Текст книги "Кикимора болотная"
Автор книги: Ирина Мясникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Она внимательно выслушала вполне разумные предложения адвокатов, закурила очередную сигарету, выпустила дым Левшукову в лицо и сказала:
– Не пойдет.
Алексей Николаевич молчал, предоставив возможность адвокатам самим пообщаться с этой валькирией.
– Почему? – поинтересовался адвокат.
– Не пойдет, и все. – Марина пожала плечами.
«Да, – подумал Левшуков. – Адвокаты, похоже, не предусмотрели, что она может просто упереться, как баран».
– А каковы ваши условия?
– Я пришла без адвоката, мне трудно сформулировать свои требования, но я хочу акции, все.
– Но вы же понимаете, что это невозможно. – Брови адвоката от простецкой наглости его визави удивленно полезли вверх.
– Почему это? – поинтересовалась Марина, доставая из сумочки зеркальце и помаду, такую же ядовито-красную, как и ее ногти. Она подкрасила губы и уставилась на Левшукова.
– Господа, – сказал Алексей, ему уже надоел весь этот спектакль. – Давайте не будем терять время. Мне все ясно. Супруга моя на мирное урегулирование явно идти не собирается. Так что пусть все решает суд.
– Американский? – поинтересовалась Марина. – Или английский?
– Почему? – удивился Левшуков. – Наш, российский. Самый гуманный суд в мире.
– А вот это видел? – Марина показала ему кукиш. – Можно подумать, у тебя собственность на родине зарегистрирована. Или ты, пока то да се, меня кокнуть собираешься?
Левшуков подумал, что, может быть, это и было бы самым простым и приятным решением проблемы. Ему захотелось кокнуть ее прямо здесь, не теряя времени даром.
– Марина Васильевна, ну зачем же вы так? Никто вам телесные повреждения наносить не собирается, – поспешил вступить в разговор адвокат. – А разве недвижимость вашей семьи, в том числе и руководимые вами интерьерные салоны, находятся в Лондоне? Кроме того, акции холдинга, на которые вы претендуете, также зарегистрированы не в Лондоне, а здесь, в Санкт-Петербурге. Если у вас есть сведения о каком-либо имуществе, принадлежащем семье Левшуковых и находящемся за рубежом, будьте любезны, сообщите. Нам об этом ничего не известно. Более того, вы сами и ваш супруг являетесь гражданами России, чего ж вам разводиться-то в Лондоне? С какого перепуга?
– Это она журналов с картинками начиталась, – не удержался Левшуков. – Там все приличные люди в Лондоне разводятся.
– Я должна посоветоваться со своим адвокатом. – Марина сузила красивые глаза, отчего стала особенно похожа на змею, и зло посмотрела на Левшукова.
– Советуйтесь, пожалуйста, только не затягивайте. – Адвокат стал укладывать бумаги в папку.
– Уж как получится. – Она встала, и все присутствующие, кроме Левшукова, вскочили.
Помощник адвоката подал Марине шубу. Она надела ее, сверкнула злобным глазом в сторону Левшукова и вышла.
– Тяжелый случай. – Адвокат сел обратно в кресло и тяжело вздохнул. – Эта по дурости может сильно навредить. У вас же с Ковалевским врагов полно, могут воспользоваться.
– Безусловно, поэтому ее необходимо убедить, и по возможности без меня. Я для этой леди «ни ред» являюсь серьезным раздражителем.
– На сколько вы готовы уступать? Собственно, что готовы отдать?
– Все, кроме акций. Они – моя жизнь. Я их заработал. Более того, она на протяжении всей нашей совместной жизни регулярно, извиняюсь за выражение, просирала мною заработанное! И продолжает просирать!
– А если она потребует ваш дом на заливе? Я знаю, как он вам дорог, но и она тоже это знает. Развод – штука очень болезненная.
– Сам виноват, неразборчив был в связях по молодости. Вот со стервой и связался. Так что дом отдам. – При этих словах Левшуков почувствовал боль в сердце. Он достал валидол и сунул его под язык. – Но лучше деньгами.
– Сделаем все, что сможем, берегите себя. – Адвокат встал и пожал Левшукову руку. – Ну, не убивать же ее, в самом деле!
Левшуков ухмыльнулся и взялся за сердце.
– Вы надолго в Питер?
– Пока не знаю, есть кое-какие дела.
– Буду держать вас в курсе. – Адвокат ушел, помахивая своим портфелем. Следом выкатился его помощник с папкой под мышкой.
Левшуков набрал телефон директора строительства комбината под Мурманском. Эта стройка очень беспокоила Левшукова. Подрядчик в принципе был проверенный, имел солидный референц-лист и отличные рекомендации, а кроме того, небольшая часть его акций тоже принадлежала Мише Ковалевскому. Однако, несмотря на это, с самого начала стройка шла как-то наперекосяк, постоянно возникали какие-то проблемы и безбожно срывались сроки. Необходимо было разобраться, в чем там дело, и Левшуков понимал, что без его вмешательства не обойтись. Он решил сам поехать к подрядчику, благо подразделение этого «Монтажспецстроя», которое занималось строительством мурманского комбината, находилось непосредственно в Питере.
– Завтра часа в два готов буду подъехать к под рядчикам. Договоритесь, пожалуйста, – распорядился Левшуков, все еще держась за сердце.
– Хорошо. – Директор строительства хотел еще что-то добавить, но Левшуков дал отбой. На сегодня хватит. Марина, как вампир, высосала из него всю энергию. Ему хотелось поехать домой, затопить камин и выпить чего-нибудь покрепче.
Так он и сделал. По дороге он позвонил сторожу и домработнице, сказал, что сегодня ночует в доме, и попросил приготовить чего-нибудь поесть. Ну, не заезжать же всей толпой в ресторан. Он уже привык к своей круглосуточной охране, практически не замечал бравых ребят, но представлял, насколько удивляются окружающие, увидев его в общественном месте, мало того что в черных очках, так еще и в окружении всей команды. Ребятам же тоже надо питаться. Поэтому в рестораны, во всяком случае в Питере, он никогда не ходил, а все необходимые покупки для него делал водитель или домработница Семеновна. Водитель и охрана сопровождали его по всей стране и за ее пределами, и он искренне переживал, что доставляет ребятам столько неудобств. Мало того что у самого никакой личной жизни нет, так еще и людям нормально жить не дает.
Вечером, когда он уже поужинал и умиротворенно сидел у камина со стаканом виски, ему позвонила Марина и стала орать какую-то невыносимую чушь. Он бросил трубку и разозлился на себя за то, что вообще стал с ней разговаривать. Ведь знал, что ничего хорошего она не скажет. Такой замечательный вечер ему испортила! Левшуков оделся и пошел прогуляться к заливу. Тут же прибежали ребята охраны, ему стало неудобно, что он не дает им отдыхать. Он немного постоял, глядя на занесенные снегом огромные прибрежные валуны. Неужели Марина отнимет у него берлогу? А главное, за что? Ведь он ничего плохого ей никогда не делал!
Над заливом стояла полная луна. Левшуков еще немного постоял на берегу, выругался, плюнул и пошел спать.
На следующий день он сидел в переговорной подрядчика и хотел придушить всех, кого там видел. Особенно этого волоокого павиана, который вот уже около часа распинался о распрекрасности своей распрекрасной компании. Ишь, петух в курятнике. Кругом бабы одни, и вот он перед ними выделывается, павлин драный. Количество бабья в строительной компании Левшукова просто поразило. Правда, директор строительства уверял, что бабье это очень толковое, особенно Эмма. Кто ж из них Эмма? Когда визитками трясли, он даже не запомнил, кто есть кто. После павиана начал выступать какой-то нудила. Этот, наоборот, говорил о трудностях. Создалось впечатление, что ребята оттачивали свое мастерство на комсомольских собраниях. Сидевшая напротив Левшукова девица спустила очки на кончик носа и чего-то рисовала у себя в ежедневнике. Девица была хорошенькая, очень даже эффектная. Может, она Эмма и есть? Хорошо бы. Было видно, что девице осточертели и павиан, и нудила, и она боролась со сном, как могла. Наконец девица не выдержала и захихикала каким-то своим мыслям. Да, наверное, все-таки Эмма не она. Толковая бы так нагло хихикать на совещании не стала, особенно зная, что заказчик компанией очень недоволен. Левшуков решил, что уже довольно потратил своего драгоценного времени, и хлопнул ладонью по столу.
– Что-то я не поняла! – сказал он с ударением на первом слоге. Среди этого хихикающего бабья местечковый акцент показался ему наиболее уместным.
Девица посмотрела на него с интересом и захихикала пуще прежнего. Ну а потом он ее обидел, обозвав развеселой барышней. Она в ответ продемонстрировала ему, что вовсе не дура, а наоборот, очень даже центровая фигура в этой распрекрасной богадельне, даже попыталась рассказать ему, что он сам дурак и компания его – рассадник расслабленных бюрократов. С этим он был очень даже согласен. С того момента, как Левшуков отошел от непосредственного руководства, на предприятии слишком много внимания стали уделять каким-то формальным процедурам. Вернее, не каким-то, а вполне определенным. Сертификация по международной системе менеджмента качества, видите ли, без этого невозможна! Тьфу ты, прости господи! От слова «менеджер», а тем более «менеджмент» Левшукова, говоря языком близнецов, просто плющило и колбасило. Ведь куда ни плюнь, обязательно попадешь в менеджера, который этим самым менеджментом занимается. А тут и вовсе менеджмент качества, ядрена кочерыжка. Нет чтобы просто сказать – управление этим самым качеством, хотя кому оно, это управление, на хрен нужно в условиях российской действительности? Они б еще советский знак качества достали и присобачили куда-нибудь. От безделья это все и от хорошей сытой жизни. Ну и, знамо дело, чтоб проходимцам всяким было чем на кусок хлеба заработать за счет этой самой сертификации. Мол, все должны теперь быть сертифицированными, иначе мы с вами играть не будем. Особенно иностранцы теперь несертифицированных поставщиков как чумы боятся. Если торгуете чем ни попадя на иностранном рынке, то будьте любезны, сертифицируйтесь. А за сертификацию заплатите, и не раз. Мы к вам с проверкой придем и посмотрим, как у вас все процедуры выполняются, и если менеджер ваш, не дай бог, бумаги на столе у себя не слева направо перекладывает, а справа налево, то шиш вам будет, а не сертификация. Некачественные вы поставщики. Пошли вон!
Вот и понеслось… Такая галиматья и волокита организовалась, ничем не хуже, чем в государственных учреждениях. Левшуков с тоской вспоминал перестроечные годы, когда вопросы решались оперативно, устные договоренности имели вес и доверие между партнерами не зависело от формальных стандартов, хоть и международных.
И неужели при строительстве собственного комбината нельзя слегка наплевать на процедурные вопросы?
Безусловно, то, что лето было упущено и нулевой цикл ушел в зиму, полностью вина его сотрудников. С этим необходимо разобраться. Директор строительства явно слабоват. Уж у себя-то в родном холдинге всяко можно добиться ускорения всех процессов по согласованию. А даже если и по процедурам этой самой чертовой системы менеджмента качества! Левшуков прекрасно еще с советских времен знал, что к любой бумаге должны быть приделаны ноги.
Но больше всего эта хорошенькая девица огорошила Левшукова тем, что сроки строительства можно все-таки наверстать, но для этого необходимо согласовать съезд с федеральной трассы. Вот этого ему делать совершенно не хотелось. Согласовывать чего-то на федеральном уровне – это мука, деньги и опять же время. Хотя было ясно, что барышня эта прекрасно представляет, о чем говорит. Ну да, когда в альтернативе у тебя зимник через болота, то не исключено, что согласование все-таки получится быстрее, а может, даже и дешевле обойдется. Так что симпатичная девица, в общем и целом, несмотря на свое хихиканье, была, видимо, тоже толковой, как и неизвестная ему Эмма. Однако потом она, наверняка в ответ на «развеселую барышню», попыталась обидеть его, пройдясь по его темным очкам. Но когда он ей объяснил, что к чему, она вдруг очень мило сконфузилась, покраснела и ушла. Левшукову даже показалась, что она вот-вот заплачет. Эммой же оказалась энергичная тетка лет шестидесяти, которая ему очень понравилась. Действительно, толковая. Странное дело, но развеселая девица почему-то не шла у него из головы. Понятное дело – хорошенькая, но мало ли их, хорошеньких, было на его жизненном пути. Вон хоть жену его взять, та ж и вовсе красавица, хоть сейчас в кино снимай. Идеально любую стерву изобразит. Наверное, вот оно! Чувствовалось, что девица эта была совсем не стерва. Она так замечательно растерялась и покраснела. Вроде бы к тому же и умненькая. Как ее хоть зовут-то?
Левшуков полез в карман пиджака и достал кучу визиток, полученных на совещании. Ага, вот Эмма, а вот и она – Анастасия Михайловна Зайцева. Исполнительный директор. Понятно, она за волооким павианом мусор убирает, конюшни подчищает. Такие обычно, как выражается современная молодежь, на ботаничек похожи. Женщины-солдаты без намека на личную жизнь. Ручки-ножки как палочки, носы длинные, лица унылые и очки на носу. Да! И пучочек из волос какой-нибудь на голове. А эта хоть и в очках, но хорошенькая и какая-то вся живая, что ли.
ВЛИЯНИЕ ЛУНЫ НА КИКИМОР
На следующий день Тася с Дуськой и Штукина с Валериком выехали домой с Вериной «дачки» довольно поздно. Вера все никак не хотела их отпускать. В результате договорились, что, когда Сельдерей свалит наконец в свой Китай, Вера с Леной приедут к Тасе, и они предадутся разврату с водопроводчиками. Разврат планировался в виде совместного посещения близлежащего ресторана и распития там спиртных напитков. На этот раз решили пока обойтись без самих водопроводчиков, хотя Штукина настаивала на том, чтобы вместо водопроводчиков подогнать парочку своих сослуживцев. Не полковников, конечно, но майоров в самом соку всенепременно.
Наконец, они в очередной раз расцеловались с Верой и Сельдереем и тронулись в путь. Выехав с проселочной дороги на шоссе, на обочине они увидели БМВ и растерянного младшего Сельдерея рядом. Тася притормозила и поинтересовалась, что случилось. Оказалось, что у Сельдерея-младшего в его модной машине загорелся датчик повреждения его не менее модных колес, и младший, согласно выданной ранее отцом инструкции, что делать при неполадках, ждал теперь техпомощь из города.
«Слава богу, хоть папочку в выходной день постеснялся побеспокоить! Значит, еще не совсем потерян для общества», – подумала Тася.
– А ты не пробовал подкачать колесо и доехать до шиномонтажа? Тут в Сестрорецке не дале ко, зато получится гораздо быстрее и дешевле. – Пришлось немного подучить не приспособленную к жизни молодежь.
– Так разве можно? Это же колеса «Ранфлэт», – удивился Сельдерей-младший.
– Эх, темнота, конечно можно. Кстати, колеса «Ранфлэт» устроены таким образом, что ты можешь на поврежденном колесе хоть до города доехать. Главное – сильно не гоняться. Тебе разве в техпомощи этого не сказали?
– Нет! – Младший Сельдерей таращил удивленные васильковые глаза и был в этот момент очень похож на молодую Веру. Настоящий красавчик. Эх, девки, держитесь! Не исключено, что и ее Дуська перед этими красивыми глазками не устояла.
– Знаешь, мастеровые люди иногда с удовольствием разводят богатеньких лохов типа тебя.
Младший обиженно надул губы.
– А чтобы этого не случалось, – продолжила Тася свою поучительную речь, – необходимо иногда букварь почитывать. Я имею в виду книжечку с картинками по устройству своего автомобиля. У тебя наверняка такая в бардачке лежит. Ее всем при покупке автомобиля выдают. Я вообще предполагаю, что датчик у тебя загорелся от какого-нибудь удара или толчка. Такое бывает, когда по проселочной дороге на большой скорости по ямам скачешь. Вот когда машину себе сам купишь, на свои заработанные денежки, тогда по ямам уже точно скакать на ней не будешь! Однако стоит все-таки доехать до шиномонтажа, проверить давление в колесах, а потом посмотреть все в том же букваре, что делать, если датчик загорелся сам собой. Наверняка там какое-нибудь простое решение есть, типа кнопку специальную нажать или включить и выключить двигатель.
Младший радостно засмеялся:
– Или фарами помигать? Спасибо, тетя Тася.
– Не за что! Знай и люби родной автомобиль.
Когда Тася возвращалась к своей машине, она увидела в окне довольное Дуськино лицо. Дуська корчила младшенькому рожи и хихикала.
– Ну что? Съел Петрушка! – заявила она Тасе, когда та уселась на свое водительское место. – Я ведьма, я ведьма! У-у-у-у! А-а-а-а! Нет, ты видела, ты видела! Колесо-то прокололось! У-у-у-у! Теперь и сессию не сдаст, Петрушка Сельдереевич!
– Никакая ты не ведьма! И руками машешь, как мельница. Прекрати, ты мне рулить мешаешь, – возмутилась Тася. Ей почему-то захотелось дать дочери подзатыльник. – Ишь, ведьма выискалась. Сопля астраханская. Ты что, в Сельдерея-младшего втюрилась?
С заднего сиденья послышалось ехидное хихиканье Валерика.
– Вот еще! – возмутилась Дуська.
– А чего тогда к нему пристаешь?
– Я не пристаю, это он дразнится.
– Значит, дразнится. А больше он ничего тебе плохого не сделал?
– Этого мало?
– Мало! Для того, чтобы язык свой распускать и мысли злобные в голове выращивать, чрезвычайно мало.
– А по мне так вполне достаточно, будет теперь знать, как задираться!
– Хорошо. А если, пока он колесо подкачивает или техническую помощь поджидает, к нему на пустой дороге бандиты подъедут, дадут по башке и машину его дорогую отнимут? Не многовато ли за то, что дразнится?
– Я ему такого не желала. Про бандитов. Это ты сама придумала. – Несмотря на свои слова, Дуська хлюпнула носом. Видать, представила младшего Сельдерея бездыханным на снегу.
– Нет, это ты, Дуся, пожелала, чтоб он проколол колесо, но последствия своего желания не предусмотрела. Причем продолжаешь желать, чтобы он еще и провалил сессию. Вот провалит он сессию, выгонят его из института, тогда напьется он с горя, упадет в сугроб и замерзнет. Неужели ты его так ненавидишь?
– Нет. – Дуська уже почти ревела. Ничего, пусть в следующий раз подумает, прежде чем словами кидаться.
– Ох! – тяжело вздохнула на заднем сиденье майор Штукина. – Я чуть ли не каждый день, когда сводку читаю, слезами умываюсь. Сколько их в сугробах замерзает, бедняжек этих! Особенно после сессии.
– Я не хотела, – заскулила Дуська. – Я ж не подумала, что он в сугроб пойдет.
– Вот и пожелай сейчас, чтобы у него все было хорошо. Чтобы до дома доехал благополучно, без приключений, сдал сессию и женился потом на хорошей девушке.
– Желаю, очень желаю, чтобы Петрушка Сельдереевич колесо заделал, домой вернулся и засел за учебники, а потом хорошо сессию сдал.
– А девушка?
– Обойдется! И так хорошо.
– Ну ладно.
– Значит, ты, мамочка, все-таки согласна, что я ведьма и мои желания сбываются всегда, а не только на полнолуние?
Ну что ты будешь делать с этой девицей! Тася усмехнулась:
– Никакая ты не ведьма, ты – кикимора. Болотная.
– Ура! Я кикимора. Мам, знаешь, что кикимора – это незаконнорожденная дочь земной девушки и огненного змея. Народное творчество, по-научному – фольклор, зря не скажет. Выходит, папа у меня огненный змей?
– Дуська! Отец у тебя вполне законный и всем известный Андрей Владимирович Зайцев. Он хоть и змей, но, скорее всего, подколодный, а никакой не огненный.
– Это я доподлинно могу подтвердить. Как майор милиции тебе ответственно заявляю: отец твой – змей подколодный. Если что, могу и справку дать, – вмешалась в разговор Штукина.
– Ага! А вот про маминого папочку науке ничего не известно. Он-то как раз огненный змей и есть. – Дуська аж подпрыгнула на сиденье.
– Вполне возможно! С твоей бабушки станется.
– Чего?
– Незаконно согрешить с огненным змеем.
– А я вот все больше с зеленым змеем грешить предпочитаю, – опять встряла Штукина. – Понимаю, что незаконно, особенно если на службе, но ничего поделать с собой не могу.
В зеркале заднего вида Тася увидела, как Валерик открыл рот и уставился на мать.
– Да ну вас, тетя Лена, чего вы на себя наговариваете. – Дуська обернулась и покачала головой. – Валерка! Рот закрой, твоя мама шутит. А вот моя мама по всему выходит настоящая кикимора. Тогда я – кикиморская дочка, а бабушка наша непутевая – кикиморская мать.
– Точно, – согласилась с Дуськой Штукина. – А я ужасная и беспощадная баба-майор, и подруга у меня кикимора! Экие мы с вами тут сказочные персонажи собрались.
Дуська захихикала.
– Подождите! Кикимора обязательно должна быть замужем за лешим, – спохватилась она. – Папа мой, мамин бывший муж, лешим быть никак не может. Мы ведь уже знаем, что он подколодный змей. А кто же леший?
– Валерка, наверное, – задумчиво сказала Штукина. – У бабы-майора сын всенепременно должен быть лешим.
– Ага! Особенно если баба-майор с зеленым змеем крепко дружит, – согласилась Тася. – Валерка, возьмешь меня замуж?
– Конечно, возьму, вот только подрасту, школу закончу, выучусь на олигарха и сразу буду жениться. – Перечисляя предстоящие действия, Валерка загибал пальцы.
– О! Я ж говорила – Шерманы плохому не научат! – Штукина погладила сына по голове. – Молодец, сынок, прежде чем жениться, надо научиться деньги лопатой загребать. Так что, Тася, на нашего лешего в ближайшее время не рассчитывай.
Тася тяжело вздохнула:
– Жалко, а я уж было понадеялась, что вот он – леший моей мечты! Прямо на заднем сиденье затаился. – При этих словах она подмигнула Валерке в зеркало заднего вида.
Валерка подмигнул в ответ.
– Мам, а у тебя тоже желания исполняются? – поинтересовалась Дуська.
– Обязательно. Я же кикимора, ты забыла?
– Тогда все просто! Желай давай, чтобы встретить лешего богатого и красивого.
– Нет.
– Почему?
– Я желаю, чтобы леший мой был умный и добрый.
– Это, конечно, хорошо, но еще бы был богатый и красивый.
– К уму богатство само собой приложится, а вот красота красивая иногда делу только помеха. Начнет красавчик перед зеркалом вертеться, костюмы примерять, тут его подельщики и облапошат. Останется ему только в горе на диване лежать, как принцу в изгнании. Мы одного такого красавца уже знаем. А уж лешему красота так и вовсе ни к чему. Где ты красивого лешего видела?
– Это я не подумала.
– Вот то-то и оно. Когда желание желаешь, всегда думай, как оно повернется, как других людей заденет. Поэтому лучше от пожеланий, тем более вслух, воздержаться. А уж обижать людей своими желаниями и вовсе никуда не годится. Злые желания имеют свойство возвращаться.
– А если меня обидит кто? Вот хулиган Рытиков, например. Он меня позавчера дылдой обозвал и в тетрадь плюнул, когда я ему списать не дала. Мне тогда очень захотелось, чтоб он с лестницы упал. Так он после уроков прямо и свалился.
– Если твоя реакция ровно такая же, как и обида, тогда все в порядке. А вот если бы Рытиков твой, не дай бог, ногу сломал, то тогда ждала бы тебя, Дуся, беда неминучая. Так что думай, чего желаешь, и взвешивай.
Дуська задумалась, глядя на пролетающие за окном заснеженные поля.
– Кстати! – вспомнила Тася. – Пора бы уже пожелать учительнице физики скорейшего выздоровления.
– Желаю. Пусть уж выздоравливает, – со вздохом сказала Дуська.
