Текст книги "Я верю в завтра"
Автор книги: Ирма Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Под утро они наконец уснули на мягкой, уютной кровати в комнате для гостей. Крейг положил голову на грудь Бритт, и впервые за долгое время ее посетили счастливые сны.
На следующее утро они встали поздно, объятия и поцелуи надолго задержали их в постели. Пока Крейг разжигал камин, Бритт приготовила обильный завтрак.
Они только что сели за стол, когда прибыли Эквайеры. Луиза, раскрасневшаяся от утренней прохлады, оглядела Бритт и, по-видимому, осталась довольна. Подтвердив легким кивком головы, что ее тайные надежды сбылись, она заронила в душу Бритт сомнение – а существует ли в действительности важный клиент из Чикаго или ее новая подруга решила взять на себя роль миротворца?
Все утро у Бритт не было возможности поговорить с Крейгом наедине, а на обратном пути в Дуглас-Гроув ее охватила такая сонливость, что очнулась она, лишь когда Крейг остановил машину у входной двери.
Широко улыбаясь, Крейг помог ей выйти и поднял на руки.
– Во время медового месяца я обещал, что по крайней мере раз в год буду переносить тебя через порог на руках, – торжественно напомнил он, когда Бритт смущенно потребовала, чтобы он немедленно опустил ее на землю и не устраивал спектакль для соседей. – Каждый год, пока мне не стукнет восемьдесят пять… Ты помнишь?
– Дело твое, только потом не надо жаловаться, если тебя схватит радикулит, – проворчала Бритт.
Возбужденная его близостью, она крепко обхватила Крейга за шею и дала внести себя в дом. «Жаль только, что этот дом не наш», – мелькнула у нее мысль.
Однако радужное настроение Бритт мгновенно улетучилось, как только Крейг открыл дверь и они нос к носу столкнулись со Стефани.
Окинув их быстрым взглядом, она ехидно улыбнулась.
– Как я понимаю, макиавеллиевский план, который вы разработали с Луизой, сработал, – протянула она.
– Я не понимаю… – начала было Бритт, но Стефани тут же прервала ее:
– Не прикидывайся невинным младенцем! Со мной это не пройдет!
Она погрозила Бритт пальцем.
– В этом городе трудно что-либо скрыть. Я случайно узнала, что Луиза разработала блестящий план, как оставить вас на ночь вдвоем. Джон рассказал об этом своему приятелю, а тот – мне…
Стефани пожала плечами.
– Должна признаться, что я тебя не виню. Заниматься любовью в этом мавзолее, именуемом особняком Дугласов… Да он отобьет охоту у самой темпераментной женщины! А ты ведь у нас жутко темпераментная, не правда ли, моя маленькая Бритт? Во всяком случае об этом можно судить по письму, которое ты написала своему любовнику…
С торжествующим видом Стефани извлекла из кармана злополучное послание Дэвиду и вручила его Крейгу.
Бритт вся похолодела, увидев, что это действительно то письмо, что она начала писать Дэвиду. Теперь она вспомнила – увы, слишком поздно! – что оставила листок на столе в библиотеке, когда Луиза Эквайер приехала к ней с визитом. Она отчаянно пыталась припомнить, что именно успела написать. Конечно, письмо было дружеским, даже нежным, но вряд ли по нему можно сказать, что их с Дэвидом связывает нечто большее, чем простая симпатия.
– На тот случай, если тебе вдруг станет любопытно, что поделывала твоя милая женушка в течение этих полутора лет, советую заглянуть в этот листок, – продолжала Стефани.
Глаза ее излучали торжество.
– Похоже, что у них с этим Дэвидом был общий кот, а значит, как я предполагаю, еще кое-что… Назовем это общим домом. Наша милая Бритт очень надеется, что любовник правильно поймет ее намерение на какое-то время задержаться в Огайо. Ну, а дальше следуют милые домашние мелочи – когда разморозить холодильник, как кормить кота… Все так мило и трогательно! Впрочем, тебе лучше самому прочесть эту эпистолу, Крейг.
Крейг взял листок из рук Стефани, но читать не стал, а положил на столик у двери. У Бритт похолодело сердце, когда она увидела, как он мгновенно напрягся, а лицо снова стало суровым и замкнутым.
– Ты не могла бы оставить нас одних, Стефани? – попросил Крейг. – Мне бы хотелось кое-что обсудить с женой. Да, кстати… Мне кажется, ты неверно истолковала то, что произошло в домике Эквайеров. Дело в том, что это я попросил Луизу устроить для нас приватный уик-энд. Бритт ни о чем не подозревала.
Веки Стефани чуть дрогнули, но она тут же овладела собой и подарила Крейгу очередную лучезарную улыбку.
– Прекрасно! Похоже, что я здесь лишняя. Но позволь напомнить тебе, Крейг, – пока твоя жена развлекалась на стороне, не кто иной как я тебя утешала и не дала окончательно пасть духом. Так что не забывай, кто тебе настоящий друг. А письмо я показала для твоего же блага. Ты и так столько перенес из-за того, что эта маленькая… я хочу сказать, Бритт сотворила с тобой. Мне бы не хотелось, чтобы история повторилась.
Крейг подождал, пока Стефани удалилась, и лишь затем бесстрастным тоном предложил Бритт перейти в библиотеку, дескать, там они смогут поговорить без помех. Бритт чувствовала себя узницей, которую препровождают в тюрьму. Она молча вошла в комнату и подождала, пока Крейг закроет за ними дверь.
Когда она увидела лицо мужа, ей стало страшно – это был абсолютно чужой человек. Она попыталась найти подходящие слова, чтобы сломить эту возникшую между ними стену отчуждения, но ничего не могла придумать. Ведь она действительно предала его, занималась любовью с другим. Сказать, что Дэвид совершенно ничего для нее не значит, было бы ложью – а она так устала от постоянной лжи…
Внезапно Бритт почувствовала, что с нее хватит. Если Крейг начнет обвинять ее, она потеряет над собой контроль и наговорит лишнего, а тогда все пойдет прахом. Нет, она этого не вынесет! А ведь еще несколько часов назад была эта восхитительная ночь, когда он сжимал ее в своих объятиях…
Закусив губу, чтобы удержать наворачивающиеся слезы, Бритт стремглав выбежала из библиотеки, оставив Крейга одного. Он застыл на месте, ни словом, ни жестом не попытавшись удержать ее.
Лишь очутившись в своей комнате и бросившись ничком на кровать, Бритт дала волю слезам. Как ни странно, ее душил гнев – но не на Крейга и даже не на Стефани, а на себя. Она снова покинула поле боя без борьбы, хотя ей следовало бы остаться, если она хочет сохранить мужа.
Да, она поступила некрасиво, уступив Дэвиду, но у нее есть смягчающие вину обстоятельства. Ведь она была уверена, что Крейг любит другую и что она больше никогда его не увидит. Кроме того, Дэвид же не первый встречный, которого она подобрала на улице. Этот человек столько для нее сделал, стал ей так дорог… Она доверяла ему, во всем полагалась. Ну да, ей доставила удовольствие близость с ним. Ну и что, разве она в этом виновата? Почему она все время должна что-то кому-то доказывать? А может быть, пришла пора Крейгу доказать, что он ее действительно любит и доверяет ей? А для этого он должен понять и простить то, что произошло в Сосалито!
Бритт встала, умылась и причесалась. «Как бы сложна и запутана ни была моя личная жизнь, – с иронией подумала она, – у меня есть определенные обязанности. Нельзя допустить, чтобы Юнис или слуги увидели, в каком я состоянии».
Когда Бритт вернулась в библиотеку, Крейг все так же стоял у окна. Он выглядел усталым, под глазами пролегли тени.
– Я хочу тебе сказать, – начала Бритт, – что устала жить в недоверии. Мы должны выяснить наши отношения раз и навсегда. Одно из двух – или ты веришь мне, когда я говорю, что люблю тебя, или между нами все кончено.
– Это что, ультиматум? – тихо спросил Крейг.
– Я просто хочу, чтобы ты мне верил. Я действительно тебя люблю…
Дверь отворилась, и в библиотеку ворвалась струя прохладного воздуха из холла. Бритт обернулась, пытаясь скрыть свои эмоции, и увидела Юнис.
– Так вот вы где! А я уже начала беспокоиться…
Казалось, Юнис не заметила напряженной обстановки, царившей в библиотеке. Коснувшись губами щеки Бритт, а затем Крейга, пожилая дама продолжала:
– Должна вам сказать, что эта О'Брайен становится просто невыносимой. Глядя, как она распоряжается на моей кухне, можно подумать, что она у себя дома! Я только что зашла туда – хотела только удостовериться, что все в порядке, – так знаете, что она мне заявила? Что мисс Бритт прекрасно справится сама, а она, О'Брайен, на этот раз не допустит, чтобы кто-нибудь у нее за спиной подсыпал соли в суп. Я уверена, что она на что-то намекала, но только вот на что? Ума не приложу… А вы что-нибудь понимаете?
Бритт медленно покачала головой. Все ее мысли сейчас были сосредоточены на Крейге, а суп – соленый или нет – вовсе не интересовал ее.
Крейг, пробормотав что-то насчет того, что надо внести в дом багаж, торопливо покинул библиотеку.
Глядя вслед мужу, Бритт чувствовала отчаяние и гнев. Не в силах справиться с собой, она несколько раз ответила свекрови невпопад, после чего Юнис, окинув невестку удивленным взглядом, отбыла в свою комнату, чтобы немного подремать перед обедом.
Оставшись одна, Бритт принялась ждать Крейга. Время шло, а он все не появлялся. Догадавшись, что продолжения разговора не последует, она поднялась наверх, чтобы принять душ и переодеться к обеду, который внезапно стал казаться ей абсолютно ненужной затеей. Однако предстояло пережить его, и лишь затем наступит момент, когда они останутся с Крейгом наедине и смогут, наконец, выяснить все до конца.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Бритт вошла в столовую, чтобы в последний раз удостовериться, что все в порядке. Хотя сердце тяжелым свинцом лежало у нее в груди от сознания того, что отношения с Крейгом испортились, не успев толком наладиться, ей доставляло удовольствие думать, что хотя бы на этот раз обед обойдется без трудностей – не будет ни непонятной отмены заказанных цветов, ни таинственным образом пересоленного супа.
За время работы у Стеллы Бритт научилась понимать эстетическую важность таких непременных атрибутов праздничного стола, как накрахмаленная белая скатерть, со вкусом подобранные цветы, тонкий фарфор, хрусталь и сверкающее столовое серебро. Хотя ей самой больше нравилась не такая строгая и торжественная сервировка, Бритт знала, что Юнис будет довольна, увидев свои лучшие приборы и посуду на столе, вокруг которого соберутся приглашенные ею гости. Итак, сегодня обед будет по-настоящему парадным, без всякого налета простонародного духа. А традиционные французские рецепты, которые Бритт подвергла кое-каким изменениям, продиктованным диетой мистера Эквайера, будут уместны в любой обстановке.
Бритт передвинула вилку, поправила салфетку, чуть переставила цветы, понимая в душе, что просто ищет себе какое-то занятие – ведь все и так выглядит безукоризненно. Отвернувшись от стола, она увидела собственное отражение в большом зеркале, висевшем над каминной полкой. Теперь, когда ее каштановые волосы, словно блестящая шапочка, прилегали к голове, макияж умело подчеркивал красоту огромных глаз, которые, по убеждению Дэвида, делали ее такой привлекательной, а платье классически строгого покроя обрисовывало достоинства миниатюрной фигурки, Бритт почувствовала наконец, что на самом деле принадлежит этой комнате и этому дому.
Какой обманчивой бывает внешность! Ведь по иронии судьбы именно сегодня после обеда она скажет Крейгу, что уезжает – на этот раз навсегда. Это единственный выход из их брака, который уже давно был обречен. Обдумав все, что произошло за последние дни, Бритт пришла к этому окончательному выводу. Но тогда почему же так щемит сердце? Ведь конец брака – это еще не конец света. Она прожила без Крейга достаточно долго и даже была относительно счастлива. И то, что случилось в домике Эквайеров, когда она и Крейг снова испытали несколько часов изумительного блаженства, вовсе не означает, что жизнь без него станет унылой и тоскливой.
Бритт прошла на кухню, полную аппетитных запахов, и, как всегда, настроение ее улучшилось, стоило ей только вдохнуть пропитанный пряностями ароматный воздух. Луковый суп булькал на плите, а миссис О'Брайен, инструктируя Джанис, сколько именно вишен добавить в монморанский соус, подрумянивавшийся в духовке, одновременно сыпала имбирь на тонкие ломтики сырого тунца – несколько экзотическое рыбное блюдо, выбранное Бритт для обеда в провансальском стиле.
Бритт с порога понаблюдала за тем, как миссис О'Брайен, украсив блюдо с тунцом ломтиками папайи – яркими, словно закатное солнце, – приступила к приготовлению заварного крема с ликером – непременного атрибута французского суфле. Такой десерт, надеялась Бритт, раз и навсегда убедит Джона Эквайера в том, что и самый изысканный вкус гурмана можно удовлетворить, не выходя за рамки бессолевой диеты.
Энергично помешивая крем, миссис О'Брайен выдала очередную порцию приказаний Чарльзу, своему неизменному помощнику, с которым она постоянно пререкалась, а на деле – в этом Бритт была теперь совершенно уверена – не могла без него и шагу ступить, и обернулась к Джанис, строго поинтересовавшись, почему та стоит без дела. Молодая женщина, притворно вздохнув, округлила глаза и выразительно подмигнула Бритт.
– Какие-нибудь проблемы? – спросила Бритт, хотя было очевидно, что миссис О'Брайен превосходно справляется со своей трудной задачей.
Кухарка энергично затрясла головой, отчего все ее пухлые подбородки пришли в движение.
– Абсолютно никаких! Уж будьте уверены – на этот раз обойдется без сюрпризов. Мисс Стефани вздумала было тут вынюхивать, что да как, но я ее выставила. Небось ей не терпелось узнать, какой обед вы придумали.
И она бросила на Бритт полный восхищения взгляд.
– Просто чудо, что вы можете сотворить с обыкновенными специями и травами! Бьюсь об заклад, никто из гостей не поверит, что ни в одном блюде нет ни грамма соли, если, конечно, вы сами им об этом не скажете. Если хотите знать мое мнение, так мисс Стефани и в подметки вам не годится, мисс Бритт! Уж поверьте мне…
– Благодарю вас за все эти добрые слова, миссис О'Брайен, но мне кажется, вы пристрастны.
Взглянув на украшенные бриллиантами миниатюрные часики, Бритт озабоченно добавила:
– Пожалуй, мне пора. Гости могут приехать в любую минуту. Я загляну к вам попозже…
– Да не беспокойтесь, мисс Бритт! Занимайтесь своими гостями, а об остальном я сама позабочусь, – заверила ее кухарка.
Подавив искушение вытянуться в струнку и отрапортовать: «Есть, мэм!», Бритт покинула кухню.
Раздался звонок дверного колокольчика – это прибыли первые гости. Следующие полчаса Бритт была так занята, встречая гостей, что у нее не осталось времени для мрачных мыслей.
Раньше такой обед был бы настоящим испытанием для Бритт и стоил бы ей массу нервов, головной боли и еле сдерживаемых слез. Теперь же она без всяких усилий над собой беседовала с гостями, стараясь, чтобы всем было уютно и удобно. Как ни странно, Бритт обнаружила, что сама получает от этого удовольствие.
Как это ей раньше не приходило в голову, что люди есть люди, какое бы высокое положение в обществе они ни занимали, и что ее дар вызывать собеседника на откровенность может заставить разговориться даже самого скромного и неприметного из гостей? Научилась ли она этому благодаря своей работе у Стеллы или это Дэвид открыл ей глаза, дав понять, что все мы в конце концов принадлежим к одной и той же общности, называемой человечеством?
– Вы сегодня выглядите просто обворожительно, дорогая, – ласково сказала миссис Эквайер.
Они стояли у стеклянной двери, ведущей в сад. Хотя было уже восемь часов, ветер, колыхавший прозрачную занавеску, был теплым и нес типично осенние запахи – прелой листвы и хризантем, только начинавших цвести на клумбах.
– Благодарю вас.
Бритт с улыбкой посмотрела на свою собеседницу.
– Скажу вам по секрету – сегодня у нас специальное бессолевое меню.
– Я очень тронута вашей заботой. Джон так разборчив в еде – я вам уже говорила, – и мне… не всегда удается заставить его придерживаться диеты.
– Возможно, я сумею вам помочь. Когда я была в Калифорнии, я придумала кое-какие варианты традиционных рецептов, в которых не содержится…
– Снова кухонные проблемы, Бритт?
В голосе Стефани слышалось деланное веселье. За последние полчаса Бритт не раз ловила на себе пристальный взгляд этих по-кошачьи зеленых глаз.
– От души надеюсь, что ты не заставишь нас и сегодня есть омлет, – добавила она.
Краем глаза Бритт заметила, что в комнату вошли Крейг и Джон Эквайер и начали прислушиваться к разговору. Не глядя на мужа, она спокойно сказала:
– Нет, сегодня не будет никаких омлетов. Вся пища приготовлена без соли, но я уверена, что она тебе понравится.
– По-моему, Стефани недооценивает вкусовых достоинств настоящего омлета, – вмешался в разговор Джон Эквайер. – Моя жена взяла у вашей кухарки рецепт того превосходного омлета, которым вы угощали меня в прошлый раз, Бритт, и с тех пор это мое любимое блюдо.
В этот момент Бритт с облегчением заметила, что Чарльз, чрезвычайно импозантный в своей белой парадной ливрее, делает ей знаки с порога, и громко объявила, что обед подан.
Стефани поспешила уцепиться за руку Крейга. Бритт постаралась отвести глаза, но все же не могла не заметить, как прекрасно смотрятся они рядом – темноволосый Крейг и изящная белокурая Стефани.
Гости приступили к еде и тут же со всех сторон послышались похвалы в адрес хозяйки. Как забавно, подумала Бритт, они с такой же жадностью набросились на обед, как голодные водители грузовиков, что посещали столь любимую Дэвидом столовую в графстве Марин.
На этот раз миссис О'Брайен превзошла себя. Луковый суп с сырными гренками, рецепт которых Бритт привезла из Сан-Франциско, был густым и наваристым, а вишневый монморанский соус – в меру острым, чтобы оттенить, но не забить вкус сочной утки. Поданное на десерт суфле было столь воздушным, что, как возвестил Джон Эквайер, вонзая в него вилку, грех портить такую красоту.
Обед подошел к концу. Джон отодвинул от себя пустую тарелку и благодарно улыбнулся Бритт.
– Давно я не ел такой вкусноты – не обижайся, Луиза! Наша кухарка тоже хорошо готовит, но эти блюда… Они достойны того, чтобы поместить их в кулинарную книгу. Так вы говорите, что все это приготовлено без соли? Просто невероятно! Подумать только, что значит умелая повариха… Мне кажется, нашей кухарке надо поучиться у вашей миссис О'Брайен, Юнис!
– Миссис О'Брайен действительно чудо, но весь обед задуман и осуществлен под руководством моей невестки, так что все лавры по праву принадлежат ей.
Поколебавшись, Юнис добавила:
– Видите ли, отец Бриттани был профессиональным поваром, как я понимаю, своего рода кулинарным гением. А сама она окончила колледж по специальности «домоводство».
Присутствовавшая на обеде жена одного из клиентов фирмы Джона Эквайера восприняла это сообщение с энтузиазмом.
– Мои друзья в восторге от этого колледжа! Я сама подумываю пойти туда учиться. Что вы можете мне посоветовать, миссис Дуглас?
Бритт на минуту задумалась.
– Я училась в Чикаго, а не в местном колледже, – объяснила она. – Но все равно буду рада помочь, если вы…
И тут же осеклась, вспомнив, что не сможет выполнить обещания, поскольку уже завтра ее здесь не будет.
– Если в колледже можно выучиться готовить так, как вы, игра стоит свеч. Скажите, то, что мы сегодня ели, – это традиционные рецепты или так называемая «новаторская кухня», о которой в последнее время столько говорят?
– Я пользовалась традиционными французскими рецептами, но немного изменила их, чтобы приспособить для бессолевой диеты, – с готовностью ответила Бритт, довольная тем, что разговор коснулся знакомой темы.
Стефани удивленно подняла брови.
– Не хочешь ли ты сказать, что все эти рецепты придумала сама?
– В основе блюд, которые мы сегодня ели, лежат рецепты моего отца, но изменения внесены мной, – ответила Бритт, не понимая, к чему клонит Стефани.
– Ты шутишь! Признайся, что ты все это выдумала…
– Я тебя не понимаю…
– Ну-ну, не прикидывайся! Тебе отлично известно, что все эти рецепты – по крайней мере, те, по которым столь старательно готовила сегодняшний обед миссис О'Брайен, – взяты из популярнейшей новой кулинарной книги. Я даже видела на первой странице имя издателя.
Бритт пришла в замешательство. Если она сейчас признается, что является автором этой книги, все поймут, что Крейг ничего об этом не знал, а значит, она поставит его в дурацкое положение. А если солжет, получится, что она пытается присвоить себе чужие лавры.
– Ну же, Бритт, признавайся, что ты хотела подшутить над нами! Разве нет? – настаивала Стефани.
Она напоминала гончую, взявшую след. Если Стефани нашла зацепку, чтобы выставить Бритт в невыгодном свете, то своего не упустит.
Бритт внезапно охватил гнев.
– Нет, не хотела. Все рецепты, которыми пользовалась сегодня миссис О'Брайен, придуманы мной.
– Но тогда получается… Уж не хочешь ли ты сказать, что автор книги украл их у тебя?
– Нет, это не так.
– Все это очень странно… Может быть, ты объяснишь, в чем дело?
– Объяснение на самом деле очень простое.
Бритт не сводила глаз со Стефани, чтобы не смотреть на Крейга.
– Эту книгу написала я сама, воспользовавшись своей девичьей фамилией Дюмон. А Тани… Так называл меня в детстве отец. Так что то, что ты видела, – это рукопись моей книги.
Стефани удивленно уставилась на Бритт. Ее лицо и шея покрылись некрасивыми красными пятнами. Юнис, чтобы загладить возникшую неловкость, поспешила перевести разговор на другую тему, и, к облегчению Бритт, ей это удалось.
Только сейчас она наконец решилась поднять глаза на Крейга и обнаружила, что он со странным выражением лица уставился в свою тарелку. Из этого Бритт сделала очевидный вывод – он с трудом сдерживает гнев, а значит, спокойный цивилизованный разговор, на который она возлагала такие надежды, вряд ли сегодня вечером состоится.
Остаток вечера тянулся для Бритт бесконечно. Одно доставляло утешение – гости как будто всем остались довольны. На вопросы о книге она старалась отвечать односложно, и вскоре эта тема иссякла. К счастью, Джон Эквайер, как всегда, был в ударе и веселил собравшихся веселыми рассказами о судьях и адвокатах – рассказами, от которых в любое другое время Бритт сама получила бы огромное удовольствие. Юнис выглядела необычно спокойной, как будто была рада избавиться наконец от роли хозяйки дома, которую выполняла много лет.
Примерно в полночь гости начали разъезжаться. Последними уходили Эквайеры. Прощаясь, миссис Эквайер поцеловала Бритт в щеку и прошептала:
– Надеюсь, у вас все получится, дорогая.
Дверь за ними закрылась, а Бритт так и осталась стоять на пороге гостиной, не в силах обернуться и встретиться глазами с Крейгом. За все время обеда он не сказал ей ни единого слова. Впрочем, он вообще был сегодня неразговорчив, хотя в какой-то момент Бритт увидела, как он говорит что-то Стефани, а та, повернув к нему свое обворожительное лицо, чуть приоткрыла губы, словно пробовала нечто вкусненькое.
Вот и теперь – стоило Бритт обернуться, как она увидела, что Крейг и Стефани о чем-то беседуют, но говорили они очень тихо, так что она не смогла разобрать слов.
Наконец Стефани лениво потянулась всем телом, больше чем когда-либо напоминая изящную кошечку.
– Ну, пора спать, – произнесла она с напускной усталостью. – Какой чудесный вечер, не правда ли, Бритт? Уверена, что уже завтра весь город заговорит о твоих… гм… кулинарных талантах.
Бритт холодно кивнула. Заметив, как Стефани бросила откровенный взгляд на Крейга, прежде чем подняться к себе, она почувствовала острую боль. И даже когда Юнис, ласково поцеловав ее в щеку, сказала, что будет рада узнать побольше о книге, написанной Бритт, и добавила, что вечер удался как нельзя лучше, Бритт с трудом выдавила из себя улыбку.
Оставшись наедине с Крейгом, она сказала:
– Мне кажется, нам надо поговорить…
– Не сейчас, Бритт, – прервал он ее. – Иди наверх, а я запру дверь и тоже поднимусь.
Она хотела было возразить, выплеснуть на него свою боль и ревность, но вдруг обнаружила, что до смерти устала. Сейчас не время для сцен.
Повернувшись к мужу спиной и даже не поцеловав его на прощание, чтобы не дать ему возможности уклониться от поцелуя, Бритт начала подниматься по лестнице.
Она медленно, как старуха, волочила ноги по ступенькам, внезапно ставшим такими крутыми. Итак, утром они, наконец, расставят все точки над i, и тогда…
А вот что будет дальше, Бритт не могла себе представить. Ей еще надо было привыкнуть к мысли, что, как это ни прискорбно, придется прожить жизнь без Крейга.
Дойдя до спальни, в которой они прожили вместе столько лет, Бритт остановилась на пороге и обвела комнату взглядом. Сегодняшняя ночь станет последней, которую она проведет в этом доме. Как отрадно, что она будет спать – если, конечно, сумеет заснуть – одна! В каком-то смысле она всегда была одинока в этой спальне. Лучшие моменты их брака, когда, как она чувствовала, она действительно принадлежала Крейгу, прошли не здесь, а в летнем домике судьи во время медового месяца или недавно на даче Эквайеров. То, что это были чужие дома, тогда не имело значения для Бритт, поскольку она была по-настоящему счастлива. Если бы они с Крейгом с самого начала зажили своим домом, может быть, их брак не распался бы. Как знать…
Стоя посередине спальни, Бритт с горечью вспоминала ту наивную девчонку, какой была когда-то. Тогда она была уверена, что их с Крейгом ожидают долгие годы счастья…
Звук шагов на лестнице оторвал Бритт от грустных мыслей. Это наверняка Крейг. Она обернулась к двери, говоря себе, что глупо на что-то надеяться – это только причинит ей лишнюю боль. Вряд ли Крейг проведет эту ночь с ней – слишком разладились их отношения.
И все же она, вопреки всему, надеялась. Но когда Крейг миновал спальню, остановился у комнаты Стефани, постучал, а затем раздался стук закрываемой двери, Бритт внезапно почувствовала такое разочарование, что ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не зарыдать в голос.
Теперь она ясно поняла, что все равно не уснет. Чем лежать без сна в огромной кровати, лучше чем-нибудь заняться. Это отвлечет ее от навязчивой картины – Крейг и Стефани в полумраке спальни…
Стараясь отогнать это ненавистное видение, Бритт поспешно направилась в гардеробную, сняла с полки чемодан и бросила его на кровать. Методично вытаскивая вещи с полок и из ящиков шкафа, она складывала их с преувеличенной аккуратностью, как будто от того, насколько правильно будет сложена та или иная вещь, зависела по меньшей мере ее жизнь.
Она так сосредоточилась на этом занятии, что даже не услышала, как дверь гардеробной отворилась и на пороге возник Крейг. Опомнилась она, только когда он спросил:
– Что ты, черт возьми, делаешь, Бритт?
Она резко обернулась, сердито глядя на мужа серьезными глазами.
– А разве непонятно? Укладываю вещи. Я ухожу от тебя, Крейг, и на этот раз навсегда. Ты можешь развестись со мной, вообще делать все, что хочешь… С меня хватит!
Она снова повернулась к нему спиной и продолжала укладывать вещи.
– У тебя один ответ на любую проблему, не так ли? Малейшая трудность – и ты уже готова бежать сломя голову неизвестно куда, – с улыбкой заметил Крейг.
Вдруг Бритт почувствовала, как он подошел к ней и начал неторопливо расстегивать молнию на ее платье. Она была так поражена, что словно окаменела, не мешая Крейгу избавлять ее от одежды. И вот платье уже с легким шорохом упало к ее ногам.
– Гм-м… Наши гости, должно быть, остались весьма довольны сегодняшним обедом, но им даже невдомек, что самое лакомое блюдо – это сама хозяйка, – пробормотал Крейг.
– Сейчас же убирайся отсюда! – воскликнула Бритт вне себя. – Что ты, сошел с ума? А, понимаю… Очевидно, Стефани тебя выставила, и ты решил…
Она не договорила.
Улыбка исчезла с лица Крейга.
– Ошибаешься, Бритт, – ровным тоном возразил он. – Это я ее выставил. Она уедет из этого дома в ближайшие дни. Мы со Стефани пришли к соглашению – она убирается из дому под благовидным предлогом, а я обещал не рассказывать матери о ее шашнях с Джоном Эквайером. Поскольку Стефани обязана сохранять добрые отношения с Юнис, если намерена и дальше пользоваться деньгами нашей семьи, она в конце концов согласилась на мои условия. Но я предупредил – если она посмеет опять распускать про тебя сплетни, ей придется идти работать или найти себе богатого мужа, – содержания от нашей семьи она не дождется.
– Ты так и сказал? – не веря своим ушам, прошептала Бритт.
– Да. Мне давно следовало бы это сделать. Я прекрасно понимал, что за особа Стефани, но некоторые ее намеки относительно того, почему ты вышла за меня замуж… Я не мог к ним не прислушиваться, хотя теперь осознаю, что вел себя как дурак. А представление, которое она устроила сегодня вечером с этим письмом! Она ведь старалась поссорить нас… Я был так зол, что не мог ни с кем разговаривать, даже с тобой. Ну а ее инсинуации относительно твоей книги переполнили чашу моего терпения. Я ругаю себя последними словами за то, что воображал, будто у меня есть некий долг перед Стефани. Да еще тебя в это втянул… Я избавил бы тебя от многих страданий, если бы сразу поступил по-другому.
Несколько мгновений Бритт молчала, пытаясь переварить то, что только что услышала. Наконец, решив быть честной до конца, произнесла:
– Мне тоже следовало вести себя по-другому. В конфликте всегда присутствуют две стороны. Если кто-то становится жертвой, значит, он сам позволил считать себя таковой.
Она намеренно старалась не замечать, как близко стоит к ней Крейг, каким взглядом он на нее смотрит, не замечать, что его руки спустили бретельки ее бюстгальтера, и вот он тоже упал на пол рядом с платьем…
Должно быть, Бритт невольно отступила, потому что Крейг, обняв ее и крепко прижав к себе, шепотом попросил:
– Не шевелись. Никогда больше не отстраняйся от меня…
– Так ты не сердишься, что я не рассказала тебе о своей книге?
– Как я могу на тебя сердиться? Я по собственной глупости или из гордости – избегал задавать тебе вопросы относительно тех полутора лет, что мы прожили врозь. Отчасти, возможно, из ревности, потому что мне была невыносима мысль, что у тебя появился другой мужчина. А еще потому, что воспоминание о тех страшных днях, когда я считал тебя погибшей, доставляло мне ужасные страдания…
– Для меня то время тоже было ужасным, – призналась Бритт.
Она сунула руку Крейгу под рубашку, внезапно ощутив потребность коснуться его теплого тела, и положила голову ему на грудь.
– Я через многое прошла, многому научилась, но все время чувствовала себя так, словно я не целый человек, а всего лишь половинка…
– Ш-ш-ш… Об этом мы поговорим потом. У нас впереди масса времени. Мы должны опять научиться делиться своими мыслями и чувствами, как было когда-то. А сейчас…
Он раздел ее до конца, лаская и целуя нежно и страстно, а потом поднял на руки и понес к кровати, которая еще недавно казалась Бритт такой огромной, чужой и холодной, что она даже не осмелилась на нее лечь.
