Текст книги "Загадочный перстень"

Автор книги: Ирина Глебова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Ирина Глебова
ЗАГАДОЧНЫЙ ПЕРСТЕНЬ

ГЛАВА 1

В семь утра прозвенел дверной колокольчик. «Рановато, – подумал Викентий Павлович. – А впрочем…»

Зеркало большой ванной комнаты отразило дрогнувшие в усмешке губы под мягкими светлыми усами. Но лицо тут же вновь застыло неподвижно, потому что на щеках ещё белела неубранная бритвой пена. Впрочем, процесс бритья заканчивался. Петрусенко поморщился под обжигающей струёй одеколона, быстро причесался.

В прихожей, с выражением смиренного ожидания, стоял городовой Карасик.

– Это ты, дружок? – спросил Петрусенко. – Заступил или окончил дежурство?

– Окончил, господин следователь, – браво ответил тот. – Вот к вам напоследок заскочил, с вызовом.

– Ясное дело, с вызовом… Пошли на кухню, нас там завтраком накормят по быстрому.

– Благодарствую, Викентий Павлович!

Городовой не стал отказываться. Он знал: у следователя Петрусенко в доме принимают просто и искренне. Впрочем, в управлении сыскной полиции подобные отношения – от младших чинов до старших, – были нормою. А как же иначе? Они ведь все связаны своей рискованной службой. Никогда не знаешь, кто кого спасёт в трудную минуту.

Запеченные в тесте колбаски и чай с блинчиками уже были на столе.

– Что, друг Карасик, небось с убийством ко мне пришёл?

– Нет, господин Петрусенко… – Городовой дождался, когда хозяин начал есть, и последовал за ним. – Бог миловал! Всего лишь кража.

– Вот как!

Викентий Павлович слегка удивился. Он был следователем по особо опасным преступлениям. Ему, конечно, приходилось заниматься и довольно простыми делами, в том числе и кражами. Но чтоб не подождать каких-то двух часов, когда он сам придет в управление… Прислать дежурного… Из-за кражи?

Утирая губы салфеткой, Карасик похвалил:

– Вкусно кухарка ваша готовит, Викентий Павлович! Да, кража-то у иностранца.

– У какого иностранца, говори подробнее.

– Значит так… Велено доложить: в гостинице Гранд Отель у жены приезжего француза ночью похищено ценное кольцо. Это всё, что известно.

– У француза в Гранд Отеле? – Петрусенко задумался, вспоминая. – Постой-ка… Это, верно, у одного из врачей, приехавших на симпозиум?

– Так точно, – кивнул городовой. – Просили прибыть поскорее. Я пойду, а коляска у ворот вас дожидается, отвезёт…

Когда Викентий Павлович, уже одетый, направлялся к выходу, на площадку второго этажа из своей спальни вышел племянник Митя. Ещё в пижаме, непричёсанный, но глаза живые, любопытные.

– Что, дядя, срочный вызов? Можно я с тобой? Соберусь мигом!

– Не надо, – придержал его жестом ладони Петрусенко. – Дальше будет видно, но сначала я сам.

Юноше было девятнадцать. Он окончил первый курс юридической академии, на днях сдал последний экзамен. Викентий Павлович обещал ему летнюю практику: то есть, брать ассистентом на некоторые свои дела. Это всегда полезно.

Гостиница Гранд Отель на Екатеринославской улице была совсем новой – всего полгода, как открылась. Её владельцы сознательно отказались от чрезмерной шикарности старых отелей, однако не упустили ничего из того, что входило в понятие «современный комфорт». Потому, видимо, именно сюда поселили почётных гостей города – группу известных хирургов из Европы и Америки. Буквально вчера Викентий Павлович читал в «Губернских новостях», что Харьковское медицинское общество в этом году удостоилось чести проводить подобный симпозиум. Что ж, городу было чем гордиться: именно здесь пять лет назад открыл глазную больницу профессор Гиршман – талантливый глазной хирург, врач с мировой славой. К нему поучиться и приехали коллеги из других государств.

Впрочем, Петрусенко ещё третьего дня знал о приезде иностранных врачей. Работники сыска всегда всё узнавали первыми из городских новостей – служба такая. И вот теперь ему доведётся с этими людьми общаться – не в самых лучших обстоятельствах.

Коляска подкатила к крыльцу красивого углового здания гостиницы – пятиэтажного, с шатрообразным куполом. Первое, что увидел Петрусенко, – два новеньких автомобиля, стоящие у входа. И сразу вспомнил: городская управа предоставила их в распоряжение гостей симпозиума на все дни их пребывания. Те же «Губернские ведомости» писали: «Кадиллак и лимузин-бенц – последнее приобретение городских властей. Эти два превосходных автомобиля на всю неделю отданы приезжим знаменитым врачам, для повседневного пользования…» Поднимаясь к дверям отеля, Викентий Павлович мельком отметил, что оба шофёра – на местах. «Отлично, – подумал он. – Может быть, они тоже понадобятся для опроса».

В просторном холле оказалось на удивление тихо. Приглушённый свет, мягкие кресла и диванчики, расставленные вдоль стен и в нишах, навевали спокойное полусонное состояние. Викентий Павлович оглянулся: мимо бесшумно скользили служащие в форме, не обращая на него внимания, занятые своими делами. Но от стойки уже торопливо шёл к нему портье.

– Доброе утро, сударь. Вы из сыскного управления?

– Вот именно!

– Господин генеральный директор просил проводить вас к нему в бюро.

Петрусенко кивнул:

– Значит, господин Леваневский уже на месте?

– Точно так. Прибыл, как только обнаружилась… пропажа. И к вам послал сообщение.

Генеральный директор Гранд Отеля откровенно обрадовался, увидев Петрусенко.

– Викентий Павлович, какая удача для нас, что именно вы ведёте следствие! Ах, какая неприятная история!

И пока он вздыхал о безупречной репутации отеля, просил следователя по возможности закончить дело без шума и огласки, официант ловко сервировал стол для завтрака. Викентий Павлович не отказался от чашечки кофе и пары изысканных бутербродов. За это время господин Леваневский рассказал ему о происшествии.

ГЛАВА 2

Жена одного из приехавших на симпозиум врачей, француза мсье Аржена, рано утром обнаружила, что её шкатулка с драгоценностями открыта и из неё исчез дорогой перстень с изумрудом. Женщина вызвала горничную, та испугалась скандала, позвала портье, а тот быстро послал нарочного к генеральному директору. Француженку пока что удалось успокоить, но уж очень она возмущена.

– Значит, другие гости ещё о краже не знают?

– Пока Бог миловал! Наши постояльцы рано не встают, только к девяти начнут спускаться в ресторан.

– А что же француженке не спалось?

– Не знаю… О, господин Петрусенко, если вы сумеете уговорит мадам Аржен не распространяться о краже, я буду вам так благодарен!

Викентий Павлович вздохнул:

– Вы же понимаете, господин Леваневский, следственные действия скрыть трудно. Даже не знаю, как всё обернётся. А для начала поговорим с потерпевшей.

– Конечно! Пойдёмте, я провожу вас в её номер.

Они не стали вызывать лифт, поднялись на второй этаж по широкой, устланной ковром лестнице. На их стук резковатый, явно раздражённый женский голос крикнул: «Антре!»

«Истинная парижанка» – сразу подумал Викентий Павлович, увидев хозяйку номера люкс. Мадам Аржен явно ещё не было тридцати лет. Невысокая, гибкая, не красавица, но блестящие глаза, пухлые капризные губки и живая мимика придавали ей то очарование, которое ценится мужчинами выше классической красоты. Её халат из лёгкого блестящего материала ниспадал складками, а вместо застёжки был перехвачен на груди брошью. Домашняя шляпка из того же материала вовсе не скрывала пышные, по-модному коротко подстриженные тёмные волосы.

– Наконец-то! – воскликнула она. – Ваша полиция не слишком тороплива!

Петрусенко сразу понял, что мадам по-русски, конечно же, не говорит. Он ответил ей так же, по-французски, представился… Успокоил:

– Не волнуйтесь, мадам. Вы, наверное, слыхали поговорку о том, что русские долго запрягают, но быстро едут. Считайте, мы уже поехали.

Француженка повела плечами – уже не резко, а расслабленно. Улыбнулась удивлённо и кокетливо. У этого следователя был прекрасный выговор, уверенный вид и весёлые искорки в глазах. Она даже подумала: «Интересный мужчина!..»

Викентий Павлович улыбнулся в ответ, предложил женщине сесть, устроился в кресле напротив.

– Мадам Аржен, расскажите всё с самого начала. Как вы обнаружили пропажу?

– Я плохо засыпаю, если остаюсь одна. Потому я вчера выпила снотворное. Оно подействовало… не сразу, но, наверное, сильно. Я ничего не слыхала.

– Простите, вашего супруга не было сегодня ночью?

– Ах, да! – Она небрежно махнула рукой. – Его и сейчас ещё нет, и он ничего не знает! Бедный Жорж, для него это будет удар! Ведь это он подарил мне перстень!

– Мсье Петрусенко! – Леваневский в присутствии француженки тоже говорил по-французски. – Господин Аржен вчера, во второй половине дня, уехал в гости. Его пригласил в своё имение наш местный врач, господин Степановский. Я видел их вчера, накануне отъезда.

– Мадам? – Петрусенко удивлённо приподнял бровь. – Неужели вас обошли приглашением?

– Ах, ну конечно нет! Только что мне там делать? Эти скучные профессиональные разговоры, деревня! Я отказалась! И право же, гораздо лучше провела время. Вечером поездила по городу: магазины, ателье… Ваш город, мсье Петрусенко, конечно же, не Париж, но очень миленький, современный!

– Да, – протянул Викентий Павлович. – Харьков не Париж…

Дама не уловила подтекста в его иронии, да он и не ожидал от неё этого. Повернул разговор в нужное русло.

– Значит, вы крепко спали и ничего подозрительного не слыхали?

– Вот именно! Но проснулась рано, и почти сразу увидела, что моя шкатулка с драгоценностями открыта. И перстня в ней не было!

– Одного перстня?

– Да, только его! Колье, жемчужное ожерелье, браслет, кольцо и ещё один перстень – на месте. А этого, с изумрудом, нет. Украден!

– Вы совершенно уверены? Может, перстень где-то в другом месте?

– Нет, нет! – Француженка картинно пристукнула каблучком. – Я сама, перед тем, как лечь спать, сняла его с пальца и положила в шкатулку. Отлично помню!

– И чем же вы объясните такую избирательность вора?

– Ах, да он просто не успел! Я проснулась и спугнула его!

– Вот как? – Петрусенко задумался, потом спросил. – Дверь в ваш номер была заперта или открыта?

Мадам Аржен задумалась.

– Не помню. Я позвонила, пришла горничная, потом господин директор…

– Горничная? – Викентий Павлович взглянул на директора. – Надеюсь, она здесь, в гостинице?

– Конечно. Я её сейчас вызову.

Он дёрнул за шнурок электрического звонка – одного из новшеств в оснащении этого современного отеля. Через две минуты в дверь постучали, вошла девушка в форменном платье. Невысокая, хрупкая, молоденькая и миловидная. Пушистые светлые волосы аккуратно убраны под чепец-венчик.

– Варвара, – обратился к ней Леваневский, – господин следователь хочет тебя о чём-то спросить.

Тон у него был официальный, но в нём сквозили тёплые, почти ласковые нотки. Девушка подняла на Петрусенко глаза, однако он успел заметить, как прежде она мгновенно оглядела красивое домашнее платье француженки, и как дрогнули её губы. «Женщина всегда женщина, – чуть улыбнувшись, подумал Викентий Павлович. – Первым делом всегда замечает наряды».

– Милая девушка… Варя? Можно вас так называть? Хорошо… Вы были первой, кто явился к мадам утром и узнал о краже. Не помните ли, была дверь в номер открыта? Или заперта на замок?

Горничная ответила сразу:

– Закрыта, господин следователь. Заперта.

Мадам Аржен встревожено прислушивалась к русской речи и сразу же потребовала:

– Что она говорит? Переведите?

– Девушка утверждает, что дверь была закрыта на замок.

– Ну, уж нет! Я теперь точно вспомнила: дверь была открыта!

– Но, мадам! Я сначала подёргала ручку, а когда дверь не открылась, постучала. Вы мне её открыли, и я слышала, как щёлкнул замок.

Петрусенко удивлённо глядел на легко говорившую по-французски девушку: её голос звучал мягко, но уверенно. А директор довольно покивал:

– Да, Викентий Павлович, наши служащие владеют французским. А как же! У нас здесь часто иностранцы останавливаются.

Мадам в раздражении махнула рукой:

– Нет, я теперь точно вспомнила! Дверь сначала была открыта. Я, наверное, сама её потом закрыла. Увидела, что перстень украли, испугалась, подошла к двери и закрыла.

– Значит, сразу предположили, что дверь может быть открытой?

– Ну, наверное… Я была так растеряна…

В этот момент шумно распахнулась дверь, в прихожей прозвучали уверенные шаги, и в комнату вошёл высокий мужчина. Он молча удивлённо оглядел присутствующих, а мадам, вскрикнув, бросилась к нему.

– О, дорогой! Какое ужасное происшествие! Меня ограбили! Украли перстень – твой подарок!

– Да, мсье Аржен, это так, как ни прискорбно! – Директор быстро подошёл, здороваясь, пожал французу руку. – Однако следствие будет вести наш лучший специалист по раскрытию преступлений. Позвольте представить: следователь сыскного управления господин Петрусенко.

Хозяин номера молча кивнул Викентию Павловичу. Интересный мужчина, худощавый, лет сорока, с густыми тёмными волосами, аккуратной бородкой и усами, в которых, как и на висках, пробивалась седина. Выражение его лица было не столько удивлённым, сколько мрачновато раздражённым.

– Позвольте задать вашей жене ещё один вопрос, и мы оставим вас… на некоторое время.

Он опять молча кивнул, а Петрусенко добавил:

– Впрочем, это вопрос вам обоим. Опишите похищенный перстень. Как он выглядел?

Мадам, опережая мужа, тут же затараторила:

– Очень дорогой и очень красивый! Золотой, конечно. Изумруд чистой воды, такой… холодновато-зелёный, размером вот, как этот ноготь. – Она указала на свой длинный перламутровый ноготь на большом пальце. – А вокруг, в ажурных золотых листиках, обрамление из мелких бриллиантов.

– Как огранён изумруд? – спросил следователь.

Мадам пожала плечами:

– Такие крупные срезы, в которых очень красиво переливается свет…

– Огранка – «Роза Антверпена», – коротко и спокойно вставил мсье Аржен. У него оказался приятный уверенный баритон.

Петрусенко кивнул:

– Значит, двенадцать граней.

– Да.

– А вы, Варя, – Петрусенко повернулся к горничной, – когда шли на вызов, не заметили ничего необычного? В коридорах или в номере? Может быть, кого-то встретили?

Девушка недолго молчала, видимо припоминая, потом покачала головой:

– Нет, ничего такого… необычного. И в коридорах было пусто. Раннее ведь утро.

Через пять минут следователь, директор и горничная покинули номер, оставив мадам Аржен рассказывать супругу подробности волнующего происшествия. Петрусенко пообещал им ещё сегодня предпринять быстрые действия к розыску. И просил, по возможности, не говорить никому из коллег-врачей о краже.

– Это в интересах следствия, – объяснил он.

Мсье Аржен уверенно остановил негодующий возглас жены и заверил, что так и будет.

ГЛАВА 3

Дальнейший день оказался очень напряжённым. У Викентия Павловича было два текущих дела в производстве, но одно он перепоручил своему помощнику, другое на время отложил. Ещё не покидая Гранд Отеля, он ознакомился со списком служащих. Гостиница эта открылась недавно, но её генеральный директор был опытным специалистом. Петрусенко знал Леваневского ещё в бытность того главным администратором старого Метрополя. Придя в Гранд Отель, Леваневский сам подбирал штат своих служащих – из людей, хорошо ему известных, с безупречной репутацией. Например, горничная Варя, которую Викентий Павлович видел, оказалась племянницей портье, а тот много лет прослужил вместе с Леваневским в Метрополе. Так же обстояли дела и с поварами, официантами, лифтёрами, дежурными на этажах. Леваневский, дававший пояснение следователю, уверенно сказал:

– Я совершенно убеждён: ни один работник моего отеля не может быть замешан в краже. Есть у нас ещё истопники, мусорщики, но уж они никак не касаются жильцов.

– Их можно сразу исключить, – согласился Викентий Павлович. – Человек, совершивший кражу, явно знал, что мсье Аржена ночью не будет в номере.

– А мадам?

– Одна мадам его, видимо, не пугала. Возможно, он предполагал, что, в случае чего, легко справится с женщиной.

Петрусенко повернул разговор на другое, не стал говорить директору о некоторых своих сомнениях. Например, почему вор не ударил женщину, когда она стала просыпаться, а предпочёл скрыться с одним перстнем? Может быть, он неопытен, боязлив? Может быть, она могла узнать его? И тогда пришлось бы её убить? А он этого не умел или не хотел…

Да, вопросов было много.

И всё же, кто знал об отъезде мсье Аржена? Наверняка кое-кто из коллег слышал о приглашении русского врача. Это неприятно, но придётся на эту тему беседовать с иностранцами. Позже, вечером, когда они вернуться после очередного совещания в клинике профессора Гиршмана.

Петрусенко поинтересовался: каким транспортом уехал вчера вечером француз? Может быть, одним из автомобилей? Но нет. Сам мсье Аржен и рассказал ему, как всё происходило. Сразу после завтрака он, по просьбе Леваневского, зашёл в бюро директора. Там Викентий Павлович и поговорил с ним.

– Мы с доктором Степановским знали друг друга по публикациям в научных медицинских журналах. Полтора года были в переписке. И вот встретились. У него здесь под городом имение, в очень живописном месте. Он пригласил меня провести там вечер. Заехал за мной сам в собственной карете.

Француз сидел напротив, с виду спокойный, но пальцы его левой руки непроизвольно выбивали дробь по столешнице. «Всё-таки он расстроен, – подумал Петрусенко. Он невольно обратил внимание на слегка деформированные два пальца – средний и указательный, в мелких белых шрамиках. – А ведь он хирург, и, судя по всему, хороший, именитый. Мужественный, видно, человек. Да и рука, слава Богу, левая, а не правая…»

Швейцар, кстати, тоже хорошо запомнил отъезд француза в красивой карете. Запомнил он и другое: оба автомобиля уехали ещё до появления кареты – увезли гостей кататься по городу. «Что ж, – прикинул Викентий Павлович, – значит оба шофёра не знали об отъезде Аржена. Скорее всего, не знали…»

Неожиданно обнаружился новый штришок в деле. Когда Викентий Павлович уже собирался покинуть гостиницу и прощался с портье, к ним подошла горничная Варя.

– Господин следователь! Я… понимаете, я не всё вам рассказала там, в номере у мадам.

– Варвара! – гневно вскрикнул портье.

– Ах, дядя! – Она умоляюще сложила ладошки у груди. – Что ты так сразу сердишься! Я не могла это сказать сразу там, при мсье! Сначала не успела, а потом он пришёл.

– Я вас слушаю, Варенька, – успокоил её следователь. – В чём дело?

– Когда вы позвали меня, – стала рассказывать девушка, – мадам Аржен была в домашнем платье и чепце. Но я ведь к ней приходила до этого, сразу, как она обнаружила… пропажу. И тогда она была одета по-другому.

– По-другому?

– Ну да! На ней был костюм для прогулок: очень красивый, в рубчик, длинная прямая юбка и жакет фасона мужского пиджака… Очень модный, я такой видела только на одной англичанке.

Петрусенко с портье переглянулись, и оба не смогли сдержать улыбок. Девушка описывала наряд француженки так увлечённо! Викентий Павлович подумал мимолётно: «Она совсем юная! И такая славная!» Но эта мысль не увела его от главного.

– Значит, Варенька, получается что? Мадам была одета так, словно только что вернулась в свой номер? А потом, чтобы скрыть это, переоделась в домашнее платье?..

– Вот! Не могла же я это рассказать при её муже.

– Ты умница! – Петрусенко улыбнулся девушке. – Всё правильно сделала. А дверь?

– Дверь была закрыта на замок! Мадам мне на стук открыла.

– Да, да! – Викентий Павлович энергично кивнул. Теперь ему картина была совершенно ясна. Француженка, пользуясь отъездом мужа, в номере не ночевала. Вернувшись утром, обнаружила открытой дверь, сразу же бросилась смотреть драгоценности, увидела, что нет перстня, позвонила и, испуганная, закрыла дверь до прихода горничной.

Итак, вор орудовал в пустом номере. Почему же тогда, чёрт возьми, он взял только перстень? Да, эта вещь была самой дорогостоящей, но и остальные драгоценности хороши…

– А? Что?

Девушка покраснела, запнулась:

– Я ещё хотела сказать… Заметила…

– Прости, я задумался. Слушаю тебя.

– Я заметила, – сказала Варя, – что мадам, хоть и была в костюме, но – без шляпки.

– Совсем?

– Да. Если бы она её уже сняла, та бы лежала где-то на виду. Но её просто не было.

Вновь следователь и портье переглянулись. Оба отлично поняли, что это означало: женщина не ночевала в своём номере, но она не выходила из гостиницы.

– Спасибо тебе, милая, – искренне поблагодарил девушку Викентий Павлович. – Только прошу тебя и твоего дядю об этом нашем разговоре никому не говорить.

По пути в полицейское управление он думал о том, какая умная эта девушка Варя. Сколько подметить успела. Впрочем, – женщина! В связи с этим он припомнил, что и сам кое-то заметил. Когда мсье Аржен вошёл в свой номер и увидал их группку – Леваневского, горничную и его самого, – он, конечно, встревожился. Это ясно читалось на лице француза. Но в тот момент Петрусенко уловил и нечто другое: мсье Аржен как будто не очень удивился. Словно чего-то подобного ожидал. Но чего же он мог ожидать? Авантюрных выходок своей жены? Всё может быть…

Уже к полудню несколько сотрудников сыска пошли по ювелирным магазинам, ломбардам и скупкам с описанием украденного перстня. Две бригады готовились к облавам на притоны скупщиков краденного. Возможно, рассуждал Петрусенко, вор решит сбыть перстень сразу, надеясь опередить полицию. Тогда его тактика могла оказаться действенной. Но уже часам к пяти стало ясно: он ошибался.

– Что ж, – пожал плечами Викентий Павлович, принимая рапорт последнего вернувшегося агента. – Значит, он будет выжидать. По крайней мере, ювелиры предупреждены. Мне же придётся опять вернуться в гостиницу, начинать плясать оттуда.