Текст книги "Чужие правила"

Автор книги: Ирина Незабуду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 15

Я направился домой. Решил, что на сегодня уже достаточно эмоций, и мне не помешало бы поспать до вечера. Уже у себя во дворе застал Малявку со товарищи. Что она здесь делает? Живёт же совсем в другой стороне! Не хотел на неё нарваться и свернул с пути в попытке улизнуть. Но не тут-то было. Она уже заметила меня и окликнула. Двух её подружек как ветром сдуло.

Руки по карманам, сигарета в зубах, запекшаяся кровь на левой брови – таким красавцем я подошёл ближе.

– Женька! Что с твоим лицом? – на её обеспокоенной физиономии читался явный ночной недосып.

– Ты мне мама что ли? – я был не в духе.

– Ну почему ты такой грубый? – надулась Малявка.

Мне не улыбалось что-либо объяснять и вообще с кем-либо разговаривать. Хотелось побыть одному. Попытался пройти мимо, но она схватила меня за локоть и развернула. Я одёрнул руку.

– Ты чего, Малявка, а? Чего привязалась?

Она стояла напротив, и я видел, как глаза её наполняются влагой.

Только этого ещё не хватало!

– Почему ты ведёшь себя так, как будто я тебе никто? – заныла Катька. – Ты убегаешь от меня, не подходишь, не обнимаешь. Грубо обращаешься, не звонишь…

Это что ещё за предъявы? Мы два дня знакомы, а она, походу, хочет, чтобы я её под венец потащил? Я начинал закипать.

– Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Скажи, я что, такая страшная?

– Как чупакабра, – буркнул я, из последних сил сохраняя спокойствие.

По лицу её покатились слезищи. Захотелось провалиться сквозь землю, только бы не наблюдать этой картины.

– Да что ты за человек такой?! – и она разревелась в голос. – Я хотела от тебя всего лишь нежности, а ты такой холодный и грубый!

И тут я не выдержал:

– Да с какого ты вообще взяла, что я могу быть другим?! Разве я обещал что-нибудь? Или в любви признавался?! Если тебе интересно, мне глубоко пофик на твои чувства и на тебя саму! – и, послав Малявку в пешее эротическое путешествие, я устремился к подъезду.

– Ненавижу! – кричала она вслед, заливаясь слезами.

Придя домой и собираясь забыться под Nightwish, я обнаружил, что посеял наушники. Видимо, выронил в потасовке с Юдиной. Хорошо хоть телефон на месте. Запрыгнул на кровать и завалился, не раздеваясь, в постель. Хотел уснуть до прихода Сержа. Но из дремотного бреда меня вырвал звук входящей смс-ки.

«Если ты меня бросишь – вскрою себе вены», – высветилось на экране.

Чёрт, малолетка чокнутая, на кой только связался с ней!

«Лучше сразу с крыши сигани, чтоб наверняка!» – ответил я и вырубил звук.

Глава 16

Проснулся я часов в одиннадцать утра. Дома было тихо, как в морге. Понял, что в школу уже нет смысла идти. Любопытно, чего меня Серж не разбудил? Выругался по поводу запятнанной кровью подушки. Встал, умылся-оделся, покурил, запихнул в глотку бутер и кофе, вышел.

Хотелось подышать свежестью и увидеть солнце. Вспомнил, что оставил телефон, но возвращаться не стал.

Прогуливался по жёлто-красной аллее, пялясь на верхушки кленов, сквозь листья которых пробивались слепящие солнечные лучи. Обожаю это место в такую пору. Оно всегда помогает справиться со скребущими на душе кошками. Тяжёлый влажный воздух был подобен глотку свободы. Жадно вдыхал его полной грудью, и становилось легче.

По дороге обратно встретил Малого с товарищем Диманом. Они что-то бурно обсуждали, но, завидев меня, заткнулись. Подвалил, поздоровались.

– Жек, ты в курсе? – обратился ко мне Малой.

– В курсе чего?

– Что Смирнова вены порезала…

Точняк. Наконец до меня допёрло, что Малявка – это сестра нашей первой отличницы. Стоп. Что?!

Я на миг выпал из реальности. Словно в чёрную дыру провалился. Снова обретя способность соображать, первым делом достал сигарету.

– Да ладно! – состроил невозмутимый вид и закурил.

– Ага, скорая приезжала, забрали. Говорят, это она из-за тебя…

Я наорал на них так, что Диман чуть на молекулы не рассыпался, а Малой побагровел от злости.

Смысл моих пламенных речей состоял в том, чтоб они не занимались навешиванием ярлыков и хомута на мою шею. И отклонения психики этой чокнутой – исключительно её личные неприятности.

– Ладно, мне пора, – засобирался «вдруг» Диман.

Малой не шевелился, видел, как он сжимает кулаки.

– Мы просто хотели предупредить, чтобы ты знал. Она записку оставила для тебя, меня попросили передать, – и он сунул мне в руку смятый листочек.

Интересно, кто это такой добренький? Хотят мне приписать доведение что ли? Я отмахнулся.

– Засунь себе знаешь куда…

Ещё немного и двинул бы…

– Жек, дурак, возьми! И будь осторожней, у неё брат старший…

– Да иди ты лесом! – психанул я и, нарочно задев Малого плечом, направился домой.

Как же меня всё бесило! Ещё пугать вздумали! Да мне сдохнуть не страшно! Только не нужно сваливать на меня. Чувство вины – тяжелейшее из всех. С этим я не мог справиться.

Дома выпустил пар, разнёс комнату, разбил телефон со всеми непрочитанными. Потом врубил на полную музыкальный центр и рухнул в постель.

Что творилось со мной, описать сложно. Будто бензопила внутренности крошила. Тяжёлые мысли пожирали мозг. Ссора с братом, разбитый нос Инки, выходка Малявки – в башке всё смешалось и взорвалось, как кусок тротила.

 «… блаженный свет в конце тоннеля – лишь товарняк, несущийся навстречу…» – повисли в воздухе слова знакомой песни.

Глава 17

Был хмурый ноябрьский вечер. Мы прятались от непогоды у Малого.

На вытертом велюре старенького дивана умещалось сразу три «центра тяжести»: мой, Катюхин и Оль-калеки.

Малой сидел по-турецки напротив нас, в руках его скулила гитара.

Я уткнулся носом в Катькин затылок, наслаждаясь приятным запахом золотистых локонов. Обнимал сзади, скрестив руки на её животе. Настроение было отличное. Днём мы ходили в парк, где от души побесились, швыряя друг в друга хрупкими комками первого снега. И пусть он до темноты растаял, зато успел раскрасить наши лица такими же чистыми светлыми улыбками.

Мне было хорошо с Катькой. И совсем уже не важно, что толкнуло меня прийти к ней тогда. Мы начали понимать друг друга. Она оказалась не такой уже безмозглой, как решил поначалу. Ей нравилась та же музыка, мы были словно на одной волне и не скучали даже наедине.

Эта Мелочь разбудила во мне чувства, о существовании которых я раньше и не подозревал. Нет, не любовь, конечно. На такое я вряд ли способен. Но до встреч с ней я не думал, что так приятно бывает просто валяться в обнимку, слушать музыку и чувствовать дыхание рядом. Какая-то романтическая чушь поселилась в моей башке.

– Как жаль, что каникулы кончились. Завтра в школу уже, – сокрушалась Катюха.

– Ох, да! Вообще неохота, – вторила Олька.

– Сейчас начнётся! Уроки, домашки, сплошной напряг…

Меня даже не раздражала их бестолковая щебетня. Походу, совсем плохой стал. Я только улыбался и тёрся щекой о её затылок.

– Мартын, ты что за котяра такой? Кать, смотри с ним поаккуратнее, – смеялась Оль-калека.

– Котик мой, – она ласково почесала за ухом.

Одна часть меня хотела бы возмутиться, но другая подавила этот вялый порыв, и я промолчал.

– Жека так изменился, ты его заколдовала, наверное. Не орёт совсем, не хамит. Что ты с ним сотворила, а?

– Что я с тобой сотворила? – Катька заглянула мне в лицо своими смеющимися глазёнками. Серыми, кстати, давно рассмотрел.

– Ничего особенного, просто носишь за пазухой куклу Вуду с иголкой в тряпичном сердце.

Они рассмеялись и начали развивать эту тему. Я слушал завывания Малого и упивался нежным ароматом её волос.

Глава 18

В школу мы пришли с братом вместе. Отношения наши наконец наладились, что заставляло улыбаться изнутри. Серёга всё ещё встречался с Инкой, но на эту тему мы не разговаривали больше. Последний раз – когда он съездил мне по лицу.

В тот день Серж вернулся со школы, а в нашу квартиру уже с полчаса тарабанили возмущённые громкой музыкой соседи. Он получил от них, а я от него. Не за погром, не за децибелы, а за её разбитый нос. Нажаловалась, засранка.

С ней же мы не общались. Совсем. Старались избегать даже взглядов.

Но после последнего урока нас оставили дежурить. Меня. И Инку. Вдвоём. Я, как обычно, отличился, умудрившись запулить грязным шариком жевачки училке прямо промеж глаз. Случайно, кстати. А Юдину наказали за хамство. Она дерзила учителям не хуже меня.

Нас напрягли делать генеральную уборку в кабинете. Серж хотел помочь, но сама Анна Ванна выдворила его за дверь. Нарушать сие священнодействие не позволялось никому. Нам предстояло искупить свою вину с помощью швабры и тряпки.

Когда историчка вышла, мы уставились друг на друга, словно злейшие враги.

– Я не собираюсь ничего драить. Каторжный труд в сферу моих интересов не входит, – вызывающе бросила Инна.

– Это твои проблемы. Когда Анна Ванна будет делать тебе трепанацию черепа, я с удовольствием помогу ей держать коловорот.

Я сидел на учительском столе и крутил в пальцах сигарету. Хотелось покурить, но не решался сделать это в кабинете.

– А сам чего расселся?! Давай, превращайся из обезьяны в человека, – она метнула в меня мокрую тряпку. – Тебе это необходимо!

Я схватил ту на лету и бумерангом отправил обратно. Прямо Юдиной в лицо.

– Ах ты!.. – она выругалась матом.

– Я себя и без того неплохо чувствую, а тебе бы не помешало размять суставы, а то в мумию превратишься ненароком.

Я был спокоен, но старался не смотреть ей в глаза. В эти чертовски манящие зелёные глазищи…

– Ладно…

Что-то подозрительно легко она сдалась. Насторожился.

Молча наблюдал, как она достаёт ведро, наливает воды и окунает туда тряпку. В этом не было бы ничего особенного, если бы не её обтягивающая чёрная юбчонка. Она и без того больше походила на набедренную повязку. А когда роковая красотка наклонялась, так и вовсе задиралась по самый не балуй. От такого зрелища я сильно занервничал, бросило в жар. Напряжение ниже пояса приковало меня на месте.

Я хотел бы не смотреть, но не мог. Она явно понимала, что делает. Длинные блестящие волосы рассыпались по её изящным плечам, и меня обуяло желание запустить в них пальцы. Почувствовать этот шёлк.

Созерцая манящие изгибы безупречной фигуры, я отчаянно боролся с собой. Тонкая шея. Словно вампир разглядывал её. Раздирала жажда ощутить вкус этой кожи. Бросилось в глаза, как облизывает нижнюю губу. Чёрт! С ума сводит…

– Может, всё-таки поможешь? – спросила нарочито томным голосом.

Усилием воли перевёл взгляд в лицо. Ухмыляется, зараза. Довольна собой. Ненавижу.

– Чего молчишь?

Я не выдержал и закурил.

– Свихнулся? – она поспешила открыть окно.

Когда подошла к подоконнику, я окончательно потерял контроль. Соскочил со стола и приблизился. Обхватил её сзади и впился губами в шею. Она дрогнула, но тут же расслабилась и запрокинула голову. Удерживая двумя пальцами тлеющую сигарету, я осторожно провёл ладонью по её груди. Она остановила мою руку, но не разжала объятия. Затем развернулась и, мягко притянув за подбородок, скользнула кончиком языка по моей верхней губе. В башке помутнело, и я забылся во власти самого безудержного из влечений.

Глава 19

Нас прервал возмущенный крик Анны Ванны. Чёрт, застукала. Поспешно застёгиваясь, различил шёпотом: «Ты лучше» – и Инка выбежала из класса.

Пока историчка орала, пытался понять, что произошло, и чем это теперь обернётся. На то, что скорее всего не получу аттестат, мне уже было глубоко. Но мысль "Завтра об этом будет гудеть вся школа" меня испугала. Я переживал за реакцию брата. Но больше всего боялся, что узнает Катька. Перед глазами стоял тетрадный листок с прощальными словами. Сердце сжалось. Малая помешалась на мне, и я был не готов отвечать за последствия. Чёрт, ну почему инстинкты порой сильнее разума?

Я клял себя за то, что снова поддался Инкиным чарам.

И что там ещё она сказала? Что ей нужно от меня?! Лучше б продал душу дьяволу!

«Последняя капля»… «бордель»… «не сойдет с рук»… До моего мозга доносились лишь отдельные фразы.

Не помню дорогу домой. Маман встретила с плюшками. Только кусок в горло не полез. Она надулась. Серёга сидел в комнате с учебником в руках.

Милый братец, ты же просто ангел у меня.

Потянуло упасть перед ним на колени и покаяться. Ненавидел себя. Молча забрался на кровать и отвернулся к стенке.

– Жек, что с тобой? Как… отработали? – его голос прозвучал так, будто он сам боится услышать ответ.

Что делать? Что?! Вывалить всё или соврать? Он завтра узнает. Все узнают. И Катюха… Что угодно, только не надо…  Не сейчас.

– Мы были с ней! – полилось из меня против собственной воли. – На подоконнике прямо. Мы с ней были, понимаешь, Серёг?!

Я обернулся и вперился взглядом ему в глаза, не затыкаясь. Меня понесло. Чем больше говорил, тем жёстче звучали мои слова. Матом. Не выбирая выражений, переходя на крик.

Меня не останавливали последующие удары и визг матери. Я оказался лицом в луже крови на полу. Помню только, что инстинктивно прикрывал голову руками.

Бей, бей, умоляю, замочи меня! Из нас должен остаться только один! Вот, чего она хочет! И этот один – ты!!!

Когда помешательство кончилось, до моего сознания добрались истеричные рыдания матушки. Серёга крепко прижимал её к груди и успокаивал, успокаиваясь сам. Я подскочил к ним и обхватил за ноги, уткнувшись лицом в её живот. Она ещё сильнее разревелась. Чувствовал, как гладит меня по голове, и шептал бесконечное «прости».

Глава 20

Позже мы наконец поговорили. Если это можно так назвать. Серёга сам подошёл ко мне. Я понимал, что ему больно видеть мою окровавленную физиономию.

– Что ты испытываешь к ней? – с грустью спросил он.

Я пожал плечами. Сам не мог понять, что со мной творилось. Ненависть и страсть. Только эти слова приходили на ум, но я не хотел их озвучивать. Знал, что брат прикипел к ней серьёзно. Видел по глазам.

– Тогда будь с ней, и раз и навсегда закроем эту тему.

Быть с ней? Разве этого я хотел? Приручить Дикую Кошку? Останется ли тогда она такой же манящей и желанной? Нет. Не для этого создана. Мне нужна только цель, а не её достижение. Я наконец понял это. И то, как по-скотски поступил с братом. Ненавижу. Сам себя ненавижу.

А Катька? Только она не должна узнать. И я это не о себе сейчас, не о чувстве вины. Мне по настоящему не хочется разбивать Малышке сердце.

Чёрт, что со мной? Это же не я. Жек! Где ты? Куда ты подевался? Что за чушь? Ты никогда не пёкся о других. Тебе плевать на всех. Ты никому ничего не должен. Это всё чужие правила. Не ведись. Да пусть ненавидят, убивают, что угодно! Какая вообще разница? Сегодня ты есть – завтра нет. Возможно, ты живёшь последние часы, минуты, секунды. Так что загоняешься? Всех лесом!

– Что молчишь? – Серж сканировал меня в ожидании ответа.

Брат. Я же не один. Есть люди, которых я действительно люблю. Не такие эгоисты, светлые, добрые люди. Я, не задумываясь, отдам жизнь за них. Так что же я делаю? Чёрт. Чёрт! У меня раздвоение личности. Походу, слишком часто получаю по кумполу.

– Серёг, я не знаю. Пока ничего не понимаю. Дай мне время. У меня башка раскалывается.

– Тебе нужно врачу показаться. Прости, я не хотел.

Ангел! Он ещё и прощения просит! У меня! Мой брат ангел. Как же паршиво-то! И почему нельзя прямо сейчас сдохнуть?

Я лежал и пялился в потолок. Наконец, всё поплыло, и я забылся.

Глава 21

На следующий день не пошёл учиться. Мне приспичило увидеть Катьку, и я направился к ней. Она открыла, заспанная, в пижаме, с взъерошенными волосами. Такая милая.

– Здаров, Малявка! – я ввалился в квартиру без приглашения.

– Женя? Давно ты меня так не называл. Не надо, хорошо? А ты чего не в школе?

– А ты чего не в школе? – передразнил я и резко направился в одну из комнат.

Катька в недоумении последовала за мной.

– Так мне же во вторую смену…

Я осматривал её жилище, будто что-то искал. Диван, шкаф, комод с зеркалом – вот и весь нехитрый интерьер. Обои в зелёный цветочек. Постеры. Стоп. Что за рожи на них? Руки вверх? Ласковый май… Это что ещё за номер? Походу, Малявка мне заливала насчёт музыки. А может, и не только?

Повернулся к ней с вопросом во всё табло.

– Эээ… Это сестра слушает, – заулыбалась Малая. Врёт, козявка.

– А ты чего, не ждала меня?

– Ну, ты же не говорил, что придёшь… Не позвонил.

– Так ты должна была ждать и надеяться, – ответил я фразой мультяшного «мужчины в полном расцвете сил».

– А что с твоим лицом? Ты опять с кем-то дрался?

Я проигнорил вопрос.

– Не ждала, значит… – повторил задумчиво. Состроил обиженный вид.

– Ждала… Я сейчас, чай будешь? – она рыпнулась в сторону кухни, но я остановил её, схватив за руку, и притянул к себе.

Она явно испугалась. Смотрела на меня огромными блюдцами и не дышала.

– Погоди, я придумал кое-что поинтереснее, – я начал целовать её в губы.

Мои руки поползли вниз по её рубашке и нырнули под. Ощутил бархатную кожу. Животик. Тёплый, упругий. Рука ниже…

–Ты что?! – она с силой оттолкнула меня. Щёки её пылали.

– А я хочу тебя! – я накинулся снова. Рывком прижал к себе, развернул и чуть наклонил вперёд, жадно целуя в шею.

– Жень, пожалуйста, не надо! – взмолилась она. – Я не могу! У меня ещё не…

Она пыталась расцепить мои руки и высвободиться. Но я лишь крепче сжимал стальные объятия.

– Жень, Жень, ну прошу тебя, не надо, не сейчас, я не могу так! – и она заревела.

Нет ещё. Чуть-чуть.

Я запустил руку ей в штаны. Она закричала и ударила меня пяткой между ног.

Чёрт, больно!

Развернулась, вся в слезах.

– Уходи, пожалуйста! Пожалуйста! Уходи!

Да! Этого я и добивался. Выпрямился и твёрдо направился к выходу. Когда дверь захлопнулась, за ней послышались истошные рыдания.

Милая, прости. Лучше так. Всё сама…

Я догадывался, что у Катьки никого не было. Просто не могло быть. Она чиста и невинна. Поэтому решил сделать так, чтобы сама меня послала. Ведь она не сможет переступить через это. Проревётся, но вены не вскроет. Ведь это её решение.

Вышел на улицу, задрал башку к небу и глубоко вдохнул. Жёсткий морозный воздух обжёг лёгкие. Я снова свободен!

Часть 2

Глава 1

И снова здравствуйте. Соскучились? Моё самолюбие нашёптывает мне, что да. Тогда продолжу свой бесконечный рассказ о себе любимом.

После того случая в кабинете истории, «за совершённые неоднократно грубые нарушения устава» меня наконец-то выперли из школы. И я решил отправиться в свободное плавание. Сколько маман не уговаривала, не послушал её. Сказал, что не в аттестате счастье, и уехал в другой город. Вот так легко. Снял комнату, деньги зарабатывал. Каким способом – об этом умолчу. Просто скажу, что мне фартило по-крупному, раз за полтора года я ни разу не попался.

Я был свободен и счастлив.

С первой повесткой решил завязать со всем и пойти отдать долг родине. Не то чтоб я такой патриот, просто интересно было получить новый опыт. И получал же! Первые полгода по полной программе. Как положено, возможно, даже больше. Познал, что такое армия. Появились друзья. Научился аккуратно заправлять постель и складывать шмотки. Уволился с сержантскими лычками на погонах.

Вернулся. Матушка неделю ревела и не отпускала от себя. Плюшки варганила каждый день. Серёга приезжал на выходные, много времени провели вместе. Он учился на третьем курсе в меде. Решил доктором стать.

Видел Малого, пообщались, отметили моё возвращение. Он поведал про Катюху. После нашего последнего свидания она неделю не выходила из дома. А потом он её вытащил. Из дома, и из депрессии. И вот уже четвёртый год вместе. Я обрадовался за них. Обещал, что буду свидетелем на свадьбе.

Прошло уже полмесяца после дембеля. Пока вертелся в такси. Машину батя подогнал на первое время. Права до призыва успел получить.

Ни Инку, ни Катьку ещё не встречал. И надеялся больше не встретить.

Глава 2

Я позвонил Малому и предложил увидеться. Стояла отличная погодка. На улице красота. Яблони в самом цвету. Солнце щедро поливало побледневшие за зиму лица. Я сидел на крыше девятиэтажки, свесив ласты и опершись руками о кровлю. В зубах дымилась сигарета. Что-что, а с этой привычкой даже не пытался бороться. Да и смысл? Живём один день!

– Жека! Здоровенько! – его чернявая башка показалась из чердачного люка.

– Здаров! Присоединяйся! – кивнул я, предлагая подсесть рядом.

– Да ты чего? У меня же эта, как её… Акрофобия.

Он влез, в одной руке сжимая ту самую гитару, первую мою.

– Ооо! Дай-ка сюда! – потянул я к ней свои клешни. – Как же я соскучился!

 Погладил её изгиб, будто женское тело, и с наслаждением перебрал струны.

– Сладкая моя!

– Не твоя, а моя, – буркнул Малой, усаживаясь подальше от края.

 На лице его сияла белозубая улыбка. Одет он был в спортивный костюм и кроссовки. Ростом уже повыше моего.

Я же за эти годы не изменился ни разу. Может, только чуть крепче стал. Когда пришёл в магазин за проставой, продавщица спросила паспорт. Пришлось порадовать любителей «хлеба и зрелищ» витиеватой матерной тирадой. Кстати, сам я алкоголь не употреблял совсем. Мне и без того ненапряжно жилось.

– В армии тоже играли? – поинтересовался Малой.

– А там делать больше нечего! – ответил я и забрынчал, кривляясь:

Ну вот и всё. Я ухожу.

Два года в сапогах.

Я где-то время провожу.

Всё опишу в стихах,

Как жил, прощался, как скучал

Я по тебе в ночи,

Как долго в письмах умолял:

«Два года подожди!..»

Малой рассмеялся:

– Ясно, пополнил свой репертуар. Ну её, службу эту. Я туда ни ногой. Кстати, смотри, что выучил…

Он забрал инструмент и начал демонстрировать мне все свои новинки. Мы болтали ни о чём, смеялись, играли. Пела гитара, пели мы, и само небо было с нами солидарно.