Текст книги "Из переписки моих родственников. Военные годы: 1941-1945"

Автор книги: Ирина Роскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Целую всех крепко. Марк

Чулок для Катюши мне не удалось достать. Может быть, на деревне кто-нибудь свяжет?

116. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из Свердловска в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 10 февраля 1942

Дорогая Кисанька, должен был сегодня уехать, но Кацинский задержал меня еще на день. Вчера я был у Г. О. Роскина, но застал дома не его, а Нину Георгиевну Клюеву. Она лежит уже около месяца с чем-то стрептококковым. Теперь она поправляется. Она очень милая.

От Нины Марковны Оль я узнал, что 300 ленинградских архитекторов должны выехать на днях сюда. Очень надеюсь, что Нина и Гриша окажутся в их числе. Жизнь там без воды, топлива и света очень тяжелая – я видел одного знакомого, который выехал оттуда 30 января. Нет ли у тебя чего-нибудь от Беллочки и Нины?

Киса, у меня заготовлено для вас много хороших вещей, но нет оказии: как тебе понравится, например, гусь? Или икра? Напиши мне адрес вашего отделения в Краснокамске, туда оказии бывают чаще, и, главное, я не знаю, насколько удобно посылать посылки через Козакова или Слонимского.

Пишу под вальсы Шопена в исполнении Рахманинова – передают по радио. Вспоминается дом, наш Бехштейн[213]213
  Рояль известной немецкой фирмы.


[Закрыть], и так хочется воссоздать это вновь. Ужасно соскучился по всем вам. Крепко целую. Мара

117. Л. Д. Гринберг – Кате Френк (из Черной (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл. в Емуртлу Упоровского р-на Омской обл.). 12 февраля 1942

Дорогая Катенька, получила твою открытку от 2/II уже три дня тому назад, теперь можно нам с тобой уже по-настоящему переписываться. У нас новость: ждем Сергея Дмитриевича, который в конце января уже был в Ярославле[214]214
  Истощенных от голода ленинградцев вывозили в Ярославль, где многих госпитализировали или просто давали им несколько дней отдохнуть перед дальнейшей эвакуацией в так называемых «стационарах» (среднее между больницей и санаторием).


[Закрыть] и остановился там для подкрепления сил, затем прибудет сюда. Возможно, что тетя Белла тоже скоро приедет, со следующей партией. О маме и папе пока не знаю, правда, папа писал в конце декабря, что он записан в несколько эшелонов, но больше писем от них у меня не было.

У нас пока жизнь идет своим чередом, у Жени три недели болели ушки, но сегодня он уже пошел в школу, остальные ребята здоровы. Малыши с ученьем очень смешные. Женя до сих пор плохо читает и во всяком случае плохо понимает что он читает, потому что ему это трудно. В задачах он тоже плохо соображает, а шумная обстановка лагеря не дает ему возможности сосредоточиться. Зато Лекушка соображает очень хорошо, читает отлично, но невероятный грязнуля, и по письму у него преимущественно «плохо». Это не мешает ему со смеющимися глазками всем сообщать, что он «почти отличник» и ему «только письмо подогнать», я с ними стараюсь заниматься дома, но это мне не всегда удается.

Ты просишь чулки, их здесь тоже не продают, но, если будет возможность, я тебе их обязательно пришлю. У Сережи пока есть.

Крепко обнимаю и целую, моя девочка. Лида

118. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из Свердловска в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 13 февраля 1942

Дорогая Лидочка, посылаю тебе на всякий случай 600 р. На днях еду в Салду. О Свердловске писал и напишу еще. Твой Мара

119. М. И. Гринберг – Кате Френк (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Емуртлу Упоровского р-на Омской обл.). 15 февраля 1942

Дорогая моя Катюшенька, я был в командировке в Свердловске, а вернувшись домой в Салду, застал твое письмо. Напиши поскорей, прошел ли твой грипп без осложнений, и как ты себя теперь чувствуешь. Я послал тебе из Свердловска еще одну посылочку, понравилось ли тебе ожерельице? Послезавтра я переведу тебе еще немного денег. Купили ли тебе валенки? Пожалуйста, не стесняйся и трать деньги на то, что тебе нужно. Из Ленинграда у меня по-прежнему нет никаких писем, ни от тети Беллочки, ни от папы с мамой. У тети Лиды тоже. Целую тебя, моя дорогая. Береги себя и больше не хворай. Твой дядя Мара

120. М. И. Гринберг – Кате Френк (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Емуртлу Упоровского р-на Омской обл.). 17 февраля 1942

Дорогая моя Катюшенька, сегодня я перевел тебе по почте 100 р. Я думаю, что деньги тебе пригодятся – может быть, нужно что-нибудь починить или купить. Достала ли ты валенки? У нас сейчас совсем весенняя погода, и в валенках тяжело ходить, но несомненно, что еще будут большие морозы, так что валенки тебе пригодятся. Катюшенька, есть ли у тебя мыло? Моешь ли ты часто голову? При первой возможности постараюсь послать тебе мыло.

Тетя Лида писала мне, что она получила письмо от мамы от конца декабря. У них все в порядке, тон письма бодрый. Тетя Женичка Будде тоже получила хорошее письмо от папы и мамы.

Как твое здоровье, моя дорогая? Прошел ли уже грипп? Занимаешься ли ты каким-нибудь спортом? Как идут твои занятия? Занимаешься ли ты французским языком?

Пиши! Целую тебя крепко. Твой дядя Мара

Овдовевшая Нина Френк все еще в блокадном Ленинграде:

121. Н. Л. Френк – Р. Н. Рабинович и Л. Д. Гринберг (из Ленинграда в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 21 февраля 1942

Дорогие мои тетя Розочка и Лидуся! Я надеялась, что Бэлка увезет последнее письмо от меня из Ленинграда, но оказывается, я все еще отсюда пишу. Это письмо увезет с собой Юля Быховская, которая тоже схоронила мужа и едет на службу в Емуртлу. Я должна была ехать с ней, мы обе очень этого хотели, но я как в тине завязла в своих делах и уже не верю, что выберусь отсюда. Неудачи с продажей вещей преследуют меня, отнимают последние силы. Я так слаба, что непонятно совершенно, как я живу. А между тем я ношу дрова из сарая на 4 этаж, колю их, ношу воду с Колокольной ул., делаю огромные концы, падаю, снова встаю. Ночью не сплю от страшных дум, все мне кажется тяжелым кошмаром и я надеюсь проснуться.

Маму я не в силах взять с собой. Оставлять здесь ее тоже страшно, невозможно. Пожертвовать Катюшей ради нее – я не в силах.

Дорогие! Все это я переживаю в полном одиночестве, без единой близкой души.

Как мне хочется обнять вас, выплакаться на родной груди, но я чувствую, что мне не дожить до этого момента, как и Грише.

Я послала бы с Юлей деньги для Катюши. У меня уже есть 3 тыс., но я все-таки надеюсь поехать. А перевести вам – боюсь, что пропадет на почте.

Если я не выживу, не оставляйте Катюшу. Я и так знаю, что вы этого не сделаете.

Вчера я получила открытку от тебя, Лидуся, от 30/XII, от Гошки от 3/I, от Шнееров – они в Молотовск. обл., от Жени М.[215]215
  Е.И. Минц.


[Закрыть] из Куйбышева и от Мити Френка, он в Молотове со своей семьей. Роза с Немой[216]216
  Не знаю.


[Закрыть] в Маргелане, Ферганской обл. Все, все уехали, только мы застряли в этом аду.

Лидуся, я в полной мере поняла человеческое равнодушие к чужому горю и такую бездну отчаянья, что ее не охватишь.

Дорогие! Обнимите меня, поплачьте, хоть не рядом со мной.

Обнимаю вас. Н

122. С. Д. Дыховичная – Р. Н. Рабинович и Л. Д. Гринберг (из Ленинграда в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 21 февраля 1942

Дорогая моя Розочка, Лидочка и детки! Вчера вечером получили наконец письмо от Лидочки, письмо из Черного села. От Белы вы узнаете, какое горе постигло Ниночку. Она очень тяжело переживает свою утрату. Ему всего было 48 лет. Во что она превратилась, вы себе и представить не можете. Я сама страшно плохо себя чувствую и за последние дни еле поднимаюсь по лестнице. Не знаю, протяну ли долго. Отчего ты не приписала к Лидочкиной открыточке пару слов, родная Розочка? Сергей Дмитриевич с девочкой и невесткой к вам уехал 22 января. Они вероятно уже у вас. А Бела уехала к вам 6 февраля и тоже скоро будет с вами. Лидуся, ты [неразб. ], что ты доехала. Слава Богу, что ты жива и здорова и что Мара и дети, и мама живы. Это важнее всего. От Гогушки мы имели вчера очень теплое письмо, он ужасно милый. Его поразила так же, как и всех, ранняя смерть Гриши. Будьте здоровы. Крепко, горячо всех вас целую. Увижу ли вас всех, не знаю. Розочка, ты себе даже не представляешь [неразб.]. Ваша Сарра

Где Лена?[217]217
  Е.С. Ральбе.


[Закрыть]

Целую всех детей.

123. М. И. Гринберг – Кате Френк (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Емуртлу Упоровского р-на Омской обл.). 1 марта 1942

Моя дорогая Катюшенька, очень давно не имел от тебя писем. Как ты поживаешь? Здорова ли ты? Получила ли ты мою посылочку, которую я отправил тебе из Свердловска в начале февраля? Получила ли ты перевод, который я отправил тебе из Салды в середине февраля? Напиши, родная, что тебе нужно еще, я постараюсь достать, что смогу. Насчет чулочек я не забыл, но до сих пор достать не сумел.

У нас стоят хорошие солнечные дни и чувствуется приближение весны, хотя и холодно еще. Из Ленинграда у меня писем нет. От тети Лиды и ребят получаю письма, но не очень часто. Сережа учится хорошо – он отличник кругом, а вот Женичка еле тянется на посредственно. Как тебе нравится, какой лентяй вдруг появился у нас в семье?!

Крепко тебя целую, моя дорогая. Пиши почаще. Твой дядя Мара

124. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 1 марта 1942

Моя родная, потрясен вестью о Грише[218]218
  Очевидно, Марк Иосифович узнал о смерти Г.Х. Френка. Григорий Харитонович Френк умер от истощения 27 января 1942. На сайте памяти погибших
  http://visz.nlr.ru/searchname.php?lname=%F4%F0%E5%ED%EA&sub=%CD%E0%E9%F2%E8&razdel=2 в записи опечатка (Гирги вместо Гирш): «Френк Гирги Хацкелевич, 1891 г. р. Место проживания: ул. Марата, д. 3, кв. 6. Дата смерти: январь 1942. Место захоронения: неизвестно. (Блокада, т. 32)»


[Закрыть]. Весь день хожу сам не свой. Как извлечь Нину? Постараюсь со своей стороны принять меры. Шанс очень мал, но, может быть, удастся. А в Свердловске мне говорили, что они должны выехать из Ленинграда в 20-х числах января. В каком виде Беллочка? Пусть не горюет об утраченных вещах, это дело поправимое, лишь бы здоровье было в порядке. Кисанька, через дней 7–10 в Молотов поедет Ник. Ник. Якунин[219]219
  Инженер из Конструкторского бюро ЛМЗ.


[Закрыть]. Я буду просить его взять тебя с собой на обратном пути. Как вам связаться, я напишу. Мне кажется, что тебе надо быть здесь до приезда детей, чтобы наготовить пропитание. Кроме того, меня очень волнует вопрос о твоей работе, а здесь будет открыта лаборатория медицинских исследований. Поскольку Беллочка, вероятно, останется в Шабуничах, мне твой приезд кажется возможным. За ребятами съезжу я сам позже. Беллочку пока не приглашаю, так как не смогу обеспечить здесь ее поправку.

Крепко целую всех. Мара

125. М. И. Гринберг – Кате Френк (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Емуртлу Упоровского р-на Омской обл.). 3 марта 1942

Моя дорогая Катюшенька, получил сегодня твое письмо от 22-го февраля. Оно такое грустное, но ты не унывай! Всё поправится и заживем хорошо все вместе. Сегодня перевел тебе еще 100 руб. Ты не огорчайся, что у тебя украли деньги, я пришлю тебе еще. Покупай, что сможешь, а браслетку и ожерелье, которые я тебе прислал, обменяй на что-нибудь съедобное.

Я очень надеюсь, что тетя Лида скоро приедет сюда, а потом мы возьмем сюда и ребят. У меня из Ленинграда по-прежнему нет ничего. Я слышал, что тетя Беллочка приехала в Молотов, но писем от нее еще не имел.

Целую тебя крепко, дорогая. Мара

22 января 1942 года Сергей Дмитриевич Спасский вместе со своей дочерью от первого брака Вероникой, чья мать была в заключении, и свояченицей Кларой Гитмановной Каплун выехал по Ладоге из Ленинграда. После нескольких дней в Ярославле, где эвакуированным давали отдохнуть перед дальнейшей дорогой в так называемых «стационарах», они оказались в Перми, тогда называвшейся Молотовым. Большинство деятелей культуры, эвакуированных в Пермь, размещались в гостинице-семиэтажке «Центральная» на улице Сибирская, где поначалу поселились и они.

Восьмилетний сын Спасского Алеша, мамы которого – моей бабушки Надежды Давыдовны уже не было в живых, – вместе со своей четырнадцатилетней сестрой, моей будущей мамой Наташей Роскиной, и их бабушкой Розой Наумовной Рабинович находились неподалеку от Молотова в лагере для эвакуированных детей ленинградского Литфонда в деревне Черная, куда и писал им. Сергей Дмитриевич.

126. С. Д. Спасский – Наташе Роскиной (из г. Молотова в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 4 марта 1942

Дорогая моя Тусенька! Я немного прихворнул. В день, когда была у нас в прошлый раз Лидия Давыдовна, у меня неожиданно отекли ноги. Доктора, присланные начальством, полагают, что это от сердца. Хотя с другой стороны сердце здоровое. В общем не понять в чем дело, просто еще какой-то отголосок Ленинграда. И всё проходит, когда я лежу. Вероятно, мне нельзя было еще много ходить. Все это неприятно тем, что я вынужден все время откладывать поездку к вам. А очень хочу повидать тебя и Лешеньку. Понимаю, что и тебе не просто сюда ездить. Но огорчился, когда приехала сюда на несколько дней Алла Вальдман[220]220
  Алла Вальдман, возможно, дочь переводчицы Веры Семеновны Вальдман (1884–1962).


[Закрыть]. И одна из Д'Актильевских девиц[221]221
  У Д’Актиля было три дочери (см. http://irkipedia.ru/content/daktil_frenkel_anatoliy_adolfovich), младшая только на год старше Наташи Роскиной. В Википедии написано, что Д’Актиля вывезли из Ленинграда в Молотов-Пермь только в августе 1942. Но видимо, вывезли его раньше, что подтверждается и тем, что 12 марта 1942 г. в молотовской областной газете «Звезда» было опубликовано его стихотворение «Ленинградцы», а еще перед этим, «26 февраля 1942 г., в той же газете «Звезда» под заголовком «Создадим книги, зовущие к борьбе» появилось коллективное письмо, подписанное группой писателей, среди которых – ленинградцы д'Актиль, Козаков, Каверин, Тынянов, Слонимский, Розенфельд». Е.Е.Боброва «Города великого гонцы в Прикамьи»
  http://www.google.com/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=4&ved=0CEMQFjAD&url=http%3A%2F%2Fwww.museum.perm.ru%2Fimg%2Ffile_old.php%3Fid_file%3D435&ei=9BV6U5bHJanX7AbYjoDQCw&usg=AFQjCNHBi0Um-cdZoBpIjEC4HrJtz6RFbw&sig2=D9f1aEubKF9WmdJ0LejnRA
  Вскоре, в том же 1942 г., Д’Актиль умер и был похоронен на Егошихинском православном кладбище. Не знаю, была ли моя мама на похоронах (это возможно, все-таки отец соученицы) и бывала ли на этом кладбище вообще. Но прочла я на Интернете очень странную вещь, связанную с этим кладбищем. Я просто на всякий случай прогуглила слова "Роскина Пермь" – и мне вышло:
  http://www.google.com/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=3&ved=0CD4QFjAC&url=http%3A%2F%2Foldperm.clan.su%2Fload%2F0-0-0-16-20&ei=xUJ6U6zrMqm47AbfnYCAAQ&usg=AFQjCNGEqLbdKtVkyWGOZ5oSxkeN3Pb7dg&sig2=8buhywZ0ENZdKZcOns-MXQ&bvm=bv.66917471,d.bGE «ПЕРМСКИЙ НЕКРОПОЛЬ (Егошихинское кладбище – ровесник города Перми). (Печатается по авторскому тексту Владимира Гладышева, в круглых скобках указаны номера кварталов кладбища, примечания, помеченные "В. Г.", – примечания автора, равно как и личные замечания от первого лица.) […] Существует исследование (неопубликованное) В. В. Голубцова (1855–1892), которое называется так: "Пермский некрополь. Материалы для биографического словаря достопамятных людей Пермского края", в нем собраны сведения о захоронениях на всех местных кладбищах, начиная с 1732 года (данные, правда, очень не полные и только до 1890-х годов)…Надо сказать, тема эта сложная, настраивающая на определенный лад, часто даже расстраивающая, а то и пугающая… "Не время выкликать теней: и так уж мрачен этот час. Усопших образ тем страшней, чем в жизни был милей для нас" – чисто по-женски выразила ощущения многих поэт Наталья Роскина». Пользуюсь случаем это опровергнуть. Нет, моя мама никогда не собиралась присваивать себе авторство известнейшего стихотворения Тютчева: «Из края в край, из града в град…».


[Закрыть] болтается здесь чуть ли не целую неделю. А мы с тобой не видимся столько времени, будто живем на расстоянии тысячи километров. И остается нам только переписываться. Какие же у меня новости? Народа вижу мало, за исключением тех, кто заходит в гостиницу[222]222
  О гостинице «Центральная» вспоминают многие. «Здание с использованием элементов конструктивизма по улице Сибирской, 9 [в других воспоминаниях – Сибирская, 7] построено в 1930–1933 годы по проекту архитектора Ф. Е. Морогова. Все стены здесь дышат живой легендой. Почти вся гостиница-семиэтажка была освобождена от жильцов, когда 28 августа 1941 года к станции Перми II подошёл эшелон из Ленинграда с актерами театра оперы и балета им. С.М.Кирова. Но вместе с актёрами театра в годы войны в гостинице жили и другие известные деятели культуры такие как: композиторы А. И. Хачатурян и С. С. Прокофьев, писатели Ю. Н. Тынянов и В. А. Каверин». http://www.metrosphera.ru/history/streets/?pub=68.


[Закрыть]. Навещает нас Ида Исааковна с Сережей[223]223
  Жена и сын Михаила Львовича Слонимского.


[Закрыть]. Вчера пришла ко мне Лиля Юрьевна Брик[224]224
  Привожу данные из Википедии: «Лиля Юрьевна Брик (урождённая Лиля (Лили) Уриевна Каган; 11 ноября 1891 – 4 августа 1978) – российский литератор, любимая женщина и муза Владимира Маяковского, старшая сестра французской писательницы Эльзы Триоле». Можно добавить, что в Молотовском (Пермском) книжном издательстве Л. Брик выпустила в 1942 г. книгу воспоминаний о Маяковском «Щен». Спасский был с Лилей Брик издавна знаком, он ведь долго жил в Москве, увлекался и Маяковским и футуризмом (Пастернака полюбил позже).


[Закрыть]. Она живет с мужем[225]225
  С 1937 г. мужем Л.Ю. Брик был Василий Абгарович Катанян.


[Закрыть] в Курье[226]226
  Пригород Перми – дачное место в сосновом лесу на берегу Камы.


[Закрыть] уже с июля месяца. У них две чистых комнаты с электричеством и радио, и она обещает присмотреть там что-нибудь и для нас на лето. Я не отказывался, так как будущее мое пока неопределенно, а летом жить где-нибудь за городом надо. В районе Черной, насколько я убедился, устроиться хорошо трудно. Вместе с тем я написал письмо и в Тбилиси. Буду ждать ответа. Мои родители пишут опять, что, по словам брата[227]227
  Родители Сергея Дмитриевича – отец Дмитрий Иосифович Спасский-Медынский и мать Екатерина Евгеньевна – жили в Москве. Брат – Евгений Дмитриевич Спасский (1900–1985), художник. Ему посвящен большой сайт http://e-spassky.ru/html.html, на котором есть и упоминания Сергея Дмитриевича (в воспоминаниях Евгения Дмитриевича http://e-spassky.ru/about/1/3.html).


[Закрыть], в Тбилиси прекрасно. Даже сейчас масса фруктов, яблоки стоят 10 р. кило. Обилие мандарин и сушеных фруктов. Свинина – 30 р. кило. Так же рассказывала о Тбилиси и Брик. Ей передавал поэт Василий Каменский, отправивший в Тбилиси свою мать[228]228
  Поэт-футурист Василий Каменский рано остался сиротой, возможно, речь идет о его приемной матери Александре Трущовой. Каменский, вместе с Бурлюком и Маяковским, был в Тифлисе в 1911 г., где футуристы имели тогда огромный успех, там Спасский с ним и познакомился – см. С. Спасский. О пребывании трех футуристов в Тифлисе – в – О Маяковском: дни и встречи. Тбилиси, 1963.


[Закрыть]. Моя мечта – забрать вас из Лагеря и поехать в Тбилиси. Но, конечно, это возможно не скоро. Надо отдохнуть, пожить здесь, м. б., провести здесь лето и двинуться на юг осенью. Для этого необходимо много денег. Сейчас с деньгами у меня плохо. Жизнь в Молотове стоит мне очень много, а не зарабатываю я ничего. Поэтому несмотря на болезнь и постоянный шум в комнате, я все-таки начал понемногу работать. Хочу сдать книгу стихов в издательство и набрасываю пьесу[229]229
  Возможно, имеется в виду либретто оперы о моряке, о работе над которой рассказывает Н.Е. Браун в письме А.А. Прокофьеву от 15 марта 1943 г. Потом этот замысел развился в оперу в 4-х действиях «Севастопольцы» http://www.classic-music.ru/opera_kater.html (композитор – Мариан Коваль) – см. Браун Н. «Наша работа над либретто» – в кн.: Севастопольцы. Молотов, 1946.


[Закрыть]. Если удастся наладить дела, можно будет осуществлять большие планы с переездами. Помимо работы, читаю книги по русской истории. Почему-то очень меня занимает период смуты[230]230
  Период русской истории с 1598 по 1613 год.


[Закрыть]. Очень интересует Дмитрий Самозванец[231]231
  Лжедмитрий I, официальное именование – царевич (затем царь) Дмитрий Иванович) (ум. 17 мая 1606) – царь России с 1 июня 1605 по 17 (27) мая 1606, по устоявшемуся в историографии мнению – самозванец, выдававший себя за чудом спасшегося младшего сына Ивана IV Грозного – царевича Дмитрия.


[Закрыть], о котором тоже неплохо было бы написать пьесу, помимо уже существующих на эту тему. Все мои занятия несколько отравляются видом Вальдман, невыносимо действующей мне на нервы. Да и бедная Белла не очень способствует вдохновению. Вот, Тусенька, тебе большое, можно сказать, деловое письмо. И все-таки, милая, если б ты как-нибудь выбралась сюда. Можно переночевать здесь, тогда поездка будет менее утомительной. Сегодня чуть не поссорился с Л<идией> Д<авыдовной>, узнав, что ты не приехала. Крепко тебя целую и люблю. Сережа

127. М. И. Гринберг – Г. Д. Рабиновичу (из Свердловска в г. Йошкар-Ола). 4 марта 1942

Дорогой Гога, получил твое письмо непосредственно перед отъездом в Свердловск, куда меня вызвали на совещание. Я понемногу начинаю привыкать к особенностям салдинской жизни. У меня хорошая, теплая, светлая комната, но, к сожалению, до 15 апреля. С питанием здесь неважно. Основа жизни – картошка, которую надо добывать в обмен, как и все остальные продукты. Положение спасает хлеб, и я полностью съедаю свои 800 гр, а когда был коммерческий хлеб, то съедал и больше. При таком положении я боюсь брать сюда все семейство. Хочу, чтобы сюда приехала Лида, чтобы с ней вместе подготовить переезд ребят. Ты знаешь, что лагерь предполагают перевезти в Самарканд? Как твое мнение? Все трудности с ребятами в том, что у меня нет помещения на семь человек, а в Салде жилищный вопрос обстоит очень остро, и добыть такое помещение даже у местных жителей очень трудно. Отношения у приезжих с местными жителями плохие, идут тяжбы, доходящие до суда, и не видно просвета.

Работы у меня довольно много, но вообще положение с нашим бюро, оторванным от завода и переведенным в другой Наркомат[232]232
  См. прим. к письму № 95.


[Закрыть], очень какое-то неопределенное. А так как такое положение еще надолго, то я чувствую себя не очень уверенно. Напиши о своей жизни.

Крепко жму руку. Мара

128. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 5 марта 1942

Моя родная, я отправил тебе подробное письмо с указанием, как встретиться с Якуниным, который около 10 марта поедет в Молотов и на обратном пути сможет привезти тебя в Салду. На всякий случай – повторяю. Он остановится у сестры его жены, артистки хора Мариинского театра, Комаровской Евг. Ив. 2-ая Луначарская, д.4 кв.2. Если она переехала на другую квартиру, то ее адрес можно узнать в управлении Мариинского театра, где она числится под фамилией Азбукина. О времени приезда Якунина ты узнаешь так: 1. я пошлю с ним открыточку, которую он опустит в Молотове, 2. я пошлю с ним посылочку, которую он передаст в Центральную гостиницу Слонимскому, (кв.67) или Козакову – комната 100.

Ехать сюда около суток, но дорога тяжелая из-за пересадки в Чусовской. До Молотова тебе придется добираться самой, слезть на станции Пермь II и сдать вещи на хранение.

Как твои служебные дела? Что сообщает Беллочка о Ленинграде?

Крепко целую. Мара

129. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 5 марта 1942

Моя родная, отослал тебе вчера подробное письмо с объяснением, как ты поедешь в Салду с Якуниным. Письмо сегодня должен опустить в Свердловске. А сегодня у нас снова всякие сомнения – поговаривают о выселении из хороших домов, начались перебои с хлебом, и я сам не знаю, как быть с твоим приездом. Все здесь как-то непрочно, и каждый день может принести неожиданности. Я очень хочу, чтобы ты была здесь, в конце концов с голоду мы не умрем, а нервы здесь могли бы успокоиться, если жить, как я сейчас живу, то есть в более или менее культурных условиях. Ребят я определенно боюсь сюда брать сейчас и если есть возможность их оставить в лагере, это надо сделать, пока у меня как-то установится жизнь – все время здесь будируется вопрос о переезде, причем неизвестно куда. Если ко времени отъезда Якунина (ок. 10 марта), что-нибудь выяснится, я сообщу тебе конкретно об отъезде.

От Катюши получаю очень грустные письма, она голодает форменным образом. Перевел ей 200 р. Вчера получил письмо от Гоги – весьма остроумное. У него условия существования, видимо, сносные.

Крепко целую тебя, детей, Р<озу> Н<аумовну>, Беллочку. Мара

130. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 8 марта 1942

Моя дорогая, вчера получил письмо от Беллочки из Молотова, узнал, что ты была у нее. Как ты нашла ее, какой за ней уход, какое питание? Здесь приезжающих ленинградцев удалось устроить в смысле питания хорошо, а с квартирами плохо. О здешней жизни ничего нового добавить не могу, надеюсь ты сама вскоре оценишь ее по заслугам. Меня очень удивляет отсутствие писем от ребят. Чем ты объясняешь частые Женичкины болезни? Ведь климат здесь все-таки много лучше, чем в Ленинграде. Получают ли ребята масло, сахар, мясо? Как у вас дела со сладостями? Напиши подробно, что ты ешь сама. Мне очень трудно сравнить нашу жизнь с твоей, так как ты очень скупа на подробности.

С Н. Н. Якуниным перешлю тебе посылочку, но обязательно для всех, а не только для ребят.

Твои письма я получаю обычно на 6–7-ой день, но, к сожалению, не очень часто. Я пишу тебе не реже, чем каждые 2–3 дня.

Целую тебя крепко. Люблю и скучаю без вас. Мара

131. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 9 марта 1942

Моя дорогая, уже снова четыре дня от тебя нет писем. Белка мне писала, что ты была у нее в Молотове. Жду с нетерпением твоих впечатлений. Меня очень волнует вопрос о твоей работе – здесь это злободневная тема. Все неработающие жены получили повестки и срочно устраиваются на работу[233]233
  Из письма М.И. Гринберга от 18 марта 1942 г. ясно, что имеется в виду мобилизация женщин на трудовые работы на заводах. Однако с весны 1942 г. началась мобилизация женщин и на фронт: «Женщины в СССР не были военнообязанными, хотя военное законодательство СССР предусматривало в случае необходимости обязательное привлечение женщин в ряды Красной армии для несения службы во вспомогательных войсках. Колоссальные потери советских войск на начальном этапе войны привели к тому, что в 1942 году в СССР была проведена массовая мобилизация женщин на службу в действующую армию и в тыловые соединения. Только на основании трех приказов наркома обороны Иосифа Сталина от апреля и октября 1942 года, сравнительно недавно рассекреченных и опубликованных в России, подлежали мобилизации и направлению в войска связи, ВВС и ПВО 120 000 женщин. По мобилизации ЦК ВЛКСМ на военную службу были призваны около 500 000 девушек, 70 % которых служили в действующей армии. Женщины должны были заменить отправляемых на фронт красноармейцев во вспомогательных службах и выполнять работу связисток, вооруженцев, водителей автомашин и тракторов, телефонисток, разведчиц, пулеметчиц, номеров орудийных расчетов, кладовщиц, библиотекарей, поваров». http://histrf.ru/ru/mediateka/70-let-vov/70-let-vov/zhienshchiny-vielikoi-otiechiestviennoi-voiny


[Закрыть]. Вообще чувствую, что нам нужно об очень многом поговорить, по почте это как-то не удается. Вопрос о твоей работе – это единственное слабое место в моих настойчивых предложениях о твоем переезде в Салду. Ребят я сейчас брать боюсь по целому ряду причин. из которых главные – питание (но я не знаю, как у вас!) и нежелание нарушить окончание учебного года. Женины успехи меня очень волнуют – перейдет ли он в следующий класс? Вообще нужно сказать, что чтением их писем они меня не затрудняют. Понимают ли они это?

Как у тебя с деньгами? С Н. Н. Якуниным пришлю некоторую толику.

Целую всех крепко. Твой Мара

132. Н. М. Оль – М. И. Гринбергу (из г. Свердловска в г. Верхняя Салда Свердловской обл.). 10 марта 1942

Милый Марк Иосифович, только что получила Вашу открытку. Тяжко мне быть плохим вестником, но из Ленинграда приезжие рассказали, что Гр. Френк умер – так ли это? Боюсь, что-либо определенное сказать. Из Емуртлы от дочери Андрея Андреевича[234]234
  Галина Андреевна Оль.


[Закрыть] получили письма (она приехала из Ленинграда, не останавливаясь в Свердловске, выехала 22/I из Ленинграда), что там плохо, но у нее подход Ленинградский. На Ваш второй вопрос – как добраться до Емуртлы – ехать надо до ст. Заводоуковская, а оттуда до районного центра Упорово 25 км идут машины и еще 40 км до села Емуртла, всего 60–70 км, дают [неразб.]. Галина Андреевна[235]235
  Дочь Андрея Андреевича Оля.


[Закрыть] доехала за 2 часа. Напишите ей, узнайте у нее о Григории Харитоновиче и обстановке в лагере. Катюше деньги можно перевести на имя Виктора Савельевича Косарева[236]236
  Не знаю, как правильно пишется фамилия директора детского лагеря Архфонда и сохраняю правописание автографов: то Косарев, то Косорев, то Косырев.


[Закрыть], директора лагеря.

Вместе с Вами горюю за Френков и за Ленинград.

Дружеский привет. Нина Марковна Оль

133. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 11 марта 1942

Родная моя, с болью прочел твое письмо от 2 марта, которое я получил вчера, в один день с телеграммой от 28/II из Молотова. Я думаю, ты получила уже мои многочисленные письма о приезде ко мне. Если поездка Н. Н. Якунина почему-либо задержится, я поеду сам за тобой. Сейчас не могу, так как у меня грипп и я лежу дома. Вероятно завтра-послезавтра выйду на работу, а на той неделе мог бы и поехать за вами. Что касается ребят, то их тоже можно взять, но учти, что голодновато, – и как будет со школой, не пропадет ли у них из-за этого учебный год? И что, если ты будешь работать?

Ты ничего не пишешь о Ленинграде. Что рассказала тебе Беллочка о Нине, Сарре Борисовне[237]237
  Сарра Борисовна Дыховичная умерла от истощения в феврале 1942, но они об этом еще не знают.


[Закрыть], Шарлотте[238]238
  Ш.М. Курзон-Гринберг.


[Закрыть]? Напиши, если к тому времени не выйдешь сюда, какие-нибудь подробности. Целую тебя и ребят крепко. Твой Мара

От Гоги у меня было недавно очень остроумное письмо, он жив, здоров и все у него в порядке.

134. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 13 марта 1942

Моя родная, получил сегодня твою телеграмму из Молотова от 4 марта. Письма, по-видимому, идут скорее. Я сейчас выехать не могу – во-первых, не оправился еще от гриппа, во-вторых, М. Н. Бушуев (он сейчас директор[239]239
  Видимо, директор Конструкторского бюро.


[Закрыть]) в командировке в Свердловске, и я его заменяю. Он должен вернуться около 18-го. Во вторник, 17-го, в Молотов едет Ник. Ник. Якунин, который вас сюда и привезет. Возможно, он зайдет к тебе, так как будет в Краснокамске. Во всяком случае, перед тем, как ехать, сговорись с ним о деталях. Я дам ему письмо к Хазанову[240]240
  Борис Абрамович Хазанов, в начале войны инженер 1-го ранга, особо уполномоченный народный комиссар вооружения Союза ССР по обеспечению заданий Государственного комитета обороны.


[Закрыть], может быть, он сможет помочь достать билеты заблаговременно. Будет ли у тебя возможность переночевать с ребятами в Молотове, если потребуется? У меня совершенно нет посуды, а в Салде совершенно нет лекарств. Может быть, Феничка[241]241
  Не знаю, но судя по письму № 154, ее фамилия была Ноткина.


[Закрыть] может тебе помочь? Я с нетерпением жду вашего приезда, и все сомнения у меня прошли, но все-таки имей в виду, что питаться вы будете, конечно, много хуже, чем в лагере. Целую вас крепко и жду. Мара

14 марта. У меня снова поднялась температура – 37.3. Сижу дома. Видимо, рано вышел после гриппа.

135. Катя Френк – М. И. Гринбергу (из Емуртлы Упоровского р-на Омской обл. в г. Верхняя Салда Свердловской обл.). 15 марта 1942

Здравствуй милый дядя Марочка, только что приехала опять партия ленинградцев, среди них бывшая библиотекарша Дома Архитектора[242]242
  Юлия Быховская.


[Закрыть], которая хорошо знает папочку и мамочку. Она привезла мне от мамочки письмо и говорит, что она должна была выехать вместе с ней, но задержалась, и потому выйдет через несколько дней после нее, а она выехала 21/II. Так что мамочка уже могла выехать. В письме мамочка пишет, что когда она колола дрова, то загнала себе занозу и теперь у нее опять гноится рука. Кроме того, она продает вещи, так как пишет, что все, что останется, пропадет[243]243
  В блокадной хронике от 3 марта 1942 г. указывается, что «в связи с массовой эвакуацией населения у горисполкома появилась еще одна забота – забота о сохранности имущества уехавших ленинградцев. Это тем более сложно, что многие освободившиеся квартиры приходится заселять жильцами, покидающими деревянные дома. Дома эти будут разобраны на дрова. Переселять надо и тех, чье жилье разрушено бомбами и снарядами, и тех, кто живет в районах, подверженных наиболее частым и сильным артиллерийским обстрелам. Прежде всего это относится к Кировскому и Московскому районам. Переселенцы несут полную ответственность за имущество, находящееся в полученных ими квартирах. Квартиры с имуществом, имеющим научную ценность, в частности библиотеки, решено не заселять. Сегодня исполком Ленгорсовета принял специальное постановление, в котором речь идет о квартирах академиков, членов-корреспондентов Академии наук СССР, докторов и кандидатов наук, профессоров и доцентов». http://blokada.otrok.ru/library/burov2/10.htm. Френки не принадлежали к тем, у кого в доме хранились научные ценности, они вообще были сравнительно бедными, и, видимо, именно от бедности Нина Лазаревна боялась потерять то немногое, что имела.


[Закрыть]. Мамуся очень энергично собирается ко мне в путь, и я надеюсь, что скоро ее увижу. Милый дядя Марочка, деньги я еще ни одни не получила, но вскоре, наверное, получу. С питанием у нас так же, только перестали давать сахар и булку. Целую тебя много, много раз. Твоя Катюша

P. S. Дорогой дядя Марочка, напиши, получаешь ли ты мои письма. Ожерелье и браслетик я пока менять не буду[244]244
  Потом ей все-таки пришлось поменять ожерелье и браслетик на еду (уж очень голодно было): на луковицу и кружок замерзшего молока.


[Закрыть], а подожду мамочку. Ну, целую крепко, крепко.

136. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг (из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 16 марта 1942

Моя родная, сегодня мне принесли твою открытку от 10/III. По-видимому, ты не получила моих многочисленных писем и открыток о выезде Н. Н. Якунина. Он выезжает 18-го, и заберет тебя и ребят. Мне значительно лучше, у меня второй день нормальная температура, и завтра я пойду на завод. Во время болезни за мной здорово ухаживали, и даже достали стрептоцид, что по здешним представлениям является чем-то вроде чуда. Все-таки я здорово ослабел, грипп + ангина здорово меня потрепали.

С нетерпением жду твоего появления в любом количестве <4. Все подробности я указал в письме, переданном Н. Н. Якунину для передачи тебе.

У нас снова зима, вчера была страшная метель, сегодня ясно, ветрено и холодно. В квартире это не чувствуется и видишь только солнце, поэтому кажется, что уже весна.

Надеюсь, что эта открытка уже не застанет тебя. Сердечный привет и поцелуй Р<озе> Н<аумовне>, Беллочке и ребятам. Твой Мара

137. М. И. Гринберг – Л. Д. Гринберг

(из г. Верхняя Салда Свердловской обл. в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 16 марта 1942

Родная моя Лидуша, солнышко дорогое, это письмо отправляю с Якуниным, так что получение этого письма означает, что он в Молотове и что ты с ним должна встретиться. Повторяю на всякий случай его координаты: он должен остановиться у сестры его жены – Евг. Ив. Комаровской, которая живет на 2-й Луначарской ул., д.4 кв.2. Она артистка хора Мариинского театра, где фигурирует под девичьей фамилией – Азбукина. Если почему-либо адрес дан неверно, в театре можно найти точный адрес по этой фамилии.

У Якунина небольшие дела в Молотове, кроме того, я дал ему поручение на Закамскую ТЭЦ в Краснокамске. Возможно, он зайдет к тебе в Черное, но в этом я не уверен. Он обещал помочь тебе достать билеты и помочь с вещами, и помочь на пересадках на Чусовой и в Лайе. Вообще я думаю, что мог бы сделать это лучше, чем он, но, к сожалению, я не могу сейчас ехать: с 9-го у меня бюллетень по поводу жестокого гриппа, в пятницу я вышел, а вчера температура снова подскочила до 38 и болело горло. Сегодня мне лучше после принятых мер, но завтра я посижу еще дома, а там видно будет. Но в путешествие отправляться боюсь, чтобы не слечь по дороге. Если почему-нибудь у тебя возникнут трудности с поездкой с Якуниным (его зовут Николай Николаевич), то задержись, и к концу марта я приеду сам.

Дорога, вообще говоря, трудная, но желательно, чтобы ты приехала пораньше – до распутицы, чтобы можно было достать немного продуктов, а то погибнем с голоду.

Из трудных моментов в пути нужно отметить два – получение билетов в Перми и посадка в Чусовской. Поезд из Перми отходит около 6 ч. вечера со станции Пермь II на Соликамск. Билеты продаются либо рано утром (до 9 часов), либо после 12 дня. Попробуй сговориться с кем-нибудь из гостиницы (может быть, через Слонимских?), чтобы достали вам мягкие или жесткие плацкартные билеты. Билеты брать надо до Верхней Салды, плацкарты и мягкость до Чусовской. Если вещи сдашь в камеру хранения, то получи их часа за 1 1/2-2 до отхода поезда, так как при мне там была огромная очередь и несколько человек опоздали на поезд. Поезд на Чусовскую приходит в 12 ч. ночи, а отходит на Тагил около 3 ч. утра. Большинство вагонов там дачные, но есть несколько вагонов с верхними полками – для военных официально, а практически для офицеров. Попробуй попасть туда через комнату матери и ребенка – не может ли Женька помочь в этом деле? Или попробуй, не выходя на Чусовской на вокзал, сразу пойти в поезд, он стоит на запасном пути (здесь можно использовать носильщиков). Я расскажу об этом и Н. Н. Якунину, а то с вещами и ребятами очень трудно будет на Чусовской сесть, а до Тагила езды 8 часов. Но вы слезайте не в Тагиле, а в Лайе или в Сан-Донато (лучше в Лайе, если поезд идет через Лайю), так как оттуда идет рабочий поезд вечером на Салду. В Салде будете около 10 часов вечера. Постараюсь вас встретить с санками. А если не встречу, позвони по телефону, вызови квартиру Виханского, 1 звонок. Было бы, конечно, лучше мне поехать самому, но не могу.

Теперь о еде. У меня есть небольшие заготовки, которых нам хватит дней на 7–8, так что на первые дни мы будем обеспечены. Совершенно нет крупы, муки. Основная задача будет добыть картошку – здесь только в обмен. Пайков и спецснабжения я не получаю, вообще наш завод здесь в загоне, и местные власти только и мечтают, чтобы мы поскорее отсюда выбрались. Систему питания они установили такую, что она 100 % стимулирует желание выбраться из этой дыры. Но я уверен, что в любой другой будет не слаще. Квартирные дела у меня в прежней позиции: имею разрешение до 15 апреля. Льщу себя надеждой, что удастся получить продление, но не уверен, что мечты не окажутся дымом, тогда будем искать в Салде. Но сейчас это очень трудно и Ник. Ив. Петров[245]245
  Не знаю.


[Закрыть] 3 недели не может подыскать себе что-нибудь сносное. И все же тебя, солнышко, зову самым категорическим образом – здесь тебе будет безусловно лучше, чем в Черном, если только устроимся с работой. На счет ребят я не уверен, что им здесь будет лучше, чем в Шабуничах – и в отношении питания, и в отношении леченья, и в отношении ученья – все-таки занятия в школах кончаются в середине апреля, и не пропал бы у них из-за переезда учебный год. Обо всех этих соображениях я писал тебе уже [неразб. ], трудно высказаться окончательно, так как я не слишком чувствую все лагерные оттенки, и при этом очень по ним скучаю (по ребятам, конечно!). Так что вопрос о приезде ребят реши, посоветовавшись с Р<озой> Н<аумовной>, Беллочкой, и учтя все за и против. Посылаю тебе немного сладостей для ребят. Кроме того, у меня есть еще немного на случай приезда ребят, а в противном случае съедим сами или перешлем в лагерь с оказией.