Текст книги "Твое рыжее проклятие (СИ)"
Автор книги: Ирина Михалевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Твое рыжее проклятие
Ирина Михалевич
Пролог
Не могла дождаться остановки трамвая и в нетерпении посматривала в окно на милые моему сердцу улочки.
За три года моего отсутствия город изменился, но эта часть района все равно напоминала мне о моих лучших днях детства. Не выдержала, вышла на остановке, чтобы прогуляться, подышать родным воздухом, насладится березками и тополями.
Вон в том, под розовой штукатуркой, доме жила и вероятно сейчас живет моя лучшая подруга Катька, в соседнем с ней подъезде проживала Танька, а через дом, к сожалению отсюда его не видно, мы с мамой.
Через два квартала будет моя родная школа №253, в которой я проучилась дольше всего, а именно с пятый по седьмой класс. Да, да, три года в одной школе это, действительно, долго. И не думайте, это вовсе не потому, что я такая бестолковая и меня отчисляли за неуспеваемость. Хотя, если признаться, то не могу тянуть ни на звание отличницы, ни хорошистки и даже ударница из меня никакая. Частые переезды, вливание в новый коллектив множества классов и школ не способствуют хорошей учебе в принципе. И, да, я проговорилась. Это из-за частой смены жительства моей семьи. Сразу скажу, что мой отец – не офицер, не капитан дальнего плавания. Я, вообще, не уверена жив ли он на сегодняшнее время. Просто, моя семья – это я и моя любимая, целеустремленная мамочка.
Почему целеустремленная, спросите вы? А именно потому, что любимая. И эти два понятия неотделимы при определении сущности моей мамы. Сколько я ее помню, а это без малого шестнадцать с небольшим лет, у нее одна и та же вечная цель. Найти любовь всей своей жизни. Думаете – не получается? И окажетесь неправы. Находит. Только, к сожалению, ненадолго. Мама очень влюбчива. Именно это мешает ей остановить свой выбор. И я никак не могу осуждать ее за пять официальных замужеств и семь неофициальных, включая моего отца. Она действительно их всех любила, а они, ее мужчины, до сих пор продолжают любить, даже на расстоянии, после расставания. Она – Муза, Вдохновительница, Фея, как называют ее многие. Настоящая красавица. Высокая, стройная, золотоволосая блондинка с ярко синими глазами. Вечно молодая. Ею требуется восхищаться, что, впрочем, и делают все ее мужья. Кстати, о них. Все ее супруги, бывшие и, возможно, будущие – люди искусства. Поэты, писатели, музыканты, художники. И мама их всех продолжает вдохновлять, если уже не личным своим присутствием, то на портретах или фотографиях. Всегда удивлялась этой ее способности. Расставаясь, она не утрачивает к себе доверия со стороны бывшего возлюбленного. Он отпускает ее с чистым сердцем продолжая оставаться поклонником. При последнем расставании, я не выдержала и спросила у ее последнего супруга, знаменитого рок-музыканта – почему он ее отпустил, простил и продолжает боготворить? Извините, не буду разглашать его данные, так как не очень люблю привлекать к себе внимание прессы, хватило последних полгода маминого неофициального брака и постоянных «пряток» от папарацци. Так вот, хотите узнать, что он мне сказал?
– Лисенок, тебе никогда не понять любовь мужчины. Любовь для нас вечна. Восхитительная Вероника не создана для золотой клетки и достойна счастья.
Мне стало смешно, не поверила. Да, я не понимаю логику мужчин. Ну, что я могу знать о любви? Мне всего-то неполных семнадцать. Кроме того, всегда считала, что мужчины полигамны, не могут восхищаться и любить одну женщину и отпускают ее потому, что готовы уйти «налево». С моей мамочкой им не только предоставляет такой шанс, но и этим своим поступком, она умудряется не испортить с ними отношения. Не понятным остается лишь то, что они продолжают дарить ей подарки, при этом довольно дорогие и неперестают помогать материально. Подошла к самому главному. Мама не актриса, не служащая и вообще за свою жизнь она никогда не работала. Нет, она не домработница, ей не подвластна ни кухня, ни уборка. Она не приспособлена к таким вещам, но мы никогда не нуждались в деньгах. Ее основное предназначение быть Музой. И меня очень удивило, когда последним ее супругом стал властный, серьезный, ни разу не имеющий отношение к искусству, бизнесмен. Что она будет ему вдохновлять? Бизнес что ли?
Самое странное, их знакомство произошло не в галерее, не на концерте, и не в театре, как обычно бывало у моей матушки, а в обычном английском сквере. Как можно было встретить простого русского владельца заводов-пароходов, да еще и уроженца моего города детства, прогуливаясь в сквере на окраине Лондона? Мама сказала, что это встреча нашептана звездами. Она была уверена, что встретит свою судьбу именно там и решила прогуляться. М-да! Буду надеяться, что это точно настоящая любовь.
Свадьба, точнее венчание, прошла в маленькой церквушке на границе с Шотландией в тот же роковой вечер. Романтическое свидание окончилось тем, что сорокапятилетний вдовец выкрал мою матушку и силой увез в небольшую английскую деревушку, где в исторические времена тайно венчались влюбленные пары. Увидела я этого безумного (простите, но как можно назвать человека связавшего себя узами брака в течении нескольких часов знакомства?) джентльмена только поздним утром, когда мы, ее единственная дочка и уже бывший (хорошо, что неофициальный) супруг, рок-музыкант, всю ночь не спали в отеле и сбились с ног, обзванивая морги, полицию и местные больницы в поиске «новобрачной». В Лондон мы приезжали всего на пару дней, на концертное выступление моего отчима, и вечером должны были возвращаться в Германию, где и проживали последние полгода. Молодожены появились в отеле после полудня, чтобы забрать мамины вещи и меня.
Владимиру Николаевичу Белову, моему новоиспеченному «папочке», требовалась еще целая неделя пребывания в Англии на каком-то международном конгрессе бизнесменов и Восхитительная Вероника решила остаться с ним. После, согласно их грандиозному скоропалительному плану, они намеревались провести медовый месяц на Багамах, а окончательную регистрацию брака с приглашением гостей и всего светского общества осуществить по возвращению на родину, в России. Надеясь, что за это время у мамы не изменятся планы и все сложится так, как они задумали, я решила остаться с бывшим отчимом.
Мне не то, что стало жалко брошенного мамой мужчину, но у меня все же учеба, а еще нужно решить вопрос с переводом, точнее очередным исключением из школы и прощанием с друзьями. Я не так легка на подъем и смену обстановки, как моя мамочка. Договорились, что бывший мамин супруг присмотрит за мной на этот месяц, поможет с отправкой на родину моих вещей и меня, а Владимир Николаевич, мой «новый папа» сообщит домой об изменениях в семейной жизни, в том числе, чтобы за это время подготовили самую лучшую комнату для его долгожданной доченьки Сонечки. Отчим оставил мне все координаты «нашего» нового дома и членов своей семьи. Вернее сотовый номер своего старшего сына Егора, главного и незаменимого помощника в доме и в бизнесе и его беременной супруги Натальи, домохозяйки, временно проживающих в родовом гнезде. У моего “нового папы” помимо Егора также имеется и младший сынок Стас, школьник. Отчим попросил обязательно созвониться, чтобы меня встретили, так как я еще слишком юна и не могу самостоятельно передвигаться по стране, могу заблудиться в городе. То, что это мой родной город, я в нем родилась, росла и жила большую часть времени, умолчала. До последнего не верила, что мама не влюбится вновь в кого-нибудь еще.
И вот я на родине. Звонить никому не стала. Перед поездкой на свое новое место жительства, решила пройтись до своей старой школы, подышать воздухом с улиц, где прошло мое детство, насладиться, так сказать, воспоминаниями. Мои и мамины вещи были отправлены по новому адресу в контейнере, ручную кладь я не брала и гуляла налегке с маленьким рюкзачком за плечами для сохранности документов, ну и парой вещей из разряда нижнего белья на смену. Думаю, что на первое время до прибытия контейнеров мне вполне хватит. Меня заботило совсем другое. Я находилась в эйфории от осознания того что нахожусь дома. Неважно, что жить я намереваюсь практически у чужих людей. Дом это не там где ты фактически проживаешь, а там где ты себя чувствуешь своей, где тебя ждут. Представляла, как обрадуются встрече мои подруги, особенно Катька. Мечтала оторваться до приезда моей матушки, устроить со старыми друзьями вечер воспоминаний. Надеюсь, они никуда не разъехались.
До возвращения новобрачных оставалась еще пара недель, или чуть больше. Связь с ними отсутствовала, все же Багамские острова это не соседнее государство, но я знала, что они пока вместе и моя мама счастлива. Большего и не требовалось. За эти годы нашей с мамой жизни «на чемоданах» меня не пугали перемены, чужой дом и неизвестные люди. Я привыкла. Кроме того, наше родовое обаяние позволяло отлично сходиться с новыми людьми. Ну, подумаешь, не сложиться у мамы и отчима. Если что отправлюсь к бабушке, в Сосновку, поживу у нее. И до города недалеко, всего в тридцати пяти километрах. Для поездки в школу у меня мопед есть. Нужно лишь Генри позвонить, продюсеру маминого бывшего, напомнить, чтобы мой транспорт в Россию отправил. Я его не взяла с собой, столкнулась с волокитой в таможне, и прав у меня нет, чтобы на мопеде добираться через границу. Решила оставить эти проблемы более взрослым.
Да, да, представьте себе, в Германии у меня было свое личное средство передвижения. Отчим подарил, чтобы в школу ездила. Считаю, что езжу неплохо – ребята со школы научили. В Германии, вообще, с вождением школьников проблемы отсутствовали. Либо школьный автобус, либо собственный транспорт. Или можно в самой Сосновке школу закончить, до аттестата недалеко. Школа в поселке неплохая. Учатся же там дети? Я, например, все начальные классы именно там проучилась.
Кстати о бабушке, надо бы ее навестить на днях. Ее тоже три года не видела, надеюсь с ней все в порядке и она все такая же молодая и красивая в свои шестьдесят. В нашем роду все женщины – молодые и красивые. В свои пятьдесят восемь она выглядит на сорок– сорок пять лет, не больше. Действительно красота – страшная сила. Бабушка однажды сказала, что внешняя красота – это проклятие, потому что тяжело найти мужчину, который бы полюбил по настоящему, тебя целиком, а не только твою внешность. Даже не знаю верить ей или нет. Судя по маме она от своей красоты не страдает и мужчины продолжают ее любить, поэтому бабулину формулировку нашим родовым данным считаю относительно сомнительной. Сама бабушка в отличии от мамы любила одного мужчину, моего деда, но он погиб, когда мама была еще маленькой. После смерти деда бабуля никогда не выходила замуж, но мужчины в ее жизни продолжали присутствовать. Своей внешностью, между прочим, я похожа на бабушку. Единственное отличие, мама и бабушка высокие, а у меня маленький рост, полтора метра с кепкой, но зато такая же, как они стройная и обладаю нашим женским родовым очарованием. Ну, раз решила вспомнить о родовых талантах, то выдам еще одну нашу тайну. Моя бабушка – ведунья. Не нравится мне слово «ведьма» уж больно ассоциируется со злом, а бабуля – очень добрая. Она может видеть будущее, если захочет, лечить людей и предсказывать погоду. В поселке ее называют знахаркой и не знают о полных ее возможностях. Она не хочет, чтобы о ней знали, не любит паломничество, как обычно устраивают различные экстрасенсы, чтобы заработать на бедах обычных людей, и ни копейки не берет за свои “услуги”. Бабуля до сих пор работает в поселке обычным фельдшером и, как я ранее говорила, в деньгах мы не нуждаемся (в том числе спасибо маминым “мужьям”). Я тоже, как и бабуля, имею родовой дар, но пока могу лишь пользоваться внутренним знанием, называемой интуицией. Именно из-за своего “знания” совершенно спокойна за своих родных. Чувствую, что с ними все хорошо и они счастливы. По-моему, моя бабушка и сейчас не живет одна, у нее опять кто-то есть, так как ощущение одиночества отсутствует. В свою очередь хочу сказать, что я не стремлюсь получить полную силу. Мне удобно живется и без лишних умений. Быть может, если когда-нибудь понадобится воспользоваться даром, то разбужу его, но в любом случае это возможно сделать не раньше совершеннолетия. Маме в этом отношении повезло, она только носитель – сила проявляется через поколение.
Пока я пустышка, не могу себя считать ведуньей, но по внешности вылитая ведьмочка. Рыжеволосая, с чуть раскосыми большими глазами. Цвет глаз у меня тоже особенный – золотисто-карий. Для полного портрета представьте маленький курносый нос, алые губы и белоснежную кожу без единой веснушки, которые обычно бывают у рыжих. Представили меня? Тогда приятно познакомиться. Это я, красавица и умница, Софья Алексеевна Лисичка. Себя я очень люблю и в обиду никому не даю. Между прочим, Лисичка – моя фамилия, а не прозвище под цвет волос. Думаю, что фамилия перешла ко мне от отца. Мою бабушку зовут Ядвига Валентиновна Кириллова. Мама по последнему супругу носит фамилию Бернц, а после регистрации с Владимиром Николаевичем станет Беловой, что ей очень подходит с учетом наличия ее цвета волос. В отличии от меня и бабушки моя мама натуральная блондинка. Сама я не хочу иметь такую фамилию и, слава богу, у меня не тот возраст, чтобы меня удочерять без моего согласия. Конечно, ничего не имею против самой семьи Беловых, но с таким именем у меня неприятные ассоциации со времен моего детства, точнее школьного возраста.
А вот и родная школа. Здравствуйте, родные кирпичные стены.
Глава 1. Встреча
Если вы когда-нибудь покидали свою родину, а потом возвращались, то должны понять мои ощущения. Я готова была обнять весь мир, посторонних людей, встречающихся на моем пути и даже расцеловать стены бывшего учебного заведения. Улыбка не сходила с моего лица и встречные люди, увидев мое счастье, тоже начинали ненароком улыбаться. Решив сделать старым друзьям сюрприз, накинула на голову капюшон флиски, скрывая свою рыжую шевелюру. Не хотелось, чтобы меня узнали раньше того, как я сама этого захочу. И вот такая, вся сияющая, в предвкушении удивленных глаз своей подруги и бывших одноклассников, если таковые остались, поднялась по ступенькам крыльца, отметив про себя, что школа похорошела. Когда-то облупившиеся стены теперь облицованы панелями, а рядом с мощной пластиковой дверью висит золотая табличка «Городской гуманитарный лицей». Я даже затормозила от неожиданности, прочитав надпись. Нифигасе. Это называется «небольшие изменения»? Мне стало казаться, что мое отсутствие в городе длилось не три, а все десять лет. Куда дели мою любимую общеобразовательную школу?
Осторожно вошла внутрь здания. Вход в холл преградил турникет. Ого, тут как все серьезно. Перепрыгнула металлическую крутяшку, проигнорировав светящийся огонек, требующий пропуска.
– Стой, зараза, куда прешь? Тут цивильное заведение, урод, – злой окрик мне в спину и крепкое сжатие моего плеча.
Честно, если бы не моя рука, оказавшаяся словно в тисках, то и не сообразила, что этот возглас был обращен ко мне. Никто, никогда не считал меня уродом. Я обернулась на голос. Лысый мужик с огромным животиком в зеленой форме служащего охраны. Злые маленькие глазки на одутловатом лице.
– Вы серьезно? – удивилась мужику, – Может руку отпустите, дядя?
– Какой я тебе дядя, пацан? Служба охраны лицея. Тут цивильное заведение, тебе тут делать нечего, сопляк.
Проговаривая слова, охранник брызгал слюной. Меня чуть не стошнило, представив, как одна слюнявая капля попадает на меня. Воображение у меня еще то. Что ж сюрприз сделать не получится. А жаль. Это ладно я, а если кто из обычных ребят зайдет? Да, тут на этого плюющегося цербера наткнешься, учиться не захочешь.
– Цивильное говорите? – улыбнулась и откинула капюшон, распуская огненные волосы по плечам, излучая свое очарование. С каждым годом у меня получалось им пользоваться все лучше. Дядька растерялся и сразу отпустил мою руку.
– Что это в таком цивильном заведении такие грубые сотрудники службы охраны работают? Непорядок, – я поцокала язычком и, продолжая мило улыбаться, сказала: – Я новая ученица, приехала из Германии, мне к директору пройти.
Мужик побледнел, а потом покрылся красными пятнами. Нет, это не аллергическая реакция на мое присутствие. Он всего лишь испугался международного скандала после того, как услышал откуда прибыла учащаяся. Я всеми клетками ощутила его страх. Охранник тоже воображением не страдал. Акцента у меня нет, но немецкий лейбл на светлых джинсах, кеды Venice, серо-черная легкая флисовая куртка германской фирмы JackWolfskin и мои наглые глаза, намекали о многом.
– Извините, фрау, – заикаясь, проблеял мужик.
– Фройлян, – поправила я, – Теперь могу пройти?
– Документы, пожалуйста, фройлин, – протянул дрожащую руку.
Я закатила глаза и стала снимать рюкзак, чтобы достать свой паспорт.
Не успела. Раздался звонок. В коридорах стало шумно от гомона старшеклассников и беготни малолеток. Замечательно. Перемена. Теперь точно о сюрпризе речи быть не может. Меня подхватила толпа, сметая в сторону столовой. Удивительно, но охранник быстро ретировался на свое рабочее место, спрятавшись за стеклянным окном и с опаской поглядывая в сторону толпы лицеистов с чьим потоком меня снесло в комнату питания. Вырываться не пыталась. Уже в самом общепите с трудом выбралась из толпы, скопившейся у раздаточного стола, на более широкое пространство.
– Сонька? Это правда ты? – услышала удивленный голос Катьки, а потом на моей шее повисла подруга.
– Лисичка, – визг в ухо меня оглушил, – Ты вернулась.
– Колесникова, Катька, я это я. Отпусти, задушишь, – засмеялась, обнимая в ответ.
Со всех сторон удивленные голоса: «Лисичка? Кто такая лисичка? Эта та рыженькая? Красотка. Лисичка вернулась?»
Наконец-то, Катька оторвалась от моей шеи. Повертела, оглядывая со всех сторон.
– Ты совсем не изменилась. Не растешь что ли? Вот только грудь и появилась, а так такая же мелочь.
– Где? – между нами втиснулась голова неизвестного парня, – Хочу увидеть грудь.
– Охолонись, Петров, – Катька щелкнула того по лбу, – Это моя подруга, щупать только с моего разрешения.
– А мне, котенок? Можно посмотреть на твою подружку?
На плечо моей подруги буквально легло новое лицо, пристально меня разглядывая. Курносый нос, серые глаза, легкая небритость. Темные, длинные, забранные в хвост волосы. Симпатяшка. Заметила, как его широкие руки обняли за талию мою Катерину и прижали к себе. Катька не сопротивлялась наглому поведению парня и я, в удивлении приподняла одну бровь, мысленно спрашивая ее о данном представителе хомосапиенса.
– Не узнаешь меня, Лисичка? – понял парень, заметив мои удивленные глаза, – Денис Ежевский.
– Ежик? Ты? – мои глаза превратились в плошки.
– Ага! – кивнул бывший одноклассник и выпрямился во весь рост, показывая, как он вырос, – Это ты нисколько не изменилась, Лисичка, а мы все подросли, как видишь.
Смех у него тоже оказался не ребяческим, с басистой хрипотцой. Прошла бы мимо не узнала. Помнился мелким, ниже меня ростом, в очках и с ежиком на голове. Мы с Катюхой его постоянно дразнили и обзывали ежиком. Сильно вытянулся, повзрослел.
– Возмужал герой, – улыбнулась я, не зная, как мне теперь реагировать на него. Катька, по всей видимости, к бывшему лузеру, явно не равнодушна, – Э, простишь за старое?
– Что с вас женщин взять? – засмеялся Ежевский и сжалился над нами, – Идите, девчонки, за столик, пожрать принесу. Петров, айда, поможешь.
– У тебя что с ним? Любовь? – спросила подружку и Катька смущенно кивнула, утягивая к дальнему столику у окна.
Я осмотрелась. Столовая, в принципе, изменений не претерпела. Те же беленые стены, те же старые пластиковые столики на металлических ножках и полусломанные стулья. Надеюсь, что смена названия на «Гуманитарный лицей» сказалась хотя бы на улучшении меню.
Школьники, пардон, лицеисты, все поголовно ходили в форме. Раньше нам разрешалось носить более свободную одежду. Теперь на моей подружке, как и на остальных девушках, надета миленькая клетчатая юбочка-шотландка, белая блузка и темно-синий кардиган с эмблемами лицея. Отличалась только длина юбок и размер клеток. На юношах же темно синие брюки со стрелками, разных расцветок рубашки или джемпера. У некоторых также имелись пиджаки с нашитыми эмблемами.
– Ну, как тебе? – спросила Катюха, заметив мое любопытство, – Нравятся изменения? Похоже на заграницу?
Я пожала плечами. Прикольно, но за границей более свободные нравы, ничего похожего.
– Кать, ты не представляешь, как я по тебе соскучилась, – улыбнулась своей милой улыбкой.
– Я тоже, – всхлипнула подружка.
Подошли парни с двумя подносами, наполненными едой на четверых. Увидев пирожные, компот и пиалы с салатами, ощутила голод. Последний раз ела, кажется, еще в самолете.
– Приступайте, а то скоро звонок.
Ежик, то есть Денис Ежевский, как-то стремно теперь называть этого симпатягу старым прозвищем, сунул мне с Катькой в руки пластиковые вилки и поставил перед нами по пиале с оливье.
– Лисичка – это прозвище? – спросил Петров, откусывая больше половины от куска хлеба, – Тебе подходит.
– Придурок, это фамилия, – Катя всегда была сама доброта, нахамила милому мальчику без всякого объяснения.
– Колесникова, я не тебя спрашивал, – милый мальчик, как ни в чем не бывало, продолжал жевать и одновременно ждал моей реакции, пытаясь всеми силами привлечь мое внимание.
Ну, или рассмешить, так как привлекал он своеобразным способом. Играл бровями, напрягал мускулы на своих руках (ничего, кстати, неплохими такими мускулами), разворачивал плечи, показывая себя со всех сторон. Не выдержала его потугов, рассмеялась.
– Я Лисичка, а ты – Петров, мое имя Софья, а твое?
– Зови меня Сэм, лисичка, – улыбаясь, Петров протянул мне руку для знакомства.
– Семен он, – Ежевский хлопнул по плечу моего нового знакомого, – Наш одноклассник и мой друг.
– Друг значит? – пустила я в ход все свое обаяние, – А скажи-ка мне, друг, что ты делаешь?
– А что я делаю?
Я попыталась изобразить его ужимки и еще раз вопросительно на него взглянула. Ежевский с Катькой рассмеялись.
– Э, Лисичка, давай дружить?
– Друзья моих друзей и так мои друзья, зачем же ломать себе мышцы? – философски изрекла я придуманную только что истину.
Мы все опять рассмеялись, обстановка сразу стала менее напряженной.
– Сонька, – вздохнула подруга, – Так ты к нам совсем вернулась?
– Думаю, да, – обрадовала я ее, – Моя мама вышла замуж.
– Удивила, – хмыкнула Катя, – Какой раз по счету?
Учитывая, что Катерина моя лучшая и практически единственная любимая подруга, ей было известно о моей семье почти все. Даже, когда мне пришлось покинуть школу, город, область, потому что мама вышла замуж за питерского скульптора с литовскими корнями, мы с Катей продолжали держать связь и переписывались до тех пор, пока совсем мне не пришлось покинуть Россию.
– Спроси лучше за кого.
– За кого? – Денис задал вопрос первым.
– Тадам! – хлопнула в ладоши, создавая паузу, – Он живет в России, в этом самом городе. И да, хочу вернуться в родную школу. Примете в свой класс?
– Ура-а!!! – закричала подруга и опять повисла на моей шее, обнимая, – И кто в этот раз? Художник? Писатель? А может кто-то из Министерства культуры?
– Не поверишь, – замотала головой я, – Он бизнесмен. Они с ним в Лондоне познакомились и в тот же вечер обвенчались.
Петров присвистнул, Ежевский перестал жевать, Катерина вообще находилась в шоке от полученной информации.
– Обвенчались? – удивилась подружка и, дождавшись моего кивка, спросила, – И как зовут этого ненормального? Поищу в интернете, может у него с головой не в порядке?
Фейспалм. Как я сразу не догадалась? Почему не ознакомилась с его родословной в мировой паутине? Если он летает на международные форумы бизнесменов, смог организовать медовые месяц на Багамах, то однозначно известное лицо. Наверное, и в реестр входит типа «самые богатые люди мира, России, Москвы, городов и т.д и т.п.»
– Ясно, – констатировала Катька, глядя на изменения в моем лице – Ты ступила.
– Ага. Но я исправлюсь, – согласилась с ней.
– И кто этот жгучий мачо, что смог затащить твою маму под венец? – заинтересовался Петров.
– Белов Владимир Николаевич, – пробубнила я задумчиво.
– Белов значит? – Катюха похлопала меня по руке, приводя в чувства, – Владимир Николаевич?
Я кивнула.
– А у него случайно детей нет?
Я кивнула снова.
– Сказал два сына. Один взрослый, женат, а второй еще маленький. Школьник.
– Маленький? – улыбнулся Ежевский, – И как этого маленького зовут?
– Стас, кажется, – я посмотрела на Дениса, не понимая его вопросов.
– Белов Станислав? – Катя стала оглядываться, – А не наш ли это Славик?
Перемена давно прошла, но в столовой еще был народ, желающий перекусить.
– Славик? – нахмурилась я, вспоминая своего злейшего врага, преследовавшего меня с шестого класса, – Нет, не может этого быть. Он должен был быть маленьким.
– Ты сама-то в это веришь? – Катерина скептически на меня посмотрела.
– Лисичка, это не тебя ищут? – Ежевский тихонько шепнул мне на ухо и кивнул в сторону выхода.
Мы с Катей развернулись одновременно.
