Текст книги "Сектор снов"
Автор книги: Ирина Сергеевна Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Отчего же мне возражать, посвящайте, – генерал мысленно дистанцировался от службы, которую желал покинуть, осознавая, что и его присутствие на ней всего лишь условность и что с ним, что без него эксперимент будет проводиться.
Откашлявшись, руководитель лаборатории сна принял эстафету и вступил в диалог.
– Я постараюсь не отягощать нашу беседу терминологией и обрисую в общих чертах, что требуется министерству. В условиях военной базы рабочая группа будет осваивать проект разведчика снов.
– Простите, – генерал счел уместным перебить ученого, – я не очень понимаю, какое это имеет отношение к военным.
– Прошу дать мне возможность договорить, – Кольцову не нравилось, когда его перебивают, но он никогда не позволял себе грубости в качестве реванша. – Опыт со снами нужен министерству, чтобы запустить подготовку солдат, которые будут вербовать во сне нужных людей. Будут узнавать сведения о планах противников. Также смогут вкладывать в головы спящих лиц требуемые министерству идеи. И даже провоцировать сердечные и астматические приступы.
– Для фантастики такое вполне годится, – усмехнулся Севастьян Демидович.
– Напрасно вы так относитесь к науке. Она не стоит на месте.
– Поверьте, Иннокентий Владимирович, меньше всего мне хочется обидеть вас или кого-либо другого из присутствующих, но сказанное вами выглядит именно фантастически, – генерал настаивал на правомочности впечатления, которое у него вызвал ученый.
– Вы, наверное, не в курсе, что военные такие опыты уже проводили? – Кольцов умел парировать.
– Вы правы: не в курсе.
– Они были единичными, и о них было известно узкому кругу лиц, – Кольцов продолжил ставить на место собеседника.
– Так, что требуется от меня?
– Полнейшее содействие. Вы должны обеспечить полноценную работу группе, и принимая в учет ваше положение, сможете это сделать.
– Что же, будем пробовать, – генерал давно разучился обижаться. Солидный возраст и усталость от службы были сильнее амбиций.
– Севастьян Демидович, вы желаете услышать ещё какую-нибудь информацию о предстоящем эксперименте? – Платон Валентинович удивлялся генеральскому безразличию.
– Что именно будут делать с Истомовым?
Платон Валентинович не знал ответ на вопрос и вопрошающе глянул на Кольцова.
– Стандартные исследования и внедрение психотехники, кодирующей сознание в состоянии сна, – ответ Иннокентия Владимировича впечатлял лаконичностью.
– Это и так было понятно. Если ко мне вопросов нет, не задерживаю вас, – подытожил генерал и встал из-за стола, давая понять о завершении беседы.
Глава 35
Знакомое здание уныло смотрелось на фоне нахмурившейся погоды. Серый трехэтажный дом. Обглоданные ветви сухих деревьев. И прохладный ветер дополнял едва ли не готический пейзаж. Хотя таковым он почти что являлся. Здание психиатрической клиники ранее являлось доходным домом влиятельного купца, и построено было в стиле барокко.
Алина вошла в клинику, не столько наводившую ужас, сколько создававшую какое-то тоскливое беспокойство. Она уверенно поднялась на третий этаж, а вот перед кабинетом заведующего отделения замерла. В голове пронеслись воспоминания. Стало стыдно. Неудобно даже. Но она не имела права работу ставить в зависимость от личного аспекта. И она знала, что он поймет её.
Постучавшись, она вошла. Он не привстал, оставшись сидеть за своим столом, словно готовился принять пациентку. Но она уже не болела им.
– Мироша, мне требуется твоя помощь.
– Присаживайся, – мужчина с сильными залысинами и довольно морщинистым лицом указал рукой на стул женщине, с которой не надеялся когда-нибудь встретиться.
– Я поменяла направление своей медицинской деятельности.
– Наслышан.
– Не хотела бы обсуждать прошлое. Мне нужно твое содействие по моему новому профилю. Могу на тебя рассчитывать? – меньше всего ей хотелось выглядеть перед ним несостоявшимся хирургом и вообще едва ли не неудачницей.
– Я не бросаюсь обещаниями. Может быть, я не смогу ничем помочь. Ты сперва скажи, что именно тебе от меня нужно, – Мирон скрестил на груди руки, осознавая, что она истолкует его жест верным образом.
– С какими случаями в своей практике ты сталкиваешься?
– С разными, – устало протянул врач-психиатр.
– Я не уточнила, что меня интересуют случаи из психиатрии, связанные со сном, – Алина старалась игнорировать пронизывающую холодность бывшего любовника.
– Со сном, – Мирон отвел глаза в сторону, – ты об этом можешь прочесть в любом стандартном справочнике по психиатрии.
– Ты можешь сказать?
– Инсомния, асомния, диссомния, агрипния, бессонница и нарушения сна.
– Ты лаконичен.
– Ты уже не помнишь, какой я.
– Мне нужны развернутые ответы, – Алина почувствовала, что напрасно проделала путь до клиники и пересилила себя, встретившись с мужчиной, ещё не вышедшим из её головы.
Она направилась к двери, когда услышала звук отодвигающегося стула. Уже через несколько секунд его рука легла ей на плечо. Повернуться хотелось, не было сил.
Глава 36
Отклонено. Он и не сомневался. Но не попробовать не мог. Севастьян Демидович расхаживал по кабинету. Как поступать дальше он знал. Просто не хотел. Не имел желания снова видеть Истомова и увещевать его в необходимости стать подопытной крысой и терпеть издевательства не понятно ради чего. Это было нужно министерству. Но не Марку. Что он, пусть генерал, мог поделать? Государственные интересы всегда крушили судьбы людей.
Усевшись в кресло, он горько усмехнулся. Ему, отдавшему столько лет на благо страны, казалось нелепицей служение человека вымышленному монстру, а иначе ничем иным он не мог назвать государство. Любая страна убивала. Своих людей. Либо чужих. Но убивала. Страна, созданная когда-то людьми.
Голова раскалывалась от боли. И он стал привыкать к этим ощущениям. Не мог только свыкнуться с мыслью, не покидавшей его уже которую неделю.
Задумавшись о предстоящем, он опять потянулся к телефону. Номер Платона Валентиновича засел в памяти, и не пришлось прибегать к функции телефонной книги. Тот ответил на удивление быстро.
– Платон Валентинович, мне необходимо получить предварительный план действий с подопытным, – от последнего слова генерала покоробило, но ему не следовало обнажать своего отношения к Истомову.
– Нет ещё рабочего плана.
– Как это?
– Группа только приступит к его формированию, – равнодушие, отдававшее в каждом слове, что он произносил, нравилось Платону Валентиновичу. При такой манере разговора он становился слегка опасным для своего собеседника.
– И когда это произойдет?
– В ближайшие дни.
– Так зачем тогда создавалась спешка на прошлой неделе?
– Это была репетиция. Проверялась наша готовность. Вы и сами знаете все эти министерские штучки, – Платон Валентинович попытался пошутить.
– Не знаю, – единственное, что, несомненно, знал генерал, то, что доверять представителю министерства однозначно проигрышное занятие.
– Могу сказать, что завтра Истомову будут проводить обследование. Оно займет не один день. А потом уже будет набросан первый этап лабораторных действий. Я вам сообщу практически сразу, чтобы не испытывать вашего терпения.
– Спасибо, – Севастьян Демидович не сомневался, что план проведения исследований существует. Просто ему его никто не предоставит.
Глава 37
Как она и предполагала, очереди не было. Коридор оказался тоскливым. Больничным. Под влиянием объявления складывалось впечатление, что она попадет в уютный частный кабинет и, уж коль врач должен бороться с бессонницей, то и интерьер обязан быть выдержан в светлых, но мягких тонах. Она ошиблась. Хотелось уйти, но дверь кабинета распахнулась и в проеме показалась женщина, одетая в белый халат.
– Вы ко мне? – голос врача звучал приглушенно, что вполне соответствовало медицинской области, на которой она специализировалась.
– Да, – Нелли пришлось себя пересиливать, и отправляться в угрожавший холодом кабинет.
– Проходите, пожалуйста.
Предположение Нелли оказалось верным: выкрашенные белой краской стены изрядно посерели от грязи и пыли, стеснительно стелился под ногами дешевый линолеум, а оконная рама давно нуждалась в заботливой кисти, неважно в какой цвет краски ту предварительно обмакнули бы. А вот стоявший у стола врача стул выбивался из ансамбля уныния свежестью. Он был недавно приобретен. И то, произошло это благодаря увесистому пациенту, добившему хлипкие ножки предыдущего стула.
– Присаживайтесь, – врач указала рукой топтавшейся на месте пациентке на тот самый стул, который та пристально рассматривала. – Как к вам можно обращаться?
– Нелли.
Элегантно одетая женщина послушалась хозяйку кабинета. Неожиданно для самой себя захотелось выговориться.
– На что жалуетесь? – самой Алине этот вопрос казался клише, причем кричащим, но она была обязана его задавать.
– Не могу заснуть. Приходится пить снотворное, – Нелли пыталась определить, что ещё сообщить врачу из своего состояния, что имело непосредственное отношение к проблеме со сном.
– Какой препарат принимаете?
– Биосон.
– Получается с ним заснуть? – врач выдавала неподдельное участие в складывавшемся диалоге.
– Да.
– А днем клонит в сон?
– Иногда.
– А настроение, какое?
– Обычное, – Нелли показалось, что врач ведет беседу, уместную с подругой, не имеющей медицинского образования.
– Не удивляйтесь, что задаю такие вопросы. Это стандартное анкетирование. Мне необходимо знать ответы на вопросы, относящиеся к нарушению сна, – Алина догадывалась, что думают пациенты об её манере сбора анамнеза.
– Я понимаю, – Нелли стало неловко, как будто она вслух возмутилась действиями врача. – Вы мне назначите лечение?
– Безусловно, но только после обследования. Пока проведем опрос. Вы курите?
– Нет.
– Я ещё задам вам немного стандартных вопросов, – улыбнулась Алина. – Алкоголь употребляете?
– Нет.
– Сколько чашек кофе в день выпиваете?
– Две чашки растворимого кофе. Иногда заварной.
Врач сделала несколько пометок, затем вернула взгляд к пациентке. От Алины не укрылось разочарование, которое испытывала пришедшая к ней за помощью женщина. Следовало провести оценку сонливости по Эпворту, и, стараясь действовать максимально аккуратно, она продолжила задавать вопросы.
– Нелли, возьмите вот этот лист и рядом с каждым пунктом, к примеру, нахождение в общественном месте, чтение и далее по списку, проставьте баллы от 0 до 4, оценивая степень вашей сонливости.
Совершенно простые вопросы крупным шрифтом были напечатаны на стандартном листе бумаги. Нелли не стала озвучивать, что думает по этому поводу, как могла сделать при других обстоятельствах и выполнила то, что от неё требовалось. Алина приняла заполненный лист, и быстро пробежавшись глазами по ответам, продолжила анкетирование.
– Имеются у вас заболевания эндокринной системы? Возможно, страдаете хроническими заболеваниями? Астмой, к примеру?
– Нет. Я почти здорова, – Нелли не терпелось получить конкретный ответ по поводу своей бессонницы и план действий, как её преодолеть.
– Вы сказали почти.
– Да. Год назад у меня был гипертонический криз. Я до этого долго не могла спать. Затем все прошло.
– Что-то произошло?
– Да. У меня беспокойный ребенок, который часто плачет. Особенно по ночам. И я не спала несколько лет. Спала, конечно, но по часу в день, когда чуть дольше.
– Вы принимали на тот момент какие-то препараты для ускорения засыпания? – Алина внимательно слушала человека, жаловавшегося на отсутствие доступного и законного удовольствия.
– Нет.
– А как тогда наладили сон?
– Наняли няню. И я стала заниматься своей работой, – Нелли поначалу было неловко признаваться окружающим, что она дистанцировалась от сына. Привыкла.
– А какие события недавно произошли?
– Муж и сын уехали в Испанию.
– Вы за ними скучаете? – Алине показалось, что она нашла причину проблемного сна пациентки.
– Нисколько.
Глава 38
Неделю назад поворот ключа в замке мог означать появление ответов. Сейчас он их не ждал.
Генерал вошел вместе с незнакомцем.
– Марк, – хриплый голос Севастьяна Демидовича звучал виновато, – я бы хотел тебя представить человеку, ответственному за ваш проект.
– Не понял, – Марк подскочил на постели. Внутри него кипела злость. Но сейчас к ней присоединилось обоснованное возмущение. – Я ослышался? Общий проект?
– Марк. Это наше общее дело для всех.
– Вы, спятили, генерал? – тон Истомина в сложившихся условиях соответствовал заключенному колонии строгого режима. Куда подевались аристократичные манеры, сдобренные долей пренебрежения.
– Можно мне включиться в вашу беседу? – ирония Платона Валентиновича выглядела оскорбительно.
– Я бы вас попросил, – Севастьян Демидович злобно глянул на стоявшего возле него человека, казавшегося ещё более мерзким, чем даже в день представления рабочей группы.
Марк снова лег на постель. Он смотрел в потолок, на котором исправно ползала муха. Сейчас её присутствие было незаменимо. Ему. Такому же мелкому и незначительному, но для чего-то необходимому.
Видя, что диалог не построится, генерал подтолкнул плечом Платона Валентиновича к выходу. Тот не стал демонстрировать строптивость натуры и первым покинул помещение.
Глава 39
В голове прокручивались общие фразы. В блокноте были набросаны медицинские термины на испанском языке. Он волновался. Вполне резонно. И в тоже время казалось, что он предает своего сына. Выставляет его больным. Сомневается в нем. Отчасти так и было. И чувство вины рвало его изнутри.
Машина остановилась у входа в больницу. Приятное с виду здание немного успокоило тревогу. Матвей, увлеченно разглядывавший мелькавшие за окном пейзажи, заерзал на месте.
– Возьмите, – Виталий протянул водителю купюру, и снова посмотрел на сына. – Мы сейчас немного прогуляемся.
– Не хочу, – на лице ребенка появилось недовольство.
– Нам нужно войти вот в то красивое здание и познакомиться с тетей.
– Зачем? – Матвей учащенно засопел и сжал кулачки.
– Тетя хочет с тобой познакомиться, – Виталий попытался улыбнуться, чтобы снизить напряжение сына.
– Я хочу кататься, – Матвей прикрикнул и отвернулся от отца.
– Мы обязательно покатаемся. Немного поговорим с тетей и пойдем на качели.
– Правда?
– И будем кататься столько, сколько ты захочешь, – Виталий продолжал разбрасываться обещаниями, которые ему придется исполнять. И он мог только представить себе, сколько продлится прогулка по парку, в котором он заприметил детские аттракционы.
– Ура, – Матвей стал смеяться.
– Пойдем к тете?
– Давай кататься.
– Нам тетя даст билет на качели. Без билета нельзя.
Матвей водил пальцем по стеклу. Он молчал. И Виталий знал, что сын думает. По рации водителю такси передали адрес нового заказа.
– Простите, пожалуйста, мне нужно ехать, – сообщил водитель, заводя при этом мотор.
– Я хочу с дядей поехать, – голос ребенка выдавал подступавшие слезы.
– Матвей, дяде нельзя на качели. Пойдем к тете, и потом будем кататься, – ощущение безнадежности своего родительского положения охватывало Виталия. Ему хотелось взять сына за руку и вытащить из машины. Так нельзя было поступать. И от этого становилось жаль себя.
Насупившееся лицо сына говорило о приближении истерики. Водитель кашлял. Так делают тактичные люди, намекая вместо слов.
– Матвей, я забыл про мороженое. У тети тебя ждет мороженое.
– Пошли, – мальчик обрадовался и поспешил выйти из машины.
Виталий радовался маленькой победе. Он искал глазами хоть какой-то киоск или автомат, в котором можно было купить обещанное мороженное и избежать истерики. Впрочем, та не была бы лишней в кабинете диагноста.
Глава 40
Руки. В них было что-то не схожее на руки, принадлежащие другим. Она это помнила. Хотелось ли ей обновить воспоминание? Ответ казался очевидным.
Знакомая комбинация цифр отдавала отчуждением. Недавняя встреча придавала уверенности.
– Да, – голос не стал мягче: он так и остался чужим.
– Я не вовремя? – собственное поведение казалось нелепым.
– Алина, я наберу тебя сам.
Он отключился. Резко. Этого следовало ожидать. Но зачем он её касался? Он дал надежду. Или нет?
Алина подошла к зеркалу, внимательно всматриваясь в свою копию, почему-то казавшуюся другим человеком. Тем, кто живет по ту сторону. Во снах. Именно там она была счастлива. Новый профиль медицинской практики казался верным направлением. Но он не мог сделать её счастливой. Помогал на время выходить из не сложившейся реальности. Туда, где фантазии становились осязаемыми. Она хотела научиться их чувствовать. Кожей. Телом. Впитывать запах. Прикасаться. К кому-то. Не к нему. Нет. Только не к нему.
Из записной книжки телефона был удален номер. Она не любила лишнего. Того, что ей больше не понадобится.
Глава 41
Голос из телефона грохотал в ушах. Он не сомневался, кто донес и мысленно благодарил Платона Валентиновича.
– Последний раз тебе говорю – не мешать!
– Я не буду заниматься этим делом, – генерал не ждал согласия.
– Ты не будешь отстранен. Не путайся под ногами.
– Вы не с рядовым разговариваете, – гордость не позволяла себя топтать, но в беседе с министром давать ей волю было напрасным делом.
– Имею право. Истомов будет подчиняться моему человеку. Твоя задача подписывать все бумаги. Все. Что не понятного? – Максим Олегович не умел не срываться на крик, особенно, если приходилось повторять приказ.
– Понятно.
– Отлично. Не давай мне повод опять звонить.
Разговор прервался. Об этом уж точно он не жалел. Собственная бесполезность зияла, как дыра на видном месте рубашки. Он не позволял себе выглядеть неопрятно. И поступать. Теперь приходилось. Стремительно завершившийся разговор выставил его в собственных глазах охредью.
Пустой лист бумаги заполнялся одним за другим предложениями. В них он просил. Прощения. Просил понять. Наверное, подчиниться. И он знал, что Истомов порвет его письмо. Возможно, перед этим взглянет на текст.
Глава 42
Касание карандаша об бумагу казалось громким. Нервы были на пределе. Тридцать минут слез и крика. И вот Матвей коряво рисует на бумаге, сосредоточив на ней все внимание. Виталий обреченно обмяк в кресле. Он слушал детского невропатолога, и ему становилось страшно. Некоторые слова проносились мимо него. Нет, они не были произнесены на языке, которого он не знал: врач отменно владела английским языком, равно как и он.
– Простите, – Виталий перебил врача, – речь идет о неврозе?
– Совершенно верно. Об истерическом, – спокойным тоном пояснила сидевшая в роскошном кресле миловидная испанка.
– Это будет иметь последствия для будущего мальчика?
– Это склад его характера и особенности нервной системы. Острота истерик и их частота снизятся. Пока он находится в таком возрасте, когда не умеет контролировать эмоции. И у него есть зрители. Это вы и ваша жена.
– Жена дистанцировалась от сына, – от собственных слов ему стало грустно. Он все больше осознавал, что Нелли не питает к ребенку сильных чувств. И он не винил её, что также казалось ему странным.
– Тогда только вы.
– Не понял? – Виталий отвлекся от беседы и утратил ход мысли.
– Вы удобный зритель для своего сына.
– И что мне делать?
– А в таких случаях я советую прибегать к моим рекомендациям. Они изложены в буклете в лаконичной форме и снабжены картинками.
– Да, действительно, это весьма удобно.
– Это была моя дипломная работа, – усмехнулась врач.
– Вы прямо в будущее глядели.
– Отнюдь. Мои братья и сестры росли на моих глазах, и мне было интересно узнать, почему дети так часто плачут.
– В этом нет вины взрослых? – Виталий успел за несколько лет страданий Матвея засудить себя, правда, мысленно и не делясь собственным вердиктом ни с кем, даже с женой.
– Иногда да, иногда нет. Все зависит от конкретного случая. В вашей ситуации нет лично вашей вины, – ей хотелось помочь не только ребенку, но и его измученному отцу.
– У всего есть причина, – Виталий не мог позволить себе согласиться с мнением врача, снимавшего с него и Нелли практически всю ответственность за поведение сына.
– Верно. Применительно к Матвею причина кроется в особенностях строения нервной системы. Вы должны радоваться, что у мальчика не поврежден интеллект. Да, он сложный ребенок, но его проблема корректируется.
– Мы устали с женой, – он нашел в себе силы озвучить то, что боялся кому-либо сказать.
– Я вас понимаю. И поверьте, это нормальная реакция. И вы имеете право на эти эмоции. Вам и вашей жене следует давать себе отдых.
– Но, как же Матвей?
– Если вы будете заботиться о себе, вы не предадите своего сына. Напротив, вы поможете ему. Ребенку нужны здоровые и спокойные родители.
– Мне кажется, что я не выдержу.
В углу закапризничал мальчик, которому наскучило рисовать. Он стал осматриваться в поисках более увлекательного занятия. Внимание привлекла яркая игрушка, находившаяся на высоте, подходящей для того, чтобы до неё дотянулся маленький ребенок.
– И я вас понимаю. Это ощущение вполне допустимо. Оно сигнализирует вам о том, что вам следует заняться собственным здоровьем и комфортом.
– Но как?
– С рождением ребенка человек не должен терять вкус жизни и погружаться в круглосуточный процесс заботы.
– Я даже не могу представить себе, как это сделать.
– Заняться работой, планировать отдых без ребенка и иметь увлечения, – невропатолог продолжала ровным тоном выдавать рекомендации, которые были известны Виталию. Более того, жена их успешно внедрила. Он не смог.
Следя за сыном, Виталий прикидывал мысленно, имел ли он право на дистанцию от Матвея, и как бы та отразилась на нем.
– Попробуйте увлечь вашего сына разнообразными играми, требующими внимания, но при этом не перетруждающими его. В буклете есть соответствующий раздел, – врач аккуратно взглянула на стоявшие на столе часы.
Виталий понял, что прием окончен и, встав, направился к сыну. В голове пронеслась мысль о неизбежном плаче, если он заберет игрушку.
– Предлагаю, вам забрать игрушку. Это часть оплаченного сервиса, – улыбнулась испанка.
Виталий мысленно многократно поблагодарил проницательного специалиста.
– Благодарю вас за консультацию и за игрушку, – он кивнул в сторону улыбающегося сына.
– Буду рада, вам помочь, если возникнет необходимость. Пройдите, пожалуйста, на ресепшен, – улыбка не сходила с лица вежливого врача.
Рассчитавшись за прием, Виталий вышел из медицинского учреждения и повел сына на обустроенную неподалеку игровую площадку.
Глава 43
Он знал, что это произойдет. Просто вопрос времени. Ждал ли он начала действий? Да, но не таких, что ему уготовили.
Задумавшись о времени, проведенном в ограниченном пространстве, он поймал себя на мысли, что не знает, какое число соответствует его очередному дню заточения. Марк усмехнулся: учебные познания, банальные и притертые, все-таки отражали действительность.
В унисон ожиданиям замок клацнул и в проеме появился малознакомый, но успевший стать надоедливым лысоватый Платон Валентинович.
– Вы готовы к беседе? – его голос звучал под стать внешности.
– Попробуем.
– Нет, не то слово, Марк, вы подобрали, – едва заметно ухмыльнулся получивший много власти на военной базе посланец от министерства.
– Я и не собирался подбирать слова, – Истомов продолжал изучать рябившую трещинами штукатурку на стене.
– И зря. Стоит именно так поступать, беседуя со мной. Охрана, – Платон Валентинович гаркнул с силой, которая в нем не угадывалась.
В комнате временного содержания быстро появился рядовой.
– Увести в душевую подполковника. Ему нужен холодный душ. Очень холодный, – последние два слова Платон Валентинович растягивал, полагая, что этим допечет норовистому любимцу генерала.
Истомов неожиданно резко поднялся. Откашлялся. Размял затекшие ноги и несколько энергично подвигал плечами.
– Наконец-то. Думал не догадаетесь, – отвесил своему недругу Марк и приблизился к напуганному рядовому, – Веди давай меня купаться.
Разглядывая широкую спину Истомова, Платон Валентинович почувствовал себя слишком слабым.
Глава 44
Перед собой она была честна, исполнив все указанные рекомендации врача, оформленные на бланке с несколько смешным фоновым рисунком. Сон не желал восстанавливаться. Она устала ждать.
Порывшись в сумочке, Нелли достала визитку врача. Указанный на ней номер был набран достаточно быстро.
Приятный голос на том конце разозлил. Бессонница изматывала. В ушах звенело. И спокойный тон врача вызывал обиду.
– Алина Анатольевна, мне ничем не помогло назначенное вами лечение.
– Напомните мне, кто вы, – сохраняя спокойствие в голосе, врач вовлеклась в разговор, обещавший стать непростым.
– Нелли. Я приходила к вам на прошлой неделе.
– Достала вашу карточку. Могу вам предложить другой вариант лечения.
– Порекомендуете действенные препараты, чтобы я смогла проспать не пять часов, а восемь? – Нелли хотелось высказать сомнологу то, что у неё крутилось в голове по поводу методик, бесполезных и казавшихся банальным вытягиванием денег. Последние меньше всего беспокоили, тем не менее, не хотелось находиться в роли того, кто платит за воздух.
– Я понимаю вас, Нелли. Вы довольно продолжительный период времени засыпали при помощи снотворных и не так просто будет вернуть вас к естественному способу засыпания.
– И долго мне ждать этого восстановления?
– Не хочу вас огорчать, но придется – долго.
– Боюсь, что я не захочу этого.
Нелли отшвырнула телефон, не опасаясь, что тот разобьется. Повернувшись в сторону, куда тот отлетел, она вспомнила о муже. Без охоты она подняла телефон и набрала номер супруга. Гудки шли один за другим. Нелли устроилась на диване и, взяв пульт, включила телевизор.
– Дорогая, прости, я был занят, – Виталий успел принять вызов супруги практически перед самым окончанием запроса на соединение.
– Как вы? – Нелли поразилась своему сухому вопросу. А врать она не любила.
– Мне пришлось отвести Матвея к детскому невропатологу, – Виталий сделал паузу, давая возможность жене выразить свои чувства по этому поводу, но она продолжала его слушать. – Специалист полагает, что у нашего сына истерический невроз.
– Что специалист советует делать?
– Врач мне дала целый буклет с рекомендациями.
– И эта туда же, – не сдержалась Нелли.
– Не понял.
– Не обращай внимания. Продолжай, что ты говорил?
– В общем, я внимательно изучаю методичку нашего с тобой общения с сыном. Все предельно ясно. Просто нужно набраться терпения.
– А врач не сообщила, когда наш сын начнет вести себя нормально? – Нелли не уловила просьбу мужа.
– Нелли, он ещё маленький.
– Он уже многое понимает. Просто манипулирует нами, – Нелли перебила мужа, не став слушать его предсказуемые увещевания.
– Все не так просто.
– А что ещё?
– У Матвея такой склад нервной системы. Он не специально изводит и нас, и себя слезами и криками.
– Понимаешь, Виталий, если мы сейчас, пока он маленький, не научим его вести себя, как положено и регулировать истерики, то дальше нам придется не сладко. А я уже порядком утомилась. И знаешь, мы тоже, хоть и родители, а имеем право на свою жизнь. И даже, быть счастливыми, – прокручивая мысленно сказанное мужу, она уже не винила себя в холодности, проявляемой к сыну.
– Нелли, сейчас у многих детей проблемное восприятие реальности.
– Так что делать-то? Как его лечить? Или просто терпеть? – ей хотелось получить четкий ответ. Она хотела помочь сыну. Облегчить свое материнство.
– Когда приедем, я тебе все расскажу, я для тебя переведу буклет, и ты сможешь прочесть рекомендации врача, – Виталию хотелось сохранить у жены материнскую привязанность к сыну. Он боялся, что дистанция увеличится. И поездка, как теперь он чувствовал, только усугубляла разрыв между Нелли и ребенком.
– Попробуй их исполнить самостоятельно. Если все получится, тогда уже дашь мне изучить эту инструкцию по взаимодействию с сыном. Я соскучилась по вам. Мне просто нужно немного отдохнуть, – она не ожидала, что признается мужу в чувствах.
– Я знаю, дорогая. Не волнуйся. У нас все получится.
Она смотрела на экран телевизора, который выключила сразу же, когда ответил муж, и видела в своем отражении пугающие черты.
Глава 45
Недовольство увеличилось прямо пропорционально бесполезно потраченному времени. Иннокентий Владимирович ждал, когда соберутся члены рабочей группы. Предоставленное под совещания помещение было достаточно темным, как будто отвечало теме обсуждений. Но руководитель лаборатории усмотрел в этом пренебрежительный жест со стороны генерала, не удосужившегося выделить аудиторию, отвечавшую уровню тех, кому в ней надлежало находиться.
Заслышав шаги, он предпочел сесть за стол совещаний. В дверях появился пунктуальный Малютин, за которым почти следом вошли Стаханов и Темин. Спустя пять минут появился Харитонов, а вот Высотников и Разумин оставались верны привычке опаздывать.
– Что же, предлагаю приступить к обсуждению нашего плана действий, затем уже вкратце поясним опаздывающим итоги, – заявил Кольцов, включая ноутбук.
Присутствующие не имели возражений.
– Участия Платона Валентиновича не ощущается. Он не соизволил предоставить тезисы, о которых мне все уши прожужжал. По всей видимости, его стремление присоединиться к рабочей группе схоже на каприз. Впрочем, оно и не нужно. Он не врач и сомнительно, что смог бы полноправно участвовать в эксперименте. А нам следует поспешить, – Кольцов был недоволен несобранностью представителя министерства, обещавшего оформить на бумаге оговоренные с Максимом Олеговичем дополнительные пожелания относительно исхода запуска проекта сектора снов. Посвящать в эти детали членов группы он считал излишним.
– А что именно хочет от нас получить министерство вам известно? – Стаханов несколько удивился решительности начальника.
– Петр Ильич, конечно же, я не с собственной головы извлек то, что нам требуется проработать. Общался с министром. С этим вопросом все выяснили? – на лице Иннокентия Владимировича появилось легкое недовольство, но осекать подчиненных он не приветствовал, в виду их полезности для научных разработок и исследований.
Нажатие кнопок клавиатуры врывалось в эпизоды затишья.
– Василий, не стоит печатать лишнее. Что вы там посчитали таким необходимым включить в дневник бесед? – Кольцов был не в духе, и каждый из сидевших за столом, старался усугубить его настроение.
Малютин убрал руки от клавиатуры ноутбука и замер. Отвечать на лишние вопросы он не то, чтобы не любил, а скорее опасался.
– Итак, мы здесь находимся по известной каждому из вас причине. Общий план наших действий сегодня я не представлю, только тот, что будет использован в вводной и подготовительной частях. – Кольцов всматривался в лица присутствующих. Не видя возражений, он продолжил: – Нам следует проработать осознанные сновидения в разведывательных и вербовочных целях. В качестве испытуемого имеем подполковника Истомова Марка. Выбор именно этой кандидатуры связан с базой его знаний. Некоторое время Марк провел в Тибете и, как известно из неофициальных источников, обучался йоге сновидений в даоской школе «Медитация сна». Нам не придется работать с нуля. Наш испытуемый уже имеет хороший базис и понимание сути сна на уровне внетелесных ощущений. Кроме этого, у Истомова, опять-таки предположительно, имеется ген короткого сна.
