Текст книги "Генерал МИД"

Автор книги: Ирина Якубовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Руки у него золотые. Нелли Григорьевна рассказывала мне, что до сих пор в Болшевской школе висит аккуратнейшим образом сделанная Димой доска для ключей.

Специально к моему дню рождения Дима из тюрьмы заказал торт, который испекли в кондитерском цехе гостиницы "Европейская", – вкусный, с нежной начинкой и украшенный... фаллосом. Тоже съедобным. Не спрашивайте, как удалось пронести это сооружение в "Кресты".

Тогда, в "Крестах", Дима каждый день дарил мне цветы. Их доставка, поверьте, была непростым делом. На свободе не все женщины могут похвастаться тем, что им ежедневно дарят цветы. А в тюрьме тем более. Я шла по длинному коридору и ловила взгляды: удивленные, восхищенные, ревнивые.

Дима всегда знал, что женские натуры подвластны подаркам. Для многих женщин дорогой подарок – как золотой ключик к сердцу. Из разговоров с Димой, касавшихся его отношений с бывшими женами и подругами, я сделала вывод, что всех он удерживал именно подарками. Стоило только кому-то проявить недовольство, продемонстрировать плохое настроение, обидеться, как покупалась очередная дорогая вещь и женщина на время становилась доброй, ласковой, нежной и покладистой.

Еще когда Дима учился в четвертом классе, он влюбился в одноклассницу Лену Белову. У Димы дома в серванте было отделение, которое запиралось на ключ. Такой маленький домашний сейф. Там хранились папины награды, семейные документы, дипломы, какие-то реликвии. И именно там мама хранила коробки шоколадных конфет, в то время страшный дефицит. Эти конфеты изредка покупались по каким-то талонам, которые выдавались на работе. Коробки береглись к праздникам и особым случаям. Врачу подарить или учительнице на 8 марта. А Диме хотелось ухаживать за Леной красиво. Он брал из серванта эти конфеты и относил Лене. Потом, когда мама спрашивала, куда делись конфеты, Дима напускал на себя удивленный вид и строил предположения, что шоколад, наверное, съели братья.

Правда, Ленина мама работала вместе с Диминой мамой, и секреты красивого ухаживания довольно быстро раскрывались. "Роза мне сказала, что ты Лене опять коробку конфет подарил. Наших, наверное?" – спрашивала мама, понимая, что сладости уже не вернешь.

Третью жену, Свету, которую Дима очень любил, он возил в Рим. Там Дима во время визита Горбачева изображал советскую общественность. И на все командировочные, а это была очень внушительная сумма в 5 тысяч долларов, Дима накупил Свете кучу всякой одежды. Они целый день ходили по римским магазинам, не самым дорогим, конечно, и покупали юбки, брюки, блузки – все, что нравилось Свете. Потом в Москве все оглядывались на Свету. Она была одета лучше всех.

Но самый большой подарок Света получила в Ватикане. Дима подарил ей встречу с Папой Римским.

– В Италии я был для иностранных спецслужб темной личностью, рассказывает Дима. – Ко мне приставили двух человек – водителя, которого звали синьор Нино, и переводчика по имени синьор Джованни. Это был человек с секретом. Во время войны он служил в войсках СС. Он крутил нашу игру с энтузиазмом. Прощупывал, чего хочу я, а я выведывал, чего хочет он.

По средам Папа Римский ходил в народ. Он шел по небольшой улице Ватикана в сопровождении швейцарских гвардейцев, вокруг выставлялось оцепление. И мой синьор Джованни договорился со своим знакомым начальником смены папской охраны о том, чтобы разрешили одного человека подвести к Папе. Вообще же к Папе пробиться невозможно. Улица огорожена турникетом, за которым толпа людей, мечтающих лицезреть наместника Бога на земле.

На глазах потрясенной публики синьор Джованни подвел Свету к первому ряду. Они остановились у самого турникета. И тут Папа подошел прямо к Свете, что-то сказал ей, и служитель, следовавший за ним с дарами, протянул Свете четки. Кажется, жемчужные.

Расскажу ещё один эпизод, который очень характерен для Димы. Честно говоря, я не знаю мужчин, которые были бы способны на такие поступки. Как-то он встретился со Светой уже после развода и пригласил её в ресторан. У Светы было плохое настроение, она жаловалась на жизнь. Это было в 1992 году. Тогда Дима вышел как бы в туалет, позвонил по мобильному телефону своему приятелю и попросил купить Свете подарок – машину. Когда они вышли из ресторана, прямо у дверей красовалась новая сияющая машина "вольво". Надо ли говорить, что у Светы сразу улучшилось настроение?

Миллион алых роз

Подарки Марине Краснер – особая тема. Дима её очень любил и готов был доказывать свою любовь постоянно. Кроме того, это было время, когда его финансовое положение давало возможность осуществить любое, самое запредельное желание.

...Самолет в той канадской фирме можно заказать хоть в Москву. Достаточно оплатить заказ – и чудо произойдет. А как ещё назвать такой фокус, когда над вашим домом вычерчивает круги самолет с развевающейся гирляндой букв, складывающихся в слова "Я люблю тебя", и сбрасывает сотни роз? А точнее, ровно тысячу роскошных длинных роз...

Именно такая сцена разворачивалась в Торонто в день рождения Марины Краснер. Стоило это удовольствие порядка 5 тысяч долларов.

Но это был не единственный прикол в честь Марины. В тот же день был разыгран целый спектакль с переодеваниями. Дима заказал в цветочном магазине сотню корзинок, в каждой из которых красовался букет в особом горшочке. Четверо посыльных по очереди подносили цветы к порогу дома, затем последний менял пиджак, кепку или наклеивал усы и вновь являлся к Марине с очередными цветами. Ей, наверное, казалось, что у неё перебывали все посыльные города Торонто. В каждом букете счастливая именинница находила записку с личным поздравлением от Клинтона, Черномырдина, Ельцина и других известных людей. Марина все принимала за чистую монету и чувствовала себя королевой. Невинный розыгрыш раскрылся, когда в одной из многочисленных корзинок оказалось поздравление от звезды Голливуда, увы, умершей лет десять назад. Но разве это могло испортить настроение? Все было так весело и красиво!

Самое интересное, что Дима в тот момент находился за тысячи километров от Марины, в России, и обо всех восторгах узнавал по телефону.

Другой раз, без всякого повода, он решил приятно поразить Марину. И это удалось по высшему разряду. Когда Марина отправилась по магазинам, а делала она это основательно, объезжая по нескольку дорогих бутиков, на некотором отдалении за ней следовала машина. Стоило Марине выйти из очередного магазина, как к ней подходил незнакомый джентльмен и, рассыпаясь в комплиментах, дарил цветы. Потом появлялся другой и объяснялся ей в пылких чувствах. Марина и так считала себя очень красивой, но тут уж её женское самолюбие потешили невероятно.

Цветок за колючей проволокой

Дима пытался и меня потрясти какими-то сумасшедшими подарками. Но со мной все по-другому. Я очень спокойно отношусь к дорогим презентам. Думаю, что это моя сильная сторона. Когда у меня было плохое настроение, Дима мне что-то покупал, но, к его удивлению, настроение от этого не улучшалось. Старый испытанный способ не срабатывал. Я не играла роль, просто эта вещь мне была совсем не нужна. Мне не нужны наряды от Шанель, я не умираю по бриллиантам и норковым шубам. У меня есть две пары джинсов, черные и голубые, и больше мне ничего не надо. Конечно, в шкафу висит одежда, без которой не обойтись. Менять каждый день костюмы нет необходимости.

Я абсолютно безразлична к драгоценностям. У меня есть сережки, которые когда-то мне подарил мой клиент, это было ещё до Димы, обручальное кольцо – вот, пожалуй, и весь список моих украшений, расширить который я не стремлюсь.

Но сердце мое дрогнуло, когда мне подарили розы в Нижнем Тагиле. Это был самый бесценный букет в моей жизни. Вся зона зимой, на подоконниках, тайно, выращивала розы. Когда цветы начали вянуть, я их засушила на память. Я знала, что Дима никого не уговаривал, тем более не заставлял растить эти розы. Зеки делали это с удовольствием. Там ведь не было женщин, и когда приходила я, модно одетая, в мини-юбке, люди просто бросали работу, чтобы посмотреть мне вслед.

Был один смешной случай, можно сказать, тоже из категории подарков, когда Дима "организовал" для меня мальчика, но тот, правда, ни на что не решился: "Не могу её трахнуть, она такая святая".

Ходить по магазинам для меня настоящая пытка, которую я откладываю до тех пор, пока это только возможно. Гулять по супермаркетам, примерять по десятку платьев и пар обуви – занятие не для меня. Если мне надо купить, к примеру, носки, я иду в большой магазин, прямо в отдел, где продают носки, покупаю то, что мне нужно, и ухожу. Поэтому Дима любит составлять мне компанию, когда надо что-то купить. Конечно, он удивляется, что я прохожу мимо бесконечных костюмов, юбок, блузок, пуловеров.

– Неужели тебе не хочется посмотреть? – недоумевает мой муж.

Так что время от времени ему приходиться заниматься моей одеждой. Дима идет в магазин и покупает все сам, даже трусики и лифчики.

Секонд-хэнд от Марины

Кроме того, много вещей мне подарила Марина, ещё в то время, когда мы вместе жили в Петербурге. Это очень красивые и качественные вещи, которые ей почему-то не шли, а на мне хорошо сидели. У Марины очень худые ноги, она старается их не показывать. Вещи в обтяжку ей не очень шли. А она при её страсти к туалетам, покупает такое количество вещей, которое сносить невозможно.

Года два-три я ходила в одежде, которую получила в подарок от Марины. При этом я не испытывала ни малейшего дискомфорта и ни капли не комплексовала. Например, она отдала мне нарядные платья, которые надевала буквально один раз.

– Я это больше носить не могу, потому что меня в нем уже видели, говорила она и протягивала мне очередной подарок.

У нас с ней один размер, поэтому было очень удобно. Потом я отдавала эти вещи моей младшей сестре, которая носила их с большим удовольствием. Конечно, если бы я была миллионершей, то не стала бы брать у Марины одежду. Но я абсолютно простая девушка и никогда не видела ничего зазорного в том, чтобы носить платье после Марины. Хотя мои знакомые мне действовали на нервы постоянными вопросами на этот счет Когда Марина приехала на суд, она привезла с собой четыре чемодана одежды. Я была в шоке, когда увидела её багаж – эти объемистые сумки, набитые модными вещами. Мне пришлось бегать по магазинам в поисках плечиков. Одних только кофточек было 50 штук. Плюс платья, юбки. Каждая вещь, так хотелось Марине, должна была висеть на отдельных плечиках. Когда она увидела, что все мои туалеты спокойно умещаются на трех вешалках, а шкафы просто набиты её вещами, она принялась раздаривать свою коллекцию женской одежды. Не знаю, что ею руководило. Я не была плохо одета, но Марине почему-то казалось, что я бедная, несчастная. В конце концов, получилось, что у нас всего стало поровну. Весь гардероб поделили. Так что Диме не приходилось на меня тратиться.

На каждое заседание суда Марина являлась в новой одежде, производя глубокое, наверное, незабываемое впечатление на невскую публику. Убедить Марину появиться ещё раз в том же самом было нереально.

Бывало и так, что она купит какую-то вещь, принесет домой, примерит, а иногда просто развернет – и скажет, что ей не нравится. Когда Марина улетала домой, она присылала специально купленные для меня вещи.

Теперь у неё масса материальных затруднений. Разводясь с Димой, она думала, что к ней выстроится очередь выгодных женихов, но этого почему-то не произошло. Она все время говорила, что у неё куча предложений, а оказалось, что претендентов на её руку нет. Она звонит Диме и очень надеется на материальную поддержку с его стороны.

Спектакль для канадской журналистки

Я уже рассказывала о том, что Дима обожает делать сюрпризы. Он непревзойденный мастер приколов. Мне порой кажется, что он мог бы быть блистательным режиссером-эксцентриком. Если Дима в ударе, он буквально фонтанирует идеями.

Несколько лет назад он устроил потрясающую "покупку" для одной канадской журналистки. Зовут её Дженнифер. Это та самая молодая женщина, которая вместе с коллегой рискнула отправиться в речной круиз с Жириновским и его командой, а потом в красках описала ухаживания лидера ЛДПР на страницах популярного американского издания.

В один из своих приездов в Москву Дженнифер осаждала Диму просьбами помочь ей собрать материал об особом отделе КГБ, где якобы трудятся женщины легкого поведения, вступающие в сексуальные отношения с нужными иностранцами.

Напрасно Дима пытался объяснить Дженнифер, что такого отдела не существует, поскольку нет необходимости содержать такой штат. Достаточно выйти на Тверскую, там полно живого товара "good quality" – высокого качества, среди которого всегда найдешь то, что нужно. Но упрямая канадка не отставала.

– Ладно, – сдался однажды Дима, – расскажу тебе большую военную тайну: такой отдел действительно существует. И я его тебе покажу.

У Димы был приятель, который раньше работал поваром в КГБ. У него, как у любого сотрудника ведомства, сохранились какие-то атрибуты формы. Приятель не растерял и некоторые конспиративные навыки. Уволившись из КГБ, он занялся мелким бизнесом: арендовал подвал, где устроил мебельный склад. Там и должно было разыграться действие, срежиссированное Димой. Он созвонился с бывшим поваром и договорился с ним обо всем.

Срочно сняли двух путан на Тверской. Выяснив, что за труды они берут 100 баксов, Дима предложил заплатить им столько же.

– Секс иметь не надо, – напутствовал Дима девочек. – Просто мы вас оденем в специальную одежду, и вы будете рассказывать о своем ремесле, ввернув при этом, что трахаетесь вы исключительно по заданию отдела. Согласны?

Девочки согласились. Начался маскарад. Поскольку повар был мужчиной внушительных габаритов, то и форма у него была соответствующего размера. Одной путане досталась рубашка военного образца, которая сидела как платье. Другой девушке выдали пиджак – он смотрелся как пальто.

Повар встретился с Дженнифер, усадил её в машину, предварительно завязав глаза – действие разыгрывалось по всем канонам детективного сюжета, и долго возил её вокруг дома, чтобы создать впечатление долгого, запутанного пути. При этом умный повар не расставался с пультом дистанционного управления от телевизора, делая вид, что у него радиотелефон. В то время радиотелефон был большой редкостью.

– Первый, первый, я второй, – шептал повар в пульт.

Дженнифер все приняла за чистую монету. Ее глаза горели от предвкушения сенсации. Она задавала девочкам вопросы, те охотно отвечали. Благо специфику дела знали неплохо.

Спустя время Дима узнал, что канадка посвятила экзотической истории целую главу в своей новой книге.

Многодетный отец

У Димы трое родных детей. Но так вышло, что все его дети росли без него. Он всех знает в основном по телефону, по фотографиям. Никого не нянчил, на руках не держал. В его отцовской памяти нет ни бессонных ночей, ни первого зубика, ни первых шагов ребенка.

Старшей дочери, Даше, 10 лет, это ребенок от второго брака. Марина родила ему дочь Оливию, которой 6 лет. Есть ещё мальчик Юлик, но у Димы имеются основания предполагать, что этот ребенок не его. Мальчик на Диму совсем не похож, но, главное, его мать, Света, забеременела тогда, когда Димы не было не то что рядом, но даже в стране. Он находился в Западной группе войск.

Дима, как порядочный человек, записал ребенка на себя. Света ни на что не претендует, от общения с Димой она полностью отказалась.

Только Лена и Марина сохраняют контакт с бывшим мужем. А Даша приезжает к нам каждые выходные. Они почти ровесники с моим Лешей, всего год разницы, поэтому хорошо ладят. Правда, возникает и ревность. Даша ревнует своего папу к Леше, потому что она видит Диму раз в неделю, а Леша – каждый день. Но и Леша ревнует. Ведь он привык быть единственным ребенком в семье, а тут появилась соперница – Даша, у которой есть одно, но важное преимущество: Дима её родной папа.

Конечно, у Димы есть проблемы в отношениях с детьми. И самая главная – нехватка свободного времени. Если ему удается выбрать время, чтобы пообедать с дочерью в ресторане или поговорить с ней полчаса по телефону, он считает, что общение состоялось.

– Даша, как дела?

– Нормально.

– С мальчиками ещё не целуешься?

– Нет.

– Значит, будешь.

Вот и весь разговор. Поэтому у меня есть некоторое чувство неуверенности, когда я думаю о том, что у нас с Димой может родиться общий ребенок. Вдруг все сложится так, как с другими его детьми? Не будет времени или желания общаться. Это ведь самое важное для ребенка, намного важнее, чем материальные ценности. Но, с другой стороны, Дима толком ни с кем не жил, все его браки распадались спустя короткое время. На Марине он был женат несколько лет, но практически они провели вместе считанные месяцы. Дочь Оливию он видел лишь в годовалом возрасте. Девочка его совсем не помнит. Теперь они общаются по телефону.

Зная о том, что Дима никогда не участвовал в воспитании детей и вообще не выражал отцовских чувств, я очень переживала и расстраивалась. Тем более что надо было думать о будущем, о том времени, когда Дима, наконец, выйдет на свободу и мы будем жить вместе. Пока Леша жил и учился в Сосновом Бору, у моих родителей, я старалась не мучить себя тяжелыми вопросами, но, как любая мать, собирающаяся выйти замуж за другого человека, я все равно задумывалась, сложатся ли отношения у этих двоих, любимых мной, людей. Я не могла представить себе, что мой сын будет жить вдали от меня. Это было немыслимо.

Но все оказалось намного проще. Когда Леша приехал в Нижний Тагил на свидание к Диме, буквально через пять минут лед был сломан и они общались, как старые друзья. Леша сидел у Димы на коленях и они болтали уже о чем-то своем. Диме удалось найти подход к моему ребенку, и вскоре я уже наблюдала, как они боролись в приемной.

Вообще Дима очень строгий, но я считаю, что это правильно. Родной Лешин отец строгостью не отличался, но то, что он дал сыну за 11 лет, Дима успел за несколько минут. Не знаю, но мне иногда кажется, что Леше лучше было бы родиться девочкой. Он очень мягкий, ласковый по характеру, нежный. А Дима считает, что парень – будущий мужчина и должен воспитываться в суровости и строгости. Если Леша в чем-то провинится, Дима заставляет его сделать 50 приседаний. Причем он никогда не проверяет, выполнил Леша эти приседания или нет. Иногда я говорю сыну: "Остановись, хватит, Дима все равно не видит". – "Нет, – отвечает сын, – сделаю до конца из принципа". И делает.

Недавно, по совету Димы, мы записали Лешу в спортивную секцию карате. Свой первый бой с семиклассником он выиграл и пришел домой страшно гордый.

Теперь Дима говорит, что у него четверо родных детей. И это чистая правда. Когда мы поженились, встал вопрос о том, какую фамилию будет носить мой сын Алексей. Сначала я спросила Лешу, какую фамилию он хочет носить. Я не собиралась его уговаривать и тем более оказывать какое-то давление. И мой ребенок, подумав, дал очень рассудительный ответ: "Раз у тебя фамилия Якубовская, и Дима тоже Якубовский, я хочу быть Якубовским". Логично. Мой бывший муж отнесся к этому достаточно спокойно. "Если Леша хочет изменить фамилию, я не возражаю".

Мы обратились в органы опеки и попечительства в установленном порядке. Администрация Калининского района города Санкт-Петербурга вынесла постановление об изменении ребенку фамилии. Так Алексей Перепелкин стал Якубовским.

Бывшие друзья

Дима всегда был окружен друзьями-приятелями. Пока он был преуспевающим адвокатом, многие считали за честь общаться с Якубовским. В кругу его близких знакомых, естественно, были известные люди, занимающие высокое положение в обществе. Но как только над Димой сомкнулись тучи, последовал арест и заключение под стражу, реакция этих людей наверху была обескураживающей. Они не отворачивались, но и не протягивали руку. Было такое впечатление, что человека, не умеющего плавать, взяли и бросили в воду, чтобы посмотреть: выплывет или нет? Выплывет – молодец, утонет пусть.

Буквально сразу они куда-то пропали. Ни до кого нельзя было дозвониться, а если это вдруг удавалось, то разговор был один: "Извините, но я очень занят. Ничем не могу помочь". Некоторые, наверное самые отчаянные, передавали привет на словах. И все очень боялись иметь дело с адвокатами Димы, не говоря уж о нем самом. Это общение могло запятнать, бросить тень на репутацию. А когда Дима освободился, все вернулись обратно. Дружно слетелись, будто расстались только вчера, а этих долгих четырех лет в тюрьме словно и не было.

Еще в "Крестах", когда у нас зашел разговор на тему этой "дружбы", Дима сказал, что прежних отношений с теми, кто его бросил в трудную минуту, больше не будет. "Ты – мне, я – тебе" – впредь будет только так. Но он человек добрый, незлопамятный, и опять у него со всеми хорошие отношения.

К нему часто приезжали в "Кресты" из Генеральной прокуратуры, из Военной прокуратуры и прямо говорили:

– Дай показания на этого человека, и завтра будешь на свободе.

Но он таких показаний не давал. Может быть, некоторые люди прекратили с ним отношения, опасаясь, что он свидетельствует против них. Потом они узнали, что это не так.

Первый отпуск вдвоем

Отпуск – дело серьезное. Большинство людей заранее планируют свой отдых. Листают проспекты, обзванивают разные туристические фирмы, советуются с друзьями. Иностранцы расписывают отпускные планы как минимум за год.

Я часто думала, как мы в один прекрасный день отправимся куда-нибудь далеко-далеко, где светит солнце, плещется теплое море. Медовый месяц рисовался мне почему-то на необитаемом острове, где больше никого нет, а ближайший корабль ожидается не раньше чем через месяц. Мечтала о том, что мы будем только вдвоем: Дима и я. Так ведь уже было в нашей жизни. Но тогда это была видимость интимности. Потому что где-то рядом ждали охранники, а взгляд упирался в окно, забранное решеткой.

И вот свершилось. Правда, совсем не так, как я себе представляла. У Димы все спонтанно. О том, что утром мы летим на остров Кипр, я узнала буквально за несколько часов до рейса. Вообще-то это была гениальная идея, потому что привлекательность этого острова не только в его географическом расположении, но и в том, что с Кипром у нас безвизовый режим, и получается, что это одно из немногих заморских местечек, куда можно собраться в любой момент. Это вариант для Димы.

И все равно на этот отпуск я возлагала большие надежды. Специально не взяла с собой телефон, чтобы никто не прерывал нашего уединения. Я хотела безраздельно владеть Димой, как когда-то. Но моим надеждам не суждено было сбыться.

Не успели мы расположиться в номере отеля, как нам прислали записку: "Дмитрий Олегович! Рады приветствовать Вас на Кипре. Очень хотим с Вами встретиться. Пожалуйста, позвоните". Дима позвонил по указанному телефону, и мы встретились с нашими соотечественниками, которые некоторое время назад обосновались на Кипре.

Весть о том, что Якубовский на Кипре, мигом разнеслась по острову. У кого-то были к Диме вопросы правового характера, и ему пришлось помогать их решать. Проблемы с полицией, проблемы с налогами – за несколько дней удалось кое-что уладить. Так что Дима даже на отдыхе успел заключить соглашение о юридическом обслуживании.

Но все-таки отпуск удался. Приехала из Канады Димина мама, которую он не видел целых пять лет. Мы говорили и не могли наговориться. Как она жила все это время, что пришлось пережить нам...

В марте на Кипре ещё не жарко. По местным понятиям, зима. До обеда светило солнце, а потом шел дождь. Мы гуляли у моря, так и не решившись окунуться в холодную воду. Но на прощание бросили монетку, чтобы вернуться опять.

Тюремный поэт

Моя профессия обязывала меня общаться с людьми, совершившими то или иное правонарушение. Когда человек, никак не связанный с криминальным миром, оказывается за решеткой, каждый день, проведенный в неволе, кажется годом. И, выбравшись оттуда, он вычеркивает срок заключения из своей жизни, стараясь стереть из памяти этот трагичный период. Под "ластик" попадает все подряд, в том числе и бывшие товарищи по несчастью. И любая весточка из прошлого, любой телефонный звонок воспринимаются как досадная помеха.

Не таков Дима. Никто из тех, с кем он сидел, не получил от него отказа в какой-либо просьбе. Он помогал одеждой, посылал семьям деньги, обеспечивал и трудоустраивал тех, кто освобождался. И по-прежнему раз в месяц он отправляет в колонию продуктовые передачи.

Любая колония достаточно уникальна, потому что там находятся люди, вынужденные жить по правилам страны за колючей проволокой. Но 13-я зона все-таки особенная, во-первых, по достаточно высокому интеллектуальному потенциалу зеков, а во-вторых, по составу. Как известно, там отбывают наказание люди, ещё недавно сами представлявшие закон и власть: государственные чиновники, сотрудники правоохранительных органов. Все, естественно, бывшие.

Александру Васильевичу 45 лет. В колонии все зовут его либо "дедом", либо Васильевичем, либо просто по имени-отчеству. Но Сашей его никто не называл, хотя сам он никому не запрещал обращаться к нему по имени. Он собирал разные высказывания умных людей, записывал их в тетрадочку, а некоторые даже вешал на стену. Причем эти "настенные" изречения постоянно обновлялись и становились тюремным достоянием, выходя впоследствии за пределы зоны. "Я не доллар, чтобы всем нравиться" – это тоже из копилки Васильевича.

"Дед" – бывший опер из уголовного розыска. При задержании случайно завалил двоих, за что и получил пятнадцать лет лишения свободы. Дима познакомился с ним чуть ли не в первый день своего пребывания в колонии, и у них сложились очень хорошие отношения.

Александр Васильевич – человек несомненно одаренный, с интересным внутренним миром. Он пишет удивительные стихи. В свое время я пыталась напечатать пару стихотворений в городской газете, но из этого начинания ничего не вышло. Стихи были хорошие, но редактор, участник ещё Куликовской битвы, сказал, что его газета стихи зека не опубликует.

Дима обещал "деду", что, как только освободится, обязательно издаст его стихи. Тому, конечно, очень хотелось в это поверить, но, по-моему, он боялся даже мечтать о такой перспективе. Ему казалось слишком невероятным, что он, зек, однажды откроет книжку собственных стихов...

Но Дима такой человек, что если обещает что-то, то, как правило, слов на ветер не бросает. И в один прекрасный день московское издательство выпустило эту книжку под названием "Вам!".

Стихи предваряются графически исполненным портретом "деда" на фоне уходящего вдаль черного коридора с просветом, забранным колючей проволокой, и строками Анны Ахматовой:

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

А это уже поэт. Вслушайтесь в его слова, почувствуйте его душу:

ЗАЧЕМ ГЕРАСИМ УТОПИЛ СВОЕ МУМУ?

Приелись афганцы, путаны, наркотики,

Распутин и Сталин, Чубайс и Немцов.

И два журналиста, желая экзотики,

Примчались на зону для бывших ментов.

Ведь каждому помнится "тот" участковый,

Что в детстве казался страшнее войны,

И наглый сержантик в шинелечке новой,

Что бил мужика на глазах у жены.

А сколько "гаишники" крови попили,

А скольких сломал беспредельный ОМОН.

Но вот наконец-то их всех посадили,

Лишив пистолетов, дубинок, погон.

В тюремную робу их всех обрядили,

Не в моде на брюках здесь краповый кант.

В спецзоне прописаны в Нижнем Тагиле И бывший полковник, и бывший сержант.

Здесь чище и строже, чем в "правильных"

зонах,

Режимом отмерен и отдых, и труд,

А службу несут здесь менты при погонах И бдительно бывших коллег стерегут.

Здесь к бывшим коллегам придирчивы крайне,

Мол, вы – это вы, ну а мы – это мы!

Здесь служат по принципу: "Jedem das seine"*,

Зарекшись навек от тюрьмы и сумы.

И два журналиста сюжетик отсняли,

И он в "Новостях" был показан стране,

Смотрели, смеялись, плевались, кричали;

Но был обыватель доволен вполне.

Ему торжество показали Закона,

Живи, мол, спокойно, тебя берегут,

Но стало ль преступников меньше в погонах?

Этапы в Тагил все идут и идут.

В истории этой не будет морали,

Ведь вся наша жизнь аморальна, увы!

И сколько б по тюрьмам ментов не сажали,

Известно, что рыба гниет с головы.

Когда ж для политиков зону откроют,

Что целый народ утопили в дерьме?

Они разрушают, а вовсе не строят

Им место в Кремле или все же в тюрме?

Мы не стали заранее сообщать "деду", что привезем с собой тираж его стихов. Когда мы с Димой приехали в Нижний Тагил, из вещей у нас был огромный чемодан, набитый книгами. Когда на проходной нас спросили, что в чемодане, мы ответили: "Стихи Александра Васильевича". Надо было видеть изумление на лицах сотрудников колонии! Их потрясли два момента: во-первых, они своими глазами увидели книги человека, отбывающего наказание в данной колонии, а во-вторых, этот интеллектуальный груз привез сам Дмитрий Якубовский, который не держал в руках ничего тяжелее Уголовного кодекса...

Ну а "дед", когда увидел свои книги, испытал самый настоящий шок. Мне не хватит слов, чтобы выразить всю гамму чувств, охвативших этого человека.

"В своей одежде был педант"

Я уже писала, что для меня наряды не много значат. Будут у меня одни джинсы или сто туалетов, я все равно чувствую себя уютно. Но для Димы одежда значит очень много. Весь гардероб набит его вещами, моей одежды там, пожалуй, лишь тридцатая часть. Сколько у него костюмов, рубашек, туфель? Не знаю, я даже никогда не задавалась целью все пересчитать.

При этом он помнит каждую вещь, вплоть до мелочей: где покупал, за какую цену, при каких обстоятельствах. Одежду он меняет каждый день.

До знакомства с Димой я считала, что неплохо справляюсь с домашней работой, но муж проводил мне своеобразный ликбез. Он научил меня все делать правильно. У нас сменилась уже вторая домработница. Даже их, взрослых опытных женщин, Дима учит всяким премудростям. Он умеет делать абсолютно все.

Когда мы вернулись в Москву, встала проблема, с которой мне не приходилось сталкиваться раньше: мой гардероб. Теперь мне приходится соответствовать имиджу жены Якубовского.

...Первый рабочий день в новом офисе. Надеваю те же джинсы, в которых хожу дома, и вижу, как Дима открывает рот и произносит изумленным голосом: "У тебя больше ничего нет?"

Не подумайте, что до брака с Димой я была голая-раздетая. Просто мне пришлось оставить все вещи младшей сестре. Дима сказал, что новую жизнь надо начинать в новой одежде. Но у нас были более важные проблемы, и о туалетах я даже не заикалась. С Диминой одеждой было легче, ему мама все прислала из Канады.