Текст книги "Умеешь хранить секреты? (СИ)"

Автор книги: Ирина Муравская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7. Ярмарка

Началось всё с самого утра, когда опоздавший Марк, преподнеся в дар Вадиму Георгиевичу очередной зелёный чай (опоздания у Исаева являлись явлением не просто частым, а каждодневным, как обнаружилось за прошедшие недели) взглядом поздоровался с Вишней проходя к своему месту, на что та сделала немыслимое ― абсолютно незаинтересованно отвела глаза. Кира чуть стразами на маникюре не подавилась, пока обгрызала нарощенные ногти.

Марк, видимо, намёк понял и в течение дня попыток заговорить не предпринимал, тем более что во второй половине дня вообще исчез. Как разнюхала Бабочка, ушёл с последних уроков по личным причинам. В общем, четверг выдался… неопределённым.

Пятница немного всё прояснила. Во всяком случае, первым сдался Исаев, подсев к ребятам за обедом.

– Так, ― скейт лег поверх тетради, в которой Вишня строчила заданное им эссе по «Гранатовому Браслету». Марк уселся спиной к столешнице. ― Как понимаю, мы теперь играем в молчанку?

– С чего ты взял? ― спросила та, сдвигая помеху и продолжая писать.

Исаев тормознул её руку.

– «Желтков жалкий неудачник, унижающийся перед той, кто этого не достойна. По-моему мнению, какая бы сильная любовь не была, топтать свою гордость ― удел слабых. И только слабые могут покончить жизнь самоубийством по столь глупой причине…» ― прочитал он и хмыкнул, не сдержав насмешки. ― Ну хотя бы по тому, что ты смешала бедного влюблённого чиновника с грязью.

– А что не так? Один ― тряпка, другая дура набитая. Прочухалась только когда стало слишком поздно.

– В том и главная трагедия рассказа ― неразделённая любовь.

– Тупые люди ― вот главная трагедия. Любовь тут ни при чём, ― захлопнув тетрадь, Вишня встала из-за стола и, бросив сидящей напротив Бабочке короткое: я на геометрию, ушла.

Марк невесело проводил удаляющуюся фигуру.

– Неужели я настолько провинился?

– Не знаю. Я ничего не знаю. Отстань, ― Лена поспешно сгребла пустые тарелки на поднос, вскочила и пулей полетела к школе.

Бабочку пожирали двойственные чувства: как человек, который катастрофически не умел хранить секреты ей просто до зуда в одном месте хотелось рассказать Исаеву о том, что Вишня в него влюбилась.

Однако, как та, у кого впервые за многие годы появилась настоящая подруга, которая по-настоящему дружила с ней, а не использовала в корыстных целях, как остальные, Лена понимала, что нельзя сдавать близких. Держаться было тяжело, но пока получалось.

Исаев бросил вопросительный взгляд на одиноко оставшегося за столиком Веню. Уже даже не возмущающимся по поводу личного пространства. Собака Павлова выполнила задание и получила заветный кусок мяса. Ну в смысле, привычка ― дело такое.

– Даже не спрашивай, ― укрывшись за книгой категорично замотал головой Вениамин, чувствуя, как пристальным взором прожигают толстую обложку.

– А хвалённая мужская солидарность?

– Полина сказала, что разобьёт мои, цитирую, «яйца Фаберже» если я открою рот. А я весьма ценю свои Фаберже, так что прошу прощения.

– Потрясающе.

Марк, конечно, озадачился. Вроде как ничего плохого не делал, но все вдруг ополчились против него. Он бы ещё мог понять всеобщее негодование, если бы ну… допустим, повалил тогда Вишню на кровать и ну… взял силой… или что-то в этом духе, так нет ― вроде и вёл себя по-человечески, и объяснил всё, как мог, но нет… С этими девчонками сплошная головная боль. Без них проще. Вот поэтому он и не ввязывается в это болото.

Однако, кажется, уже ввязался… Во всяком случае чувствовал, как кололо иголочками задетое эго. Вон Кира на уроках плавания вся извертелась, флиртуя напропалую. И так посмотрит на него, и этак. И купальник, кажется, с каждым разом становится всё открытей. Осталось только ленточками перевязаться.

А вон Вишня. Сидит на бортике у бассейна и по-детски лупасит пятками по воде, разговаривая с Бабочкой. Даже головы на него не поднимет. Полностью поглощена рассматриванием браслета, который сняла со своего запястья Лена и отдала ей. Подарила? Свой любимый браслет? Это говорит о многом.

Он всерьёз тогда сказал Вишне, что ему нравится наблюдать за изменениями, что происходят в школе с момента её появления. Она словно бы стёрла своим присутствием старые ярлыки. Может быть и не перевернула всё кверху дном, но изменила привычный ход жизни.

В другое время Бабочка так бы и получала словесные затрещины о своей недалекости, после чего плакала на переменах, спрятавшись в потаённых уголках коридоров. Марк неоднократно в своё время находил её там. Теперь же у Лены была надёжная защитница.

Вениамин… ну да, он бы продолжал наслаждаться гордым одиночеством, но сейчас даже ему, пускай он в этом и не признаётся, нравилось чувствовать, что он не один. Всем нужны друзья. Даже хроническим интровертам. Это мотивирует и не даёт покрыться социальной плесенью.

Однако главные изменения перетерпела Полина. Абрамова в буквальном смысле менялась. И метаморфозы, происходящие с ней, поражали даже самую искушенную публику. Наблюдать, как нелюдимая готка-отшельница, ненавидящая весь мир, вдруг начинает улыбаться и учится заново общаться с людьми (пускай пока и в привычной, в большинстве своём резкой нецензурной манере) ― это даже не кофе с молоком, а самый настоящий праздничный торт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это говорит, по меньшей мере, о том, что невозможного нет. Нужно лишь желание что-то изменить. И правильный человек, готовый протянуть руку помощи. Редкость в наше время. Осознание того, что такими девушками не разбрасываются, и они имеют свойство уходить к тем, кто может оценить подобное сокровище в полной мере, пришло к Марку в субботу, на ярмарке.

Солнце стояло высоко на безоблачном небе и отблескивало радужными пятнами в огромных мыльных пузырях, которые выдували на потеху маленьким зрителям, звонко хохочущим и носящимся по просторной поляне городского парка.

Праздник проходил на ура. Да и южная погода радовала всех почти тридцатиградусной жарой. И это под конец сентября! На ветру раздувались тряпичные шатры весёлых цирковых расцветок, задорно заманивали в свои сети разряженные аниматоры. Мигали лампы, музицировали развлекающие народ карусели. Зазывалы предлагали пострелять в тире. Продавцы приманивали отдыхающих вкусными запахами глинтвейна, попкорна и хот-догов.

Из динамиков долбила современная музыка, а по мокрой траве клубилась искусственная пена ― кто-то додумался устроить мини-пенную вечеринку. В большинстве своём подростки-студенты, хотя хватало и детей с родителями, отрывались по полной, играя густым мыльным раствором как снежками. Мокрые с ног до головы пацаны гонялись за визжащими и улепетывающими от них девчонками.

Марк стоял в стороне, наблюдая за Вишней, раскрасневшейся, мокрой с ног до головы, но довольной как никогда. Они с Костей практически плавали в пене, пытаясь утопить вырывающуюся Полину. Развлекались они так, по всей видимости, давно, потому что Абрамова уже устала орать и сопротивляться.

Рядом в своих красивых замшевых босоножках топталась Бабочка, взвизгивающая каждый раз, когда влажные комья оказывались на её белом топике. Визжала, пока кто-то случайно не толкнул её в спину. Лена смачно шлёпнулась в пенное облако, напоминая присевшего отдохнуть на тучку ангелочка.

Для завершения портрета Багрова нахлобучила ей на голову импровизированный нимб из всё той же пены и победоносно вскинула руки, прокричав что-то вроде: "страйк", театрально раскланиваясь ржущим и валяющимся на земле Полине с Костей.

В какой-то момент Багрова столкнулась взглядом с Исаевым. Улыбка медленно начала сползать с сияющего личика. Марку стало стыдно. Ну вот, одним своим видом испортил ей настроение. Нет. Надо что-то решать. Это никуда не годится.

Замешательство Вишни заметили все, и уже через минуту дружелюбная игра в войнушку оборвалась сама собой. Первой к Исаеву подпорхнула Бабочка, удручённо отлепляющая от себя намокший и теперь полупрозрачный топик. Остальным ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Полина выжимала мыльные волосы. Костя ковырялся с её чуть задравшейся мини-юбкой. Типа, нечего другим пялиться на то, что должно быть предназначено только ему. Абрамова с таким утверждением была не особо согласна и то и дело дубасила парня по рукам, огрызаясь, что сейчас пойдет за садовыми ножницами и отрежет ему всё, что плохо крепится к туловищу, если он не перестанет её лапать.

Лена говорливой птичкой вовсю щебетала, расспрашивая о чём-то Марка, но тот её и не слышал. Он смотрел на Вишню, а Вишня неуверенно переминалась с ноги на ногу, рассматривая вытоптанную траву и валяющиеся в ней окурки.

– Па-а-анятно, ― видя, что дело запущенное, удручённо протянула Полина, давая знак Косте. ― Пошли. Купишь пива, а я за это, так и быть, разрешу тебе потрогать меня за коленки.

Повторного предложения не требовалось. Их осталось трое. Десять секунд, двадцать, тридцать… До Бабочки постепенно доходила витающая в воздухе неловкость. Она даже перестала болтать, морща свой хорошенький носик и о чём-то задумавшись.

– Привет, Вишня! ― низким голосом, имитируя мужчину, вдруг пробасила она. ― Привет, Марк! ― тут же уже повышенным и звонким, явно говоря за девушку, ответила она самой себе. ― Здесь здорово, правда?… Да, очень!.. Может прогуляемся, покатаемся на аттракционах?… Отличная идея, и купим сладкой ваты!.. ― на неё недоумённо уставились две пары глаз. Бабочка невинно захлопала глазами, наигранно удивляясь. ― Кто это сказал? Вы тоже это слыша… ― вернувшаяся Абрамова не дала ей договорить и, бесцеремонно вырвав за руку, поволокла за собой, оставляя Вишню и Марка наедине.

Народ сердито обходил стоящую посреди дороги и мешающуюся всем парочку. Какой-то пацан семи лет на всю улицу требовал плюшевого тигра. Отец объяснял, что для этого нужно выбить дротиками все шарики, а это нет так просто. Пацану было плевать. Он хотел игрушку и точка. Поднялся вопль, но папаша был явно прошаренный ― пресёк истерику смачной затрещиной. Малец мигом замолчал.

Вишня наблюдала за ними краем глаза. Воздух вкусно пах вареной кукурузой, весело мигали гирлянды и лампы на каруселях. То и дело что-то пиликало, гремело и музицировало ― если закрыть глаза, можно было подумать, что ты в казино.

– Привет, ― первым поздоровался Исаев.

– Привет.

– Ну так как: аттракционы и сладкая вата?

Вишня не сдержала улыбки.

– Это подкуп или деловое предложение?

– Зависит от того, злишься ли ты ещё.

– Нет.

– А со стороны выглядит так, будто да.

Багрова встретилась с его яркими небесно-синими васильками. Какие же у него всё-таки красивые глаза: в них хочется смотреть, не отрываясь и разглядывать расходящиеся многогранной звездой вкрапинки.

– А так? ― нацепив на лицо милейшую улыбку, вопросительно развела руками она.

– Уже лучше. Но над подачей надо поработать. Настоящая или отрепетирована для журналистов?

– А тебе как хочется?

Марк щёлкнул её по носу. Несерьёзно так, по-ребячески.

– Слушай, ― усмехнулся он краешком губ, заметив её вытянутое в изумлении лицо. ― Сколько раз нужно ещё извинится, чтобы ты перестала дуться?

Да ну разве можно дуться, когда так смотрят? Решительность Вишни медленно таяла под натиском мужского очарования и милых ямочек. Исаев, зараза, так смотрел. По доброму, терпеливо, даже с нежностью… Ей вдруг очень захотелось, чтобы он её обнял. Японский городовой…

Они стояли и смотрели друг на друга. Стояли и смотрели… Багрова утопала в синеве и понимала, что влипла. И как можно просто "дружить", если она спокойно смотреть на него не может? Как рядом-то находиться? Она же первой и не выдержит… Сейчас-то вон, так и подмывает наплевать на всё и…

– Боже ж ты мой, целуйтесь уже и пошли кататься на колесе обозрения! ― раздался рядом с ними возмущённый возглас.

Вишня недоуменно перевела взгляд на русоволосую девчушку лет двенадцати, зубами отрывающую кусок от какой-то тягучей конфетины размером с венскую сосиску. Худенькая, стройная, в джинсах и топике ― хорошенькая.

– Карина, ― осадил её Марк. ― За языком следи.

Карина? Точно. И как она сразу не догадалась. Они же даже чертами лица похожи, не говоря уж об этих неугомонных танцующих кадриль васильках.

– А чё? ― нисколько не смутилась девчушка. ― Ты пошёл меня выгуливать или на девиц пялиться? Спихнул меня на какую-то детскую лажу, там одни малолетки кучкуются, а сам тут торчишь и блеешь как баран.

– Карина!!

– Ну чего? ― на брата обращали внимания не больше, чем на муравья под ногами. Куда больше её занимала Вишня. Девчонка протянула ей руку. ― Привет. Я с ним.

Рукопожатие благополучно состоялось.

– Я поняла. Я Вишня.

– Ты вроде ничего. Миленькая, ― Карина без стеснения рассматривала подружку брата.

– Да и ты тоже вроде более-менее, ― оценила честность та.

– Идёшь с нами в комнату ужасов?

– Ну уж нет. Ни за что.

Карина многозначительно поиграла бровями.

– Чё так? Трусиха?

– А ты не трусиха?

– Не а.

– Ничего. Вот напугает тебя как-нибудь братик долбанутый ночью, нацепив светящиеся линзы и маску из Пилы, да так, что с двухэтажной кровати навернёшься и пальцы на ногах сломаешь ― будешь тоже бояться.

Карина смерила её взглядом а-ля: тетя, ты чё? Совсем ку-ку?

– Я в отдельной комнате живу.

– Счастливая. Я в твоём возрасте терпела постороннюю морду рядом двадцать четыре часа в сутки. И ночной храп выездного оркестра страдающих насморком бегемотов.

Девчушка хихикнула. Сравнение ей понравилось. Она бы с удовольствием поделилась информацией, что Марк хоть и не храпит, зато любит сопеть во сне, причём иногда очень громко и смешно прихрюкивая, но к ним полетела испуганная Бабочка, прерывая милую беседу.

– Вишня, Вишня… ― слегка задыхаясь от бега, прохрипела она, маша руками по подобию веера. ― Там… там…

– Так, погоди, отдышись, ― Марк ободряюще перехватил Лену за кисти. ― Вдох-выдох, вдох-выдох… Так, а теперь рассказывай. Пожар? Террористы? Битлз из гроба встали, за мозгами охотятся?

Заметив замешательство на красивом личике, Вишня, не удержавшись, злобно пнула его по ноге. Вот зачем издеваться над человеком? Знает же, что она таких шуток не понимает.

– Не слушай ты его, ― она поспешно переключила внимание Бабочки на себя. ― Что случилось?

– Драка. Твой брат…

Дальше уже можно было не дослушивать, основная суть понятна. Все поспешили за Леной, хотя нужное им место угадывалось и так. В направлении разбитых под навесом уличных кафешек, откуда за километр веяло ароматным шашлыком, собралась целая толпа зевак.

Протиснувшись через их спины, Вишня обнаружила Костю, сцепившегося с тремя парнями лет на пять-семь старше себя. На траве валялись перевернутые пластиковые стулья и столы. Сверкали в полёте занесенные кулаки. Раздавались затрещины.

Полина стояла на передовой и как ни в чём не бывало снимала потасовку на телефон.

– Снимать такие вещи очень некрасиво. Особенно девушке, ― заметил какой-то дедок. Замечание было тем неуместней, что сам он стоял за ручку с дошколенком-внучком и вполне себе спокойно наблюдал за дракой.

– Я безмерно ценю ваш вклад в развитие моего морального облика, но закрыл бы ты рот, дедуля. Портишь видео трескотней, ― огрызнулась на него Абрамова.

– Что произошло?? ― рядом с Полиной выросла Вишня.

– Да я не поняла. Этот, который с подбитым глазом, ― она ткнула подбородком в одного из противников Кости. ― пихнул меня. Пиво разлил. И чё-то вякать начал. Да и хрен бы с ним, с муд*ками связываться, что об стенку лбом долбиться. Можно, но нужно ли? А твой долбанутый братец завёлся с пол-оборота. Полез на него с кулаками.

Тут Вишня не удивлялась. Костя постоянно влипал во всевозможные передряги из-за своего взрывного характера. Для него ничего не стоило полезть драться за выброшенный мимо урны фантик. Не из любви к природе, а из желания во чтобы то ни стало отстоять свою правоту.

– Ну куда ты лезешь??? Не мешай, а! ― сердито завопила Полина на Марка, кинувшегося разнимать драчунов. Единственный из толпы. Другим, видимо, не хотелось попадать под раздачу. Однако его пример вроде как пристыдил остальных. В поддержку подтянулись ещё несколько мужчин. Численным перевесом разошедшихся уже не на шутку удалось усмирить. ― Блин. На самом интересном месте, ― Абрамова огорчённо опустила телефон. Снимать больше было нечего. ― Ну чего? ― осуждение во взгляде Вишни её нисколько не смутило. ― Мужик должен уметь постоять за себя.

– А если бы его ножом пырнули? Тоже стояла бы и смотрела?

– Ну не пырнули же, ― резонно заметила та. ― Да, я с*ка. Уж прости. Какая есть.

Замаячивший перед ними довольный Костя, облизывающий окровавленную губу, сиял ярче начищенного самовара. Горделивый такой, будто в одиночку положил целое войско врагов, а не тискался на траве с выпившей молодёжью. Теперь будет ходить, светить содранной скулой, как орденами. Уже светит. Прям ждёт одобрения от Полины. Глаз от неё оторвать не может.

А то что сестра рядом стоит, это так, декорация. Ну и хрен бы с ним. Пускай теперь с непутевым братцем другая нянчится. Только Абрамова явно не по этой части: максимум её нежности ― плюхнуть на фиолетовую от синяков морду замороженного мяса. Дальше если очень хочется, чтоб пожалели, придётся просить кого-нибудь из прохожих. Ладно. Пускай разбираются, раз выбрал.

Оставив в покое неадекватную парочку, Вишня поспешила к Исаеву, помогающему ребятам из кафешки ставить на место уличную мебель и подбирать слетевшие на землю бутылки и тарелки. Марку тоже немного досталось, неудачно подвернулся, закрывая Костю, и словил по лицу.

Багрова насильно развернула его к себе, заставляя прерваться.

– Больно? ― осматривая кровавый подтек у него на брови, спросила она.

– А? Да ерунда.

Какая-то девушка, стоявшая неподалёку со своим молодым человеком, сочувствующе протянула Вишне пачку влажных салфеток.

– Ты всегда такой? ― промакивая ранку спиртовой тряпочкой удручённо покачала головой Багрова.

– Какой? Ай, щиплет…

– А ну не дергайся! Какой, какой: лезешь куда не попадя! ― Марк попытался увернуться, но напоролся на строгий взгляд исподлобья. Ух какой, такому опасно идти наперерез. На хмуром лбу сложились забавные складочки. Губы поджаты. Сама серьёзность. Исаев не сдержал улыбки. ― Ещё улыбается! А если бы у этих придурков стоп-кран был сломан? Ладно Костя. Этот дурак с детства во все драки, ямы и заброшенные здания в аварийном состоянии лез. А ты какого чёрта?

– Ну не бросать же твоего брата.

– Его проблемы. Отобьют мозги, может умнее станет.

– Ты сама себе противоречишь. Одно с другим плохо вяжется.

– Неважно, ― пасмурно отозвалась Багрова, комкая и пряча испачканную салфетку в карман. ― Не придирайся к словам. Суть ты понял.

– Не могу понять: это ты злая или взволнованная?

– Это так важно?

– Хочу научиться улавливать разницу.

Вишня неопределённо дёрнула плечом.

– Злая. И немного взволнованная.

– За меня?

– А что, очень хочется?

– Мне было бы приятно.

Багрова подозрительно прищурилась.

– Ты что… заигрываешь со мной?

– Я в этом не очень силён.

– Это заметно, ― их взгляд на доли секунды встретился, и они, не сдержавшись, одновременно улыбнулись.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― У тебя очень красивая улыбка. Знаешь об этом? ― не мог не заметить Марк, разглядывая её румяные округлившиеся щеки.

Вишне было настолько же приятно, насколько непонятно происходящее.

– Ну вот, опять. Зачем?

– Зачем, что?

– Эти комплименты. Не надо меня умасливать. Ты мне ничего не должен.

– Нет. Но я тебя обидел.

– Нет. Ты озвучил свою точку зрения. Я её уважаю. Не хочешь отношений ― как скажешь. Нет проблем.

– Ни не хочу, меня на них нет времени ― это разные вещи. Просто я уже пробовал, и ничего не получилось. Очень быстро начинаются обиды, упрёки и капанье на мозги. Вы же девушки хотите постоянного внимания: цветочки, гулянки, болтовня по телефону. Это нормально, но я не могу этого дать. На данный момент не могу.

Вишня хорошо понимала, к чему вёл Исаев. В целом и в общем его слова имели смысл. С девчачьей натурой непросто. Девочки народ требовательный. Конечно, не особо понятно, чем же он так занят сильно, ведь даже у Вени учёба не занимала столько времени, однако Марк не учёл одну маленькую деталь…

– С неправильными девушками ты встречался, дядя Федор, ― пародируя мультяшное мурчание кота Матроскина, усмехнулась Багрова и дальше продолжила уже нормально. ― Просто выбирать надо таких же самозанятых. Поверь, если бы мы с тобой попробовали, ты бы первый не выдержал и устроил мне разбор полётов. Или для тебя привычное дело, когда девушка на неделю уезжает в другой город с гастролями?

Довольная собой, она круто развернулась на пятках, собираясь уйти и дать собеседнику возможность хорошенько обдумать её слова. Вот только не учла свою катастрофическую невезучесть и мокрую подошву кед. Исаев протянул руку распластавшейся на земле и ржущей до слез над собственной неуклюжестью Вишне.

– Я хотела уйти красиво, ― сквозь хохот пожаловалась она.

– Я так и понял, ― не спорил тот, помогая ей подняться. ― Сделаем вид, что у тебя получилось.

– Я могу попробовать ещё раз.

– Ради бога. Но я запишу это на видео, ― он помог ей отряхнуться. ― Ну или Полину попрошу. Она это точно умеет.

– Чтобы глумиться?

– Или любоваться.

Очередная неловкость. Её буквально парализовывало каждый раз, когда Марк говорил подобные вещи. Плюс её рука всё ещё находилась в его ― он так и не выпустил её. Ладонь приятно покалывало. Воздух будто густел; во всяком случае дышать становилось сложнее. Сердечко внутри сделало двойное сальто назад и довольно улюлюкнуло. Ух, твою налево…

Наверное, Исаев чувствовал нечто похожее, так как они, как полные идиоты, стояли и смотрели на свои сцепленные руки. И молчали. Вот ведь всего-то и надо, что сделать шаг навстречу, сократить дистанцию и…

Чарующее наваждение разрушили визги в стороне. Опять Полина с Костей что-то не поделили. Эти вопли типа: «оторву голову, если не отвалишь, урод моральный» ни с чем не перепутаешь. Вишня вздохнула. Надо идти проверять, а то ещё правда прибьют братца. Потом на похоронах разоришься. И перед мамой как-то придётся оправдываться. Родственник всё же как никак.

Её ладонь потеряла контакт с ладонью Марка. Всего на мгновение. Почти сразу она снова почувствовала его тёплые пальцы, но уже на запястье. Багрова непонимающе подняла глаза. Невысказанный вопрос так и не был задан вслух. Исаев молча притянул её к себе. Ноздри приятно защекотало остаточным ароматом жевательной резинки со вкусом клюквы, а затем их губы встретились…