Текст книги "Любовь, как приговор или гаечный ключ для девушки не помеха (СИ)"
Автор книги: Ирина Лисовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Я снова вошла в комнату. Мне не оставалось ничего иного, как вытащить из шкафа сумку и начать собирать вещи. Ну ничего, Матвеюшка, ты еще пожалеешь о своем скоропалительном поступке. Что ты там говорил, не прочь истерик каждый день? Да ради Бога! Будут тебе истерики! Уж я-то постараюсь. И лишь после подумаю, прощать его за такую странную свадьбу или помучить еще. Оскалившись мыслям, вынула сумку и с довольной улыбкой на лице покидала в нее вещи.
Матвей
Я сидел в кабинете и тихо закипал от злости. Ярость, как тысячи мелких иголок, пронзали тело, причиняя мучительную боль. Кровь закипала, а внутренние демоны все шептали, что нужно срочно поставить на место проклятую девчонку. Сколько раз я уже замахивался рукой, собираясь ударить ее. Лишь в самый последний момент, не знаю, каким чудом, умудрялся остановиться. Стася, похоже, не отдавала себе отчет в том, что своим поведением лишь раззадоривает меня. Каких же невероятных усилий мне стоило сдерживать свой нрав и не вышвырнуть ее из дома. Сколько раз хотелось плюнуть на все и уйти… Бросить все, и будь что будет.
Дзынь… Послышался новый звук разбитой тарелки из кухни, а следом гневная речь: «Что б ты сдох! Ненавижу!» Я закатил глаза и треснул кулаком по столу. Через несколько секунд раздался хохот друга, сидящего недалеко на диване. Тоха подливал масла в огонь. Метнув в него тяжелый взгляд, сжал до хруста руки в кулаки. Сколько… ну сколько это будет продолжаться?
– Как у тебя весело, – немного успокоившись, съязвил друг, когда на кухне звякнула очередная тарелка, громко разбившись о кафельный пол.
– Считаешь? – выпалил я.
Прикрыв глаза, устало потер пальцами переносицу и облокотил голову на спинку кресла. С нашей со Стасей «свадьбы» прошло две недели. Это была не совместная жизнь – это был ад! Сам дьявол бы обзавидовался. Иной раз мне казалось, что я могу найти выход из сложившейся ситуации. Но нет… Девчонка делала все мне назло! Я, как последний придурок, терпел все выходки, иногда пытаясь отшучиваться, но с каждым днем становилось только хуже.
– Козел! – донесся крик истерички где-то поблизости.
Цокнув языком, я подорвался с кресла и метнулся к выходу. Сегодня сил терпеть фактически не оставалось. В последнее время я делал для нее все: не доставал, спал в отдельной комнате, почти всегда задерживался допоздна на работе, лишь бы не нервировать ее лишний раз. Понимал ведь, для ребенка это, капец, как плохо. Капризы, истерики, битую посуду, рваные вещи, причем мои – все терпел. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец.
Сегодня я был так зол, что уже не сдерживал свое поведение. Теперь я был решительно настроен прекратить это бесстыдство. Хватит с меня!
– Эй, остынь! – Борзый бросился мне навстречу, преграждая путь.
– Отвали! – гневно рыкнул на него, пытаясь отодвинуть от двери.
– И не подумаю! – он облокотился о двери и скрестил руки на груди.
Матюгнувшись, подлетев к письменному столу, схватил стеклянную пепельницу и со всей дури швырнул в стену. Она разлетелась на осколки, издав громкий звон. Крики взбалмошной девчонки стихли. Наконец, настала долгожданная тишина. В первые несколько секунд я блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь лишь тяжелыми ударами секундной стрелки часов. Тишина… как же давно я об этом мечтал!
Успокоившись, вновь присел за стол, отпихнув ногой осколки и, довольный, как слон, развалился в кресле.
– Вот что ей нужно? – задумчиво спросил, смотря в одну точку.
– Секса? – услышав ответ друга, иронично выгнул бровь и посмотрел на него.
– Нет, друг, секс в этом доме нужен только мне… – недовольно пробурчал, прекрасно понимая, что моя маленькая хулиганка и на пушечный выстрел не подпустит к себе.
– Может, вам поговорить? – я лишь усмехнулся, припоминая, чем закончился наш последний разговор.
– Тогда не удивляйся, если я снова позвоню тебе бухой, предложу прокатиться в бар и снять проституток.
Борзый заржал и показал мне большой палец.
– А это идея! – довольно произнес он, но в глубине его зеленых глаз промелькнула печаль.
Я вздохнул и мысленно вернулся в самый первый день, когда заехал в обещанное время за Стаськой. Она была уже готова ехать, но глаза выдавали ее с лихвой. Я видел в них печаль и обещание медленной расправы. Но тогда, наплевав на все, лишь успокаивал себя, что все поправимо. Я познакомился с ее родителями и четко объяснил, что ей со мной будет хорошо. Стася все это время лишь кивала, но взгляд ее был так воинственен, что могу дать руку на отсечение, будь у нее в этот момент в руке пистолет, не задумываясь, пальнула бы мне в голову.
С того дня и началась веселенькая жизнь… Затем я вспомнил то, что произошло несколькими днями ранее. Как всегда, с утра проснулся в дерьмовом настроении. А как иначе? Откровенно говоря, когда я решил связать свою жизнь узами брака, мне казалось, что это изменит меня в лучшую сторону. Как же я заблуждался… Зайдя на кухню, обнаружил за столом, как обычно, чем-то недовольную Стаську. Она лениво ковырялась вилкой в тарелке с салатом и что-то бурчала себе под нос. Завидев меня, стала взглядом метать молнии.
– О, кто это встал! – ехидно бросила она слова и отпихнула от себя тарелку, точно я испортил ей аппетит своим появлением.
Я налил себе кофе и, облокотившись о столешницу, принялся его пить. Стася пыхтела и все бросала на меня недовольные взгляды.
– Чем я сегодня тебе не угодил? – уж за две недели я настолько привык к ее крикам и претензиям, что говорил ровно, не переходя на крик.
– Тем, что родился! – прошипела она и, молниеносно встав, да так, что повалила стул на пол, демонстративно отвернулась и зашагала прочь.
– Сколько можно уже?! – разозлившись, со стуком поставил чашку с кофе на стол. – Давай спокойно поговорим.
Содержимое чашки пролилось на стол. Стаська обернулась и, взглянув на стол, а затем на меня, заорала:
– Что ты сделал, придурок?! Я целое утро драила эту проклятую кухню не для того, чтобы ты опять все засрал! – брызгая ядом, она гневно размахивала руками.
– Ты сама виновата! Нечего было швыряться едой! И это я еще промолчал на твою выходку. Мы в расчете, я весь вечер готовил, как последний идиот, чтобы угодить тебе, а ты все утро убирала свои козни, – я уже немного успокоился и попытался ей мило улыбнуться, разряжая обстановку.
Ну да, хрен там… Мы же гордые!
– В следующий раз спрашивай, перед тем как готовить то, от чего меня мутит! – проорала она, не собираясь уступать.
– Так, все, с меня довольно! Я иду на работу.
Понимая, что с каждой минутой становится только хуже, поспешил уйти, от греха подальше.
– Так значит, да?! – истерично выплюнула она. – Всегда одно и то же, ты бежишь, как трусливый заяц! Если тебе противно мое общество, зачем же ты женился?!
Вздрогнув от этих слов, как от хлесткой пощечины, скрипя зубами, выдал:
– Я не собираюсь это с тобой обсуждать! – отрезал и уже почти вышел из кухни, как она бросила мне вслед:
– Вот и вали на свою работу! Без тебя тут хоть вздохнуть можно спокойно!
И, обогнув меня, злая, как тысяча чертей, вылетела из кухни, скрываясь в своей комнате, громко хлопнув дверью.
Зарычав, треснул кулаком по стене и сам поспешил удалиться из дома. В тот день я напился в хлам. Затуманенный алкоголем мозг плохо соображал, а задницу тянуло на подвиги. Хотелось пуститься во все тяжкие. Набрав друга, позвал его в бар, по дороге предлагая снять шлюх.
Дальше я не помнил ровным счетом ничего. Проснулся в квартире Тохи. Друг рассказал, что вытащил меня из кабака как раз в тот момент, когда я уже собирался тащить размалеванную девицу, вцепившуюся в меня, как клещ, к себе домой. Поблагодарив друга, отправился домой. Естественно, моя взбалмошная женушка закатила грандиозный скандал. Она била одну за другой тарелки, выкрикивая гневные тирады в мой адрес.
С того дня она только то и делает, что бьет посуду. У нас уже появилась некая закономерность. Я покупаю посуду, а она следом ее бьет, делая это по привычке, чтобы еще больше обозлить меня.
Возвращаясь мыслями в настоящее, полюбопытствовал:
– Я так понимаю, план под кодовым названием: «забыть Майю за неделю» не работает? – друг лишь печально улыбнулся.
– Однозначно, я думал, что это будет проще.
– Знаешь, я бы на твоем месте не стал уступать ее Стаськиному брату, – намекнул.
Когда мы с Борзым узнали о том, что Майя беременна от брата моей жены, то были в шоке. Вот это был поворот судьбы…
– Ну и смысл? Женить ее насильно на себе, как сделал ты со Стасей? А любовь?
Борзый и сам не понял, как ранил меня этими словами. Они больно полоснули по сердцу, причиняя адскую боль. И пускай я понимал, что лучше все же отпустить Стасю, но не мог. Однозначно, эта девушка пробралась мне под кожу, протаптывая себе дорогу прямиком в душу. Она прочно засела там, не желая уходить. Я знал, что если отпущу ее, сам буду страдать. Эгоистично надеялся, что со временем смогу заставить ее полюбить меня, но лишь сейчас понимаю, что все напрасно.
Теперь я уже всерьез стал подумывать над тем, чтобы развестись. Похрен на себя и свои чувства, может хоть она будет счастлива.
– Как ты думаешь, Майя счастлива вдали от тебя? – задумчиво спросил я друга.
– Надеюсь, что да, – неуверенно ответил Тоха, а сам, прищурившись, выпалил следом: – Ты что же, тоже хочешь отпустить Стасю?
– Не знаю пока. Скорее всего, да… – не веря, что я произнес эти слова, нервно забарабанил пальцами по столу. – Ты пойми, все эти скандалы не закончатся ничем хорошим. Я уже начал не на шутку переживать за ребенка. Должен же о нем хоть кто-то переживать! – последние слова прорычал.
– И все равно я бы посоветовал с ней поговорить по душам! – посоветовал друг.
– В любом случае, пока это лишь мысли.
Мне действительно стоило хорошенько об этом подумать. Естественно, я бы не бросил ее на произвол судьбы. Попросту не смог бы. В доме стояла неестественная тишина. Взглянув на Борзого, понял, что он сейчас для себя что-то решает. Моя хулиганка тоже притихла и не подавала ни единого звука. Подозрительно прищурившись, еще раз прислушался. Ничего… Я уже испугался, вдруг что-то случилось. Может, поранилась или… Черт! Подскочив с кресла, метнулся на выход, пока в голову не стали закрадываться мысли еще хуже. Тоха так и не сдвинулся с места. Как чувствовал, что сейчас лучше не стоять у меня на пути. Как чумной выскочил и через несколько секунд оказался на кухне. Разгром посуды меня мало волновал. Окинув помещение беглым взглядом и не найдя крови или чего-то еще подозрительного, отправился прямиком в спальню жены.
Подойдя вплотную к двери, решительно взялся за ручку, но не успел ее повернуть, как застыл в немом ужасе. Из комнаты явственно доносились всхлипы, как если бы кто-то закрыл рот рукой, чтобы ни выдать себя. Перестав дышать, все прислушивался, надеясь, что это лишь плод моего воображения. Даже сердце перестало биться, но всхлипы все продолжались… По телу прошла волна дрожи, как только я представил, что ей плохо…
«Из-за тебя!» – пронеслась глумливая мысль.
Скрипя зубами, оторвав руку от ручки двери, развернулся и зашагал прочь.
На душе в этот момент прошелся тайфун. Мысленно я содрогался каждый раз, когда в голове вновь и вновь звучали всхлипы. Вот теперь, наплевав на размышления моего поступка, принял решение за считанные доли секунд. Я мог терпеть все… но не это. Это было выше моих сил. Зайдя в кабинет, подошел к креслу и опустился в него. Я был решительно настроен.
– Что там? – обеспокоенно спросил Борзый.
Я поднял на него взгляд. Тоха ошеломленно взирал на меня, не в силах проронить и слова. Он то хмурился, то прищуривался, но по-прежнему молчал. Я догадывался, что его поразил мой взгляд. Через некоторое время друг решился заговорить:
– Не делай этого, – ровно произнес он, пристально смотря мне в глаза.
Я лишь устало усмехнулся.
– И что, по-твоему, я должен делать? – ехидно поинтересовался.
– Да что угодно! – вскрикнул друг и, подорвавшись с дивана, стал нервно расхаживать по кабинету. – Не знаю, что ты там такого увидел, но я думаю…
– Если мне понадобится совет человека, который и сам не знает, как организовать свою жизнь, обязательно к тебе обращусь! – прерывая его, отчеканил я.
Тоха остановился и недоверчиво покосился в мою сторону.
– Вот как? – злоба затаилась в его голосе. – Тогда позволь я тебе кое-что объясню! – зарычал друг.
Я замолчал и дал ему возможность выговориться.
– Ты думаешь, я не хотел быть эгоистом и соглашаться с Майей в том, чтобы тот ублюдок ничего не знал о ребенке? – я снова промолчал, лишь тяжело вздохнул.
Тоха тем временем продолжил:
– Да меня разрывало на части каждый раз, стоило только представить, как ОН ласкает ее, как целует ее нежные губы, как раздевает и… – друг осекся и через мгновение добавил: – Да я бы все отдал, лишь бы оказаться на его месте! Мне было безразлично, от кого ребенок, был готов принять Майю… – Тоха перевел дыхание, но дальше не продолжил.
– Ну так в чем проблема? – поторопил с ответом.
Тоха рассмеялся, но его смех был насквозь пропитан болью.
– Если бы она только любила меня… – он покачал головой. – Этот парень, Максим… – злобно выплюнул имя соперника… – Он прочно застрял в ее сердце. Выжег там свое имя, заклеймил… Я не уверен, что Майя его забудет.
Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь биением секундной стрелки на часах. Я схватил ручку со стола и стал теребить ее меж пальцев, пытаясь унять напряжение. Тоха думал, что я его не понимаю… Как же он заблуждался. Пускай я знал, что Стаська больше не любит мужа, но предательская мысль, что она не хотела с ним разводиться, все же проскальзывала в мозгу, насмехаясь надо мною. И все ее истерики, не оттого ли, что она хотела быть с ним… не со мной. И теперь слезы… Почему она плакала? Скучала по нему? Не выдержав потока мыслей, разломал ручку и брезгливо швырнул ее остатки на стол.
– Влипли мы с тобой! – констатировал я.
– Да не то слово! – друг подошел ко мне и пожал руку. – Ладно, жизнь твоя, и решать, как тебе поступать, я не в праве!
Встал. Подойдя к Борзому, приобнял и похлопал по спине. Знал, что в случае чего, Тоха всегда подставит мне свое дружеское плечо. Попрощавшись с другом, проводил на выход. Закрыв дверь, прислонился к ней спиной и невольно перевел взгляд на кеды Стаськи.
– Что же мне с тобой делать? – тихо спросил, а затем приподнял лишь уголок губ в усмешке. – Любимая… – тихонько прошептал и сам поразился, что смог вообще произнести это слово.
Зато в душе тут же потеплело. На миг даже проскользнула надежда, что все образумится… Но я понимал, этим лишь глупо тешил себя. Я не устраивал ее. А еще между нами пролегла огромная пропасть. Я так и не осмелился ей рассказать о своем прошлом. Понимал, что сильно рискую, ведь Стасе мог кто угодно об этом рассказать. И тогда уже никакие оправдания не помогут. Каждый день вставал с мыслью, что вот сейчас расскажу. Но каждый раз что-то мешало… Я надеялся застать ее в приятном расположении духа, и тогда постепенно бы все рассказал. Но когда наступали такие дни, я просто не осмелился их хоть чем-то омрачать. Идиот!
***
Проснувшись утром, не сразу решился выйти. Всю ночь мне не давали покоя мысли. Я не мог никак решиться отпустить Стасю. Каждый раз, когда уже фактически убеждал себя в том, что все правильно и так будет лучше для всех, тут же закрадывались сомнения. Так ли я прав в своих мыслях? В подозрениях, что ей плохо со мной? Но вспоминая две недели совместной жизни, вновь приходил к мнению, что нужно расстаться.
Встав, быстро оделся и, подойдя к двери, нерешительно взялся за ручку. А что, если я снова принимаю решение за нас двоих? Что, если она не хочет расставания? Помотав головой, прогоняя спасительные мысли, вышел. Каждый шаг давался тяжело. Тело не слушалось, а ноги словно превратились в свинец. Еле-еле дойдя до кухни, глубоко вдохнул и вошел. Стася, увидев меня, сначала удовлетворительно выдохнула. Она поймала мой взгляд. Я непонимающе смотрел на нее. Во взгляде точно просматривалась мольба… Но чего?.. Я нихрена не понимал. Просто прошел мимо и налил себе кофе.
Присев за стол, теперь уже встретился с холодным взглядом ее карих глаз. Она молчала. Мне нужно было начать разговор, но язык все не поворачивался сказать те слова, которые крутились в уме: «Нам надо расстаться». Сделав быстрый глоток кофе, выпалил:
– Доброе утро, – поражаясь словам, слетевших с губ, мысленно дал себе пинок под зад.
– Утро добрым не бывает, – буркнула она и уткнулась взглядом в тарелку с кашей.
– Послушай… – раздражительно начал я, – мне твое недовольство уже поперек горла стоит! – начал возмущаться, хотя понимал, что разговор зашел не совсем с той стороны, но уже ничего не могло меня остановить. – Ты задолбала меня своей кислой миной, упреками и криками.
Я на миг замолчал, а Стася в этот момент пораженно взглянула на меня.
– Ты только и делаешь, что пилишь меня! Каждый божий день! Знаешь, я готов был терпеть все это. Но вчера отчетливо понял, что это тупик. Дальше так продолжаться не может, – набравшись смелости, закончил свою мысль: – мы разводимся!
Тяжело сглотнув, попытался унять боль в груди, но ничего не помогало. Я не хотел смотреть в глаза Стаське. Не хотелось видеть в них победный блеск или то, как они засверкают от счастья. Ведь мое сердце все еще надеялось на иной исход. Поэтому встав, поспешил уйти.
– Да как ты смеешь! – уже у дверей донеслись до меня ее истерические слова.
Поразившись, сколько в них было боли, обернулся. Она сидела с опущенной головой и сжимала свои крохотные ручки в кулаки. Облокотившись о дверной косяк, обронил:
– А почему бы и нет?
Стася резко подняла на меня взгляд и точно пригвоздила им к стенке.
– То есть ты и в этот раз все решил за нас двоих?! – заорала она, вскакивая с места.
– Перестань вести себя, как маленький ребенок, и тогда сама сможешь принимать за себя решения, а пока что…
Я не договорил, как она метнула в меня чашку. Вовремя увернулся, и та пролетела буквально в нескольких сантиметрах от головы. Разозлившись, уже хотел преподать ей урок, но сумел остановиться.
– Идиотка! Что ты творишь?! – разъяренно гаркнул на жену, тяжело дыша и пытаясь не сорваться с места, чтобы взять строптивицу за горло.
– Да ты… ты… – она не нашла нужных слов и вместо этого лихорадочно стала осматриваться.
Я лишь помотал головой. Да, однозначно, не такой реакции ожидал от нее. Ну что еще не устаревает хулиганку? Я дал ей свободу, а она все равно злится!
– Козел! – со звоном разбилась первая тарелка, которую она вынула из шкафа.
– Согласен, – не став провоцировать, просто кивнул.
– Что?! – задохнулась она от возмущения и достала следующую тарелку.
– Что слышала! – рыкнул, совершенно сбитый с толку.
Что-то явно шло не так. Вот только понять не было сил.
– Кобель! – уверенно бросила она слова, а следом на пол полетела очередная тарелка.
– Не могу, не согласиться! – с хитрецой согласился я.
Малышка лишь поджала губы. Кажется, я стал немного понимать ситуацию. Но еще не совсем был уверен, поэтому решил подождать, что же будет дальше.
– Урод! – снова звон разбитой тарелки.
Вздохнув, мысленно призывал себя успокоиться.
– Болван! – звон. – Скотина!
Сложив руки на груди, держался на последнем вздохе. Терпение трещало, как рубашка на несколько размеров меньше и, стоит только повернуться, как затрещит по швам. Вот кто бы мне сказал несколько лет назад, что буду терпеть столько унизительных слов в свой адрес, заехал бы тому в морду. Но сейчас все в корне изменилось. Вот только надолго ли хватит моей хваленой выдержки?
– Ненавижу тебя! – истерично закричала она.
– Твою мать! – взревел я, не в силах держаться, и подошел к столу, облокотившись об него ладонями, чуть наклоняясь вперед. – Сколько можно?! Что тебе еще надо?! Чего тебе не хватало?! А?! – заорал и хлопнул ладонью по столу.
Стася молчала. Я медленно, но уверенно закипал. Каждая минута ожидания стоила невероятных мучений. Что я мог сейчас услышать? Явно не то, чего бы мне хотелось.
– Ну! – нервно поторопил ее с ответом.
– Чего мне не хватает? – опомнившись, начала она, взяв новую тарелку. – А я тебе скажу, чего мне не хватает! – швырнув ее прямо мне под ноги, взревела: – Я хочу, чтобы ты любил меня! – капризно заявила, на что я мог лишь удивленно открыть рот. – Я хочу чтобы…
Не дав ей договорить, взревел. Ну все, шарик терпения молниеносно лопнул. Медленно надвигаясь на Стасю, прорычал:
– Да как ты смеешь, взбалмошная девчонка, говорить мне подобные вещи! – наверно что-то проскользнуло в моем взгляде, и она попятилась.
– Не смей меня перебивать! – истерила Стаська. – Когда же ты научишься слушать до конца? – упрекнула она и перестала пятиться.
Я остановился и посмотрел ей прямо в глаза. В них точно зажегся некий азарт, что-то затягивало меня в этот самый момент, и я просто позволил ей закончить.
– Я хочу… – она замолчала и перевела взгляд на стол, – чтобы ты любил меня… – я вновь с упреком глянул на нее, но она поспешила добавить: – Прямо здесь, на столе! – нервно выпалила и закусила краешек нижней губы.
Несколько секунд мне понадобилось, чтобы переварить то, что я услышал. С растерянностью всматривался в ее глаза, но все, что видел в них, лишь мольбу и отчаянный огонек, который сейчас вспыхнул.
– Ты хочешь, чтобы я… – не веря своим ушам, чуть тихо повторил, бросая косые взгляды на стол.
– Боже, Матвей! – зашипела хулиганка и следом произнесла: – Чего ты ждешь? Возьми меня! Сейчас же! – приказала, а я никак не мог справиться с шоком.
Ее слова… Они так сильно поразили, что мой мозг не хотел нормально работать. Все, что я мог, это тупо пялиться на жену.
Пока я пытался осознать произошедшее, она уже успела схватить новую тарелку и собиралась ее швырнуть в меня. В два шага преодолев между нами расстояние, выхватил из ее рук злосчастную посуду и сам разбил ее, выплескивая тем самым эмоции.
– Ну все, ты сама напросилась! – довольно проорал я, и впился жадным поцелуем в такие родные и манящие губы.
Скачано с сайта knigomania.org
Стася
– Ну все, ты сама напросилась! – услышав довольные слова Матвея, чуть расслабилась.
Уже в следующую секунду он властно притянул меня к себе и, с рычанием дикого зверя, завладел моими губами.
Теперь, полностью расслабившись, прильнула к желанному телу мужа и, приподняв руки, обвила шею, притягивая еще ближе к себе, желая слиться с ним воедино. Боже! Как же мне не хватало этого! Кто бы знал, каких невероятных усилий стоило сдерживать свои долбанные гормоны и не наброситься на Матвея, как изголодавшая по ласкам кошка.
По началу, когда он привез меня к себе домой, я была немного сбита с толку. Не понимала ни как себя вести, ни что из нашей «семейной» жизни выйдет. Еще находясь дома и ожидая его приезда, тайно надеясь на то, что родители воспротивятся такому повороту событий, не отпустят, заподозрят неладное. Но подлый Горыныч включил все свое обаяние и пел такие сладкие речи, что даже я невольно поверила… лишь на несколько часов. Но уже в машине, когда он снова не удержался от колкого замечания в мой адрес, я вынырнула из прекрасной сказки!
То, что я мысленно пообещала себе еще дома, то есть устраивать скандалы, выполнила. Но замечая, как Матвей относился ко мне в первые несколько дней, несмотря на мои истерики, поражало. Мне не хотелось спать с ним в одной спальне, попросту боялась привыкать. До сих пор не было сил поверить, что он может любить меня. Ведь мое сердце, похоже, уже давно было отдано ему. И я просто выкрикнула однажды:
– Я не желаю спать с тобой в одной кровати!
– Только в кровати? – приподняв бровь, усмехнулся Матвей.
– И в комнате! – еще и головой кивнула для большей уверенности.
Кто бы знал, что уже на следующий день я пожалею о своих словах. Злясь на себя, на него и на гормоны, не прекращающие шалить, делала невероятные вещи, совершенно мне не свойственные. И все тайно надеялась, что Матвей, как и в ЗАГСе, все поймет и заткнет мне рот поцелуем, и тогда… Ну тогда бы мне было проще. Я бы во всем созналась и даже попросила прощение.
С каждым днем становилось только хуже. Матвей, забивая на все мои выходки, просто спешил покинуть квартиру. Сначала я злилась, пересаливала еду, не готовила, не убирала, раскидывала вещи по квартире. Да я даже однажды порезала несколько костюмов Горыныча, но ничего не менялось. Он лишь со вздохом смотрел на все выходки и скрывался у себя в комнате или кабинете… Матвей свел все наши встречи в таком маленьком помещении практически к минимуму.
Дошло до того, что я невольно стала задумываться, а не безразлична ли ему? Ведь какой нормальный мужчина будет все это терпеть и закрывать глаза? А то, что он спит отдельно и ему хоть бы что? В то время как я готова была лезть на стену от сексуального неудовлетворения. Опускаться до «игр сама с собой» не хотела. Это означал бы полный крах. Поэтому, скрипя зубами, терпела.
Несколько дней назад, переступив через свою гордыню, после очередного всплеска адреналина и нашего утреннего разговора, решила расставить все по своим местам. И если я действительно была ему не нужна, то оставаться в этом доме больше не видела смысла. Но все же надеялась, что Матвей поймет меня и, наша жизнь изменится к лучшему.
Весь день я ждала его, приготовила ужин… Расставила свечи… Надела, в кой-то веке, платье, сексуальное кружевное белье, надеясь на горячее продолжение этого вечера. Прошел час… два… он не приходил. Я уже стала переживать, не случилось ли чего.
Позвонила в офис, но мне так никто и не ответил. На мобильный Матвей не отвечал. Спустя пять часов я уже ходила по квартире, как привидение, не зная, что мне делать и как быть. В тот момент позвонить Антону почему-то мне не пришло в голову.
Устав от переживаний, легла на диван в зале и продолжала ждать. Не заметила, как уснула. А вот когда проснулась… Пожалела о своем решении. Матвей ворвался в квартиру, вдрызг пьяный и пропахший резкими женскими духами, от запаха которых тошнота подкатила к горлу.
После этого я, обзывая себя самыми «лестными» эпитетами, устроила муженьку веселую жизнь. Я не знала, изменил он мне или нет. Предательское, любящее сердечно надеялось, что нет… А вот трезвомыслящий мозг шептал: «Да! Изменил! И ты сама во всем виновата!»
Вчера я больше не выдержала, и пока Матвей о чем-то разговаривал с Антоном в кабинете, устав от криков, битья посуды и бранных речей, просто ушла к себе в комнату и разревелась. Именно тогда я поняла, что так дальше продолжаться не может. Иначе я сама себя изведу.
И вот сегодня снова хотела поговорить. Боялась начинать первой, все ждала, когда заговорит Матвей. Но после его слов: «Мы разводимся», что-то оборвалось внутри. Сердце болезненно сжалось, а на глаза наворачивались слезы. Стараясь держать себя в руках и позорно не разреветься ему на радость, глубже дышала, то и дело сжимая руки в кулаки. Это немного помогло.
«Бросил!» – будто насмехаясь, все прокручивались слова в голове.
И вот сейчас, стоя в крепких объятиях, уже хотелось разреветься от счастья. Боясь, что это все сон, и сейчас Матвей просто растворится, еще сильнее прижалась к нему и усилила захват на шее. Его руки поползли вниз по спине и, останавливаясь на попке, сжали ее. Все не выпуская из рук, притянул меня еще ближе, хотя ближе было уже некуда. Я явственно ощущала, как сильно скучал по мне Матвей, по восставшей плоти, упирающейся мне в живот. Проклиная себя и свою гордость за то, что целых две недели лишила себя счастья, отстранилась и, заглядывая в любимые, потемневшие от страсти глаза, прошептала:
– Прости меня, – я старалась вложить в это извинение все то, что чувствовала на данный момент.
На душе, точно после непроглядной погоды, расцвела радуга, когда Матвей, просто кивнул и ласково улыбнулся мне. Еле сглотнув подступивший к горлу ком, не выдержав таких эмоций, все-таки разрыдалась. Но на этот раз от счастья.
Глупые рыдания сотрясали все мое тело, и я никак не могла успокоиться. Тихие, едва различимые слова утешения моего мужа, начинали действовать, и постепенно я успокаивалась. И вот, когда я вновь заглянула в любимые глаза, умоляя, чтобы он выполнил мою просьбу, сгорая от желания, тихонько застонала. Глаза Матвея еще больше почернели, и он в мгновение ока подхватил меня под попку и, поднеся к столу, поставил рядом с ним. Следом он сбросил все, что на нем находилось на пол. Вновь приподняв меня, бережно уложил на столешницу, а сам навис сверху, захватывая в плен мои губы. Туман страсти застилал глаза, но я все же инстинктивно потянулась к пуговицам на рубашке и дрожащими руками пыталась их расстегнуть. Они, как назло, не поддавались. Разозлившись, отстранилась от губ Матвея и с рычащими нотками дернула ткань. Звон пуговиц по столу и плитке через секунду заглушил хриплый смех Горыныча. Я так дико хотела его, что просто махнула на смех рукой и притянула Матвея к себе, страстно целуя, следом пытаясь расстегнуть пуговицу на штанах.
– Черт! Сними их, немедленно! – когда проклятые руки никак не могли справиться с поставленной задачей, недовольно пробурчала.
И снова довольный смех вырвался из его горла. Треснув кулачком по его обнаженной груди, забыла обо всем, когда в голову пришла шальная мысль. Хотелось облизать ее, попробовать на вкус… И наслаждаться тихими стонами удовольствия моего мужчины.
Хитро улыбнувшись, схватилась за пояс штанов и притянула Матвея ближе. В тот момент, когда его грудь находилась буквально в нескольких сантиметрах от меня, облизнулась и, высунув язык, медленно прошлась им по соску. Любимый зашипел, но не пытался отстранить меня. Тогда я продолжила то, что задумала. Я стала медленно осыпать поцелуями всю его грудь, шею, чуть царапая ноготками затвердевшие соски. Руки Матвея сжимались в кулаки, а сам он еле дышал, иногда издавая еле различимые стоны.
Мне было мало этого, хотелось большего, чтобы он потерял голову и понял, что лучше меня просто нет… Это было обманчивое понятие, но так хотелось потешить свое самолюбие. Подняв голову, улыбнулась мужу и слезла со стола. Расширившимися глазами он наблюдал, как я стала медленно опускаться, и вот уже стою перед ним на коленях.
– Что ты задумала? – хрипло проговорил он, но я не собиралась отступать.
В этот раз, уняв дрожь в руках, уверенно расстегнула ремень и пуговицу, следом молнию и приспустила штаны. Проведя ладонью по всей длине его достоинства, закусив губу, стащила с него боксеры. Матвей тихонько рыкнул и, собрав мои волосы в кулак, отвел в сторону. Взглянув на него снизу вверх, заметила огонек похоти в глазах. Это придало мне больше уверенности в себе. Ранее я никогда этого не делала. Считала это… противным. Но сейчас, сама не поняла, как осмелилась на такой порыв. Отступать было поздно. Схватившись одной рукой за бедро Матвея, второй нерешительно ухватилась за член, и провела по нему. Сделала так еще несколько раз, мысленно настраиваясь.
