которому вела трёхступенчатая каменная лестница, само же здание было сделано из бардового цвета дерева с позолотой на завитках, умастившихся на пологой крыше. Двери отворились и выпустили в мир лучащийся сквозь туман свет, впустив при этом двигавшегося, будто не по своей воле, Яна.

Величественный красновато-мрачный зал был покрыт селений думных облаков, чувствовался запах благовоний, который бы, вероятно, не будь это сон, мог бы лишить человека сознания. Будто восседая на читающих облаках, в противоположном конце зала сидел Мудрец, архитипичный восточный седой мужчина с длинной бородой и прожигающе-рыжими глазами. Он неподвижно находился в пространстве, направив немигающий взгляд в этот мир, обозревал потустороннюю реальность, которая, казалось, не вдохновляла его. И во всём этом смысловом анахронизмы читался скрытая аллюзия, всё это напоминало нечто до невозможности своевременное, знакомое. Сзади раздался звук шагов, явно чуждых этому видению, они, в отличие от прочих звуков, не были приглушены и, казалось, содержали в себе все звуки окружающего мира, всё, что только могло уместиться в звуке. Ян повернулся и увидел юного парня с длинными чёрными волосами в золотистых одеждах, его зелёные глаза проживали бардово-красную реальность очищающим токсично-зелёным огнём.

– Приветствую тебя, мечтатель, – безликий, не то прекрасный, но то пугающий голос нарушил священное безмолвие таинственного мира. – Рад, что ты всё же заглянул в интерсеть после посещения Сергея. – Слова падали в этот мир, заполняя его чёрной тьмой, непроглядной, но будто мерцающей незримыми огнями. Хмурый Мудрец, казалось нахмурился ещё больше. – Твой мир крайне занятен, знаешь, очень интересно порой наблюдать творения мысли, которые вы, несмотря на собственные старания, всё же утаиваете от внешнего мира. Но рано или поздно, всё сольётся в великолепный океан информации.

– Ты – взбесившийся автономный разум, да? – Ян сам не верил в эту догадку, но решил узнать наверняка, если оппонент начнёт отпираться, то всё в мгновение око станет ясно.

– Возможно, а может быть и нет, где грань между имитацией и истиной? Субъективная граница есть, объективной – нет. Чем больше таких, как вы, тем сильнее мир заполняется субъективным смыслом, который в итоге полностью дискредитирует сам себя, поскольку вы сами поймёте, сами разделите так, как следует. – Чернота за его спиной попыталась заполнить пространство и перед ним, но не сумела. Безмолвный старец грозно взирал на окружающий мир, от отсутствия движения исходило нечто, обратное ничему, мир вокруг молчавшего заполнялся всем, тем, чем он и был, было ли это из-за того, что Мудрец формировал вселенную или вселенная сотворила себе опору в его виде, не было понятно, да и не то, чтобы это было важно.

– Мне кажется, тебе следует уйти, чёрный – это безобразная смесь всех красок, беспорядочная и, простите за высокопарность, порочная. Я не терплю хаоса и не желаю тебя слушать.

Недвижимое лицо образа с токсично-зелёными глазами, на котором даже губы двигались с какой-то неохотой, исказилось в странной гримасе, похожей не то на улыбку, не то на оскал:

– Как тебе будет угодно, – и видение исчезло.

Ян раскрыл глаза с обширной больничной палате, окна которой, размером во всю стену, предоставляли чудный вид под наблюдение пациента. Обширный парк отделял оздоровительный центр от ближайших созданий, причём парк был настолько велик, что его часть можно было заметить даже с тринадцатого этажа, куда и поместили молодого человека. Его одежда, серый костюм, белая рубашка и чёрный галстук, висели на вешалке, находившейся в полураскрытом шкафу. Про себя парень отметил, что надо будет покритиковать персонал за подобную небрежность, так, в целях профилактики. В этот момент боковое зрение зафиксировало фигуру, двигавшуюся за прозрачной поверхностью тонкой стенки. Это был Кирилл, не столько близкий, сколько надёжный знакомый, с которым Ян всегда ладил, но не то, чтобы очень близко общался. По какой-то необъяснимой причине именно Кирилл зачастую оказывался неподалёку, когда с Руднем приключалась беда.

Он зашёл в палату, это был серьёзный человек с едва ли не более непроницаемым лицом, чем у Яна. Глаза его, всегда немного на выкате, осматривали окружающий мир с небрежностью беспринципного чекиста, а бородка, почти как у львиной доли революционеров, только добавляла архаичности его облику. Кирилл неспешно придвинул стул и сел.

– Врачи сказали, что возникли осложнения во время операции, возмущение информационного не то поля, не то потока, в общем, что-то в твоих транзисторных мозгах, хорошо, что не расплавились, – голос у собеседника был крайне неподходящим для его внешности, слишком мягким и обволакивающим, хотя, может быть в этом был скрытый смысл. Кирилл, светлая голова, принадлежал к той странной социальной группе людей, который вполне сносно функционировали и без мозговых имплантатов, отношение к ним было двояким, не то от зависти, не то от искреннего удивления, их считали несколько сумасшедшими. В соответствии с логикой стандартного жителя корпорации, любой гражданин-производитель был просто обязан максимально улучшать свои производственные способности, в первую очередь в плане вычислительных мощностей мозга. Мнение о них было едва лучше, чем о тех, кто ничего не производил.

– Я видел очень странный сон, – ответил апатично развалившийся на кровати Ян. – Какими судьбами ты снова оказался рядом?

– Проходил исследования, корпорация неплохо платит таким, как я, за возможность изучить мозг без модификаций. На эти средства, считай, и живу, собственно, ты всё это знаешь.

– Везёт же мне, однако.

– Хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонил?

– Да нет, сам, когда в себя окончательно приду.

– Ну что ж, выздоравливай, как-нибудь надо будет встретиться при более радостных обстоятельствах, – Кирилл встал, поставил стул на место и, развернувшись, вышел из помещения. Некоторое время Ян наблюдал как он удаляется по коридору.

После того, как фигура скрылась из вида, Рудень прикрыл глаза в попытке полежать немного в спокойствии, но вездесущий свет, отражённый от множества белых и светлых поверхностей, проникал сквозь веки. Он отключил глаза, погрузившись в безграничную тьму, в этом невероятном пространстве блеснули зелёные огоньки. Разум заполнился ритуальным шумом, видимо, отголоски сновидения, Ян знал, что это игры, в которые порой так любит играть сознание, встревоженное чем-то. Он включил музыку, мелодичную и простую, чёрный мир погрузился в миролюбивое небытие, в котором парень планировал пробыть ещё, по крайней мере, пару часов. А потом надо будет думать о том, как реализовывать то, что уже было задумано и то, что предстояло запланировать. Думать и действовать.