Текст книги "198 басен дедушки Крылова"

Автор книги: Иван Крылов

XXII
Орел и Куры

 
Желая светлым днем вполне налюбоваться,
            Орел поднебесью летал
    И там гулял,
            Где молнии родятся.
Спустившись, наконец, из облачных вышин,
Царь-птица отдыхать садится на овин.
Хоть это для Орла насесток незавидный,
      Но у Царей свои причуды есть:
Быть может, он хотел овину сделать честь,
      Иль не было вблизи ему по чину сесть
      Ни дуба, ни скалы гранитной;
Не знаю, чтó за мысль, но только что Орел
    Немного посидел
И тут же на другой овин перелетел.
      Увидя то, хохлатая наседка
      Толкует так с своей кумой:
      «За чтó Орлы в чести такой?
Неужли за полет, голубушка соседка?
            Ну, право, если захочу,
      С овина на овин и я перелечу.
      Не будем же вперед такие дуры,
      Чтоб почитать Орлов знатнее нас.
Не больше нашего у них ни ног, ни глаз;
            Да ты же видела сейчас,
Что пóнизу они летают так, как куры».
Орел ответствует, наскуча вздором тем:
      «Ты права, только не совсем.
Орлам случается и ниже кур спускаться;
Но курам никогда до облак не подняться!»
 
 
            Когда таланты судишь ты, —
Считать их слабости трудов не трать напрасно;
Но, чувствуя, чтó в них и сильно, и прекрасно,
Умей различны их постигнуть высоты.
 

«Орел и Куры». Рисунок И. Панова. 1911

«Орел и Куры». Басня опубликована в журнале «Драматический вестник» в 1808 г. О времени написания данных нет. Текст окончательно установлен в издании 1834 г.

На похожий сюжет написана басня Дмитриева «Орел и каплун» (1806 г.).

Мысль басни в том, что талант может иногда опуститься со своих высот и до обыкновенного уровня, временно себя не проявлять, но посредственность всегда останется на своем низком уровне, сколько бы она не шумела о своих высоких дарованиях.

Овин – строение для сушки сжатого хлеба.

Насесток (насест) – протянутые над землей жерди, на которые усаживаются на ночлег куры.

Ответствует – отвечает.

Книга вторая

И. А. Крылов. Гравюра И. Ческого по рисунку Е. Эстеррейха. 1815

I
Лягушки, просящие Царя

 
      Лягушкам стало не угодно
            Правление народно,
И показалось им совсем не благородно
      Без службы и на воле жить.
            Чтоб горю пособить,
      То стали у богов Царя они просить.
Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно,
На сей однако ж раз послушал их Зевес:
Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,
      И плотно так он треснулся на царство,
Что ходенем пошло трясинно государство:
            Со всех Лягушки ног
            В испуге пометались,
      Кто как успел, куда кто мог,
И шепотом Царю по кельям дивовались.
И подлинно, что Царь на диво был им дан:
      Не суетлив, не вертопрашен,
      Степенен, молчалив и важен;
      Дородством, ростом великан,
Ну, посмотреть, так это чудо!
      Одно в Царе лишь было худо:
      Царь этот был осиновый чурбан.
Сначала, чтя его особу превысоку,
Не смеет подступить из подданных никто:
Со страхом на него глядят они, и то
Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;
      Но так как в свете чуда нет,
      К которому б не пригляделся свет,
То и они сперва от страху отдохнули,
Потом к Царю подползть с преданностью дерзнули:
      Сперва перед Царем ничком;
А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком:
      Дай попытаться сесть с ним рядом;
А там, которые еще поудалей,
      К Царю садятся уж и задом.
      Царь терпит всё по милости своей.
Немного погодя, посмотришь, кто захочет,
            Тот на него и вскочит.
В три дня наскучило с таким Царем житье.
      Лягушки новое челобитьё,
Чтоб им Юпитер в их болотную державу
      Дал подлинно Царя на славу!
      Молитвам теплым их внемля,
Послал Юпитер к ним на царство Журавля.
Царь этот не чурбан, совсем иного нраву:
Не любит баловать народа своего;
Он виноватых ест: а на суде его
      Нет правых никого;
            Зато уж у него,
Чтó завтрак, чтó обед, чтó ужин, то расправа.
      На жителей болот
      Приходит черный год.
В Лягушках каждый день великий недочет.
С утра до вечера их Царь по царству ходит
      И всякого, кого ни встретит он,
Тотчас засудит и – проглотит.
Вот пуще прежнего и кваканье, и стон,
      Чтоб им Юпитер снова
      Пожаловал Царя инова;
Что нынешний их Царь глотает их, как мух;
Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)
Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;
Что, наконец, их Царь тошнее им засух.
«Почто ж вы прежде жить счастливо не умели?
Не мне ль, безумные, – вещал им с неба глас, —
      Покоя не было от вас?
Не вы ли о Царе мне уши прошумели?
Вам дан был Царь? – так тот был слишком тих:
      Вы взбунтовались в вашей луже,
Другой вам дан – так этот очень лих:
Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!»
 

«Лягушки, просящие Царя». Гравюра Ж. Гранвиля к одноименной басне Лафонтена

«Лягушки, просящие Царя». Басня опубликована в сборнике «Басни» в 1809 г. Данных о времени написание нет. Текст окончательно установлен в издании 1843 г.

Басня самим автором была отнесена к числу «переводов или подражаний». Она представляет собой переработку басни Лафонтена с тем же заглавием, в свою очередь восходящей к басне Эзопа. До Крылова в России тот же сюжет разрабатывал В.И. Майков.

В басне выражена мысль, что надо довольствоваться тем, что бог послал.

Пособить – помочь.

Не сродно – не соответствует положению, привычкам.

Зевес (Зевс) – в древнегреческой мифологии бог неба, грома и молний, повелевающий всем миром.

Ходень – предмет, находящийся в непрерывном движении.

Аир – болотное растение, похожее на камыш.

Осока – колосистая трава, растущая на болотистых местах.

Юпитер – бог в древнеримской мифологии, похожий на Зевса.

Черный год – плохое время.

Лих – зол, боек, проворен.

II
Лев и Барс

 
            Когда-то, в старину,
      Лев с Барсом вел предолгую войну
За спорные леса, за дебри, за вертепы.
Судиться по правам – не тот у них был нрав;
Да сильные ж в правах бывают часто слепы.
      У них на это свой устав:
      Кто одолеет, тот и прав.
      Однако, наконец, не вечно ж драться —
            И когти притупятся:
Герои по правам решились разобраться;
Намерились дела военны прекратить,
            Окончить все раздоры,
Потом, как водится, мир вечный заключить
            До первой ссоры.
      «Назначим же скорей
      Мы от себя секретарей, —
Льву предлагает Барс, – и как их ум рассудит,
            Пусть так и будет.
Я, например, к тому определю Кота:
Зверек хоть неказист, да совесть в нем чиста;
А ты Осла назначь: он знатного же чина,
      И, к слову молвить здесь,
Куда он у тебя завидная скотина!
Поверь, как другу, мне: совет и двор твой весь
      Его копытца вряд ли стоят.
            Положимся ж на том,
    На чем
      С моим Котишком он устроит».
      И Лев мысль Барса утвердил
    Без спору;
Но только не Осла, Лисицу нарядил
      Он от себя для этого разбору,
Примолвя про себя (как видно, знал он свет):
«Кого нам хвалит враг, в том, верно, проку нет».
 

«Лев и Барс» Рисунок Н. Денисова. 1898

«Лев и Барс». Басня опубликована в сборнике «Басни» 1815 г. Данных о времени написание нет. Текст басни был окончательно установлен в издании 1835 г.

В.Ф. Кеневич сообщал: «Как самый смысл басни показывает, Крылов в ней говорит о назначении какого-то лица в дипломатическую должность; но без прямых указаний невозможно сказать, о ком именно идет речь».

Мысль басни выражена в последней строчке: «Кого нам хвалит враг, в том, верно, проку нет».

Дебрь – непроходимое место в лесах.

Вертеп – пещера, подземный скрытый притон.

Двор – высочайшие особы и служащие при них чиновники.

Нарядил – назначил, поставил.

Знал свет – знал людей, жизнь, людские дела и недостатки.

III
Вельможа и Философ

 
Вельможа, в праздный час толкуя с Мудрецом
    О том, о сём,
«Скажи мне, – говорит, – ты свет довольно знаешь,
И будто в книге, ты в сердцах людей читаешь:
            Как это, чтó мы ни начнем,
Суды ли, общества ль учены заведем,
            Едва успеем оглянуться,
      Как первые невежи тут вотрутся?
      Ужли от них совсем лекарства нет?»
«Не думаю», сказал Мудрец в ответ, —
И с обществами та ж судьба (сказать меж нами),
            Что с деревянными домами».
«Как?» – «Так же: я вот свой достроил сими днями;
      Хозяева в него еще не вобрались,
            А уж сверчки давно в нем завелись».
 

«Вельможа и Философ». Рисунок А. Жаба. Начало ХХ в.

«Вельможа и Философ». Басня опубликована в журнале «Чтения в Беседе любителей русского слова» в 1815 г. Данных о времени написание нет. Текст окончательно установлен в издании 1815 г.

По предположению академика Я.К. Грота, басня была направлена против графа Д.И. Хвостова, ставшего активным членом Беседы любителей русского слова.

В басне выражена мысль, что проныра ухитряется пролезать повсюду.

Вотрутся – влезут.

Ужли – неужели.

От них лекарства нет – нет средств против них, против их назойливости.

IV
Мор Зверей

 
Лютейший бич небес, природы ужас – мор
      Свирепствует в лесах. Уныли звери;
            В ад распахнулись настежь двери:
Смерть рыщет по полям, по рвам, по высям гор:
Везде разметаны ее свирепства жертвы:
      Неумолимая, как сено косит их,
            А те, которые в живых,
Смерть видя на носу, чуть бродят полумертвы:
            Перевернул совсем их страх,
Те ж звери, да не те в великих столь бедах:
Не давит волк овец и смирен, как монах;
Мир курам дав, лиса постится в подземелье:
            Им и еда на ум нейдет.
            С голубкой голубь врознь живет,
            Любви в помине больше нет:
            А без любви какое уж веселье?
В сем горе на совет зверей сзывает Лев.
Тащатся шаг за шаг, чуть держатся в них души.
Сбрелись и в тишине, царя вокруг обсев,
      Уставили глаза и приложили уши.
«О, други! – начал Лев, – по множеству грехов
      Подпали мы под сильный гнев богов,
Так тот из нас, кто всех виновен боле,
    Пускай по доброй воле
            Отдаст себя на жертву им!
Быть может, что богам мы этим угодим,
      И теплое усердье нашей веры
            Смягчит жестокость гнева их.
      Кому не ведомо из вас, друзей моих,
            Что добровольных жертв таких
      Бывали многие в истории примеры?
            Итак, смиря свой дух,
      Пусть исповедует здесь всякий вслух,
В чем погрешил когда он вольно, иль невольно.
            Покаемся, мои друзья!
Ох, признаюсь – хоть это мне и больно —
    Не прав и я!
Овечек бедненьких – за чтó? – совсем безвинно
    Дирал бесчинно;
            А иногда – кто без греха?
            Случалось, драл и пастуха:
            И в жертву предаюсь охотно.
Но лучше б нам сперва всем вместе перечесть
      Свои грехи: на ком их боле есть,
            Того бы в жертву и принесть, —
      И было бы богам то более угодно».
«О, царь наш, добрый царь! От лишней доброты, —
Лисица говорит, – в грех это ставишь ты.
Коль робкой совести во всем мы станем слушать,
То прийдет с голоду пропасть нам наконец;
            Притом же, наш отец!
      Поверь, что это честь большая для овец,
            Когда ты их изволишь кушать.
А что до пастухов, мы все здесь бьем челом:
Их чаще так учить – им это поделом.
Бесхвостый этот род лишь глупой спесью дышит,
      И нашими себя везде царями пишет».
Окончила Лиса; за ней, на тот же лад,
            Льстецы Льву то же говорят,
      И всякий доказать спешит наперехват,
Что даже не в чем Льву просить и отпущенья.
За Львом Медведь, и Тигр, и Волки в свой черёд
    Во весь народ
      Поведали свои смиренно погрешенья;
            Но их безбожных самых дел
      Никто и шевелить не смел.
            И все, кто были тут богаты
      Иль когтем, иль зубком, те вышли вон
    Со всех сторон
            Не только правы, чуть не святы.
В свой ряд смиренный Вол им так мычит: «И мы
Грешны. Тому лет пять, когда зимой кормы
            Нам были худы,
      На грех меня лукавый натолкнул:
Ни от кого себе найти не могши ссуды,
Из стога у попа я клок сенца стянул».
            При сих словах поднялся шум и толки;
            Кричат Медведи, Тигры, Волки:
            «Смотри, злодей какой!
      Чужое сено есть! Ну, диво ли, что боги
      За беззаконие его к нам столько строги?
      Его, бесчинника, с рогатой головой,
      Его принесть богам за все его проказы,
Чтоб и телá нам спасть, и нравы от заразы!
Так, по его грехам, у нас и мор такой!»
            Приговорили —
      И на костер Вола взвалили.
 
 
      И в людях так же говорят:
Кто посмирней, так тот и виноват.
 

«Мор Зверей». Рисунок В. Серова. 1895–1911

«Мор Зверей». Басня опубликована в сборнике «Басни» 1815 г. Данных о времени написание нет. Текст был окончательно установлен в издании 1843 г.

Басня самим автором была отнесена к числу «переводов или подражаний». Она представляет собой переработку басни Лафонтена «Больные чумою животные», источником которой, в свою очередь, послужили проповеди французского проповедника Ролена. В России этот сюжет до Крылова разрабатывали Н.В. Леонтьев (1766 г.), Княжин, Хвостов и князь Д.П. Горчаков (1806 г.).

В басне выражена мысль, что у плутов всегда виноват самый беззащитный, слабый.

Мор – смертельная зараза, эпидемия.

Разметаны – разбросаны.

На носу – очень близко.

В помине нет – нет ничего.

Сбрелись – сошлись с разных сторон.

Уставили глаза и приложили уши – внимательно всматривались и вслушивались.

Дирал – рвал, губил.

Бьем челом – покорно просим.

На перехват – перебивая один другого.

Стянул – украл, похитил.

Спасть – спасти.

V
Собачья дружба

 
            У кухни под окном
На солнышке Полкан с Барбосом, лежа, грелись.
      Хоть у ворот перед двором
Пристойнее б стеречь им было дом;
      Но как они уж понаелись —
      И вежливые ж псы притом
      Ни на кого не лают днем —
Так рассуждать они пустилися вдвоем
О всякой всячине: о их собачьей службе,
      О худе, о добре и, наконец, о дружбе.
«Чтó может, – говорит Полкан, – приятней быть,
      Как с другом сердце к сердцу жить;
      Во всем оказывать взаимную услугу;
      Не спить без друга и не съесть,
      Стоять горой за дружню шерсть,
      И, наконец, в глаза глядеть друг другу,
      Чтоб только улучить счастливый час,
Нельзя ли друга чем потешить, позабавить,
И в дружнем счастье всё свое блаженство ставить!
      Вот если б, например, с тобой у нас
      Такая дружба завелась:
            Скажу я смело,
Мы б и не видели, как время бы летело».
      «А чтó же? это дело! —
      Барбос ответствует ему. —
Давно, Полканушка, мне больно самому,
Что, бывши одного двора с тобой собаки,
      Мы дня не проживем без драки;
      И из чего? Спасибо господам:
      Ни голодно, ни тесно нам!
      Притом же, право, стыдно:
Пес дружества слывет примером с давних дней;
     А дружбы между псов, как будто меж людей,
   Почти совсем не видно».
     «Явим же в ней пример мы в наши времена, —
     Вскричал Полкан, – дай лапу!» – «Вот она!»
   И новые друзья ну, обниматься,
         Ну, целоваться;
     Не знают с радости, к кому и приравняться:
     «Орест мой!» – «Мой Пилад!» Прочь свары, зависть, злость!
     Тут повар на беду из кухни кинул кость.
     Вот новые друзья к ней взапуски несутся:
           Где делся и совет, и лад?
           С Пиладом мой Орест грызутся, —
           Лишь только клочья вверх летят:
           Насилу, наконец, их рóзлили водою.
 
 
           Свет полон дружбою такою.
     Про нынешних друзей льзя молвить, не греша,
     Что в дружбе все они едва ль не одинаки:
     Послушать, кажется, одна у них душа,
     А только кинь им кость, так чтó твои собаки!
 

«Собачья дружба». Рисунок А. Сапожникова. 1834

«Собачья дружба». Басня опубликована в сборнике «Басни» 1815 г. Данных о времени написание нет. Текст окончательно установлен в издании 1825 г.

По предположению В.Ф. Кеневича, басня имеет в виду безуспешность мирных переговоров Венского конгресса 1814–1815 гг., где интересы держав, одержавших победу над Францией, так перепутались, что они перессорились и превратились во врагов по отношению друг к другу.

В басне выражена мысль, что между людьми бывает, что на словах они – лучшие друзья, готовые друг для друга на любую жертву, но лишь дело у них коснется наживы, и дружбе конец – прежние приятели становятся злейшими врагами.

Не спить – не выпить.

Стоять горою – стоять крепко, твердо защищать.

Улучить час – выбрать удобное время.

Явим – покажем, обнаружим.

Орест – сын царя Агамемнона, предводителя греков в Троянскую войну.

Пилад – племянник Агамемнона. Орест и Пилад находились между собой в теснейшей дружбе, которая сделала их имена нарицательным названием истинных друзей.

VI
Раздел

 
Имея общий дом и общую контору,
      Какие-то честные торгаши
      Наторговали денег гору;
      Окончили торги и делят барыши.
      Но в дележе когда без спору?
Заводят шум они за деньги, за товар, —
Как вдруг кричат, что в доме их пожар.
            «Скорей, скорей спасайте
            Товары вы и дом! —
Кричит один из них. – Ступайте,
      А счеты после мы сведем!»
«Мне только тысячу мою сперва додайте, —
    Шумит другой, —
      Я с места не сойду долой».
«Мне две не додано, а вот тут счеты ясны», —
Еще один кричит. «Нет, нет, мы не согласны!
      Да как, за чтó, и почему!»
      Забывши, что пожар в дому,
Проказники тут до того шумели,
      Что захватило их в дыму,
И все они со всем добром своим сгорели.
 
 
      В делах, которые гораздо поважней,
      Нередко от того погибель всем бывает,
Что чем бы общую беду встречать дружней,
            Всяк споры затевает
    О выгоде своей.
 

«Раздел». Рисунок А. Сапожникова. 1834

«Раздел». Басня опубликована в журнале «Чтения в Беседе любителей русского слова» в 1813 г. Данных о времени написание нет. Текст басни был окончательно установлен в издании 1825 г.

Рукопись украшена наброском профиля военного, напоминающего портрет московского главнокомандующего в 1812 г. графа Ф.В. Ростопчина. Басня относится к событиям Отечественной войны, изображая дворян и чиновников, которые затевали споры в тяжелую годину всеобщего бедствия, не переставали думать о своих выгодах, когда требовался дружный отпор общему врагу. Например, граф Ростопчин вышел из московского ратнического комитета с досады, что московский комитет был подчинен петербургскому, во главе которого стояли граф Аракчеев, Балашов и Шишков.

В басне выражены мысль, что люди часто гибнут оттого, что во время несчастья спорят друг с другом, каждый думает о своей выгоде вместо того, чтобы общими усилиями защищаться от беды.

Денег гору – много денег.

Сведем счеты – окончим расчет.

Проказники – шалуны. Крылов часто называет проказниками тех, кто поступает дурно, ошибочно.

VII
Бочка

 
      Приятель своего приятеля просил,
Чтоб Бочкою его дни на три он ссудил.
            Услуга в дружбе – вещь святая!
Вот, если б дело шло о деньгах, речь иная:
Тут дружба в сторону, и можно б отказать;
            А Бочки для чего не дать?
      Как возвратилася она, тогда опять
            Возить в ней стали воду.
И всё бы хорошо, да худо только в том:
      Та Бочка для вина брана откупщиком,
И настоялась так в два дни она вином,
      Что винный дух пошел от ней во всем:
Квас, пиво ли сварят, ну даже и в съестном.
            Хозяин бился с ней близ году:
То выпарит, то ей проветриться дает;
            Но чем ту Бочку ни нальет,
А винный дух всё вон нейдет,
И с Бочкой, наконец, он принужден расстаться.
 
 
Старайтесь не забыть, отцы, вы басни сей:
      Ученьем вредным с юных дней
      Нам стоит раз лишь напитаться,
А там во всех твоих поступках и делах,
      Каков ни будь ты на словах,
      А всё им будешь отзываться.
 

Картина И. Грибкова «Водовоз». 1873

«Бочка». Басня опубликована в журнале «Чтения в Беседе любителей русского слова» в 1815 г. Данных о времени написание нет. Текст окончательно установлен в издании 1831 г.

По мнению В.Ф. Кеневича басня направлена против мистицизма. Это толкование подверг критики историк русской словесности А.Д. Галахов. По его мнению, басня, в первую очередь, предостерегает против чуждого национальным интересам России космополитического воспитания, осуществлявшегося педагогами-иностранцами.

В басне выражены мысль, что очень трудно искоренить недостатки, которые человек приобрел в молодости.

Ссудил – дал взаимообразно, одолжил на время.

Дружбы в сторону – дружбе конец.

Выпарить – кипятком выводить дурной запах из деревянной посуды.

Напитаться учением – глубоко проникнуться учением.

VIII
Волк на псарне

 
Волк, ночью, думая залезть в овчарню,
            Попал на псарню.
      Поднялся вдруг весь псарный двор.
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
      Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»
            И вмиг ворота на запор;
            В минуту псарня стала адом.
            Бегут: иной с дубьем,
    Иной с ружьем.
«Огня! – кричат, – огня!» Пришли с огнем.
Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
      Зубами щелкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
      Но, видя то, что тут не перед стадом,
      И что приходит, наконец,
      Ему расчесться за овец, —
            Пустился мой хитрец
    В переговоры,
И начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?
            Я, ваш старинный сват и кум,
Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;
Забудем прошлое, уставим общий лад!
А я не только впредь не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад,
            И волчьей клятвой утверждаю,
            Что я…» – «Послушай-ка, сосед, —
            Тут Ловчий перервал в ответ, —
            Ты сер, а я, приятель, сед,
      И Волчью вашу я давно натуру знаю;
            А потому обычай мой:
      С волками иначе не делать мировой,
            Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на Волка гончих стаю.
 

«Волк на псарне».

Рисунок А. Жаба. Начало ХХ в.

«Волк на псарне». Басня опубликована в журнале «Сын Отечества» в 1812 г. Написана в самом начале октября 1812 г. Текст окончательно установлен в издании 1825 г.

В образах Ловчего в Волка изображены М.И. Кутузов и Наполеон. Непосредственным поводом к написанию басни явились попытки Наполеона, занявшего Москву, заключить в конце сентября 1812 г. выгодный для него мир. Неудачная миссия французского генерала Лористона (отказ Кутузова вести мирные переговоры на данном этапе войны) состоялась 23 сентября (5 октября) 1812 г. Басня была закончена при получении известия о поражении французских войск под Тарутиным 6 (18) октября. После сражения под Красным Кутузов лично прочитал окружавшим его офицерам только что полученную из Петербурга рукопись басни.

В басне выражена мысль, что не следует доверять искренности закоренелого во зле человека; в беде он притворяется кротким и уступчивым, но лишь беда пройдет, он снова примется за злое дело.

Под влиянием этой басни появилась пословица: «Поджал хвост, что волк на псарне».

Овчарня – хлев для овец.

Псарня – хлев для псов (собак).

Залились – громко залаяли.

Ощетиня шерсть – подняв ее в гневе так, как торчит щетина на хребте у свиньи.

Расчесться – расплатиться, быть наказанным.

Уставим общий лад – установим мир, согласие.

Ловчий – главный псарь, заведующий псовой охотой.