Текст книги "Так жили дети"
Автор книги: Ирина Лапина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Война
Когда Любочке только исполнилось 13 лет, всего через два дня после ее дня рождения и веселых поздравлений громкоговорители и все репродукторы, установленные на уличных столбах, объявили голосом Молотова, а затем в повторах радиоведущим Юрием Левитаном о начале войны. Гитлеровская Германия без объявления войны напала на СССР. Первые дни все очень надеялись, что сильная страна быстро поставит на место зарвавшихся оккупантов, стремящихся завладеть недрами и богатствами СССР. Один-два месяца и все вернется на свои места, так думали люди. Люба, в силу возраста, еще плохо понимала, что может произойти в дальнейшем.
Однако, враг быстро наступал. Один за одним сдавались населенные пункты. Вражеская авиация направила свои самолеты в сторону Ленинграда, Совинформбюро сообщало о продвижении вражеских танков в глубь нашей страны.
В начале сентября были разгромлены Бадаевские склады, этот громадный транспортно-складской комплекс. В пожаре сгорели многие тонны продуктов. С началом Блокады стал нарастать голод. У городских жителей не было никаких запасов. В коммунальных квартирах у каждой семьи мог храниться лишь небольшой запас дров. Центрального отопления не было. Для обогрева помещений до войны жители обогревались печками. Все надеялись, что война вот-вот прекратится.
А гитлеровцы взялись за Ленинград. Ночные бомбежки не прекращались, а днем был артобстрел. Первое время люди не знали куда бежать. Бомбоубежищ было мало. Подвалы не были оборудованы, но все равно люди прятались в них. Сырость и серость окружали людей. Все ожидали окончания бомбежки или артобстрела. Первая ночь при бомбежках прошла в жутком страхе. Утром отец поехал на трамвае на работу, а мама осталась с Любой дома. Мобилизация мужского населения шла в городе уже давно, но у папы была бронь от завода. Брат две недели назад был отправлен к бабушке и дедушке в деревню. Так было каждое лето. Предполагалось, что свежее молоко, чистый воздух, овощи и фрукты поддержат здоровье детей. Но в этот раз Люба задержалась в городе. Мама, боясь за оставленного в деревне сына, попыталась съездить к родителям и даже хотела отвезти в деревню и Любу, предполагая, что там безопаснее. Придя на вокзал за билетом, ей сказали, что туда поезда уже не ходят и там немцы. Вся в слезах мама вернулась домой. Вой сирены, предупреждающий о начале артобстрела, заставил всех сидеть дома.
Через день мама предположила, что подвал не спасет их, если в дом попадет бомба. И посоветовала никуда не бегать, в подвал не спускаться, а если, судьбе будет угодно, то и в подвале погибнут все. На том и порешили. Больше при бомбежках вниз не спускались.
Голод
Продукты в городе катастрофически быстро таяли. Полки магазинов были пусты. Люди продавали все, что можно. Но у простых людей ценных вещей почти не было, золота было мало. Женились в то время без колец, так как это было не модно и считалось церковными предрассудками.
Осенью мама, взяв Любу, повела ее на колхозные поля за городом. Там уже были другие жители и согнувшись что-то внимательно высматривали в земле. Так люди ходили по полям и собирали остатки картошки, кореньев, моркови, свеклы, все, что осталось на полях и не успели собрать. Война застала всех внезапно. Близлежащие к городу поля весной были засажены овощами для снабжения зимой города. Кое-что колхозы собрали, но все это впопыхах, при яростных обстрелах противника и теперь жители вручную выкапывали овощи. В этот момент Люба и мама останавливались у дальней родственницы, чтобы жить поближе к полям. Собирали все. Люди перекапывали вручную поля. Даже подгнившая картофелина, морковь попадали в корзину.
Осень была дождливой и холодной переходящей в зиму. Отопления в доме не было, в Ленинграде все еще в квартирах топили печки для обогрева помещений, но и небольшие запасы дров у людей заканчивались. Враг заблокировал город так, чтобы жители вымерли от голода и холода. И действительно, наступил голод. Есть было нечего. Введенные продуктовые карточки едва поддерживали жизнь людей. Отец работал и получал рабочую карточку на 250 г хлеба, а маме и дочке, как иждивенкам положено было всего по 125 г.
Папа иногда делился и подкармливал их. Однажды папа принес домой круглую печку, сделанную из тонкого металла. Это была буржуйка, которую начал выпускать завод. Поставили ее в одной из комнат. Теперь все жили только в этой комнате. Подтапливали буржуйку не только, чтобы согреться, но и вскипятить воды. Продуктов не было и готовить было нечего. Зима была жестокой. Морозы сковывали все. В туалете из раковины вылезла огромная глыба льда. Мебель понемножку сжигали. Давно уже в доме не было и воды. Краны были пустые. На Неву ходили вдвоем, дочка с мамой, на санках привозили воду. Малый и средний проспекты надо было пройти, чтобы дойти до Невы. Шли медленно и долго, по сравнению с теми мирными днями, когда Люба добегала до Невы за считанные минуты, чтобы полюбоваться на величественную реку. Враг не мог перекрыть реку, дающую жизнь городу. Набирали воду, чтобы просто попить. Люба осторожно спускалась к реке по скользкому спуску, зачерпывала воду кастрюлькой и поднимала ее наверх. Мама выливала драгоценную влагу в молочный бидон, который она где-то достала. Так и везли наполненный водой бидончик на санках домой. А вокруг уже стали появляться трупы. С большим трудом поднимались с грузом на 5 этаж. Это был огромный труд для слабых, истощенных людей. Женщины поднимались, держась за периллы, очень долго. Силы оставляли, а дойдя до пятого этажа почти падали и долго отдыхали.
Мама пыталась найти хоть какую-то еду. Несколько раз она уходила и приносила дуранду. Где она доставала ее никто не знал. Все люди пытались хоть как-то выжить. Отжатая от масла, спрессованная в твердый почти черный комок дуранда все же была едой. Долго-долго перекатывали кусочек дуранды во рту, пока она не размякнет и ее уже можно проглотить. Мама нашла папины кожаные ремни. Вымачивала их продолжительное время, чтобы отошла краска и остатки химической обработки с поверхности ремня. За это время ремни набухали. Затем мама варила их, резала на кусочки. Папа, мама и Люба жевали кусочки папиного ремня, чтобы хоть как-то слегка утолить голод.
В магазин за получением пайка по карточкам ходили вместе. Одну маму оставлять было нельзя.
Школа
Многие школьники старших классов уже работали на заводах и в мастерских. Требовались рабочие руки. Но и в это сложное время школьники учились и не только в классах. Приходилось учиться в подвалах и бомбоубежищах. Учителя и ученики вместе заготавливали дрова для отопления, дежурили на крышах на случай попадания зажигательной бомбы. Убирали сами в классах и во дворе школы.
Мобилизация мужского населения на фронт оголила промышленность. Остро не хватало профессиональных рабочих для выпуска, в первую очередь, военной продукции.
Указом Президиума Верховного Совета СССР о государственных трудовых резервах от 2 октября 1940 г. было дано право Совету Народных Комиссаров призывать (мобилизовывать) городскую и колхозную молодежь мужского пола в возрасте 14-15 лет для обучения в ремесленных и железнодорожных училищах, а в возрасте 16-17 лет для обучения в школах фабрично-заводского обучения.
Юную молодежь стали учить рабочим профессиям. Для этого один класс каждой смены в школе закрывали, детей отправляли в другие близлежащие школы данного района. При двухсменной учебе освобождалось много классов, в которых организовывали профобучение. Уже после 7 класса, 14-18 летних, имеющих начальное образование поощряли поступать в школы фабрично-заводского обучения, сокращенно ФЗО или в ремесленные училища при крупных заводах. Привозили деревенских подростков на обучение рабочим профессиям. И делалось это в виде мобилизации в порядке призыва, как и было указано в Постановлении.
Молодежь, при этом, училась на полном гособеспечении.
Любу прикрепили к школе-интернату для еврейских детей, оставшихся без родителей, расположенную рядом с ее домом. Люба быстро влилась в коллектив класса. Учителя относились к ученикам, как к родным детям. Дети оставались детьми даже в такое тяжелое время. Мальчишки писали записочки новенькой белокурой девочке. На переменах бегали, смеялись, дергали за косички. Дети евреев хотели сохранить свой язык и учителя им в этом помогали. В расписании еврейских детей были уроки еврейского языка, но Любу освободили, и она изучала только русский и немецкий языки.
Голод все больше косил жителей. Однажды Люба и мама стояли в очереди за пайком и к голове очереди подошли мужчина и женщина. Они стали просить пропустить их без очереди, так как везут сына на кладбище. Оглянувшись люди увидели тело, завернутое в простыню с завязками на голове лежащее на детских санках. Ужас охватил людей. Это было начало серии тех множественных смертей от голода и холода, которые охватили город. Очередь расступилась. Еще живы были моральные устои в обществе.
Позже, Люба одна пошла за пайком. Ветер со снежной поземкой бил в лицо. Люба, закутанная платком, оставлены только глаза, руки в муфте, шла по улице. Навстречу шел тощий мальчик с опущенной головкой. Губ не было видно, торчали только зубы. Мальчик стонал. Шел и стонал. Ребенок лет двенадцати шел в никуда. Никто не мог предложить ему хоть кусочка хлебца. Он, видимо, потеряв родителей, не знал к кому обратиться и что делать.
И в другой раз, Люба вновь пошла одна отоваривать хлебные карточки. Мама была совсем слаба и лежала дома на кровати, закутанная всеми одеялами. Подходя к магазину неожиданно перед ней, развернулась страшная сцена. Мальчик, получив хлеб на семью, не успел его спрятать и держал еще в руках, отходя от прилавка. Идущая рядом женщина вдруг выхватила у мальчика хлеб, вцепилась в него зубами, крепко держа обеими руками кусок. Жадно начала есть, стонала и давившись ела и ела, крошки падали, но она продолжала хватать хлеб ртом. Все оцепенели от неожиданности такой сцены. Женщину начали бить, толкать, пытались отнять, но она не замечала ничего и только хватала зубами, почти не пережевывая глотала куски хлеба.
Брат Николай
Мама очень переживала за сына, оставленного в деревне. Наконец, однажды вечером почтальон принес треугольник письма. В нем Коля сообщал, что всех жителей немцы собрали, отобрали сильных и здоровых и отправили в Германию. По дороге Коля с другом убежали в лес. Долго прятались, но без еды пришлось пробираться в деревню. Разделились и по одному шли к своим в деревню. Коля пришел к соседям, дом которых стоял на окраине деревни и тут узнал от тети Дуни и дяди Федора, что дедушка и бабушка умерли, а ему оставаться в деревне нельзя. Если узнают фашисты, то всю деревню расстреляют. Посоветовали идти в отряд к партизанам. Колю надежно спрятали в ожидании действий связного, которому в ближайшую ночь сообщили о мальчике. Все было очень секретно. Связной ждал Колю в условленном месте и сопроводил его к партизанам. В письме Коля просил не волноваться, так как по его малолетству ему оружия в руки не давали.
– Мама, папа, сейчас идет бой. Но вы не волнуйтесь, я просто подношу бойцам патроны – писал Николай в письме.
Но в одном из боев Колю убили. Долго о Николае никто ничего не знал.
К весне 1942 г., власти Ленинграда приняли решение активнее убирать с улиц и в домах всех умерших. Оставлять трупы было нельзя, это бы грозило эпидемиями. Бригады сборщиков складывали тела штабелями на санки, как мешки с сыпучим продуктом, таким образом, чтобы штабель не разваливался. Некоторые члены семей специально не оформляли зимой умерших, прятали трупы и не вывозили, чтобы получать по их карточкам паек подольше.
Трупы лежали на санях не покрытые, и однажды Люба увидела лежащего старика, с распущенными седыми волосами, которые колыхал ветер. Такие картины были повсюду. И живые все не могли привыкнуть к тому, что смерть ходит рядом. Живые боролись за жизнь. Люба подумала, что если бы в сани была бы запряжена лошадь, то ее растерзали бы голодные люди. Но сани тянули двое женщин.
Положение становилось все хуже. Отец уже не мог ходить на работу. Трамваи не ходили и часто были брошены на путях. Холодные и пустые. Отец не мог ходить не только потому, что его завод, где он работал, был далеко, а также и потому, что сил ходить уже не было. Ослабленный организм Любы не справлялся с обстоятельствами, и она вновь заболела тифом и ее положили в больницу. И снова организм победил, а врачи помогли справиться с опасной болезнью. Заболевшую маму тоже поместили в больницу. Но было поздно ее лечить. Мама умерла в больнице.
В отсутствие Любы умер и папа.
Работа
Вернувшись в пустую полуразрушенную квартиру после больницы, Люба поняла, что надо искать работу, чтобы выжить. Услышав, что на торфоразработках во Мге на станции Назия набирают рабочую силу, пошла туда. Окружение еще не было полностью снято. Но работы уже шли. Ее поставили бригадиром к группе из четырех украинских женщин. Они хорошо пели, но работали из рук вон плохо. Работа тяжелая. День и ночь высасывали пульпу и осушали болото. Команда женщин подталкивала Любу делать приписки по выработке. Но так как были частые аварии при очень плохой работе, много времени люди сидели и не работали, то и выработка была небольшой. Женщины возненавидели бригадира за ее честность. Кричали на бригадира, оскорбляли, говорили, что она плохой бригадир. Люба получала за работу такую же зарплату, как и бригада, работала вместе с ними, поэтому девушка не выдержала. Никому ничего не сказав, она самостоятельно подошла к бригадиру татарских женщин. Бригадир немного понимала русский язык, согласилась взять и сразу отправила Любу в бригаду. В тот момент женщины сидели и отдыхали. Увидев Любу, решили, что это проверяющий и тут же встали и пошли работать. Этих женщин мобилизовывали на работы. Они обязаны были трудиться на указанных работах. Люба пошла за ними и жестами объяснила, что будет работать с ними. Женщины оказались трудолюбивыми, работали хорошо, и Люба с ними подружилась. Но продуктами, которые некоторые из них получали из дома, женщины не делились.
В бригаде украинок стало известно, что Люба работает в татарской бригаде, доложили директору. Девушку вызвали и ей пришлось объяснять, почему она ушла. Честная, грамотная девушка вызывала доверие и ее направили на другую работу, мобилизовывать людей на работы. Работа шла успешно. Ближе к концу 1944 года у Любы заболели ноги и ее даже направили на лечение от предприятия на Украину. Была командировка и в город Воронеж.
Работать стало полегче. Война закончилась. Все обнимались, радовались. Начали разъезжаться. Люба вернулась в Ленинград. Подошла к своему дому и увидела, что в один из колодцев-дворов дома, построенного по оригинальной архитектуре, отличающей целую серию подобных домов Ленинграда, попал снаряд. Квартира была разрушена. В ЖАКТе управляющая встретила Любу грубым криком:
– А ты где шлялась все это время?
Управдом, дама с вызовом, сама была из деревни, но тут она занимала уже трехкомнатную квартиру.
Люба не могла с ней спорить и долго ждать жилья. Есть было нечего и надо было работать. Знакомая, у которой Люба остановилась, не могла кормить еще одного человека. Поискав работу, девушка увидела объявление о найме на работу на Невском проспекте, дом 12. На первом этаже было ателье– магазин со странным названием «Смерть мужьям». Действительно, мужей это заведение могло убить ценой на одежду, которую заказывали по одежду зарубежным каталогам. Шили здесь прекрасно, но очень дорого. Поэтому заказывали богатые или очень именитые люди. А на 2 этаже была контора строительной организации. Вот туда-то и пришла Люба с вопросом можно ли здесь найти работу с предоставлением общежития. Секретарь посмотрела на скромную девушку и стала расспрашивать ее о том как она жила и где ее семья. Выслушав, сказала:
– Я могу тебя устроить на стройку.
– А я готова хоть, где работать – ответила Люба.
– Ты давно не ела? – понимающе снова заговорила женщина.
– Да, давно – действительно Люба очень хотела есть.
Женщина вышла из кабинета, но вернувшись через пару минут повела Любу в столовую и накормила обедом. После обеда женщина позвонила кому-то:
– Примите ее как дочку. Ленинградка, родных нет, жить негде.
Работу дали в Стрельне. Поселили в общежитие, в шестиметровую комнатку с печкой.
– Ты сможешь выдавать белье, кастрюли, инструмент?
– Конечно, смогу – ответила радостно Люба. Она была очень рада и работе, и месту жительства.
Несмотря на то, что дом был полуразрушенный, после попадания снаряда, жить в нем было можно. И обрадованная Люба приступила к работе.
Люба взрослела. Белокурая девушка не была красавицей, но ее глаза, поведение выдавали в ней большую порядочность, честность, работоспособность. На работе ее уважали. Вскоре начальник участка Берчиков предложил ей работать секретарем-помощником. Со всеми вопросами все обращались сначала к Любови Васильевне. Она умела работать и это видел Берчиков и доверял ей. Глазки парням Люба не умела строить. Взгляд честный и прямой. Но именно это и привлекало парней. Люба пока никому не отдавала предпочтений.
Муж и сын
Однажды в общежитие из деревни приехала женщина с двумя детьми. Рассказала, что ее муж работает на катере в черте города и она решила жить поближе к мужу. Она знала, что муж имеет любовницу, но все равно не отталкивала его, так как он помогал ей поднимать детей. Новая подруга иногда приглашала Любу в гости. Так и в этот вечер. Образовалась небольшая компания, в которой был и друг мужа. Познакомились. Посидели. На второй день Леонид пришел к Любе. И стал ухаживать. Часто приходил и всегда приносил что-то съедобное. Добрый, ласковый, старше лет на четырнадцать. Но девушка его не любила и замуж за него не торопилась. Почти год ухаживал Леонид за Любой. Наконец, настойчиво стал делать предложение выйти за него замуж. Люба отказывалась, но в какой-то момент он ее уговорил и в 1947 году родился сын Валерий. Мама посвятила своему сыну всю жизнь. А муж оказался горьким пьяницей. При появлении денег, он уходил в запой.
Однажды, когда сынок заболел, Люба лежала с ним в больнице. Врач, наблюдая ее пьяного мужа уже несколько раз, посоветовала оставить его. Леонид был деревенским парнем, руки, как говорят в народе, золотые, поэтому на катере он стал незаменимым. Почувствовав себя значимым, стал опускаться до пьянства. К семье относился легкомысленно.
Уйти Любе с сыном было некуда. Семья жила в одной из комнат коммунальной квартиры. Комната небольшая, всего 9 квадратных метров. Ленинград был еще в разрухе.
Когда муж уезжал на заработки на вахту, становилось полегче. Люба и сын хорошо ладили. Мальчик уже пошел в школу. Мама очень любила сына. Два года муж был на заработках. Возвратившись зимой, привез чек на большую сумму денег. Их могло хватить на покупку хорошей кооперативной квартиры, которые начали строить в Ленинграде. Жена стала предлагать мужу купить квартиру, а чтобы он не пропил все деньги, поехала с ним в Москву получать. Но получив деньги, муж, как всегда, после первой рюмки считал себя богачом при деньгах и с ним уже было не справиться. Муж предлагал поехать отдыхать на юг, к морю. Но Любе нужна была квартира, да и сына не с кем оставить, а он предлагал оставить ребенка на соседей. Леонид не был так привязан к сыну, как мать. Рассерженная Люба, поссорившись в Москве, вернулась в Ленинград. А мужу, как вахтовому рабочему на тяжелой работе, выделили путевку, и он уехал в санаторий. Вернувшись, снова потянуло куда-то. Леонид не мог спокойно работать в городе и жить в семье. Муж и жена были совершенно разными людьми. Зная, положительные стороны жены, ее отношение к жизни, ревновал ее ко всему: к работе, к сыну, к характеру, к мужчинам. Деньги закончились, и он снова уехал на заработки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
