Текст книги "Женская сила"
Автор книги: Ирина Мясникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Дома было тихо. Значит, Белова нет. Обычно, когда он был дома, в огромной гостиной, совмещенной с кухней, на всю катушку работал телевизор. При этом Белов мог находиться и в кабинете, и на террасе или даже спать, но телевизор просто обязан был функционировать. Таня разгрузила продукты в холодильник и набрала телефон супруга.
– Ты где? – спросила она его.
– А что? – ответил Белов, и Таня моментально почувствовала, что начинает звереть.
– Надо. Отвечай сейчас же.
– Еду в лифте.
– Надеюсь, в нашем?
– А что?
– Ты опять пьяный?
– А что?
Таня нажала на отбой и ощутила в себе готовность разорвать Белова на части.
От входной двери послышалось какое-то шебуршение, Таня выскочила в прихожую и распахнула дверь. В дверях стоял Белов с большим букетом красных роз.
– Тебе, – сказал он, протягивая Тане цветы.
Таня взяла букет и автоматически нюхнула воздух вокруг Белова.
– Обижаешь. – Белов уселся на диванчик и снял ботинки. – Я ж только что почистился.
– Я автоматически, – ответила Таня и поймала себя на том, что оправдывается. Еще не хватало! – А ты чего ожидал? Я сколько лет уже с алкашом живу!
– Я ожидал понимания и внимания.
– Отлично, – фыркнула Таня. «Ишь ты! Понимания и внимания захотел. Это с какого перепуга и за какие заслуги ему внимание и понимание положено? Хотя…» – Вот тебе внимание. Я слышала объявление.
– Какое еще объявление?
– Такое. Некто в пятницу на Витебском проспекте сбил человека и скрылся с места происшествия.
– Ай-ай-ай! Нехороший какой.
– И был он на белом автомобиле марки «мерседес».
– Негодяй! Вот они, буржуи проклятые, чего вытворяют! Безобразие.
– Ты в пятницу был пьян.
– Почему ты так думаешь?
– Ничего я не думаю.
– Тогда я сдам. Прямо сейчас позвоню по 112 и скажу, что мой супруг в пятницу был пьян, у него есть белый «мерсюк», который он сдал в кузовной ремонт!
– Ну и дура.
– Почему это?
– Потому что меня посадят в тюрьму.
– А если человек, которого ты сбил, помрет без нужных лекарств? Ты знаешь, сколько сейчас лекарства и врачи стоят?
– Ну иди и помоги, займись благотворительностью. Сдай кровь, в конце концов. Мужика-то своего зачем органам сдавать?
– А зачем пьяному за руль садиться и людей калечить?
– А если я этого не делал?
– А ты не делал?
– Не делал.
– Не верю. – Таня знала Белова как облупленного, поэтому моментально поняла, что он врет. Причем врет как-то скучно и обыденно, без задора и замысловатости. Как будто лень ему даже придумать для Тани более или менее правдоподобную историю.
– Молодец. Ты мне никогда не веришь.
– Саша, я не шучу. Говори, как было дело.
– Таня, он сам мне под колеса прыгнул. Ну остался бы я там, меня бы сразу замели. Бухого-то! Вот бы ментам радость. И никто бы даже слушать не стал. Может, он сам хотел того-этого? А я отвечай!
– Тебя все равно вычислят. Проверят владельцев белых «мерседесов», а твой с кузовными повреждениями на соответствующих местах.
– Нету у меня уже никакого «мерседеса». – Белов довольно ухмыльнулся. – Я его неделю назад продал.
– Как это? – удивилась Таня.
– Задним числом. У Михалыча связи есть. Только что все оформили. Подешевле, конечно, сдать пришлось. Но я теперь чистенький. Вот, разве что твои свидетельские показания.
– Ага, значит, деньги в столе за «мерседес»?
– Нет. Это так, выручка за корпоратив последний, а деньги за «мерс» пошли в уплату новой машины. Пришлось добавить, правда. У меня теперь машина о-го-го какая! «Крузер» двухсотый. В салоне стоит, с номерами уже, меня дожидается. Завтра заберу.
– Да уж, на «крузере» от тебя никто не убежит. Ты их снопами давить теперь будешь!
– Танька! Не злись, тебе не идет.
– А тебе не идет людей на дорогах убивать.
– Скажешь тоже!
– Белов! Скотина ты безмозглая, как ты не понимаешь, что в деградации своей достиг последней ступени. Помнишь, ты пить когда только начал, все боялся, что тебя родители мои пьяным увидят. Потом переступил через это. Дальше ты боялся, как бы сотрудники твои не узнали, что ты запойный. Переступил и через это. Далее ты Гришке на глаза показываться пьяным себе не позволял. Переступил. Теперь вот и за руль пьяным садишься, да еще людей гробишь. Что дальше? Меня бить будешь? Или вовсе прибьешь? Как там в преступных хрониках говорят? Такой-то такой-то в состоянии крайней степени алкогольного опьянения прибил жену табуреткой.
– Тань, кончай! – Белов подошел к Тане и попытался ее обнять, однако Таня вывернулась из его рук.
– Я не хочу, чтобы меня прибили табуреткой! Звони врачу и иди завтра подшивайся.
– Зачем? Танюх, я и сам могу пить бросить. В любой момент! – Белов недоуменно пожал плечами и изобразил святую невинность.
– А-а-а-а-а-а! – Тане самой захотелось прибить Белова табуреткой. – Так, Саша, все алкоголики говорят. Без исключения. А если можешь сам, значит, обходись уже, пожалуйста, без меня. Я это твое «сам» уже пятнадцать лет наблюдаю. Все. Баста! Будем разводиться.
– Зачем разводиться? Не хочу я разводиться! Еще чего.
– А я хочу. Хочу жить спокойно. Без убийств пешеходов, без докторов с капельницами. С ребенком своим хочу заниматься. Он ведь растет уже практически у бабки с дедом. Действительно, не дай бог, из него коммуниста воспитают! А я, может, встречу еще кого. Приличного. Да еще одного ребенка себе рожу.
– Ах вот оно что! Может, ты уже и нашла себе этого еще кого? Есть небось на примете фраерок какой-нибудь? – Белов нахмурился, взял Таню за плечи и слегка тряхнул.
– Тебе табуретку подать? – Таня посмотрела Белову в глаза и удивилась, аж рот открыла. Глаза были серо-стального цвета. Какие-то пепельные. Как же так? Ее Саша Белов ведь всегда был голубоглазым.
– Чего уставилась? – буркнул Белов, отводя глаза.
– Саш! Глянь, у тебя глаза серые стали.
– Иди ты! – Белов отпустил Таню и махнул рукой.
– Нет, правда! Слушай, а может, ты пьешь из-за того, что я слишком мало к тебе своей мистической энергии прикладываю? Или, наоборот, много? Может, ты захлебываешься?
– Чего-чего? Какой еще энергии?
– Мистической! Я тут слушала психолога одного… – попыталась объяснить Таня.
– Знаешь что, Виноградова, ты совсем сбрендила со своими штучками! Будь любезна никакой такой энергии ко мне не прикладывать. Начитается хрени разной! Тоже мне ведьма-колдунья! – Белов хмыкнул. – Вон к Муравлеву своему чего хочешь прикладывай, над ним экспериментируй. У него если от твоих экспериментов хвост вырастет, так оно ему только к лицу.
Таня задумалась. Уж Муравлев-то точно ни от какой энергии не захлебнется. Ему все время мало, сколько ни дай. Вампир бешеный. Сразу вспомнилось, что выходные подлетели к концу и завтра надо идти на работу кормить своей бесценной мистической энергией вампира-начальника. И Гришку ведь так и не повидала. Таня тяжело вздохнула.
– Вздыхай, вздыхай! Я подшиваться не буду. Точка. Не хватало еще, чтоб я подох от этой дряни. Не дождешься. Так что можешь хоть об стенку биться, хоть разводиться. Мне все равно.
– Я, Саша, об стенку биться устала, так что будем разводиться. Я сегодня на Таврической была. Подремонтирую там за лето, а с сентября мы с Гришей туда переедем. А ты на свободе пей, гуляй и веселись. Постарайся только людей не давить. Завтра же на развод подам.
– Вперед и с песнями! Я в девках не засижусь. – Белов вышел из гостиной и хлопнул дверью.
Таня вспомнила, что ей говорила Ирка Федотова, и подумала, что бывший муж подруги тоже парень хоть куда, да к тому же еще и не пьет, а все один. Бобылем. Правда, бабнику, наверное, бобылем сподручнее. А вот алкашу врача надо вызвать, да уколы поставить, да бульоном потом отпаивать. Так что бывший принц Саша Белов со своими доходами в девках точно не засидится. Ну и пусть. Может, это и к лучшему.
Таня поставила розы в воду и залюбовалась цветами. Вот если бы ей кто-нибудь взял и просто так цветы подарил! Не от чувства вины после запоя, не к празднику Восьмого марта от трудового коллектива, не на день рождения от родителей и начальства, а безо всякого повода, от любви.
Весна, как это обычно бывает в Питере, все никак не наступала, а потом уже где-то к середине мая вдруг резко потеплело и началось самое настоящее лето. Собака радостно носилась по парку, а Дима с поводком и намордником за спиной неспешно прогуливался среди сосен.
– Как хорошо, что есть такое место, где можно свободно гулять с собаками! – Упитанный лысый мужчина отстегнул поводок от ошейника симпатичного фокстерьера и улыбнулся Диме чрезвычайно доброй обаятельной улыбкой. – Я вам не помешал? – поинтересовался он. – Извините.
– Нет, что вы! Как вы могли мне помешать? Я просто гуляю, наслаждаюсь теплом.
– Размышляете о вечном?
Дима улыбнулся. Толстяк ему определенно нравился.
– Присоединяйтесь. – Дима сделал приглашающий жест рукой.
– С удовольствием! Мы с Баллоном, к сожалению, бываем тут редко, работа не позволяет, но я обязательно выкраиваю время, чтобы собаку из каменного мешка на природу вывезти. Здесь чудесно.
– Согласен. А главное, никаких случайных прохожих, мамаш с колясками, алкашей и злобных бабуль.
– И не говорите. Место просто замечательное. Только собаки и их любители. Я себе жизнь свою без Баллона уже просто не представляю. Собаки – лучшее лекарство от одиночества.
– Абсолютно с вами согласен. Более того, я иногда подумываю даже, что кроме собаки по большому счету мне никто и не нужен.
– Неужели вы тоже один идете по жизни? – Круглое добродушное лицо толстяка выражало крайнюю степень недоумения. – Ну ладно я, я уже почти пожилой человек, лысый, да к тому же еще совершенно не Аполлон. Но вы?! Молодой, полный сил, интересный мужчина! Вам ведь лет сорок, наверное?
– Чуть больше.
– Извините за нескромный вопрос. Как же такое могло произойти? Или у вас случилась какая-то беда, и вы утратили близких?
– Да нет. Что вы! Тьфу-тьфу-тьфу! – Дима улыбнулся и поплевал через левое плечо. – У меня кризис среднего возраста.
– Ушли из семьи, прыгаете с парашютом, участвуете в гонках на льду?
Дима рассмеялся, представив себя этаким экстремальщиком, сигающим с «тарзанкой» над водопадом.
– Нет. Обратно в детство меня не тянет. Просто однажды я вдруг понял, что являюсь для своей супруги неким Сивкой-Буркой. «Встань передо мной, как лист перед травой» и все такое прочее. Добудь, достань, привези, обеспечь! Вот это делать можно, а вот это вот нельзя. Читать нужно только серьезную литературу. Беллетристику супруга моя называла «пургой». Фильмы смотреть нужно только серьезные. Комедии тоже именовались «пургой» и «тратой времени». «Как ты можешь смотреть такую глупость?» Это про КВН и «Комеди Клаб». А я хочу! И «пургу» хочу смотреть, и глупость. Мне серьезных вещей на работе хватает выше крыши. Я домой прихожу и хочу там отдыхать!
– Вы не любите свою работу?
– Что вы! Очень люблю. Но я хочу еще как-то пользоваться ее результатами в свое удовольствие. В свое, понимаете, а не удовлетворять пожелания посторонних людей.
– Но жена – это же не посторонний человек?
– Вот и мне так казалось. Просто до этого некогда было присматриваться к человеку, который рядом. Карьеру делал, деньги зарабатывал. Дом строил, дерево сажал да сыновей воспитывал. У меня двое. А когда уже добился кое-чего и появилось свободное время, тут и увидел, что живу с совершенно посторонним, а самое главное – неинтересным мне человеком.
– А секс?
– До секса со мной она снисходила. Одолжение делала. Не знаю, почему я вам это все рассказываю?
– Ну а кому же еще рассказывать, как не мне? Я ж Собеседник. – Толстяк тяжело вздохнул и потрепал за ухо Димину собаку. Вот уже несколько минут, как собаки перестали носиться по лесу и пристроились к неспешной прогулке своих хозяев.
«Действительно, а кому еще я могу это рассказать?» – подумал Дима, которому аргумент толстяка показался просто неоспоримым.
– Дети к тому моменту уже выросли, – продолжил он свой рассказ. – Учились в институтах и жили отдельно. И я подумал, что теперь-то уже можно наконец пожить в свое удовольствие. Собрал вещички, и – всем привет! К маме переехал.
– Такой большой мальчик, и к маме? – рассмеялся Собеседник.
– А чего? У мамы хорошо! – Дима мечтательно закатил глаза. – У меня замечательная мама. Так готовит, пальчики оближешь. Я даже растолстел тогда. – Дима вспомнил мамину стряпню и сглотнул слюну. – Конечно, с мамой жить взрослому мужчине не совсем удобно. Тут вы правы. Поэтому я и стал снимать квартиру. А потом купил себе квартиру в модном доме в центре. Я ж хорошо зарабатываю.
– И первым делом завели собаку?
– Ага. – Дима счастливо улыбнулся и подумал, что этот Собеседник его понимает, как никто и никогда еще не понимал. – У жены бывшей аллергия на шерсть была.
– Наверное, и собак она побаивалась?
– Точно. Визжала как ненормальная.
– И все время один? Свободный обеспеченный красавец-мужчина с отдельной жилплощадью? Что-то не верится. У меня и то иногда романы случаются.
– Ну не без этого. «Без женщин жить нельзя на свете, нет!» – пропел он и проделал небольшое танцевальное па. – Только я их держу на расстоянии. Их только допусти, сразу кантовать начнут, как моя бывшая.
– То есть наслаждаетесь жизнью на всю катушку?
– Где-то так.
– Но ведь человеку нужен человек. Физиологическая близость – это одно. А как же близость душевная? Уверяю вас, что не все женщины похожи на вашу бывшую. Далеко не все. Попадаются, конечно, экземпляры, считающие, что мужчины созданы для удовлетворения их прихотей, но нормальных все-таки больше.
– Мне что-то не встречались!
– Да ну? А какую бы женщину вам хотелось встретить? Ну чтоб не «на расстоянии», а «душа в душу».
Дима задумался.
– Наверное, похожую на маму, – после недолгого раздумья произнес он.
– Удивили! Это все такую хотят встретить. А вот чем ваша мама от других отличается? Что в ней особенного?
– Она заботливая. Ведь обо мне никто никогда, кроме мамы, не заботился. И мне бы хотелось, чтоб жена, когда я болею, проверяла бы губами мой лоб. Как там температура? Чтоб таблетки мне давала. А может быть, даже и уколы ставила. И обязательно чтоб куриный бульон! Больному просто необходим куриный бульон. Моя бывшая никогда обо мне не заботилась. Какой уж там бульон? Она даже и приготовить-то толком ничего не умела.
– Да уж! Не царское это дело!
– Вот-вот. А еще убираться в квартире тоже не царское дело. Это уже я как начал прилично зарабатывать, так домработницу нанял. Хоть дышать в квартире можно стало. А вот мама моя чистюля. У нее всегда порядок, сантехника сверкает, белье белоснежное и окна вымыты. Причем делает она это все легко и непринужденно. А то некоторые уборку в ранг подвига возводят. Да за мной-то и убирать особо не надо. Это сейчас вот только как собака появилась, так грязи прибавилось.
– Ну эта проблема действительно при деньгах теперь легко решается. Домработницы да техника домашняя полезная. Посудомоечные и гладильные машины, пылесосы огромной мощности. Красота!
– Некоторые и при наличии денег в грязи живут и грязь эту не замечают.
– Действительно, тут вы правы.
– Вот я и хочу, чтобы жена моя и чистюлей была, и готовила вкусно, и моей работой интересовалась. Ждала бы меня домой с ужином. Брала бы портфель в прихожей, целовала бы меня и расспрашивала, как прошел день.
– Но она же советы давать начнет.
– Ну мне мама всегда правильные советы давала, может, и жена такая толковая найдется? Хотя, может, я слишком многого хочу? И таких в природе не существует?
– Обязательно найдется. Ваша же мама нашлась для отца вашего. Но я надеюсь, жена ваша будущая должна быть помладше вашей мамы?
– Да уж, хотелось бы! – Дима хмыкнул. – Я бы ребеночка еще хотел. Девочку. Два парня-то уже есть.
– А внешне?
– Внешне?
– Ну да! Или она тоже должна на вашу маму походить?
– Ну мама-то у меня самая красивая, но мне блондинки уж очень нравятся. С детства. Как блондинку вижу, так, считай, полдела сделано.
– А бывшая блондинка была?
– Ага. И не только она. Я «на расстоянии» тоже исключительно с блондинками дело имею.
– М-да. Но нужная вам блондинка должна любить собак.
– Определенно.
– А вы вокруг себя не смотрели? Не исключено, что такая толковая, заботливая, умеющая вкусно готовить аккуратная блондинка есть среди ваших знакомых.
– Думаете?
– В большинстве случаев так и бывает. Люди все время считают, что все их желания просто несбыточны, и из-за этого совершенно не замечают это сбывшееся желание у себя под носом.
– Наверное, вы опять правы. Похоже, действительно, одна такая есть. – Дима задумался.
– Тогда не упустите. Эти блондинки, знаете ли, очень ветрены, пока своего мужчину не встретили. Может увлечься кем-то другим, и вы останетесь на бобах. Пока вам там следующую блондинку организуют. – Собеседник помахал рукой в воздухе у себя над головой. – Это ж дело непростое.
– Но мне кажется, она, блондинка эта моя знакомая, меня всерьез совершенно не воспринимает. Критикует все время.
– По делу критикует?
Дима ненадолго задумался:
– Да, наверное, все-таки по делу.
– Вот видите. Она ж вам уже советы дает. А кроме того, хочет вас улучшить. Значит, уже заботится.
– Вот никогда бы не подумал! – Дима озадаченно посмотрел Собеседнику в глаза.
Глаза были внимательные и добрые. На душе почему-то вдруг стало легко, и появилась твердая уверенность, что все будет хорошо.
– Хватайте эту женщину. Желаю вам удачи! – Собеседник пожал Диме руку. – Приятно было познакомиться.
– Еще увидимся! – Диме почему-то не хотелось расставаться с этим Собеседником.
– А как же! – Собеседник свистнул своему Баллону, и они направились к выходу из лесопарка.
После развода с Котельниковым у Ирки вдруг начались проблемы с дочерью. Инга безоговорочно приняла сторону отца, даже несмотря на то, что тот честно признался, что встретил другую женщину. Инга тут же заявила, что это ни капельки не удивительно, так как у матери, оказывается, просто несносный характер. И вообще, странно, как еще отец продержался так долго и не свинтил раньше. Это у коммуникабельной и обаятельной Ирки Федотовой несносный характер? Даже такой важный специалист по управлению персоналом, как Виноградова, всегда говорила, что характер у Ирки просто ангельский. Такой, что она запросто может ужиться с гремучей змеей. Похоже, Котельников и Инга почище этих самых гремучих змей будут, раз Ирка их в плане совместного проживания не устраивает. Вон сколько раз уже Инга грозилась из дома уйти. Хотя вот если бы Котельников сказал дочери, что встретил не одну другую женщину, а несколько других женщин, тогда, может быть, в голове у Инги и сложился бы некий пазл. Но на момент развода Ирка и сама не предполагала, что ее супруг столь любвеобилен. Это уже потом, когда девицы в окружении ее бывшего мужа стали меняться, как картинки в калейдоскопе, Ирку стали терзать подозрения. Уж не была ли она на протяжении всей их совместной жизни той самой дурой, которая сидит со своим борщом и компотом, вглядываясь в темноту за окном в ожидании мужа с работы. Ждет не дождется. Для чего, спрашивается? А чтобы наделить его той самой важнейшей женской мистической энергией. Чтоб попер он в неведомые дали, на штурм новых вершин. Он и прет, только попутно эту ее энергию разбазаривает на всякую хрень. Тьфу ты господи! Да еще в самый фиговый, в самый безобразный момент жизни твоя же собственная кровинушка поворачивается к тебе спиной и говорит, что ты сама во всем виновата. Ох уж эти папины дочки! В присутствии отца Инга всегда ведет себя паинькой. «Шу-шу-шу», «муси-пуси». Это она Ирке постоянно концерты устраивает, да такие, что иногда хочется схватить ремень и отходить почти взрослую девицу по мягкому месту. Вот если б у Ирки, как у Виноградовой, был сын…
Все утро понедельника Инга металась по квартире в поисках билета и загранпаспорта. Весь класс в полном составе вылетал в Лондон. Иначе практиковаться в английском языке, по мнению руководства гимназии, было категорически невозможно. Действительно, и как это Ирке удалось закончить свой филологический без практики в Лондоне? Готовиться к поездке начали практически за год. Наконец утвердили маршрут, программу, а самое главное, стоимость. Это Ирка Федотова – владелица сети магазинов – может легко отправить дочь хоть на Луну, только б ее две недели или хотя бы дней десять не видеть.
Правда, в гимназии, где училась Инга, детей бедняков не наблюдалось, однако некоторые вполне себе респектабельные люди пытались с организаторами поездки торговаться. Денег для своих чад они не жалели, но в силу привычки не могли ни на что подписаться, не отжав чего-нибудь в свою пользу. В результате длительной погони за скидками поездка отодвигалась несколько раз и, к неудовольствию большинства учителей гимназии, передвинулась в итоге на конец мая. Целый месяц у Инги ушел на сборы и перетряхивание гардероба, который категорически не хотел умещаться в чемодан. И вот накануне отлета она куда-то засунула паспорт и билет. Ирка, полностью готовая к выезду в аэропорт, сидела в прихожей и курила, наблюдая за беготней дочери по квартире. Инга уже перетряхнула чемодан и сумку, а теперь билась в истерике, поочередно выдвигая ящички своего стола.
– Ну что ты сидишь? – рявкнула она на мать, в очередной раз пробегая мимо Ирки. – Помоги давай!
– Это, надо понимать, ты меня так просишь? – полюбопытствовала Ирка.
– Знаешь что! – Инга резко тормознула и встала перед Иркой, скрестив руки на груди. – Вот сейчас возьму и никуда не поеду. – Она демонстративно уселась в кресло напротив матери.
– Ой, боюсь, боюсь. – Ирка закрыла лицо руками.
– Мам! Ну кончай издеваться, – заныла Инга.
– Я не издеваюсь. Вот ты сейчас села. Это уже хорошо. Теперь подумай спокойно, куда ты могла вчера сунуть документы.
– Ну куда, куда! Черт его знает куда!!! – Голос Инги зазвенел. Значит, слезы уже не за горами.
– Я ж говорю – спокойно. Без истерики. Давай, вспомни.
Инга нахмурилась. На лице ее отразился сложный мыслительный процесс.
– Хорошо. Включим логику. Ты собрала чемодан и сумку. Скажи, почему ты не положила документы в сумку?
– Не знаю.
– Не тупи. Ты наверняка не была уверена, что поедешь с этой сумкой.
– Точно! – Лицо Инги посветлело, и Ирка подумала, что дочка ее еще, в сущности, дите. Правда, дите это с большими претензиями. – Я думала, что если поеду в синих балетках, то возьму синюю сумку. – Инга сорвалась с места и кинулась в свою комнату.
Ирка, глядя ей вслед, глубоко вздохнула. В комнате Инга пробыла недолго.
– Нету! – На расстроенную физиономию ребенка было жалко смотреть.
Ирка глянула на часы. Еще немного, и они опоздают.
– Правильно. С чего бы документы вдруг там оказались? – Ирка встала с кресла и открыла дверь в гардеробную. – Угадай, что бы ты надела в любом случае?
– Куртку джинсовую! – Инга расцвела улыбкой.
Ирка достала из гардеробной куртку и отдала ее Инге. В нагрудном кармане обнаружился и паспорт, и аккуратно сложенный билет.
– Я вспомнила! Точно. – Инга натянула куртку, крутанулась перед зеркалом и явно осталась собой довольна. – Ну, двинули?
Ирка пожала плечами:
– Ты считаешь, что на дорожку мы уже посидели?
Инга со вздохом плюхнулась обратно в кресло. Ирка тоже села.
«Вот так вот! Никакого «спасибо тебе, дорогая мамочка», – думала Ирка, разглядывая потолок.
– Спасибо тебе, дорогая мамочка! – Инга подпрыгнула с места и поцеловала Ирку.
В аэропорту Ирка сдала дочь с рук на руки учительнице английского языка и с легким сердцем отправилась на работу. Головной офис сети Ирка оборудовала в одном из своих магазинов. Она очень гордилась этим местом. Магазин был первым, удачно купленным не отцом, а лично Иркой. Он находился в небольшом доме на Суворовском проспекте. Дом пошел на реконструкцию, и Ирка вовремя подсуетилась, войдя в долю. В результате реконструкции Федотовым отошел большой магазин с огромными витринами на первом этаже и офисные помещения на втором. Третий и четвертый этажи дома занимали несколько квартир, проданных вторым дольщиком разным уважаемым людям. У дома даже был собственный закрытый двор с парковочными местами. Со временем Ирка стала жалеть, что не выкупила у второго дольщика весь дом целиком, ведь с момента реконструкции цены на недвижимость выросли в несколько раз. На втором этаже Ирка оборудовала небольшой склад, комнату отдыха для персонала, свой кабинет и несколько комнат отдала под бухгалтерию.
За свою бухгалтерию Ирка была совершенно спокойна, потому что главным бухгалтером в сети магазинов семьи Федотовых вот уже десять лет работала Тамара Федоровна Кранк. Женщина весьма упитанная и основательная, внешне похожая на жизнерадостного колобка. Учет у Тамары Федоровны был налажен идеально. И не только бухгалтерский и налоговый, но и внутренний, то есть реальный. Конечно, Федотовы торговали с прибылью, но прибыль бы эта была исключительно отрицательной, если бы они платили все налоги и пошлины, которые с них хотело получить государство! И вот в сокрытии реальных доходов сети магазинов от государства одну из первых скрипок играла Тамара Федоровна. За что и получала соответствующую приличную зарплату. Хотя приличные зарплаты получали у Федотовых все. Ведь это только странные люди, заседающие в Думе, могут думать, что предприниматель уходит от налогов исключительно с одной целью: нажиться, чтобы накупить себе особняков за рубежом. Это они путают бизнесменов с ворами. А настоящий предприниматель в первую очередь от налогов уходит, чтобы коллектив прокормить. То есть тех прокормить, кто в него поверил и пошел за ним, создавая ту самую пресловутую добавочную стоимость. И прокормить достойно. Именно поэтому устроиться на работу к такому настоящему очень непросто, и уж если кто устроится, то работает, работает и работает. Только глазами вращает, слушая об ужасах, которые в других местах творятся. Слушает-то слушает, а зарплату в конверте получает и радуется этому, как совершенно несознательный элемент.
Сеть магазинов Федотовых была именно таким местом. Деньги тратились на заработную плату и на открытие новых торговых точек. Ирка дивидендов не получала. Работала за зарплату. Родители все-таки небольшие дивиденды получали, но при этом тоже работали, подменяя Ирку там, где это требовалось. Коллектив был постоянный и дружный. Полностью из несознательных элементов. Элементы эти считали, что лучше сейчас получать нормальную зарплату, с которой можно оплатить и врачей, и лекарства, и в отпуск съездить, и старикам подбросить, чем слушать сказки о том, как прекрасно будет жить, если все будут платить налоги. Знаем, знаем, как все чудесно в Пенсионном фонде обустроено. С гранитом, мрамором и компьютерами «Эппл», вот только пенсионеры там ни при чем. Так что мы покамест своих пенсионеров сами содержать будем, да о собственной старости как-нибудь позаботимся. Ирка Федотова от родного государства никогда ни копейки не получала и делилась с ним поэтому в разумных пределах. Очень разумных.
Вся предыдущая неделя была посвящена документальной проверке торговой сети Федотовых налоговой инспекцией. Проверка была плановая, Тамара Федоровна чувствовала себя уверенно, и Ирка за результаты совершенно не волновалась. С документами у Тамары Федоровны всегда все было в полном ажуре. И действительно, к пятнице был уже составлен акт о том, что в ходе проверки выявлены разные мелкие недочеты. Тамара Федоровна всегда разную мелочовку в этих актах допускала для достоверности. Иначе налоговая могла обозлиться и прислать городскую проверку, а то и московскую. В этом не были заинтересованы ни бухгалтеры, ни инспекторы. Так что приходили к консенсусу. В пятницу Ирка акт документальной проверки подмахнула, и Тамара Федоровна вечером отвезла его в налоговую инспекцию.
Когда в понедельник, проводив Ингу, Ирка приехала из Пулкова на работу, Тамара Федоровна была уже там и поджидала Ирку с явным нетерпением.
– Ир, мне в пятницу чего-то зараза эта, которая проверку проводила, шибко не понравилась. – Тамара Федоровна выскочила в коридор и засеменила следом за Иркой в ее кабинет.
– Вы как Дон Кихот и Санчо Панса, – засмеялась Иркина секретарша Вера, увидев рядом высоченную худую Ирку и низенькую упитанную Тамару Федоровну.
Тамара Федоровна махнула пухлой ручкой в сторону секретарши:
– Молчи, Верка, вот случится с тобой климакс, я тогда на тебя посмотрю.
– Не дождетесь, – расхохоталась Вера, показывая красивые белые зубы. – Ирина Сергевна, вам кофе сварить?
– Свари. Мне кофе, а Тамаре Федоровне чай с лимоном и без сахара. – Ирка пропустила Тамару Федоровну вперед и закрыла дверь.
– Ты про какую такую заразу мне талдычишь? – поинтересовалась Ирка у Тамары Федоровны, усаживаясь в кресло за своим рабочим столом. Сумку она привычно пристроила, выдвинув один из ящиков.
– Про документальную. – Тамара Федоровна угнездилась на стульчике напротив Ирки.
– Эта та с отекшей мордой и мочалкой на голове? – Ирка отодвинула в сторону бумаги, освобождая место для чашек. – Алкоголичка с виду?
Тамара Федоровна хихикнула и кивнула.
– Чего она?
В кабинет вошла Вера с подносом и принялась расставлять чашки на столе у Ирки.
– Говорит, что вроде бы у нас все чисто, с упором на оборот «вроде бы», но у нее есть некоторые сомнения, о которых она вынуждена будет доложить по инстанции. – Тамара Федоровна закатила глаза и поджала губки, а Ирка тут же представила противную бабу из налоговой.
– Артистка ты, Тамара Федоровна, такой талант в бухгалтерии пропал!
– Почему пропал? Ничего не пропал. Я когда с документами мухлюю, всегда себе процесс живо так представляю. С маленькими такими человечками. Как в мультике. Вот человечек на таможне брови хмурит, в таможенную декларацию глядит и не видит там ничегошеньки, а вот другой, документы нам принес, а вот третий сидит на кассе, глаза пучит и никак в толк не возьмет, чегой-то выручка такая маленькая нынче. Я это все представляю, верю в это, а потом и вру себе за милую душу. – Глаза Тамары Федоровны стали при этих словах чрезвычайно круглыми и честными.
– Так ты у бабы этой выяснила, что за смутные сомнения ее терзают?
– А как же! Чтобы я да не выяснила! Она, видишь ли, никак не может понять, на какие шиши ты купила свой последний магазин. И не только последний… – Тамара Федоровна многозначительно посмотрела на Ирку и отхлебнула чая.
– А какое это отношение имеет к документальной проверке деятельности предприятия? Оно же у меня магазин арендует.
– Никакого. Это имеет отношение исключительно к тебе. Дивиденды ты не получаешь, зарплата у тебя по официальным данным весьма скучная, арендная плата, которую ты за магазины от предприятия получаешь, скромная, только-только покрывает эксплуатационные издержки.
– Правильно, они и так с меня подоходный налог берут. С этой арендной платы. Их мои эксплуатационные издержки не волнуют, пока я частным предпринимателем не зарегистрируюсь. Как будто у рядового гражданина затрат на содержание имущества нет!
