Текст книги "Волчица и пряности (ЛП)"

Автор книги: Исуна Хасэкура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Они пытались бежать, потому что у них была надежда. Клаус слышал, что господин не мог их схватить, если они оказывались в стенах другого города. Пословица гласила: «Воздух города делает человека свободным»; и теперь Клаус прекрасно понимал, на что они надеялись.

Но двух из трех беглецов ловили и запарывали кнутом. Клауса тоже будут пороть? А может, его повесят? Он вспомнил громоподобные удары кнута и кровь на спинах наказываемых рабов. Это воспоминание заставило его сжать руку Ариетты еще крепче.

– Господь всегда с нами.

Ариетта, хотя по ее лицу ясно видно было, что она измотана, мягко улыбалась, словно чувства Клауса достигли ее через его ладонь. Я должен работать усерднее. С этой мыслью мальчик закусил губу, точно стараясь разгрызть тревогу у себя в голове.

– Идем.

Ариетта бежала, точно птица, впервые оторвавшаяся от земли. Клаус понятия не имел, что им делать, когда они доберутся до города. Продадут ожерелье, которое досталось Ариетте от родителей? Найдут работу? Или же продолжат свое странствие, вымолив у горожан суму хлеба и воды?

Хоро вела их сквозь чащу. Со спины ее вид не очень-то ободрял, но всякий раз, когда она оглядывалась и улыбалась, чувство было такое, будто их защищает целая стая яростных волков.

Она научит их, думал Клаус. Она уже столькому их научила с того часа, когда они впервые встретились; она обязательно будет учить их и впредь. А сейчас от Клауса требовалось лишь держать Ариетту за руку и бежать. И он бежал, и эти мысли отвлекали его от боли, которую вызывали колотящие по телу мешки.

Внезапно раздался звук – столь громкий, что, казалось, лес раскололся надвое. Клаус резко остановился; Ариетта врезалась ему в плечо и упала. Она не извинилась; она была слишком занята, неотрывно глядя в глубину леса.

Звук был похож на вопль курицы, которой сворачивают шею. Пока Клаус думал, птица ли это на самом деле, звук повторился, а потом раздалось хлопанье крыльев.

– …Всего лишь птица? – пробормотал Клаус.

Сохранять спокойствие было непросто, но ему это удалось. Ариетта закрыла уши руками, на лице ее был явственно написан ужас. Клаус услышал хлопанье крыльев вновь и решил, что да, это птица.

– Все хорошо, Ариетта, это всего лишь птица.

– Птица?

Девочка сомневалась, потому что Клаус не сказал, какая именно птица. Ему доводилось видеть птиц достаточно больших, чтобы уволочь младенца, и он уверенно сказал ей, что это именно та птица. Ариетта ответила «понятно», и Клаус вновь взял ее за руку.

– Будет плохо, если мы сейчас же не нагоним госпожу Хоро.

С этими словами он развернулся – и тут же застыл на месте. Выше по склону холма стояла Хоро – просто стояла. Она не дожидалась их с Ариеттой. Ее голова смотрела вниз, а уши, более чуткие, чем у зайца, вслушивались.

– Госпожа Хоро…

Он не знал, мудро ли поступает, продолжая говорить. Хоро резко повернулась в его сторону, но смотрела не на него, а куда-то далеко, в ту сторону, откуда они пришли. Лишь одно она могла выискивать с таким встревоженным видом. Глядя на Хоро, мальчик сглотнул; однако в конце концов она, продолжая глядеть назад, произнесла:

– Они нас не догонят.

– Они… они заблудились?

– Быть может. Я схожу посмотрю. А вы отдыхайте. Куда бы вы отсюда ни пошли, это будет опасно. Но не бойтесь, я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, она легонько похлопала Клауса по плечу и пошла обратно. Конечно, остановить ее Клаус никак не мог и лишь провожал взглядом, пока она не скрылась из виду. Он дивился, правильно ли отпускать ее одну, но Хоро явно знала, как ему страшно.

Ну а пока – у них появилась прекрасная возможность отдохнуть. С этой мыслью он повернулся к девочке и тут же, распахнув глаза, выкрикнул:

– Чт-… аа!!! Ариетта!

Она свалилась, точно кукла, у которой перерезали нитки; Клаус схватил ее и изо всех сил постарался удержать. Она закрыла глаза и дышала неровно; она явно была измотана донельзя. Клаус вспомнил, какой опустошенной она была несколько дней назад, когда лишилась сознания. От этого кошмарного воспоминания у него заболел живот. Неотрывно глядя Ариетте в лицо, он услышал, как девочка прошептала: «Воды».

– Воды? Хорошо, я сейчас…

Мальчик выронил пожитки и, поддерживая Ариетту одной рукой, другой рывком развязал кожаный мех с водой. Воды оставалось мало, но Клаусу было наплевать. Он поднес горловину меха к губам девочки. Глаза Ариетты были закрыты, но рот открылся, как только она почувствовала прикосновение.

Клаус осторожно ухаживал за девочкой, беспокоясь, достаточно ли у них осталось. Сперва она кашляла, словно задыхаясь, но вскоре впустила струйку воды к себе в горло. Клаус не знал, когда ему остановиться, поэтому просто дождался, пока Ариетта закроет рот, и лишь тогда приподнял мех. Много воды, конечно, пропало зря, расплескалось по подбородку и одежде Ариетты, но девочка не стала сердиться или удивляться. Она просто улыбнулась Клаусу.

– Тебе не стало хуже?

Ариетта покачала головой, и он ей поверил – на вид ей не было хуже. Дыхание ее успокоилось, возможно, благодаря тому, что она утолила жажду. Клаус хотел, чтобы она просто поспала, однако она, не открывая глаз, взяла его правую руку своей левой.

Он держал эту легкую, нежную ручку, пока глаза Ариетты наконец не открылись и девочка не улыбнулась ему спокойно и ясно. От этой улыбки у него загорячело в груди, даже до боли. Как раз когда он собирался выплеснуть свои мысли, превратив их в слова, девочка как-то странно выдохнула. Осознав, что на сам деле это был зевок, Клаус расслабился.

– Хочешь спать? – с улыбкой спросил он. Девочка смущенно поджала губы.

– Хорошая мысль, – прошептал он и вытер ей подбородок. Чтобы она могла восстановить силы, ей необходимо поспать, пусть даже совсем чуть-чуть. Он знал, что демон сна не выпустит Ариетту, и – да, совсем скоро она кивнула. Едва Клаус успел занять более удобную позу, как девочка заснула. Ее нежное тело обмякло у него в руках. Она была немного выше его, так что Клаусу пришлось постараться, чтобы она не прижала его к земле.

Насколько возможно, мальчик предпочел бы дать Ариетте выспаться. Но поспать она сможет лишь пока не вернется Хоро, а Клаус хотел, чтобы вернулась она как можно скорее. Лес стоял вокруг, черный и безмолвный. Что ему делать, если Хоро не вернется? Ему никак не удавалось выкинуть эту мысль из головы, хоть он и знал, что беспокоиться об этом бесполезно.

Страх ничем не поможет. Мальчик покачал головой, вытряхивая лишние мысли, и глубоко вздохнул, чтобы себя подбодрить. Однако даже если он перестанет волноваться, их положение от этого не улучшится. Кожаный мех лежал на земле – пустой. Чем больше Клаус об этом думал, тем сильнее ему хотелось пить.

Он прокручивал в голове, глядя на спящую, как зайчонок, Ариетту: они ведь через столько ручейков перепрыгивали по пути; уж конечно, он найдет такой быстро. Он пошевелился и, несмотря на то, что ему совсем не хотелось выпускать эту руку, мягкую, как свежевыпеченный каравай, осторожно положил ее на землю. Затем аккуратно пододвинул мешки, чтобы поддержать девочку взамен себя.

Его грызло чувство вины, но жажда оказалась сильнее. Убедившись, что Ариетта по-прежнему спит, он взял мех и встал. Его горло было словно в огне. Он попытался проглотить несуществующую слюну и представил себе, как бы сейчас хорошо было хлебнуть прохладной водички.

Он попытался найти какие-нибудь влаголюбивые растения, не желая отходить от Ариетты далеко. Ходя вокруг девочки, он вскоре обнаружил неподалеку большое дерево. Оно все замшело, а позади него тек ручеек. Но он был слишком мелкий, чтобы даже пить из него, не то что мех наполнить.

После секундного колебания мальчик пошел по течению ручейка, вниз по склону. Идти было нетрудно, главное – не поскользнуться на мхе. Вскоре он добрался до обрывчика и с восторгом посмотрел вниз. Его взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь найти спуск как можно быстрее.

«Обрыв» был вообще-то не выше, чем сам Клаус, а под ним виднелось озерцо. Возможно, здесь собиралось множество ручейков со всего леса. Вода была такая чистая – Клаус отчетливо видел песок на дне.

Стараясь сохранять спокойствие, он раздвинул высокую траву и нашел спуск. Путь оказался неожиданно каменистым, и мальчик спускался осторожно, выискивая, куда ставить ногу. Сейчас озерцо было прямо под ним – и там он увидел вход в пещерку.

В пещерке тоже была вода. Вход был такой маленький – Клаус не смог бы туда забраться, даже если бы согнулся в три погибели. И куда эта пещерка вела, он понятия не имел. И вообще, сейчас все его мысли были только об одном – о воде. Такая чистая вода.

Клаус упал на колени и припал к воде; его радость была неописуема. Такая холодная, такая чистая… он пил и пил, не сдерживая восторга. Он не поднимал головы, пока в легких не кончился воздух, и лишь тогда сделал долгий, глубокий вдох. Вода была холодная, как в колодце зимой.

В озерце плавали рыбки, словно и не замечая Клауса. Они величаво кружили и заплывали в пещерку. Утолив жажду, мальчик стал разглядывать рыб.

Внезапно он вернулся к реальности – оказалось, он заснул. Нервным движением вытерев рот, он постучал себя по голове. Хоро непременно отругала бы его, если бы узнала, что он здесь заспался. Он быстро наполнил мех и повесил на пояс. Нагнулся, чтобы сделать последний глоток, как вдруг…

– ?

За ним словно наблюдал кто-то.

– Госпожа Хоро, это ты? Ты меня искала, потому что я не с Ариеттой?

Он огляделся, но вокруг никого не было. Трава, конечно, была высокая, но он же не слепой. Прятаться здесь было просто негде – и все же Клаус никого не видел.

– Мне что, уже мерещится? – нервно прошептал он и повернулся обратно к полукруглому озерцу. И тут он заметил зверя, беззвучно пьющего поодаль. Он стоял возле воды у входа в пещерку.

– …

Зверь смотрел на него – молодой олень, еще не избавившийся от детских пятен. Клаус пробормотал себе под нос, что, ну конечно, он не заметил оленя как раз из-за пятнистой шкуры. Однако он никак не мог избавиться от страшноватого ощущения, что перед ним вовсе не олень.

В лесу могут случаться ужасные вещи. Он вспомнил один особенно кошмарный случай; однако такой молодой олень, конечно, превращаться не умеет. Может, он следил за Клаусом из чистого любопытства; может, он вообще раньше человека не видел.

Клаус пил, следя одним глазом за оленем. Потом быстро встал; однако олень не побежал. Как ни смотри – очаровательное создание. Однако эти неподвижные черные глаза внушали страх.

Конечно, олень просто наблюдал за ним. Он не скалил зубы, не нападал. Бояться было нечего. Клаус не уставал повторять себе это, однако вверх взобрался очень быстро, как будто спасался бегством. И потом все время оглядывался – не гонится ли за ним олень, – и ноги несли его все быстрее и быстрее.

Он отошел не так уж далеко, но все же испытал колоссальное облегчение, вновь увидев Ариетту. И он не мог решить, повезло ли ему, что Хоро оказалась рядом с ней.

– У тебя такой вид, будто ты только что увидел привидение.

– …

Злоехидная улыбка Хоро всегда его сердила, но сейчас он ощутил еще и облегчение. Эта улыбка означала, что волноваться больше не о чем.

– Я нашел воду.

– О, вот как, – отрывисто ответила она, играя с волосами Ариетты. Клаус хотел сказать, что так Ариетта может проснуться, но и ему доставляло удовольствие наблюдать, как этот красивый палец играет с этими красивыми волосами. Он так и стоял на месте, не зная, что ему делать, и терзаясь от незнания.

– Не хочешь передать ее мне?

– Э?

Он вернулся к реальности. Хоро прищурилась и повторила:

– Ты не хочешь передать мне воду?

– А, да, точно.

Он так и не сел; продолжая тупо стоять на месте, протянул Хоро мех. Разумеется, от Хоро это не укрылось.

– А сам хочешь?

Увидев ее клыкастую улыбку и прищуренные глаза, Клаус глотнул. Но, как мужчина, он просто не мог кивнуть.

– Это… как наши преследователи?

Усевшись чуть в сторонке от Хоро, он задал этот вопрос с самой мужественной интонацией, с какой только мог. Его злило, что он сам напрашивается на очередную подковырку Хоро, но он знал, что, если не будет притворяться сильным, его голос задрожит. Уши Хоро дернулись несколько раз, потом она перевела взгляд на мех с водой и наконец улыбнулась.

– Хмм. Их больше нет.

– Э?

– Их больше нет

Подумав немного над ее словами, Клаус понял, что она просто не вдается в детали. Но все же он не мог не удостовериться.

– В смысле, это, мы…

– Говорить, что мы в безопасности, еще рано. Но по крайней мере сейчас нас не поймают.

Он выдохнул; сам он был не уверен, это у него был вздох или нет. Его плечи наконец расслабились, словно он потерял палку, которая их удерживала. Хоро беззвучно рассмеялась, но, судя по ее лицу, когда она ласково притронулась к лицу Ариетты, она смеялась не над Клаусом. Это больше походило на тихую признательность.

– Они ушли из леса, но нам рано расслабляться. Мы должны добраться до города прежде них.

Хоро вовсе его не утешала – в это Клаус верил всей душой. Он кивнул и подвинул свои замерзшие, ноющие ноги.

– Хочешь отдохнуть? Вы двое так много бежали.

– А… ага…

И с этими словами он зевнул. Хоро удивленно хихикнула. Притронулась к носику Ариетты, потом подошла к Клаусу.

– Ни к чему так осторожничать.

Клаус глянул ей в лицо; Хоро смеялась каким-то горловым смехом. На лице Клауса невольно всплыло тревожное выражение. Конечно, он не боялся Хоро, но –

– Эй!

Он с удивлением обнаружил, что издал этот возглас, когда его голова оказалась у нее на коленях. Она что, магию применила? Должно быть, так. Если бы ему пришлось объяснять, почему все так получилось, он бы сказал – потому что ему недостало смелости ей воспротивиться. Хоть лицо его и было совершенно пунцовым.

– Ты должен отдохнуть, так что поспи пока что. Мы не так далеко от города, так что поспать можно.

Хоро ласково притронулась к его голове, и ему защекотало шею. Ему было так уютно, и Хоро дала ему хороший повод. Он кивнул, не отрывая головы от ее коленей, но застыл, услышав продолжение ее фразы.

– Возможно, мы еще окажемся в ситуации, когда Ариетта выдохнется совсем и тебе придется нести ее на руках.

При слове «Ариетта» Клаус вернулся в сознание и посмотрел на девочку. Когда она держала его за руку, она во сне улыбалась, а не тревожилась. Ее левая рука и сейчас была сжата, но держала она лишь пустоту. Должно быть, ей снилось, что Клаус по-прежнему сжимает ее руку. Мальчик чувствовал себя таким виноватым, что он рядом с Ариеттой, а спит на коленях у Хоро; он попытался встать… но был остановлен рукой Хоро.

– Какой честный самец.

Хоро обняла его голову обеими руками, положив ладони на подбородок. Мальчик попытался сердито их отбросить, но она держала крепко. Ему оставалось лишь сдаться.

– Возможно, это и не понадобится.

– Что?

– Ничего, ничего. Сама с собой говорю. Однако.

Она убрала руки. Клаус тут же попытался сесть прямо и раздраженно посмотрел на Хоро.

– Что, еще не сдался?

Он почувствовал что-то между своей головой и ее коленями, но у него не было времени подумать, что она делает. Уху и лицу было так приятно; и пахло Хоро. Это был ее хвост.

– Что, все еще можешь сидеть? Его чарам трудно противостоять.

Она говорила, не поясняя, о чем речь, и Клаус решил, что она о своем хвосте. Ее ладонь мягко гладила мальчика по волосам; сопротивляться было трудно. Вся сила из его шеи исчезла, и голова упала на колени Хоро.

– Это я и имела в виду.

Слушая горделивые слова Хоро, Клаус опасливо глядел на Ариетту.

– Не бойся. Я разбужу тебя до того, как она проснется.

Внезапно Клаус опечалился; он почувствовал себя таким грязным. Но еще печальнее было то, как его успокоили эти слова Хоро. Мальчик боролся с выступающими на глазах слезами вины. Хоро наклонилась к его уху. Она говорила шутливым тоном, но, похоже, не шутила.

– Ласковым с другими можно быть, только если чувствуешь себя капельку виноватым.

– Что…

Клаус размышлял над ее словами. Она называла себя Мудрой волчицей и, может, ею и была.

– Будь с ней ласков, когда она пробудится.

Какое-то время еще Клаус пытался найти оправдание тому, что лежит на хвосте Хоро; но этот хвост был такой уютный. Потом он уснул.

– Вот и ладно…

Он готов был поклясться, что услышал, как Хоро прошептала это себе под нос, но был не уверен, не приснилось ли ему.

Хоро беседовала с Ариеттой, но Клаус слышал их не очень хорошо. Хоро обещала разбудить его раньше Ариетты, поэтому он подивился – может, он по-прежнему спит? Когда он открыл наконец глаза, лежа на теплом хвосте Хоро, он увидел Ариетту. Она сидела абсолютно неподвижно, лишь подбородок ее двигался, когда она говорила с Хоро. В голове Клауса металась лишь одна мысль: «Хоро меня предала».

– О, наш храпунишка проснулся. Пора идти.

– …

Клаус не думал, что у него есть хоть какая-то возможность извиниться перед Ариеттой – не сейчас, когда Хоро рядом. Он взвалил на спину пожитки, и троица двинулась в путь. Отдыхали они явно недолго. Клаусу казалось, что он лишь чуть-чуть подремал; однако ему было лучше, чем до отдыха, так что и Ариетте, видимо, тоже было лучше.

Он казнил себя за то, что спал на хвосте Хоро, бросив Ариетту, точно собачонку. Его настроение становилось все хуже; он постепенно начал ненавидеть хвост Хоро. Он не знал, какое выражение лица принять. Почему Хоро его не подняла? В своем унынии он не сразу заметил, а когда заметил, не удержался от негромкого восклицания: Ариетта держала его за руку.

– Госпожа Хоро сказала, что мы не должны отходить от нее далеко.

Ее слова звучали искренне. Поняв, что Ариетта не сердится, Клаус почувствовал себя лучше. Он-то думал, она будет в гневе.

– Потому что это тоже испытание нам от Господа.

С этими словами она как-то странно покосилась на Хоро. Клаус, наблюдая за колышущимся хвостом Хоро, размышлял о значении этих слов. Устав наконец от этих мыслей, он решил, что слишком подозрителен, и загнал мысли в глубину сознания.

Когда они перестали говорить, лес вновь погрузился в молчание. Возле поместья господина тоже был лес, и там водилось множество зверей; Клаус во время своих коротких прогулок натыкался на них часто. А здесь он только оленя возле озерца видел. И все.

«Ну, может, просто этот лес так устроен».

С этой мыслью он поднял голову.

«Там белки, что ли, или что?»

Наверху он увидел раскачивающиеся на ветру ветви деревьев и пробирающиеся сквозь листву дождевые капли.

– Дождь? Ну, он слабый, мы не промокнем.

Как и сказала Хоро, дождя они почти что и не чувствовали, лишь время от времени капли падали на нос. Но Клаус чувствовал, что дождливый лес какой-то странно тихий, и вовсе не потому, что они перестали говорить. Казалось, он услышит, даже если иголка вдалеке упадет. Он слышал собственное дыхание, а вот шелеста балахона Ариетты не слышал.

Тишина посреди дождя была не просто странной. Она давила. Клаус слышал как-то, что дети, родившиеся в дождливый день, не улыбаются; даже ходили слухи, что пчеловод господина был неразговорчив именно потому, что родился в дождливый день.

Лес был полон листвы, мхов и папоротников. Зелень повсюду. Но все было какое-то размытое; Клаус кожей чувствовал опасность. Он крепче вцепился в руку Ариетты. Интересно, она тоже это чувствует? Девочка тоже сильнее сжала его руку.

И вдруг Клаус увидел нечто – оно стояло перед ними, смотрело на них. Стояло на холмике, точно чучело из травы. Это был олень. Хоро на него не обратила внимания, и Клаус подивился, не показалось ли ему. Он пригляделся, но ничего не увидел. Мальчик поежился; внезапно ему стало холодно.

Ему захотелось поделиться с кем-то, но Ариетта никогда в жизни не видела оленя, так что он промолчал. Хоро и Ариетта бежали молча. Хоро мчалась все быстрее, словно понукаемая тишиной.

Если верить словам Хоро, их преследователи были далеко. Клаус недоумевал, зачем они вообще бегут. Но о том, чтобы заночевать в лесу, даже думать было страшно; почему-то казалось, что это ничуть не лучше, чем если их схватят.

Мальчик изо всех сил сжимал руку Ариетты, хотя сам не очень понимал, почему. Он продолжал тянуть девочку, хотя та уставала все сильнее и сильнее. Хоро несколько раз недовольно оглядывалась на них. Интересно, подумал Клаус, Ариетте она раньше показывала такое лицо или нет? Он решил, что девочку надо как-то подбодрить.

– Хочешь увидеть еще что-нибудь, кроме моря, Ариетта?

Хоть Клаус и спросил, сам он понятия не имел, чтО еще мир может им предложить. Ему хотелось бы когда-нибудь увидеть легендарное древо, которое держит небо, но он знал, что это несбыточная мечта.

– Кроме моря?

Ариетта сильно устала, но, судя по ее голосу, какие-то силы в ней еще оставались. И по лицу Клауса любой бы понял, что ему стало лучше, когда он убедился, что девочка еще в силах отвечать.

– Огненные горы. И реки, текущие с неба.

Ариетта, похоже, задумалась. Склонила набок голову, по-прежнему обмотанную шарфом. Судя по всему, она изо всех сил старалась вообразить то, что услышала. Даже Клаус был не в состоянии себе такого представить, так что не мог ее винить.

– Хмм… а пшеничные поля?

– Пшеничные поля?

– Ну, ты знаешь, что такое пшеница?

Она кивнула.

– Когда пшеница поспевает, все поле становится как золотой ковер.

Это, похоже, девочке представить было легче. Она размечталась, расширив глаза и уставившись куда-то в пространство. Тут же она споткнулась и едва не упала, после чего прошептала, будто соглашалась с ним:

– Пшеница…

– Издалека поле кажется таким мягким, что хочется в него нырнуть. Но если нырнешь, оно окажется вовсе не мягким. И еще тебя накажут взрослые за то, что мнешь колосья.

Ариетта улыбнулась с удивленным видом, точно старшая сестра.

– Тебя заставляли думать над своим поведением?

– И очень глубоко.

Он дал прямой ответ, и Ариетта продолжила:

– Господь простит тебя.

Она ему улыбнулась. Клаусу почему-то не хватило смелости смотреть на эту улыбку, и он нервно сменил тему.

– А лодки?

– Я знаю, что такое лодки.

Клаус удержался от вопроса, откуда она может знать о лодках, если она даже о море не знает, и позволил девочке продолжить.

– Когда весь мир затопит вода, лодки заберут хороших людей на небо.

Она так устала, что даже на ногах держалась нетвердо, но в голосе ее звучала редкая гордость. Клаус почувствовал себя глупцом, что ему нравится смотреть на гордое выражение ее лица.

– Лодки, о которых знаю я, не летают.

– Э?

Девочка непонимающе уставилась на него; но он ведь тоже не очень-то много знал про лодки. Это его слегка беспокоило, но, оглянувшись на спину Хоро, он все-таки продолжил.

– Они плавают по рекам и озерам, в общем, по воде. И перевозят грузы и людей.

– По воде?

– Да.

– И не тонут?

Когда Клаус впервые увидел лодку, ему тоже показалось, что это какое-то безумие, что они не тонут. Однако же вот они были – уплывали прочь. Прежде чем ответить, Клаус напряг спину. Как странно: Ариетта верит, что лодки могут летать, но сомневается, что могут плавать.

– Не тонут. Даже если на них погрузить мешки пшеницы весом в несколько взрослых.

Ариетта по-прежнему сомневалась и недовольным голосом высказала свои сомнения.

– Лгать плохо.

Похоже, она подозревала, что Клаус над ней подшучивает.

– Я не лгу. Я их видел своими глазами.

– Это, должно быть, были козни Дьявола.

– Тогда что ты скажешь, если когда-нибудь сама увидишь лодки, которые плавают?

Ариетта ничего не ответила. Одни вещи она принимала с легкостью, другие очень тяжело. В конце концов Клаус понял, что это просто такая упряминка в ней сидит. Чувствовать себя в чем-то настолько уверенным было приятно, и Ариетта была такой милой, когда отказывалась верить в подобные вещи.

– Если они вправду плавают…

– Если они вправду плавают?

Он улыбнулся девочке, и ее уверенность, похоже, пошатнулась. Она отвела взгляд. Однако она была слишком добродетельной, чтобы убегать от собственных проблем.

– Тогда я извинюсь.

– Отлично. Договорились.

Клаус представил себе, как она извиняется перед ним, а он ее великодушно прощает. Нельзя сказать, что он злоупотребляет незнанием девочки, так что он будет ждать этой возможности с нетерпением.

Как только он об этом подумал, их мирная беседа оказалась прервана.

Хоро внезапно остановилась и развернулась к ним. Клаус мгновенно насторожился, ожидая, как она решит поиграть с ним на этот раз. Однако сейчас у Хоро было такое серьезное выражение лица, какого он никогда еще у нее не видел.

– Мне искренне жаль рушить такое замечательное настроение.

Помолчав секунду, она затем продолжила:

– Поскольку вы вряд ли сохраните спокойствие, если я это скажу, и даже, возможно, это вам причинит боль, я все это время ничего не говорила. Но, похоже, у меня нет выбора.

На Клауса накатило чувство ужаса; он утер пот с бровей.

– Наши преследователи нас почти догнали.

– Что?! – воскликнул Клаус, и Ариетта тоже подняла голову. – Но, но ты же сказала, что они нас не догонят?

– Мм.

Он чувствовал, что его слова звучат почти так, как будто он обвиняет Хоро, но той явно было все равно. Она лишь кивнула, как всегда. Впрочем, она не собиралась казаться доброй – просто у нее не было времени на подробности.

– Это не люди.

Волки! Это была первая мысль, вспыхнувшая у него в голове.

– Я чувствовала, что это странно. У такого большого и красивого леса обязательно должен быть прекрасный хозяин, но его здесь нет… Едва ли нас стали бы преследовать без причины. Так что…

Она оглянулась и громко выдохнула, словно воздух душил ее. Потом надула губы – ну совсем как ребенок.

– Нас что, водят за нос лесные обитатели? Или…

«С кем она разговаривает?» – подивился Клаус. В это мгновение сверху прогремело.

– Лесные обитатели?

Клаус был в такой тревоге, что просто не мог молчать. Он спросил; однако Хоро лишь покачала головой и продолжила говорить словно с самой собой.

– Я Мудрая волчица. Я знаю всё, знаю все языки, даже те, о которых вы понятия не имеете. Надо идти быстрее. Ничего не могу поделать в такую погоду.

Последние слова она прошептала, подняв голову к небу. Прежде чем кивнуть, Клаус обернулся к Ариетте и сжал ее руку сильнее.

– Это олени?

При этом вопросе глаза Хоро округлились. Она кивнула.

– Ты их видел?

– Да, когда набирал воду. И еще был один на том холмике, но он не двигался. Ни на чуть-чуть.

Хоро пожала плечами и почесала лицо. Ее хвост метался, выдавая неудовольствие своей хозяйки.

– Они коварны. Не угадаешь, что они будут делать. Возможно, просить вас быть настороже бесполезно, но это все равно лучше, чем оказаться совсем неготовыми к нападению.

Ариетта вся съежилась и взглянула на Клауса. Хоро даже не пыталась их приободрить. Клаус изо всех сил старался не поддаться панике, зная, что иначе он не сможет защитить Ариетту. Вложив всю свою силу в ноги, он улыбнулся.

– Все хорошо. Волки куда сильнее оленей.

Он понятия не имел, были его слова смешными или просто странными, но они заставили Хоро рассмеяться – значит, польза от них была. Она взъерошила ему волосы, смутив мальчика перед Ариеттой. Но он был рад.

– Люди растут так быстро.

С этими словами Хоро взглянула на Ариетту. Клаус недоумевал, почему она обратила их к Ариетте, но девочка никак не среагировала. Она смотрела на Хоро с таким видом, будто пыталась что-то вытерпеть.

– Да что будет? Дождь – не только для нас проблема.

Хоро кинула в Ариетту уверенную улыбку и встала. Зонт из древесных крон был уже на пределе, он теперь походил больше на дырявую крышу. Капли дождя падали чаще, чем прежде.

– Что ж, вперед.

Хоро побежала вновь, однако шаги ее выглядели не так уверенно, как голос; похоже, она нервничала.

Клаус дышал тяжело. Он сглатывал слюну, чтобы не дать себе что-нибудь ляпнуть, и продолжал тяжело дышать. Самая тяжелая его ноша – вино – осталась позади. Как и половина воды, которую он набрал.

Дождь стал таким плотным, что Ариетте пришлось накрыть голову плащом, который она прежде использовала в качестве юбки. От радости минувшей беседы не осталось и следа. Судя по лицу девочки, она подумывала о том, чтобы избавиться от плаща и тем самым облегчить себе ношу.

Уже бессчетное число раз она спотыкалась и стукалась коленями о землю. Она старалась изо всех сил. Но ее решимость истощалась, она все больше и больше опиралась на Клауса. Мальчик настолько вымотался, что для него это было уже не радостью, а бременем.

– Давай же.

Клаус уже не держал ее за ладонь – он тянул за запястье. Но от его слов ободрения проку было столько же, сколько от молитвы, – ноги девочки просто-напросто слишком устали, чтобы нормально работать. Мозоли на ее ступнях, должно быть, тоже полопались.

Дождь все усиливался; Клаусу даже казалось, что бегут они не по тропе, а по руслу речушки. Ручейки были повсюду, впадины в земле походили на грязные озерца с зелеными берегами.

Клаус сейчас отдал бы все на свете, чтобы только оказаться в городе и сидеть возле огня с миской тюри в руках. С каждым шагом все труднее было отгонять от себя вопрос: убежать или остаться защищать Ариетту? Прошло уже так много времени, а они все еще были в лесу. Облака сгущались, деревья становились выше. Темнело. Ночью их в лесу не ждало ничто, кроме ужаса.

И тем не менее Хоро не говорила ничего вроде «я с вами, что бы ни случилось». И какого-то решения у нее тоже, похоже, не было.

– Госпожа Хоро!

Добравшись до полянки, Клаус наконец позвал ее.

– …

Хоро беззвучно дышала; она явно тоже была измотана.

– Мы больше…

Клаус не смог договорить фразу: «…не можем бежать». Он глядел на Хоро, поддерживая Ариетту, чтобы не дать ей упасть. Хоро была духом, ее возраст исчислялся столетиями. Она всегда была так уверена в себе; не пора ли ей уже сказать «вот что нам нужно делать»? Клаус смотрел ей прямо в глаза; Хоро, стоя недвижимо, смотрела в ответ. Потом она собрала мокрые волосы и опустила глаза.

– Прости.

– Э?

Она сейчас сказала «проси» или «прости»?

Хоро повторила:

– Прости.

Клаус был потрясен. Не выпуская Ариетты, он спросил:

– Что? Что случилось?

– Возможно, я не смогу вас спасти.

– Но…

Продолжить Клаус не смог. Ариетта рухнула на землю. Хоро печально закусила губу. Холод словно бы заползал от земли в ноги мальчика и взбирался по хребту.

До Клауса донеслись какие-то странные звуки, как будто вода в дождь переливается из заполненной бочки. И это ему не причудилось от страха – когда он это услышал, Ариетта тоже вздрогнула. Клаус сглотнул в страхе. Он так боялся, что не в силах был даже двигаться. Он ничего не видел, но от этого было лишь страшнее.

– …

Он медленно развернулся, но вокруг не было ничего – только тень какая-то, не то большого дерева, не то камня, не то холма.

– …Ах…

Его колени стучали, он перестал дышать. Ариетта не опиралась на него – наоборот, он опирался на Ариетту. Он не мог даже беспокоиться о том, как стыдно он себя ведет. Перед ними стоял громадный олень. Просто кошмарно гигантский. Приходилось задирать голову, чтобы увидеть его всего.