Текст книги "Специалист (СИ)"

Автор книги: Ирина Сыромятникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Проснулся я утром, под кучей картона. Кажется, за пять лет я впервые встал позже семи. Небо было чистым и ясным, о вчерашнем дожде напоминали только лужи на мостовой. В кармане противно бибикало.

– Да?

– Джо, с тобой все в порядке?!

– Да.

– Ты пропустил "навигацию"! На "пиротехнике" будешь?

Я задумчиво почесался.

– Не-е, не успею.

– С тобой точно все в порядке?

Я постарался придать голосу необходимую бодрость.

– Да, Стив, успокойся. Тут возникли некоторые вопросы, мне надо их решить.

– Ну, тогда ладно. Пока!

Стив отключился.

Я с наслаждением потянулся. От вчерашнего напряжения не осталось следа, настроение было приятным и пофигистским. Пускай сдохнут! Не стреляться же мне из-за любой глупости. Вчерашние знакомые исчезли без следа, даже бочку с собой унесли. Я сунулся проверять вещи, рассердился на себя и принялся вышвыривать их из карманов. Потом остыл и долго собирал все обратно. Ничего не пропало. Может, происшедшее и вправду мне приснилось?

Кое-как отряхнув помятую форму, я отправился в путь и на удивление быстро вышел на знакомые улицы. Все, что мне было нужно вчера, это прочистить себе мозги. Заворочалась, просыпаясь, проклятая проблема. Ладно, я не могу достать денег. Может, я смогу достать время?

Залив в себя горячего кофе и сжевав пирожок, я решил навестить декана Факультета Навигации. "Ящер" был на месте. Он действительно похож на ящерицу, с тонкими сухими веками, убийственно-саркастический, но, вообще-то, хороший мужик. Декан встретил меня сочувственным взглядом, должно быть, был уже в курсе происходящего. А может, дело было в мятой форме. Блин! Надо было заглянуть домой.

Я был краток. Он задумчиво поджал губы.

– Я не согласен с тем, что вы исчерпали все возможности финансирования, но, допустим, что это так. Я, своей властью, мог бы предоставить вам административный отпуск сроком на полгода. Любой курсант имеет на это право. В этот период Директор не вправе требовать от вас каких-либо действий, связанных с учебой.

– Спасибо, сэр!

– Подумайте, курсант. Набор предметов, которые можно сдать в летнюю сессию, крайне ограничен.

То есть, я получу диплом "на общих основаниях". С таким волчьим билетом нечего и думать получить нормальную работу.

– Дело не в деньгах, сэр. В таком состоянии я физически не способен сдать что-либо кому-либо. Позор будет на всю Академию.

Декан понимающе кивнул.

– Согласен. Пишите заявление. Если через полгода я все еще буду здесь, я продлю вам отпуск до зимней сессии.

– Спасибо, сэр!!

За полчаса мы закончили все формальности. Я вышел из деканата, чувствуя себя воздушным шариком. Все!!! Проблема решена. Не идеально, пусть, но дело сделано. За полгода, тем более, за год я три раза успею продать дом и обследоваться. А если нужно, то и полечиться. В марте мне исполнится двадцать один, значит, мнение опекуна мне станет до лампочки. Конечно, к тому времени я могу потерять форму, да и знания могут "простыть", но ведь это моя проблема, не правда ли? Прорвемся! Память у меня – будь здоров. Главное будет – не выйти из бюджета. Человеку без специальности найти работу не легко, а я, кроме того, еще и не могу заключать длительных контрактов. Короче, проблемы будут, но это проблемы решаемые.

Начать с сокращения расходов. Все – продать, из общежития – съехать. Хоть под мостом жить, но чтобы цента лишнего не тратить. Рассчитать все на год. Ценности отдать на хранения друзьям.

Погрузившись в хозяйственные расчеты, я не заметил идущую на встречу "психичку". Я широко улыбнулся ей, в душе предвидя нудные расспросы, но она шарахнулась от меня, как от живого ксора.

Гм.

Первым делом – снять форму.

Агент «Пан-Галаксис» вылетел из кабинета Директора Академии, яростно хлопнув дверью. Директор поморщился: корпорант в ультимативной форме потребовал уволить декана Факультета Навигации, теперь беспокойного сотрудника придется оставить минимум на год, хотя до перевыборов оставалось всего ничего. Дело принципа! Существует корпорация, не менее могучая, чем «Пан-Галаксис» – негласное братство выпускников Академии. Некоторые просто не желают этого понимать.

Проницательный Ящер молча пережидал бурю.

– Доволен?

Декан улыбнулся.

– Тебе не кажется, что они слишком далеко зашли в своих махинациях?

– Сегодня корпорации владеют всем.

– Тобой и мной?

Директор совсем не величественно хмыкнул. Гордость! Мы пашем пять лет, чтобы овладеть премудростями пятимерной навигации, мы держим в уме координаты сотен планет и способны заменить бортовой компьютер, тысячи людей доверяют нам свои жизни. Мы не желаем, чтобы на нас давили.

– Конфликт с участием Академии может сказаться на уровне подготовки летного состава…

– Если мы им уступим, об уровнях придется забыть. Ты готов торговать дипломами?

Директор поморщился.

– Я виноват. Не надо было давать им повод.

– Это был вопрос времени. Они теряют чувство меры.

Под окнами взвизгнул шинами лимузин корпоранта.

– А этот парень, Рейкер, что он из себя представляет?

– Среди моих – лучший. Шутка в том, что он и "Пан-Галаксис" – несовместимы. Помните Гая Челленджера? Они друг друга чуть не убили.

Директор не удержался от довольного смешка.

– Как же, как же! Сын коммерческого директора – "на общих основаниях"! Мне намекали на фантастическую взятку.

– Сейчас диплом Академии – дороже денег, это залог технического уровня всей Федерации. Мы должны принять бой, пока мы сильны.

– А от меня-то ты чего хочешь? Прикрыть парня?

– С этим он и сам справится.

– Тогда что?

– Позволь им удавиться.

– Тебе нужен скандал?

– Недовольных очень много, но кто-то должен встать первым. Мы рискуем меньше, чем прочие.

Теперь Директор задумался на долго. Это была ПОЛИТИКА. В молодости он верил, что такие вещи обычных людей не касаются. То ли он перестал входить в круг "обычных людей", то ли – жизнь пошла другая. А мозг уже работал, перебирая варианты.

– Нам потребуется помощь. Общественное мнение – штука тонкая. Ни я, ни ты в этой области не специалисты.

– Помощь будет. Этот кабинет прослушивается?

Директор усмехнулся.

– Нет, это я гарантирую. Хотя они пытаются регулярно.

– Тогда я начну переговоры.

– Будь осторожен. Когда они поймут, что мы делаем, начнется такое! Я стар, но ты…

Ящер оскалился.

– Я – не камикадзе! Но согласись, у меня больше шансов, чем у какого-нибудь обывателя.

Директор тяжело вздохнул, скорее предвидя трудности, чем сожалея о принятом решении. В тишине кабинета прозвучал древний кличь, знакомый любому астронавту.

– Поехали!

Глава 4

Я мог бы остаться в общежитии до конца недели, но меня подобный ход событий не устраивал: сегодня здесь все тихо, а завтра некуда будет скрыться от взбудораженных сокурсников. От мысли, что придется каждому объяснять, что происходит, мне становилось тошно. Я назначил срок "Х" на следующее утро и погрузился в размышления. Подумать было о чем: мне нужно было спланировать дальнейшие действия тщательнее, чем трансгалактический перелет.

Начать с того, что проживание в столице было очень дорогим удовольствием, мне не по карману. О том, чтобы снять комнату и полгода плевать в потолок можно было забыть. За десять минут я просмотрел в сети все предложения, сделанные нелицензированным специалистам за полгода. Да, человек без специальности мог найти работу, но большинство запросов предусматривало обучение, испытательный срок и контракт на год, что меня никак не устраивало. Работодателей мало интересуют люди, мечтающие просто отсидеться. Вариант со снятием квартиры и последующим поиском работы выходил расходным и рискованным, так же как и жизнь на помойке. Только во втором случае мне придется отдать деньги на штрафы Планетарному Контролю – как на всякой планете освоения, власти Тассета болезненно воспринимали тунеядцев.

Самым простым и дешевым решением было закатиться куда-нибудь в глушь, подальше от побережья, жить в стогу, питаться ящерицами и медитировать. А что? Нас ведь учили выживать в любых условиях! И Планетарного Контроля там нет. Однако перспектива одичать меня не устраивала, я предпочитал оставаться поближе к месту событий.

Весь вечер я перебирал возможные решения. Как правило, дом родителей на зиму сдавался отдыхающим, захотят ли совершенно незнакомые люди входить в мое положение, я не знал. Можно было осчастливить своим визитом дядю (Он сам виноват! Угораздило же его взять отпуск именно сейчас), но это был крайний случай. Я хотел провести освободившееся время как-то… иначе, с огоньком. Перспектива полгода (а то и год) ловить сочувственные взгляды и выслушивать утешения от благонравных родственников наводила на меня невыносимую тоску. Хотелось чего-то необычного, в конце концов, новых впечатлений. Я лег спать в тихом раздражении, а проснулся с блестящей идеей, захватившей меня целиком.

Это была рискованная авантюра и, в случае неудачи, я мог потерять нечто большее, чем самоуважение. Суть моей идеи была такова: не пытаться законсервировать в себе курсанта-недоучку, а перевоплотиться в новую личность, с другим прошлым и другим социальным происхождением. Это будет бесценный опыт, которого ни на каких курсах не получишь! Хватит ли выучки выпускника Академии, чтобы выжить не в каких-то там пошлых джунглях, а среди большого города? После маленького опыта под мостом, я испытывал в груди легкий холодок. Хорошо слушать рассуждения теоретиков, что наше общество объединяют общая философия и мораль, а на практике… кто его знает.

Мне нужна была легенда. Кем же мне стать? Я размышлял и понял, что лучше всего будет косить под идиота: это разом объяснит, почему здоровый лоб вроде меня за столько лет не нашел себе места. Неприспособленный, что с него возьмешь! Заодно отпадут многие вопросы, станут меньше бросаться в глаза ошибки. Я поглядел на себя в зеркало: что-то идиотическое во мне, определенно, было. Иногда встречаются такие мальчики-переростки, с наивным взглядом голубых глаз, натурой теленка и телосложением быка. Все записные шутники, начиная с того же Гая Челленджера, выбирали мишенью для своих острот меня, а потом жутко обижались.

Я запихнул оставшееся барахлишко в рюкзачок (пусть думают, что у меня утренняя пробежка!) и бодрой рысью покинул земли Академии.

– Итак?

– Он съехал этим утром.

– Куда?

– Я полагаю, что он поедет к дяде, больше некуда.

– Там есть, кому за ним присмотреть?

– Да, Директор.

Теперь в просторном кабинете сидело трое. Третьим заговорщиком стала преподавательница по пси-технологиям Сара Вокер. Тонкокостная, изящная женщина чуть старше сорока, похожая не то на эльфа, не то на привидение, совершенно не производила впечатления грозного противника и прослужила в штурмовых частях Космофлота десять лет. Кружок заговорщиков мог гордиться таким приобретением.

– Я считаю, что мы должны посвятить его в наши планы.

– Это не разумно, сэр. Он не сможет убедительно притворяться.

– Более того, – Сара Вокер задумчиво кивнула. – Он попытается открыто бросить вызов "Пан-Галаксис". Это будет катастрофа.

– Согласен. Пока он в неведении, он в безопасности.

Директор поморщился. Он всегда считал себя порядочным человеком. В пределах Академии он не допускал никаких интриг и безжалостно избавлялся от преподавателей, излишне озабоченных своим общественным статусом. Получалось так, что дело было только в цене, и на старости лет он сам решил поиграть в эти игры.

Сара Вокер понимающе улыбнулась.

– Вы подумали, что мы ему скажем? – женщина многозначительно изогнула бровь. – Мы знаем ровно столько же, сколько и он, слухи не в счет. Или "Пан-Галаксис" ставила тебе ультиматум? – Харпер отрицательно покачал головой. – Может, они наводили специальные справки о курсанте Рейкере?

Директор вынужден был согласиться. Их выводы проистекали только из того, что они "знают мир". Корпоранты были слишком осторожны, чтобы в слух декларировать свои намерения. Директор порылся в памяти. Да, требуя отставки Харпера, агент "Пан-Галаксис" тоже напирал на какие-то аморфные "моральные причины".

– Кхе.

Ящер растянул в улыбке сухие губы.

– У нас не столь уж богатый выбор.

– Можно поговорить с врачом приемного покоя…

– Я уже говорила, – Сара Вокер пожала плечами. – Она даже не помнит Рейкера. Перед ней каждую ночь проходят десятки людей! В какой момент нужный диагноз попал в его файл, установить невозможно. А для того, чтобы его оттуда исключить, слова врача будет недостаточно.

– Знать бы, кто отвез его в клинику, это многое бы сказало, – вздохнул Харпер. – Увы!

Директор чувствовал себя загнанным в угол, а он не любил это ощущение. Не оставив возможности для разумного компромисса, корпоранты добились большего, чем если бы просто плюнули ему в лицо. Если бы в "Пан-Галаксис" вели себя чуть более корректно, он ни за что не поддержал бы Харпера. Максимализм Ящера был ему отвратителен.

– А вы подумали, что будете делать, когда получите доказательства? У нас нет денег на шумную компанию. У нас вообще денег нет, а то я просто дал бы их Рейкеру и дело с концом. Вот эти типы, наконец, проявились, дальше что?

– Деньги будут. Анализ показал, – за этим словом Директору почудилось нечто большее, чем Сара Вокер. – Наличие по меньшей мере трех групп, способных инициировать изменение корпоративного права, но им нужно дать легитимный повод для атаки. Если они начнут действовать спонтанно, корпоранты выставят их ренегатами и нужное дело отправится в утиль.

"Бог мой, да они задумали революцию!"

– А оно нужное?

– Несомненно.

Директор подозрительно покосился на Сару. Не затем ли Ящер притащил с собой псионика, что не доверяет ему, считает ретроградом? Сара виновато улыбнулась.

– Значит так, – Директор угрожающе наставил на Харпера палец. – У вас будет только один шанс. Это понятно? А если я обнаружу, что вы пытаетесь манипулировать фактами или, паче чаяния, сами их фабрикуете… Сдам как стеклотару, чегевары доморощенные! Ясно?

Сара быстро закивала, Ящер опасливо притих.

– Держать меня в курсе всего!!

Подчиненные поняли намек и испарились.

Глава 5

К полудню мой энтузиазм иссяк и вера пошатнулась. Стройный план обрел плоть, окружил меня стеклянным лабиринтом вокзала, толпами спешащих людей, мелодичным эхом объявлений. В бесконечных зеркальных плоскостях отражался я – нелепая долговязая фигура в куртке с эмблемой государственного интерната и плохо отстиранных спортивных брюках. Это была благородная грязь, след общения с механикой боевых кораблей, но выглядела она так, словно я ел на коленях яичницу. Последний штрих: раздолбанные кеды и трикотажный свитер с легкомысленной надписью «… моё!» – подарок на день рождения от самой ехидной, женской части коллектива Академии. Короче – в приличные места таких не пускают.

Я болтался без цели от пиронов до касс и отчаянно хотел купить билет до Нью-Рио. "Психичка" сказала бы, что во мне говорит территориальный инстинкт: опыт предков запрещал мне уходить в неизвестность, туда, где я буду чужаком, изгоем. Для меня это было внове. Тут бы мне и остановиться, но…

Вокзал должен был стать отправной точкой моей Одиссеи. Это было логично: ежедневно сюда прибывают тысячи людей, наверняка, среди них попадаются и те молодые олухи, под которых я пытаюсь косить. Но одно дело – прийти к логическому выводу, а совсем другое – пойти и жить.

Я подавил паническую активность, перестал нарезать круги по зданию, остановился и огляделся. Через несколько минут созерцания, очертания действительности начали изменяться и плыть. В монолитной до того толпе глаз начал различать местных и приезжих, пассажиров и встречающих, вокзальных завсегдатаев. На калейдоскоп лиц и костюмов словно бы наложили трафарет высшей сущности: легкая растерянность или автоматизм, радостное возбуждение или напряженная сосредоточенность, праздная отстраненность и все оттенки суеты. Это завораживало.

Я прошелся по зданию еще раз, следуя советам "Памятки молодому офицеру": "…умение наблюдать – залог успешной адаптации. При всем многообразии типов, поведение индивида может быть сведено к нескольким основным схемам. Конкретный выбор, определяющийся сочетанием личного опыта и социального окружения, зачастую отражается набором внешних признаков…". К половине третьего я уже достаточно успокоился, чтобы решиться на следующий шаг и покинуть вокзал.

Я стал пробираться на периферию, сквозь ряды стеклянных павильонов и стриженные газоны "зоны для прибывающих". Теперь можно было пойти несколькими путями: попытаться найти работу, попытаться найти ночлег, или поболтаться вокруг в качестве разведки. Можно ли мне остаться жить на вокзале? Не бог весть что, конечно…

Мои сомнения разрешились драматическим образом: я оказался не единственным лоботрясом в округе, за мной немедленно увязались трое парней. Они уже попадались мне на глаза, когда выпивали в зале ожиданий и потом, когда играли на автоматах. Самым примечательным в их компании был тип с комплекцией надувного поросенка, остальные – так себе, шелупонь, держались они нагло, шли намеренно широко, закрывая мне обратный путь и явно нарывались. Довольно самоуверенно с их стороны. Занятия по рукопашному бою в Академии не были обязательными, но я же собирался в Астроэкспедиционный Корпус! Правда, с тремя противниками за раз придется повозиться, и неизвестно еще кто кого, но, что совершенно точно, если о моем участии в драке станет известно, прости-прощай характеристика примерного курсанта. С самоубийственной решимостью я пробирался по лабиринту заборов, ангаров и мусорных контейнеров – чем дальше от полиции, тем ближе к Богу. Я зыкнул по сторонам: свидетелей, вроде, не было.

Главарем у них оказался курчавый брюнет с полупрозрачными юношескими усиками. Он не правильно истолковал мой взгляд и осклабился:

– Что скажем?

В прошлом году на практике один из моих сокурсников умудрился включить реактивный ранец в закрытом ангаре. Он (ранец, не курсант) минут пять носился по помещению, производя жуткие разрушения и чудом никого не убив. Наш ротный был родом с Инкона (редкость даже в Космофлоте), он прибежал на шум и, осознав масштабы бедствия, обложил виновника такими матюгами, каких я до того ни от кого не слышал. В тот день я выучил речь ротного наизусть. Глядя усатому в глаза, я воспроизвел два самых очевидных пассажа.

На мгновение все трое потеряли дар речи.

– Ах ты…

Бойцы из них оказались хреновые. Я перехватил кулак усатого и незадачливый задира кубарем покатился по земле. Толстяк, видимо, ожидал ударов в корпус, с его-то жировой подушкой. Вместо этого, я подсек его под колено и толкнул. Координация движений у него оказалась так себе, зато грохнулся он впечатляюще, прямо как водяной матрац, с волнами. Я так засмотрелся, что едва не пропустил короткий щелчок сзади. Неприятный такой щелчок… Я быстро перекатился через ошалевшего толстяка, поставив всех противников с одной стороны, и только тогда обернулся. Вид короткого лезвия заставил меня забыть о гуманизме. Я жестко врезал усатому по почкам, отправил поднимающегося толстяка в нокаут, лягнув по подбородку, а уроду с ножом вывихнул кисть. А может и сломал, не буду же я ему рентген делать! За считанные секунды компания крутых парней превратилась в груду стонущих инвалидов.

Пора было сваливать.

Мое внимания привлекла какая-то возня среди кучи хлама. На меня, открыв рот, пялился замызганный тип с испитой физиономией. Должно быть, он спал тут, а мы его разбудили. Свидетель жестокой расправы… Уговаривать его забыть увиденное было заранее бесполезно, я решил поступить от противного: лучезарно улыбнулся, продемонстрировав полный набор здоровых зубов, станцевал перед ним джигу и с криком "ас-с-а!", в припрыжку, пустился наутек. Почему-то я был уверен, что тот тип бежит с равной скоростью, но в противоположенном направлении.

Кажется, пронесло… Интересно, рискнут ли эти типы обратиться в полицию?

Наблюдение номер раз: район вокзала небезопасен. Если я и смогу найти пристанище, то не здесь. Я прожил в столице пять лет, вопрос на засыпку: в какие части города мы с приятелями НИКОГДА не заходили? Мысленно поклявшись, что вторая попытка будет последней, я слегка подправил курс и стал выбраться к востоку.

Шел я долго – час, а быть может и два. Под ноги легли толстые бетонные плиты, какие может разбить только упавший с орбиты звездолет. Долгие годы изгрызли, искрошили по краям упрямый материал, но победить не смогли. Бесконечные склады остались позади, и началось Летное Поле.

Здесь был самый старый район города. Не в смысле благородной старины, нет! Самым древним постройкам на Тассете было триста лет и представляли они из себя, в основном, убогие ангары. Наша столица возникла вокруг самого первого, еще военного космодрома, но, со временем, выжила отсюда и военных, и их корабли. На надежном фундаменте летного поля строили дешевое, но не слишком долговечное жилье, склады и мастерские. Теперь все это хозяйство было одинаково дорого что сносить, что ремонтировать. Деловой центр города просто сместился к западу, на менее захламленные территории, а на Летном Поле селились те, кому не повезло. У одного моего сокурсника здесь жила бабушка и он этого жутко стеснялся. По-моему, все это глупые предрассудки. Что есть успех? Должность в корпорации, домик с бассейном и личная яхта? Для меня пределом мечтаний был тесный кубрик в консервной банке, летящей в тартарары. Большинство сограждан меня бы не поняли: включи любую программу по ящику и тебе за пятнадцать минут объяснят, что значит быть счастливым.

Новых домов здесь не было, те, что стояли, несли на себе следы многочисленных ремонтов. В целом же… Не витрина "Гала-Сити", конечно, но вполне прилично, не трущобы. Я ожидал худшего. Как всякий реальный объект, Летное Поле не соответствовало своему образу, тиражируемому в новостях. Наверное, потому что этот образ режиссеры калькировали с гетто Старых Миров, там жизнь все-таки другая, а изобразить, как все на самом деле, у высоколобых эстетов не хватало толи фантазии, толи – желания.

Бросалось в глаза странное. Например, этот квартал был нарочито чист, пожалуй, даже чище, чем тротуары вокруг небоскребов. И он был ЛЮДНЫМ. На улицах шумно резвились дети, чинно беседовали пенсионеры, прогуливались домохозяйки (не неслись сломя голову, а именно прогуливались). Не клерки, не посетители. Они здесь ЖИЛИ и считали вполне нормальным проводить время у всех на виду.

Машин было очень мало – должно быть, у здешних жителей было свое понятие о благосостоянии. Витрины, реклама – это как везде, живые цветы в бетонных чашах, ящики с плющом. Изредка, сквозь проемы улиц, над крышами мелькали тени небоскребов, но я знал, что, несмотря на кажущуюся близость, они отделены от Летного Поля рекой, а два моста – в трех километрах к северу и югу. Если бы не широкая речная пойма, у района было бы больше перспектив, правда, тогда это было бы уже не Летное Поле.

Я стал потихоньку оглядываться. Идеальным было бы найти место механика, или продавца, или, на худой конец, вышибалы. Только где? Кто возьмет без рекомендации незнакомого, подозрительного типа?

Действительно – кто? У кого бы спросить… Из окна пекарни продавали свежую выпечку. Я не удержался и купил круасан со смородиной, вкус у него был божественный.

– Вам помощник не нужен?

Краснолицый пекарь молча помотал головой.

– А кому нужен?

Он смерил меня внимательным взглядом, что-то прикинул в уме.

– Приезжий?

– Угу.

– В розыске?

– Нет!

– Хм, – он задумчиво отер полотенцем потное лицо. – С животными обращаться умеешь?

– Не знаю, не пробовал.

– Надумаешь попробовать, спроси у мадам Герды, – он неопределенно мотнул головой. – Налево, а потом к реке. Зоомагазин тебе кто угодно покажет.

– Спасибо, сэр!

Он снова хмыкнул.

– Не за что.

Напустив на себя праздный вид (нельзя, нельзя спугнуть удачу!) я отправился на поиски мадам Герды. Бетонные поля закончились, сменившись крутым склоном, главной улицей стало бывшее армейское шоссе, ведущее к разобранным докам. Цивильный серый пластбетон отказывался лепиться к кремово-белой основе, отчего дорога приобретала вид замысловатой мозаики.

Я чуть не проскочил мимо цели (мутные зарешеченные окна не производили впечатление витрины), потоптался на ступеньках, а потом решительно потянул ручку железной двери. Дверь была грубой и надежной, с крохотным глазком, без излишеств вроде датчика движения, зато – с настоящим бронзовым колокольчиком на шнурке. Я ожидал обнаружить за ней тесную, пыльную конуру, но ошибся. И как! Этот магазинчик стоил того, чтобы просто его увидеть. Просторный зал, ровно половину его занимали фабричные полки со стандартным набором патентованной собачьей еды, кошачьих консервов и наполнителями для лотков. Зато вторая половина…

Стоял плотный запах, как в зоопарке. В огромном террариуме свился клубок живых змей и будь я проклят, если хотя бы одна из них не была ядовитой. В стеклянных банках квакали жабы, в забранной мелкой сеткой нише перепархивали попугайчики. Настоящие тессанские жуки-могильщики медленно ползали по открытому поддону, четыре штуки – естественного, радужно-зеленого цвета, а один – урод, перламутрово-белый. Я засмотрелся на жуков: в детстве мне никогда не удавалось поймать таких огромных.

– Вас что-нибудь интересует, молодой человек?

Хозяйка появилась между полок неожиданно

– Нет, ничего. Э-э… Пекарь сказал, что вам нужен помощник.

– А что нужно будет делать, он сказал?

– Нет, мэм. Он только сказал, что придется работать с животными.

– Работать – это сильно сказано, ухаживать – будет вернее. Кто-то должен будет вставать очень рано, чтобы успеть до открытия почистить клетки и накормить всех. Потом, клиент может попросить помочь с доставкой. Мне нужен молодой человек без аллергии на шерсть и перья, аккуратный и внимательный – некоторые экземпляры требуют очень бережного обращения.

– Я думал, найти кого-нибудь на такую работу не сложно. Любой мальчишка…

Она ласково улыбнулась и поманила меня за собой. Мы прошли по короткому коридорчику в заднюю комнату, и я чуть не выпрыгнул обратно: на мощной стальной крестовине мирно дремал ксор. Довольно крупный ксор, надо сказать. Крылатый ящер открыл один глаз и смерил меня проницательным взглядом.

– Я не могу позволить себе нанимать мальчишек! Если что случится, меня же по судам затаскают. Предупреждаю, Эльф привередлив и далеко не все люди ему нравятся. Одному из моих прежних работников он прокусил ягодицу.

Кое-что о ксорах мне было известно. По интеллекту эти твари шли сразу за человеком, давая приличную фору обезьянам. При освоении джунглей Эвридики они подарили переселенцам массу "приятных" минут… От озверевших фермеров их спасло федеральное правительство и то, что ксоры поразительно легко одомашнились. Еще бы нет – сколько угодно жратвы и никакого беспокойства. Правда, отношение к людям у этих зверюг было сугубо личностное…

– А я ему нравлюсь?

– Это легко узнать. Протяни руку!

– Э-э…

Ксор открыл второй глаз.

– Не бойся, в моем присутствии он ведет себя смирно.

Мы с ксором обменялись пристальными взглядами. Почему-то мне казалось, что он надо мной смеется.

– Зачем вам это чудище?

– Слишком дорого платить сторожу.

– А почему бы вам ни завести собаку?

Она мелодично рассмеялась.

– Нынешнее поколение совершенно не боится собак! И потом, они довольно глупые.

Я осторожно протянул руку и потер ему пальцем между ноздрей. Ксор раздул капюшон. По чистой случайности я догадался, что это – признак удовольствия.

– Отлично! Я с чистой совестью могу предложить тебе две сотни в неделю и еще сотню – если будешь замещать меня в магазине.

Это были гроши. Должно быть, она заметила разочарование на моем лице.

– Кроме того, ты сможешь жить здесь же, в мансарде.

Это было уже лучше.

– А что от меня нужно?

– Ничего, кроме прилежания. Но учти, придет Контроль – за меня не цепляйся.

– Да, мэм!

– Пойдем, я покажу тебе комнату.

За моей спиной раздался подозрительный шорох и цоканье – ксор покинул свой насест и решил составить нам компанию. Его следовало бы назвать Ящером, очень уж он походил на нашего Декана. Впрочем, если я собираюсь спать с ним в одном доме, ни к чему прятать задницу.

Будем считать, что это – такой новый тренинг, "Общение с инопланетной фауной" называется.

Ни что, задуманное человеком, не сбывается так, как оно было задумано. В справедливости этой истины (в который уже раз!) Директор убедился, переговорив с дядей курсанта Рейкера. Добившись разговора с главой Академии, покрытый свежим загаром толстячок долго мямлил что-то о непредвиденных обстоятельствах и серьезной озабоченности. Директор понял суть дела в первые пятнадцать секунд: вернувшись из отпуска, единственный родственник блестящего курсанта обнаружил посылку с вещами племянника и очень короткой запиской (что-то вроде «хранить вечно»). «Это так не похоже на Джона! Не случилось ли беды?» К концу монолога Директор уже придумал внятный ответ. Очень мягко и тактично он посветил дядю в проблемы племянника, пресек панику и клятвенно пообещал, что будет держать семью в курсе дела.

В разговоре с подчиненными Директор был менее сдержан.

– Где он?

Пристыженные взгляды.

– Вы хоть понимаете, что произошло?!! Человек пропал! Человек, за которого мы… я отвечаю!!! Что с ним могло произойти?!

– Я проверил, он не покупал билетов ни в тот день, ни позже. Его номер не отвечает.

Лицо Директора потемнело.

– Он мог наделать глупостей?

– Нет! – решительно помотала головой Сара Вокер. – Это не в его характере. И потом, уходя, он не выглядел подавленным, скорее наоборот.

– Не может ли за этим стоять "Пан-Галаксис"? – высказался Ящер.

Директор секунду подумал.

– Вот и узнайте! Я хочу получить результат БЫСТРО.

Директор Академии был не единственным, кому исчезновение Джона Рейкера создавало проблемы. Каждое утро человек в строгом черном костюме, немного похожий на гробовщика, приходил в свой офис, чтобы прочитать одно и то же сообщение: "На указанный счет запросов не поступало". Это было невозможно, немыслимо – для современного человека обращение с кредиткой так же естественно, как пользование туалетной бумагой. И тем не менее, в течении нескольких недель Рейкер ни разу не расплатился за что-либо, используя свой банковский счет. Так же он не попадал в полицию, больницу либо приют и не покидал Тассет, живой или мертвый. Технологическая слежка требует немногим менее средств, чем поддержание сети агентов. Деньги утекали, а результата не было. Человек в черном костюме начинал нервничать – те, кто ему платил, не любили долго ждать.