Текст книги "Врата жизни"

Автор книги: Ирина Юрьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 15.

Через неделю Кароль вдруг призналась мне, что она сделала, когда ушла на каникулы.

– Я написала Роллу, что я его очень люблю!

От ее признания я испытала шок.

– А Роллан? Что сказал Роллан?

Кароль вздохнула и отвела взгляд.

– Роллан пока не знает, что он ко мне чувствует.

Я поняла, что игра начала заходить дальше, чем полагалось.

– Ты любишь? А в чем проявляется эта “любовь”?

Кароль снова вздохнула и вдруг усмехнулась.

– Не знаю…

– А нужно знать! И ты, и Роллан, вы оба из тех, для кого страсть запретна! И, вместо того, чтобы делать то, что полагается, ты провоцируешь парня на нарушение правил, которое может обоим вам стоить карьеры! – внезапно вспылила я, чувствуя, что не могу управлять ситуацией.

– Я не провоцирую, я его просто люблю.

В этот миг мне стало страшно. Я знала, что нужно вернуть Каролину из мира ее сумасшедших фантазий к реальности, помочь ей обрести равновесие, вернуть душевный покой. Только как?

– Для начала стань честной с собой, разберись, в чем конкретно должна воплощаться “любовь”. Не пытайся играть в слова, пряча за ними свои настоящие чувства. Чего ты ждешь? Что вы вдвоем покорите весь мир, получив доступ в высшие “сферы”?

Кароль слегка вздрогнула, словно ей вдруг стало холодно.

– Нет. Нет!

– Тогда ты считаешь, что Роллан единственный равен тебе и боишься его упустить, опасаясь, что больше не встретишь волшебника, чей “дар” настолько силен?

– Мне не важен его “дар”, – взглянув мне в глаза, торопливо сказала Кароль. – Будь Роллан слабейшим из группы, он все равно был бы единственным.

– Так… Что же он может тебе дать?

Выражение темно-янтарных глаз девочки стало излишне наивным. Такой взгляд бывает у тех, кто желает внушить собеседнику, что он не понял, о чем идет речь.

– А разве Ролл должен “давать”?

– Должен. – (Кароль ужасно смутилась, и я поняла, что права.) – Признайся, чего ты ждешь от него, и часть груза исчезнет. Тебе станет легче.

Кароль помолчала, потом наклонила голову так, что черные пряди волос совершенно закрыли лицо, покраснела и тихо ответила:

– Я хочу сына…

– Который наследует “дар” двоих? Станет великим волшебником?

– Просто ребенка, – ответила девочка. – Маленького. Моего.

Это было уже слишком. Если бы кто-то сказал, что придется услышать такое от лучшей волшебницы группы, то я бы решила, что это нелепая шутка. А впрочем… Я слышала пару историй подобного рода. Не зря же в устав нашей школы входил пункт 120: “Клин клином. Блокада распыления “дара” через исполнение тайных желаний.”

Слова про ребенка тогда показались мне просто удобною ширмой, которой Кароль прикрывала конкретное чувство. Считая позорным открыто признаться в своих сокровенных желаниях, она придумала этот “тактический ход” с малышом.

– Знаешь что, Каролина? Остался последний год, прежде, чем один из вас попадет в “Академию магии”, а второй будет искать, где продолжить свое обучение. На вас наложен Запрет, потому что вы лучшие.

– Дело совсем не в Запрете…

Я сделала вид, что не слышу отрывистой реплики, и продолжала:

– Определив свой путь, вы вправе подать ходатайство. В нем ты сошлешься на тягу, которая длится три года, мешая тебе концентрировать “дар” в должной степени. Думаю, вам дадут допуск в “Палаццо”.

– Зачем?

– Чтобы снять нездоровую тягу друг к другу посредством воплощения “тайной мечты”. Я надеюсь, что ты будешь умницей и не наделаешь глупостей. Дети в пятнадцать лет? Без семьи, без заявки на “Право рождения”? Это не просто крах твоей карьеры волшебницы! Это конец! Конец жизни!… Ты понимаешь меня, Каролина?!

– Да, я понимаю, – почти беззвучно сказала Кароль. – Понимаю… А вы меня – нет. Я совсем не хочу нарушать Запрет, и мне не нужен приказ, заставляющий Роллана… Мне вообще не нужно “Палаццо”. Мне нужен ребенок. Мой. Маленький, теплый, живой… Чтобы он был со мной. Я была бы нужна ему, а он – мне. Я его вижу каждую ночь. Он уже не младенец, ему лет пять – шесть. Мы идем с ним по роще… Живой роще! Вокруг прозрачно, светло… Пахнет так, как не пахнет здесь… Он собирает цветы и дает мне букет… У меня в косах бантики. И мальчик мне говорит, что они словно бабочки! И мы идем, идем…

Я смотрела на девочку и понимала, что случай тяжелый. Не будь Каролина надеждой всей группы, я бы настояла, чтобы ее отвели к психиатру. Похоже, что у Кароль начала развиваться начальная стадия жуткой болезни, которую мы называли “трансформацией личности”.

– Дело не только в ее безответной любви… – вдруг подумала я. – Всему виной эти грезы о прошлом планеты и о Вратах Жизни! Да, “трансформация личности”…

Эта болезнь никогда не касалась обычных людей и была бичом магов, которые вдруг начинали себе представлять “идеальную жизнь” за Вратами. Столкнувшись с чем-то похожим, любой педагог “Школы” должен был сразу подать рапорт и принять меры. Однако подобный мой шаг навсегда бы лишил Каролину возможности стать ученицей “Академии магии”.

Я не могла отобрать у нее этот шанс, предназначенный ей ее “даром”. Поэтому я, вздохнув, тихо сказала:

– Кароль, умоляю тебя! Никогда, никому не рассказывай то, что сейчас рассказала мне. Если ты все же решишься прибегнуть к ходатайству, я поддержу тебя. Но только после того, как ты будешь зачислена в штат “Академии”.

– Я не уверена, что я вообще попаду туда, – очень небрежно ответила девочка, дунув на длинную прядь, закрывавшую ей глаза.

– Нужно попасть! Роллан сделает все, чтобы место досталось ему. Вряд ли он будет думать о том, как ты любишь его. Но, попав в “Академию”, ты обретешь лишний шанс привязать парня. Роллан честолюбив. Он навряд ли упустит возможность взять в жены волшебницу из “Академии”. Мудрый и очень достойный шаг! Лет в двадцать семь, когда оба вы определитесь в своей жизни, Роллан вернется к тебе. У вас будет семья. Будут дети, которыми можно гордиться.

– Нет, все будет совсем не так, – равнодушно сказала Кароль. – То, что вы говорите, приятно, но это неправда. Я знаю. Он просто забудет…

Кароль не сказала, что именно должен забыть Роллан: ее саму, их мечты у Врат Жизни, ее объяснение… Только не честолюбивые планы! И это Кароль понимала не хуже, чем я.

Глава 16.

Незадолго до главных экзаменов Каролина и Роллан опять побывали у Врат. Вдвоем. И Кароль снова призналась ему в своих чувствах. А Роллан ответил, что вообще не хочет любить.

– Через много лет, после того, как мы оба найдем свое место, мы снова поговорим обо всем. Я считаю, ты будешь хорошей женой. А пока нам не стоит общаться. Вообще, – сказал он на прощание.

Кароль считала, что, несмотря на разумность тех слов, молодой человек не хотел расставаться. Рассудок его заставлял говорить то, что нужно, а сердце тянулось к ней.

– Мы стояли у Врат и никак не могли разойтись, сделать этот решающий шаг… Потом Ролл все же смог. Он нашел в себе силы уйти… Я теперь не хочу больше жить. Не хочу… Я не знаю, зачем… Я не вижу себя в этом мире, – сказала тогда Каролина, опять испугав меня. – Я здесь чужая! Чужая всем…

– Это неправда. Ты лучшая, – мягко ответила я, проклиная ее впечатлительность.

– Я не хочу оставаться здесь, в Башне. Я хочу в лес, – вдруг сказала Кароль. – Хочу жить там. Ходить по ковру толстой хвои, смотреть, как стволы незнакомых деревьев стремятся ввысь, чувствовать запах смолы… Ощущать, как кора отдает тепло дня, когда ты прижимаешься к ним. Если бы я могла оказаться там… Хоть на миг! Я бы, наверно, забыла про все…

– Хочешь, я попытаюсь достать тебе пропуск в “живой уголок”? – осторожно спросила я. – Там сохранились живые, настоящие кактусы. Их целых десять. У каждого их них большой специальный горшок. Не пластмассовый, глиняный! А между ними разложены камни из внешнего мира. Увидеть их – большая честь, потому что других растений, способных дышать, размножаться и даже цвести, уже нет. Хочешь, я отведу тебя к кактусам?

– Нет, они колючие. Они не пахнут и их не обнимешь, – ответила девочка. – Может быть, они вправду когда-то цвели… Но, наверно, еще до того, как мы с вами появились на свет.

– Кто тебе сказал это? – быстро спросила я.

Кароль пожала плечами.

– Вы сами. Вы видели кактусы. Вы нам про них говорили не раз и не два. Про то, как они растут, как их “кормят” добавками. Но про то, как они расцветают – ни разу.

– Да, ты права, – согласилась я.

– Я не хочу смотреть кактусы, я хочу в лес…

– Да, “трансформация личности”… Ее болезнь прогрессирует, хотя Кароль и пытается скрыть, что творится с ней! – горько подумала я. – Почему “дар” дается тем, кто не умеет ценить свое счастье? Зачем?

Все-таки я была рада тому, что Кароль мне доверилась. Высказав все, что ее угнетало, она успокоилась. А информация, данная ею, могла стать хорошим оружием во время спора за место в “Академии”. По правилам “Школы Великих” Роллан мог бросить вызов Кароль, заявив, что намерен оспаривать первенство. И тогда им предстояло пройти пять этапов борьбы, пять особых экзаменов. Все в классе видели, что Каролина смертельно устала, что она на грани какого-то срыва, и это давало ему фору.

“Если мальчишка посмеет послать вызов, я просто пойду к нему. Я скажу, что мне известно про все. Я могу доказать, что он на протяжении трех лет использовал недопустимые трюки, стремясь достичь первенства. Если я это раскрою, то Роллан не только не попадет в “Академию”, но вообще сможет проститься с надеждой найти хорошее место. Не думаю, что Роллан станет так рисковать своим будущим. Он хорошо понимает, что лучше быть только вторым, чем последним. В этом Роллан совсем не похож на Кароль,” – размышляла я.

– Ты будешь лучшей. Тебе нужно просто старательно выполнить все, что положено, – мягко внушала я девочке. – Никто не сможет оспорить твои результаты. Роллан хотел бы тебе бросить вызов, но он не посмеет. Он жизнь бы отдал за твое место, но он его не получит.

– Так значит, вы вправду считаете, что для него важно быть в “Академии”? – как-то спросила меня Каролина.

– Еще бы!

– А мне это нужно? Мне нужно учиться там? – резко спросила она.

– Да, Каролина! Если ты продолжаешь любить Ролла, это единственный шанс навсегда привязать его.

– Да?! Привязать… – рассмеялась Кароль с непонятною горечью.

Самый последний экзамен! Открытый показ, на котором должны были быть представители из “Академии”. Главный, решающий шаг!

Ученики были собраны и самоуверенны. Роллан и Андорвальд рвались в бой. Они были готовы отстаивать право продолжить свое обучение любой ценой. А Каролина меня беспокоила больше и больше. Она была явно больна. Результаты ее продолжали быть лучшими, но с каждым днем становилось виднее, как сильно ее угнетают занятия.

– Мне тяжело. И мне страшно…– однажды призналась Кароль. – Каждый раз, когда я выполняю задание, я отдаю часть себя, а восполнить потерю уже не могу. У меня больше нет сил…

Мне очень не нравился этот настрой.

Глава 17.

На контрольный показ пришло три представителя из “Академии”. Им предстояло решить, куда именно нужно направить выпускников “Школы”.

Четверка ребят, начинающих этот экзамен, прекрасно проделала как персональный зачет, так и все “диалоги”, блистательно им показав, что владеет первичным набором положенных навыков. Марго, Вилли, Лисбет и Граттон совсем не пытались скрывать, что они не владеют способностью менять реальные свойства предметов. Однако отсутствие “дара” ничуть не смутило комиссию. Каждый из данной четверки сумел подтвердить мастерство в понимании скрытых мотивов и навык мгновенно угадывать, что от них нужно другим. (В данный момент – представителям от “Академии”.)

Всем, кто пришел на экзамен, уже стало ясно, что эта четверка будет зачислена в группу, где их подготовят к вступлению в штат Башни. После нескольких лет обучения новая служба даст ребятам не только стабильный доход, но и право на проживание в главном округе города. А так же доступ в особую сеть магазинчиков, где можно вместо больших синтетических капсул с особым питанием взять “настоящую” пищу. (Мечта для обычных людей, проживающих вне элитарного круга.) Со временем каждый из них может стать незаменимым помощником или обычным “винтиком” в четко отлаженном механизме.

Сабина, Карстон, Рид, Эйлин, и, как ни странно, Шарлотта, смогли доказать, что умеют куда больше, чем предыдущая группа. Я не сомневалась: все пятеро будут направлены на обучение к опытным магам, занятым в “Лаборатории жизни”, причем у Сабины есть шанс оказаться в особой экспериментальной подгруппе, ведущей свои разработки для избранных.

Похоже, в “Лаборатории жизни” и впрямь не хватало людей, потому что Ванессу, хотя ее “дар” был слабее, внесли в ту же группу.

Андорвальд… Он показал, что его результат превосходит итог предыдущих ребят на 6 пунктов. Хороший отрыв, пробудивший искру интереса в глазах проверяющих.

– Видела? Видела?! Оба не просто внесли результат в протокол! Они делают запись себе в блокнот! – зашептал Марк. – Похоже, Андор им понравился, его возьмут на заметку. Для мальчика это хороший шанс!

Роллан и Каролина… Они вышли вместе. Он – статный, высокий красавец, родившийся в округе Башни. Спокойный, уверенный, собранный… Знающий цену могучему “дару”, который ему дан… Решительный и непреклонный в желании завоевать свое место под белым искусственным солнцем. Она – обычная девочка. Робкая и отрешенная от того, что происходит… Забывшая, зачем пришла в этот зал…

Они начали вместе. Задание… Выбор конкретной формы его исполнения… Манипуляция… Вывод… Кароль была явно “не в форме”, она замедляла ответы, терялась, на миг вообще отключилась от происходящего. Навык ее выручал, она все же была первой, однако разрыв составлял 1-2 пункта. (Раньше Кароль опережала соперника где-то на 3 или даже на 5 пунктов, в то время как Андорвальд отставал от нее на 7 или даже 12.)

Не помню, когда, как я вдруг ощутила, что результат раздражает комиссию. Им нужен был сильный, решительный Роллан, а вовсе не нервная девочка, честно сдающая темы, однако совсем не готовая драться за “сладкий кусок”, выделяемый группе волшебников из “Академии”. Они должны были просто внести в протокол результаты, однако они колебались, поскольку победа Кароль им казалась нелепой, ошибочной шуткой судьбы.

– Каролина и Роллан исполнили все, что положено. И я не вижу причины оспаривать их результаты, поскольку они соответствуют тем, что у них наблюдались в течение все трех лет, – громко сказала я, чувствуя: если сейчас не вмешаться, то может что-то случиться. – Заполните ваш протокол.

Чуть помедлив, посланцы вписали итоги, однако графа “ученик “Академии”” была пока что пустой…

Роллан пошел к ребятам, однако Кароль оставалась на месте.

– Иди к остальным, – осторожно шепнула я девочке.

Она не двигалась, только слегка побледнела… И вдруг начала оседать прямо на пол. С момента создания “Школы” такое случилось впервые. Волшебник не может болеть! Он не может быть слаб! Маг не должен лишаться сознания!

Даже не помню, что больше тогда поразило меня: этот обморок или реакция Роллана. Прежде, чем все остальные ребята успели понять, что случилось и как нужно действовать в столь необычной для них ситуации, Роллан уже был с ней рядом. В тот миг он не думал о том, как оценят его шаг послы “Академии”, что скажут юноши, как это все отразится на будущем. В эту минуту он даже не счел нужным скрыть свой испуг.

Когда Роллан, подняв Каролину, отнес ее к ближней скамейке, Марго подошла к ним. Сабина, минуту помедлив, взяла со стола графин с чистой водой. Не спросив разрешения наших гостей, она, налив стакан, пересела к Кароль. Остальные не двигались, боясь нарушить Устав…

– Пункт семнадцать и пункт двадцать пять, – прозвучал резкий голос Ванессы, нарушив затишье.

Мне трудно сказать, собиралась она подчеркнуть нарушение правил, тем самым принизив конечный результат выступление тройки, посмевшей забыть, как положено магам вести себя, или хотела привлечь внимание важных посланцев, чтобы этим повысить свой будущий статус.

– Тебя не спросили! – внезапно обрезала Лотта, на миг позабыв, что они не одни.

Шарлотта стояла на месте, но я ощущала: еще одно слово – и Нессе придется жалеть об излишнем усердии.

Члены комиссии тупо смотрели на группу подростков, нарушивших правила, словно не зная, как им повести себя в этой не слишком простой ситуации, а потом стали о чем-то шептаться.

– Любой ученик “Академии” должен уметь управлять собой, – громко сказал кто-то из них. – Нельзя засчитать результат при таких обстоятельствах. Роллан из округа Башни, ты вправе оспорить ее результат и потребовать новой проверки.

– Попасть в “Академию” – очень большая честь. Это мечта моей жизни, – сказал молодой человек, повернувшись к гостям. – Но результат “поединка” уже внесен в табель. Оставим все так, как есть.

Я видела, что ему очень непросто сказать это.

– Роллан! – взбешенно воскликнул Марк. – Ты понимаешь, что делаешь?

– Да, понимаю, но цифры – упрямая вещь, – с чуть заметной иронией четко ответил мальчишка.

И этот ответ на какой-то миг вдруг приоткрыл в нем то, что мы не видели. Лишь Каролина с ее необычным, почти ненормальным чутьем, уловила в нем эту способность поставить порыв выше логики, дать волю чувству, сокрытому так глубоко, что поверить в него трудно.

– Я – не согласна! – раздался вдруг голос Кароль. – Наши гости не верят тому, что я в силах вступить в их ряды. Они правы! Такая победа, как эта, не стоит вообще ничего. Не хочу, чтобы мне говорили, что я среди них лишь из жалости… Лишь потому, что…

Кароль не закончила фразу, махнула рукой и направилась к выходу.

– Стой! – удержал ее Роллан. – Ты хоть понимаешь, что делаешь?

– Мои слова! – изумленно шепнул Марк.

– Да, я понимаю, но мне не нужна твоя жалость, – взглянув ему прямо в глаза, отвечала Кароль.

Роллан вспыхнул, а я поняла, что за глупость придется платить. Очень дорого. Роллан готов был на жертву для слабой, измученной девочки. Девочки, что потеряла себя из любви к нему. Он уважал справедливость и не собирался обманом брать то, что ему было не предназначено. Но жест Кароль показал, что она не способна принять то, что есть, и не хочет бороться, а значит, не может жить так, как положено. Он – может, она – нет. И если он хочет быть первым, он должен забыть Каролину, убрать ее из своей жизни. Иначе он все потеряет. Отвергнув решение Роллана, девушка сделала выбор.

Тогда я подумала, что Каролина надеется этим его привязать, пробудить в душе Ролла любовь, благодарность за свой нежданный “подарок”, но я ошибалась. Кароль хорошо знала Роллана и понимала, что этим скорее его оттолкнет, чем удержит.

Потом, когда гости ушли, у Кароль был срыв. К счастью, никто из ребят ее тогда не видел. Когда Каролина немного пришла в себя, я отвела ее в комнату.

Кароль зачислили к магам “Лаборатории”, и для меня это был настоящий удар! Каролина с Ванессой в одном месте… Это казалось настолько нелепым, что я самовольно хотела подать апелляцию, втайне надеясь, что девушка придет в себя и раскается в сделанной глупости. Тогда у нас будет время хоть что-то исправить. Забыть Каролину как неудачницу, вычеркнуть из своей жизни, я попросту не могла.

Глава 18.

Кароль ко мне подошла за неделю до дня Восхождения. Она была непривычно замкнута и совершенно спокойна. Разговор обещал быть обычным. Мы поговорили о планах Кароль, о том месте, которое ей надлежит занять в будущем. О тех, кто рядом… Меня удивили ее слова о ребятах из группы, с которыми ей полагалось идти дальше.

– Я уважаю Сабину и рада, что мы будем рядом, но мы не друзья. Марго – да! С ней тепло, а с другими… Мы разные.

– Роллан…

– Его больше нет со мной рядом. Он просто ушел. Он исчез… Ничего не осталось. Усталость и опустошенность… Сейчас я хочу одного: оказаться на Башне, у Врат… Я должна там быть, – твердо сказала Кароль.

– Тогда выбери ткань на наряд. Это будет особое платье, которое выразит твой вкус, твои устремления и то, какой ты себя видишь в будущем.

– Да, – улыбнулась Кароль, – это будет особое платье. Оно мне приснилось…

Мне не слишком хотелось выслушивать этот сон, я опасалась каких-нибудь новых эксцессов, но, в силу привычки, спросила:

– И что же ты видела?

– Я была маленькой девочкой. Девочкой с кучей бантов в косах, очень похожих на маленьких бабочек! Таких, как в том, первом сне, про ребенка. Я шла… Как тогда. Шла босой, по траве. И вдруг встретила мальчика…

– Сына?

Кароль рассмеялась:

– Откуда возьмется ребенок у маленькой девочки? Это был… ОН! Тот, кто сможет мне дать МОЮ жизнь.

– Роллан?

– Даже не знаю. Наверное… А может, и нет. Он был вправду похож на себя и… Совсем не похож! Он был очень забавным. Такой смешной, пухленький, светловолосый… И он спросил: “Можно, я поцелую тебя? Поцелую за каждый твой бантик? По разу?” А я согласилась. Смешно?

– Поцелуи во сне – знак разлуки, – сказала я ей, чтобы что-то сказать.

– Знаю. Это прощание душ, да?

– Наверно, – ответила я.

Каролина опять улыбнулась. Печально и сдержанно. (Раньше она улыбалась иначе.)

– Я думала, что повзрослела, когда полюбила. Достаточно рано, не так ли? А сон словно дал шанс стать ребенком, начать все сначала… Меня ждет особая жизнь.

– Да? И какая же?

– Пока не знаю. В последнее время я часто вспоминаю про “гвоздь”, кристалл Вилли, с которого все началось. Я недавно читала о древнем обряде, вернее, гадании. На жениха. Молодая девушка ставит напротив друг друга два зеркала так, чтобы их отражения создали длинный большой “коридор”. И зажигает две свечки. Из “коридора” к ней должен прийти тот, кто ей предназначен.

– Я тоже читала об этом в какой-то легенде. Но при чем здесь гвоздь? – осторожно спросила я.

– Может быть, и не при чем. Просто мне пришла мысль… Помните ваш семестр, посвященный вибрациям? Человек постоянно излучает набор колебаний-эмоций. У всех они разные. Но если спектр вибраций людей совпадет, между ними возникает контакт.

– Да. Любой выпускник нашей группы умеет подстраиваться под других, – согласилась я. – Но…

– Свечи и зеркала – это некий прибор, – перебила Кароль. – “Коридор” замыкает вибрации и отражает вовне. Пересекшись с чужими, похожими, они растут, обретают большую мощь, и открывают то, что в старых книгах зовут “третьим глазом”, способностью видеть на расстоянии. Так в зеркале возникает видение, облик того человека, который особенно близок…

И этот контакт формирует незримую связь двух людей. Понимаете?

– Нет.

– Тот кристалл… Когда свет ламп в него попадал, то изнутри возникал “коридор”, сходный с тем, что описан в легенде. Но только совсем небольшой!

Я с тревогой смотрела на девочку. Яркий румянец, пылающий на ее круглых щеках и сухой блеск глаз, ставших почти золотыми, был очень плохим знаком.

– Вы понимаете? Тот же закон, то же правило. Только нам, магам, не нужно часами смотреть в “коридор”, нам достаточно доли секунды, чтобы узнать и почувствовать… Вы понимаете?

– Ты полагаешь, что Роллан за долю секунды сумел уловить…

– Нет, не Роллан, а я! Посыл шел от него! Это именно он… Он искал человека, который способен понять, как ему тяжело в этом мире. Которому он мог сказать все, доверить свои потаенные мысли. Врата… Врата Жизни… Мы оба хотели уйти! Он хотел поделиться со мной, он не думал, что я полюблю и его, а не только мечту. И любовь испугала, она побудила вернуться к реальности. А я… А мне придется мечтать за двоих, потому что я… Я не могу по-другому! К тому же…

Кароль закрыла глаза, приложила ладони к горящим щекам и, как будто боясь, что я ей прикажу замолчать, торопливо закончила:

– Наверху, у самых Врат, когда мы говорили о будущем, мы подключили какую-то третью, особую Силу, связавшую нас и обрекшую… Жить! Жить друг в друге. Всегда. Мы с ним стали одним существом! Не физически, а… Я не знаю, как вам объяснить. Роллан мог не смотреть на меня, мог общаться с Шарлоттой, с Лизбет, с Маргаритой… С любой из учениц “Школы”… И все же мы были с ним вместе. Я могла страдать, говорить, что он бросил меня, что я стала ему не нужна, но… Но это было неправдой! Он был со мной! Он был во мне! До экзамена… После него все исчезло! Осталась одна пустота. Понимаете? Пусто и холодно… Даже не больно!

И что я могла ей сказать? Я не знала, как предостеречь Каролину, помочь ей понять, на краю какой пропасти она сейчас стоит.

– Знаешь, Кароль, “трансформация личности” может подчас принимать очень странные формы…

Каролина отняла от лица руки и улыбнулась. Печально. И странно светло.

– Может быть… Вы зовете так все, что выходит из рамок привычного, а я… Я это зову по-другому. И я ничего не боюсь. Разучилась бояться. Для вас мой экзамен – провал, для меня – мой сознательный выбор. Я готова к последствиям и не жалею о том, что я сделала. Так было нужно!

Наш разговор опечалил меня. И оставил какое-то странное чувство покоя. Кароль не считала себя побежденной, униженной. Она страдала и, в то же время, уже принимала свою новую одинокую жизнь.