Текст книги "Чужой принц"

Автор книги: Ирина Мазаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 3
Кто такая Галина Г.?

Все пятнадцатилетние девчонки любят разгадывать сны. Лелька разгадывать сны ОБОЖАЛА. Казалось, она проживала две жизни: одну – в этой реальности, в которой были родители, школа, Ритка и Шиш, а другую – во снах. И иногда ей казалось, что жизнь во снах – едва она опускала голову на подушку – была гораздо ярче, интереснее и насыщеннее событиями, чем явь. Или, можно сказать так, в яви ей мучительно не хватало захватывающих событий, новых людей, приключений и впечатлений.

В реальности была школа – уроки с 8:30 до 15:40, по вторникам и четвергам – танцевальная студия, в прочие вечера – родители, уроки, телевизор и Интернет. Каждый день – Ритка, по выходным зимой – каток, летом – велосипед, иногда – школьные дискотеки. И выдуманная – как сегодня уже казалось Лельке – любовь к Шишу. А во снах… А во снах были другие города, страны, миры. И всегда они были такие красивые, такие яркие, такие впечатляющие. Там были чудесные животные, теплые моря, манящие лабиринты, волшебные превращения, божественная музыка и одурманивающие запахи. Там были и радость, и печаль, и счастье, и любовь, и дружба. Все там, в тех мирах, воспринималось так ярко, так живо, так остро, что потом долго еще держало Лельку, не отпускало, мешало вернуться в реальность… И приносило «пары» на первых уроках.

У Лельки даже тетрадка специальная была, куда она сны записывала. Пока что самым замечательным в ее коллекции был вот такой сон.

« Я в поликлинике, захожу в кабинет врача. Мне должны сделать инъекцию, и у меня с собой лекарство в ампуле. Так же у меня с собой медицинская карта. Врач (мужчина) улыбается, зовет медсестру. Он говорит, что медкарты недостаточно, а нужно мое личное дело. Медсестра приносит личное дело (два листа бумаги), врач его рассматривает, говорит, что ту инъекцию, которую мне нужно сделать, часто делать нельзя, так как может развиться «трагическая депрессия», когда человек способен покончить с собой. Врач проверяет, делали ли мне такие инъекции ранее или нет. Судя по личному делу, мне такой укол уже делали, но «от головы», а теперь надо «от сердца».

Приходит еще одна пациентка (взрослая женщина), она говорит, что занимала раньше меня. Врач начинает нам читать статью из глянцевого журнала с зелеными страницами. Статья длинная, два разворота. Врач говорит об отношениях парней и девчонок. Я сама вижу глазами текст на одной из страниц. Там говорится о девчонке, которая пять лет встречалась с одним парнем, а потом ушла к другому парню, которого на самом деле любила, и все у нее стало хорошо.

Врач чертит график, во сколько (год, месяц, день, время) надо делать инъекции, сколько их за всю жизнь, как долго какой укол будет действовать и какие будут последствия. Что-то объясняет мне и женщине. Та уходит. Врач предлагает мне лечь на кушетку.

Я думаю, что инъекция в вену, но оказывается, что она в сердце. Я очень удивлена, но слушаюсь врача. Ложусь на спину. Врач вводит иглу. Мне не больно. Он начинает вводить лекарство. Я понимаю, что двигаться опасно и вообще момент очень серьезный.

Мне хочется узнать, что со мной случилось, что пришлось делать такой укол, и каких ждать последствий (изменений?), но врач говорит, что главное – не инъекция, а беседа, которая была до. Я говорю: вы же не сказали ничего важного или нового. А он: я намекал, если бы что-либо тебя зацепило – ты задала бы вопрос. Я думаю, зацепило меня что-то или нет. Лежу на спине и прижимаю к груди ватку, чтобы кровь не текла».

Тут не надо быть ни Фрейдом, ни Юнгом, чтобы обо всем догадаться. Даже Ритка, едва дочитав до конца, тут же закричала:

– Здорово, Лелька! Ты влюбишься! А иначе что может быть уколом в сердце, как не любовь?

Лелька и сама едва удерживалась, чтобы не приплясывать от счастья. Было самое начало весны: яркое солнце, капель, сумасшедшие птицы. И даже, несмотря на минусовую температуру, все вокруг звенело и цвело, и было понятно, что зима уже давно закончилась. А что больше всего хочется весной любой девчонке? Влюбиться!

Но не все Лелькины сны разгадывались так просто. В Интернете было полно сонников, но часто значения снов в них либо не сходились, либо прямо противоречили друг другу. Лелька злилась, не знала, чему и верить. А потом натолкнулась на статью, в которой автор советовал заранее договориться со своим подсознанием о том, какой символ во сне что будет значить. Там же была приведена метода, как это сделать. Лелька упражнялась долго, но единственное, чего она добилась от собственного подсознания – так это выдавать ей информацию о парнях с помощью… обуви.

Обувь в Лелькиных снах однозначно обозначала кавалеров. Например, до знаменательного похода за хлебом и зрелища среди гаражей Лельке постоянно снилось, что она идет куда-нибудь по городу или по школьному коридору и вдруг замечает, что она боса. При этом ей очень неловко, и она боится, что все увидят, что она без обуви, и будут над ней смеяться, пристыдят и опозорят ее.

Перед дискотекой ей обычно снилось, что она в обувном магазине долго и старательно подбирает себе туфельки, но все они оказываются ей либо малы, либо велики, либо просто уродливы. В этом случае сразу было ясно – ни с кем ей на дискотеке познакомиться не удастся. И только один раз, когда ей приснилось, что худо-бедно какую-то обувку она себе прикупила, какой-то десятиклассник проводил ее до дома, взял телефон, но так и не позвонил.

Это, наверное, из-за сказки про Золушку. Все в ней было сказочное – карета из тыквы, лошади – мыши, платье – на один вечер, – и только туфельки были настоящие, никуда не исчезающие с боем часов. Не было бы туфелек – не нашел бы принц свою Золушку – не было бы и счастливого конца. Так и Лелька была уверена: как только найдет она свои хрустальные туфельки во сне, которые придутся ей впору, так тут же и в жизни встретится ей самый настоящий принц. Ну, или наоборот: встретится ей какой-нибудь замечательный мальчик, во сне приснятся туфельки – значит, он и есть ее принц навсегда.

Теория была замечательна. Только перед выпускным вечером в школе – когда уже готово было красное платье, выпрошено у родителей разрешение гулять допоздна – ей не приснилось ничего. Подсознание просто промолчало. Почти что предало Лельку. А ведь ей так важно было знать: нравится ли она Шишу, подойдет ли он к ней, пригласит ли – к чему готовиться, в конце концов, к счастью или «трагической депрессии». Ан нет, ничего ей не снилось. А потому странное приглашение Шиша застало ее врасплох. Как и странное его молчание во время танца и странный его побег со сцены под занавес.

И перед сегодняшним событием в школе в кабинете химии тоже совсем-совсем ничего не снилось. Лелька бежала к Ритке и думала об этом всю дорогу. Ведь должно, должно было что-нибудь присниться! Ведь, по крайней мере, до сегодняшнего утра Лелька считала, что Шиш – ее новые туфельки. В смысле, ее настоящий принц. Или если верить снам и учесть, что обувь к событиям с Шишом не снится, то Ритка права, и лысых принцев не бывает?

– Твой пакет? – спросила Ритка, когда Лелька уже натянула плащ и красные резиновые сапоги.

Лелька вздрогнула… Пакет! А она совсем про него и забыла…

– Нет, – честно призналась Лелька.

– Да? А мне кажется, ты с ним пришла, – Ритка по-деловому взяла пакет и стала разглядывать (вполне, кстати, обычный, зеленый с надписями, полиэтиленовый…).

– Я с ним пришла, но, как бы тебе это сказать, он не мой… – и Лелька рассказала историю пакета.

– Господи, боже мой, – всплеснула руками Ритка, – а ведь кто-нибудь теперь бегает по гардеробу и ищет его!

– Никто его не ищет! – почему-то была уверена Лелька; она даже вырвала пакет из рук подружки: – Отдай! – как будто Ритка собралась немедленно бежать в школу и вешать пакет обратно.

– Что там? – строго спросила та.

«Одним глазком», – еще по дороге подумала Лелька и… и заглянула.

Внутри черного пакета был белый пакет. А внутри белого – было нечто прямоугольное, упакованное еще в один – цветной – пакет, и вот на этом чем-то сверху лежала записка – обычный тетрадный листок в клеточку со словами…

– Это мой пакет! – еще раз воинственно повторила Лелька. – С любовью ничего не вышло, так хоть приключения какие-то начались!

Но Ритка ее не услышала.

– Что там?! – она от любопытства на два метра подскочила и в пакет обеими руками вцепилась (с нее даже плед свалился).

– Да подожди ты! – важно огрызнулась Лелька: все-таки пакет предназначался ей.

– Ах, да, – тут же спохватилась Ритка, – мы ведь его вскрыть не можем. Это как чужое письмо – нехорошо рассматривать содержимое.

– А-а, – притворно согласилась Лелька, – точно, нехорошо. Я, правда, уже одним глазком глянула, пока шла к тебе, что там, но, наверное, ты права, смотреть…

– Я тоже одним глазком! – перебила ее Ритка, выхватила черный пакет, вытащила из него белый, развернула цветной, и в руках у нее оказалась коробка, похожая на обувную.

Записка полетела на пол, но подружки этого даже не заметили.

В обувной коробке оказалось ровно то, что обычно и лежит в обувных коробках: туфли.

– Туфли! – хором выдохнули подружки.

Туфли были черные, из удивительно мягкой и гладкой кожи, на шпильке с алой подошвой.

Лельке стало немного дурно. Точно такие сногсшибательные туфли она мерила в магазине месяц назад. Во сне. И тогда они ей… Лелька мучительно напрягла серое вещество: подошли или не подошли?

Ритка вытащила одну из них из коробки и теперь вертела в руках, внимательно рассматривала и даже нюхала. Лелька тоже осторожно дотронулась до туфли пальчиком. Она была настоящая. Но ведь и во сне туфли тоже были настоящие. Имели свои вес, цвет, запах…

– Ритка, ущипни меня! Я не сплю?

– Это я – сплю! Это не туфли – это чудо!

Не успела Лелька и глазом моргнуть, как Ритка уже тапок скинула и туфлю эту на ногу напяливает.

– Ага! А сама говорила: чужое письмо, чужое письмо! – немного стала приходить в себя Лелька.

– Ты первая в коробку заглянула!

– В пакет, но не в коробку!

– Какая разница! – Ритка еще с азартом пыталась обуть черное чудо, но туфля ей оказалась маловата. – Ну вот, не подошла… – огорченно вздохнула она.

Не устояв перед соблазном, Лелька тоже быстренько скинула сапоги, носки и, выхватив туфлю у подружки, сунула в нее ногу. И… О чудо! Лельке туфелька оказалась впору. Почему-то сама себе не веря, как во сне, Лелька вытащила из коробки вторую. Вторая тоже села как влитая. Лелька продефилировала по коридору туда-обратно. Туфли были как будто специально на нее сшитые – так они удобно сидели на ноге, и каблук совсем не чувствовался, и пальчики лежали внутри удобно, и нигде не терло. В таких туфлях – да на бал! И не на школьный выпускной, а на самый настоящий какой-нибудь взрослый бал. Где полным-полно принцев. И Лелька…

– Что распрыгалась? – вернула из грез в реальность Ритка. – Туфли, между прочим, не твои. И нечего их разнашивать, – она подняла записку…

«Оля, передай это Галине Г.», – четко было выведено на тетрадном листке.

– Туфли какой-то Галины Г. – прочитала Рита. – Кто это, кстати?

Лелька замерла перед огромным зеркалом во всю стену. На нее смотрела испуганная девчонка с растрепанными светлыми волосами до плеч, в темно-зеленом расстегнутом плащике, потрепанных джинсах и свитерке и при этом в обалденных туфлях. Туфлях, которые ей оказались впоруи были НЕ ЕЕ.

– Я не знаю, кто такая Галина Г., – убитым голосом протянула Лелька, тем не менее послушно снимая туфли.

– То есть?

– Что – то есть?! – с чего-то слегка разозлилась на Ритку Лелька. – Не знаю и все! Я вообще ни одной Гали не знаю. И никогда не знала. Может, ты знаешь?

– Я знаю? Но ведь это тебя попросили передать ей туфли. Значит, ты должна знать. А кто, кстати, попросил?

– Никто меня не просил! – окончательно вышла из себя Лелька. Она стояла с туфлями в руках, не в силах с ними расстаться и убрать их в коробку. – Я тебе только что рассказала – пакет просто висел на моем плаще!

Ритка хотела что-то сказать, но в этот момент на лестничной площадке раскрылись двери лифта, раздались шаги, и в двери квартиры заскрежетал ключ: вернулся с работы кто-то из Риткиных родителей. Пришлось подружкам, подхватив коробку, туфли и плед, мчаться обратно в Риткину комнату.

– Подожди, подожди, то есть ты не знаешь ни кто тебе подложил пакет, ни кому ты должна передать туфли?

– Не-а, – помотала головой Лелька; приступ злости у нее прошел, и накатила какая-то вселенская тоска: туфли были не ее. – И принц, приготовивший этот подарок своей принцессе, ищет не меня… – вслух вздохнула она.

– И ты мне тут три часа про своего Шиша рассказываешь! Когда у нас в руках, – Ритка, не слушая, возбужденно потрясла в воздухе одной из туфель, – настоящая тайна!

До Лельки, кажется, только сейчас стало доходить произошедшее. Действительно, все это было по меньшей мере странно. А уж если называть вещи своими именами – в высшей степени таинственно.

– Так, так, так… – Ритка уже и носом шмыгать, и кашлять перестала – нервно забегала по комнате туда-сюда, – надо хорошенько все обдумать… Мы должны: выяснить, кто подкинул тебе туфли, и узнать у него, кто такая эта Галина Г. Так? Или, может, ты все-таки вспомнишь, может, ты ее знаешь?

Лелька уже и сама напряглась и перебрала в голове всех своих знакомых. В школе она никакой Гали с фамилией на букву Г. точно не знала. По крайней мере среди девятиклассниц ее не было. В десятых классах, кажись, тоже. (Но это, пожалуй, нужно было уточнить.) Не было Гали Г. и среди ее многочисленной родни – двоюродных и троюродных сестер, племянниц и теть. Не было и в танцевальной студии, где Лелька занималась уже два года.

– Не… Я не знаю никакой Гали.

Но и кто мог пристроить пакет в гардеробе на крючок с Лелькиным плащом – тоже было непонятно.

– Пакет притащил кто-то, кто знает тебя, знает, где ты учишься, и знает, как выглядит твой плащик, – стала мыслить вслух Ритка, – скорее всего, этот кто-то учится в нашей школе. Ведь наступили каникулы, народу в школе мало, и чужому внутрь просто так не попасть…

– Ты думаешь, вахтер наш всех в лицо знает?

– Не перебивай! Мне кажется, это кто-то из наших. Но это точно не Мякишева, не Шиш, не Хобот и не Тормоз – ты сказала, что они были в кабинете химии до того, как ты пришла.

– Да, пожалуй, это не они, – согласилась Лелька.

– Что ты там говорила про принца?

– Про Шиша?

– Да не про Шиша!

– «Принц, приготовивший этот подарок своей принцессе, ищет не меня». То есть ты думаешь, что это какой-то парень оставил? Правда, что ли, какой-то чужой принц?

– Конечно, думаешь, какая-то девчонка смогла бы расстаться с таким сокровищем? Передать это через незнакомого человека своей подружке?

Ритка задумчиво повертела одну из туфель в руках:

– А тебе не кажется, что эти туфли очень дорогие?

– «Маноло бланик»? – это единственное, что из области от-кутюр знала Лелька.

Ритка покачала головой:

– «Прада».

Глава 4,
в которой раскрывается Риткина тайна

Обычно считается, что подружки постоянно друг другу завидуют. В случае с Лелькой и Риткой это именно так и было. Ни одна бы ни за что в этом не призналась, но завидовали они друг другу отчаянно. И соперничали постоянно. У Лельки новые сапожки появились – Ритка спать спокойно не может, пока у нее какой-нибудь обновки не будет. У Ритки новые знакомства – Лелька весь город обыщет, тоже с кем-нибудь интересным познакомится. У Лельки большая любовь – Ритка тут же начинает на парней кидаться и страдать по кому-нибудь. Но про эту зависть обе изо всех сил молчали. И только в одном Лелька могла признаться и себе, и Ритке, и всем остальным – она белой завистью завидовала тому, что у подружки была замечательная бабушка. Анжелика Альбертовна. Именно так, по имени-отчеству, никак иначе.

Лелька уже и так и этак пыталась дружить со своими собственными бабушками: бабой Катей и бабой Дашей, – но ничего из этого не выходило. Одну ничего не интересовало, кроме собственной дачи, другая постоянно возилась с другими внуками – Лелькиными двоюродными братьями четырех и шести лет отроду. Обеим было не до внучки с ее душевными проблемами, вопросами и переживаниями. Да и дедушки тоже во всем поддерживали своих бабушек.

А Ритке повезло. Анжелика Альбертовна когда-то была замужем и была бухгалтером. Или экономистом. Или кем-то еще вроде этого. Но в последние годы решила, что на свой век она циферок уже насчиталась, и, несмотря на протесты со стороны родственников, решительно уволилась из своей фирмы. И пошла работать… Продавщицей. Самой обыкновенной продавщицей. Хотя, как казалось Лельке, обыкновенной продавщицы из Анжелики Альбертовны не вышло. Слишком уж она была… элегантна, что ли, для торговки. Слишком интеллектуальна. Или что-то еще в этом роде.

Торговала Риткина бабушка глянцевыми гламурными журналами. Читала их сама все подряд с утра до вечера и была специалистом во всем и сразу. Энциклопедическая память Анжелики Альбертовны позволила ей стать незаменимым консультантом в автопроме, компьютерах и оргтехнике, саде и огороде, уходу за ребенком и психологии – короче во всем, на какие темы журналы она продавала. Но самое главное – что было очень важно для двух пятнадцатилетних леди – в области моды и красоты.

С ее подачи в комнате Ритки всегда лежала пара-тройка глянцевых журналов, которые Анжелика Альбертовна не покупала для внучки, а просто давала ей почитать, как в библиотеке, а потом снова запаковывала в целлофан и выставляла на продажу. И это были не только «Лиза» и «Cool», но и журналы о видеоиграх, компьютерах и машинах. Это был урок номер один: настоящая женщина всегда разбирается в том, что нравится мужчинам. Ради этих вот уроков Ритка и Лелька проводили у Анжелики Альбертовны иногда целые вечера и даже оставались ночевать.

Бабушка Ритки жила одна. У нее был, как она это называла, гостевой брак с новым кавалером (дедушка Ритки умер). Со стороны, для той же Лельки, это выглядело так: время от времени с работы Анжелика Альбертовна появлялась с веточкой вербы (сирени, гвоздичкой, обалденным букетом роз, фиалкой в горшочке и т. п.), таинственно улыбаясь и что-то напевая себе под нос. Иногда они с Риткой натыкались у нее дома на седого бородатого мужчину в очках явно младше Анжелики Альбертовны. А иногда Анжелика Альбертовна… не ночевала дома.

Надо сказать, что про свою личную жизнь бабушка Ритки никогда не распространялась. Но подружек выслушивала исправно. Давала советы. Покрывала перед их родителями. И учила быть настоящими женщинами.

Настоящая женщина никогда себе не позволит показаться на людях с облупившимся лаком на ногтях.

Настоящая женщина никогда себе не позволит оставить гостя голодным.

Настоящая женщина никогда первая не звонит понравившемуся ей мужчине. Она умеет ждать. Потому что настоящий мужчина, если ему понравилась женщина, обязательно ей позвонит. Даже если он потерял номер ее телефона, или если в радиусе ста километров нет ни одного телефонного аппарата и если он вдруг охрип и онемел, спасая кого-нибудь на Северном полюсе.

И все в таком духе.

Лелька не знала, что чувствовала после этих разговоров Ритка, но сама она уже ощущала свое постепенное превращение пусть еще не в настоящую женщину, но в настоящую девчонку уже наверно.

Анжелика Альбертовна ей очень нравилась. Лелька, можно сказать, чувствовала в ней родственную душу. И это было взаимно. Ведь обе были Близнецами по гороскопу, обе любили все новое, любили совать свой нос в чужие дела, сплетничать, кокетничать и флиртовать, носить красивые вещи и часами разговаривать на умные темы. Ритка иногда даже ревновала свою бабушку к Лельке. Но и сама была не против в любой день на часок-другой заглянуть к своей «ба». А потому вопрос, куда пойти с новой тайной в виде туфель «Прада», не стоял: конечно, к Анжелике Альбертовне. Правда, пришлось два дня промучиться – Ритку не выпускали из дома по причине болезни.

– Где вы их взяли? – грозно спросила Анжелика Альбертовна после тщательного осмотра туфель.

– Ба, мы же тебе уже двадцать раз объяснили!.. – под пристальным оком бабушки Ритка совсем растерялась и уже окончательно стала мямлить что-то невразумительное: – Пакет, Лелька, в гардеробе, принц…

Лелька, надо сказать, тоже несколько потерялась: молчала и, какие бы призывные взгляды на нее ни кидала Ритка, прийти на помощь подруге не могла.

– Вы знаете, сколько они стоят? – еще более грозно спросила Анжелика Альбертовна.

И только тут Лелька не выдержала, взмолилась:

– Но ведь не думаете же вы, что мы их украли?!

– Конечно, не думаю: в нашем городе «Праду» не купишь!

Подружки окончательно зашли в тупик.

– Ладно, горе вы мое, судя по вашим напуганным мордахам и по моему стойкому убеждению, что врать вы не умеете, все именно так и было, – вздохнула Анжелика Альбертовна, моментально сменив гнев на милость. – Поздравляю! За всем этим действительно кроется какая-то тайна. И это на самом деле будет, как мне кажется, что?

– Приключение! – хором закончили ее мысль мигом приободрившиеся подружки.

Ведь приключение – это значило что? Что лето не пройдет бездарно в пыльном городе. Это значило, что случится что-то интересное. Это значило, что им будет чем заняться в холодный и ветреный июнь.

– Значит, будем играть в детективов! – быстро заключила Анжелика Альбертовна.

И они втроем уселись за кухонный столик с пирогами и крепким черным чаем.

Просидели два часа, но так ни к чему и не пришли. Галю Г. вспомнить не удалось. Вычислить, кто мог оставить пакет, тоже. А если принимать во внимание, сколько стоили туфли «Прада», то никто, кроме тайного сумасшедшего миллионера, не вырисовывался, а таких в ближайшем окружении Лельки не было.

Единственное, за что можно было зацепиться, – попытаться расспросить вахтера. Может, он помнит, кто был в гардеробе в понедельник между половиной одиннадцатого и одиннадцатью утра? Ведь с его поста пустые ряды вешалок просматриваются великолепно.

– Но в тот день вахтером и охранником был такой мерзкий мужик… – грустно вздохнула Лелька.

– Старик. Если ты о Змее Горыныче, в смысле, о Дмитрии Егоровиче, – поддакнула Ритка.

– С этого момента поподробнее, – попросила Анжелика Альбертовна.

– А чего подробнее? Мерзкий старикашка, ко всем цепляется, никого не пускает, не выпускает. Он нас, подростков, вообще за людей не считает. И даже говорить с нами не будет.

– С вами – не будет…

– Анжелика Альбертовна! – тут же осенило Лельку. – А с вами, с вами-то он будет говорить!

– Ну… не знаю, не знаю…

– Анжелика, ты так отпадно выглядишь – тебя нельзя не заметить! – снова поддержала Лельку Ритка и преданно уставилась на бабушку.

– Лесть, Риточка, еще никого не украшала, – строго сказала та, но тут же расплылась в улыбке. – Значит, говорите, строгий мужик ваш Змей Горыныч?..

На следующий день Анжелика Альбертовна, Ритка и Лелька шагали в школу при полном параде. На улице наконец потеплело. Светило солнце, лужи, хоть и не высохли еще, но торжественно блестели и отражали пронзительно голубое небо с редкими кудрявыми облачками. Над головой шелестела молодая ярко-зеленая листва, а по газонам сплошным ковром цвели солнечно-желтые одуванчики. И настроение у всей троицы было великолепное – летнее, солнечное, радостное.

Анжелика Альбертовна ради такого дела надела простое на первый взгляд серое в талию длинное платье, легкий темно-синий кардиган, туфли на высоком каблуке и великолепную летнюю красно-карминовую шляпу. Она вообще считала, что шляпа – наиважнейшая вещь в гардеробе любой женщины, ибо у нее, в отличие от мужчин, голова еще и для шляпки.

Рита снова нацепила мини-юбку, но к ней добавила строгий свитерок «с горлышком» и длинными рукавами. Начищенные ее туфли блестели, а в руках красовалась аккуратная дамская сумочка из вечно модного бабушкиного гардероба.

Лелька облачилась в черно-зеленое платье до колена, но с «пикантным», по выражению Анжелики Альбертовны, вырезом. Правда, на плечи пришлось накинуть палантин – все-таки было еще не совсем жарко. На голове у Лельки красовалась сложная прическа из кос, сооруженная Анжеликой Альбертовной. (Ритка, которая от прически отказалась, теперь шла и завидовала.)

Положа руку на сердце, большую часть времени подружки носили джинсы, футболки, кенгурухи и куртки, но иногда, когда им случалось отправиться на дискотеку или, как сегодня, с Анжеликой Альбертовной «в свет», они охотно наряжались, как настоящие женщины. В конце концов, это было приятно, ново и интересно.

Анжелика Альбертовна вытащила откуда-то – как будто из длинных рукавов кардигана – солнечные очки вполлица. Школа приближалась.

У Лельки начало подозрительно «ухать» сердце. Не сказать, чтобы она верила в затею с Горынычем – это было бы слишком легко, если бы он запросто назвал им фамилию того, кто подкинул пакет – но все-таки… А вдруг он на самом деле вспомнит, кто с половины одиннадцатого до одиннадцати был в гардеробе? А вдруг эта Галина Г. уже жаловалась, что ей не передали туфли? Вдруг тот, кто их передавал, уже понял свою ошибку, понял, что он обознался, и она, Оля Федорова, не знает адресата, а потому туфли у нее, и их немедленно надо забрать?

А Лелька не могла расстаться с этими туфлями. И пусть это Золушка должна была оставить одну туфельку, а принц потом должен был искать по ней свою возлюбленную, пусть в случае с Лелькой все было не так. Но эти туфли были ее. Она это чувствовала. И отдавать их никому не хотела. Хотела сидеть и ждать, когда появится ее принц с чеком из магазина, в котором черным по белому пробито, что такого-то числа такого-то месяца они были куплены там-то и там-то, спасибо Вам за покупку! Неизвестную ей Галину Г. она ненавидела.

Они подошли к школе, и Лелька вдруг в ужасе вспомнила о том, как она вышибла дверь в кабинете химии. Прошло несколько дней, Моська не звонила, никаких последствий ее поступок не имел, но Лелька продолжала волноваться. Ведь не могло же это просто так сойти ей с рук? А вдруг именно сейчас они встретят химичку, и она… она… Что конкретно такое страшное могла сделать Елена Александровна, Лелька не знала, но что-то сделать все-таки была обязана. Лелька даже шаг замедлила, засомневавшись, а стоит ли ей вообще появляться в школе раньше первого сентября?

Между тем они втроем уже прошли мимо угла, за которым в день выпускного пила вино с Хоботом Ритка, и… Уже у крыльца троица столкнулась с ним самим собственной персоной. Хобот спускался по лестнице точно в направлении Анжелики Альбертовны, Ритки и Лельки. А вместе с ним шел Шиш. Оба парня были в футболках и кенгурухах нараспашку. Сияли белозубыми голливудскими улыбками. Как будто им только что экстерном выдали аттестаты за одиннадцатый класс и результаты ЕГЭ со всеми «пятерками» и отпустили на все четыре стороны.

Анжелика Альбертовна, конечно, не дрогнула. А вот Лелька чуть сознание не потеряла от неожиданности. И Ритка, вместо того чтобы крепко подхватить подругу под руку, сделала какое-то странное движение в сторону, как будто хотела удрать. И в этот самый момент Анжелика Альбертовна обернулась к немного отставшим подружкам с не менее лучезарной, чем у парней, улыбкой:

– Девочки, подождите меня здесь! – и отважно ступила на первую ступеньку крыльца.

А Лелька с Риткой остановились в полном, окончательном и бесповоротном замешательстве.

– Привет! – Хобот ловко приземлился рядом, перепрыгнув разом ступенек пять. – Как жизнь молодая? Каникулы начались, а вас все в школу таращит?

Медленно и с достоинством спустился и встал рядом с ним Шиш. Сплюнул сквозь зубы. И уставился куда-то в кусты.

– Мы это… – начала было Ритка, но Хобот перебил:

– Федорова, а ты рассказала подружке, как в кабинете химии дверь вынесла? Моська, наверное, уже три докладных директору наклепала.

– Мне – наплевать, – буркнула Лелька, на большее ее не хватило.

– А разные всякие подробности рассказала? – хитро прищурился Хабанен. – Про интересное происшествие…

Лелька вспомнила, как они над ней издевались, и сжала кулаки: ей так хотелось сказать наглому красавчику кучу всего малоприятного… За поддержкой она обратилась к Ритке, которой, конечно же, все рассказала. И увидела, что Ритка… Ритка смотрит на Хобота как-то странно. Лельке показалось, что с любовью. Она, конечно, никогда не видела, как на кого-то смотрят с любовью, и сравнивать ей было не с чем, но определенные подозрения все-таки закрались. Ошарашенная своим открытием, уже безо всякой агрессии, она пару раз хлопнула ресницами и спросила:

– Какие подробности? Какое происшествие?

Теперь настала пора замяться Хоботу. Но он, правда, как обычно, легко выкрутился.

– Можешь хранить свои тайны, сколько влезет. И вовсе ничего нет интересного, – парень комично отвернулся и сделал вид, что собирается уйти. Но тут же обернулся:

– Не, а что происходит-то? Что вы здесь делаете? Сашка, скажи, а? Это к кому это наши девки намылились при параде?

Лелька улыбнулась: все-таки Хобот умел насмешить, и сам он всегда был такой веселый, оптимистичный, радостный, что и смотреть на него было приятно. Да и наряды заметил…

Шиш же, раз к нему обратились, великодушно обернулся и внимательно рассмотрел подружек. Как под микроскопом. Но ничего не сказал. И снова отвернулся.

Лелька про себя фыркнула: тоже мне – принц нашелся. Но тут же предательски начала краснеть.

– Вот тебе все и скажи! – между тем взяла себя в руки Ритка. – Ты, Хобот, сам-то что в школе делал? Что сияешь, как будто новые зубные протезы вставил?

Лельке тоже было очень интересно, что это парни забыли в школе и чему это они так рады. Она даже бросила взгляд на Шиша, который с тем же вроде бы невозмутимым видом рассматривал кусты. И тут – она готова была поклясться! – Лелька сама для себя неожиданно поймала очень даже заинтересованный взгляд парня, направленный на нее.

«Не краснеть! Не краснеть!» – повторила раз десять про себя Лелька, изо всех сил пытаясь напустить на себя невозмутимый вид.

– А вот у меня от коллектива нет секретов! Мы с Саньком… – между тем начал было Хобот.

Но ответить он не успел: на школьном крыльце появилась сияющая Анжелика Альбертовна.

– Это за вами! – хихикнул Хобот. – Нам пора.

Кривляясь, помахал девчонкам ручкой и вразвалочку направился прочь от школы. Шиш облегченно вдохнул и двинулся следом. Никогда еще Ритка и Лелька не были так злы на Анжелику Альбертовну.

– Девочки, – провозгласила та, грациозно спускаясь со ступеней крыльца, – Дмитрий Егорович мне все рассказал. Интересный у вас там сидит мужчина, между прочим, бывший военный – настоящий полковник… – и она мечтательно закатила глаза.

– Ба! – не выдержала Ритка. – Рассказывай уже!

– А это что за мальчики были, ваши кавалеры?

– Нет! – поспешно открестилась внучка. – Ну так, почти, один из них Лельке нравится. Она же тебе про него говорила.