Текст книги "Женская сила"
Автор книги: Ирина Мясникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– У рядового гражданина затрат, по мнению налоговой, быть не может, иначе они не смогли бы снять подоходный налог ни с одного человека! Только представь, если из зарплаты вычесть затраты на жилье и пропитание, чего там останется?
– Шиш там останется!
– Вот. А ты еще при этом ухитряешься магазины покупать. Посему баба эта произнесла страшное слово «финмониторинг» и сказала, что изложит свои соображения отдельно и пустит по инстанции.
– Сука! А вдруг я вечерами на панели стою? Подрабатываю.
– Ира! На панели нельзя. Это работа, а с нее опять подоходный платить надо.
– А чего можно?
– Бабушкины бриллианты. Богатый любовник. Инкогнито. Имени сообщить не можешь, так как он женат. Хотя нет, любовника нельзя.
Это ж вроде как подарок, а подарки тоже налогом обложены. Так что лучше все-таки бабушкины бриллианты. И вообще, пошли все в жопу! Ты женщина, и у тебя могут быть свои секреты и накопления.
Ирка постучала ногтем по столу и отхлебнула кофе.
– Надо Котельникову звонить, а то бабушка моя всю жизнь учительницей английского проработала, и с бриллиантами у нее, ясное дело, не очень.
– Не, звонить рано. Может, из этого пшик получится, а ты кипеш подымешь.
– Это точно.
– Ир, а он как? В смысле, поможет, если что?
– Конечно поможет! Куда он денется? Это вот, пожалуй, какой-то таинственный некто решил, что раз Котельников с Федотовой развелся, так на Федотову нагло наезжать можно! Вот им, пусть выкусят. – Ирка сложила из пальцев кукиш и показала его во все углы своего кабинета.
– Правильно. – Тамара Федоровна достала из чая лимон, засунула его в рот и скривилась. – Эх, сахарку бы!
В этот момент в ее чашку с потолка плюхнулась увесистая капля. Ирка и Тамара Федоровна изумленно посмотрели вверх. Вверху набухала штукатурка. Капли стали падать чаще, а потом и вовсе зарядили настоящим дождем. Ирка и Тамара Федоровна не сговариваясь вскочили и стали сдвигать стол в сторону от потопа. Когда стол был спасен, Ирка заорала:
– Скотина! – и ринулась прочь из кабинета. За ней выкатилась Тамара Федоровна.
– Вы куда? – поинтересовалась Вера.
– Кабинет сторожи, отсюда ни ногой. – Тамара Федоровна погрозила Вере кулаком и поспешила за Иркой.
Ирка вылетела из задней двери магазина и нырнула в единственное парадное их закрытого двора. На дверях на всякий случай был установлен кодовый замок, но она быстро его отомкнула. Тамара Федоровна изо всех сил припустила следом и успела заскочить в парадное до того, как дверь закрылась.
– Ир! Не беги так, а то я сдохну, – запричитала она, перепрыгивая по лестнице через ступеньку.
– Ты-то чего помчалась? – Ирка удивленно остановилась, и Тамара Федоровна с разбега уткнулась прямо в ее задницу.
– Ну как же! Как я тебя одну отпущу, вдруг там что? – Тамара Федоровна с трудом переводила дух.
– Думаешь, враги решили зайти со всех сторон?
– Да кто его знает. Осторожность никогда не помешает.
– Люблю я тебя, Тамара Федоровна. Ты иди спокойно, не торопись. Выскочишь, в случае чего, из засады. – Ирка наклонилась, чмокнула Тамару Федоровну в лоб и помчалась дальше.
Тамара Федоровна тяжело вздохнула.
На нужном этаже располагалось три квартиры. Ирка мысленно представила план этажа, отлично знакомый ей еще со времен реконструкции, и нажала на кнопку звонка одной из дверей. Ответом была тишина, тогда Ирка навалилась на звонок и стала звонить непрерывно. Через некоторое время за дверью послышалось какое-то шебуршение, дверь распахнулась, и перед Иркой предстал здоровенный небритый мужик в коротком шелковом халате темносинего цвета. Из-под халата выглядывали очень даже симпатичные сухопарые коленки и весьма волосатые ноги в шлепанцах, разрисованных, как бы сказали в телевизоре, морской символикой. Мужик, увидев Ирку, радостно заулыбался.
– В ванной у тебя что? – невежливо спросила Ирка, с трудом отрывая взгляд от конечностей мужчины.
– В ванной? – удивился мужик. – Ванна.
– Там сейчас кто-нибудь есть? – Ирка попыталась оттеснить мужика и проскочить внутрь квартиры, но тот стоял твердо.
– Нет.
– А почему тогда у меня с потолка вода льется?
– Упс! – сказал мужик, смешно присел и кинулся внутрь квартиры.
Ирка пошла следом.
В большой ванной комнате, в центре которой на белом мраморном полу стояла манерная ванна на бронзовых львиных лапах, на полу лежал гибкий душ, из которого струей била вода. Весь пол был залит водой примерно сантиметра на два. Мужик скинул шлепанцы, влез в воду и выключил душ, а потом виновато посмотрел на Ирку.
– Вот тебе и «упс», – сказала Ирка, разглядывая теперь уже босые ноги мужика. Босые они понравились ей еще больше. Большие такие мужские ноги. Что-то в этом было притягательное. – Пойдем, ущерб описывать будем.
– Нет, вот зачем, я не понимать! – со странным акцентом возмутился мужик. – Зачем в ванна нет кран! Только душ. Он как змея крутить-вертеть. – Мужик замахал руками, показывая Ирке, как злой душ делал это «крутить-вертеть».
– Под душем надо мыться, а не в ванне валяться, – строго сказала Ирка.
– Зачем тогда ванна ставить? – На лице мужика было написано искреннее недоумение.
– Не видишь, что ли? Для красоты. Лапы вон бронзовые. Интерьер, мать его. Ты что, не русский, что ли?
– Я иностранный.
– Значит, квартира не твоя. Снимаешь?
– Нет. Квартира принадлежит завод. Корпорация. Я приезжать работать и жить тут.
– И откуда ты приезжать?
– Из Америки. Я поляк, – пояснил мужик, делая ударение в слове «поляк» на первом слоге.
Польского Ирка не знала.
– Поляк из Америки, – с таким же ударением повторила Ирка. – По-польски, значит, говоришь. А по-английски разумеешь?
– По-польски плохо. Моя семья давно американский. Вот по-английски могу хорошо, но пока Россия жить, только по-русски говорить. Изучать язык. У меня русская бабушка быть.
– Ладно. Бегом бери тряпку и вытирай пол, а то ущерб растет сейчас с каждой минутой. Как все вытрешь, оденься, – Ирка оглядела симпатичный халат мужика и хмыкнула, – и беги ко мне вниз. В магазин. Спросишь директора. Документы возьми какие-нибудь. А я пока сантехника из управляющей компании найду. Акт составим, ущерб оценим, и будешь платить.
– Я за свои ошибки всегда платить. – Мужик тяжело вздохнул и тоскливо заглянул Ирке в глаза.
– Вот и хорошо, – сказала Ирка и подумала, что мужик очень даже из себя ничего. И не только волосатыми ногами удался. Вон глаза какие задушевные. Просто красивые глаза. Темно-коричневые с густыми черными ресницами. И брови черные, и волосы густые, тоже черные, только с проседью. А особенно Ирке понравилась его темная щетина. Надо же! Он же совсем не ее типа. Ирке всегда нравились синеглазые блондины, вроде Котельникова.
Они вышли в прихожую и обнаружили там Тамару Федоровну, сидящую на изящном диванчике.
– Вы кто? – спросил иностранный мужик у Тамары.
– Спецназ, – ответила Тамара Федоровна, со вздохом слезая с дивана. – Ну чего там? – поинтересовалась она у Ирки, внимательно разглядывая мужика.
– Гибким душем пытался ванну наполнять.
– Сочувствую, – сказала Тамара Федоровна мужику. – Деньги-то есть?
– Грабить хотеть? – Мужик подмигнул Тамаре Федоровне и как-то очень плотоядно ухмыльнулся.
– А он ничего, – захихикала Тамара Федоровна, ткнула Ирку локтем в бок и выкатилась из квартиры.
Ирка с трудом удержалась, чтобы тоже не захихикать, как школьница. Она прищурилась, погрозила мужику пальцем и пошла следом за Тамарой Федоровной. По дороге она позвонила своему постоянному подрядчику и попросила срочно прислать кого-нибудь к ней в офис, чтобы оценить ремонт.
К тому моменту, когда виновник протечки нарисовался у Ирки в офисе, секретарша Вера уже допечатывала акт, на широком кожаном диване в приемной робко жался местный водопроводчик, а по Иркиному кабинету расхаживал прораб, похожий на хитрого усатого кота.
– Здрасссьте, – сказал он, оглядывая иностранца.
Тот был по-прежнему небрит, но одет уже весьма элегантно. Вера перестала печатать и замерла.
– Надо, конечно, дождаться, чтоб просохло, – продолжил прораб, – но так навскидку могу сразу сказать. Ошкурить надо весь потолок – это раз, – прораб загул толстый волосатый палец, – потом шпаклевочка, – второй волосатый палец последовал за первым, – окраска в два слоя, стремянка, краска, расходные, ну валики там, респираторы плюс стесненность. – Пальцы на одной руке закончились и прораб оглядел весь кабинет. – Площадь-то, я вам скажу, немаленькая, так что на круг тысяч пятнадцать будет. Но это исключительно из нашего хорошего отношения к Ирине Сергеевне. – Прораб улыбнулся в усы и шаркнул ножкой, кланяясь в Иркину сторону. При этом глаз его сверкнул бесовским огнем.
– Из хорошего отношения хватит и десяти, – строго сказала Ирка, на все эти бесовские взгляды у нее уже давно выработался иммунитет.
– Нет, Ирина Сергеевна, десяти никак не хватит! – Прораб ухмыльнулся и замахал руками. – Одиннадцать еще – куда ни шло. К послезавтрему закончим. Сегодня пушку тепловую привезу, вмиг все высохнет. Но уж электричество ваше.
– Договорились. – Ирка развернулась к иностранному мужчине: – Слышал? Я тебе четыре тысячи сторговала. Так что с тебя одиннадцать. Деньги на бочку!
– У меня карточка, – сказал иностранец, доставая из бумажника банковскую карточку «Виза».
Все присутствующие замерли. Потом прораб начал рыться по карманам и ржать, даже слезы выступили.
– Может, я еще и чек пробить должен? Где-то у меня тут касса была. – Он картинно похлопал себя по карманам пиджака. – Ой! Нету.
Вера хихикала, забыв про акт, а водопроводчик явно расслабился, положив ногу на ногу, и снисходительно улыбался.
– Я что-то не то сказать? – Иностранец тоже заулыбался вместе со всеми.
– Сейчас выйдете из магазина, перейдете Суворовский, пойдете налево и вскоре увидите банкомат Сбербанка. – Тамара Федоровна стояла, подперев руками бока, и казалась даже выше ростом. – Возьмете из банкомата одиннадцать тысяч и принесете сюда. Верка, кончай хихикать, распечатай акт, пусть подпишет. А то сбежит еще.
Вера всполошилась и погрузилась в компьютер.
– Сбежать не быть. – Иностранец пожал плечами и последовал к дверям.
– Красивый какой, – вздохнула Вера, когда он скрылся за дверью.
– Красивый? – удивилась Ирка. – Он же небритый.
– Ему идет.
– Я тоже красивый, – заметил прораб, нависая над Верой. – И небритый, правда, карточки у меня нет. Ни карточки, ни терминала. – Он тяжело вздохнул и развел руками.
– Ну раз красивый, тогда подписывайте. – Вера сунула прорабу в руки акт. – И вы тоже, – кивнула она водопроводчику.
– У меня, между прочим, карточка есть, – сказал водопроводчик и подмигнул Вере.
– Так, все, на сегодня цирка хватит. – Ирка хлопнула ладонью по столу. – Тамара Федоровна, выдайте подрядчику аванс тысяч пять, потом этот любитель полежать в ванне придет, возьмете у него деньги. Все свободны. Мне работать надо.
– Виноградова! Паучиха моей души! Где Виноградова? – раздавалось из коридора.
Таня вскочила из-за рабочего стола и спряталась за дверью, добежать до туалета она уже не успевала.
«Господи! Ну сколько еще весь этот дурдом будет продолжаться?» – думала она замерев.
Дверь распахнулась. В кабинет влетел Муравлев.
– Ага! Спряталась, хитрюга! – Он наклонился и заглянул под стол. Потом выпрямился, развернулся и укоризненно посмотрел на Таню. – Ай-ай-ай! – погрозил он пальцем. – Нехорошо от начальства прятаться.
Таня шмыгнула носом и уселась за свой стол.
– Чего надо? – спросила она, подперев голову руками.
– Она еще спрашивает! Мне надо не чего, а кого.
– И кого?
– Главного инженера мне надо. А кто еще у нас знает, где он может быть? Только Виноградова.
– Да, я знаю. Странно только, что вы ничего не знаете.
– Мы его уволили или он умер? – Муравлев сделал испуганный вид и перекрестился.
– Тьфу на вас! Главный инженер у нас в отпуске.
– Как это – в отпуске? И кто же его отпустил?
– Муравлев его отпустил, Вадим Михайлович. Знаете такого?
– Муравлева знаю, но на него это не похоже. Чтобы он кого-то вот так, за здорово живешь, в отпуск отпустил! Не может быть! Что, и сам приказ подписал?
– Сам, сам. Своей собственной рученькой. И приказ подписал, а еще раньше график отпусков утвердил.
– А что, на замену никого не назначил?
– Как же! Назначил. Начальника проектной части.
– Вот оно как! – Муравлев с размаху плюхнулся в кресло рядом с Таниным столом и озадаченно посмотрел на нее.
– Вадим Михайлович! Кончайте придуриваться. – Таня навернула кудряшку на палец и укоризненно посмотрела в глаза начальнику. Глаза, как всегда, были хитрые и бессовестные.
– Я не придуриваюсь. Я и правда не помню. – Муравлев невинно потупил взор. Таня всегда удивлялась, как ему это удается. С такими-то наглыми глазами.
– Тогда вам пора в отпуск, а мы тут хотя бы две недельки спокойно поработаем. Без криков.
– А когда у меня отпуск по этому твоему графику? – Муравлев начал рыться в бумагах на Танином столе.
– Никогда. – Таня вырвала у него из рук какой-то документ и положила его на место. – Вы своими планами на этот счет со мной предпочитаете не делиться. В тайне держите.
– Чего захотела! Секретными сведениями с тобой делиться. Ну что ж! Никогда, значит, никогда, все должно быть в соответствии с графиком. – Муравлев тяжело вздохнул и потер лоб. – Дело у меня к тебе. Раз уж ты нашего главного инженера так легкомысленно отправила в отпуск…
– Ну, знаете, это уже слишком! – Таня стукнула кулаком по столу.
– О! Занервничала, паучиха. Не вышла интрига, – ухмыльнулся начальник.
– А-а-а-а! Сейчас убьюсь ап стену.
– Об стену не надо. Она дорогая и красивая. Короче. – В голосе Муравлева появился металл, и Таня поняла, что надо заткнуться и слушать. – К нам едет ревизор.
– Чего? – удивилась Таня.
– Заказчик. Или вы, Татьяна Александровна, не в курсе, что предприятие, возглавляемое великим Муравлевым, выиграло тендер на изготовление нестандартного оборудования для завода, возводимого главным Газпромом нашей страны?
– Я в курсе. Только я думала, что выигрыш тендера определяется не величием Муравлева, а размером портфеля, который он занес лицам, принимающим судьбоносное решение.
– Не важно, тут все в комплексе. – Муравлев махнул рукой. – Важно, что одно из лиц, принявших это судьбоносное решение, едет к нам с инспекцией, дабы удостовериться, что у нас кроме портфеля есть и возможности для исполнения контракта, а не просто мальчик с ведром.
– То есть вы хотите, чтобы я изображала мальчика с ведром?
– Нет, я хочу, чтобы ты вместо отсутствующего по твоей милости главного инженера провела инспектора по заводу, рассказала бы ему все про космические корабли, навешала бы разной лапши ему на уши, у тебя это отлично получается, а затем отвела бы его в ресторан поужинать, после чего посетила бы с ним Мариинский театр, чтобы насладиться оперой Вагнера «Кольцо нибелунга».
– О-о-о-о! – застонала Таня. – А оперу-то за что? Вадим Михайлович! Я сына уже четыре дня не видела.
– Это, Татьяна Александровна, твоя личная проблема. Раз уж тебе так нравится жить с алкоголиком, что ты готова сына неделями не видеть, то я в этом вопросе помочь тебе ничем не могу. – Муравлев со свойственной ему жесткостью продемонстрировал свою осведомленность о Таниной личной жизни.
Тане стало нехорошо, в груди защемило, и несмотря на то что Муравлев был, наверное, тысячу раз прав, ей захотелось двинуть ему в морду малахитовым чернильным прибором, подаренным ей кем-то из заказчиков. Даже рука к этому прибору непроизвольно потянулась. Видимо, все эти чувства как-то проявились на Танином лице, потому что Муравлев вдруг закрыл лицо руками и попросил его не бить.
– Когда заказчик приезжает? – Таня тяжело вздохнула и спрятала руки под стол.
Муравлев посмотрел на часы:
– В два часа. У меня в кабинете. – Он встал и направился к выходу.
– За оперу хочу отгул. В пятницу, – сказала Таня ему в спину.
– Еще чего, – не оборачиваясь, ответил Муравлев.
– Тогда идите сами. И пусть ваша Зинаида покажет вам кузькину мать.
Муравлев остановился. Зинаидой звали его жену, которую никто никогда в глаза не видел, однако все знали, что после работы Муравлев бежит домой к своей Зинаиде. И никакие корпоративные вечеринки и приезды заказчиков ему не могут помешать явиться домой к семи часам. Он даже в командировки отправлялся только в крайнем случае, чтобы не оставлять бесценную Зинаиду одну. Все руководство завода посмеивалось над Муравлевым, а Таня всегда этой Зинаидой восхищалась. Это ж надо так мужика выдрессировать. Неизвестно еще, что лучше – быть замужем за алкоголиком или вот так скакать вокруг жены. Конечно, если бы Муравлев не ляпнул Тане про ее проблемы с пьющим мужем, она бы никогда не стала даже упоминать о том, что знает о существовании в его жизни каблука Зинаиды. Но сейчас не сдержалась.
Муравлев обернулся, посмотрел Тане прямо в глаза, усмехнулся и сказал:
– Хорошо, пятница так пятница.
Ровно в два часа Таня была в приемной у кабинета Муравлева. Помощник Муравлева Саша сообщил, что заказчик уже встречен водителем в аэропорту и прибудет с минуты на минуту, а Муравлев ждет Таню в кабинете. Таня зашла и подсунула Муравлеву заявление на отгул. Тот не глядя подписал. Таня уселась напротив Муравлева и стала рассматривать его съехавший набок галстук и плохо отглаженный воротник рубашки. Эта Зинаида еще и совершенно не беспокоилась о внешнем виде супруга. Похоже, и мистической энергии она ему отдает с гулькин нос. Чего бы он тогда на Танину силу постоянно покушался?
– Что, Виноградова, решила попробовать для борьбы с начальником гипноз? – поинтересовался Муравлев.
– Я с вами не борюсь и не воюю.
– Ну манипулируешь. Какая разница? Вас там, персональщиков, специально разным манипуляциям обучают, чтоб вы могли людьми вертеть как куклами. Только одно дело – беззащитным главным инженером крутить, а другое дело – самим великим Муравлевым. Этот фокус у тебя не выйдет! – Муравлев помахал пальцем у Таниного носа.
Таня тяжело вздохнула:
– Рубашка у вас, Вадим Михайлович, плохо выглажена. Нельзя в таком виде перед заказчиком являться. И галстук вон набок. Несолидно. – Таня покачала головой, изображая огромное огорчение.
– Ну вот, а говоришь, не воюешь! – рассмеялся Муравлев. – Вот поэтому-то, Виноградова, тебе и придется заказчиком заниматься. У тебя-то небось все выглажено и набок ничего не съехало. Или съехало? – Муравлев пристально посмотрел на Танин костюм. Тане вдруг стало не по себе, ей даже показалось, что у нее действительно что-то не так с костюмом. Хотя чего там может быть не так с костюмом фирмы «Шанель»? На всякий случай Таня даже одернула пиджачок, чем вызвала новый приступ смеха у Муравлева.
В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился мужчина невероятно благородной внешности. Прямо как на коне въехал, хотя никакого коня у него, конечно, и в помине не было. Одет был мужчина безукоризненно и исключительно дорого. Костюм сидел на нем идеально, галстук находился там, где ему и положено быть, а на носу сверкали модные замысловатые очки без оправы. Тане даже показалось, что весь этот дядька какой-то дымчатый и одновременно серебристый. Мужчина энергичной походкой подошел к выскочившему из-за стола Муравлеву и крепко пожал ему руку:
– Вадим Михайлович, рад вас снова видеть! Ну, показывайте хозяйство, а главное, скорее знакомьте меня с вашей прекрасной сотрудницей. – Мужчина развернулся к Тане и обворожительно улыбнулся.
Таня от такого натиска даже несколько растерялась. Она уже поняла, что это и есть тот самый главный Газпром, приехавший с инспекцией на их завод, но того, что этот Газпром будет настолько симпатичным, она никак не ожидала. Даже вскочила со своего места и покраснела, как школьница.
– Знакомьтесь, – как-то зловеще произнес Муравлев. – Это наш директор по персоналу Виноградова Татьяна Александровна.
Таня протянула Газпрому руку.
– Сергей Степанович, – представился Газпром, пожимая Танину руку. – А я вас знаю. Точно видел, только не помню где.
Таня задумчиво нахмурилась. В момент рукопожатия у нее возникло стойкое ощущение, что она этого дядьку тоже откуда-то знает. Руки у него были мягкие, теплые и очень приятные. И почему-то Таня эти руки помнила.
– И я вас почему-то знаю, – согласилась она, разглядывая серебристо-седые волосы мужчины. Он теперь находился совсем близко к ней и казался Тане действительно очень знакомым.
«Настоящий принц, – подумала она. – Нет, не принц, царь!»
И тут же вспомнила. Перед ней стоял изрядно постаревший принц-начальник.
– Я вспомнил, – радостно сообщил он Муравлеву и повернулся к Тане: – Это было давно, на какой-то вечеринке. Татьяна Александровна тогда совсем молоденькая была. Но очень красивая. Я увидел и обомлел. А потом она сбежала с ведущим праздника.
– Неправда, мы с вами еще танцевали, и вы мне сказали, чтобы я задумалась над своей профессией. И про перспективность управления персоналом поведали. Я вас потом часто вспоминала. Как видите, воспользовалась вашим советом.
– Я вас тоже часто вспоминал. А можно я вас буду Таней называть без отчества?
– Можно.
– Щас заплачу, – сказал Муравлев. – Виноградова! Не отвлекайся от поставленной задачи. Забирай дорогого гостя и дуй строго по программе.
– Идемте, Сергей Степанович! Я вам сейчас все наши красоты покажу. И мальчика с ведром, и золотую рыбку, и скатерть-самобранку, и двоих из ларца – одинаковых с лица. – Таня взяла принца-начальника под ручку и увлекла к выходу из кабинета. У дверей она не удержалась, обернулась и показала Муравлеву язык.
На ознакомление заказчика со всеми заводскими достопримечательностями у Тани ушла уйма времени. Принц-начальник внимательно осмотрел производство, переговорил с рабочими, посетил проектную часть, где вступил в дискуссию с известной на всю страну как своими разработками, так и зловредностью характера главным конструктором Элеонорой Борисовной Зуевой, затем, несмотря на свой дорогущий костюм, практически облазил сложную емкость, приготовленную к отправке другому заказчику. У Тани создалось впечатление, что принц-начальник хорошо знает свое дело, и в душе поселилась непонятная гордость оттого, что это ее старый знакомый. Времени на дружеский ужин оставалось совсем немного, поэтому Тане даже не удалось переодеться перед походом в театр. Правда, ее костюмчик, несмотря на то что был осмеян Муравлевым, вполне годился и для похода в Мариинку.
Ужинали они с принцем-начальником в ресторанчике неподалеку от театра. Таня, будучи за рулем, сразу же отказалась от предложенной официантом винной карты и попросила принести ей минералки. Принц-начальник тоже заказал себе минеральной воды.
– Я сейчас, если б не руль, с удовольствием вина бы выпила. Люблю вино. Особенно сухое красное. Понимаю, что женщинам это не полезно, но страсть как люблю. – Таня вздохнула и сунула в рот непонятную дребедень, поданную в качестве закуски.
– Я тоже вино красное люблю. И белое тоже люблю, и портвейн настоящий португальский, и коньяк, и водку тоже люблю. Но мне нельзя, – с печалью во взоре поделился принц-начальник. – Никак нельзя.
– Язва? – задала Таня бестактный вопрос и тут же смутилась.
– Нет. Просто завязал.
– Неужто подшились? – Таня понимала, что этот вопрос еще более бестактный, но удержаться никак не могла.
– Угу. – Принц-начальник намазал маслом кусок булки и отправил его в рот. – Я запойный.
– Мать твою! – Таня аж ладошкой по столу хлопнула.
– Что? – удивился принц-начальник. – Наверное, я вам зря это сказал. Люди относятся к алкоголикам как к прокаженным. Но я почему-то испытываю к вам странное доверие. Извините.
– Да нет. Просто мне эта тема хорошо знакома. Помните ведущего вечера, с которым я тогда ушла?
– Не помню. Чего бы я его вдруг помнить стал? Он совершенно не в моем вкусе. Вот вы – другое дело, поэтому вас я и запомнил. Так что с ним?
– Он мой муж.
– Поздравляю.
– Не с чем! Он тоже запойный. Только ни за что подшиваться не хочет.
К столу подошел официант, расставил заказанные блюда и остался стоять рядом, ожидая невесть чего.
– Да что вы говорите! – Принц-начальник сделал официанту глаза, и тот убрался восвояси.
Тане очень понравилось, как он эти глаза сделал. Белов, пожалуй, таких глаз сделать не сможет. Это какие-то особые московские глаза, не иначе. Даже не московские, а газпромовские.
– Да! Представляете, я в один и тот же день познакомилась с ним и с вами. Вы мне тогда тоже очень понравились. Вернее, вы мне оба очень понравились. Надо же так, и оба запойные.
– Я вам правда тогда понравился?
– Правда. – Таня между делом с аппетитом уплетала заказанную рыбу.
– А сейчас?
– Что?
– Сейчас я вам нравлюсь?
– Я замужем.
– А это-то тут при чем?
– Ну-у-у… – Таня тоже сделала глаза. Только не московские, а женские. Такие невинные-невинные. Можно сказать, совершенно дурацкие.
Принц-начальник вздохнул и отправил в рот изрядный кусок мяса. В течение неловкой паузы они оба энергично работали челюстями.
– Конечно нравитесь! – не выдержала Таня и рассмеялась. – Вам седина очень идет.
– Это хорошо, что я вам нравлюсь. – Принц-начальник тоже заулыбался. – Невероятно. Вы знаете, что я запойный, а я вам все равно нравлюсь.
– Вот-вот! Я уже побаиваюсь, что поэтому-то ко мне алкаши и тянутся. Давеча доктор, который мужа из запоя выводил, тоже дал понять, что я ему симпатична.
– А доктор? Он что, тоже того?
– А как же! Все доктора с капельницами как один пьющие. И анастезиологи, и эти – противозапойные. Они, наверное, знают, как из запоя выйти, поэтому и не боятся ничего. Вот и допиваются.
– Тань, а я ведь теперь к вам в Питер часто в командировки приезжать буду.
– Это хорошо. – Из сказанного газпромовским принцем Таня сделала вывод, что завод Муравлева инспекцию Газпрома успешно прошел. – Главное, чтоб в Мариинке репертуара хватило на все командировки.
– Да бог с ней, с Мариинкой. Мы ж друг другу нравимся. Поехали ко мне в отель, чего время терять? Я в «Европе» остановился.
– Вот еще! – Таня чуть не подавилась. – Ишь чего удумали. Ну, допустим, кузнец не нужен, а как же жена? Дети?
– Жена моя работает в Канаде. Вот уже два года. Дети взрослые, живут отдельно. Поехали, а?
– Не, я так не могу.
– Почему?
– Я ж говорю, что замужем. Чего тут непонятного? Вот разведусь, тогда милости просим с букетами, конфетами и прочими любезностями. А пока нет. Решительно.
– А говорила, что нравлюсь. – Принц-начальник печально махнул рукой.
– Нравитесь. Я никогда не вру. И мужу в том числе. – Таня похлопала принца-начальника по руке. – Но разводиться я уже решила. Бесповоротно. Так что осталось немного подождать. – Таня глянула на часы. – Ух ты! Этак мы и правда в Мариинку не попадем. Давайте поторопимся. Уж больно «Нибелунгов» посмотреть хочется.
Принц-начальник хмуро взглянул на Таню, подозвал официанта, расплатился, и они отправились в театр. Весь спектакль он нежно держал Таню за руку, а она и не возражала. На выходе из театра их поджидал шофер Муравлева Павел. Под его строгим оком принц-начальник поцеловал Тане руку и вежливо попрощался. Таня пошла к своей машине, но отъехать не успела. Принц-начальник примчался с огромным букетом белых роз, сунул их на заднее сиденье, вытащил Таню из машины, обнял ее и поцеловал долгим внушительным поцелуем. Поцелуй Тане понравился. А особенно ей понравились розы, хотя ей их конечно же подарили не просто так, а в надежде на будущий роман, но все же…
В таком вот замечательном настроении Таня приехала домой и, бережно прижимая к себе букет, открыла дверь в свою квартиру. За дверью стоял Белов, физиономия которого не предвещала ничего хорошего. Вернее, такого свирепого лица Таня не видела у мужа никогда.
– Ну? И где мы шлялись? – строго спросил он, разглядывая Танины розы. – При живом-то муже? Или уже план составила, как меня в ментовку сдать?
Таня вздохнула, скинула туфли и прошла на кухню. Там она поставила цветы в вазу и примостила их на большом обеденном столе рядом с букетом красных роз, подаренных Беловым накануне. Полюбовалась и переставила вазу на журнальный стол к телевизору. Белов наблюдал за ее действиями из дверей прихожей.
– Я тебе, кажется, вопрос задал. – Похоже, Белов всерьез решил поскандалить. Ну так это же естественно. Алкаши в завязке первое время жутко раздражительные. Постоянно ищут, на ком бы сорваться. – Отвечай!!!
– А что? – Таня решила не уступать и ответила мужу в свойственном пьяному Белову стиле.
Глаза Белова, бывшие когда-то голубыми, из светло-серых превратились в белые.
– Я тебе сейчас покажу «А что?»! – Белов направился к вазе с цветами.
«Жаль, хорошая была ваза, сейчас таких уже не делают», – подумала Таня и достала из сумки сигареты. Она щелкнула зажигалкой, и этот звук, видимо, заставил Белова отвлечься от истребления хрусталя. Он резко обернулся и увидел жену, нагло курящую в помещении. Лицо Тани лучилось спокойствием и умиротворенностью. Она выдыхала дым и старалась думать о серебристо-дымчатом принце-начальнике.
– Это что, бунт? – На лице Белова читалось удивление. Он явно передумал бить хрусталь и уселся в кресло рядом с журнальным столиком, на котором Таня разместила белые розы. Видимо, решил с цветами расправиться позже.
Таня хотела спросить «А что?», но решила все-таки воздержаться, а то можно так увлечься, что действительно табуреткой по голове оглоушат.
– Нет, Саша, это не бунт, это революция. Решительная и бесповоротная.
– Ты хочешь сказать, что теперь имеешь полное право шляться по ночам неизвестно где и курить в квартире?
– Шлялась я очень даже известно где. Выгуливала заказчика в Мариинке по требованию Муравлева. Между прочим, за отгул. А вот в остальном ты прав, я теперь буду делать то, что я хочу.
– Ну кури на здоровье, ты вроде бы сама никому в квартире курить не разрешала. – Белов недоуменно пожал плечами. – А цветы откуда?
– От заказчика.
– А трубку чего выключила?
– Так в опере ж была.
– А-а-а. А чего потом не включила?
– Забыла. – Таня достала из сумки телефон и включила. Там оказалась куча непринятых звонков. и от Белова, и от Муравлева, и последний от принца-начальника.
«Я пользуюсь популярностью», – подумала Таня. В это время раздался звонок, и на дисплее высветилась надпись «Кровопийца». Так у Тани в телефонной книге именовался Муравлев.
– Помяни черта, он и явится, – со вздохом сказала она и нажала кнопку приема.
– Ну что? – зарокотал Муравлев из трубки.
– Добрый вечер, Вадим Михайлович! – вежливо поздоровалась Таня.
– Здорово, Виноградова, давно не виделись. Я тебя конкретно спрашиваю, чего там?
– Ничего. Паша его в отель повез, завтра в аэропорт доставит. Все по плану.
– Издеваешься. Говори немедленно, чего он сказал?
– Ах, вы про это. Сказал, что теперь часто будет к нам приезжать в командировки.
