355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Солоненко » Наследие » Текст книги (страница 3)
Наследие
  • Текст добавлен: 14 июня 2021, 15:02

Текст книги "Наследие"


Автор книги: Ирина Солоненко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Вижу, вы помирились?

Демоны протянули в один голос:

– Да.

– Молодцы, я очень довольна. Вами тоже, – она указала на демонов, встала на носочки и похлопала одного из них по плечу.

– Устали? А теперь отдыхать.

Демоны разлетелись кто куда. Энни вскочила на лошадь.

– Теперь домой.

– Как прикажете, – Лозарус взял лошадь за поводья и они двинулись в путь.

Молодой человек всё время посматривал на юную всадницу. Она гордо держалась в седле, делая вид, что его пристальные взгляды для неё ничего не значат. Только когда он ненароком оглядывался по сторонам, на её лице появлялось разочарование. Может оттого, что принцессе не позволено даже заговаривать с незнакомцами. Но ему приятней было думать, что Энни решает, как представить его отцу, потому что надеяться на что-то большее казалось глупым в данной ситуации. Кто он, а кто она?

Наступали сумерки. Ему не понятно, почему все тропинки, ведущие в замок, удлинялись с каждым шагом. Тишина стояла гробовая. Наскучило это молчание.

– А что, долго еще до замка?

– Скоро будем. Мой отец сейчас на охоте где-то неподалёку. Если повезёт, встретим его по дороге. Если охота была удачной, у него будет хорошее настроение. Это наш шанс. Он тогда совсем покладистый. Папа и так очень добр ко многим людям, чего не скажешь про остальных магов. Да и не только к людям. Вот, приютил эльфов. Их хотели истребить, а ему стало жаль.

– А кто эти остальные маги, если не секрет?

– Да есть тут один. Мозай. Он истребил несколько поселений.

– А чем же они ему помешали?

– Они встали на защиту простых жителей. Впрочем, там еще что-то есть, но я не вникала.

Лозарус опустил голову. Стыдно стало, а сказать всё равно необходимо.

– Мозай – мой отец. Несколько лет назад мама умерла, вот он и сходит с ума. И как все мы знаем, это не лечится.

– Мне жаль.

– Мне тоже.

Когда они прибыли, уже стемнело. Замок погрузился в сон, не спал только Эриас, который всё никак не мог выгнать последнего посетителя.

– Я вам говорю, осталось всего четырнадцать лет, и это совсем не много, – молодой звездочёт склонился перед правителем, открыл карту и показывал начертания звёзд. Маг в этом не очень разбирался, но тот тараторил без остановок о какой-то опасности.

– Я не верю в эту глупость. Иди, пока цел.

– Мальчик этот особенный, но по моим подсчётам ему нельзя доверять. Пока этот мир принадлежит магам, а из-за него мирная жизнь закончится и наступит война между тёмными и светлыми магами, что приведёт к краху. И то, что вы и ваши прародители так оберегаете, рухнет в один миг.

– Ах, Мэртэс! Много ты знаешь о моих родителях. Ну, если быть точным, то они погибли, потому что не могли держать язык за зубами. Вот они, как и ты, пытались переубедить своего брата в достоверности пророчества, а он просто казнил их. К счастью, я выжил и установил мир между четырьмя сторонами света. И скажу тебе – это было непросто. Ой, как нелегко. Теперь я никому не позволю вносить коррективы в налаженную жизнь королевства.

– Ваше величество, это плохая новость, но ценная. Его нужно найти, иначе быть беде.

– Паторс, что думаешь об этом?

– Отец, как ты собираешься его искать, если по подсчётам этого ненормального мальчик еще не родился, и неизвестно, будет ли рождён. Мы можем, конечно, присмотреться к нашим врагам. Может из них кто, но, насколько мне известно, там одни девчонки. Маг восточных земель – шаман, но старый. Его лета уже подсчитаны. На западе правят ведьмы, но их всего четверо, к тому же они вдовы без детей. Для меня это просто бред, уж прости, отец. Ты ведь хотел услышать моё мнение.

– А как же юг? Король Мариус, конечно, злой, но обязан тебе по гроб жизни.

– Нет, с его стороны вряд ли. Он ненавидит женщин, любит больше юнцов. Да, у него есть внебрачный сын, но если мне не изменяет моя старческая память, наша главная ведьма проверяла его на магические способности.

– Хочешь сказать, он не прошёл испытание? – Паторс первый раз об этом услышал. – Вот это новость!

– До испытания не дошло. Он вырубился еще до начала обряда. У него нет не только силы, но и понимания этой науки. Она закрыта для него.

Звездочёт понял, что здесь ему ничего не светит. Он откланялся и вышел. По дороге он столкнулся с Энни, бросил на неё недовольный взгляд, будто она ему чем-то обязана, и пошагал быстрой походкой дальше.

– Этого что – муха ужалила?

– Похоже на то, – Эриас покрутил у виска, так как сомнения всё равно зародились в его голове.

– Папа, я привела одного человека. Он мне все уши прожужжал, что хочет служить только тебе.

– И где же он? Веди.

Лозарус вошёл, поклонился.

– Ваше Светлое Святейшество, приветствую Вас в Вашем огромном замке, – он замолчал, будто заучил эти слова и не мог вспомнить остальные.

– Моя дочь сказала, ты готов мне служить. Ну, так твоя служба будет заключаться в том, что ты будешь сопровождать мою дочь всегда и везде. С этого дня – она правительница запада. Ты не против, дочь? Всё-таки ты ведьма, и тебе не составит большого труда управлять такими же.

– Как скажете, отец.

– Кстати, Лозарус, для меня не новость, что твой отец постоянно подбивает моих слуг предать меня. Надеюсь, тебе не придёт в голову со временем вонзить мне нож в спину, – Эриас хорошо знал ответ, он всё-таки был маг, а не какой-нибудь любитель.

– Ваша дочь в надёжных руках.

На том и порешили. Энни с Лозарусом отправились на запад. Ведьмы встретили её дружелюбно. Еще никто не забыл её яркого посвящения, словно это было только вчера. Да и молодая правительница по характеру была добра, так что Энни приняли как свою. Девушка быстро поняла, что это и было её настоящее предназначение.

Со временем всё стало на свои места. Ей удалось стать истинной правительницей западного острова, который был окружен лучезарной водой, ласковым песчаным берегом, высокими створчатыми растениями. Эти растения называли красно-розовым Расусом: их верхушки были высокими, жёлтого цвета, плоды розовыми и красными, а ствол коричневым. На вкус плоды были похожи на что-то очень сладкое. Сам по себе этот западный фрукт был сочным и питательным.

Энни никогда не думала, что жизнь вдали от замка ей понравится. Если кто-то считает, что ведьмы летают только на метле, то это мнение ошибочно. Современные ведьмы передвигались на деревянных лодках и иногда, если в этом была необходимость, на лошадях. Главная ведьма, правда, осталась консервативной: никто не мог заставить её прыгнуть на спину строптивому животному. Однажды она попробовала пересилить свой страх, обошла животное со всех сторон, даже дотронулась руками до гривы, но услышав в ответ неприятное фырканье, сразу же отступила.

Со временем почти все ведьмы начали использовать лошадей, и многие полюбили кататься с ветерком. К тому же этот вид передвижения не был опасен и, что не менее важно, позволял очень быстро пересекать любое пространство. Поэтому не обязательно было использовать волшебных птиц, более медленных, чем скаковые лошади, или другие более могущественные силы.

В пору летней жары пресная вода озера Юнсид превращалась в солёный водоём, у берега которого собирались местные ведьмы потолковать о наболевшем. Одна из них, ведьма Юнклида, распустила длинные золотистые волосы, развивающиеся на ветру, кинула взгляд на пену, играющую у неё под ногами, и устремила свой взор на брызги воды, которые заигрывали с её молодым девичьим телом. Уже несколько столетий она продолжала ждать любимого, ушедшего так давно, что и не вспомнишь точного времени. В то самое время другие ведьмы, а осталось их несчётное количество, все вместе решали, как заставить подругу забыть прошлые жизни, которых было немало на памяти.

Когда Юнклида в очередной раз опомнилась от своих грёз, она снова заговорила о былом и не могла остановиться. И было-то у неё женихов, хоть отбавляй. Один прилетал чуть ли не каждый вечер из мира теней, другой приглашал её посидеть у кромки воды, если не был занят магической войной, а третий снился ей ночью, приглашая на свидание. Все трое женихов были очень милы и, несомненно, могли помочь забыть любимого человека, но этого не произошло, потому что забыть его – невозможно. Когда она смотрела на облака, то думала лишь о нём.

Только в этот разв, бросив все свои дела, важные или не совсем – не имеет значения, она, освободившись ненадолго от своих воспоминаний, пыталась понять, почему ей так тревожно. Не утратила ли она что-то важное, пока вспоминала о возлюбленном? Не пропустила ли что-то существенное, о чём стоит спросить белые облака? А может, она так предалась воспоминаниям, что утратила способность видеть? Но нет, перед ней предстал четкий образ: вскоре она лишится более значимого, своего магического мира.

Здесь, на западной стороне дикого островка, царствовали ведьмы, наделённые способностями управлять силами природы. Юнклида и Сатура – правительницы ветра, Астор – воды, Энни – правительница всех ведьм, но за короткое время её долгая бессмертная жизнь уже успела ей наскучить.

– Что, опять разговариваешь сама с собой? – спросила у Юнклиды расстроенная Сатура. Ведь Юнклида давно не разговаривала с ней.

Сатура зашла в воду и обернулась лицом к подруге, стоявшей на берегу. Казалось, вот-вот и она прорежет в ней огромную дыру от огорчения. Сморщив губы от недовольства, что часто невыносимо раздражало, Сатура всё-таки дождалась к себе внимания. Приклеенная улыбка сразу появилась, хоть и не скрасила до того мрачное лицо юной ведьмы..

– Я привыкла говорить с волнами, – в глазах Юнклиды появились слёзы, а в голосе нежность, не присущая её грубому характеру.

– Ты еще можешь стать счастливой, просто не делаешь шаг навстречу судьбе. Чем тебе не нравится маг Оссо? Он довольно красивый. У меня аж дух захватило, когда ты в прошлый раз отказала ему в свидании.

– Ничего, как-то переживёт.

– Ну зачем ты так? На нём же совсем не было лица.

– Ах, перестань!

– Ты боишься снова полюбить. Но, дорогая подруга, этого не надо бояться. Любовь прекрасна!

– Слушай, да, я не от мира сего, и мне не нравятся маги, вампиры, и я не смогу переубедить своё сердце. Может ты и права, и новая любовь заставила бы меня забыть обо всём, но как-то не получается выкинуть из головы его последние слова.

– Какие?

– Кому я после его смерти достанусь.

– Ну, а ты?

– Никому, конечно.

Между живыми и мёртвыми всегда существовал закон равновесия. Мёртвые не вмешивались в дела живых, ну, и живые, по возможности, старались избегать встречи с ушедшими. Не всегда это так получалось, но Юнклида пока держала дистанцию.

Другие были не такого мнения. Они с удовольствием принимали ухаживания со стороны духов. Одна чуть не вышла замуж от скуки. Юнклида переубеждала её довольно долго, говорила о невозможности этих отношений, хотя сама была бы не прочь вернуть любимого мужчину, и совсем не важно, что эта любовь невозможна, потому как мёртвые навсегда останутся мёртвыми.

Солнце стояло высоко. Его лучи обжигали кожу. Вода тоже была тёплой. Энни спустилась к берегу и встретила там Лозаруса.

– Сегодня слишком жаркий день, не так ли? – произнёс он, взглянув на миловидное личико Энни. Ему было странно, что сколько бы он ни наблюдал за её непеременчивой красотой и сколько бы времени ни проходило, она оставалась не просто прелестна. В ней не была заметна гордость, превосходство, когда ведьмам приходило в голову учить её жизни. Нет, она была просто Энни – миловидное и искреннее мудрое создание. Она стояла как королева всех ведьм, держа на руке свою любимую птицу, внимая совету Юнклиды, которая стала для неё как мать, соглашалась не со всем, но прислушивалась, и что более странно – всегда благодарила за помощь, не выставляя себя выше других ведьм. Ей удалось сплотить всех настолько, что никто не чувствовал себя ненужным или обделённым.

– Хотелось бы немного дождя. Из-за этой засухи и ленности Астор мои любимые растения почти засохли. Куда она опять пропала? Неужели охмуряет очередного мага? – размышляла Энни.

– Сказала, будет вечером.

– Тогда это серьёзно. Интересно, что для неё вечер? Следующий день? Или опять придёт вразвалочку через несколько?

– Ну, а почему ты ей не запретишь?

– Что?

– Прогулки под луной с очередным магом. Говорят, он настоящий красавец. Приехал с востока в поисках счастья.

– Да пусть гуляет, главное, не сильно далеко; ты же знаешь, пока наша стена еще не укреплена, не стоит рисковать.

– Она взрослая и самодостаточная женщина, к тому же еще и ведьма, так что не переживай, нагуляется и вернётся. Ты же не станешь её нянчить? – Лозарус широко улыбнулся.

– Тревожно мне как-то. Подождём несколько часов, и отправишься за ней.

– Я не нанимался её караулить.

Лозарус вспомнил предыдущее свидание Астор. Ему пришлось всю ночь делать ей комплименты, чтоб та забыла неприятного мага, который всю ночь кормил её сладкими речами о самых к ней благих намерениях, а под утро исчез. Он уже три года, как ушёл восвояси, и всё никак не найдёт сюда дороги, а бедная Астор страдала недолго: поплакала, затем забыла о нём и нашла себе нового ухажёра.

– Какая она всё-таки глупая. Похоже, всё начинается заново. Ну как можно быть такой доверчивой? Ведь не впервой разочаровывается. Зачем входить в одну и ту же воду дважды, если заранее знаешь, чем всё закончится?

– Но я же не могу запретить ей любить. Такая уж она чувственная и эмоциональная, – вздохнула Энни.

– Этот маг, говорят, еще и пройдоха редкостный. Он ведь и к Юнклиде приставал, предлагая непристойные вещи. Ему всё одно. Всё равно кто-то да согласится.

– Юнклида, это правда? – спросила Энни у ведьмы.

– Ой, Энни, еще как! Такого глупца еще не видела. Гуляет с Астор, а посматривает на остальных. Да был бы еще красавец, а то ни рожи ни кожи, невысокий, с мелкими прыщами по всему лицу, зато задирает свой нос, будто какая-то важная персона.

– А ты говоришь, красивый… – обратилась Энни к Лозарусу.

– Астор влюблена, поэтому ей и кажется, что принц на волшебном коне.

Юнклида перекривила:

– Он-то принц?! Да он не то, что не принц, ему не взобраться даже на коня!

Энни засмеялась во весь голос, видя, как Юнклида взяла её посох и, изгибаясь, прошлась, копируя его корявую походку.

– Хорошо, что хоть маг, а не дух из подземелья. Лгуны еще те.

Они не договорили, как вернулась опечаленная Астор. И была она одна, без своего кавалера. Она шла по песку, раскидывая мелкие ракушки, лежавшие у неё на пути, злясь сейчас даже на пыль у себя под ногами. Да, ее еще раз разочаровали. Но в этот раз свидание длилось меньше обычного. По-видимому, она слишком быстро раскусила своего избранника и, не став дожидаться полного разочарования, дала ему пинка под зад. И так ему и надо; нечего цепляться к западной ведьме, ведь если вовремя не узнать свои границы, можно и вовсе не вернуться в родные края.

Астор остановилась возле воды, намочила ноги, стряхивая при этом песок с подошвы, и прикусила губу от злости. Видимо этот тип проявил себя хуже десяти предыдущих.

– Привет, Астор.

– Здравствуй, Юнклида.

– Не удалось свидание?

– Не спрашивай. Хуже быть просто не может.

– Какие наши годы! Сколько их еще будет!

– Вот почему, скажи, мне так не везёт?

– Не переживай, он всё равно тебя недостоин.

Астор наклонила свою голову на плечо Юнклиды и зарыдала.

– Поплачь, дитя моё, и всё скоро забудется. Может, ударим его молнией, и всё тут?

– Нет, у него жена и две очаровательные дочурки, – Астор вздохнула.

– Почему раньше не проверила?

– Мои чувства помешали мне увидеть. Ладно, пусть живёт.

Астор вытерла слёзы.

– Всё, больше ни одной слезинки из-за мужчины.

– А вот это верная позиция. Они этого просто недостойны. Постоянно в поиске, не удовлетворены тем, что имеют, а в конце концов страдаем от этого мы, женщины.

Юнклида сделала строгое выражение лица. Откуда же ей это известно? Никто из ведьм никогда не видел и одного мужчину, который бы ей нравился. Она, казалось, не испытала этого чувства – любить кого-то. Или выражает мнение остальных, хотя и не похоже на то.

– Вы всё больше поражаете меня, – Энни сделала большие и удивлённые глаза. – Хотите сказать, они все такие, и у нас нет шанса встретить по-настоящему хорошего, доброго, любящего мужчину?

– Этого я не говорила. Я лишь выразила, что в большинстве своём таковые давно не свободны, а остальные – так, ищут чего-то особенного. А что им еще надо? Любимая женщина встречает его с улыбкой на лице, но ведь для них это лицо ненавистно только от того, что оно бывает невесёлым, даже порой безжизненным, что перемены в нём не избежать хотя бы потому, что мы ведьмы, и наше лицо от рода нашего занятия не становится краше.

– Да, многие из нас были брошены, некоторым еще предстоит узнать прелести этого светлого чувства, – сказала Юнклида.

– Вы что, тоже разочаровывались в любви? – Энни еще выше подняла свои брови от удивления.

– Думаешь, если я самая старшая из вас, то мне чужды любовные страдания? Одно только – как я не любила и не была огорчена поведением одного, в тот момент единственного, сдерживала слёзы, чтоб не расплакаться прямо перед ним, не позволила ему измываться дальше. Но теперь у меня есть опыт, пусть неприятный, зато я отлично знаю – время лечит все раны.

Энни посмотрела в ее глаза.

– И вы больше так и не полюбили?

– Нет.

– Поэтому и ненавидите других мужчин?

– Нет, отношусь к ним так, как они того заслуживают.

– И что, все прям одинаковые? Я ведь тоже не женщина, – Лозарус сморщил свой лоб. Его шутка как-то не удалась, но ему всё же стало жутко интересно, как на неё отреагирует Юнклида. Ведь он относился к ней с большим уважением. Из всех ведьм она одна смотрела на него как-то по-особенному.

– Лозарус, ты не мужчина, а ребёнок. Забыл, что мне слишком много лет, но когда-то я тоже была молодой. Вот в то время я и встретила не того… И с тех пор кажется, что всем от тебя только одного и надо.

– Дело же не в летах, когда вы были слишком юны для любви. Вы же и сейчас молоды.

– Поверь мне, я живу очень долго на этом острове и видела стольких магов, духов и прочих, и некоторым действительно хотелось завоевать моё сердце. Но невозможно полюбить снова, даже спустя сотни лет. Моя молодость – только внешнее проявление. Да, у нас, бессмертных ведьм, большое преимущество над простыми женщинами, но и оно не всегда помогает нам оставаться для любимого эталоном женственной красоты.

– Но вы ведь все-таки встретили того единственного? – Энни присела на мокрый песок, подбрасывая мелкие щепки в огонь, так как рассказ Юнклиды был очень занимательным, и ей так хотелось узнать больше о жизни ведьм.

– Да, ему удалось завоевать моё сердце, и он как никто понимал меня.

– А что потом?

– Потом он часто приходил. Мы могли часами говорить при луне, дожидались вместе рассвета, и весь мир преображался. Появился смысл любить и позволить другому человеку слиться с тобой воедино.

Энни посмотрела на горящие глаза Юнклиды. Они просто горели необыкновенным светом.

– Ну, а затем?

– Я стала замечать первые признаки старости, морщины на его высоком лбу, и он слишком быстро превратился из красивого юноши лет двадцати в дряблого старика.

– И ты оставила его?

– Нет, что ты. Пришло время, и он ушёл из жизни. А я так и осталась стоять на этом берегу в ожидании, что он вернётся ко мне. Если не тело, то его дух.

– А это возможно?

– Иногда, да.

Энни наконец поняла безысходность, в которой та находилась.

– Ты что, полюбила простого смертного?

– Да. Другого мне и не надо было.

Юнклида кинула взгляд на Лозаруса, потом на Энни.

– Когда ты любишь смертного мужчину, нужно быть готовым отдать его морю. Потому как он всё равно от тебя уйдёт. Лучше, когда ведьмы выбирают кого-то из своих, но не всегда сердце подчиняется голосу разума.

– И это не изменить?

– Невозможно продлить лета. Ах, эта долгая бессмертная и скучная жизнь.

Юнклида подошла к Энни и дунула на огонь.

– К сожалению, огонь гораздо легче потушить, чем заставить сердце забыть.

Ведьмы сели в круг, взялись за руки и пропели свою ведьминскую песню. Они сидели почти до самого рассвета; кто-то размышлял о своей несчастной любви, а некоторые заснули у костра в мечтах о новом и светлом чувстве. Ведь что бы ни говорила Юнклида о недостатках бессмертности, каждой хотелось хоть раз познать это чувство, а что будет потом – не важно.

– Небольшая прогулка, моя госпожа, – предложил Лозарус.

Он отвязал челнок и подал девушке руку, при этом не мог оторваться от её взгляда.

За это время он сильно полюбил эту изменчивую ведьму. Только когда появлялась возможность объясниться, что-то обязательно ему мешало. А по её встревоженному лицу было ясно, что она переживает из-за предстоящей встречи.

– Ты чем-то встревожена, моя госпожа?

– Я же просила не называть меня так, когда мы одни.

Она опустила руки в воду и нежно ему улыбнулась. Эта улыбка была особенной. Она была мимолётной, но такой светлой первый раз за всё время вместе. Голубые глаза заблестели, казалось даже, что они стали больше, выразительней. На шее у Энни висела всё та же цепочка с небольшим кулоном в виде сердца, которую она никогда не снимала, даже когда купалась обнаженной при свете луны. Она всегда при ней, как талисман.

«Интересно, чем же ей так важен этот кусок камня?» – размышлял Лозарус.

Когда Энни улыбалась, на ее щеках появлялись очаровательные ямочки, только делала она это крайне редко. Должно было произойти что-то особенное, что заставило бы её снять грусть с лица, но этого не происходило уже несколько лет.

Лозарус не мог понять, зачем ей сегодня такое короткое светлое платье? Она такие носила лишь изредка, когда выезжала ночью за пределы поселения. Вероятно, она опять собралась на встречу со своими друзьями-эльфами. Хотя, казалось бы, это одеяние больше подходит к свиданию, значит, кого-то уже себе приметила. И скорее всего, кого-то более красивого и значимого чем он.

– Так куда мы всё-таки направляемся?

– Как я уже говорила, на тот берег.

– Нет, это-то я понял, не дурак. Но потом, в каком направлении?

– Сначала встречусь с отцом, потом по ситуации. Больших планов у меня нет, так что думаю вернуться дня через два. Ты переправишь меня на ту сторону, потом можешь быть свободен.

«Понятно теперь, зачем так нарядилась», – приревновал Лозарус, хотя и не показал вида.

Энни была недовольна, потому как ведьма всегда может прочитать мысли, и не только мысли, а и то, что этот парень до сих пор не осмелился сказать. Она не станет его торопить. Благородную причину, чтобы она выбрала более достойного претендента, понять наверняка возможно. Только её всё больше злила его нерасторопность, нежные, но очень короткие взгляды, которые сразу же отводились в сторону, будто его вело что-то более высокое, спрятанное в глубине души. Сейчас они одни посреди огромного водяного поля, и опять ничего, ни намёка о чувствах.

«Ну и не надо, подумаешь, он всего лишь воин, хотя странное поведение: в бою – солдат, в любви – просто болван», – Энни продолжала накручивать себя неприятными и порой даже неприличными мыслями по отношению к нему, но остановить этот поток сильных эмоций никак не получалось. Она ловила себя на том, что все уже давно приметили её необычную краску на лице при его появлении, неконтролируемую грубость и даже порой высокомерие, выражаемое в каждом действии и слове. Только в этот раз всё было словно во сне. Ветер трепал её волосы, её лицо уже успело загореть от палящего солнца, нежные белые руки, хоть и были спрятаны под длинными рукавами платья, всё равно не уберегли белизну её кожи, о которой она так пеклась. Ведьмы часто удивлялись, сколько часов проводила она возле воды, расчёсывала свои рыжие кудри, поворачивалась вправо и влево, любуясь своим отражением. И хоть немногие из них были уже в летах, помнили из своего собственного опыта, что только любовь может управлять страстным желанием быть лучше, чем ты есть.

– Да, она красотка, – говорили не только её слуги, но и подруги. Но ведь ей важно не их мнение, а его любовь, о которой она мечтала, лелеяла надежду, что лёд тронется и ей не придётся ждать еще сотню лет. Энни ведь бессмертна, а Лозарус, к сожалению, смертен.

Прошло несколько часов. Солнце спряталось, и наступали сумерки. Вода разбушевалась, ветер усилился, на небе появились тучи. Энни накинула на плечи белую мантию, дотронулась, словно невзначай, до своей цепочки, и тут её начало колотить. Это неприятное ощущение длилось несколько мгновений, будто кто-то схватил за горло и не отпускал. Ей подумалось в эти минуты разное: о любви надо забыть, переключиться на что-то другое или на кого-то другого. Заключение стало однозначным: Лозарус не переступит через свою неуверенность, а она через свою гордость. Но её дар говорил о другом, не о любви, а о надвигающейся опасности.

На противоположной стороне острова стоял кто-то. Энни не сразу узнала своего брата. Вот это перемена. Паторс отрастил бороду, завязал волосы в хвост, что его совсем не портило, а наоборот придавало солидности. На нём был папин плащ, в руках его же белый посох. Он оглядывался по сторонам, высматривая сестру и не замечая остальных девушек. Такое поведение ему было совсем несвойственно.

– Ты не меня ждёшь? – Энни улыбнулась.

Паторс обнял её, что тоже странно. Или он сошёл с ума, или действительно изменился. Она почти поверила ему, потому как очень хотелось, чтобы это оказалось правдой. Они же всё-таки не чужие люди.

– Я рад, что ты здесь, – он кинул взгляд на Валок, будто ожидал помощи со стороны.

– Что-то не так? Я думала, меня встретит отец с кучей слуг. Тебе было не обязательно приезжать самому. Не подумай, что я не рада, просто удивлена.

– Давай я, – предложила Валок.

– Нет, я сам.

Паторс некоторое время просто молчал, изредка посматривая на сестру, и набирался смелости. Потом он присел на песчаный берег, словно не в себе, и промолвил:

– Отца больше нет.

– Как нет?

На глазах Энни выступили слезы, от боли стало трудно дышать, и она присела рядом с братом.

– Он погиб. Он был не один. Сотни эльфов, демонов положили рядом с ним свои головы.

– Не понимаю, что всё это значит?

– Энни, это война. Наш брат Ставрос присоединился к одному из чёрных магов и выступил против нас. Мы пригрели змею на груди.

– Не понимаю, зачем Ставросу делать это? Это какая-то ошибка.

– Это власть, сестра. Она теперь его подпитывает. Из нас всех он оказался способным на предательство. Вот от кого-кого, а от него не ожидал.

Паторс стиснул зубы от злости, потом по его лицу пробежала слеза, и как ему не хотелось, чтоб она осталась незамеченной, всё равно он не смог сдержаться. Он смахнул её быстрым движением руки.

– По-видимому, Ставрос не мог дождаться смерти отца. Кстати, запад твой по праву; нам придётся сплотиться вместе и усилить охрану. Я пришлю несколько своих воинов завтра.

– Брат, в этом нет нужды, но всё равно спасибо за заботу.

– Смотри, тебе виднее. Сестра, ты главное не расстраивайся, мы обязательно справимся.

– Ты что, хочешь убить его? Он же наш брат.

– А ты что думала, что я буду играть с ним в прятки? Или есть идея получше?

– Нет, – Энни продолжала плакать.

– Если нет, то оставь это мне, – на этом разговор закончился, и они распрощались.

Энни взяла вёсла в руки и села в лодку. Время было позднее. На небе появилась луна. Её сердце выпрыгивало из груди от боли. Надо было бы поехать с братом, чтобы его поддержать, но покинуть запад она не могла. . Волны качали лодку на мелких волнах. От её настроения вода окрасилась в тёмный цвет, и через несколько минут начался сильный ливень с грозой.

Нужно сказать, что Лозарус был уверен, что Энни уедет с братом, поэтому вернулся к берегу, где его ожидали ведьмы. И хотя Энни была далеко, мысли о ней его не покидали. Даже больше, его сердце почему-то сжималось от беспокойства.

– Посмотрите на небо, – сказал Лозарус.

– Странно, но никто из нас не вызывал дождь, да еще и такой холодный, как этот, – удивилась Сатура не меньше.

– Там что-то явно произошло. Я отправлюсь навстречу Энни. Не ждите нас слишком быстро. Из-за непогоды мы сможем вернуться только к утру.

– Она разозлится. Ты же знаешь, ей не нравится, когда кто-то её опекает, – возмутилась одна из ведьм.

Лозарус положил свой плащ в лодку, снова кинул взгляд на чёрную воду и, не задумываясь, начал грести навстречу Энни.

«Что же такое могло случиться?» – перебирал он в голове разные варианты. Он знал, дождь закончится через несколько часов, а может, продержится до самого утра. Только скажите мне на милость, откуда же взялся этот туман или что-то похожее на него?

«Это плохо, совсем нехорошо. Значит, с ней действительно произошло что-то ужасное».

Лозарус блуждал в темноте слишком долго. Если бы не плач Энни и светящийся невдалеке фонарик, он мог бы искать её слишком долго, и не факт, что нашел бы. Он всё-таки увидел её. Она промокла, но не это его смутило, а то, что она плакала навзрыд, не обращая внимания, что из-за её настроения небо скоро сольётся с водой, и еще немного – всё превратится в сплошное тёмное месиво.

– Лозарус, я впервые рада, что ты ослушался моего приказа.

– Энни, перебирайся сюда, – Лозарус протянул ей руку.

– Больше я тебя одну не оставлю. Проси сколько хочешь!

– Мне плохо, Лозарус. Как мне больно, если бы ты только знал.

– Что произошло? Кто посмел тебя обидеть?

– Никто меня не обижал, – Энни продолжала всхлипывать. Она достала платок, промокнула слёзы. На платке остались капли крови.

– Да, мы не так эмоциональны как простые люди. Поэтому ведьмы редко плачут. Я бы тоже хотела сейчас не плакать, но я не могу. Наверное, во мне слишком много от человека.И слишком мало от ведьмы.

– Поплачь. Не важно, человек ты или ведьма. Если ты льёшь слёзы из-за обиды, то значит тебе больно.

– Это не обида. Папа мёртв. Я виделась с братом. Один брат – предатель, другой – деспот, которому нужна только власть, а третий ведёт себя так, будто меня нет. Я уже несколько лет не видела его. Вот где его черти носят?

– Энни, будь сильной, – Лозарус пытался найти слова утешения. – Твой отец ведь наверняка знал, что когда-нибудь кто-то позарится на его земли. Ты ведь должна это понимать.

– Нет. Это не должно было случиться. У него не было врагов. Как Ставрос мог пойти войной, предать всех нас? Может, его кто-то надоумил?

– Может и так, – Лозарус пожал плечами.

– Я совсем одна… – Энни немного успокоилась, перестала плакать, но эти слёзы, казалось, застряли глубоко в душе; она тяжело вздыхала, выпуская пар.

– Ты не одна. Я с тобой, – Лозарус опустил вёсла, прикоснулся к её распухшим губам. – Я люблю тебя.

Лозарус прижал её к себе, начал целовать губы и мокрое от слёз личико. Он не мог оторваться, не мог контролировать своё желание быть рядом с этой девушкой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю