Текст книги "Меч Лун (СИ)"

Автор книги: Ирина Сыромятникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

Глава 2

Спустя неделю мы подъезжали к столице Сантарры. Когда до города оставался день пути, отец и я с небольшим отрядом гвардейцев поехали вперед, бросив фургоны плестись в длинной веренице обозов. К обеду мы въезжали в Сент-Арану.

Последний раз я был в столице совсем ребенком – лет десять назад, но город действительно оказался столь же велик, как мне помнилось. Над улицами висел гул тысячи голосов, гремели повозки, громко орали извозчики. Двери многочисленных лавок распахивались навстречу покупателям с мелодичным звоном, вывески над дверями настойчиво предлагали зайти, через стеклянные витрины соблазнительно виднелись прилавки.

Город был великолепен – фасады домов блистали свежей штукатуркой, щеголяли ажурными решетками, мраморным декором. Широкие проспекты, ведущие к мостам через Иссу, были вымощены красным камнем, а гладь реки бороздили суда всех форм и размеров, от баржи до челнока, построенные на верфях Востока и Запада. Толпа пестрела разнообразием лиц, фасонов и национальностей. Бросалось в глаза обилие матросов и купцов со всей Сантарры, из Саркессии, Шарены, Ункерта. Я некоторое время развлекался, пытаясь угадывать профессии и происхождение наиболее колоритных личностей. Мне удавалось узнавать жителей Сантарры, местных крестьян и ремесленников, смуглых и высоких обитателей южных нагорий, желтолицых и узкоглазых выходцев из многочисленных восточных княжеств, но некоторые случаи ставили меня в тупик. Например, национальность и род деятельности тощей бритой личности в белых одеждах с расписанным красными узорами лицом я определить даже не пытался.

Стража у ворот Внутреннего города щеголяла начищенной медью кирас и яркими плюмажами. Все – дома, экипажи, наряды, кричало о благополучии и процветании, но что-то неуловимо портило общий вид, мешало принять первое впечатление за истину, это что-то было в людях.

Прежде всего – неестественная напряженность. Голоса сливались в невнятный ропот, даже выкрики торговцев звучали как-то неуверенно. Я то и дело замечал быстрые косые взгляды, опущенные глаза, раздраженные реплики, на перекрестке вопил какой-то безумный старик, что-то о грехах и покаянии. Это было… неприятно.

Отец тоже почувствовал общее настроение. Едва мы спешились во дворе городской усадьбы Икторнов, граф обратился к дворецкому:

– Что происходит в городе, Тэд? Чума, новые налоги?

Улыбка дородного седовласого мужчины в парадной ливрее завяла, он непроизвольно огляделся и понизил голос.

– В Нижнем городе начались убийства, милорд. Уже несколько десятков трупов. – Тревожный взгляд Теда был красноречивее его слов. – Люди сильно напуганы.

– С каких пор убийства в Нижнем городе стали кого-то беспокоить? – Граф тоже понизил голос и огляделся. – Этот место – рассадник уголовщины, родной дом для любых психов. Да в районе Верфей вообще часу не проходит без поножовщины!

Тэд озабоченно поджал губы и покачал головой.

– Не в этом случае, милорд. Нормальному человеку такое даже вообразить трудно, а психу-одиночке – не под силу. Не все тела находят, но те, что уже нашли, имели кошмарный вид. Официально заявлено – орудует секта приверженцев Тьмы, но слухи хуже всего, их ведь не остановишь, я слышал совершенно дикие вещи! – Дворецкий закончил почти шепотом. – В городе поговаривают о демоне.

Граф помрачнел.

– И все это перед началом Совета. Великолепно. Чем занята Королевская Гвардия?

– А что они могут, милорд? Следов-то никаких. Патрулируют по ночам улицы, но убийства не прекратились.

– И давно это началось?

– Больше месяца назад, милорд.

Я невольно поежился, в отличие от отца я верил в демонов. Не удержавшись, я спросил.

– А что Королевский Маг?

Старина Тэд покосился на меня, но ответил.

– Королевский Маг Мирандос болен. – И нехотя добавил. – Больше месяца.

Отец поднял брови. Интересно послушать, что скажет по этому поводу Фернадос.

Зачем вообще так торопился в Сент-Арану старый маг?

В доме попахивало пылью и запустением. Шутка сказать – отец не был здесь два года. Слуги вытерли пыль и протопили комнаты, но долгое отсутствие хозяев все еще ощущалось. У меня было странное чувство, что мы прибыли, но не до конца.

Потом, с приездом обоза, дом наполнится знакомыми людьми и вещами, а пока в огромном особняке было непривычно тихо и пусто.

Как и владения большинства Старых Родов, наша городская усадьба располагалась во Внутреннем городе. Дом был стар и задуман скорее как крепость, чем как дворец – большой особняк в виде буквы Г, окруженный каменной оградой локтей девяти в высоту. Стену венчали остро отточенные стальные лезвия. Это не было данью традиции – дом строили в смутные времена Воссоединения, сразу после воцарения династии короля Фергана, когда потомкам Герхарда частенько требовалась защита высоких стен. Внешняя простота архитектуры компенсировалась богатством интерьеров, над которыми трудилось не одно поколение хозяев усадьбы. За десять лет многое изменилось: появилась модная витая мебель, новые драпировки, вазы цветного стекла, но дух дома от этого не пострадал – новое гармонично дополняло старое.

В детстве я был очарован тем, как строители умудрились втиснуть в скромные размеры здания столько разнообразных помещений, удовлетворявших все запросы знатной сантаррской фамилии: огромную бальную залу и парадную столовую на первом этаже и массу маленьких уютных комнат для гостей и родственников на третьем; владения отца – кабинет, спальню и великолепную библиотеку на втором и ухоженную остекленную оранжерею на крыше (редкость даже в Сент-Аране!). Кухня и кладовые прятались в подвале, в более поздней двухэтажной пристройке располагалась конюшня и комнаты слуг. Мальчишкой мне доставляло невероятное удовольствие бродить по всему дому, открывая для себя маленькие глухие галереи и крохотные винтовые лестницы, рассматривая древние запылившиеся мозаики и загадочные барельефы с символикой Дома Икторнов – грозными крылатыми драконами.

За десять лет моя симпатия к этому дому не иссякла, но по настоящему спокойно я себя почувствовал лишь после того, как вечером, когда унесли свечи, обнаружил у кровати Крабата.

– Привет! – мысленно поздоровался я.

– Доброй ночи, – беззвучно ответил он.

– Тебя давно не было видно.

Багровые угольки его глаз остро сверкнули.

– Полагаешь, мне стоило потолковать с тем магом?

– Нет, нет! – его «потолковать» могло означать что угодно. – Просто я не знал, что ты можешь появляться так далеко от дома.

– Для духов понятие расстояния чисто условно, – усмехнулся призрак и, помолчав, добавил. – Мне не нравиться, что ты будешь жить здесь – этот город опасен. Я чувствую присутствие Зла.

– Тэд сказал, что происходят убийства. Говорят, в городе демон!

– Возможно, – призрак задумчиво дрейфовал по комнате. – Тогда теперь он приутихнет.

– Почему?

– В город приехал маг и, надо сказать, маг не слабый, – в устах Крабата это была наивысшая похвала, – его появление должно смутить нежить.

– Но в городе находился Королевский Маг. Полагаешь, он был ранен, сражаясь с демоном? – этот вопрос мучил меня весь день.

– Не знаю, – были вещи, которых Крабат действительно не знал, – но на службу гильдийские маги идут не из-за большой искусности. Для меня в этом деле не мало загадок, – помолчав, признался призрак.

– Собираешься узнать?

– Приложу все усилия, – в багровых угольках светилась зловещая решимость.

– Будь осторожен, вдруг это и вправду демон, – по правде говоря, я с трудом представлял, что Крабату что-то может угрожать. – У тебя не будет проблем с магами? Теперь их в городе уже двое!

Искристое облако тьмы иронично качнулось.

– Они обо мне даже не узнают. Спи. Я предпринял кое-что для обороны.

– Спасибо. Удачи тебе!

Он беззвучно исчез.

Призрак был, как всегда, прав – убийства прекратились так же неожиданно, как и начались, город оживал, стремительно забывая о кошмаре. Я был среди немногих, кто не испытывал энтузиазма по поводу мнимого спокойствия. За неделю у нас два или три раза побывал Фернадос: он присоединялся к обеду, а после уединялся с отцом для приватных бесед. Задать магу интересующие меня вопросы мне так и не удалось, проще было вытрясти ответы у призрака. Граф то и дело кода-то уезжал, с кем-то встречался, я оказался за бортом этой бурной деятельности и начал отчаянно скучать. Сент-Арана – город, созданный для великих приключений, все настойчивее манил меня.

– Опять то же самое! – Фернадос, со вздохом, наклонился и пошарил в пыли под скамьей. Большая жирная крыса с писком вылетела из щели и шмыгнула за буфет. – Тьфу ты, мерзость!

– Что бы здесь не произошло, монсеньор, люди в этом не участвовали, – заметил седеющий немолодой Страж, помогающий магу с обыском.

– Как знать, Жак, как знать, – Фернадос еще раз оглядел комнату. Обглоданный крысами скелет хозяина дома навзничь лежал на затертом цветастом ковре, словно человек умер, не успев завершить шага, – Явных следов насилия нет, а моя магия, за давностью времени, здесь ничем не поможет. Смерть семи человек, имевших контакты с Гильдией, за одну неделю. Полагаешь, совпадение?

Страж только пожал плечами.

– И это за исключением тех, чьих адресов я не знаю, – маг покачал головой. – Похоже, нам придется начать с нуля и положиться на способность Вильяма завязывать интересные знакомства. Из этой картинки мы больше ничего не выжмем.

В доме стоял удушающий смрад мертвечины, на всех вещах белесым ковром лежала пыль. В остальном – идеальный порядок, ни сдвинутой мебели, ни сломанных стульев.

Хозяин был эстетом, фарфоровые и стеклянные фигурки, керамические вазочки и кувшины были любовно расставлены по комнате и ни одна, за исключением бокала в руке покойного, не упала и не разбилась.

Фернадос склонился над трупом.

– Прощай, Джулиус! Прости, но я не могу предать земле твой прах. Если бы ты был жив, ты бы меня понял, – маг резко выпрямился и заторопился прочь. – Пойдем, Жак.

Нам здесь делать нечего.

Словно в ответ на его слова с улицы раздался тихий свист – второй Страж, оставшийся на карауле, предупреждал о приближении патруля королевских гвардейцев.

Маг с напарником выскользнули за дверь и все трое бесшумно растворились в ночи.

Ночь царила над высокими крышами Сент-Араны. Странное время – огромный город погружается в тишину, какой никогда не бывает в лесу или в поле. Только в районе Верфей вовсю кипит жизнь, открыты кабаки и бордели, пьяные компании кочуют от заведения к заведению, под визгливый хохот шлюх и скверную музыку трактирных скрипачей. Но такие ватаги не покидают хорошо освещенных улиц «веселого квартала», остальным же городом владеют тишина и темнота.

Редкие пятна света на перекрестках и медленные шаги патрулей. Припозднившегося путника можно узнать по торопливой, нервной походке; ночная братия крадется бесшумно. Улицы пустынны, жизнь покидает их, небо скрыто крышами и дымами протопленных на ночь каминов. И нет на улице глаз, способных разглядеть уродливую тень, скользящую вдоль узких желобов водостоков.

Нежить в городе. Наивным горожанам невдомек, почему на их улицах вновь воцарился покой. А демон просто очень занят – среди тусклых свечей человеческих душ он ищет особый, яркий и живой огонек. Ему было обещано. Без устали он рыщет по гребням крыш, бесшумно ступая по шаткой черепичной кровле, прислушиваясь к эху незримых сил и принюхиваясь к запахам, доносящимся из отдушин и дымоходов. Он настойчив и неумолим, как пущенная из лука стрела, ему не знакомы сомнения и печали смертных. Только рассвет способен остановить демона. С наступлением утра нежить вынужден вернуться в убежище. До следующей ночи.

Глава 3

В детстве город за стенами усадьбы Икторнов меня нисколько не интересовал – шумные кварталы промелькнули мимо по дороге к дому и вылетели из головы. Другое дело теперь: побывать в столице и ничего не увидеть – я бы себе этого никогда не простил!

Жизнь отпрысков знатных семейств почти целиком протекает в стенах Внутреннего города. Балы, частные приемы, визиты вежливости, аудиенции – довольно нудно, если ты не занимаешься политикой (Да минет меня чаша сия!). И плюс к этому – усилившаяся отцовская паранойя, из-за которой все просто помешались на безопасности. Гвардейцы несли караулы в усиленном режиме, чтобы покинуть усадьбу, мне требовалось собрать не меньше взвода телохранителей. Да что там! Кончилось тем, что отец отклонил приглашение от графа Нарсела, поскольку мероприятие кончалось далеко за полночь. И это после тех усилий, которые он потратил, чтобы помирить меня с Кристофом! Не то, чтобы я жаждал встречи с кузеном, но просить в такое время об официальной экскурсии было рискованно.

Вместо этого я пустился на хитрость.

Жертвой моих манипуляций стал Дюрок. Я три дня ненавязчиво обрабатывал беднягу, пока сержант не сдался, согласившись сопровождать меня в прогулке по Нижнему городу. Лучше трудно было и придумать: Дюрок был родом из Сент-Араны (свободный горожанин, поступивший на службу к графу после роспуска Ополчения) и знал старые кварталы как свои пять пальцев. Прознав об этой авантюре, отец посадил бы меня под арест, поэтому жизненно важно было проделать все незаметно.

Сержант придирчиво осмотрел меня и удовлетворенно кивнул. Вычищенная дорожная одежда делала меня похожим на средней руки купца или приезжего из провинции, сам Дюрок на этот раз предпочел форменной куртке гвардейца поношенный пестрый камзол.

Ни дать, ни взять – купец со своим телохранителем, только мой нежный возраст портил картину.

– Не могу поверить, что я это делаю, – вздохнул сержант. – Постарайтесь хотя бы не лезть на рожон, сэр.

Я поправил ремень и еще раз одернул длинный кожаный жилет.

– Будет лучше, если ты станешь звать меня как-нибудь попроще.

– Если ваш отец про это узнает, я вылечу из Гвардии как миленький.

Сержант явно был готов пойти на попятную и следовало побыстрее выметаться.

– Никто ничего не узнает, если мы поторопимся, – было раннее утро, слуги спали и только на кухне уже суетились повара. – Я сказал, что меня не будет к завтраку, а к обеду мы успеем вернуться.

– Будем надеяться, сэр, – скептически протянул он.

– Вот что, приятель, я – Дэвид, ты – Пьер. Если ты постараешься, то сможешь запомнить.

Дюрок усмехнулся, продемонстрировав отсутствие передних зубов.

– Хорошо, сэр Дэвид.

В ответ я только фыркнул.

– Пойдем, как раз успеем к открытию ворот.

Мы проскочили мимо охранявших калитку в стене гвардейцев (Ну, эти-то сплетничать не будут!) и отправились вниз по мощеной гранитными восьмигранниками улице. Было тихо и пусто. Ночью над городом прошел ливень, но вода уже ушла куда-то неведомыми подземными путями, оставив после себя только мокрые мостовые и свежесть.

У закрытых на ночь городских ворот уже толпились люди. В основном это были служанки и повара, спешащие на базар за покупками на день (господа, живущие в особняках и шикарных гостиницах Внутреннего города, никогда не встают так рано).

Начальник караула зычно рявкнул что-то из башни, люди встрепенулись, стражники перестали трепаться с девицами и оттеснили толпу вправо. С тяжелым грохотом кованые решетки поползли вверх и ворота нехотя распахнулись. Навстречу, из гулкого туннеля, хлынул поток спешащих в город разносчиков, торговцев, приходящей прислуги, заскрипели тележки, зацокали копытами ослики и пони.

Солдаты привычно покрикивали, управляя людьми и животными – для них наступил еще один рабочий день.

Дюрок все еще глядел хмуро, но, похоже, смирился с неизбежным и не собирался поворачивать назад. Через пещерную прохладу туннеля мы вышли на залитый солнцем подъемный мост и я, наконец, вздохнул полной грудью.

Умытый ночным дождем, город лежал перед нами как на ладони. С высоты крепостного холма открывался потрясающий вид на хаос городских крыш, купола храма Воссоединения и дальний лес корабельных мачт. Справа ярко взблескивала река, в прохладном воздухе висел нежный аромат сирени. За пару недель, проведенных мною среди камней и домов, мир волшебно переменился – в Сантарру пришла весна. Я уже успел о ней позабыть. Две сотни локтей оборонительного пространства под стенами крепости горожане превратили в бульвар. Никаких деревьев, но сирень цвела, трава пестрела цветами, а среди ветвей декоративного краснолиственного кустарника беспечно щебетали городские птахи. В Нижнем городе утро наступило уже давно, на улицах заканчивали работу метельщики, лавочники снимали ставни с витрин. Я принялся внимательно оглядываться по сторонам.

Не знаю, что думает Дюрок о своей родине, но отец всегда весьма пренебрежительно отзывался о старой Сент-Аране. Возможно, это и называют конфликтом поколений – мне Нижний город понравился с первого взгляда. Ни чопорных особняков знати, ни крикливой роскоши новых заречных кварталов. Каждый дом хранил следы многочисленных переделок, здания жались друг к другу, обрастали третьими этажами и мансардами. С каждой новой перестройкой улочки становились все извилистей, а планировка – хаотичней, какого-нибудь бравого вояку, помешанного на фортификации, этот процесс мог приводить в исступление. Кроме отвращения к геометрии, строители обладали так же широтой взглядов на отделку. Результат не поддавался описанию. Над дорогой под разными углами висели вывески лавок, гостиниц и трактиров. Теплое весеннее солнышко выманило на подоконники ленивых городских котов. В каждом укромном уголке норовила пробиться сквозь камни упрямая молодая трава. Хозяйки выставляли на окна горшки с геранью. Я почувствовал, что улыбаюсь – Нижний город чем-то напоминал мой собственный дом.

К сержанту быстро вернулось хорошее настроение, проводив взглядом бочку ассенизатора, он поморщился и заметил:

– Для приличных людей сейчас рановато. Может, перекусим пока?

Мой желудок с энтузиазмом поддержал его предложение.

Сержант привычно срезал путь дворами, продираясь сквозь шеренги сохнущих простыней, мимо необъятных луж и задиристых дворовых шавок. Что-то варилось, где-то ругались, вокруг кипел жизнью настоящий людской муравейник. Я гадал, куда это нас несет. Мы вынырнули из подворотни – перед нами сверкала медью шикарная вывеска, предлагающая заглянуть в «Золотую кастрюлю». Заведение выглядело прилично, хотя вид немного портили пятна свежей побелки, желтые на бежевой стене – местный колорит. Сержант спустился на три ступеньки и по-хозяйски распахнул низкую дубовую дверь.

«Золотая кастрюля» была обставлена в шаренском стиле – связки чеснока и перца вдоль стен, расписные кружки на крючках. В такую рань трактир был пуст: ночные посетители уже ушли, а дневные – еще не появились. Кроме нас наличествовал мрачный тип в полувоенном камзоле, похожий на гробовщика. Дюрок привычно занял столик поближе к стойке и отстегнул перевязь с мечом.

Хозяйкой заведения была женщина средних лет, все еще очень красивая, но уже с сединой в волосах и горькой складкой у рта. Она приветливо кивнула сержанту.

– Здравствуй, Пьер. Давно тебя не было.

– Так ведь – служба, тетушка Петт! – вздохнул сержант и заинтересованно проводил взглядом поднос, уносимый служанкой. – Привет, Молли, детка!

Девица одарила его ослепительной лукавой улыбкой и, покачивая бедрами, скрылась на кухне. Сержант немного поскучнел (должно быть, вспомнил поварешку миссис Дюрок) и вернулся к действительности.

– Чем удивишь старого солдата?

Хозяйка усмехнулась:

– Садись, вояка. Уж наскребу тебе каких-нибудь остатков.

«Остатки» тетушки Петт отлично смотрелись бы на графском столе, а в качестве приправы мы получили Молли – девушка подсела за столик и всю трапезу потчевала нас местными сплетнями. Я приспособился макать в чесночный соус маленькие мясные пирожки, воспользовавшись едой как вежливым способом избежать разговора, сержант налегал на свиное рагу и периодически вставлял в ее монолог всякие «хм» и «м-м».

Я слушал вполуха, выделяя среди потока незнакомых имен обычные городские новости.

Новости оказались так себе: цены на продукты этой весной были особенно высоки, а купцы отнюдь не спешили прибывать в Сент-Арану. Многочисленные приезжие из провинции серьезно потеснили горожан и те, кто победнее, открыто роптали. Череда странных происшествий и загадочных убийств потрясла город в конце зимы, соседки судачили о колдовстве и ведьмах.

– Закрыли весь Речной рынок! – возмущенно причитала девушка, Дюрок удивленно вскинул бровь. – И Гильдия Торговцев не пикнула! Еще бы: стража устала выволакивать оттуда изувеченные трупы. А одно безголовое тело нашли прямо у наших дверей…

Хозяйка бросила на Молли сердитый взгляд и кликнула ее принести чистых кружек. Я живо припомнил пятна свежей краски на стене. Дюрок невозмутимо подобрал кусочком хлеба со дна миски остатки подливки, допил пиво и расплатился. Когда мы пробирались к выходу, гробовщик остро глянул нам в след поверх своей кружки и тот час спрятал глаза.

Оказавшись на улице, я не выдержал:

– Думаешь, здесь и вправду кого-то убили?

Сержант меланхолично пожал плечами:

– А может им просто пьяница стенку облевал.

Приподнятое настроение улетучилось без следа, но упрямый чертенок, толкнувший меня на это путешествие, не желал уходить. Мною овладела смутная, тревожная неудовлетворенность. Я бездумно брел по щербатой мостовой, пытаясь разобраться в своих чувствах. Дюрок почтительно держался чуть позади.

На улицах Нижнего города царила дневная суета, но теперь я замечал то, что сразу в глаза не бросалось. Многие лавки так и не открылись, на их ставнях и дверях висели амбарные замки. То и дело на встречу нам попадались бедно одетые люди явно не городского вида – приехавшие в поисках заработка сельские жители. Я задумчиво проводил глазами целую семью, с узлами и детьми, угрюмо пробирающуюся сквозь уличную сутолоку. Никто не обращал на них никакого внимания – дело привычное. В наших владениях тоже ощущался наплыв пришлых людей, в основном из уделов, граничащих с Дебрями. Стало удивительно легко найти батраков на любую работу, но отец не испытывал восторга по этому поводу – внутренние районы Сантарры не могли принять всех. С некоторых пор тема аграрной политики Короны стала в нашем доме особенно популярна.

Спешащие по своим делам горожане не обращали на нас ни малейшего внимания, стоило мне отвлечься на секунду и всякие ориентиры, способные привести нас назад пропали без следа. Крыши домов скрывали от глаз и стены Внутреннего города, и купола храма, и мачты речных судов. Оставалось надеяться, что сержант всегда отыщет дорогу к дому. Я встряхнулся, поймав себя на ощущении, что все эти изгибы и разветвления улиц завлекают меня в гигантский враждебный лабиринт. Тьфу ты, пропасть! Не может быть, чтобы за пару часов я так сильно устал. Стоило выбираться в город ради одного-единственного трактира! Вытряхнув из головы идиотские мысли, я остановился. Нижний город кончился: перед нами лежала широкая улица (начало дороги на Керм), а за ней – хаос и столпотворение сент-аранского Базара. Вот уж не думал, что мы заберемся так далеко.

– Зайдем на Базар? – по-своему истолковал мои колебания Дюрок.

Времени у нас было полно, домой меня не тянуло. Я вспомнил о своем желании поближе познакомиться с жизнью столицы и решительно кивнул. Прошмыгнув между катящимися по дороге возами, мы смешались с пестрой бурлящей толпой.

Столичный Базар считается самым крупным в Сантарре и занимает три квартала на южной окраине, между рекой, Нижним городом и районом Верфей. Секрет его популярности прост – именно в Сент-Аране водный путь от Моря гроз встречается с излюбленными сухопутными маршрутами сантаррских и ункертских купцов. Вероятно, это обстоятельство и стало причиной основания города, а так же подлинным источником его процветания и богатства. По уверению очевидцев, на сент-аранском базаре можно купить все, но первые минуты я был не в состоянии по достоинству оценить это обстоятельство. Шум и плотность толпы меня совершенно ошеломили, ни разу в жизни я не видел ничего подобного. Гомонили торгующиеся, слонялись праздные зеваки и увешанные товарами коробейники, шныряли шустрые мальчишки, в которых я сильно заподозрил воров. Ветер разносил по округе потрясающую смесь запахов дубленой кожи, благовоний и жарящегося на открытых жаровнях мяса.

Несколько секунд я обалдело прикидывал, как это разносчики умудряются передвигаться в такой давке со своими ослами и корзинами.

Все было навалом и вперемешку – саркесские ковры, шаренский фарфор, благовония и лошадиные подковы. Должно быть, это закрытие Речного рынка сорвало торговцев с насиженных мест. Даже Дюрок немного растерялся. Я мысленно прощался с идеей приобрести скромный сувенир – для беглого осмотра прилавков потребовался бы целый день, а нам уже к трем часам следовало быть дома. Все, что в художественном беспорядке громоздилось вокруг нас, было либо баснословно дорогим, либо напрочь лишенным практического смысла.

– Держитесь за кошелек! – сердечно посоветовал сержант, отвесив подзатыльник маленькому плутоватому оборванцу.

Проведя четверть часа в суетливой толкотне и ничего не купив, я начал тихо материться про себя, но даже сент-аранцы не могут, по-видимому, принимать Базар большими дозами. Откуда-то явственно доносилась музыка. Я завертел головой и пихнул сержанта в бок. Дюрок понимающе ухмыльнулся, круто изменил курс и принялся плечом прокладывать себе дорогу.

Сама судьба дала мне шанс приятно провести остаток дня – у закрытых ворот Речного рынка расположился бродячий цирк. Из-за холщевого забора доносился бравурный марш, дурашливые крики клоуна и запахи зверинца. Увешанная бусами и браслетами цыганка собрала с нас за вход по мелкой монете и Базар, как страшный сон, остался позади.

Представление было в самом разгаре. Два клоуна в костюмах, подозрительно напоминающих форму королевских гвардейцев, увлеченно ловили по сцене маленькую верткую обезьянку. В конце концов, мартышка стащила у них свисток, и вся компания скрылась за кулисами. Я не успел понять, в чем соль шутки, но горожане провожали артистов хохотом и аплодисментами.

Сменяя друг друга, выступали две труппы, местная и заезжая – жонглеры, акробаты, дрессированные звери. Меня потрясли четыре огромные кошки, выступавшие безо всякой привязи. Они лениво забирались на тумбы, прыгали в обручи, ловили зубами мячи и недовольно ворчали. Укротитель, энергичный крепыш в пестром трико, схватил пятнистого кота за шкирку, продемонстрировал зрителям клыки зверя (с палец величиной) и храбро сунул руку в открытую пасть. Толпа ахнула.

Фокусники дурили народ почем зря, некто в зловещей черной маске и костюме со множеством милитаристского вида ремней, представленный как Мастер Лезвий, выступал в паре с юной помощницей и демонстрировал трюки с оружием, увидев которые мой старый наставник позеленел бы от зависти. Черноволосая красавица грациозно извлекала из корзины яблоки, которые он пронзал стелами и сшибал кнутом прямо с ее ладони. Я поежился – меня однажды задело по руке такой штукой, ощущение было не передаваемое, а этот тип бойко размахивал прямо-таки орудием убийства с тяжелой свинцовой чушкой на конце. Когда он начал кинжалами описывать на деревянном щите контур девушки, у меня появилось острое желание удавить мерзавца и спасти девицу. Все обошлось, зрители ликовали, красавица взяла в руки большое блюдо и, с обворожительной улыбкой, начала обходить толпу. Когда она проходила мимо, я добавил к горке монет все, что смог выгрести из кошелька за раз. Девушка одарила меня проницательным взглядом огромных, темно-зеленых глаз, улыбнулась как-то по-особенному, со значением, и грациозно поплыла обратно к помосту. Я почувствовал, что краснею как последний дурак.

Дюрок пихнул меня локтем и подмигнул, я только отмахнулся – сержант ни за что бы ни понял моих чувств.

К черту! Довольно приключений! Я решительно развернулся и направился к выходу.

Сержант шагал следом и умудрялся молчать с ехидством. Совершенно испорченный тип.

За полотняными стенами нас поджидала грубая реальность – время перевалило за полдень. Если мы хотели сохранить наши похождения в тайне, нам следовало немедленно поворачивать домой.

– Пора, – объявил Дюрок, прищурившись на солнце.

Я приготовился к долгому и малоприятному пути назад, но сержант не собирался продираться через весь Базар в обратном направлении – он знал дорогу покороче.

Быстро сориентировавшись, Дюрок направился к самой старой, юго-западной части Базара.

Атмосфера снова резко переменилась, народу стало на удивление мало. Здесь странным образом пересекались интересы самых богатых и самых бедных покупателей: некоторые лавки были забиты подержанными вещами и латанной посудой, а рядом два дюжих амбала могли охранять витрину ювелира. Любители подолгу простаивали перед прилавками букинистов, рассматривая древние фолианты в потертых кожаных переплетах и дешевые книжонки из древесной бумаги. Антиквары и барахольщики мирно уживались рядом и никакие демоны не могли поколебать их маленький мирок.

Я не покинул Базар без сувенира, хотя оставшихся у меня денег хватило лишь для посещения тележки старьевщика. Повинуясь порыву, я выудил из неопрятной кучи разносортного хлама потрепанный томик «Об увеселительных затеях, карточных забавах и фокусах» некоего магистра Фуранулуса. Что ж, буду шулерить, играя в карты с кузеном. Кристофа просто удар хватит.

Вскоре замысел сержанта прояснился – на юге с Базара можно было выйти прямо к реке, через замызганные улочки района Верфей. Место это пользовалось дурной славой, а выглядело еще хуже: в темных, узких проходах между домами, по которым журчали канализационные стоки, с трудом смогла бы пройти лошадь, а телега бы здесь точно не протиснулась. Королевские Гвардейцы старались не мозолить глаза здешним обитателям и любому, оказавшемуся тут без меча в руках, можно было только посочувствовать.

Я отчаянно сожалел о затее сержанта: места, мерзопакостнее этого, мне видеть еще не доводилось. Это была изнанка столичной жизни, самое ее дно. Даже днем здесь работали кабаки и притоны, из потертых дверей доносились ругань и пьяный смех.

На встречу попадались полупьяные типы и какие-то мрачные личности, но, заметив меч и выправку Дюрока, они, как правило, старались куда-нибудь свернуть. На мгновение в одном из переулков мелькнула фигура, сильно смахивающая на одного из фернадовских Стражей, но я отбросил эту мысль как совершенно дикую. Что здесь делать Стражу? Наверняка, я обознался.

Дюрок то и дело зыркал по сторонам и не снимал ладони с рукояти меча.

– Надеюсь, ты знаешь, куда идешь, – не выдержал я.

– Спокойно, – процедил сержант сквозь зубы. – В этот час народу тут мало, прорвемся. Даже без мордобоя.

Я подавился своим возражением.