Текст книги "Больше, чем жизнь (СИ)"
Автор книги: Ирина Рэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Пролог
За ветра и океаны
Выпью я, и точно пьяной
Поднимусь на эту крышу,
Нет, не сорвусь.
Мария Чайковская – Забери меня
Холодно. Дикий холод сковал ее тело, забрался под одежду, залез под кожу, коснулся внутренностей. Холод. Он лизал ее своим колючим языком, заставлял тело дрожать крупной дрожью, обвивать себя руками, скручиваться в позу эмбриона. Зубы стучали. Дыхание было медленным и неглубоким, чтобы не впускать в себя этот холод еще больше. Маленькие иголочки больно касались пяток. Лана подтянула к себе ноги еще ближе, обхватила ступни руками, стала растирать их через жгучую боль. Она понимала – надо двигаться, нельзя засыпать, чтобы не замерзнуть до смерти. Несмотря ни на что, жить хотелось.
Темнота. Закрываешь глаза – темно. Открываешь – тоже. Только слабый лучик прокрадывался сквозь дверь комнаты, где она лежала. Слабая надежда на то, что этот мир все же не такой темный, как она увидела. Не такой злой, свирепый и несправедливый.
Раны ныли, гематомы на теле приобретали насыщенный фиолетовый цвет, запекшаяся кровь, засохшая и бурая, осела пятнами на ткани бежевого платья, неприятно оттягивала кожу. Светлана некрасиво выплюнула часть крови вместе со слюной, потрогала подбородок. Челюсть болела, но сломана не была. Это немного радовало.
Разорванные между ног капроновые колготки, хранящие на себе отпечатки чужих рук, надо было выкинуть, но сил не было. Несмотря ни на что, они дарили ей чуточку тепла. Почти эфемерного, несуществующего, слабого. Нутро болело. Хотелось смыть с себя воспоминания, отпечатки пальцев, ощущение губ, слюни. Горячий душ – это все, о чем она мечтала. О чем думала. Ни о муже, ни о прошлой жизни. Не могла. Еще слишком больно.
Дверь в комнату неожиданно отворилась. Крепкий мужчина с рыжей густой бородой заглянул в помещение.
– Эй! С*ка! Поднимайся! Шейх велел тебя привести.
Это имя, а точнее, кличка, было последнее, что она хотела бы слышать сейчас. Света не смогла заставить себя подняться, тело закаменело, словно примерзло к холодному бетонному полу.
Охранник Толик, а именно он пришел за девушкой, рывком поднял ее и вывел из комнаты, потянул вверх по лестнице. Ноги заплетались, оборванное платье закрутилось между ними, чуть не вызвало падение. Она бы не хотела, чтобы ее жизнь закончилась так бездарно. Умереть от случайности, неизвестно где. Она не допустила этого, вцепившись в рукав пиджака мужчины. Натянула гладкую ткань до треска швов. Хозяин пиджака не отреагировал. Он просто выполнял свою работу. Как робот.
Они вошли в зал, где в кресле, как на троне, восседал Шейх. Шейхметдинов Мурат. Черноволосый, бородатый, крупный мужчина с морщинками возле карих глаз.
– Проходи, Светочка. Садись. Ты знаешь, зачем ты здесь? – Притворная любезность после того, что делал с ее телом раньше. Бил. Истязал. Присваивал.
– Снова будешь насиловать? – Она не узнала свой собственный голос. Хриплый, надрывный, чужой. Не побоялась задать ему этот вопрос. Он лишь поднял бровь в удивлении. Сильная девочка. Но и такие ломались.
– Нет. Это было нужно лишь для того, чтобы показать тебе твое место, женщина. Ты слишком хороший специалист в своей области, чтобы использовать тебя, лишь как кусок мяса. – Он раскурил трубку и, выдохнув дым, продолжил. – Ты будешь работать на меня.
– Если я откажусь?
– У тебя нет выбора.
Пауза. Она затягивалась. Хозяин притона ждал реакции. Слез, просьб, истерик. Дождался вопроса.
– Как долго?
Шейх засмеялся густым грудным смехом.
– Этого никто не знает, девочка. Как пойдет. Пока твой муж не расплатится со своими долгами, ты – моя собственность. – Он приблизился к ней, поднял голову за подбородок, облизнул разбитые губы. Лана попыталась отвернуться, но тщетно. – Поняла меня?
– Да.
– Не слышу! Громче!
– Я поняла тебя!
Мурат похлопал ее по щеке, потрепал по волосам, как собачонку.
– Вот и молодец... Толик отведет тебя в комнату, где ты будешь жить. Приведи себя в порядок, поешь, поспи. Завтра дашь список того, что тебе нужно, чтобы устроить здесь кабинет. Препараты, оборудование… Все, что понадобится.
У нее не было сил, чтобы ответить. Слишком много уже потратила.
Охранник вывел ее, провел в небольшую комнату на втором этаже здания. Кровать, тумбочка и стул – все убранство. И еще одна дверь. Ведущая в душевую.
– Поесть дай.
– Я не нанимался тебе в няньки, шлюха. – Толику явно не нравилась такая роль.
– Тогда уходи. Мне надо помыться.
Он заржал. Не засмеялся, а именно заржал, как делают это кони.
– Здесь везде камеры, детка. Если бы не приказ Шейха, ты бы уже валялась здесь в бессознанке.
– Уйди! Оставь меня! – Света попыталась вытолкнуть его из помещения, но Анатолий был, как стена. Неподвижен. Бесстрастен. Мертв.
Когда он все же вышел, девушка, стянув с себя одежду, встала под душ. Заплакала. От боли. Физической. Душевной. Слишком долго сдерживалась. Слишком много слез накопила. Они лились из глаз, смешивались с водой, стекали в канализацию.
Прошлой жизни конец. Но она жива. И она хочет жить. Сможет.
Глава 1.
Хрупкое время. Наступаешь – хрустит под ногами.
Ждёшь чего-то, что изменило бы жизнь.
Что-то случилось: я объясняюсь чужими словами.
Уходи, я прикрою, если сможешь – вернись.
Смысловые галлюцинации – Больше, чем жизнь
Мурманская область. Поселок Восточная Лица. Двадцать лет назад.
Зима пришла, как всегда, неожиданно и сразу набросилась на маленькое поселение на краю мира. Снегом, морозом, сильным пронизывающим ветром. Завладела. Сковала льдом. Застолбила себе первое место в рейтинге разговоров.
Темноволосый мальчик ловко закинул дрова в печку, чиркнул спичкой. Огонь вспыхнул, распространился в небольшой печке. Повеяло теплом. Он вдохнул в себя приятный запах горящего дерева. Любил этот запах.
Олег подставил ладошки, впитывая тепло. Согревшись после мороза, лютующего на улице уже несколько месяцев, поставил на печку кастрюлю. Вскипятил воду, посолил, засыпал пачку макарон. Размешал. От запаха еды скрутило желудок. Мать, работающая фельдшером, скоро должна приехать домой. Когда появится отец – неизвестно. Хотелось, чтобы никогда.
Работа в море нелегка. Чтобы справиться с нагрузками на рыболовном судне и регулярными депрессиями, мужики пили. Папа Олега не был исключением. И если кто-то после накатывания огненной воды просто отключался, то Владимир оказался не таким. Он вел себя буйно, лез в драки. В основном, со своей женой и малолетним сыном. Те терпели. Что они могли? Разве что – вколоть успокоительное и уложить спать. Благо, мама мальчика имела доступ к лекарствам. А потом все повторялось. Снова и снова.
Нельзя сказать, что Анна не любила мужа. Любила, вышла за него замуж, родила. Просто любовь эта пообтерлась, иссохла, покрылась трещинами со временем. Владимир откалывал от нее по маленькому кусочку каждый день, как от леденца, который не помещается во рту. Несколько лет Анна терпела издевательства. Зачастую она просто не хотела идти с работы домой, но там ждал сын, которого она безумно любила и не могла бросить.
– Я дома. Пожрать есть что? – Олег встретил вновь пьяного отца, проводил в кухню, усадил, поставил перед ним тарелку с макаронами.
– Где мать?
– Еще не пришла.
– Вот *ука! Вечно где-то шляется! – Олег успел поймать тарелку. Стакан с морсом все же упал. Красное пятно расплылось по скатерти, часть напитка впиталась в ткань, остальное расползлось небольшой лужицей на полу. Как знак того, что будет происходить потом. Как страшный символ, которого никто не понял. И даже если бы понял, от судьбы не уйдешь.
Олег схватил тряпку, стал вытирать морс, поглядывая на отца. Тот, не одеваясь, вышел на улицу. Уже увидел в окно, как к дому подходит Аня. С порога мужчина стал высказывать ей свои претензии по поводу ее долгого отсутствия, хватать за руки, размахивать кулаками. И все понимали, что не в этом была причина его поведения. Ему нужны деньги на бутылку, которые она не давала. Берегла, хранила, чтобы однажды забрать сына и уехать отсюда. Хоть куда-нибудь. Подальше от сурового климата и почти постоянно пьяного мужа.
– Иди в дом! Не позорь меня перед людьми! – Анне не хотелось, чтобы эта неприятная сцена стала поводом для очередных сплетен среди соседей.
– Да кто здесь люди-то? Твари!
Владимир был невменяем. Жена с трудом смогла завести его в дом. Опрокинув обувницу, мужчина упал, завалил женщину на себя. Мальчик подскочил, помогая матери подняться. Она встала, и уже вдвоем они принялись поднимать пьяницу. Тот лишь отмахивался, больше мешал, чем помогал, но, встав, не пошел в комнату, а направился в кухню, схватил со стола забытый Олегом нож.
– Зарежу вас, *уки! Всю жизнь мне испоганили!
Анна спрятала за собой мальчика.
– Режь! Что же ты?! Мужик ты или нет? Режь, убивай! Пьянь! Скорее бы ты уже сдох!
Мужчина взревел, как раненый медведь. Женщина увернулась, они вновь повалились на пол, началась борьба. Олежка, как завороженный, смотрел на то, как маму покидают силы, как сжигает ее злой огонь в глазах отца. Лихорадка. Блеск. Агрессия. Азарт. Нож с коричневой деревянной ручкой выскользнул из рук, мальчик подобрал его и воткнул в тело отца со всей силы. Это у него злость. У него страх и желание защитить мать. Исполнение ее желания. Он – фокусник. Раз – и нет его. Нет проблемы. Нет папы. Нет страшного будущего. Слова имеют свойство материализовываться.
Лезвие вошло в сердце. Повредило легкое. Кровь запузырилась, быстро окрасила ткань клетчатой рубашки, полилась густыми каплями. Мать закричала. Этот крик был похож на крики чаек, что в большом количестве летали над водами Баренцева моря. И если те просили еды, то она просила Бога остановить этот кошмар. Но время – то немногое, что люди не могут приручить. Остановить. Вернуть. Прокрутить, как при быстрой прокрутке кинопленки.
Олежка стоял с ножом в руке, с которого еще капала кровь, и думал о том, что детство закончилось. Он убил папу, и теперь должен понести наказание. Должен покинуть мать. Оставить ее одну. Этого не хотелось. Он заплакал.
– Сынок… Что же ты натворил?
– Спас тебя, – сказал мальчик со взрослым взглядом, проглядывающим сквозь слезы. – Не волнуйся, мамочка. Больше он тебя не обидит. Никогда.
Анна оттолкнула от себя тело мужа. Встала. Вышла за дверь.
Вскоре пришли соседи, мужики, работающие в порту. Позже приехали службы – милиция, скорая. Начались суета, допросы, запахло успокоительными лекарствами. Мальчик прижимался к маме, она гладила его по голове и шептала.
– Не плачь, милый. Все будет хорошо. Ты же моя птица. Маленький кондор. Они не плачут. Они летают. Высоко-высоко в небе. Притягивают взгляд своим черно-белым окрасом. Парят, широко расправив крылья…
***
Владимира Кондрашова похоронили за счет муниципальных властей на окраине одного из старых кладбищ. На процессии присутствовали лишь соседи и знакомые, те, кого он не считал за людей, ожесточившись на весь мир.
Анна Кондрашова признала себя виновной в смерти мужа, была лишена родительских прав и направлена в колонию для женщин, где спустя год умерла от пневмонии. Будучи фельдшером, она понимала, что умирает, но лекарств и желания бороться за жизнь у нее не было.
Олег Кондрашов был направлен в детский дом вблизи Мурманска, где прожил до момента своего совершеннолетия. О смерти матери он узнал лишь спустя несколько лет случайно.
***
Если бы кто-то спросил у Олега, каким ему запомнилось детство, он бы ответил, что хорошим. Не потому, что это правда, а потому, что с каждым «ударом ремня» впитал в себя этот «правильный» для работников социальных служб ответ.
После убийства отца и расставания с матерью он замкнулся в себе. Не мог простить мать за то, что она призналась в убийстве, которого не совершала. Не понимал, что она принесла себя в жертву ради будущего сына. Никто бы не взял к себе ребенка-убийцу. Анна это точно знала, и материнское сердце подсказало ей сделать именно так. Жить и умереть с надеждой, что Олежку кто-нибудь возьмет в свою семью. Этого, к сожалению, не случилось.
Олег был молчалив, крайне раздражителен и не общался со своими сверстниками. Кому нужен проблемный приемный сын, у которого мать убила отца? Никому. Поэтому и прожил он в детском приюте до восемнадцати лет, сумев обзавестись лишь одним другом – Лешкой, прозванным Куцым.
Леху привезли в приют после того, как умерла его бабушка. Единственный родственник. Его родители погибли при кораблекрушении. Море забрало их в качестве жертвы жестоким богам.
Алексей был довольно упитанным мальчиком, за что его стали дразнить и обижать сверстники. Дети жестоки. Одинокие дети – особенно. Мало того, что Куценко – новенький, так еще и толстяк, откормленный стараниями бабушки. Отличная груша для битья. Мальчик пытался отбиваться, но что он один мог сделать против целой группы детей!? Один – в поле не воин. Однажды ему досталось так сильно, что его на время перевели в лазарет, в это же время там с бронхитом лежал Олежка. Лежать, рассматривая потолок, можно один день, два, но время шло, и вынужденная изоляция сделала свое дело. Никаких развлечений, кроме общения, не было. Они разговорились. Олег впервые рассказывал о себе правду. Горькую. С примесью соленых детских слез. Леша слушал внимательно, не перебивая, как будто пытаясь отобразить в своем мозгу картину убийства. Силился, и не мог. Не позволяло воспитание, полученное ранее. Домашний мальчик с тонкой душевной организацией не мог поверить в то, что такое возможно. Сам он безумно любил своих родителей, в том числе отца, и очень переживал их смерть.
После взаимных откровений мальчишки подружились и везде ходили парой. Защищая и помогая друг другу. Первая выкуренная сигарета. Первый глоток спиртного, какими-то окольными путями попавшего в детский дом. Только Олег, сделав его, больше пить не стал. Не смог. Слишком напоминало отца. Алексей же экспериментировал, пока не нашел свою норму. Даже первая девочка у них была одна на двоих. По очереди. В темной каморке со швабрами и хозяйственным инвентарем. Были первые вылазки в Мурманск, прогулки на площади Пяти углов, первые побеги от милиционеров. Случались и первые заработки: легальные – грузчиками в порту, незаконные – мелкий разбой и грабежи.
Улица сделала из них маленьких мужчин, умеющих драться и постоять за себя. Лешка, потерявший вес в детском доме и не приглянувшийся никому из возможных родителей, превратился в симпатичного юношу, стал любимцем женщин. Иногда за это ему платили. Он брал деньги, не считал подобное зазорным, делился с другом. Олег же, несмотря на приятную внешность, отталкивал девушек своим взглядом – острым, пронизывающим и холодным, как вода в Баренцевом море. И потому молодой человек привык к тому, что ему нужно платить за секс. Того, что бывает по-другому, он не знал.
Они вышли из детского дома с сертификатом на приобретение жилья. Бумажкой, не стоящей ничего.
***
Сначала был запах. Пряный, свежий и очень гармоничный. Аромат пожухлой травы, чуть морозного воздуха, моря и тлеющей листвы. Им хотелось дышать. Полной грудью. Вдыхать в себя, дополняя идеальное сочетание чуточку горечи сигаретного дыма.
Потом был звук. Хруст ломающихся под сапогами веточек, шелест множества листьев, уже пожелтевших и покинувших деревья от сильного ветра, дующего с залива. Они были повсюду: укрывали плотным одеялом землю, кружили в воздухе, висели на ветвях в ожидании своего часа. Их жизнь угасала, и в то же время это была красивая смерть. Ради возрождения весной.
Олег шел по лесной тропинке в сторону домика, который снимал вместе с Куцым. Ветхое строение уныло проглядывало среди деревьев. Стряхнув налипшие на ботинки листья, Олег вошел в дом. Зимой здесь будет еще холоднее. Он невольно подумал о доме, которого не стало в родном поселке. Время и природа не жалеют творения рук людей.
– В Питер надо гнать, Кондр. Там – жизнь! – Леха нетерпеливо прохаживал по скрипящему полу.
Олег заварил чай, согревая руки о кружку, и кивнул.
– Поехали.
Мысли о том, что здесь его больше ничто не держит, давно не давала покоя. Дома нет. Матери нет. Можно ехать, куда угодно. Он – птица вольная. И если Куцый хочет в город на Неве, то почему бы и не поехать?
Сказанное вновь стало реальностью. Спустя несколько дней, двое друзей действительно ехали в плацкартном вагоне, только рядом с ними находились еще десятки таких же молодых людей. Призывников, которых ждали в одной из частей Ленинградской области.
Служба в армии закалила еще больше. Влюбила Лешку в технику рукопашного боя, а Олега – в оружие. Отметив дембель, парни не вернулись на север. Сняли комнату в коммуналке на улице Марата, рядом с Московским вокзалом. Оставалось дело за малым – найти работу. Но судьба уже приготовила для них другие роли. И предложение сыграть эти роли будет озвучено для них кукловодом, человеком, который скоро войдет в их жизнь и станет для них кем-то очень важным.
» Глава 2.
Видео
Моя жизнь – это лишь череда,
Из событий, решений, шагов.
Иногда нас ломает среда,
Мы виним в этом разных богов(с)
Московский вокзал – маленький городок в центре большого мегаполиса. Многонациональный, суетной, шумный. Это помятая визитная карточка Санкт-Петербурга, получая ее сразу в руки, по законам этикета загибаешь уголок. И люди на вокзале попадаются разные – плохие и хорошие, спешащие и ожидающие, встречающие и провожающие. Те, кто часто здесь бывает, и те, кто здесь лишь проездом. Те, кто радуется встрече, и те, кто проливает слезы расставания.
Олег и Алексей часто приходили сюда, чтобы подработать – помочь кому-то донести багаж, что-то украсть у зазевавшихся пассажиров. Работу двум молодым парням с отсутствием прописки и хотя бы временной регистрации оказалось не так уж просто найти. Деньги утекали, как вода, просачиваясь сквозь пальцы. Приходилось выкручиваться.
Внимание Олега привлекли несколько мужчин в черных пальто, которые стояли в стороне от памятника Петру Первому. Он решил, что они кого-то встречают, и был прав.
Шейхметдинов Мурат со своей охраной и помощником ждали поставщика. Человек должен был приехать из Москвы с товаром. Настолько ценным, что он решил лично проконтролировать его приезд. Шейх поглядывал на часы, поправлял галстук. Нервничал.
– Когда же он приедет уже? – спросил он, глядя на Тимура Маркелова, свою правую руку.
– Прибытие через пять минут. Не волнуйтесь, шеф, все будет нормально.
Маркелов осматривал зал, сканировал взглядом всех, кто мог бы создать угрозу. Наткнулся на двоих парней младше себя, одетых в тонкие ветровки, несмотря на довольно холодную погоду. Увидел, как один из них толкнул другого, что-то сказал и пошел в их сторону, обходя толпу.
Куцый толкнул задумавшегося Олега в бок, зашептал на ухо.
– Спорим, что я украду у одного из них кошелек или мобилу?
Кондр с недоверием уставился на Куценко.
– Ты дебил? Не связывайся с ними. Это серьезные ребята.
Но у Лешки уже горели глаза. Он чувствовал наживу, а потому лишь махнул рукой на слова друга и стал проталкиваться сквозь толпу к одному из мужчин в черном пиджаке. Его пальто было переброшено через левую руку. В правой был зажат телефон, по которому он с кем-то сосредоточенно разговаривал. Идеальный вариант.
Куцый прошел мимо, задев мужчину рукавом. Вытащить из кармана портмоне удалось. Не удалось сбежать с места преступления. За руку крепко держал стоящий рядом Тимур. Видевший все его действия. Обалдевший от такой наглости.
– Далеко собрался, г*внюк? Кошелечек-то придется вернуть!
Вор побледнел, бросил умоляющий взгляд на Олега, который уже спешил на выручку другу. Леха не стал ждать, попытался вырваться из захвата, надо было действовать. Он смог выкрутиться, применив несколько ударов, которым обучился в армии. Освободился. Подбежавший Кондр подтолкнул его к выходу, и они бросились наутек, смешались с толпой. Тимур, который не ожидал такой прыти от молодого человека, зло смотрел на то, как парни убегают. Кошелек остался валяться на земле. Шейх поднял его и протянул обворованному охраннику Дмитрию Савицкому.
– Стареешь. Уже шантрапа может тебя обворовать. Хорошо, что Тим среагировал.
Мужчина только насупился, тяжело задышал. Убрав портмоне обратно в карман, обратил внимание шефа на то, что московский поезд прибыл.
– Нам пора. – Мужчины двинулись за толпой встречающих. – Найди мне этих пацанов, Тимур.
– Зачем?
– Я думаю, что такие таланты не должны пропадать. – Шейх рассмеялся собственной шутке. Смех его длился недолго. Вскоре он заметил невысокого человека в серой куртке. Навстречу им шел курьер.
***
Кондр и Куцый, петляя, чтобы оторваться от возможной погони, вернулись в квартиру.
– Какого х*ра, Куцый?! Я говорил тебе, что не надо их трогать! Теперь у нас из-за тебя могут быть проблемы!
– Не ори! – Леха перевел дыхание, оторвавшись от кружки с водой. После такой гонки, когда они оббежали весь Невский проспект и прилегающие дворы, путая следы, пить хотелось неимоверно. – Я думал, это беспроигрышный вариант! Не знал, что за мной следит другой!
Олег от ярости зарычал. Что он мог сделать? Сказать, что так не надо? Так Куценко уже не маленький мальчик, должен сам это понимать. Дать ему по роже? Друг сильнее физически, да и какой смысл бить, если потом придется самому же обрабатывать раны. Единственному близкому человеку в этом городе. На этой планете.
– Не кипишуй, Кондр! Оторвались, и ладно! Жаль только, что бабла не заработали. – Леха погрустнел. – Жрать охота…
Олег налил себе воды. Выпил, поставил пустую кружку на стол. Оглядел комнату. Пожелтевшие от времени обои, протертый до дыр в некоторых местах линолеум, стол, стул и две кровати. Подумал о том, что в блокадном Ленинграде люди так же боролись с голодом, выпивая большое количество воды или талого снега. Кощунство, наверно. Но аналогия подходящая. Вздохнул. Запустил руку в успевшие отрасти после армии пряди темных волос. Практически все деньги, которые удавалось заработать, шли на арендную плату. Казалось бы, что им стоило, двум здоровым парням заработать в большом городе? Только большую часть времени приходилось бегать от ментов, да перебиваться с хлеба на воду. В Мурманске хотя бы были знакомые, а здесь – абсолютно чужой и незнакомый город. Неприветливый. Опасный. Не верящий слезам, как и Москва.
– Завтра попробуем еще походить по ларькам. Может, найдется подработка. – Кондр и сам слабо верил в то, что говорил, но расстроенного друга поддержать хотел.
Олег лег на кровать, прикрыл глаза. Стал думать о том, с какого момента все в его жизни пошло не так. Вспомнил убийство отца, слова матери, сказанные в тот день: «Все будет хорошо. Ты же моя птица. Маленький кондор. Они не плачут. Они летают. Высоко-высоко в небе». Слез давно не было. Высохли. Растаяли, словно белое облако. Таких в Петербурге он еще не видел. Только серое небо, грозящее осадками.
***
Следующее утро не было дождливым. Зато резко похолодало. Прошатавшись полдня по улицам города, Куцый и Кондр были вынуждены зайти в здание вокзала. Захотели погреться и передохнуть, сидя в зале ожидания. Не успели они расположиться на металлических сидениях, как к ним тут же подошли четверо мужчин. Среди них парни узнали вчерашнего «ловца воров». Бросились было бежать, но усталость была не на их стороне.
– Идите за нами. И без глупостей.
Ни приветствия, ни объяснения причин от Тимура молодые люди не дождались. Сопротивляться было бесполезно. Двое против четверых. Звать милицию не хотелось. Да и бессмысленно. Оставалось только подняться и пойти в окружении молодых людей, одетых в черное.
Они сели в две тонированные иномарки и поехали друг за другом в неизвестном направлении. Куцый всю дорогу винил себя в том, что так их подставил, что поддался азарту, что не смог уберечь друга, который его всегда поддерживал. У Олега же больше не было зла на Лешку. Он прокручивал варианты событий. Кому они понадобились, и зачем для их доставки нужно такое сопровождение, если их просто хотят убить за то, что покусились на чужое? Сделали бы это по-тихому в каком-нибудь пригороде… Но их катали по центру, поворачивая на уже знакомых улицах.
Друзей доставили в один из ночных клубов, не работающих днем для обычных посетителей. Но сегодня Куцый и Кондр были не такими. Их ждали. Сам хозяин заведения. По пути к нему они шли рядом. Не ради физической, но ради психологической поддержки. Верный друг рядом – все, что у них было.
В темном прокуренном помещении, как на троне, сидел Шейх. Выпуская дым от кубинской сигары, он пристально осмотрел вошедших людей. Коротко кивнул каким-то своим мыслям.
– Можете быть свободны. Тимур, ты останься.
Трое охранников вышли. Маркелов вытащил пистолет и направил его на парней.
– Будете рыпаться, застрелю.
Они поверили. Сложно было не поверить, когда на тебя смотрит дуло вальтера.
– Что вам нужно от нас? – Нервы у Лехи не выдержали. – Хотите извинений за вчерашнее?
Шейхметдинов усмехнулся.
– Засуньте свои извинения, знаете, куда? Я думал, вы умнее. Ошибся? – вопрос был задан с сарказмом и не требовал ответа. – Я позвал вас для того, чтобы предложить работу.
Куцый встрепенулся. Кондр ничем не выдал свои эмоции. Этот человек им не известен. Он даже не представился. И чего от него ожидать – было не понятно.
– Какую? Мы приезжие. Выросли в детском доме. Только отслужили в армии. Чем мы можем быть полезны такому человеку, как вы? – Какому такому не уточнил. И так понятно, что непростому, влиятельному и богатому.
– Армия – это хорошо… – Шейх, казалось, не услышал заданных вопросов. Не захотел их слышать. – Скажите-ка мне… На службе нашей любимой Родине в чем у вас были самые большие успехи? Или вы тупо убивали ноги кирзовыми сапогами?
Кондр замялся, продумывая ответ. Лешка же не почуял подвоха, а потому стал отвечать за двоих.
– Мне борьба нравилась. В рукопашке положил многих, а Кондр стрелять любил. Он вообще оружие любит. – Зачем он добавил последнюю фразу, сам не понял, но слова уже были произнесены. Слова, которые решили судьбу Олега.
– Что ж… Я рад, что услышал именно то, что мне нужно. Даже более чем. Забыл представиться. Меня зовут Шейхметдинов Мурат. Я – ваш новый босс. Назовите свои имена.
– Алексей Куценко.
– Не слишком ли поспешное заявление? – Олег понимал, что проигрывает этому человеку, но просто так сдаваться на его милость не собирался.
– Ты мне нравишься. Определенно. В тебе нет страха, а я это ценю в людях. – Шейх потушил сигару, достал пачку денег. – Но всякий человек продается. Я давно это выяснил опытным путем. И вас я собираюсь купить. Это деньги на первое время. Потом – будут еще, если вы станете работать на меня. Алексей, я хочу, чтобы ты поступил в школу милиции. У меня там есть знакомый человек, он все устроит. Мне нужны свои люди в органах, а точнее – в отделе по борьбе с распространением наркотиков. Осведомители. Ты согласен?
Леха не знал, что ответить. С одной стороны, он всегда ненавидел ментов, и становиться одним из них – никогда не хотел. С другой стороны, получалось, что он будет работать на Мурата, и деньги, которые тот сулил, были очень нужными. Куцый понимал, что этот дядя – не законопослушный гражданин, что этот ночной клуб – только вершина айсберга, но больше его волновала судьба друга.
– А что будет с Кондром?
Вопрос заставил Олега чуть-чуть поморщиться. Зачем он назвал его имя, ладно, кличку? Впрочем, эти ребята и так смогут узнать информацию, если захотят.
– Кондр… Я предлагаю ему должность помощника менеджера по продажам. С возможным повышением до менеджера и вообще – владельца собственного бизнеса.
– Продажам чего? – Олег напрягся. С наркотиками дел иметь не хотелось.
– Оружия, конечно. – Губы Шейха поползли наверх. – Ты ведь любишь оружие, не так ли?
– Люблю. Только знаю не очень хорошо. Сами понимаете, какое оно в воинских частях… – Этим ответом Олег дал свое согласие. Но был ли у него выбор? Лучше так, чем мертвым в канаве.
– Понимаю. Пойдемте, я покажу вам свою сокровищницу. Тимур, убери свой пистолет. Теперь эти двое – твои товарищи. Не заставляй их нервничать еще больше.
– Вы уверены, шеф? – Тимур, слушавший весь разговор очень внимательно, не был рад тому, что какие-то воришки с вокзала станут частью их группировки. Он не понимал, что увидел в них Шейх, думающий о будущем в данный момент.
– Уверен.
Они прошли в комнату, где на полках шкафа с зеркальными дверьми находилось холодное и огнестрельное оружие различных марок и конфигураций. Увиденный блеск в глазах Олега убедил Мурата в правильности сделанного выбора. Он давно хотел скинуть с себя часть обязанностей на плечи более юного и выносливого человека. Почему для этой роли он не выбрал кого-то из своих парней? Любой был бы рад. Только Шейх хотел не просто преданного человека видеть своим преемником в мире торговли оружием. Ему нужен был человек, который действительно его любит, захочет в нем разбираться, станет водить клиентов в тир, обучать стрельбе и вести переговоры.
– Как тебя зовут?
– Олег Кондрашов. – Безоговорочная капитуляция и согласие на работу.
– Олег… Нет. Слишком мягко для тебя. Кондр подходит больше. – Мурат знал, что победил. И дело не в том, что у этих двоих не было шансов отказаться. Шанс есть всегда. Просто у него сейчас было такое чувство, будто он поймал птицу в клетку. Птицу, которую давно хотел поймать за хвост. Птицу удачи.
***
В тот же вечер молодых ребят отвезли домой, чтобы они, собрав вещи, смогли переехать в другую квартиру. Двухкомнатную. С полной отделкой. По дороге друзья не разговаривали, только переглядывались. В одних глазах читалось неверие всему происходящему, в других – спокойствие и принятие судьбы.
Алексей без труда поступил в школу милиции, начал ходить на лекции. Возвращался домой, делился впечатлениями. Стал приводить в дом девушек. Много разных девушек. Как будто «отрывался» за весь период службы в армии.
Олег же поступил на заочное отделение юридического факультета. Учеба давалась проще, чем работа. Знакомство с «новой семьей» прошло не так, как он ожидал. Люди, работающие на Шейха, встретили парня настороженно, кто-то – даже со злобой и ревностью. В том числе Тимур, постоянно подкалывающий его, так и не понявший, что особенного в нем увидел шеф.
Первый год Кондр помогал Санычу, пожилому мужчине, который знакомил его с различными видами оружия. Затем он работал в тире, доведя свою технику стрельбы до автоматизма. Помимо занятий, там он учился общаться с клиентами и проводить переговоры. Став менеджером, Олег уже сам проводил сделки и контролировал процесс доставки. Начал общаться с поставщиками.
