Текст книги "Врата жизни"

Автор книги: Ирина Юрьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4.

Это случилось примерно на третьей неделе занятий, когда все давно расселились по собственным комнатам и получили знак-пропуск, который крепился к одежде, давая ребятам право на вход в Башню.

После занятий, когда “женский сектор” под руководством Вилетт Рианнон ушел плавать в бассейне, а Анна Валента решила слегка освежить свои знания в библиотеке, я пошла в кабинет, написать самый первый отчет о начале совместной работы.

Уже поднявшись по лестнице, я увидала у двери своего кабинета совсем незнакомую девочку. Она, прижавшись к стене и обняв руками колени, уселась прямо на пол. Башмаки были пыльными, словно она долго шла… Брюки слегка потертыми… А синий свитер с рельефным рисунком немного растянутым. На груди, на тонком длинном шнурке, у нее висела блестящая штучка, ничуть не похожая на пропуск-знак. Две косы ниспадали на пол как два черных блестящих каната.

Лицо незнакомки, на первый взгляд, мне показалось обычным. Округлым, с довольно большим нервным ртом и изящным прямым носом. Никто не назвал бы ее идеальной красавицей, но, вместе с тем, раз увидев, уже вряд ли смог позабыть или спутать с другой.

Я не видела глаз странной девочки, так как они были плотно закрыты, как будто она спала. Рядом лежала большая дорожная сумка из ткани.

– Какая великолепная голограмма! – невольно подумала я, потому что поверить, что кто-то чужой прошел в Башню мимо Дозора, нельзя.

Веки девочки дрогнули. Она открыла глаза. Светло-карие, словно прозрачный янтарь с золотистою искрой, “слеза” древних деревьев…

– День добрый, – сказала она, улыбнувшись. (Улыбка была потрясающей!) – Простите, что я сижу, Кайя Веда. Я очень устала, пока добиралась сюда.

– Ничего, побеседуем так, – улыбнулась я ей в ответ, понимая, что стала объектом какого-то опыта Старших. – Ты кто?

– Я Кароль. Каролина Литана из округа Ржавых Зубцов, – улыбаясь, ответила девочка.

– Очень забавная шутка, – легко согласилась я. – Только, Кароль, не считай меня дурочкой, ладно? Любой, кто живет в Башне, очень легко назовет округ, где человек рос и жил. Причем без всякой магии.

– Как? – с любопытством спросила меня “голограмма”.

– Есть ряд признаков, связанных с внешней средой. Состояние кожи, волос, ногтей… А еще – поведение.

– Точно? – опять улыбнулась Кароль, и я вновь ощутила, как падает сердце.

Ни разу в моей жизни я не встречала подобной улыбки. Она зарождалась внутри удивительных глаз… Загоралась веселой блестящею искоркой и осторожно спускалась к губам, заставляя лицо излучать удивительный внутренний свет… Свет, не связанный с цветом и состоянием кожи лица. Не сияние, а излучение… Радости? Счастья?

Мне стало настолько тепло, что я чуть не забыла, что девочка – лишь голограмма. Экзамен, устроенный мне тайным Блоком.

– У тебя хорошая кожа, красивые длинные волосы, крепкие ногти, – сказала я ей. – Ты совсем не боишься меня. Округ Ржавых Зубцов отпадает. И округ Тяжести тоже. Но ни одежда, ни речь… В тебе нет утонченности округа Радости. Значит – округ Обеспечения, поближе к центру.

– Все верно, – легко согласилась Кароль.

– Но тогда почему округ Ржавых Зубцов? – осторожно спросила я, чувствуя, что это “ключ” к проводимому тесту.

– Один папин друг, приходя к нам, всегда говорил: “Каролина! Ты кончишь свой век либо в Башне, либо в округе Ржавых Зубцов!” – рассмеялась она. – Это мне показалось забавным, и я стала всем говорить: “Я из округа Ржавых Зубцов!”

– Почему? – повторила я, не уловив ее логики.

– Это смешно! Интереснее, чем говорить: “Округ Обеспечения…” А если скажешь ребятам: “Из округа Башни”, решат, что хочу их обидеть, считаю себя лучше… Вру… Задираю нос… А как выдашь: “Из Ржавых Зубцов!”, так они открывают рот. А потом громко смеются. И мы – друзья!

Именно в этот момент я впервые подумала, что ошибаюсь насчет Каролины. Представить, что кто-то из Башни способен придумать такую речь, мне было трудно. Связать свое имя с Зубцами! Пусть и для конкретного опыта…

– Как ты попала сюда? – осторожно спросила я девочку.

– Просто пришла. Можно было, конечно, доехать, но мне захотелось пройтись, посмотреть все самой. Это так интересно. Одну ночь пришлось ночевать в парке округа Радости. Думала, мне понравится. Тихо, темно… А вокруг плющи, листья, деревья… Совсем, как в лесу.

– Ну и… Что?

– Они там неживые, – вздохнула Кароль, и улыбка потухла.

Мне вдруг показалось, что свет в коридорчике начал слабеть, стал бледнее. И мне захотелось утешить Кароль. На минуту забыв, что она – голограмма, я мягко ее обняла и…

Ее синий свитер был мягким, из “заменителя шерсти”, а плечи горячими. Их жар легко проходил через толстую ткань…

– Она – не голограмма! – огнем опалила безумная мысль.

Но поверить в то, что со мной рядом живой человек, я еще не могла.

– Так ты шла и пришла сюда? – вновь задала я вопрос, чтобы как-то прийти в себя.

– Да. Я хочу заниматься у вас в группе.

Если бы кто-то сказал, что такое возможно, то я бы решила, что это нелепая шутка. Однако уже сам приход Каролины был мощным ударом по прежним моим представлениям.

– Набор уже завершен. Если ты не прошла тест, то…

– То я его не писала, – опять улыбнувшись, как самый огромный секрет, сообщила мне девочка. – Я очень сильно болела и пропустила не только тот день, когда все остальные писали задание, но и возможные сроки подачи протеста.

Я даже не знала, что мне отвечать. Ни один человек не мог сам предлагать себя в “Школу Великих”. Но Каролина, сидела, уверенно глядя мне прямо в лицо, и стараясь смущенной улыбкой скрыть радость, которая смело плескалась в прозрачных янтарных глазах. Ей, обычной двенадцатилетней девчонке из округа Обеспечения, было положено дрожать от страха за эту безумную выходку или готовиться к бою, в котором ценою за место могла стать ее жизнь. Однако Кароль, позабыв о печали, навеянной нашей беседой о парке из округа Радости, снова сияла от счастья и… И мой язык отнимался, лишая возможности гневно ее отчитать и прогнать.

– Кто тебя пропустил в “Школу”? – тихо спросила я, чувствуя, что забываю про все, не могу устоять перед этим невиданным раньше потоком тепла и сияющей радости.

– А что, им было нельзя? – удивленно спросила она. – Я не знала…

– Дозор не впустил бы жучка без особого пропуска! Это надежные люди…

– Такие хорошие дядечки! – вновь улыбнулась Кароль. – Поначалу они были как-то не очень приветливы. Но, когда я подошла, изменились… Они объяснили мне, как вас зовут, Кайя Веда, и где вас найти. Один даже меня проводил до дверей кабинета. Боялся, что я, с непривычки, могу заплутать в коридорах.

– Тебя пропустили, рискуя своим местом в Башне? Ты что, издеваешься?!

В странных янтарных глазах заметалась какая-то тень, они стали темнеть. Но их взгляд отражал не обиду, а лишь изумление. Кароль не солгала! Она не понимала, зачем я кричу на нее, почему ей нельзя было просто войти в Башню, и в чем вина “добрых дядечек”… Просто какая-то магия!

Магия?! Меня вдруг бросило в жар. Лишь владеющий “даром” способен был вытворить то, что устроила здесь Каролина. И “даром” особенным, малоизученным и непохожим в своем проявлении на те стандартные формы, с которыми все мы привыкли работать. Как же я, очень умело ловившая каждый намек “одаренности” девочек, не смогла с первого взгляда распознать в Каролине Волшебницу?

– Ладно, забудем все, что я тебе говорила, – сказала я ей. – Ты сдала свой тест, и ты останешься здесь. Полагаю, проблем не возникнет. Твои документы с собой?

– Да, конечно.

Кароль поднялась с пола и взяла сумку. Вынув тонкую папку, она протянула ее мне… Я вновь посмотрела на девочку и ощутила волну теплоты и щемящей пронзительной радости. Радости, что она здесь! Что мы встретились! И ей не нужно доказывать право на что-то, достаточно просто быть там, где ей хочется… Благословенный и редкостный “дар”!

Глава 5.

– Каролина – особая девочка. Она прославит свой выпуск, – однажды сказала я Марку, когда мы с ним встретились.

Как я и полагала, он быстро забыл о размолвке в бассейне и сделал все, чтобы мы вновь были вместе. Однако я не могла не признать, что в последнее время Марк стал совершенно другим. Изменился настолько, что мне было трудно узнать в нем того человека, которым я увлеклась десять лет назад… Напрочь исчезли открытость и легкость, почти бесшабашность, которые так подкупали меня и бесили Вилетт Рианнон.

С Марком что-то случилось, он стал раздражительным и агрессивным. Любые вопросы, которые я задавала, могли спровоцировать ссору. Он просто закрылся и не позволял никому заглянуть к себе в душу. Марк Рассел как будто хотел доказать что-то… Только кому? Себе? Мне? Старшим Башни? Я не понимала, что с ним происходит, но мне было больно. И встречи, которые раньше дарили нам радость, теперь стали вдруг угнетать.

Я была даже рада, что мы теперь видимся реже. Ребята из “Школы Великих” в первый год обучались раздельно, и только за месяц до Главных Каникул происходило слияние женских и мужских подгрупп.

– Каролина? Та самая, что пришла в “Школу” сама? – спросил Марк.

– Да. А что, слухи быстро расходятся?

– Наглость – еще не “дар”, – резко ответил мне Марк.

Я отчетливо слышала в тоне ревнивые нотки, и это меня неприятно задело. Мне вновь показалось, что он ищет повод для ссоры.

– Тебе не нравится, что среди девочек вдруг появилась Волшебница с истинным “даром”? – спросила я прямо, желая пресечь недомолвки.

– С чего ты взяла? – недовольно ответил он, даже не пробуя скрыть раздражение.

– Раньше ты вел себя совершенно иначе. В двух первых наборах твой “сектор” был ярче, сильнее, чем мой. А последний твой выпуск не слишком удачен. Похоже, тебя задевает, когда у меня…

– Чепуха! – покраснев от досады, прервал меня Рассел. – В моей группе маги, а ты, как всегда, набрала одних кукол!

Я вспыхнула. Марк уже знал, как меня задевают такие упреки и каждый раз, словно нарочно, использовал их в наших спорах.

– Последняя “кукла” пройдет в “Академию магов”, хотя туда редко берут женский пол, – закипая от гнева, но с приторно сладкой улыбкой, ответила я. – Я уже говорила тебе: Каролина – особая девочка. Второй такой просто нет.

– Как сказать! – усмехнулся Марк. – Этот год явно особый. К нам в группу пришел маг такого масштаба, который тебе и не снился! Он первый во всем. Иногда я боюсь, что уже недалек час, когда этот парень меня обойдет.

– Хорошо, когда ты объективно способен себя оценить! – иронично вздохнула я, втайне надеясь, что это последняя шпилька, которую я отпускаю сегодня. – Если твой мальчик настолько хорош, то получится чудная пара Волшебников.

– Дети не могут быть равными! – вновь закипая, ответил Марк. – Девочки всегда слабее! К тому же ты вряд ли способна воспитывать тех, кто хоть в чем-то сильнее тебя.

– Там посмотрим! – с досадой сказала я Марку, почувствовав, что я устала с ним спорить. – Твой парень вряд ли способен тягаться с Кароль.

Марк ушел, хлопнув дверью, а я еще долго сидела, не в силах пойти спать. Он нравился мне, я привыкла, что Марк всегда рядом… Однако мириться с его беспричинной агрессией мне было трудно. Я видела, что Марк стремится обидеть, задеть… Для чего? Что случилось с ним за эти несколько месяцев? Что же у нас происходит?

Насколько я знала, партнеры Валенты и Рианнон никогда не пытались возвыситься за их счет… А может, пытались? Не все разговоры, которые мы ведем в спальне, известны другим…

Глава 6.

Год занятий прошел хорошо, мои девочки очень сдружились. Такое бывало нечасто, поскольку среди нашей новой элиты, особенно в первое время, легко могла вспыхнуть война небывалых амбиций. Однако пока в “женском секторе” было спокойно.

Сначала я опасалась, как воспримет Сабина приход конкурентки, однако они с Каролиной прекрасно поладили. Я лишний раз убедилась, что зависть и ревность способны дать всходы лишь в душах униженных, слабых, озлобленных. Тот, кто уверен в себе, не захочет унизить другого за то, что тот тоже талантлив. Чужой “дар” внушает ему уважение и интерес.

Каролина легко сходилась с людьми. Не только мои Волшебницы, но и девочки из двух других групп любили ее.

Как-то раз, когда мы собрались у Валенты, Вилетт Рианнон мне сказала, что в этом году ее даже смущает отсутствие громких “разборок” среди подопечных.

– Считаешь, что дело в Кароль? – откровенно спросила Валента, заметив, как я улыбнулась. – Возможно и так. Рядом с нею не хочется спорить и ссориться.

– Точно, – легко согласилась Вилетт. – Кароль – странная девочка! В хорошем смысле… В хорошем! А вот за Ванессой присматривай, Кайя. Еще тот подарок…

– Ты хочешь сказать, за Шарлоттой? – опять перебила Валента. – Которая нам не дает житья?

– Взрывоопасная пара, – легко согласилась я, не уточняя деталей. – А знаете, есть слух, что Старшие…

Мне удалось сменить тему, беседа легко перекинулась с девочек на наши «высшие сферы».

Шарлотта… Ванесса… Они обе нравились мне.

Одна, зеленоглазое чудо из сказки, мой маленький эльф – своей дикой, почти неуемной энергией, вечной потребность двигаться, что-то затевать и проказничать. Не со зла… Не для того, чтобы причинять боль… Просто силы, бродящие в юной крови, постоянно искали какой-нибудь выход. Обидев, Шарлотта могла почти сразу утешить, и очень легко забывала, когда кто-то ссорился с ней.

Если бы Лотта только хотела, она бы могла очень многое. Я не ошиблась, когда ощутила, что в девочке что-то сокрыто. В ней на самом деле жил “дар”. Но Шарлотта его не считала особенно значимой частью своей буйной личности. Лотта прекрасно справлялась с общей программой, а всю остальную энергию тратила на спортивный зал и хулиганские выходки.

Даже Вилетт, поначалу любившая Лотту, уже к середине учебного года решила, что мы с ней ошиблись в оценке забавного “шумного духа”.

– Да, яркая девочка, но слишком нервная, – как-то сказала она. – Заводила, однако ранима и впечатлительна… Не признает дисциплины. Опасный конфликт между внешней манерой общаться и внутренним миром. Смотри, Веда, как бы нам впрямь не пришлось сожалеть о поспешном решении. Лотта еще покажет себя!

Ее слова не смутили. Для девушки клана Порядка важна одержимость идеей, готовность служить своим принципам даже ценой отречения от своей собственной жизни. А для Волшебницы на самом первом этапе важнее свобода порывов и впечатлительность. Что до строптивости Лотты, то я могла бы поклясться, что с возрастом это пройдет!

Ванесса Истаргет была совершенно другой. Одержимой своим слабым “даром”, почти фанатичной. И это смущало. Она знала, к чему стремится, чего ждет от жизни. Ванесса всегда тяжело забывала и плохо умела прощать. Но ее непреклонность внушала к себе уважение, с ней нужно было считаться, как с взрослой.

Они, эти девочки, были настолько разными, что обижали друг друга уже самим фактом своей непохожести. Если бы не Каролина с Сабиной, каким-то особым чутьем ощущавшие, когда готов грянуть “взрыв” и гасившие их ссоры, все могло быть куда хуже.

Для меня этот учебный год стал периодом долгой разлуки. После второго скандала Марк просто исчез. Перестал приходить. А, встречаясь со мной в коридорах, как будто не видел.

Сначала я попыталась поговорить с ним, потом прекратила попытки. Мне дали понять, что во мне не нуждаются. Меня вообще не хотят видеть!

Было и горько, и больно, но больше я не стремилась вернуть его, веря, что так будет лучше. Меня утешало одно: Анна, как и Вилетт, были здесь не при чем, а плотный график занятий не позволял Марку покидать Башню.

Глава 7.

Когда Марк Рассел за месяц до Главных Каникул привел к нам ребят, я с трудом охранила спокойствие. Мне показалось, что он вновь такой же, как раньше… Когда я взглянула в его голубые глаза, он немного смутился, потом, покраснев, отвел взгляд. Я вдруг поняла, что он тоже в смятении от нашей встречи. Он ждал ее так же, как я. И боялся ее.

Мы старались вести себя ровно и сдержанно, так как наставник обязан служить образцом для детей, обучаемых в группах. Какие бы страсти ни бушевали у нас в груди, мы должны помнить, что личные чувства не могут мешать делу! Но нам было непросто заставить себя думать только о наших ребятах. Мы оба, едва выдавалась минута, украдкой, как будто два школьника, жадно следили, что делает каждый из нас. И мгновенно отводили глаза, словно бы опасаясь сделать наш первый шаг к примирению.

В конце концов эта игра начала раздражать.

Я еще не забыла, что стало причиной разрыва. Когда первый всплеск чувств утих, я внимательно стала следить за ребятами Марка. Показ успокоил. У трех из пяти ребят был неплохой “дар”. Достаточно сильно проявленный…

У одного, синеглазого мальчика с пепельным ежиком жестких волос и упрямо сомкнутым ртом, слишком мощный для этого возраста, даже неординарный, но… Но в первом выпуске Марка уже был подросток, подававший большие надежды. И не оправдавший их.

Если же допустить, что «дар» мальчика сможет достичь высшей точки, то он – конкурент для Сабины, а не для Кароль. Марк излишне увлекся, сказав, что малыш обойдет его!

После отчета дети пошли в кабинет. Целых девять столов, восемнадцать мест. Кто же с кем сядет? Ведь выбор соседа по парте, которого ты в первый раз увидал меньше часа назад, пусть и в открытом показе, расскажет достаточно много.

На общих лекциях, вместе с детьми Анны и Вилетт, девочки всегда сидели по трое (старое правило «Школы», дающее членам трех избранных кланов возможность учиться терпимости). А на занятиях группы Волшебниц у каждой был собственный столик.

Кароль, Маргарита, Ванесса и Лизбет спокойно прошли на свои места. Эйлин села с Сабиной. Намек, что она не нуждается в обществе мальчиков? Нет, просто страх перед новым событием, жажда привычной защиты.

Эйлин привыкла к спокойной поддержке подруги, которой она восхищалась. Однажды решив, что Сабина – ее идеал, Эйлин делала все, чтобы быть рядом с нею. Сабина особенно не возражала. Ей льстил восторг Эйлин. К тому же они хорошо понимали друг друга, ведь обе были “одарены” больше всех остальных, исключая Кароль.

В этой дружбе, которая длилась почти год, с моей точки зрения, был один минус. Сабине всегда приходилось решать за двоих.

Лотта села одна. Села с самой ехидной улыбкой на ангельском личике. Между двух стульев. Всем видом желая сказать:

– Я считаю огромным достоинством молниеносность и непосредственность ряда конкретных физических действий! Могу обозвать… Осмеять… Дать тебе подзатыльник… Подергать за волосы, чтобы потом объявить: “Я считала, что это парик!” Хочешь? Хм-м-м… Очень жаль!

Молодой человек, не способный понять столь открытый сигнал, должен был бы с позором покинуть и группу, и “Школу”.

Мальчишек, способных принять вызов “Снежки”, у Марка тогда не нашлось.

Вышло очень забавно, когда трое мальчиков одновременно направились к парте Марго. Двое – с “даром”. Один – невысокий брюнет, Рид Свессон, стройный мальчик с подвижным умным лицом и решительным взглядом, в котором ирония и бесшабашность смешались с какою-то нежною грустью. Эффект переходного возраста? Вечный конфликт уходящего детства, когда все вокруг было добрым и очень понятным, с мятущейся юностью, жаждущей дерзко снести все барьеры? Особенность личности?

– Если последнее, то этот мальчик опасен! В него будут страстно влюбляться… Он просто не сможет ответить всем и разобьет очень много сердец, – почему-то подумала я.

Другой был непохож на него. Выше на полторы головы, стройный, но угловатый, с прозрачною белою кожей и пышною шапкой пронзительно-рыжих кудрей. Карстон Альтус? Да, Марк называл его так, когда мальчик показывал навык владения “даром”. Я помнила, как заблестел взгляд зелено-коричневых глаз, когда Марк объявил:

– Карстон, будущий маг.

Имя третьего? Кажется, Граттон. Обычный зеленоглазый мальчишка с копной светло-русых волос. Ловкий. Очень подвижный. Решительный. Пока Волшебники шли, он ужом проскользнул между парт и уселся на нужное место.

Карстон с Ридом, как видно, не ждали такой резкой прыти. Поняв, что их обошли, они, с минуту помедлив, пошли к пустой парте и сели вдвоем, как Сабина и Эйлин, старательно делая вид, что так было задумано в самом начале.

В чем крылась причина успеха Марго? Ответ был на поверхности. Она казалась приветливой, но не навязчивой. (Лизбет, при всей красоте, слишком явно давала понять, что желает привлечь их внимание.) Им было трудно представить, что эта прелестная черноволосая девочка с нежной, слегка золотистою кожей, способна подставить подножку, ударить линейкой, а главное, высмеять или унизить. К тому же Марго ощущала себя настоящей принцессой.

К Кароль сел высокий веснушчатый мальчик по имени Вилли Гильметт. Веснушки под куполом, где не бывает весеннего Солнца, которое их порождает? Свет ламп мог попортить лицо не хуже солнца. Он был забавен, но больше смешон, чем привлекателен. И не имел настоящего “дара”. Похоже, что, несмотря на показ, он не понял, кого выбрал. Просто его привлек свет необычной улыбки Кароль и… И то, что она внешне ближе к обычным девчонкам, с которыми он был знаком, чем другие. Кароль не пугала. К тому же, в отличие от многих сверстниц, по кругу своих интересов она оставалась ребенком, который не жаждал побед над мужскими сердцами.

К Ванессе подсел самый “сильный” волшебник, тот самый синеглазый мальчишка с упрямою складкой у губ, Андорвальд Эльбери. Он был единственным в классе, который терпеть не мог сокращенных имен.

– Ну, как ребята? – небрежно спросил меня Марк, когда после занятий ребята рассыпались по своим комнатам, и мы остались одни.

Он пытался вести себя так, словно мы с ним расстались вчера и вели деловой разговор о текущих делах. Но невольный блеск глаз и румянец на впалых щеках выдавали волнение. И я, наверное, тоже была далека от того эталона спокойствия, что легко может ввести в заблуждение относительно истинных чувств.

– Хороши, – согласилась я, – но где обещанный Маг? Знаешь, Марк, очень трудно поверить, что ты так высоко оценил Андорвальда.

Я не собиралась его обижать. Если честно, то мне в тот момент вообще не было дела до «дара» его подопечных. Я просто пыталась поддержать начатый им разговор, потому что при мысли, что Марк уйдет, и я останусь одна, мне было не по себе.

Я смотрела ему в лицо и ощущала, как все вокруг расплывается и остается лишь радость и легкое чувство головокружения. «Как он красив! Как я счастлива, что он сейчас рядом…» – вот все, о чем я могла тогда думать.

Но Марк, похоже, не разделял этих глупых восторгов. Услышав вопрос, он вдруг сник. Не вспылил, как еще год назад, не разгневался, не закричал на меня, а как будто «потух». Словно где-то внутри у него повернулся небольшой рычажок, и вся радость которая только что бурно плескалась в его голубых глазах, вдруг растворилась, пропала невесть куда. Нет, не застыла, не превратилась в лед, а утекла, как вода, и осталась одна пустота.

– Роллан пока не пришел, – ровно и совершенно бесцветно ответил Марк. – Параллельно со “Школой” он принят в начальную группу “Управления психикой”, курс составления “Тайных программ”. У них в группе сегодня зачет, мне пришлось отпустить его.

– Вот как? А наши уроки не в счет? – машинально спросила я, еще не в силах понять, что стряслось.

– Для него – да, – отвернувшись и глядя куда-то в конец коридора, сказал Марк.

Вернувшись к себе, я не знала, куда мне деваться, что делать. Хотелось упасть и завыть. Почему? Почему Марк ведет себя так? Неужели он сходит с ума? Что случилось с ним за этот год?