Текст книги "Круг двенадцати душ"

Автор книги: Ирина Матлак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ГЛАВА 6

– Пойдем посмотрим? – предложила Делора, уже устремившись в сторону выхода.

Мне хотелось продолжить разговор, но, видя решимость девушки уйти, возражать я не стала. Покинув библиотеку, мы быстро прошли по коридорам и оказались в холле как раз в тот момент, когда Дженкинс и девочка вошли в дом. Здесь их уже встречала Оливия, которая тут же бросилась вперед с распростертыми объятиями.

– Банни, солнышко! – не сдерживаясь, воскликнула она и присела перед девочкой. – Как же я по тебе скучала!

– Я тоже скучала, мама, – раздался тихий низковатый голосок, и тонкие ручки обвились вокруг шеи горничной.

Надо же, думала я, наблюдая за этой сценой, мне никогда бы и в голову не пришло предположить, что их связывает близкое родство. Оливия с дочерью были совершенно не похожи, более того – разительно отличались. Как цветом волос, глаз, так и чертами лица.

– Отведи ее наверх, – в своей обычной бесстрастной манере велел дворецкий. – И смотри, чтобы она не болталась по дому просто так.

Спешно кивнув, Оливия помогла девочке снять мокрый плащ, пристроила его на вешалку и, взяв дочь за руку, повела к черной лестнице. Я обернулась к Делоре, намереваясь предложить вернуться в библиотеку, но той рядом уже не было. Зато ее место заняла Кэсси, приход которой остался мною незамеченным.

Дворецкий в холле не задерживался и, избавившись от мокрой верхней одежды, удалился. Только Кэсси собралась у меня что-то спросить, как из недр дома донеслись звуки рояля. Не мешкая, я стремительно направилась в сторону музыкального зала, и Кэсси увязалась за мной. Звучал тот же ноктюрн, что и в прошлый раз, отчего на душе снова стало неспокойно. Прекрасная музыка, обычно вызывающая светлую грусть, сейчас навевала тревогу и желание скорее оказаться рядом с ее исполнителем, чтобы убедиться, что играет обычный человек.

В зале все было по-прежнему. Все, кроме одного – с моим появлением мелодия не смолкла. Она все так же лилась по залу, отражаясь от стен и возносясь под высокий потолок, хотя за роялем никого не было.

Призвав на выручку все самообладание, я неспешно приблизилась к музыкальному инструменту, в то время как Кэсси буквально повисла на моей руке. Увидев, как клавиши нажимаются сами по себе, мы обе замерли, не в силах оторваться от необычного зрелища. Лишь прислушавшись к себе и приложив усилия для использования дара, я сумела рассмотреть длинные тонкие пальцы, такие же тонкие запястья, изящную фигуру, собранные в замысловатую прическу волосы. Моих сил хватило ненадолго, и вскоре я снова видела лишь самопроизвольное движение клавиш.

Та, кого я сумела рассмотреть, совсем не походила на Еву. Если это был призрак, то совершенно иной. Вместе с тем я не чувствовала в нем того холода, что возник в саду, когда разбилось окно. Да и Делора упоминала, что темные духи обычно бывают бесформенными. Значит, женщина за роялем не относилась к их числу.

– Ч-что происходит? – опомнившись, с запинкой спросила Кэсси, оставляя на моем предплечье синяки.

Обнаружив, что моя спутница близка к истерике, я мысленно пожалела, что позволила ей со мной пойти. Объяснять что-либо сейчас было не место и не время.

– Уходим, – высвободившись из хватки, я сама взяла ее за руку и потащила в сторону арок.

Ливень незаметно прекратился, и с затянутого тучами неба сейчас сыпалась лишь мелкая водяная пыль. Как только мы оказались на заднем дворе, ноги сами понесли меня в сторону заросшего тиной пруда. Хотелось скорее оказаться как можно дальше от дома, полного необъяснимых явлений и вещей. Ладонь Кэсси была холодной и влажной, саму девушку трясло, и я не переставала сожалеть о ее присутствии.

– Успокойся! – несильно тряхнула ее за плечи, когда мы подошли к мостику. – Посмотри на меня!

Блуждающий растерянный взгляд сфокусировался на мне.

– Дыши глубже и приходи в себя. Когда будешь готова слушать, я все объясню.

«Постараюсь объяснить», – добавила про себя, подавляя бегущую по телу нервную дрожь.

Пруд давно не чистили, и воздух в этом месте стойко пропах затхлой водой и тиной. Ведущую сюда дорожку размыло, под ногами чавкала грязь. Но, невзирая на это, пребывание здесь пошло на пользу и мне, и Кэсси. Прибрежные заросли камыша невысокой стеной ограждали нас от мрачного и не слишком гостеприимного особняка.

Не сговариваясь, мы взошли на мостик и остановились посередине, положив руки на мокрые перила. По воде шла мелкая рябь от падающих на нее капель. Рядом росла старая ива, которая склонилась так низко, что слилась со своим отражением. В какой-то момент из ее ветвей выпорхнула пара птиц и, громко крикнув, взмыла под купол серого неба.

– Это что, была какая-то… магия? – на грани слышимости прошептала Кэсси, подняв на меня большие испуганные глаза.

Мне вовсе не хотелось сеять панику среди живущих в особняке девушек, но сейчас соврать я не могла. И не столько потому, что не позволяла совесть, сколько из-за невозможности найти другое объяснение. Как еще можно трактовать случившееся в музыкальном зале?

– Магия, – подтвердила я и, не дожидаясь очередных вопросов, продолжила: – Кэсси, ты не должна никому говорить о том, что видела. По крайней мере, пока. Не хочу тебя пугать, но в этом месте происходит нечто странное. Впрочем, думаю, ты это заметила и без меня. Само наше пребывание здесь полно недомолвок. Неизвестно, сколько времени осталось на поиск ответов, но надеюсь, что его хватит.

Кэсси намеревалась что-то сказать, да так и застыла с открытым ртом, смотря куда-то мне за спину. Обернувшись и проследив за ее взглядом, я заметила, что по ту сторону ограды кто-то стоит. Это была древняя как мир старуха с редкими прядями седых волос, выбивающихся из-под темного платка. Скрюченные пальцы впивались в кованые прутья, рваные лохмотья подхватывал ветер, обнажая худые ноги в тяжелых дырявых башмаках. Когда старуха внезапно протянула руку сквозь ограду и, глядя прямо на нас, поманила указательным пальцем, Кэсси машинально попятилась.

– Это обыкновенная нищенка, – проговорила я вслух, обращаясь не только к Кэсси, но и к себе.

– Ты как хочешь, а я к ней не пойду, – замотала головой моя спутница, делая еще несколько шагов назад.

Разговаривать со старухой не было желания и у меня, но что-то буквально толкало к ней. Еще не предполагая, что она может быть как-то связана с поместьем, я чувствовала, что должна ее выслушать. В конце концов, нас разделяла надежная ограда, и ничего плохого сделать она мне не могла. Возможно, собиралась всего лишь попросить милостыню.

Рассуждая так, я неспешно двинулась к забору. Позади раздался какой-то отчаянный всхлип, и уже через несколько секунд Кэсси шла рядом. Вероятно, после увиденного в музыкальном зале побоялась оставаться одна.

Вблизи старуха оказалась еще страшнее, чем издалека. Ее лицо и шею покрывали уродливые бурые пятна, кончик длинного тонкого носа смотрел в сторону, а один глаз застилало бельмо. Однако ожидаемого зловония я не почувствовала. Как ни странно, от нее веяло запахом леса и каких-то трав.

– Ух-х-ходите, – точно старая, нагибаемая ветром сосна, проскрипел старушечий голос. – Уходите отсюда… Гиблое это место, гнилые люди живут. Погубят вас, всех погубят…

От таких слов и вида человека, их произносящего, даже мне стало жутко, не говоря о Кэсси, на долю которой сегодня выпало слишком много потрясений. Девушка сжалась, вцепилась в меня мертвой хваткой и дрожала как осиновый лист, не в силах отвести взгляд от старой женщины.

– Почему гиблое? – спросила я, подавляя порыв броситься прочь. – Вы что-то знаете?

– Погубят, всех погубят, – продолжала бормотать старуха, словно не расслышав вопроса. – Дочку мою погубили и вас в живых не оставят… Гнилые, черные их души.

Неожиданно ее взгляд стал более осмысленным, и, сплюнув на землю, старуха посмотрела на дом и громко воскликнула:

– Будьте вы прокляты!

Раздался заливистый собачий лай вкупе с приближающимся топотом. Старуха резко развернулась и, явно спеша, заковыляла в сторону леса, но далеко уйти не успела. Свора, состоящая из пяти собак, окружила ее со всех сторон, отрезая путь к отступлению. Они скалились, показывали острые клыки и были готовы в любой момент сорваться с места. Кровь отхлынула от лица при виде кровожадной ярости, горящей в их глазах. Многое бы я сейчас отдала, чтобы, как и другие, видеть лишь крупных зверей, а не тех чудовищ, какими они являлись на самом деле.

Внезапно один из псов прыгнул вперед, оказался около старухи и, сбив ее с ног, вонзился зубами ей в плечо. Раздался надрывный крик – не старухи, Кэсси.

Опомнившись от охватившего меня оцепенения, я побежала вдоль забора, направляясь к воротам. В сознании боролось множество мыслей, каждая из которых повергала в отчаяние. Понимала, что шансов успеть вовремя у меня нет, а если бы и были, то что я могла сделать против этих разъяренных существ? Разве что стать для них десертом после растерзанной старухи.

Настигший меня голос заставил резко остановиться и посмотреть назад. Рядом с белой как мел, осевшей на землю Кэсси стоял Дженкинс. И не просто стоял – спокойно наблюдал за тем, как псы терзают пытающуюся отбиваться старуху.

– Черт вас побери! – Едва ли не впервые в жизни я не сумела сдержаться из-за охватившей меня смеси ужаса и негодования. – Отгоните их, прикажите оставить в покое! Они ведь ее убьют!

– Что, старая ведьма? – будто не услышав меня, произнес Дженкинс, продолжая наблюдать за происходящим. – Не можешь нам ничего сделать? Нельзя проклясть проклятых.

Неизвестно, сколько бы еще это продолжалось, но тут неожиданно за ограждением появился Виктор, который, подойдя к псам, несколькими резкими словами заставил их отпрянуть назад.

Оказавшись свободной от острых клыков, тяжело хрипящая старуха кое-как поднялась с земли. При виде ее кровоточащих ран и исцарапанного лица я ощутила, как к горлу подкатывает тошнота. Бушующее в душе негодование не успокоилось, и сейчас мне больше всего хотелось схватить дворецкого и вытолкать его за забор, бросив прямо в лапы разъяренным чудовищам. Чтобы он на себе прочувствовал все то, через что по его милости прошла эта женщина.

Я ожидала, что идти старуха не сможет, но она, хотя и прихрамывая, довольно бойко двинулась к лесу. Напоследок обернулась, бросила на Дженкинса ненавидящий взгляд, после чего посмотрела на меня. От ее взгляда меня буквально вывернуло наизнанку, до того он был пронзительным. В это мгновение я была готова поверить, что старуха в самом деле ведьма.

Я вела себя несколько заторможенно, все еще видя перед собой страшную картину. Все вокруг плыло, словно размываясь пеленой дождя, и я была близка к первому в своей жизни обмороку. Никогда не отличалась особой впечатлительностью, но сейчас не могла избавиться от сковавшего тело и разум ужаса. Руки дрожали, и, чтобы это скрыть, я сложила их на груди, одновременно наблюдая за приближением Виктора.

– Она давно выжила из ума, – поравнявшись со мной, сказал конюх, глядя на удалявшуюся старуху. – На самом деле она довольно молода. Но после того, как десять лет назад похоронила дочь, вмиг лишилась рассудка.

Заметив, что меня трясет, он участливо поинтересовался:

– Вам нехорошо? Проводить до дома?

Меня хватило лишь на то, чтобы отрицательно покачать головой и, кивнув на Кэсси, выдавить:

– Помогите лучше ей.

Впрочем, подняться девушке с земли уже помогал Дженкинс. Он по-прежнему оставался совершенно невозмутимым и вел себя так, словно несколькими минутами ранее ничего не произошло.

В довершение всего погода снова решила продемонстрировать свой дурной нрав, внезапно обрушив нам на головы целый водопад. Ощущая, как холодные капли пропитывают одежду, стекают за ворот платья, портят прическу и стекают по лицу, я продолжала стоять на месте. Ужас отступал, сменяясь спасительной апатией.

Услышав позади себя угрожающее рычание, я опомнилась, сделала маленький шаг вперед и, окончательно сбросив оцепенение, стремительно двинулась по направлению к дому.

Через некоторое время я сидела перед горящим камином в гостиной, кутаясь в теплое одеяло, и пила горячий чай. На сей раз не привередничала и пила то, что дали, хотя этот горьковатый отвар по-прежнему мне не нравился. На соседнем кресле расположилась Кэсси, которая к этому моменту немного отошла от пережитого. Жар огня исправно делал свое дело, и ее лицо приобрело здоровый розоватый оттенок. Полагаю, то же можно было сказать и обо мне.

От горячей ванны я отказалась, решив отложить ее до вечера, но в сухое переоделась и сейчас чувствовала себя гораздо лучше. В гостиную периодически заглядывали девушки, интересующиеся нашим самочувствием и пытающиеся выведать, что случилось. Крик Кэсси и лай собак не остались ими незамеченными, но мы обе хранили молчание.

Мне требовалось некоторое время побыть в тишине, и, чувствуя это, любопытствующие разочарованно вздыхали и быстро уходили. Кроме них в гостиную заглянула Оливия, принесшая нам тот самый чай и тарелку сладостей, призванных поднять настроение. Мне всегда казалось нелепым мнение о том, что сладкое благотворно влияет на нервную систему. Но, судя по уплетающей пирожные Кэсси и расцветающей на ее лице улыбке, доля правды в этом все-таки есть.

– Амина, – несколько неуверенно обратилась она, разделавшись с третьим по счету лакомством, – насчет музыкального зала и слов старухи…

В ее интонации снова прозвучал страх, и девушка нервно прикусила губу, не зная, как подобрать слова.

– Постарайся об этом не вспоминать, – посоветовала я, грея пальцы о горячую чашку. – Лучше думай о чем-нибудь приятном.

Я не ожидала, что Кэсси воспримет мои слова буквально и примется вслух перечислять вещи, способные ее взбодрить. Что ж, во всяком случае, это лучше, чем снова возвращаться к теме пережитых ужасов. Хотя мое намерение докопаться до сути творящегося в Сторм-Делле после сегодняшних событий только укрепилось, я решила дать себе небольшую передышку. Слишком эмоционально насыщенными оказались последние дни, и требовалось сделать короткую паузу.

– А еще у меня через два дня день рождения, – сообщила Кэсси, глядя на танцующий в камине огонь. – В прошлом месяце отмечали день рождения Ины, такой праздник ей устроили! Накрыли роскошный стол, завалили горой подарков…

Тон девушки сделался мечтательным – она явно предвкушала предстоящие удовольствия. Я мысленно усмехнулась, подумав, что под «роскошным» наверняка скрывалась самая обычная организация празднества. Впрочем, упрекнуть лорда Баррингтона в скупости по отношению к гостящим у него девушкам было нельзя. Нам подавали разнообразную и вкусную еду, в комнатах всегда стояли букеты свежих роз, а тех, кто не имел высокого положения, баловали красивыми нарядами.

Я мечтала остаток дня провести в покое и уединении, однако моим планам не суждено было сбыться. Только было собралась уйти к себе, как в гостиную вошла Делора, по выразительному взгляду которой я поняла, что она хочет возобновить наш утренний разговор.

Заставив себя выбраться из уютного гнездышка, каким стала пара одеял, я проследовала за ней. Делора привела меня в свою комнату, и едва мы оказались внутри, заперла дверь.

– Присаживайся, – улыбнулась она, поворачивая в замке ключ.

Насколько мне было известно, подобной привилегией обладали далеко не все девушки. Даже мне пришлось лишний раз беспокоить экономку с просьбой его выдать. Никогда не представляла, как можно жить, не имея возможности оградиться от всего мира, надежно заперев дверь.

Комната Делоры оказалась несколько меньше моей, но в ней чувствовалась особая атмосфера и энергетика, какую источала сама девушка. Здесь пахло чем-то свежим и очень приятным – тут же возникла ассоциация с ароматом цветущих яблонь после дождя. На прикроватной тумбочке рядом с букетом цветов лежали непонятного назначения деревянные палочки, между которыми тянулись причудливые переплетения нитей. Там же находились тарелка со свежими фруктами и перо с записной книжкой.

Пройдя вглубь комнаты, я присела на краешек кровати. Делора разместилась рядом.

– Как давно ты здесь находишься? – Возобновлять разговор снова пришлось мне.

– Три месяца, – ответила она и, взяв с тумбочки привлекшие мое внимание деревянные палочки, принялась неспешно их перебирать. – Меня привезли в середине февраля, и я сама на это согласилась. Последний год мы с братом были вынуждены жить в городе у дальних родственников. Слишком долго были им обузой, денег не хватало, а брату давно пора было идти в школу… он заслуживает лучшей жизни.

– Ты ведь говорила, что ваши семьи живут в лесу?

– Так получилось, – уклонилась от прямого ответа Делора. – Да это и не важно. Лучше вернемся к началу разговора. Я расскажу обо всем, что успела узнать, живя здесь. Хотя, надо признаться, информации не так уж и много.

– Начни с Евы, – попросила я, желая узнать о являющемся мне призраке. – Откуда ты узнала ее имя?

– Она назвала его сама. Духи не могут говорить, но умеют общаться иными способами. Впервые я увидела ее в день своего приезда, а еще через несколько дней тут на запотевшем окне появилась надпись: «Меня зовут Ева». Как только я прочла три этих слова, они исчезли.

– Это все, что она сообщила? – Я невольно подалась вперед. – Может, было что-то еще?

Делора вздохнула:

– Все. Мне кажется, любое взаимодействие с материальным миром отнимает у нее много сил. После этого она не появлялась почти три месяца. – Девушка внимательно на меня посмотрела и добавила: – До тех пор, пока в поместье не приехала ты.

Это обстоятельство меня озадачило, хотя я не была склонна связывать свой приезд с очередным явлением духа. Должно быть, так просто совпало.

– Звери, стерегущие особняк, зовутся цвергами, – продолжила делиться Делора тем, что знала. – Они являются существами темными, порождениями из-за грани. То, что лорд Баррингтон держит их у себя, означает, что он очень сильный маг. Это подтверждает и наложенная на них иллюзия, призванная создать видимость обычных псов.

Слова Делоры подтвердили мои недавние догадки. Теперь сомнений в том, что граф является магом, не осталось. Я в свою очередь рассказала о призраке в музыкальном зале, скрытой комнате и о встрече с Рэдом минувшей ночью. Также упомянула о сегодняшнем инциденте, при одном только воспоминании о котором снова стало не по себе.

– Я уже видела ее, – задумчиво проговорила Делора, подразумевая старуху. – Она приходила к воротам несколько раз, и всегда ее прогоняли. Правда, цвергов не натравливали ни разу.

– Виктор сказал, что у нее погибла дочь, из-за чего она сошла с ума, – поделилась я и, осененная внезапной догадкой, вмиг оживилась: – Послушай… А что, если ее дочь – погибшая жена графа? Как звали бывшую хозяйку поместья?

– Не имею ни малейшего представления, – удрученно покачала головой Делора. – Я уже пыталась хотя бы что-то о ней узнать, подозревая, что это Ева, но все без толку. Кажется, во всем доме не осталось ни единого портрета и ни единой ее вещи. Слуги молчат, и как к ним подступиться, я не знаю. Единственное…

– Единственное? – моментально переспросила я.

– Джина, здешняя кухарка, кажется мне наиболее приятной из всех. Я часто захожу перекусить на кухню и много с ней разговариваю. Она одна из тех, кто работает в поместье очень давно. Я чувствую, что она многое знает, но боится сказать.

– Как и Оливия, – вспомнив о горничной, согласилась я.

– Не только боится, но и не может, – добавила Делора. – Она немая.

Следом пришли мысли о Банни. Казалось бы, ничего странного в этом событии не было, но мне казалось, что я упускаю из виду нечто важное. Жизнь дочери прислуги вдали от матери была вполне объяснима, как и ее сегодняшний приезд. Наличие магического дара тоже не вызывало удивления: я сама была красноречивым примером тому, что у обычных родителей может родиться особенный ребенок. И все же нечто во всем этом меня настораживало…

ГЛАВА 7

Пятое мая, день рождения Кэсси, выдалось погожим. Природа словно вспомнила о приближающемся лете и решила порадовать именинницу теплом и солнцем. С самого утра в доме царила приятная суматоха, что меня немало удивило. Конечно, Кэсси говорила об организации праздника, но я не думала, что из этого сделают целое событие.

– Миледи, что вы наденете к праздничному обеду? – с энтузиазмом спросила Бекки, отворив створки шкафа. – Может, то голубое платье, в каком были на юбилее графини Кендол?

– Подготовь фиалковое.

– Фиалковое? – растерянно переспросила горничная. – Но ведь…

Наткнувшись на мой взгляд, она привычно замолкла и нехотя принялась за свои обязанности. Одной из ее слабостей являлись красивые наряды. С Бекки мы были практически ровесницами, она прислуживала мне еще с детства, и за это время я сильно к ней привязалась, хотя и редко это показывала. Потому часто дарила горничной старую одежду, чем приводила ее в полнейший восторг.

Сегодня же я решила надеть платье простого покроя и без излишеств, чем привела впечатлительную Бекки в расстройство. Она всегда любила помогать мне собираться на различные светские мероприятия и относилась к тому редкому типу людей, кто способен искренне восхищаться чужой красотой. Отсутствие зависти к кому или чему-либо было одним из главных достоинств моей горничной.

– Там все разряжаются в пух и прах, – недовольно пробормотала Бекки, расправляя на мне нижние юбки. – Миледи, у вас столько чудесных платьев, отчего же рядитесь в это?

– Тебе не нравится, как я выгляжу? – с деланой строгостью спросила я и, увидев, что Бекки побледнела, рассмеялась. – Этот день принадлежит не мне. Ни к чему пытаться затмить именинницу.

Из этих же соображений я отказалась от дорогих украшений, оставив лишь миниатюрные серьги и тонкое золотое колечко. В качестве подарка Кэсси решила преподнести один из своих браслетов. Достаточно изящный, усыпанный драгоценными и полудрагоценными камнями, он мне всегда нравился, но расставаться с этим украшением было не жаль. К Кэсси я испытывала дружескую симпатию, и мне искренне хотелось, чтобы подарок ее порадовал.

По ее желанию за столом сегодня собрались не только гостящие в поместье девушки, но и некоторые слуги, в числе которых был конечно же Виктор. В последние дни я замечала, что Кэсси из-за чего-то сильно переживает, и лишь накануне вечером узнала причину. Зная о наших с Виолой статусах, Кэсси волновалась, что мы откажемся сидеть за одним столом с прислугой. У меня такое предположение вызвало лишь улыбку. Возможно, при других обстоятельствах я бы и задумалась, но сейчас такое положение вещей меня ничуть не смущало. Хотя я и знала, что по происхождению девушки стоят гораздо ниже, все равно воспринимала их как равных себе. В конечном счете, что значит происхождение? То, в какой семье человек родился, не делает его лучше или хуже. То же касается и слуг. В этом отношении меня беспокоило скорее другое: будут ли они сами чувствовать себя комфортно, сидя за столом с леди?

Мои опасения оправдались частично. Оливия весь обед чувствовала себя не в своей тарелке и не знала, как себя вести, а миссис Эртон явно отсчитывала минуты до того момента, когда правила хорошего тона позволят ей уйти. Дворецкий от приглашения присесть с нами отказался, чему, впрочем, никто не огорчился. Зато Виктор выглядел вполне довольным ситуацией, в которой оказался, и вел себя, как всегда, уверенно.

Рэда за столом также не было, и его отсутствие меня несколько напрягало. Садовника я не видела с той самой ночи, когда пыталась за ним следить. Минувшим утром мне довелось случайно услышать разговор, состоявшийся между Оливией и Дженкинсом. Горничная тоже заметила исчезновение Рэда, и на вопрос о том, куда он пропал, получила исчерпывающий ответ: по своему желанию получил расчет и уехал.

Меня такое объяснение категорически не устраивало, особенно в свете его недавних блужданий по ночному поместью. Но сейчас было не самое лучшее время, чтобы об этом думать, и я постаралась не портить Кэсси праздник своим отсутствующим видом.

– Бог мой, Амина! – Когда пришел мой черед вручать подарок, глаза виновницы торжества заблестели. – Какая прелесть!

Браслет мгновенно занял место на ее запястье, и, глядя на него, Кэсси счастливо улыбнулась. В основном ей дарили какие-то мелочи вроде платков и наборов для вышивки. Виктор преподнес по-настоящему шикарный букет роз, при виде которого именинница буквально засияла. Убедившись, что все страхи Кэсси если не оказались забыты, то, по крайней мере, притупились, я с облегчением выдохнула.

К столу подавали запеченную утку с брусничным соусом, крольчатину и разнообразные гарниры. Глядя на все это великолепие, трудно было представить, что оно – дело рук всего одного повара. Пока все наслаждались отменно приготовленным мясом, Делора ограничивалась тушеными овощами. Я давно заметила, что она предпочитает растительную пищу и списала это на особенности, связанные с ее природой.

Как и все приятное, праздничный обед пролетел незаметно. Постепенно слуги стали расходиться, как и некоторые девушки, ссылающиеся на то, что хотят размяться.

– Не желаете прокатиться верхом? – предложил Виктор, обращаясь не то к Кэсси, не то ко мне. Мы сидели рядом, и непонятно, кому адресовалось приглашение.

– С удовольствием! – просияла именинница, в то время как миссис Эртон бросила на конюха недовольный взгляд.

– Под мою ответственность, – тут же среагировал тот и, на сей раз точно обращаясь ко мне, добавил: – Не составите нам компанию?

Если бы я заметила, что Кэсси этого не хочет, то без раздумий сослалась бы на плохое самочувствие и отказалась. Но, вопреки ожиданиям, девушка ободряюще мне улыбнулась, как бы говоря, что не имеет ничего против.

Довольно быстро переодевшись, мы пришли к конюшне, где для нас уже оседлали лошадей. Забираясь на Зерефа, я думала о том, что получила прекрасную возможность узнать что-нибудь новое. Виктор, как и многие из слуг, явно что-то знал, и я надеялась, что на этой незапланированной прогулке получится его разговорить.

Когда мы выезжали за ворота, цвергов поблизости видно не было, но я отчетливо улавливала их присутствие. Равно как чувствовала и их провожающие взгляды, в то время как лошади везли нас к раскинувшимся за особняком полям. На интуитивном уровне знала, что, если бы я или Кэсси попытались воспользоваться ситуацией и сбежать, они бы не позволили.

Виктор придерживался того же маршрута, что и в прошлый раз. Он непрестанно развлекал Кэсси беседой, в какую пытался вовлечь и меня. Я отвечала коротко, стараясь больше слушать, нежели говорить. Задавать прямые вопросы не планировала, а возможности свернуть разговор в нужное русло пока не представлялось.

– А вы совсем не боитесь этих страшных сторожевых собак? – Сама того не ведая, Кэсси неожиданно упростила мне задачу. – Похоже, они вас слушаются.

– Только лишь прислушиваются, – ответил Виктор, заставив меня задуматься. Кажется, похожие слова я уже где-то слышала. – Они чувствуют страх и агрессивно на него реагируют.

Кэсси натянула поводья, заставив лошадь остановиться, и с обожанием на него посмотрела:

– То есть достаточно не бояться?

– Достаточно не лезть туда, куда не следует, – мягко заметил конюх, переведя взгляд на меня.

Сделав вид, что не поняла намека, я поинтересовалась:

– И каковы же границы? Быть может, лорду Баррингтону стоило просветить нас лично?

– На данный момент достаточно самовольно не покидать территорию поместья и во всем слушать Дженкинса. Он пользуется безграничным доверием графа, и тот полностью доверяет ему ведение дел.

Виктор говорил спокойно и уверенно, но за каждым его словом мне мерещилось нечто большее, нежели просто указания хозяина. Словно конюх сам устанавливал правила и был уверен, что никто не станет их нарушать.

Никто, кроме меня.

Это утверждение сквозило между строк, и не требовалось обладать даром, чтобы его прочесть. С самой первой встречи Виктор вел себя со мной не так, как должен вести конюх по отношению к леди. Еще тогда я испытала неприятное чувство, словно он видит меня насквозь, а сейчас оно усилилось. Казалось, его темные глаза пытаются заглянуть в самую душу и выведать скрытые в ее глубинах тайны. Ощущения были сродни тому, как если бы он пытался меня раздеть.

Внезапно вдалеке раздалось лошадиное ржание, услышав которое наши кони напряглись. Я обратила взгляд в сторону леса и заметила нечто странное: легкий голубой туман, неровным слоем расстилающийся по земле. Не успела опомниться, как Зереф в один миг взвился на дыбы, едва не выкинув меня из седла.

Виктор попытался преградить путь взбесившейся лошади, но не успел. Со скоростью спущенной стрелы вороной жеребец помчался вперед, и мне удалось не упасть на землю лишь чудом. Я натягивала поводья, призывала его остановиться, но Зереф будто обезумел, стремительно мчась к темному, скрипящему на ветру лесу. В спину мне летели крики Кэсси и топот копыт коня Виктора, но последний явно уступал Зерефу в скорости. Мой конь будто летел, подхватываемый свистящим ветром. Где-то в закоулках взбудораженного сознания мелькнула мысль, что не так давно я хотела ощутить скорость, позволив Зерефу нестись во весь опор. Кто бы мог подумать, что это сиюминутное желание осуществится именно так?

Лишь спустя несколько мучительно долгих минут я поняла, что конь не несется бездумно, а целенаправленно движется к увиденному мной ранее туману. Тот продолжал стелиться по траве, скрадывая очертания и укрывая ее, подобно тончайшему одеялу. Оказавшись близ леса, Зереф сбавил темп и теперь шел спокойнее, словно увязая копытами в голубом мареве. Внезапно стало так тихо, что я услышала стук собственного пульса, отзывающегося в гудящих висках. Исчезли преследующие крики и топот, возникло ощущение, что я осталась совершенно одна.

Невзирая на появившуюся возможность спрыгнуть с лошади, я отчего-то медлила. Смотрела на голубую дымку внизу и понимала, что ступать на нее не хочу. За время пребывания в Сторм-Делле страх возникал настолько часто, что я успела к нему привыкнуть, потому сейчас попросту игнорировала и сбивающееся с ритма сердце, и ставшие влажными ладони.

Я позволила Зерефу увлечь меня в лес, и чем дальше мы продвигались, тем гуще становился туман. Теперь он не только стелился по земле, но и рваными островками висел между деревьями, путался в мокрых ветвях и мешал видеть дальше одного шага.

Казалось, ясный день резко сменился ночью, погрузив все окружающее во мрак.

Робко осматриваясь по сторонам, я неожиданно наткнулась взглядом на фигуру, медленно двигающуюся навстречу. Притупившийся было страх охватил меня с новой силой, заставив задрожать и сделать отчаянную попытку повернуть коня назад. Но тот не повиновался и, будто притягиваемый непреодолимой силой, продолжал идти вперед.