Текст книги "Бумеранг улетает к Солнцу"

Автор книги: Иван Амбердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

1. Командировка

***

“Серж заглянул под лестницу, и усмехнулся – это было бы чудом, если бы Николя оставил там ключ. Конечно, никакого ключа там не было. Там… был сложенный вдвое зеленоватый листок бумаги, приклеенный куском скотча к обратной стороне второй ступени.

“Остановись. Никто не виноват”

Кому был адресован этот короткий текст на клочке бумаги? Николя? Сержа вдруг озарило, что, если бы кто-то знал, что не Николя, не его подельники, а он, Серж, прочитает эту записку, то… она попала бы точно в цель. Она дала бы ответ на самый главный вопрос, мучивший Сержа в последнее время. Но кто мог знать, что он появится у этого дома, и заглянет под эту лестницу? Кто-то следит за ним, да еще и просчитывает каждый его шаг?..”

*

Егор оторвался от чтения книги и поднял голову. Что-то заставило его это сделать. Интуитивное ощущение, будто за ним пристально наблюдают. Может быть, этот человек у двери? Кажется, он зашел в вагон на той же станции, что и Егор, оставшись у двери, прислонившись к ней спиной. Да, он точно зашел вслед за Егором. Его сложно спутать с кем-то другим. Голову украшает капюшон куртки зеленого цвета, поверх капюшона – огромные черные наушники. Лица почти не видно – оно скрыто под черным респиратором. Сейчас нет никакой эпидемии, зачем ему респиратор? Или он знает что-то, чего не знают другие? На глазах – очки в толстой коричневой оправе, немного затемненные, глаз почти не видно, вместо них – два темных пятна. Зашел, опустил голову, так и стоит всю дорогу, еле заметно покачиваясь, наверное, в такт музыке. На остановках нехотя делает шаг в сторону, пропуская людей. Иногда не отходит, вынуждая людей обходить его. Никто не осмеливается сделать ему замечание, ведь этот человек – гигант, выше всех в вагоне на голову, и даже свободная куртка не может скрыть гору мышц под ней.

Егор снова уткнулся в книгу. Зачитавшись, он едва не пропустил свою станцию. Закинув книжку в портфель, он выскочил в дверь, столкнувшись с человеком в зеленой куртке. Потирая ушибленное плечо, Егор шел по переходам на станцию “Таганская кольцевая”, и думал о человеке, с которым только что столкнулся. Он не чувствовал себя виноватым, напротив, он был зол на этого человека, который стоял в дверях, мешая остальным покинуть вагон. Егора всегда раздражали люди, которые мешали выходить из вагона метро. Бывает, двери открываются, а люди толпятся прямо перед тобой, словно не понимая, что нужно расступиться, и дать пассажирам выйти из вагона. Сам Егор так не поступал. Он всегда вставал в стороне от двери, чтобы не мешать людям выходить. Егор считал большими глупцами людей, которые стоят на пути, и не понимающих, что один маленький шаг в сторону может существенно облегчить жизнь всем. Один маленький шаг, а какой эффект.

На кольцевой линии Егор пропустил один переполненный поезд. Следующий подоспел спустя секунды, он был немного свободнее, и Егор смог протиснуться в самый первый вагон. В первом вагоне всегда чуть меньше людей, чем в остальных. Егор часто задумывался над этим вопросом – его интересовало, с какой это стати в первом вагоне всегда меньше людей, чем в остальных. В итоге, Егор пришел к выводу, что это из-за лени. Людям лень пройти несколько шагов вперед, чтобы ехать в более-менее комфортных условиях. Другой причины этого феномена Егор не видел. Сам Егор не ленился. Он всегда шел в начало перрона, чтобы сесть в первый вагон.

Поезд тронулся и стал быстро набирать скорость. Изловчившись, Егор повернулся лицом к дверям, в которые только что вошел и… увидел того самого человека в зеленой куртке, с которым столкнулся несколько минут назад в первом поезде.

Он стоял у самых дверей, лицом к Егору. Без всяких сомнений, это был тот самый человек. Ведь он был на голову выше остальных. И плечи… У человека в зеленой куртке были такие широкие плечи, что можно было подумать, что там целых два человека. На его голове по-прежнему капюшон, поверх него – большие наушники, лицо скрывает респиратор, а глаз не видно из-за затемненных очков в коричневой оправе. Это был он – человек из первого поезда.

“Получается, он все это время шел за мной по переходам, и влез в тот же самый вагон, что и я?”, – Егору стало не по себе от этой мысли. Он подумал, что этот человек не планировал выходить из вагона, раз Егор столкнулся с ним в тот момент, когда двери уже начали закрываться. Раз так, то этот человек выскочил из поезда в самый последний момент. Почему он это сделал? Неужели из-за него – из-за Егора? Из-за того, что Егор задел его своим плечом? Это какой-то сумасшедший, решивший отомстить за случайное столкновение в переполненном метро? Конечно сумасшедший! Какой нормальный человек вырядится в эту идиотскую зеленую куртку, похожую на балахон, и напялит респиратор?!

Егору выходил на следующей станции – на “Курской”. Обычно здесь выходит очень много людей. Понадеявшись, что он сможет затеряться в толпе, и скрыться от человека в зеленой куртке, Егор немного приободрился. Поезд начал притормаживать, приближаясь к “Курской”.

– Вы выходите на “Курской”? – спросил Егор девушку, стоящую перед ним.

Девушка, не оборачиваясь, кивнула.

– А куда она денется, – сказал кто-то позади Егора. – Тут все выходят. Не просто выйдет, а вылетит, как пробка из бутылки шампанского. Девушка, вы пьете шампанское?

– Ага, особенно по утрам люблю, потом как-то работается легче, – под смех пассажиров, отреагировала девушка.

Поезд остановился. Люди стали выходить из вагона. Человек в зеленой куртке вышел первым, но когда Егор вышел на перрон, он почему-то его не увидел. Несмотря на это, Егор решил перестраховаться – он стал быстро передвигаться в толпе, делая хитрые маневры, похожие на ход конем, то вправо, то влево, надеясь таким образом оторваться от человека в зеленой куртке, если тот все-таки не успокоился и продолжил преследование. На эскалаторе Егор не остановился, он шел по ступенькам все то время, пока ехал, и только в самом верху решил остановиться, чтобы отдышаться, потому что сил идти дальше уже не было. Он пересилил страх и посмотрел вниз. На эскалаторе человека в зеленой куртке не было.

“Я молодец – я все предусмотрел и смог оторваться”, – подумал Егор, но на душе все равно скребли кошки. Он все еще чувствовал опасность. Что-то неуловимое в облике человека в зеленой куртке напугало его, это “что-то” проникло в подсознание, и засело тревожным маячком, заставляющим постоянно думать о своей безопасности. Что это было? Наверное, глаза. Егора напугали эти темные пятна за стеклами очков, похожие на что угодно, только не на человеческие глаза.

Егор прошел через вестибюль, а у самого выхода резко свернул за колонну слева, присев на корточки, и возясь со шнурками. На самом деле, со шнурками все было в порядке, просто Егор хотел еще раз убедиться, что человек в зеленой куртке его не преследует. Вестибюль на выходе постепенно опустел – все, кто приехал на поезде вместе с Егором, уже вышли на улицу, а следующий поезд только подошел. Даже два поезда, судя по грохоту внизу. Сейчас в вестибюле появится целая толпа. Пора идти. Егор встал и прошел в первую дверь, попав в узкий тамбур, потом толкнул вторую дверь, ведущую на улицу.

Вторая дверь открылась на удивление легко – словно ее кто-то открыл снаружи. Так и было – оказывается, человек в зеленой куртке опередил Егора, и поджидал его здесь, на улице, прямо у двери. Все произошло мгновенно. Распахнув дверь перед Егором, человек в зеленой куртке придержал ее правой рукой, а левую отвел назад, словно вежливо пригласил Егора выйти. Нет, не для этого он отвел свою руку, толщиной с бревно. Он отвел руку для удара. Удар в солнечное сплетение был таким сильным, что у Егора сперло дыхание. Он согнулся пополам, не имея возможности ни вдохнуть, ни крикнуть. И убежать обратно в вестибюль у него тоже не было никакой возможности – человек схватил его за волосы, не позволяя сделать ни одного движения. Еще секунда, и человек в зеленой куртке, невнятно пробормотав какое-то проклятие, с силой закрыл тяжелую дверь. Удар двери пришелся прямо в шею, припечатав ее к медному косяку. Захрипев, Егор сполз на землю, а человек в зеленой куртке тут же исчез, шагнув за угол.

В вестибюле появились люди, приехавшие на следующих поездах, и уже успевшие поднявшиеся по эскалатору.

– Вызовите дежурного! – крикнул кто-то, обнаружив Егора, зажатого в дверях. – Тут человеку плохо!

*

– Мне не нужны его вещи! – рыдая, кричала молодая женщина, сбросив на пол коробку с мужскими вещами и портфелем. – Мне нужен Егор! Верните мне моего Егора! Вы же полиция! Вы обязаны вернуть мне моего Егора! Чем вы здесь вообще занимаетесь?! Верните его! Вы меня слышите?! Эй ты, майор, как там тебя! Скорин! Встань, и иди искать моего Егора!

Максим Скорин закрыл глаза, медленно считая в уме до десяти. За время работы следователем он научился прогнозировать дальнейшую судьбу людей по их реакции на известие о гибели родных. Самое опасное – это когда человек сразу замолкает. Не плачет, не кричит, не заламывает руки. Просто молчит, сосредоточенно слушая следователя. Молчание и сосредоточенность – верный признак того, что человек уже сегодня выкинет какую-то неприятную штуку. Напьется каких-то таблеток, или еще что сделает с собой. Таких Максим передавал на поруки их родственникам и друзьям, строго-настрого наказывая им не оставлять “сосредоточенного” одного ни на минуту.

Истерики… С ними чуть легче. Благоприятнее всего протекают “адекватные истерики”, так Максим называл их в своей собственной классификации. Человек все понимает, но не может остановиться. Рыдает, кричит, бьется. Но все понимает. Этот будет в порядке уже через час. Излил горе, и все. Завтра еще раз излил. Может быть, напьется. В общем – нервная система находит какие-то пути.

Вторая разновидность истерик в классификации Максима – “неадекватные истерики”. Именно это Максим сейчас и наблюдал в своем кабинете, сообщив супруге Егора Никанорова о его гибели. Людям с “неадекватной истерикой”, как правило, требовалась квалифицированная психиатрическая помощь. Обычно эти люди не наносили себе каких-то увечий, они просто переставали понимать, что происходит. Слабая нервная система отключалась от реальности, бросая этого человека во все тяжкие. Они могли уехать в другой город, и бродить там в полной прострации. Они шли на работу погибшего родственника и требовали, чтобы его отпустили домой…

Досчитав до десяти, Максим открыл глаза, поднял трубку и набрал номер дежурного:

– Нам нужна скорая. Да, прямо сейчас.

Отправив несчастную женщину с бригадой скорой помощи, Максим собрал с пола вещи Егора и аккуратно сложил их в коробку.

– Это на хранение, – сказал он дежурному, отдавая ему коробку. – Неизвестно, когда жена убитого будет в состоянии забрать его вещи. Похоже, она надолго задержится в больнице.

– Убитого? – переспросил дежурный. – Разве это не несчастный случай? Я слышал, что этот человек поскользнулся на выходе из метро, упал, а дверь сломала ему шею. Двери в метро иногда открываются от сквозняка, а потом с такой силой закрываются, что удивительно, почему у нас так мало таких жертв, как этот несчастный. Неужели до сих пор не нашелся способ сделать двери в метро немного безопаснее?

– Ну хорошо, убитого дверью, назовем это так. Хотя, слишком много совпадений – он упал именно в дверном проеме, а дверь распахнулась от сквозняка именно в этот момент. И, закрывшись, попала Егору точно в шею. Три совпадения в одну секунду? Где это ты такое видел?

– В кино, – усмехнулся дежурный.

– То-то и оно, – сказал Максим.

Закрыв за дежурным дверь, Максим прошелся по кабинету, разминая ноги, и обдумывая свои дальнейшие действия.

– Это что еще за… – Максим нагнулся и вытащил из-под стола книжку – “Бумеранг для Сержа”. – А-а-а, да это же книга погибшего…

Максим хотел позвонить дежурному, чтобы тот положил книжку в коробку с личными вещами Егора Никанорова, но, открыв первую страницу, положил трубку. Махом «проглотив» десять страниц, Максим понял, что теперь эта книжка попадет в коробку с вещами Егора Никанорова только тогда, когда он доберется до ее последней строки и узнает судьбу главного героя по имени Серж.

*

“Серж припарковал свой “Пежо” на противоположной стороне улицы в ста метрах от дома Николя. Термос с крепким кофе был пуст наполовину, когда Серж увидел, как мимо дома Николя медленно проехал черный “Эскалэйд”. “Эскалэйд” ехал прямо на Сержа, из-за чего ему пришлось сползти по креслу и завалиться набок, чтобы тот, кто сидел за рулем “Эскалэйда”, его не заметил. Серж услышал, как совсем рядом прошелестели низкопрофильные шины, потом увидел, как свет от фар на мгновения осветили салон его “Пежо”, потом снова услышал шелест шин. Он догадался, что “Эскалэйд” развернулся на перекрестке и поехал обратно. Шелест шин отдалился и стих. Через пару секунд Серж осторожно приподнялся, выглянув в лобовое стекло. “Эскалэйд” с выключенными фарами стоял напротив дома Николя. Вероятно, тот, кто сейчас сидел за рулем “Эскалэйда”, сейчас внимательно осматривал ночную улицу, освещенную фонарями. Прошло пять минут, потом водительская дверь “Эскалэйда” открылась, и из нее вышел человек в черном мешковатом спортивном костюме, с накинутым на голову капюшоном. Он постоял пару минут рядом с “Эскалэйдом”, глядя по сторонам, потом осторожно прикрыл дверь и подошел к дому Николя, на ходу доставая из кармана ключи. Он быстро открыл два замка и проник внутрь.

“Ни одной заминки”, – подумал Серж. – “Но ведь там очень темно, а он открыл замки очень быстро, словно делал это много раз. Неужели я наконец-то поймал самого Николя?”

Серж выскочил из машины, подбежал к дому Николя и нажал на дверную ручку.

“Ты нервничаешь, раз забыл закрыть за собой дверь”, – подумал Серж, проскользнув внутрь.

В полной темноте – на всех окнах висели плотно закрытые жалюзи, Серж на цыпочках обошел прихожую, столовую и гостиную. Никого. Со второго этажа донесся шорох. Серж прижался к стене, чтобы видеть всю винтовую лестницу, и поднялся на второй этаж. Шорох доносился из дальней спальни. Человек в спортивном костюме стоял на спиной к двери, зажав в зубах фонарик, и возясь в шкафу-купе. Услышав, что в спальню кто-то вошел, человек застыл.

– Без глупостей! – сказал Серж, взводя курок. – Руки за спину!

Человек подчинился. Серж надел на него наручники, и отошел на пару шагов назад.

– Повернись, – сказал Серж, включив свет и усевшись на бордовый бархатный пуф.

Человек медленно повернулся. Перед Сержем стояла молодая женщина, чью стройную фигуру скрывал объемный спортивный костюм. Серж вскочил и скинул с ее головы капюшон. Золотистые локоны рассыпались по ее плечам. Именно так это и выглядело, поэтому по-другому описать это не получится.

– Что за… Ты еще кто такая?! – воскликнул Серж.

– Хочу вас заверить, что я нахожусь здесь на абсолютно законных основаниях, но вот кто вы такой, и что вы делаете в этом доме? И отвечать на ваши вопросы я не намерена, пока не приедет полиция, – спокойно сказала женщина.

– Я и есть полиция, дорогуша, – усмехнулся Серж.

– Тогда я попрошу вас вызвать моего адвоката. Без него я не произнесу больше ни слова. Телефон в кармане куртки, можете сами набрать ему. И вам придется подержать телефон у моего уха, пока я буду с ним разговаривать, ведь мои руки в наручниках. Кстати, у вас есть ордер? Вы обязаны показать мне его.

Она говорила это таким уверенным, спокойным голосом, что Серж растерялся. Войдя в этот дом, он был уверен, что обнаружит здесь Николя – его главного подозреваемого по делу об ограблении банка. Он никак не мог предположить, что увидит здесь эту женщину. У него не было никакого ордера, ему просто было необходимо поговорить с Николя. Просто поговорить, ведь к официальному расследованию дела об ограблении банка Серж не имел никакого отношения. Это была его личная инициатива. Никто не знал, что полицейский в отставке Серж вот уже месяц ведет собственное расследование этого дела. И ни у кого, кроме Сержа, Николя не значился в качестве главного подозреваемого. В полиции вообще не знали о существовании Николя. Во всяком случае, пока…”

*

Максим закинул книжку в стол, потянулся, и выглянул в окно. Несмотря на дневное время, на улице было темновато. Низкие серые тучи и холодный моросящий дождик не вызывали у него никакого желания покидать этот теплый кабинет и тащиться на улицу. Максим усмехнулся – его интуиция не раз доставляла ему забот. Он мог бы завершить дело Егора Никанорова прямо в этом кабинете, написав несколько листов отчета под аккомпанемент радио “Монте-Карло” и выпив пару кружек ароматного кофе. Нет же, чертова интуиция опять не дает ему покоя. Опять заставляет встать, и идти на поиски того, чего он сам пока не знает.

Максим доехал до метро “Кузьминки” на машине, оставил ее на парковке перед торговым центром “Будапешт”, и спустился в метро. Он проехал по всему маршруту, по которому ехал Егор Никаноров в день своей гибели, внося в записную книжку все камеры наблюдения, которые попадались ему на пути, подчеркивая те, которые могут помочь ему в дальнейшем. На станции “Курская” он прошелся по залу, потом поднялся по эскалатору в вестибюль. Камеры наблюдения были только в вестибюле, снаружи он их не обнаружил. Не было их так же и в узком тамбуре между дверьми выхода. Не обращая внимания на недовольные взгляды пассажиров, которым Максим мешал выходить на улицу, он тщательно обследовал крайнюю левую внешнюю дверь, от удара которой погиб Егор Никаноров, несколько раз открыл и закрыл ее, потом вышел на улицу и понаблюдал, как она распахивается от рук людей, и от сквозняка.

Через небольшую площадь от станции метро “Курская”, которую занимала платная парковка, находился большой торговый центр, по левую руку – буквально в нескольких шагах – расположилось здание железнодорожного вокзала. Максим походил вокруг станции и понял, что быстрее всего в торговый центр можно попасть через надземный пешеходный переход, вход же в здание вокзала располагался гораздо ближе. На вокзале и в торговом центре камер видеонаблюдения было в избытке, и снаружи и внутри. Максим побродил по площади между вокзалом, станцией метро и торговым центром, и поехал обратно.

На парковке перед “Будапештом” было гораздо больше машин, чем пару часов назад. К машине Максима со стороны водительской двери совсем некстати прижался микроавтобус. Не испачкав одежды, попасть за руль было невозможно. Максим заглянул в микроавтобус. Ему повезло – водитель был внутри. Он спал, максимально откинув кресло, и широко открыв рот. Максим постучал в окно, однако водитель не отреагировал. Максим постучал еще. Водитель зашевелился, почмокал губами, повернулся к Максиму спиной, и положил ладонь под голову. Максим постучал громче. Водитель наконец-то проснулся. Он приподнял голову, тревожно посмотрел по сторонам, потом увидел в окне Максима, помотал головой, стряхивая остатки сна, и на несколько сантиметров опустил стекло.

– Чего? – недовольно спросил он у Максима, после чего продолжительно зевнул, показав золотые коронки.

– Прижал мою тачку, за руль не могу попасть, сдай назад, – сказал Максим.

– Бляха-муха, да там места-то! – возмутился водитель микроавтобуса. – Зачем разбудил?!

– Сдай назад, говорю, – сказал Максим. – Мне там не пролезть. Или мне придется изъять твою колымагу.

– Ишь ты, изъять! А ты кто такой, чтобы мою тачку изи… изъи… мать твою, забирать?

Максим показал удостоверение.

– Так бы сразу и сказал! – водитель мигом поднял спинку кресла и завел двигатель. – Кстати, я не просто так твою тачку прижал. Я ее от угона спас.

– Да ладно? – не поверил Максим.

– Ага, когда я подъехал, крутился возле нее один. Странный такой тип. Здоровый, под два метра ростом, широкий, как шкаф, в капюшоне, в маске, такой, знаешь, от гриппа…

– Медицинской, – подсказал Максим.

– Ага, в ней. И в темных очках. Подозрительный тип. Я мимо еду, смотрю, он то к водительской двери пристроится, то к пассажирской. Ну я и припарковался рядом, да поплотнее, думаю, если он – хозяин тачки, то попросит отъехать, а если с недобрыми намерениями – свалит.

– Свалил?

– А ты сам как думаешь? – спросил водитель, сдавая назад.

– Я думаю, что ты врешь, – усмехнулся Максим, садясь за руль.

*

– Вот что тебе опять неймется? Опять это твое шило в заднице? – поинтересовался Николаев.

– Я называю это интуицией, – сказал Максим.

– Интуиция, бл… Шило и есть шило! Записи с десятка камер? Зачем тебе это надо? Парня просто придавило дверью, зачем все усложнять?

– Владислав Иванович, нужно, – твердо сказал Максим.

– С тобой спорить, себе дороже! Держи! Смотри, если впустую, – поставив размашистую подпись, Николаев отдал лист Максиму.

– Никак нет, даю сто процентов, что не впустую. Ну… девяносто девять, – выскакивая из кабинета, сказал Максим. – Окей, девяносто пять.

– Я тебе покажу девяносто пять! – донеслось из кабинета.

*

– Вот он опять – на Таганской кольцевой, – Максим постучал по монитору. – Идет прямо за Егором. Давай, Алексей, теперь запись с камер на Курской. Уверен, что и там мы увидим этого громилу.

Алексей сменил флэшку, прокрутил запись до 8.30, и нажал на enter. Потолочная камера у эскалатора сняла, как из подошедшего поезда выплыла целая толпа людей. Кто-то шел к переходу в центре зала, кто-то к эскалатору на выход. Егора среди первой волны людей видно не было. Максим вдруг вскочил со стула:

– Вот он! Притормози-ка!

Алексей нажал на паузу

– Увеличь этого, в респираторе, – Максим ткнул пальцем в рослого человека, возвышающемся над людьми на целую голову. – И сделай скан.

– Замаскировался профессионально, – заметил Алексей, разглядывая отсканированную фотографию человека в респираторе. – Капюшон, респиратор, очки. Но Егора рядом не видно. В “Кузьминках” и на “Таганской кольцевой” этот тип шел за в шаге от Егора, здесь же он просто идет на выход.

– Давай, крути дальше. А ведь он не просто идет, Алексей, он очень торопится, – сказал Максим. – Смотри, люди отлетают от него, как кегли в боулинге. Крепкий чувак. А вот и наш Егор.

– Что это с ним? – Алексей подался к монитору. – Его как будто шатает.

– Предположу, что не только мы заметили, что за Егором следят. В то утро это заметил и сам Егор. Шарахаясь в толпе из стороны в сторону, он, таким образом, пытается оторваться. Наивный. Даже не догадывается, что его преследователь сейчас несется к выходу впереди него. Давай теперь вестибюль на выходе из метро.

Алексей поставил новую флэшку.

– Вот он, – Максим ткнул пальцем в человека в капюшоне и респираторе. – Бежит к выходу. Сейчас появится и Егор. Ага, вот и он. Все еще думает, что угроза позади – присел, возится со шнурками, оглядывается. Все. Сейчас Егор пойдет к выходу, где в дверях его встретит этот великан в респираторе, который придавит его дверью.

– Последние мгновения жизни, – вздохнул Алексей.

– Поэтично, – сказал Максим. – И трагично. Теперь давай камеры с вокзала.

– Как вы догадались, что дело здесь нечисто? – спросил Алексей, меняя флэшку. – В отделении все были уверены, что это несчастный случай.

– Интуиция, Алексей, интуиция, – сказал Максим. – И врожденное недоверие к совпадениям.

– Вот и наш парень! – воскликнул Алексей. – Как вы и предполагали, скрылся в здании вокзала.

– Это не он, – покачал головой Максим. – Просто парень в куртке и очках. Видишь? – скинул капюшон, ни от кого не прячется. Ни респиратора, ни очков. И рост, Алексей. Обрати внимание на его рост.

– А-а-а, точно. Этот действительно маловат. И в плечах узковат.

– Ну а наш куда мог деться? В торговый центр подался? – Максим побарабанил пальцами по столу. – Не верится мне что-то. Я был уверен, что он побежит на вокзал – гораздо ближе, да и людей полно, всегда можно затеряться.

– Там за углом станции метро есть еще одна лазейка – вход в подземный переход. Он располагается между метро и вокзалом, войти в него можно через эти торговые павильоны, – Алексей ткнул ручкой в монитор. – Переход очень длинный, проходит под железнодорожными путями до Нижнего Сусального переулка. Я на всякий случай взял записи из этого перехода. Там полно потолочных видеокамер. Ставить?

– Ставь конечно! Как же я мог забыть про этот переход! – воскликнул Максим.

– Как же такое возможно? – спросил Алексей, когда они просмотрели все записи из подземного перехода. – Наш громила вошел в подземный переход, но не вышел из него? Он что, испарился?

– Снял очки и капюшон, скинул куртку, или что там у него. Или вывернул куртку наизнанку, знаешь, есть такие куртки, двусторонние – была однотонная, вывернул, стала в клеточку. В такой толпе сделать это можно запросто, даже не торопясь, зашел вон за тот киоск, к примеру, и спокойно все провернул. Видишь, там нет видеокамер, такой уютный закуток, слепая зона. Делай, что хочешь. Потом влился в толпу, и все – из перехода вышел совсем другой человек.

– А рост? Телосложение? – спросил Алексей. – Наш парень казался просто великаном в толпе людей. А из перехода не вышел ни один великан.

– Он что-то придумал заранее, чтобы казаться великаном. И чтобы потом его не могли узнать на записях с камер наблюдения. Возможно, что-то надул под курткой и капюшоном, потом сдул, не знаю. Меня другое интересует…

– Зачем этот человек убил Егора Никанорова?

– Совершенно верно, Алексей. Ведь, судя по всему, этот человек долго и тщательно готовился к этому преступлению. Рассчитал все до секунды. Отточил все движения. Продумал пути отхода.

– Но не учел, что за дело возьмется наш Максим Андреевич, – подняв указательный палец, заметил Алексей. – Человек с интуицией!

– Или с шилом в заднице, по мнению многих моих коллег, – усмехнулся Максим. – И босса.

*

“Ну и сколько еще ждать? – помешав ложечкой в чашке с кофе, спросила Мари. – Вы же видите, что Николя не пришел. Николя не такой дурак, как вы думаете.

– Ждать будете столько, сколько я вам скажу, – закуривая сигарету, сказал Серж.

– В более абсурдной ситуации я еще не бывала. Вообще-то, за этим столиком только один нарушитель закона. И это вы. Вы незаконно проникли в частный дом и захватили меня в заложницы. Вы не можете диктовать мне условия. Особенно здесь, на этой площади, на виду у сотен людей. Я могу прямо сейчас встать и уйти. Вы же не сумасшедший? Вы же не станете стрелять в меня на глазах у сотен людей?

– Не знаю, – сказал Серж.

– Не знаете?!

– Да, я не знаю, буду ли стрелять в вас, если вы попытаетесь уйти. Это как русская рулетка. Хотите сыграть в русскую рулетку? Тогда попробуйте сейчас встать и уйти. – Положив сигарету на плоскую стальную пепельницу, Серж засунул руку в карман куртки.

– Нет уж, спасибо. Я не играю в азартные игры.

– Разумно, – Серж вынул руку из кармана и махнул официанту. – Азартные игры – это зло.

– В данный момент зло для меня – это вы. А еще эти туфли. Они мне жмут, – поморщилась Мари. – Я сниму их. Вы же не убьете меня за это?

– Вы сами их выбрали, – пожал плечами Серж. – В магазине был огромный ассортимент. Вы все выбрали сами. Снимайте, раз вам жмут ваши новые туфли.

– Новое всегда немного жмет. Пока не разносишь. Или пока не привыкнешь, – Мари сняла туфли и зажмурилась, размяв ступни руками. – Кла-а-асс…

– Повторите, – сказал Серж официанту, показав на свой бокал и кружку Мари.

– Утренний коньяк? – усмехнулась Мари. – Не боитесь промахнуться, если я все же захочу сыграть в русскую рулетку? Рука не дрогнет?

– Я еще не разу не промахнулся. Ни разу за всю свою жизнь.

– И много преступников вы подстрелили?

– Это не ваше дело. Что-то действительно не видно вашего Николя. Неужели он не беспокоится за вашу жизнь? В каких вы отношениях? Простой перепих, или что-то больше?

– А вот это уже не ваше дело! – сказала Мари. – Что за манеры?! Кто так разговаривает с женщиной?!

– Женщина Николя для меня не женщина! Так, приманка. Расходный материал.

– Что такого мог вам сделать Николя, чтобы вы его так возненавидели? Возненавидели не только его, но и всех, кто знаком с ним. Признайтесь, ограбление банка здесь не при чем? Ведь так?

– Так, – Серж замолчал, пока официант ставил на стол его бокал и чашку с кофе для Мари.

– Может быть, мадам желает десерт? – спросил официант перед уходом.

– Мадам не знает, – сказала Мари, не моргая глядя в глаза официанту. – Мадам в замешательстве.

Она округлила глаза и перевела взгляд на Сержа. Потом снова уставилась на официанта. Официант посмотрел на Сержа, потом снова на Мари.

– Мадам очень хочет, но она опасается, что она погибнет, – продолжила Мари, не сводя жалобного взгляда с официанта.

– Погибнет? –переспросил официант.

– Да, погибнет. – Сделав паузу, Мари продолжила, – Увидев себя в зеркале толстой, она погибнет от инфаркта.

– Мадам сейчас помолчит и подумает, нужен ли ей десерт, – сказал Серж, сверля взглядом Мари. – У нас есть меню, мы вас позовем.

– Итак, вы не успели рассказать, откуда у вас такая ненависть к Николя, – после ухода официанта Мари отпила кофе, и только потом осмелилась взглянуть на Сержа.

Серж смотрел на Мари взглядом, полным злобы. Он одним глотком допил коньяк, бросил деньги на стол и встал.

– В том банке работала моя дочь. Она погибла в перестрелке во время ограбления, – Серж подошел к Мари, крепко схватил ее за локоть, поднимая со стула. – Нам пора, вставайте!

– Эй, не так грубо! – воскликнула Мари, всматриваясь в окно кафе, где виднелся официант с трубкой телефона у уха. Разговаривая по телефону, он смотрел через стекло прямо на Мари. – Туфли! Я же босая! Подождите, я сейчас обуюсь!

– В машине обуетесь, – Серж схватил туфли в другую руку и потащил Мари по площади к переулку, где стоял его “Пежо”. – И не вздумайте вырваться и побежать. Я обещаю разрядить в вас весь магазин. Русская рулетка отменяется. Я буду стрелять на поражение. Ускорьте шаг.

– Да что такое-то?! Сидели-сидели, и вдруг подскочили как ужаленные! Здесь лужи! Я босая! Не тащите меня по лужам!

– Не надо было перемигиваться с официантом! Думаете, я слепой? Или дурак? Живее!“

*

– Шило в заднице опять не подвело? – по лицу Николаева было не понятно – доволен он, или нет. – Ладно. Допустим, на этом этапе ты молодец. Этот человек в капюшоне и респираторе, кажется, действительно следил за Егором в метро. Нам неизвестно, кто он, и зачем ему это надо. И я не исключаю, что это обычный городской сумасшедший, которых в метро по осени пруд пруди.

– Я бы тоже не придал значение какому-то человеку из метро, который некоторое время идет за спиной у Егора. Если бы не один маленький нюанс.

– Что еще за нюанс? Я что-то не знаю? – Николаев нахмурился.

– Нюанс в том, что этот чудик в капюшоне идет за человеком, который через несколько минут погибнет при самых странных обстоятельствах, которые мне встречались в жизни.