Текст книги "Круг двенадцати душ"

Автор книги: Ирина Матлак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Если бы кто-то вздумал спросить, в какой момент я поняла, что фигура в тумане принадлежит не человеку, ответа у меня бы не нашлось. Возможно, в тот, когда стало заметно, что она плывет по воздуху, а возможно, когда от нее повеяло потусторонним холодом.

Спустя несколько мгновений передо мной предстал призрак. Не потеряй я от шока голос, лес бы вздрогнул от моего надрывного, полного ужаса крика. И дело было вовсе не в очередном столкновении с духом, а в том, кем этот дух являлся.

Крупное телосложение, такие же крупные черты лица, простая рабочая одежда были мне слишком хорошо знакомы. Взгляд задержался на рукояти кинжала, торчащего из призрачной груди, и темных пятнах на свободной рубахе.

Рэд смотрел на меня, и глаза его отражали столько боли, что она передалась и мне. Разум еще не понимал, что все это значит, а внутреннее чувство уже говорило, что садовник мертв. Его исчезновение не было связано с внезапным отъездом. Рэда убили, и, судя по всему, произошло это здесь, в лесу.

Внезапно туман передо мной стал рассеиваться, порыв ветра потревожил ковер из прелых прошлогодних листьев и раскинул их в разные стороны. На обнаженной почерневшей земле стала появляться надпись, словно кто-то в спешке нацарапывал ее невидимой веткой. «Останови их», – прочла я и, подняв глаза на призрака, непослушными, пересохшими губами хрипло спросила:

– Кого – их?

Туман начал стремительно таять, а вместе с ним растворялся и дух, оставляя вопрос без ответа. В мыслях вихрем пронеслись слова Делоры о том, что любое взаимодействие с материальным миром отнимает у призраков много сил. Рэд не мог сказать мне большего, не мог дать подсказку, но само его появление определило очень многое. Глядя в мерцающие, полные смертной тоски глаза, я понимала, что этого взгляда не забуду никогда.

В самый последний миг перед тем, как дух развеялся, я снова посмотрела на кинжал, стараясь запомнить каждую его деталь. Он был таким же прозрачным, как и сам Рэд, но кое-что отметить мне все-таки удалось. Завиток на ручке и едва заметную гравировку, состоящую из двух слов. Если бы не мое обостренное зрение, позволяющее видеть даже в темноте, рассмотреть ее не представлялось бы возможным.

Как только рассеялся последний клочок тумана, окружающий мир наполнился звуками. Отмерев, Зереф всхрапнул и тряхнул иссиня-черной гривой, словно желая сбросить остатки наваждения. Вслед за этим я заметила за ближайшими деревьями какое-то движение и, резко обернувшись в ту сторону, наткнулась на внимательный взгляд, на сей раз принадлежащий человеку.

Человеку, которого однажды мне уже доводилось видеть. Не жалующаяся на зрительную память, я узнала в нем того самого аристократа, который молча наблюдал за тем, как мы с Дженкинсом, кучером и Бекки толкали карету, застряв по пути в Сторм-Делл. Мужчина стоял, слегка прищурившись и держа под уздцы явно породистую лошадь. Сквозь кроны деревьев пробились лучи солнца, услужливо осветившие его золотистые волосы, резкие черты лица и явно дорогую одежду, безукоризненно сидящую на подтянутой фигуре.

События развивались до того стремительно, что я не успевала их сознавать. Только что сломя голову неслась по полю, затем встретилась с призраком убитого садовника, желающим о чем-то предупредить, а теперь видела перед собой знакомого незнакомца, как бы странно ни звучало такое определение.

Приближающийся лай цвергов вынудил меня развернуться к ведущей сюда дороге, а когда я снова посмотрела туда, где секунду назад стоял мужчина, его там уже не было. Снова исчез – бесшумно и незаметно, подобно тому самому призраку.

Я была слишком напугана и измотана, чтобы думать еще и о нем, поэтому появлению темных псов даже обрадовалась. Хотя правильнее сказать, обрадовалась Виктору, прибывшему вместе с ними.

– Леди Кендол! – едва меня завидев, крикнул он.

Недюжинным усилием заставив онемевшие пальцы тронуть поводья, я направила Зерефа ему навстречу. Своевольная лошадь сейчас шла смирно и безропотно подчинялась любому желанию.

Как только мы оказались достаточно близко, конюх спрыгнул на землю и тут же помог спуститься мне. Затем пересадил на своего коня и, снова забравшись в седло, взял под уздцы Зерефа. Я сидела, ровно держа спину и стараясь не касаться Виктора, но сохранять дистанцию становилось все сложней, и в конце концов пришлось сдаться. Решив, что никакие правила приличия сейчас неуместны и я имею право хотя бы на миг расслабиться, позволила себе прижаться к его груди. От конюха веяло приятным теплом, а сердце его билось ровно.

Ехать так было спокойно и приятно, говорить совершенно не хотелось. Словно чувствуя мое состояние, Виктор молчал, и я была этому рада. По мере того как мы приближались к поместью, меня понемногу отпускало. На бегущих рядом цвергов не обращала внимания, хотя периодически и поглядывала вниз, не желая упускать их из виду. Знала, что сейчас они меня не тронут, но от настороженности избавиться не могла.

У входа нас встречали. Увидев выбежавшую из дома заплаканную Кэсси, я испытала укоры совести. Невзирая на свои старания и благие намерения, праздник я ей все-таки испортила. Из всех девушек, интересующихся моим состоянием, искренне оно волновало всего двоих: сегодняшнюю именинницу и Делору. Остальные косились на меня с подозрением и явно гадали, почему я так часто оказываюсь в центре неприятных событий. Должно быть, некоторые предположили, что делаю это намеренно, дабы привлечь к себе внимание.

Тем не менее, невзирая на не слишком удачную прогулку, праздник решили продолжить. Было ли так запланировано, я не знала, но праздничный обед постепенно перерос в ужин. Мне хотелось уйти к себе, но, поддавшись просьбам Кэсси, я все же осталась. Поднялась в комнату лишь для того, чтобы сменить одежду и привести себя в порядок после бешеной скачки и свидания с духом.

Мое пребывание здесь не заладилось с самого начала, и чем дальше, тем загадочнее и опаснее становились происходящие события. Я провела в Сторм-Делле всего ничего, но за такое короткое время успела столкнуться с массой ужасающих вещей. Куда там ночным кошмарам…

– Амина, – полушепотом позвала меня Делора, когда я спускалась к столу. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Вид у девушки был встревоженный, если не сказать крайне взволнованный. Только я собралась спросить, что случилась, как к нам подошла Оливия и любезно сообщила, что все ждут только нас.

– Поговорим после ужина, – шепнула Делора, и мы проследовали за горничной.

Весь вечер за столом царило оживление. Несмотря на то что заменой вину служили ягодный морс и чай, веселье стремительно разливалось по венам и было до того заразительным, что в какой-то момент я поймала себя на улыбке.

Обсуждали самые разные темы, но особое внимание уделили традиционному обряду, проводимому в этих краях на дни рождения незамужних девушек. Заключался он в том, что для именинницы готовили ванну прямо на улице, наливали в воду различные масла и клали травы. В то время как девушка ее принимала, читали древние молитвы на счастье, благополучие и защиту.

Мне доводилось слышать о такой традиции округа Риджии, поэтому я не слишком удивилась. Хотя и не совсем представляла, как она осуществляется в холодное время года, особенно с учетом суровости здешних зим.

Однако меня удивило другое: в ходе разговора открылось, что такой обряд проходили все прибывшие в поместье девушки. А сегодня собирались провести и для Кэсси, которая не имела ничего против.

Мужчин попросили разойтись по своим делам, и с зажженными свечами, как только они удалились, Оливия с миссис Эртон принялись за последние приготовления. Горничная, которой взялась помогать моя Бекки, наполнила стоящую на улице ванну горячей водой, затем капнула туда ароматные эфирные масла, а экономка бросила несколько горстей лепестков роз. Вокруг поставили подсвечники, которые, учитывая наступившие сумерки, пришлись весьма кстати.

Наблюдая за этими действиями, я никак не могла понять: для чего все это нужно? Почему не блещущая дружелюбием экономка собственноручно занимается организацией праздника для Кэсси и организовывает такой обряд? Единственное логичное предположение – по приказу лорда Баррингтона. А вот зачем это необходимо ему?

Пока я предавалась размышлениям, подготовка подошла к завершению и на улицу в сопровождении Оливии вышла Кэсси. Праздничное платье она сняла, и сейчас была лишь в длинной тонкой белой сорочке и босая. Ее каштановые волосы были распущены и свободно струились по плечам.

В столице таких обрядов давно не проводили, причисляя их к пережиткам прошлого. Некоторые считали, что в основе их лежит магическая составляющая, и потому относились с опасением. До сих пор их практиковали только в нескольких провинциях, в том числе и в Риджии. Считалось, что помимо прочего с помощью такого омовения молодая девушка получает шанс удачно выйти замуж и наладить счастливую семейную жизнь. На мой взгляд, все это было не более чем предрассудком. В судьбу я верила, но также верила и в то, что ее строит сам человек, а не какие-то обряды.

Большая белая ванна, над которой поднимался горячий пар, стояла прямо в саду среди множества цветущих роз. На потемневшем небе взошла мутная луна, наполовину выглядывающая из-за густых свинцовых туч. Было довольно прохладно, а при взгляде на полуобнаженную Кэсси становилось еще холоднее. Кожа ее покрылась мурашками, девушка слегка подрагивала, но отступать от задуманного не собиралась.

Под негромкий плеск и подбадривающие крики Кэсси погрузилась в горячую воду. Ткань сорочки намокла, обрисовав очертания полноватой, но очень женственной фигуры, которую вскоре скрыли плавающие в ванне лепестки.

Пламя свечей подрагивало от пробегающего по саду ветерка, который этим вечером был легким – настолько, чтобы не мешать совершаемому обряду. Казалось, даже тучи сдерживались из последних сил, чтобы раньше времени не разразиться дождем.

Полились четко выговариваемые слова на одном из древних наречий, которое еще называли «мертвым». Крайне сложный для изучения, этот язык давался мне тяжело, и даже сейчас, слушая голос миссис Эртон, я понимала далеко не все.

Обряд, который должен был приносить радость, на меня действовал угнетающе. Отчасти дело было в месте, где его проводили. При свете луны, близ старого, полного тайн особняка, это действо походило на один из древних ритуалов, какие прежде практиковали темные колдуны. А резкие, тяжелые точно камни фразы буквально придавливали к месту, не позволяя шевельнуться.

Мною вновь овладел иррациональный страх. Умом понимала, что в этот момент не происходит ничего ужасного, но сердце всячески этому противилось. И снова мне казалось, что я упускаю из виду нечто важное. Будто несколько обрывков цельной картинки только и ждут, чтобы их соединили, а я все не могу их отыскать среди множества других.

Все наблюдающие за обрядом девушки выглядели восторженными, сама Кэсси, прикрывшая глаза, – умиротворенной, а я чувствовала себя единственным инородным элементом, чуждым происходящего. Как бы ни старалась, не могла пересилить тяжести, повисшей в душе. Находясь в напряжении, я все ждала, что вот-вот что-то случится, но обряд завершился, а ничего страшного так и не произошло. Не разлетелись на миллионы осколков оконные стекла, не рухнуло на землю небо, не появился призрак, и даже не хлынул дождь.

Как только Кэсси выбралась из ванны, раздались шумные аплодисменты, а Оливия закутала ее в шерстяное одеяло и помогла обуть туфли. На этом сегодняшний праздник был окончен, и я с облегчением подумала, что наконец могу удалиться к себе и отдохнуть.

Уже входя в дом, внезапно вспомнила о Делоре, которая хотела со мной поговорить. Я осмотрелась по сторонам, но среди расходящихся девушек ее не было. Пришлось снова вернуться в сад, где Оливия с Бекки убирали ванну, и спросить, не видели ли они ее.

Получив отрицательный ответ, я обошла холл и столовую, затем заглянула в библиотеку и, решив, что разговор может подождать до завтра, отправилась к себе. Перед этим предприняла последнюю попытку ее отыскать и постучалась к Делоре в комнату. Дверь была заперта, а за ней не раздавалось ни звука.

В душе всколыхнулось смутное беспокойство, но я успокоила себя тем, что Делора вполне могла пойти кормить Элуну. Она часто отлучалась ради встреч со своей совой, поэтому наверняка и это ее исчезновение объяснялось тем же.

– Как вам сегодняшний праздник? – спросила Бекки. Наши разговоры перед сном уже становились своего рода традицией. – Сильно испугались, когда лошадь понесла?

– Сильно, – не стала отрицать я. – Скажи, ты выполняешь то, о чем мы договаривались? Смогла узнать что-нибудь полезное?

Бекки подошла ближе и, с моего позволения присев на краешек кровати, охотно поделилась:

– Смогла, миледи. Мне удалось подслушать разговор между Оливией и миссис Эртон. – Она сделала эффектную паузу и, понизив голос, сообщила: – Банни – дочь лорда Баррингтона, миледи.

До сего момента я считала, что этот день больше не преподнесет мне сюрпризов. Как же сильно ошибалась! Такая новость буквально лишила меня дара речи. Тот факт, что дочь графа жила в отдалении, носила рваное тряпье и терпела всевозможные издевательства, был просто невероятен. Что же за человек этот лорд, если так относится к собственному ребенку?

Когда первое замешательство прошло, я взглянула на ситуацию более трезво. По всему выходило, что Банни – внебрачный ребенок, а значит, скорее всего, граф просто ее не признавал.

– Ты не могла ошибиться? – спросила у Бекки, хотя была склонна ей поверить.

– Не могла! – порывисто возразила горничная. – Своими собственными ушами слышала, как миссис Эртон упоминала, что отец девочки граф Баррингтон!

Что ж, если так, то Банни именно от него, вероятно, и унаследовала магический дар, след от которого до сих пор не сошел с моей руки.

ГЛАВА 8

Ранним утром, едва небо озарилось первыми проблесками рассвета, по первому этажу разнеслись крики. Спалось мне плохо, потому к этому моменту я успела не только проснуться, но и привести себя в порядок. Зная, что в такой ранний час большинство обитателей поместья еще спит, намеревалась снова наведаться к комнате, скрытой пологом магии. Но сейчас, услышав громкие голоса, несколько изменила планы и, стараясь не привлекать к себе внимания, зашла в столовую.

В центре комнаты разворачивалась крайне неприятная сцена: Банни стояла, с силой сцепив руки за спиной и едва сдерживая слезы, рядом с ней замерла бледная Оливия, а напротив возвышалась миссис Эртон, отчитывающая девочку. На полу растеклась прозрачная лужа, валялись цветы и хаотично разбросанные осколки хрустальной вазы.

– Нужно лучше за ней следить! – крикнула обычно сдержанная экономка, обращаясь к горничной. – То, что девчонке позволили вернуться в поместье, не значит, что она может чувствовать себя здесь хозяйкой!

– Но ведь… – попыталась возразить Оливия.

– Замолчи! Немедленно прибери и уводи ее отсюда!

Она хотела еще что-то сказать, но, заметив мое присутствие, резко осеклась. Сухо меня поприветствовав, миссис Эртон поджала губы, и вскоре цоканье ее каблуков затихало где-то в коридоре.

Горничная с дочерью явно смущались моего присутствия, но избавлять их от него я не спешила. Разместившись на стуле, принялась наблюдать за тем, как Оливия убирает с пола осколки, и через несколько минут, кивнув на Банни, спросила:

– Почему экономка так обращается с дочерью графа?

Задавая такой вопрос, я хотела не столько услышать ответ, сколько посмотреть на реакцию горничной. Та не заставила себя ждать – совок выпал из внезапно ослабевших рук, и острые осколки снова усыпали пол.

– Как вы узнали? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Не имеет значения. – Я выжидающе на нее посмотрела. – Так почему?

Сама виновница разговора стояла с отсутствующим видом и, казалось, мысленно пребывала не здесь. Еще только войдя в столовую, я отметила, что ее старое тряпье сменилось хоть и недорогим, но приличным платьем, а ранее взлохмаченные, сбившиеся в колтуны волосы заплетены в косу. Сейчас, когда с ее лица была отмыта грязь, Банни казалась довольно миловидной. Разве что черные глаза, зрачки в которых были практически незаметны, смотрелись несколько дико.

Своим вопросом я явно поставила Оливию в тупик, и она смешалась. Просто взять и уйти горничная не решалась, но и говорить не спешила. Просто замерла, испуганно на меня смотря и безмолвно умоляя не требовать от нее ответа.

– Граф не признает дочь, – наконец все же произнесла она, одной рукой прижав к себе Банни. – Ему нет до нее никакого дела.

Объяснение звучало логично, да я и сама пришла к такому же выводу, но при этом не могла отделаться от ощущения, что Оливия врет. Не понимала, в чем именно и зачем, но ее неискренность была очевидна. Страх горничной сквозил в ее поведении и речи, в суетливом движении, каким она привлекла к себе Банни, в каждом слове и каждой паузе этого короткого разговора.

На продолжении беседы я не настаивала и, чтобы не смущать Оливию еще больше, ушла. Времени, остававшегося до завтрака, как раз хватало на то, чтобы воплотить задуманное. Конечно, теперь существовал риск быть кем-нибудь замеченной, но бездействовать я не могла.

Выйдя из столовой, я осмотрелась по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, неспешно двинулась в сторону скрытой комнаты. Когда оказалась перед тяжелой темной дверью, непроизвольно затаила дыхание, собираясь с духом. Этой ночью не выспалась как раз из-за того, что очень долго раздумывала, стоит ли пытаться попасть внутрь. Я всегда старалась тщательно взвешивать каждый свой шаг, но вместе с тем действовать решительно. Сейчас же сомневалась, не зная, что меня ожидает по ту сторону двери.

Словно по щелчку пальцев в памяти всплыла вчерашняя встреча в лесу с призраком садовника и нацарапанные на земле слова. То был настоящий кошмар, даже теперь внушающий ужас.

Но Рэда убили, и, похоже, я была единственной, кто имел хотя бы какой-то шанс в этом разобраться. Его смерть была неразрывно связана с тайнами поместья и пребыванием здесь девушек, а значит, меня касалась напрямую.

Вот только одно дело понимать и совсем другое – не откладывая, рисковать.

Предполагая, что дверь все равно будет заперта, я тщательно осмотрела коридор, пытаясь понять, каким образом в ту ночь Рэд мог оказаться позади меня. Поиски увенчались успехом: слева обнаружилась небольшая ниша, куда при желании мог вжаться человек. Поразмыслив, я пришла к выводу, что тогда садовник ею воспользовался, а после, пока я наблюдала за дверью, вернулся обратно по коридору, таким образом оказавшись за моей спиной. Стояла темнота, я была уверена, что он вошел в комнату, поэтому вполне могла его не заметить. Возможно, Рэд сам следил за кем-то, пока этот «кто-то» не вошел в скрытую магией комнату. Отсюда возникал следующий вопрос: кто это был?

Одни вопросы порождали другие, и от этого голова шла кругом. Вязкий, не выпускающий меня из когтей страх был не лучшим помощником, и удерживать его давалось все трудней. Он виделся мне огромным, похожим на цверга псом, рвущимся с цепи. И цепь эта с каждым новым открытием, касающимся Сторм-Делла, становилась все тоньше.

Некоторое время поколебавшись, я все же вернулась к комнате и решительно дернула за дверное кольцо. Как и ожидалось, дверь была заперта, и с этим поделать я ничего не могла. Замки взламывать не умела, а если бы и обладала таким навыком, все равно вряд ли бы что-то вышло. Наложенное на комнату заклинание не только ее скрывало, но и служило защитой от взлома – это я чувствовала отчетливо.

Единственной пришедшей на ум идеей, было попросить Бекки наблюдать за этой комнатой, пока к ней кто-нибудь не приблизится. Но в том был определенный риск, а подвергать опасности ни в чем не повинную горничную я не хотела.

Чего мне действительно хотелось, так это обсудить все с Делорой – единственной, кому я доверяла и с кем могла быть откровенной. Я надеялась, что вместе нам удастся найти какой-нибудь выход и решить, как поступать дальше.

Когда девушка вовремя не спустилась к завтраку, меня это не слишком обеспокоило, но когда она не появилась и после, я занервничала.

– Ты не видела Делору? – спросила у Кэсси, когда мы вставали из-за стола.

Призадумавшись, та пожала плечами:

– Со вчерашнего вечера – нет.

Именно в этот момент моя нервозность переросла в дурное предчувствие. Черное, липкое, оно стремительно разрослось, скрутив внутренности тугим узлом. Стараясь не поддаваться панике, я вышла в сад и, пройдя через увитую плетущимися розами арку, оказалась на том месте, где Делора обычно проводила время с Элуной. Сейчас здесь не было ни девушки, ни совы, и один лишь только ветер отчаянно шуршал в пышно цветущих кустах.

Здесь я пробыла недолго, и после того, как на мой зов снова никто не ответил, вернулась в дом. Как и накануне, обошла все комнаты, где могла бы находиться Делора, попутно спрашивая у всех встречающихся, не видели ли они ее.

После безуспешных поисков, преисполненная решимости, я поднялась на второй этаж и, подойдя к ее комнате, громко постучала в дверь.

– Делора! – позвала, теряя остатки спокойствия. – Ты там?

В следующую секунду дверь резко отворилась, и передо мной предстала миссис Эртон. Увидеть ее здесь я никак не ожидала, поэтому не смогла сдержать отразившегося на лице удивления.

– Со вчерашнего вечера она плохо себя чувствует, – довольно холодно проронила экономка. – Сейчас вам лучше ее не беспокоить.

– Что с ней? – спросила я, тщетно стараясь заглянуть внутрь.

Выйдя из комнаты, миссис Эртон прикрыла за собой дверь.

– Должно быть, обычная простуда. Дженкинс даст девушке необходимые лекарства, а горничная обеспечит должный уход.

Слишком поглощенная беспокойством о новообретенной приятельнице, я не сразу осознала услышанное. Когда же до меня дошел смысл сказанного, сдержать негодование и заставить голос звучать спокойно удалось с трудом:

– Дженкинс? Миссис Эртон, хочу напомнить, что лорд Баррингтон несет ответственность за каждую находящуюся здесь девушку. Сомневаюсь, что дворецкий обладает достаточными знаниями в области медицины, поэтому нужно вызвать доктора.

– Леди Кендол, – в тон мне ответила экономка, и в ее голосе послышались нотки раздражения. – Позвольте графу самому решать, что предпринимать. Все мы лишь выполняем его поручения, и будет лучше, если вы станете поступать так же.

– Лучше для кого? – спросила я, в один миг надев маску высокородной леди.

Если до этого держалась со всеми на небольшой дистанции, то теперь намеренно ее увеличила. Это от Кэсси, Габи, Ины и прочих можно отделаться подобными абстрактными ответами, а со мной экономке придется считаться, хочет она того или нет.

– Для всех, – уже спокойнее проговорила миссис Эртон. – Если вы не возражаете, я пойду.

– Возражаю, – мгновенно отреагировала я. – И требую немедленной встречи с лордом Баррингтоном.

Губы экономки сложились в подобие усмешки:

– Боюсь, в этом поместье вы не вправе чего-то требовать. На оговоренный в договоре срок вы, как и все остальные, являетесь собственностью лорда Баррингтона. Не думайте, что знатное происхождение как-то возвышает вас над другими, леди Кендол.

Формальное обращение прозвучало как издевательство. Не дав мне опомниться, миссис Эртон повернула в замке ключ и гордо удалилась, оставив за собой последнее слово. Как правило, я всегда быстро реагировала на любые реплики и находилась с ответом, но не в этом случае. Подобной наглости от экономки я никак не ожидала, но потерять дар речи меня заставило даже не это. Куда больше зацепила царапнувшая слух фраза о том, что все мы являемся собственностью графа. Это какую же бумагу должен был подписать мой опекун, чтобы подобное стало возможным?

Я была растеряна, но быстро сумела взять себя в руки. Заранее предвидя, что ничего не добьюсь, все же еще раз позвала Делору, но ответом мне была ожидаемая тишина. В версию о простуде верилось с трудом, а точнее, не верилось вообще, и в голову лезли самые кошмарные мысли. Снова вспомнился призрак садовника с расплывшимися на рубашке пятнами крови и торчащим из груди кинжалом. Что, если Делору постигла та же участь?

Подумав так, я тут же помотала головой, отгоняя страшные картины. Еще никогда и ни о чем я не жалела столь сильно, как о нашем несостоявшемся разговоре. Она ведь хотела сообщить мне нечто важное! Следовало сразу ее выслушать, а не откладывать на потом. Единственный человек, бывший в этом доме моим союзником, исчез, и теперь приходилось полагаться только на себя.

Слабые надежды на то, что все не так страшно и Делора вскоре появится, обрушились, точно карточный домик. Один день сменялся другим, шла вторая неделя, а ее все не было. И Дженкинс, и миссис Эртон неустанно твердили, что девушка неважно себя чувствует и потому не покидает пределов своей комнаты, но чем больше времени проходило, тем более нелепо звучали такие объяснения.

Жизнь в поместье словно застыла, и череда происшествий, преследующая меня по приезде, сменилась затишьем. Ева не появлялась, как и призрак из музыкального зала, где перестал звучать грустный ноктюрн. Небо, будто оплакивая пропавшую Делору, проливало непрекращающиеся дожди, из-за которых никто не выходил из дома. Отрезанные от мира, мы коротали дни в четырех стенах, которые давили и навевали немую тоску. Наблюдения за скрытой комнатой не давали никаких результатов – больше там никто не появлялся.

Много времени я проводила в библиотеке, ища сама не знаю что. Просто сидеть и ничего не делать, покорно ожидая своей участи, было невыносимо, но и мои жалкие попытки отыскать ответы ни к чему не приводили. Я зашла в тупик и не знала, с какой стороны подступиться к загадке по имени Сторм-Делл.

В один из однотипных завтраков, когда мы с девушками вновь собрались за одним столом, из холла донеслись голоса. Никто не счел нужным обращать на них внимание, а мне было трудно их расслышать из-за стоящего за столом шума. Снова шло обсуждение Виктора и давнего спора, заключенного на него девушками. Кажется, Габи жаловалась на дурную погоду, из-за которой невозможно попасть в конюшню, а Кэсси ее поддерживала.

– Не понимаю, зачем было нужно его нанимать? – все же удалось различить реплику явно недовольной миссис Эртон.

Ответ Дженкинса потонул во взрыве девичьего смеха.

– И когда прибудет этот садовник? – задала она следующий вопрос.

– Сегодня днем, – сообщил дворецкий, и вслед за этим диалог прервался.

Услышав о садовнике, я невольно вздрогнула. Некоторое время просидев неподвижно, осмыслила сказанное и решительно отодвинула от себя кружку с недопитым чаем. Незначительное, на первый взгляд, событие послужило для меня толчком к действиям и заставило вынырнуть из анабиоза, в который я впала за прошедшие полмесяца. В этот момент сама себе напоминала внезапно пробудившуюся бабочку, вырвавшуюся из плотного кокона.

К комнате Делоры я подходила каждый день, хотя и знала, что ее там нет. Теперь же намеревалась добиться того, чтобы дверь передо мной открыли. Не до конца представляя, чем все это может закончиться, я нагнала выходящую из холла экономку и, окликнув ее, велела:

– Отведите меня к Делоре.

Я ожидала отказа и была к нему готова. Внутри прочным стержнем укрепилось намерение любой ценой добиться своего. Если бы понадобилось, я была готова перевернуть этот дом вверх дном и собственноручно выломать треклятую дверь, чтобы убедиться, что за ней никого нет. А затем посмотреть, какие еще объяснения для меня придумают. Отдавая себе отчет, что, возможно, поступаю опрометчиво и необдуманно, отступать все равно не собиралась. Просто чувствовала, что если сейчас не сделаю хотя бы что-то, то снова погружусь в тягостную дрему, заполнившую весь дом.

– Хорошо. – Спокойно прозвучавшее согласие вынудило подумать, что я ослышалась. – Прошу за мной.

На негнущихся ногах я проследовала за непривычно сговорчивой экономкой на второй этаж. Сложно было поверить, что она в самом деле пустит меня в комнату Делоры, но, судя по маршруту, мы направлялись именно туда. До тех самых пор, пока не оказались в конце коридора, и в замочной скважине не повернулся ключ, я ожидала подвоха. Более того, ожидала его и в тот миг, когда первой входила внутрь. Если бы дверь за моей спиной внезапно захлопнулась и меня заточили в этой комнате, удивления я бы не испытала.

Но, увидев лежащую на кровати девушку, поразилась тому, что она действительно здесь находится. Делора была необычайно бледна, ее длинные светло-русые волосы разметались по подушкам, ничего не выражающий взгляд устремлялся в потолок. Она казалась лишенной жизни, сломленной фарфоровой куклой. Белая, будто мраморная кожа, бескровные губы и просвечивающие сквозь кожу вены создавали образ жуткий, неестественный… мертвый.

С трудом себя сдерживая, я приблизилась к кровати и взяла Делору за руку. Та оказалась холодной, но пульс на запястье все же присутствовал – слабый и едва различимый.

– Что вы с ней сделали? – обернувшись, обратилась я к застывшей в центре комнаты экономке. – И сейчас будете говорить, что у нее обычная простуда?

– Леди Кендол, прошу, выбирайте выражения, – по-прежнему спокойно отозвалась миссис Эртон. – Ее состояние является следствием давней болезни. Лорда Баррингтона ввели в заблуждение, сказав, что девушка здорова. Около двух недель назад она испытала недомогание и обратилась к кухарке с просьбой дать капли от мигрени. Джина дала обычную травяную настойку, а на следующий день Делоре стало хуже. Лорд Баррингтон попросил нас с Дженкинсом говорить всем, что с ней не происходит ничего страшного, дабы зря не волновать остальных девушек.

Экономка подошла к кровати и, подоткнув одеяло, добавила:

– Думаю, вы и сами видите, что случай нетипичен. Не знаю, говорила ли она вам о своих… хм, особенностях, но мы полагаем, ее состояние связано с ними.

Я переводила взгляд с Делоры на миссис Эртон и не знала, что и думать. Идя сюда, была уверена, что не поверю ни единому слову, но сейчас внутри всколыхнулись сомнения.

– Хотите сказать, что ее состояние вызвано ее же… магией? – спросила не слишком уверенно.

– Надеюсь, вы понимаете, что остальным об этом знать не стоит? – вместо ответа задала экономка встречный вопрос и тут же неожиданно смягчилась: – Леди Кендол, я должна извиниться за свою резкость некоторое время назад. Буду откровенна, мне дорого мое место, а граф крайне недоволен, если кому-либо из девушек оказывают неуважение. Особенно вам и леди Фейн.

– Тогда, может, вы все же скажете, для чего мы нужны лорду Баррингтону? – Не особо надеясь на правдивый ответ, я все же решила попытаться использовать ее откровенность.