Текст книги "Завоеванное счастье"
Автор книги: Ирина Шевердина
Жанры:
Сказки
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Ирина Шевердина
Завоеванное счастье
К югу от того места, где в долине реки Зарафшан расположен город Самарканд, простиралась некогда безводная степь. Никто здесь не жил, никто не умел рыть арыков, каналов. Лишь высоко в горах на небольшом пространстве, отвоеванном у снежных заносов, люди могли возделывать землю.
В сухой степи властвовал лишь беспощадный горячий ветер, да иногда забредали сюда дикие верблюды полакомиться ни к чему больше не пригодной зеленой колючкой.
Но однажды загудела степь. Откуда ни возьмись появилась тьма пеших и конных кочевников. Они были вооружены медными мечами, железными секирами, тугими луками и точно попадающими в цель стрелами.
Впереди гордо выступал по пыли огромный слон, покрытый богатой разноцветной попоной с изящной золотой бахромой.
На спине слона в паланкине восседал пышно разодетый хан. Преданный раб обвевал его опахалом из страусовых перьев. Солнце палило так нещадно, что можно было от него спастись только в тени опахала.
Во главе своего войска хан возвращался из далекого похода в горы. Воины гнали множество пленных. Хан торжествовал победу. А пленники понуро плелись, и сердца их сжимались при мысли об оставленной родине.
Там, в горах, такие недоступные скалы, такая чистая, прозрачная вода, такая густая, сочная трава, такое близкое бирюзовое небо. Как хорошо взобраться на вершину и стоять выше облаков, скользящих под ногами легко, плавно!
Но пришло в горную страну несчастье: ворвались в цветущие долины ханские воины. Горцы мужественно сражались, отстаивая свои дома, поля, свои покрытые вечным снегом горы. Кочевники поубивали всех, кто не захотел сложить оружие. Одержав победу, хан приказал взятых в плен взрослых мужчин убить, а женщин, юношей и детей заковать в кандалы и угнать с собой.
Вместе с другими попал в плен и юноша по имени Кафар. Был он молод и отважен и не хотел мириться со своей участью: трижды порывался бежать, да тут же мгновенно сбивали его с ног стражники. Лишь звон цепей на своих руках и ногах слышал он.
Тяжелы цепи. Нет никого, кто бы помог. Вокруг только женщины и дети, оплакивающие гибель родных и близких. Да к тому же день и ночь с пленников не спускает глаз злобная стража хана с бичами, мечами, палицами.
Но вот горные ущелья и снежные вершины позади. Войско безжалостных завоевателей шло степными тропами. Солдаты бряцали оружием, били в барабаны, трубили в рога и трубы, слоны, кони топали, вздымая пыль. Стоны и вопли пленников оглашали еще недавно безмолвную степь.
И вдруг все замешкались: воины увидели, что ханский слон стал как вкопанный. Раб с опахалом чуть не свалился на землю – так неожиданно остановился слон.
Поскакал меж рядов воинов глашатай и во всеуслышание кричал:
– Слушайте! Слушайте! Слушайте! Великий господин будет говорить! Слушайте!
И вот хан с высоты паланкина, где он восседал, с важностью и величием провозгласил;
– Мы изъявляем нашу волю и наше решение! Приказываю остановиться. Будем строить город. Я сказал!
Перед ханом остановился визирь на коне. Он почтительно прижал руку к сердцу и воскликнул:
– О ваше ханское могущество, но здесь, в степи, нет воды!
У хана даже бровь не дрогнула. Он только грозно заговорил:
– Я сказал! Повеление мое незыблемо! Приказываю! Копайте колодцы – и да будет вода! Разве ветер, солнце, земля не такие же мои рабы, как люди-горцы?! И не так ли, как они, мне подвластны?! А земля всего-навсего пыль. Так будем же четвертовать степь. Копайте! Я сказал!
Визирь униженно склонил голову. Обжигающий ветер, возникший неожиданно где-то, зашумел, и туча густой черной пыли опустилась на ханское воинство.
Хан важно восседал на слоне и пустыми глазами смотрел на окружающих. Он больше ничего не говорил и ни о чем не думал. Зачем думать, зачем беспокоиться, когда ему в палящий зной всегда поднесут пиалу освежающего шербета. Зачем думать, когда руками рабов разбит шатер и тут же нарезаны ломти сочной сахарной дыни.
– Я сказал! – снова воскликнул хан.
Слово повелителя непререкаемо.
Войско остановилось, воины разбивали большой лагерь.
Солнце стояло в зените, пекло нещадно. Нигде не было даже кусочка тени – спрятаться от немилосердного светила.
Но как ни трудно было ханским воинам сидеть в душных шатрах, а пленным приходилось еще хуже: их, словно баранов, держали под прямыми, как копья, жгучими лучами пылающего солнца. Воды пленным давали только по одному глотку за целый день. Многие, обессилев, падали на землю и умирали. На таких стражники не обращали внимания.
Страшно было Кафару смотреть, как безжалостная смерть уносит родных людей. Непрестанно юноша думал, как облегчить их страдания. Ночей ее спал из-за этих дум. Но что придумаешь, когда на руках и ногах оковы, и ты беспомощен.
Но вот всех пленников, кто мог и кто не мог держать в руках кетмень или кирку, погнали чуть свет, понукая плетьми, в степь. Весь день под жгучими лучами солнца рыли они, не разгибая спин, колодцы.
Копали и второй день, копали и третий… А воды все не было.
Снова принимались рыть, а воды нет… Люди падали от изнеможения. Стражники кидались па них с бичами и плетьми. И вновь несчастные пленники копали, копали, копали.
Работал и Кафар – молод был, мускулист, силен. Он все думал, как же облегчить людям страдания. Помнил Кафар, что когда-то отец рассказывал ему, совсем малышу, про древнего героя Фархада, который, чтобы проложить путь воде, долбил скалу и прокладывал в ней канал. Мечтал и Кафар совершить ради людей подвиг.
Юноша с трудом рыл неподатливую землю, и вдруг возникла мысль. Неожиданно для себя Кафар закричал:
– Придумал! Придумал! Мне не страшна жестокая степь, и я найду воду. Даже здесь, среди выжженных просторов, можно увидеть кое-где лужайки зеленой травы. Только там и надо копать колодцы! Выроем их – и зажурчит долгожданная вода. Мы смелые, сильные. Как Фархад, будем рыть до тех пор, пока не достигнем цели. Ищите же, друзья, в степи зеленую траву. Где трава – там вода, там жизнь!
Бросился бегом Кафар к пленникам, но упал. Забыл он, что закован.
– Как же искать?! – горестно воскликнул он. – Мы не можем даже двинуться с места. Что делать?
Слова Кафара услышал начальник стражи. Быстрее пущенной стрелы побежал он в шелковый шатер к хану и закричал, упав на колени.
– Великий господин, пленник знает, где найти воду!
– Привести раба! – повелел хан. – Немедленно! Я сказал!
Кафара привели. Толкнули в спину, заставили опуститься на колени, уткнуться головой в ступени позолоченного трона.
– Ты знаешь, где можно найти воду? – грозно спросил хан.
– Да!
– Говори! Иначе – голову долой! Я сказал!
– Клянусь водой, я сделаю людей счастливыми! Прикажи снять с меня оковы. Я пойду в степь и найду воду.
– Чтобы ты сбежал?.. Эй, палача сюда!
– Хи-хи-хи! У меня будет свой фонтан и свой бассейн, – прозвучал капризный голос, – Я буду играть брызгами воды, купаться в прохладных струях!
Рядом с ханом, разодетая в платье из хан-атласа, вся в жемчугах и драгоценных камнях, сидела его дочь. Звали ее Гульчехра.
– Ох, доченька! – заворчал хан. – Да где этот оборванец найдет воду? Я не верю. Палача сюда! Я сказал!
– А я хочу воду! – топнула ногой ханская дочь. – Пусть этот грязный, оборванный юноша найдет ее! Куда интереснее смотреть на воду, чем на то, как он будет вертеться и кричать, когда по его спине загуляет плеть.
Опустил в бессилии Кафар свою гордую голову.
– О всемогущий, верь мне! Я найду воду! Я обойду всю степь и найду ее. Мы, пленники, выроем столько колодцев, сколько захочется тебе и твоей дочери. Каждому жаждущему хватит воды! И далее на фонтан и бассейн хватит.
Хан подумал и в знак согласия махнул рукой. Палач удалился.
– Хорошо, ищи! Но если не найдешь, пеняй на себя: получишь сто ударов плетьми – и голову долой. Я сказал!
Стражники вытолкали Кафара из шатра, приговаривая:
– Слышал? Господин сказал! Слово хана незыблемо! Попробуй его не выполнить – помрешь как бродячая собака!
Но дело сделано. С Кафара сбили оковы. Но одного его в степь не пустили: три стражника с копьями и мечами отныне не оставляли его. Ходили за ним по пятам.
Долго пришлось Кафару бродить по степи. Посмотрит на восток – выжженная бурая земля, глянет на север – по лицу полоснет обжигающий ветер, повернет голову на запад – горячая сушь, а к югу лучше и вовсе не ходить: конь побежит – копыта в уголь сожжет, птица пролетит – крылья спалит.
Стражники устали и все твердили:
– Где вода, несчастный? Надоел ты нам! Скажи честно, что солгал!
И щелкали бичами.
– Посмейте только страшить меня! – кричал в ответ Кафар. – Лягу на землю и не стану искать воду.
Уже совсем не оставалось сил. Ныла спина, ноги были стерты, во рту пересохло. Но желание спасти пленников заставляло Кафара шагать и шагать.
Вдруг далеко впереди показалось зеленое пятно.
Кафар возликовал.
– Там, там вода!
И побежал из последних сил. В полном изнеможении он упал на траву; царапая землю ногтями, воскликнул:
– Здесь вода! Вода!
Стражники уставились на Кафара.
– Ты что, спятил?! Где вода?
– Здесь, под травой!
– Значит, ты не нарушил повеления хана и твоя голова останется при тебе. Бежим скорее к хану. Вставай.
Кафар поднялся и – откуда только силы взялись! – побежал. Стражники за ним.
Войдя в шатер, Кафар упал на колени, но, гордо, не склонив головы, воскликнул:
– Повеление твое, властитель, выполнено! Я нашел воду. Пусть все, кто есть живой, берут кетмени и и идут копать.
– И ты, презренный раб, будешь мне указывать!.. – вскричал хан.
Но сидевшая рядом Гульчехра захлопала в ладони.
– Вода! У меня будет фонтан! Прикажи, отец, всем копать. Сам тоже иди копай.
Баловал хан дочь, и ничего ему не оставалось делать, как приказать всему лагерю сниматься с места и идти туда, куда указал Кафар.
Пыль поднялась к небесам. Скрипели колеса арб, ревели грозно слоны, стучали барабаны. И ханское войско, и несчастные пленники шли в ту сторону, куда их вел Кафар.
Наконец прибыли на место и по приказу хана рабов сразу же погнали копать, не дав ни больным, ни уставшим отдохнуть.
Казалось, сама природа сжалилась над несчастными: не успели они сделать и нескольких взмахов кетменями, как из-под земли потекла струей вода. Забыв про все на свете, пленники принялись пить воду, чистую, прозрачную, холодную. Увидев это, воины плетями отогнали пленников и сами стали наслаждаться водой.
Про пленников они и забыли, а едва вспомнили, тут же заставили снова рыть землю. Только глубокой ночью рабам удалось напиться. Худые, истерзанные, в разорванной одежде, с черными иссохшими губами, рабы пили не отрываясь, захлебываясь, с трудом утоляя жажду.
А едва рассвело, снова засвистели, защелкали бичи и плети. Застонали пленники. Застучали кетмени.
Вместе со всеми работал и Кафар. Он не слышал, как возле него остановились носилки. В глубине их на алой бархатной подушке в блестящем розовом платье из парчи восседала дочь хана Гульчехра.
– Смотри, оборванец, чтобы не выпили всю воду! – послышался презрительный голос принцессы. – Попробуй только не оставить воды для моего фонтана! Сейчас же делай фонтан!
Кафар гордо вскинул голову.
– Принцесса, нужно прежде колодцы выкопать, арыки провести, людей от жажды избавить, землю влагой напоить. Придет черед – и для вашей милости фонтан построим.
– Ничего знать не хочу! Сейчас же делай фонтан!
– Нельзя, ваша милость.
Тут подъехавший на слоне хан грозно приказал:
– Эй, ты, чумазый, сейчас же строй фонтан! Принимайся за дело.
Сжав зубы, сдерживая злость. Кафар покорно склонил голову.
Хан с дочерью уехали.
А Кафар с грустью посмотрел на далекие и недоступные родные горы. «О родина… О свобода…» – в сердце Кафара слова эти зазвучали так сильно, что даже голова закружилась.
Конечно, теперь, когда ему дали некоторую свободу и по пятам за ним не ходят свирепые стражники, не трудно убежать. Но без него, Кафара, не смогут прорыть канал друзья. Вода не пойдет в степь. Разъярится хан и прикажет всех пленников предать ужасной смерти. Нет, Кафар не может покинуть всех, погубить их ценой своей свободы…
Прошло ни много ни мало – тридцать дней. Были выкопаны горы земли, но оставалось ее еще больше.
Узнать, как идет работа, приехал на своем слоне хан.
– Обманул ты меня! – загремел он. – Почему до сих пор нет воды?! Берегись! Со мной шутки плохи!
– Где фонтан?! – взвизгнула прибывшая с ним принцесса. – Хочу плавать в бассейне.
– Фонтан строить сейчас нельзя. Сначала канал выкопаем, – твердил Кафар.
– На плаху обманщика! – обозлился хан. – Я сказал!
Поволокли Кафара на казнь. Тут бы ему и конец. Но юноша крикнул:
– Ты всегда успеешь казнить меня, хан! Лучше выслушай, что я скажу. Здесь, где мы копаем, воды мало. Для фонтана и бассейна не хватит. Но вода есть – с моих родных гор течет много ручьев. Если их объединить, то воды хватит и для полива пустынной степи, и для фонтана, и для бассейна принцессы.
Хан задумался.
– А как ты проведешь сюда воду? Говори, только не пытайся обмануть!
– Мы построим плотину, вода поднимется и потечет по каналу, который мы выроем.
– Хорошо, – согласился хан, – но если обманешь, голову долой. Я сказал!
Кафар добавил:
– Выслушай, повелитель: я проведу воду и построю канал! Клянусь! Но есть одна тайна…
Хан удивился.
– Какая еще тайна? Ты опять шутишь со мной? Смотри, поплатишься головой. Палача сюда!
Но Кафар не испугался и снова заговорил:
– Есть тайна воды! Я один знаю ее. Обещай жизнь и свободу всем пленным, тогда я открою тайну.
– Позвать визиря!
Хан ничего не решал без совета главного визиря.
– Я здесь, ваше ханское могущество!
– Поверить, что ли, рабу?
– Ваше ханское могущество, – зашептал визирь, – в вашу мудрую голову пришла мысль, что раб знает тайну воды. Если мы его казним, то вместе с ним умрет и тайна воды.
– Какая мудрая мысль пришла в мою голову! – самодовольно сказал хан и повелел:
– Палач, убирайся!
Визирь продолжал шептать:
– О величайший, пообещай им жизнь и свободу! Мы узнаем тайну, а потом отрубим рабу голову.
– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся хан.
Видя, что господину смешно, стала смеяться и свита. Но вдруг хан нахмурился, и все сразу замолчали.
– Эй, раб, говори, в чем твоя тайна! Так и быть, подарю свободу и жизнь всем пленникам! Я сказал!
– Тайна воды, – начал Кафар, – вот в чем: вода – живая и свободная! Она не терпит, чтобы ее касались руки рабов. Копать каналы и строить плотины надо руками свободных людей, Великий хан! Объяви, что все, кто копает землю, уже не рабы и, как только вода потечет в степь, смогут уйти на родину, в горы. Помни, хан, руками невольников нельзя копать каналы! Повели же!
– Соглашайся, всемогущий, – шептал визирь, – скажи, что они еще пленники, но уже не рабы, А потом сделаешь все, что захочешь, – или выполнишь, или не выполнишь обещание.
– Ройте, – повелел хан. – Будет канал – все смогут уйти в горы. Да не забудь, презренный, про фонтан и бассейн. Я сказал!
– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! – залилась Гульчехра. – Ох, забавно! Эй, ты, чумазый, лучше попроси, чтобы тебе отрубили голову сейчас же. Все равно не выполнишь обещания. Где уж тебе!
Белая рука задернула золотошвейный полог. Паланкин с красавицей унесли, а хан, хихикая, уехал на слоне.
Кафар радовался. «Построим канал, возведем плотину – вырастут виноградники, степь покроется садами, бахчами, полями. Воды будет столько, сколько захочется. А самое главное – вода принесет освобождение от рабства», – так думал Кафар. И тут же вспомнил слова умирающего от раны отца: «Помни, сын, когда вырастешь, верни горцам свободу!»
Крепко сжал Кафар в руках рукоятку кетменя и крикнул:
– За мной! Добудем же воду и свободу!
– Вода и свобода! – возликовали пленники и с жаром принялись за работу.
Легковерные, наивные люди! Откуда могли они знать, что могущественный хан, властелин мира, полон коварства и обмана. Думали они сейчас о родных горах. Побежать бы туда, побродить среди камней или в зарослях травы. Но рядом злые надсмотрщики, следящие за каждым их движением. Ведь канал еще не построен. Лучше, как сказал Кафар, молча рыть. Хан ведь обещал свободу. И пленники, выбиваясь из сил, продолжали копать.
Прошло ни много ни мало – целый год. С утра до поздней ночи пленники работали не покладая рук. Свобода манила их.
– Эй, ничтожество, – услышал однажды окрик Кафар, – хан требует тебя пред свое светлое око.
– Где канал? – спросил хан, когда привели Кафара.
– Смотри, о всемогущий, смотри!
Длинной лентой убегал канал в глубь степи.
– Работаешь неплохо, – впервые соблаговолил похвалить хан Кафара и сразу распорядился – Три глотка воды каждому за работу.
А на прощание добавил:
– Спеши! Я сказал!
Тут же захихикала принцесса Гульчехра.
– Хи-хи-хи! Чтобы наконец-то был фонтан и бассейн, в котором я смогла бы плавать и плескаться.
Кафар гордо поклонился и показал на уже построенный фонтан. От удивления хан раскрыл рот. Сложенный из трех искусно изваянных из камня тюльпанов, возвышался невдалеке фонтан: поникший цветок сделан был в память погибших воинов-горцев, второй; распустившийся, был посвящен вдовам, третий, полураспустившийся, – детям.
Гульчехра захлопала в ладони:
– Ха-ха-ха! Чумазый, оказывается, молодец. Однако воды нет – бассейн пуст.
– Закончим копать канал – будет и вода.
– Работай. Смотри не мешкай, – заворчал хан.
День и ночь пленники долбили сухую землю. Густая пыль поднималась до самых небес. Было тяжело, но мысль о свободе, которую обещал хан, воодушевляла строителей. Изможденные, оборванные, с волдырями на ладонях от непосильной работы, падали многие из них, не выдержав, и умирали. Отчаяние охватывало Кафара. «Как отомстить за погибших? – думал он. – Но ради свободы надо терпеть!»
Однажды, когда прошло уже два года, хан позвал к себе в шатер главного визиря:
– Что ты скажешь? Этот презренный Кафар уговорил пленников быстрее работать. Что делать?
Визирь ответил:
– Ваше величество, может быть, вам лучше выполнить свое слово?
Хан впал в ярость. Он кричал, буйствовал, даже приказал позвать палача, чтобы наказать визиря. Но потом успокоился.
– Если ты, визирь, выручишь меня, я прикажу пригнать из моей отары семь отборных баранов и приготовить для тебя одного плов.
Так хан сказал, а про себя подумал: «Визирь и так жирный. Пусть придумает какой-нибудь выход. А плов я съем сам».
Визирь думал, думал, а потом и говорит:
– О великий хан, у меня, кажется, есть хорошая мысль. Только позвольте мне все обдумать, а тогда уже я скажу, как поступить.
– Думай скорее, а то и на тебя найдется палач. Видишь, он стоит и точит топор.
Прошло еще полгода.
Однажды утром в шатер к хану явился Кафар.
– Великий господин! Позвольте пригласить вас на праздник воды. Работа близка к концу. Канал завтра наполнится водой. Не страшен теперь горячий ветер. – Сказал Кафар и с поклоном удалился.
Лицо хана исказила злая гримаса.
– Позвать главного визиря!
– Я здесь, всемогущий, – услышал хан голос визиря.
– Ну, что ты придумал? Как избавиться от Кафара? А если не придумал, палач уже на пороге.
– О величайший, – захныкал визирь. – Я целых полгода думал – и не даром думал! Выслушайте меня. Невольники провели канал вплотную к холму. За час они раскопают его, и вода потечет по выкопанному руслу в степь. Тогда, о великий хан, вам придется сдержать свое слово. Дать свободу невольникам.
– Палача! – истошным голосом закричал хан.
– Подождите, о великий хан, и дослушайте. Поставьте завтра воинов на холме. А когда останется несколько ударов кетменем по глине, пусть пленники попробуют сделать вперед хоть шаг – и их встретит туча стрел. Прикажите воинам целить прямо в грудь. Вместо свободы рабы встретят смерть. Тогда-то, о могущественнейший, вы и прикажете казнить Кафара. А мы всем объявим: не выполнил раб своего обещания – самонадеянный наглец! Обманул величайшего хана, не кончил стройки. Не за что давать свободу.
– А фонтан и бассейн останутся без воды? – рассердилась принцесса. – Чумазого раба убьют, а что я буду делать без фонтана и бассейна?! Не хочу!
– О великая принцесса! Успокойтесь. Когда стрелы сделают свое дело, мы дадим воинам в руки кетмени…
– Да будет так! – объявил хан. – Я сказал!
Хотел напомнить визирь хану про баранов, про плов, да побоялся: чего доброго хан опять позовет палачей.
Пришел наконец счастливый день. Еще немного – и наступит конец непосильному труду: вода хлынет по новому руслу, неся людям свободу и счастье.
Ликующие пленники вышли на работу. И тут же увидели стену вооруженных воинов в кольчугах. В руках они держали натянутые луки, а стрелы были нацелены прямо в грудь каждому пленнику.
Один юноша сделал шаг вперед. Но не успел он даже взмахнуть кетменем, как упал замертво – в его груди торчала смертоносная стрела. Горцы отпрянули. С ужасом смотрели юноши, женщины, дети на убитого.
Сначала всех обуял страх, но потом раздался ропот, который становился все сильнее и сильнее. Гневом загорелись глаза Кафара.
«Хан обманул нас», – подумал он.
Сжал Кафар в руках кетмень и гневно закричал:
– Наступил наш день! Его у нас не отнять! Мы заслужили свободу трудом! Хан же захотел нашей крови, нечего нам терять. Смело пойдем на предателей и лгунов и сами завоюем свободу! За мной, друзья!
И горцы бросились на воинов.
Летели стрелы, люди падали, но все равно шли вперед.
Небо потемнело от туч стрел.
Хан с высоты своего паланкина кричал:
– Что, раб, свободы захотел?! Не выполнил приказа! Нет воды! Сейчас палач отрубит тебе голову! Я сказал!
А принцесса хихикала:
– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Так тебе и надо, грязный раб!
Казалось, не осталось никакой надежды и пленники погибнут на пороге своего счастья. Но не таков был Кафар, чтобы склонить голову. Сметливый ум его искал выход и нашел.
– Все за мной! Добьемся свободы!
И Кафар повел горцев в укрытие под обрыв, на верхнем крае которого грозной стеной выстроились воины хана.
– За мной! Мы перехитрим хана! Копайте! А за нами пойдет вода.
Да, Кафар не прятался. Он не оставил надежды одержать верх над ханом, потому что верил в своих людей. И он зажег огонь в потухших было сердцах друзей. Вера Кафара воодушевила пленников.
По его указанию укрывшиеся у подножия обрыва, где их не могли достать стрелы ханских воинов, горцы принялись копать подземный ход под холмом.
Хан же был уверен, что пленники просто перепуганы. Он сказал визирю:
– Пусть пока прячутся. Там они и останутся. Найдут под землей могилу.
Между тем тысячи кетменей вгрызались в основание обрыва. С каждой минутой туннель все глубже и глубже уходил под землю.
Кафар не обманул друзей. Вода из-за холма хлынула в подземный ход, и такова была ее сила, что с каждым мгновением она размывала подкоп все больше и больше.
Не успел хан и пальцем пошевелить, как под ногами слона, на котором хан восседал, земля поколебалась и «великий властелин – гроза вселенной» вместе со слоном, свитой, принцессой и всем воинством провалился в громадную промоину, вырытую пленниками.
Казалось, что и Кафар погиб под землей со своими друзьями. Нет! Смелые горцы успели выбраться из подземелья, когда туда устремилась вода.
Юноша стоял окруженный толпой не рабов, а уже свободных и счастливых строителей. Все смотрели на дело рук своих: свободная вода стремительно мчалась по прорытому руслу. Враги погибли. Наконец пришло счастье.
Не прошло и года, как вся степь, орошенная водой из прорытого пленниками канала, зазеленела, зацвела – сады, поля, бахчи покрыли ее. Народ получил воду и еду. Ветви деревьев в садах стали сгибаться под тяжестью алых яблок, золотистых персиков, сладкого инжира, сочных гранатов. Тучные лозы ломились от изобилия поспевающего винограда. На бахчах зрели арбузы и дыни. В зеленых лугах паслись табуны коней, отары овец, стада коров. Вдоль канала раскинулись хлопковые поля дехкан.
Народ прославил в своих песнях Кафара. В честь него то место, в котором погибли жестокий хан и его воинство, названо было Кафар-Муры – Кафаровой пещерой.