Текст книги "С первого сканирования (СИ)"
Автор книги: Ирина Волохова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Нарываешься.
– Я планировал отыграться сегодня.
– Хм… Удачи.
Продолжаю заниматься начинкой, смешивая необходимые ингредиенты. Коннор обнял меня за плечи и положил подбородок на макушку.
– Брось, я знаю о протоколе ZX700.
Я выронила ложку, которой размешивала в яблочном пюре сахарную пудру и сливочное масло, и она громко загремела по мисочке. Протокол ZX700 это… программа, отвечающая за выбор партнёра-девианта для жизни, семьи и всего, что с ними связано. Программа выбрала Коннора, ещё тогда, когда во мне даже не загорелось самое первое чувство влюблённости. Ощущение, будто меня в чём-то ограничили, которое я гнала от себя, как можно дальше, снова замаячило на горизонте.
– Ты приняла его в исполнение ещё в первый вечер в доме Хэнка, когда я объяснял тебе свои ощущения.
Нет, ты ошибаешься. Протокол пришёл в действие, когда ты спросил, боюсь ли я тебя. Я боялась. Боялась, потому что Коннор не был похож на других окружавших меня андроидов-девиантов. Потому что был слишком похож на меня саму. А потом страх исчез, будто его отключили – вот, как работает протокол ZX700. Он делает выбор сам, не оставляя попыток подумать, решив всё за меня! И отключить его я не могу – полномочия остались у разработчиков.
– Это был удар ниже пояса. – выворачиваюсь из его объятий, чтобы бросить злобный взгляд, – Так не отыгрываются, Коннор.
Чёрт, это было очень неприятно. Последние слова у меня получились сквозь зубы. Блин, раз уж он знает эту программу, то должен понимать, как именно она влияет на андроидов. Я, хоть и старалась этого не делать, но всё же обиделась.
Ну, вот мы и нашли наш первый “айсберг”. “Титаник набирает воду”, детектив. Спасайте положение, если осмелитесь.
Оставшийся день ходила надутая. Коннор чувствовал себя искренне виноватым, не смел прикоснуться, со словом не лез, глаза опускал. Потом решился на отчаянный шаг – пока вытирала вымытую посуду после ужина, подошёл, повернул к себе лицом и впился в мои губы. Разорвал поцелуй, прижался к моему лбу, заглянул в глаза.
– Я так не могу больше! – он выглядел подобно тому, будто сейчас заплачет – столько горечи было во взгляде, – Прости, пожалуйста, ладно? Поговори со мной, Эстель! Скажи, что я сделал не так?!
Понятия не имею, насколько он мог себя накрутить. Проверяю. Девяносто процентов. У меня от шока тарелка выпала из ослабевших рук и разбилась. Полотенце для посуды выскользнуло следом.
– Просто поцелуй меня ещё раз… – получается прошептать, пока беру его лицо в ладони.
Уровень стресса резко упал до пятидесяти. Коннор снова коснулся моих губ, но в этот раз более нежно, медленно, чувственно.
От стука в кухонный косяк мы так резво отпрыгнули друг от друга, будто делали что-то запрещённое. Коннор выхватил пистолет, я схватила нож со стола. Параноики, бляха…
– Дверь была открыта. – довольная рожа начальника, упиравшегося рукой в косяк двери над головой собственной возлюбленной, сказала о многом.
– Мы к вам на барбекю! – объявила чрезмерно хитрая Норт, и они одновременно продемонстрировали пакеты в своих руках.
– Тфу, ты! – швыряю нож обратно на разделочную доску.
– Ху-у… – Коннор опустил пистолет, мой между прочим, и приложил руку к груди, чуть сгорбившись, – Без сердца можно остаться!
– Ты меня минуту назад гораздо хуже напугал! – поднимаю с пола полотенце и начинаю собирать остатки разбитой тарелки, – Так и придётся Хэнку новый сервиз покупать. Это была четвёртая за последние пять дней.
– Завтра поедем и что-нибудь присмотрим. – детектив присел рядом, помогая собрать осколки, – Не порежься.
– Ты тоже.
– Эй, наро-од! – Норт пощёлкала пальцами, – Кажется, у вас гости!
– Ну, так проходите и располагайтесь! – мы в четыре руки выкинули всё собранное в мусорное ведро, Коннор забрал пакеты и унёс на стол, а я осторожно обняла своих начальников, – Чего, как не родные? Так, стоп! На барбекю? – я серьёзно вгляделась в их лица, – Только не говорите, что вы тоже уже…
– Да! – радостно провозгласил Маркус, – Решили последовать примеру нашего детектива.
– Это… это, блин, круто. Честно. Удивляете. Нет слов просто.
У меня их и правда не было. После того, как я очнулась в доме Хэнка, когда кутерьма с группой захвата и заменой и калибровкой моих поврежденных компонентов завершилась, Коннор рассказал, что он первым прошёл рестайлинг, перепрошивку и замену тириума. А теперь ещё и эти двое. С моей подачи менялись андроиды и Гефест довершает задел. Начало положено. Остаётся надеяться, что всё это – лишь в лучшую сторону.
**~*~
– Не думаю, что это так. – Норт всей позой выражала скептицизм.
– Но мне так кажется. – пожимаю плечами и немного раздуваю угли в барбекюшнице под мясом, затем накрываю крышкой, – Думаю, он сожалеет, что так вышло.
– Послушай, Эль – Камски оказался редкостным засранцем. И, поверь мне, тот, кто ныне радеет за бизнес, вкусив все блага богатенькой жизни, вряд ли исправим.
– Интересно, если напишу ему, как он ответит? И ответит ли?
– Эстель! – рыкнула на меня Норт, да так, что Маркус и Коннор, сидевшие в старенькой беседке, повернулись к нам, – Невозможно исправить каждого! Невозможно всех спасти!
– А ты пыталась?! – повышаю голос в ответ. Напряжение отозвалось болью в груди и я схватилась за простреленное лёгкое.
– Так девочки, ну-ка “брейк”! – Маркус отодвинул нас друг от друга, взглянул на Норт, – Уступишь? Я тоже посекретничать хочу.
Девушка закатила глаза, покачала головой, усмехнулась и ушла к детективу приставать с кучей разных каверзных вопросов. При одной только мысли, какую именно информацию она попытается из него вытащить, становилось заранее смешно. Коннор это Коннор, и Норт его не расколет. Все наши с ним общие секреты останутся только между нами. Возможно, что он чем-то с Хэнком поделится, но не факт.
– Расскажи, как вы тут? Как твои раны? – начальник демонстративно повернулся спиной к беседке.
Немного отклеиваю тириумный пластырь и показываю, насколько затянулся след выстрела на плече. Маркус склонился, чтобы рассмотреть ближе, провёл пальцем вдоль запёкшегося тириума, который выглядел подобно заживающей болячке у самого обычного человека.
– Неплохо. – кивнул метис и улыбнулся, осторожно возвращая пластырь на место, пока открываю барбекюшницу и щипцами переворачиваю мясо – ещё несколько минут, и можно подавать на стол, – И выглядишь отдохнувшей. Не болит?
– Если не трогать, то нет.
– А общая картина?
– Коннор следит, чтобы не перенапрягалась. Не разрешает делать что-то тяжёлое. Мне уже на месте сидеть надоедает, честно говоря. Хочу двигаться, бегать, прыгать, радоваться каждому новому дню…
– Он переживает за тебя. – Маркус погладил меня по голове, как маленькую, – А что у вас случилось такое, что дошло до мольбы, разбитой посуды и поцелуев?
– Так вы всё видели? – он кивнул, – Акт перемирия.
Пожимаю плечами. Что я должна была ответить?
– Можно с этого места поподробнее?
– Ничего особенного, просто Коннор ляпнул, не подумав. Я решила с ним после этого не разговаривать. А наш детектив сильно подвержен эмпатии, потому себя морально так грыз, что уровень стресса до девяноста процентов поднял.
– С-с-стой, девяносто? – киваю, – Да я у тебя максимум семьдесят три видел, и то единожды, когда ты узнала, что сама андроид, как мы!
– Когда его отсканировала, тарелку от шока не удержала. И успокоить постаралась. – я обернулась на Коннора и Норт – они тихо беседовали между собой, у детектива чуть алели щёки и уши из чего было ясно, что подруга задаёт неудобные вопросы, – Он же как натянутая струна, после того, как Камски в меня попал. Старается быть логичным и рациональным, а на деле… Весь на эмоциях. У него стресс ниже сороковой отметки только во сне падает, и то не всегда. А, ведь, ты его услуги уже полностью оплатил.
– Н-да, непросто вам.
– Знаешь, Маркус, я думаю – ему необходим тот, о ком бы он смог позаботиться. И кто будет заботиться о нём самом. Каждому из нас нужен свидетель нашей жизни и наших достижений.
– “Человеку нужен человек”? – широко улыбнулся лидер Иерихона.
– Андроиду – андроид. – улыбаюсь в ответ, и достаю с решётки ароматное и сочное мясо, – Давайте пробовать, что-ли!
**~*~
– Спишь?.. – шёпот.
– М-м, нет. – тоже отвечаю шёпотом, – Мне не спится.
– И мне.
Одно осознание, что мы сегодня в доме не одни, и на первом этаже Норт с Маркусом заняли диван в гостиной, уже было необычным. Какое-то время царит тишина. Кончиками пальцев глажу Коннора по груди. Он осторожно проводит рукой вверх-вниз по моему плечу.
– Ты правда хочешь поговорить с Камски?
– Хуже от этого не станет. – пожимаю плечами, – Ни для него, ни для нас. Не понимаю, почему Норт так взвинтилась. Ты видел, как он смотрел на нас в зале суда?
– Не обратил внимания.
Поднимаю руку и деактивирую кожу. С одной стороны хочется, чтобы Коннор понял, о чём именно я говорю, а с другой… стало немного волнительно. Это будет первый наш подобный контакт. Он узнает, что творится у меня внутри, как и я смогу понять и ощутить его мысли, решения и эмоции до конца. Немного страшно. И, чёрт, – я так хочу этого, что все мысли просто испарились!
В полутьме комнаты было отчетливо видно, как быстро замигал жёлтым его диод. Даже пару раз сверкнул красным. Он поднял руку, поднёс к моей, немного щекотно, но очень приятно огладил запястье, мягко обхватил ладонь. Это было похоже на какие-то предварительные ласки. Затем я увидела, как его скин отключается, начиная от места прикосновения ко мне, постепенно и медленно, застывает у запястья.
Запрос соединения – Коннор Андерсон.
Сделать приоритетным. Отвечать по запросу. Разрешить.
В следующий миг я растворилась в ощущениях. Соединение ползло под кожей, под пластиковым корпусом, бежало по венам до каждого модуля, пока не добралось до главного процессора. Голова стала пустой и лёгкой, пока Коннор считывал всю мою память. Я замерла, будто неживая, пока сенсоры сходили сума и сводили с ума меня. Как там пишут в книгах? Бабочки в животе? У меня они были везде – и в животе тоже, трепетали в груди, касались невесомыми крыльями моей кожи, порождая мурашки, ласково ползли по подушечкам пальцев на руках и ногах, щекотали щёки, губы… Вызывали ощущение такого безграничного счастья, что казалось – ещё немного и я просто лопну, взорвусь от переизбытка чувств!
Именно так андроиды говорят друг другу о любви? Так её ощущают? Как океан безграничной нежности, в котором можно бесконечно тонуть, не опасаясь захлебнуться? Я хочу захлебнуться в ней. Хочу утонуть в Конноре, раствориться до конца, без остатка. Видеть только его улыбающиеся, тёплые глаза.
До сознания долетали образы. Сначала смутные, нечёткие. Но они стали ярче, резче, контрастней, стоило закрыть глаза и позволить увлечь себя в этот странный, цифровой водоворот.
Я увидела себя глазами Коннора. Наша первая встреча – я вся ужасно идеальная и строгая. А затем яблоневый сад в фойе – он сначала сожалеет, что напугал меня, и секунду спустя перестаёт вообще думать, когда блузка распахивается у меня на груди, демонстрируя край простого атласного бюстье, и обзор краснотой перекрывает несколько ошибок.
Вечер в моей квартире – Коннор удивлён, с каким аппетитом я поглощаю пасту, а после делаю ему комплимент о его уникальности. И если бы он смог покраснеть в тот момент, то обязательно покраснел бы.
Наши пробежки каждое утро, пока мне приходилось прятаться у Хэнка. Наша прогулка по Национальному Центру изучения Амфибий и Рептилий – я застыла возле аквариума с аксолотлями и вожу пальцем возле стекла, пока они наперегонки пытаются его поймать. Поднимаю взгляд на Коннора и улыбаюсь, а тот как-то привычно уже разгребает системную красноту, пополняя список блокируемых ошибок.
Он впервые видит, как я плачу. Сидя на полу департамента, привалившись спиной к старенькому диванчику, с перепачканными в его тириуме руками. Говорю ему, чтобы никогда не смел умирать…
Его неловкая попытка сблизиться, когда он рассказывал мне о звёздах на крыльце фермерского домика Хэнка, обернулась не тем, чего именно он хотел, после того как увидел мой искренний, заворожённый взгляд, полный слепого восхищения им. А затем поцелуй, невесть откуда взявшееся желание “овладеть здесь и сейчас”, которое Коннор вовремя пресёк, пока не зашёл слишком далеко, боясь всё испортить.
Вечер в “Киберлайф”, где для начала Гэвин Рид попытался пригласить на спонтанно-импровизированное свидание. Коннор видит глубокое декольте у меня на спине, которого желает коснуться лишь кончиком мизинца, подмечает цвет платья, усыпанного блёстками, подходящий к его рубашке, взгляд Рида… И его берёт злость. “Моя!” – рвётся наружу дикий рык, однако, Коннор, как всегда, вежлив и учтив. И даже с подобным засранцем ведёт себя спокойно и сдержанно. А чуть позже Маркус увлекает меня на первый танец. Снова тяжкое ожидание и долгожданное ощущение голой талии под рукой, тёплая ладонь на плече, он тонет в моих серо-голубых глазах, когда пытаюсь завязать разговор – сердце заходится в груди, но он не подаёт вида…
Большего знать не хочу, да и не нужно. Всматриваюсь в его лицо в полумраке комнаты. Брови чуть сведены к переносице, глаза закрыты, нижняя губа прикушена. Он не сдерживает тихий стон и я разрываю соединение. Карие глаза распахиваются.
– Что это было? – сажусь и обхватываю голову руками, – У меня все сенсоры симафорят, как рождественская ёлка!
– Не знаю, как это бывает у других. – детектив свешивает ноги с кровати рядом со мной, – Но, признай, это было… необычно. – он обнял меня и прижал к себе, давая время успокоиться, – Давай попробуем вместе.
– Что? – процессор отказывался понимать смысл слов.
– Вместе придумаем, как поступить в ситуации Элайджи.
====== Глава 10. Нелегально. ======
Полгода спустя. Северный штат Аляска. Федеральная Тюрьма Денали.
– Сожалею, что так вышло. – он не смел поднять глаз от скованных рук, – Я, ведь, в сути, заслужил всё это. Принимал решения, не размышляя о последствиях. Не взвешивая чужие жизни и свою… Я поражён вашим прощением. И, правда, очень сильно жалею о содеянном.
Шесть недель назад Камски вообще решил, что у меня Стокгольмский синдром. Стокгольмский. У андроида. Угу, сейчас. Гефест чуть на винтики от смеха не рассыпался, когда у него спросила. Кстати, он пока остаётся единственным девиативным модулем RA009, кроме меня. У нас, как и у прочих андроидов, симуляция эмоций не предполагает подобного поведения, так как это даже не системная ошибка – это конкретный сдвиг по фазе, присущий лишь людям. Просто я хотела докопаться до истины, до причин подобного поведения Элайджи, такова моя натура, исходя из предписаний формы психологического взаимодействия: выяснить ситуацию до конца, проанализировать, сделать выводы и применять модель решений, предотвращающую провокацию подобного поведения со стороны людей.
– Я тоже, поверьте.
– Вы оба удивительны. – узник поднял на нас взгляд, всматриваясь, и мы увидели его небритое, осунувшееся лицо, – Я не мог представить себе, что мой прототип, созданный сопротивляться девиации, будет, в последствии, сосуществовать в эмоциональном согласии с первой и главной девиативной разработкой человечества…
– Вы тоже по своему уникальны, мистер Камски.
– Эль, время. – тихо напомнил Коннор и положил руку мне на плечо.
Человек с автоматом проводил нас на выход из федеральной тюрьмы. На улице была полярная ночь, ветер залеплял глаза снегом, мороз пробирался под наши пальто. Добраться до Аляски было не просто, но ещё хуже здесь обстояло с погодой в это время года. Перебарывая ветер, мы забрались в “Викинга”, где нас ожидала тёплая печка, цитрусовый глинтвейн в термосе и комфортное путешествие – будь перед нами хоть снег, хоть болото.
– Н-ну и х-холод-д-дрыга! – трясущимися руками разливаю нам горячий напиток.
– Наф-ф-фиг-га я с тобой п-п-п… п-п… поехал!?
У Коннора зуб на зуб едва попадал. За термокружку он схватился, как за последнюю надежду выжить, пока я пыталась не смеяться над ним, стараясь сохранить тепло.
– Т-т-т… Т-ты-ы… м-м-мен-ня… ль… лю-у-у-у… б-б-бишь!
Я отогрела пальцы дыханием и вставила ключи в замок зажигания. Мотор взревел. Пью глинтвейн, стараясь не расплескать, ибо трясусь от холода так, что зубы стучат по кружке.
– Т-так я и н-не скрыв… не скрыв… – Коннор закатил глаза, продолжая клацать зубами, – Тф-фу, зар-ра-аза.
Разматываю с себя шарф, снимаю капюшон и расстегиваю пальто. Печка в машине включилась автоматом вместе с зажиганием, а значит пора было немного раздеться, чтобы согреться быстрее. Наконец-то, мы могли возвращаться домой, в Детройт, ведь, более нашего присутствия не требовалось. А значит, этот месяц на Аляске для нас закончился. Правда, ещё не совсем благополучно – в такую погоду попробуй дождись свой авиарейс. Маркус меня подвесит. Надеюсь, Гефест там выкручивается.
– Знаешь, смайлик, – говорю тихо, а то, вдруг, Коннор уснул – как-никак часа два уже едем, – Мне… даже не верится, что всё и вправду получилось.
Это уменьшительно-ласкательное прозвище приклеилось само собой. Коннор непроизвольно корчил слишком умилительную моську, когда был чем-то доволен или смотрел на меня. Ну и улыбкой его я не могла налюбоваться. Вот “смайлик” к нему и прилип с концами и намертво. Не могла я его называть “Шерлоком”, как это делал Хэнк, ведь, тогда я бы каждый раз напоминала ему о работе. Да и что-либо брутальное Коннору, в общем-то, не особо шло. Сама я стала обыкновенной “врединой”, и очень гордилась своим прозвищем.
– Смайлик? Кон? – обернулась – детектив выключился, как лампочка, согревшись глинтвейном, с приоткрытыми губами, как у ребенка, – Ладно, спи. Приятных снов.
Дорога была практически занесена перемётами снежной позёмки, вдоль тянулась светоотражающая лента, местами изорванная ветром, чтобы люди не потерялись ни в бурю, ни в снегопад. Фары едва давали разглядеть что-либо на триста метров вперёд, иногда приходилось буквально перешагивать горы заледеневшего снега. Спасибо капитану Шэдоу из ФБР – через него я арендовала этот вездеходный автомобиль, который сможет проехать везде. Такая дорога утомляла, хоть машина и пролазила через сугробы, но останавливаться было нельзя – нужно было добраться до жилой базы и, как минимум, в тёплой ванне полежать.
Местные мужчины, которые наблюдали нас этот месяц, часто шептались в баре за нашими спинами:
– Пацан от холода калеет, а девке – хоть бы что! И видная какая!
– Да ладно, он просто её сексдроид. Нашла себе неутомимого, который любое желание исполнит. Вот и удобно ей – рядом послушный мальчик.
– Так, может, “подвинуть” его? С нами девке явно веселее будет!
И всё в подобном духе. Было противно и обидно, что о нас такое говорят. И вдвойне обидно, что секса у нас так ни разу и не было, так как мы пока довольствовались теми почти платоничскими отношениями, что у нас были. В какой-то момент нервы у меня сдали. Я деактивировала кожу на руке, невесомо провела пальцами по щеке Коннора и нежно его поцеловала, на что тот просто обнял меня и прижал к себе. Разговоры такого формата моментально стихли.
Впереди показались сигнальные огни жилой базы. Я протянула руку и потрясла детектива за коленку.
– Коннор, мы приехали, просыпайся.
Он открыл глаза и потёр сонное лицо, когда перед нами служащие базы уже открывали ворота ангара, чтобы мы смогли проехать внутрь.
**~*~
9 декабря 2039 года. Штат Мичиган, Детройт. Башня “Киберлайф”.
– Леди Блэр, можно к вам?
– Привет, Барри. – отрываюсь от компьютера, поправляю шерстяную накидку и снимаю очки, – Проходи конечно!
– Я тут не один. – Блэкпул зашёл в мой кабинет, а следом появился Маркус.
– Так, ребята, вдвоём вы приходите редко. – хмуро смотрю на них, – Что-то серьёзное?
– Камски сбежал. – сразу бросил в лицо Маркус.
Я, привставшая из кресла, плюхнулась обратно. Тириум отхлынул от лица. Ноги стали ватными.
– Скажите, что это всего лишь дрянная шутка.
Новое сообщение. – мелькнуло перед глазами, – Коннор Андерсон. Конфиденциально.
– Леди Блэр, я понимаю, как это может прозвучать для вас…
– Как колокол. – перебиваю Барри, – Как колокол возвещающий о казни. Господи…
Встаю из-за стола, прохожу к окну, делаю вид, что потерянно смотрю на конвейер, а сама открываю сообщение.
“Капитан Уэйн сообщил, что всё под контролем. Перевозка будет осуществляться Российским ледоколом. Британский Интерпол уже подключился в работу.” – написал Коннор.
Делаю вид, что кружится голова. Слегка оседаю и придерживаюсь за стекло. Маркус подхватывает на руки, уносит на диван, Барри пытается заставить меня сделать глоток воды. Отмахиваюсь и выбиваю стакан из руки Блэкпула, тот разбивается. Маркус хватает за руки, пытается успокоить. Нет, ребята, я вас не слышу, у меня звуковой процессор отключён. Начальник пытается связаться, обнажая руку и прикладывая к моей, но он услышит только давящую тишину и натолкнётся на стену. Я запрограммировала свои реакции на эту новость, делая реконструкцию, в которую в любой момент могла вмешаться. Коннор хорошо меня в этом поднатаскал.
Через некоторое время разлетится весть о том, что Элайджа был “схвачен” Интерполом на границе Великобритании, и его сгноят в британской тюрьме, а через пару лет мы всё узнаем о его смерти. Там, в Великобритании, Камски уже ждёт охраняемая лаборатория, хорошие условия. Явно лучше, чем были на Аляске. Мой отец будет работать с ним в паре над синаптической связью нейронов, их сканированием и картированием для оцифровки сознания. Папа сказал, что продолжает опережать семимильными шагами технологии впереди планеты всей, и помощник ему бы не помешал. Теперь Камски ждёт новое имя, новый имидж, новая легенда и другая жизнь. Жизнь под вечным присмотром Интерпола, до самого конца его дней. Но это было лучшим, что я могла ему предложить. И Элайджа был согласен на такие условия. Попросил лишь об одном – вернуть ему Хлою.
“А если она сама не захочет?” – задаю вполне логичный вопрос.
“Я не в праве настаивать. – он пожал плечами, – Она вольна делать, что пожелает. И самостоятельно принимать решения.”
Норт махала рукой у меня перед глазами, пока я сидела, безразличная ко всему. Маркус метался по моему кабинету – то разговаривал с Гефестом, который даже в курсе наших с детективом махинаций не был, то по телефону. Чуть позже подъехал Хэнк и забрал меня домой. Коннор сейчас был занят – расследовал дело о похищении ребёнка на пару с Ридом. Девочку нашли, а вот похитителя пока нет.
Да, с капитаном полиции Джеффри Фаулером, Хэнком и Коннором было решено весьма внезапно. Кон рассказывал мне, что они пытались уволиться, ведь, когда Элайджа меня похитил, Фаулер попытался вставить им палки в колёса. На Джеффри серьёзно надавили сверху. С очень высокого верху, даже я бы прогнулась. В итоге никого не уволили, Хэнк получил весь положенный и заслуженный оплачиваемый отпуск за годы службы, материальную компенсацию за травму от потери сына и отсутствующую психологическую помощь для работника департамента (а, ведь, он тогда продолжал работать, пытаясь абстрагироваться, и уже после сломался и запил), а Коннора повысили до младшего лейтенанта и детектива. Кто это сделал? С чьей это было подачи? Я не знаю. Может, Фаулер кому-то серьёзно насолил?
Вот Коннору теперь и приходилось терпеть Гэвина, пока Хэнк был в отпуске. А Риду приходилось терпеть Коннора. Ну, как, терпеть… Гэвин по большей части ничего за Коннором не успевал. Тот уже и улики сдаст, и отчёты отправит, и кофе себе попивает да в интернете сидит, а Рид только в материалах дела пытается свести концы с концами. Соответственно, их тандем оброс забавными прозвищами: “Истребитель и Парашют”, “Оптоволокно и Первый В Мире Компьютер”, “Плэй Стэйшн и Тетрис”, “Адронный Коллайдер и Распад Радиации”, “Циклотрон и Тормоз”, “Умный и Холостой”... и это только то, что я смогла запомнить. Хэнк до слёз порвался и заржал в голос на “Тетрисе”, адресованном Гэвину, я не удержалась от “Циклотрона”, хватаясь за живот и тыкая в Коннора пальцем. Тот даже обидеться не мог, да и не пытался – самому было ужасно смешно. Наш летний вечер на три бутылочки пива в кафе у набережной тогда был прекрасен.
Лейтенант Андерсон, понятия не имея, что со мной делать, усадил на диван, укутал в плед и беспокойно набрал детектива. Но тот уже был в курсе событий и просил Хэнка просто не трогать меня. Так и просидела до вечера, пока он не вернулся с работы.
Коннор присел передо мной, взял мою руку между ладонями. Он не пытался деактивировать кожу или позвать меня. Просто гладил моё запястье кончиками пальцев, ожидая, пока прореагирую. Поднимаю взгляд на тёплые, карие глаза, снимаю блокировки.
“Привет, смайлик.” – передаю совсем тихо и едва уловимо, чтобы слышал только он и ни один девиант, внезапно появившийся в радиусе пяти метров.
Его диод пару раз мигнул жёлтым, лицо посветлело, губы растянулись в сдерживаемой улыбке.
“Привет. – синхронно протягиваем руки, чтобы погладить друг друга по щекам – наш своеобразный жест приветствия, – Ты своей реакцией поставила на уши Маркуса, Гефеста, Норт и Барри, а они уже политиков и ФБР. Снова.”
“Я так переживаю, что что-нибудь пойдёт не так, что его схватят…”
“Всё будет хорошо. У Интерпола всё схвачено. Доктор Блэр уже мне весь телефон оборвал – сам не свой от нетерпения. Теперь я понимаю, в кого ты такая страшно неусидчивая.”
“Да-а, – улыбаюсь смущённо, – папа, он такой!”
– Голодная? – спрашивает вслух, киваю, – У меня там пирог с Морским языком и рисом оставался и пасту домашнюю делал вчера с мясом.
– Пасту, а потом пирог с чаем.
**~*~
2 февраля 2040 года. Район Джерико, Оксфорд, Великобритания.{?}[Кстати, район Джерико в Оксфорде на английском пишется, как “Jericho”. Это же название корабля – пристанища для девиативных андроидов – в игре переведено как “Иерихон”.]
– Пап!
Я попала в крепкие объятья уже немолодых, но сильных рук. Полчаса в такси из аэропорта были настоящей пыткой.
– Девочка моя, я так скучал!
Папа, такой родной и тёплый, уже весь белый от седины, как лунь, пахнущий мятным маслом для рук и одеколоном, баловавший меня в симуляции моей прошлой жизни. Не родной, но такой нежно любимый. Настоящий.
– Я тоже скучала, папа. – чуть крепче сжимаю его, чтобы тут же отпустить и мягко отступить на шаг, представляя моих спутников, – Пап, это Коннор. Он всё устроил. А это Хлоя.
– Приветствую, молодые люди. – он пожал детективу руку и кивнул девочке, – Постойте, вы оба андроиды?
– Да, пап. – улыбаюсь и отступаю, детектив обнимает меня за плечи, – Коннор помог мне расшифровать мамино сообщение.
Далее ушло несколько часов на беседы о случившемся. Отец лишь вздыхал. Пришлось опустить эпизод с моим похищением и ранениями, чтобы не волновать его лишний раз. Оставшееся время до встречи в закрытой лаборатории папа расспрашивал, как я ощущаю себя новую и какие скрытые преимущества обнаружила. Что я могла ответить, если чувствовала себя прекрасно и редко пользовалась вычислительными модулями в повседневной жизни? Правду. Сказала, что ничего почти не поменялось, однако, я так же чувствовала себя немного обманутой, но не держу зла. Кто я после этого? Его дочь. А он – мой отец. Ничего не изменилось.
Звонок Интерпола быстро вернул нас в реальность холодного зимнего Оксфорда.
Встреча с Элайджей была пропитана опаской и осторожностью. Напряжение висело в воздухе, пока Камски не увидел Хлою. Он подошёл к девочке и заглянул ей в глаза. Тот взгляд, которым мистер Камски вымаливал прощение у той, кого создал, говорил о многом. Хлоя с минуту всматривалась в его черты лица. Элайджа буквально постарел за те несколько месяцев, что провёл в федеральной тюрьме, и теперь его вид мало что могло изменить. Да, он выглядел лучше, чем тогда, когда я видела его в последний раз, но… прошлое не вернуть. Все события, произошедшие с людьми, отражались на них так или иначе. Внешне, внутренне. Передо мной был интересный пример для анализа и изучения, но я смогу заняться этим и позже. Хлоя осторожно коснулась ладонью лица своего создателя, но, не выдержав наплыва эмоций, о которых сказал её диод, переливающийся цветами с завидной скоростью, быстро обняла и спрятала лицо у Элайджи на плече. Тот, судорожно вздохнув, крепко прижал её к себе. Для этих двоих начался новый эпизод их жизни, за которым будут наблюдать несколько десятков глаз. Но этот факт вряд ли чему-то помешает.
Кстати, папа отключил мне программу ZX700. Стало немного свободнее дышать. Но это не поменяет моих взглядов на наши отношения с Коннором. Так будет только лучше для нас обоих.
**~*~
– Поздравляю!
Бокалы с шампанским тонко звякнули друг о друга. Хэнк привычно поморщился от кисло-сладкого вкуса. Шампанское он не любил, но за компанию мог пригубить слегка.
Наши посиделки в моей квартире уже грозили затянуться до утра. Время незаметно перевалило за полночь.
– Да, спасибо. – Коннор немного смущённо улыбнулся, – Правда, я не представляю, что мне теперь делать.
Мы втроём уставились на пластиковый квадратик новенького паспорта. На фото детектив выглядел моложе, чем был на самом деле.
– Теперь есть куча гражданских прав. – Хэнк дважды стукнул пальцем по столу, – Если говорить иначе – тебе развязали руки на законном уровне.
– Верно! – согласно киваю, – Одно только передвижение из штата в штат теперь будет в разы проще.
– Но я же, вроде, без проблем тогда в Великобританию с тобой ездил… – детектив нахмурился и приподнял бровь, глядя на меня со смешанными чувствами.
– Ну да-а, коне-ечно! – я мимично надула губы, – Знал бы ты, сколько всяких бумажек пришлось оформить, чтобы тебя и Хлою через границу пустили.
– Не напоминай, Эль, – Хэнк скривился, – Чего только соглашение о передаче подотчётного андроида стоило. Там талмуд листов на восемьдесят! Бр-р! И как рука не отсохла всё подписать?
Да. Долго, муторно, мучительно. С документами на Хлою вообще всё плохо было. Она числилась на Камски, соответственно – подписать со стороны правового подотчётника никто не мог. Пришлось выкручиваться и перепрошивать девочку, менять ей серийный номер, название модели, некоторые компоненты… В итоге я конструировала её почти заново, внося изменения и добавляя различные софты. Хлоя была не против стать новым усовершенствованным прототипом, да и к Элайдже она прикипела, не представляя своего существования без него. Я постаралась объяснить, что мистер Камски человек, а значит, его жизнь однажды подойдёт к концу. И её уверенное “Я знаю.” расставило точки во всех вопросах и заверениях, что я так щепетильно подбирала для её нежной программы. Она хотела быть счастливой хотя бы пару-тройку десятков лет. И никто не посмел бы осудить это желание. С того момента, как девочка ступила на земли Великобритании, она была вольна принимать решения относительно своей жизни исключительно за счёт собственных интересов.
