Текст книги "Карибские каникулы, или Метанойа"

Автор книги: Ирина Крылова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Люба, – каким-то несвойственным ей властным голосом проговорила Марина, – мне нужна твоя помощь! – Марина схватилась за Любку, как утопающий за соломинку. Она чувствовала, что рассудок начинает терять положенную ему трезвость.

Просьба о помощи в сочетании с железными интонациями голоса прозвучала для Любы как заклинание. Кажущееся легкомыслие и ветреность мгновенно улетучились, обнажив истинную сущность Любки – высокоорганизованную личность с тонкой интуицией и повышенным чувством товарищества.

– Маринка, держись, лечу к тебе. – Голос Любы изменился до неузнаваемости. Он выражал абсолютную готовность к бою. У Марины перед глазами возникла картинка: вооруженная до зубов подруга, помахивая «парабеллумом», выпрыгивает из окна прямо в седло бьющей копытом лошади и мчится во весь опор ей на выручку. Ассоциация вызвала у Марины приступ нервного хихиканья.

«Да, дело плохо, – подумала она, с опаской поглядывая на кота, который, дразня ее, лениво поигрывал со своей добычей, – сохранить бы разум».

«Собрать себя в точку» – кажется, так советовали мудрые психологи. Марина несколько раз глубоко вдохнула и сделала усилие по собиранию себя. Точка у нее получилась большая и расплывчатая. Скорее, пятно. Видимо, и здесь без упорных тренировок не обойтись. Она сконцентрировалась, медленно досчитала до 10. Точка приобрела более приемлемую форму.

– Ну, с Богом! – вслух произнесла Марина, уверенно подошла к коту и с чистым намерением легким движением руки вышвырнула за дверь обалдевшее от такой наглости и потому не сумевшее оказать сопротивления животное. Птицу, к сожалению, реанимировать не удалось.

Люба примчалась очень быстро. За это время Марина успела уговорить лишь полбутылки виски «Блю лейбл». Напиток очень тяжелый, но ничего другого в доме не нашлось. Вино и шампанское не в счет. Для данной ситуации они совершенно не годились.

После проведения операции по выдворению из дома окончательно обнаглевшего кота Марине удалось-таки разжечь огонь в камине. Затем силы оставили ее, и теперь она сидела у очага со странной улыбкой на лице и с одурманенным крепким алкоголем взглядом. В таком состоянии и застала ее подоспевшая на выручку подруга.

– Что это за котяра бродит у тебя под окнами и почему дверь не заперта? – Люба стремительно ворвалась в комнату и остолбенела, увидев Марину со стаканом в руках.

Не то чтобы она никогда ранее не видела подругу в состоянии алкогольного опьянения. Видела, и сама с ней не раз выпивала. Дело не в этом. Любу поразило выражение лица Марины. Черты заострились, стали жестче, под глазами наметились черные тени, а полубезумная улыбка просто наводила ужас.

Будучи девушкой энергичной и предприимчивой, Любаня с ходу взялась за дело. Ловко собрала осколки «битого счастья» с пола, охая и ахая про себя, как это Маринку угораздило расколотить такое сокровище. Заварила крепкий чай, сбегала на кухню за пирожками (интуиция подсказывала ей, что Маринка сидит не жрамши) и, принудительно накормив слабо сопротивляющуюся подругу, стала выслушивать сбивчивый рассказ.

Сначала Любке никак не удавалось извлечь из Марины какие-либо вразумительные сведения. Несмотря на Любин внушительный опыт в области добычи различной, в основном бытового характера, информации, процесс тормозил, не желая двигаться с мертвой точки. Некоторое время ничего, кроме нечленораздельного мычания и глуповатого подхихикивания вперемежку с кратковременными, но бурными рыданиями, она услышать не могла.

Спустя полтора часа благодаря обоюдно проявленной выдержке и умело сформулированным наводящим вопросам совместные усилия по установлению доступного человеческому восприятию диалога увенчались наконец успехом и ситуация начала проясняться. Люба поняла, что Маринка влюбилась и теперь страдает почем зря, так как ее чувство, похоже, безответно.

Огромная роль в повествовании отводилась объекту Маринкиной страсти – некоему прекрасному Сергею, волшебным образом сочетавшему в себе все известные человечеству на данном этапе эволюции достоинства.

По мере того как Марина трезвела, история обрастала новыми деталями и подробностями, многие из которых показались проницательной Любаше настораживающими. В част–ности, не вызывал особого доверия подарочный кот. Вообще на второй день знакомства дарить девушке кота – это как-то не очень. Тем более такого вызывающе невоспитанного.

Вскользь Марина упомянула, что с момента счастливого знакомства стала плохо спать, о чем красноречиво свидетельствовали темные круги под лихорадочно блестящими глазами. Люба всегда думала, что любовь красит человека, дает ощущение полета и радости, а тут совершенно обратный эффект.

Маринкин рассказ подошел к концу, и подруги молча пили чай. Марина – с чувством некоторого облегчения, которое всегда наступает, когда поделишься наболевшим с близким человеком, а Люба – с чувством непонятного беспокойства, от которого никак не могла отделаться на протяжении всей беседы.

Что-то ей казалось неправильным, каким-то неестественным во всей этой истории.

– Слушай, – вдруг сказала окончательно протрезвевшая Марина, – он весь день не звонил. Я сама ему сто раз набирала – абонент недоступен. Извелась вся. Давай доедем до его дома, хоть краем глаза взглянуть. Ну пожалуйста, ну Люб, а то мне совсем плохо.

Не понимая смысла затеваемой экспедиции, Люба все же согласилась. Во-первых, подругу, только-только пришедшую в себя, огорчать не хотелось, а во-вторых, она сама была не прочь пуститься в какую-нибудь авантюру. Очень уж это было в ее, Любкином, стиле. Не могла она отказать себе в очередном приключении.

Сказано – сделано. Ехать, естественно, решили на Любиной машине и в целях конспирации приняли необходимые меры предосторожности. Марину нарядили в нехарактерную одежду и платиновый парик, благо таковой имелся в наличии и ожидал своего звездного часа, схоронившись где-то в глубине антресоли.

Последний раз Марина использовала его, когда играла Мальвину в школьном самодеятельном спектакле. Тогда она страшно расстраивалась и даже плакала из-за того, что цвет волос был не голубой, как положено, а какой-то невзрачно-блондинистый. Она даже собиралась покрасить парик, но мама категорически за–претила. Теперь же Марина порадовалась естественной платиновости волос и мысленно послала маме привет. Хороша она была бы сейчас с голубой шевелюрой!

Дорогу Марина помнила отлично. В отличие от многих своих знакомых женского пола она не страдала топографическим кретинизмом. (Вид заболевания, распространенного в основном среди особей женского пола, отличительным симптомом которого является полная неспособность ориентироваться на местности.) Как раз наоборот. У нее была патологически хорошая память на всякого рода детали, даты и прочее.

Она всегда поражала знакомых, когда в разговоре о событиях десятилетней или более давности легко вспоминала, какого это было числа, какой был день недели и во что были одеты все участники вышеупомянутого мероприятия. То же самое и с местностью. Ей достаточно было один раз проехать по самому сложному и запутанному маршруту, чтобы, не прилагая особых усилий, запомнить его на всю жизнь. Запоминалось как-то само, автоматически.

Вот и сейчас, совершенно не задумываясь, Ма–рина показывала Любке, как ехать. Вот поворот с шоссе. Дорога вихляет вправо, затем выравнивается и устремляется вперед, в лес. Вот знакомые, усыпанные снегом ели.

Любкин «гелентваген» бойко понесся по заваленной снегом просеке. Странно, но, похоже, тут давно никто не ездил. Снега не было больше суток, а здесь он был девственно нетронутым. Марина начала беспокоиться. Они ехали уже довольно долго, а знакомых кованых ворот все не было.

Неужели она ошиблась? Может быть, был еще какой-то поворот, который она пропустила? Ну просто не заметила? Дорога стала сужаться, и Любке вскоре пришлось остановить свой джип. Дальше начиналась «пешеходная зона». Перед ними стеной стоял густой лес. В одном месте угадывалась занесенная снегом –тропа.

Марина вылезла из машины и, не обращая внимания на вопросительные взгляды подруги, упрямо зашагала в лес по тропинке. Любаня нехотя поплелась за ней. Ей уже разо–нравилось это сомнительное приключение, которое, видимо, ничего, кроме утомительной прогулки по заснеженному лесу, не сулило. Лес становился все гуще, а тропинка вдруг исчезла. Просто оборвалась, и все. Бестолково потоптавшись на месте, неудачливые следопыты пустились в обратный путь.

– Сейчас поедем назад и будем внимательно смотреть по сторонам, – скомандовала Марина, – может, я пропустила какой-то поворот. Хотя вряд ли.

Люба молча кивнула. Они несколько раз доехали до шоссе и обратно, до протоптанной ими в лесу тропинки. Безрезультатно. Кругом – неприступная стена из вековых деревьев. Никаких поворотов. Никаких ворот и домов. Марина даже сходила еще раз в лес по тропинке. Вдруг она пропустила что-то важное. Ничего. Наваждение какое-то.

Марина отказывалась верить в происходящее. Люба с трудом уговорила ее временно прервать поиски и поехать домой отдохнуть. Уехать Марина согласилась только тогда, когда уставшая от бесцельного шатания по лесу Люба клятвенно пообещала ей с самого утра с новыми силами возобновить поисковую деятельность.

Уже выехав на хорошо освещенную трассу, Любка заметила, что на Марине нет парика. Наверное, потеряла где-то в чаще, продираясь между елками. Жалко, конечно, но не возвращаться же! Любу начинало подташнивать от одного воспоминания об идиотской поисковой экспедиции. Хотя парик был качественный, немецкий, и волос натуральный.

Домой подруги вернулись в два часа ночи и сразу же легли спать. Люба осталась ночевать у Марины, несмотря на то что ей настойчиво названивал ее молодой жених, обеспокоенный длительным и незапланированным отсутствием любимой. Любаня промурлыкала ему в трубку что-то нечленораздельно-утешительное, видимо, объясняя, что подруга нуждается в скорой психологической помощи и оставить ее в таком состоянии нет никакой возможности. Ради Маринкиного спокойствия Любка готова была отложить на некоторое (не очень продолжительное) время свою личную жизнь.

Всю ночь Марина искала Сергея. Он был где-то рядом и настойчиво звал ее. Она отчетливо слышала его голос, но найти никак не могла. Она металась по кровати в полубреду и очнулась от того, что Люба требовательно трясла ее за плечо.

– На-ка попей кофейку. – Она протянула Марине дымящуюся чашку и заботливо поправила ее растрепавшиеся всклокоченные волосы. Лицо Марины осунулось, глаза ввалились и сверкали каким-то нездоровым лихорадочным блеском.

Проведя в доме подруги тревожную ночь, Любка окончательно утвердилась в своих подозрениях. Не все спокойно в Датском королевстве.

– А что у тебя с геранью? – поинтересовалась она как бы между прочим. – Такой цветок был красивый, сильный.

– Да не пойму, чахнет почему-то. – Марина с удовольствием отхлебнула горячий бодрящий напиток. – Я уже и ветки сухие срезала, подкормку ввела дополнительную...

– Ну ничего, оклемается, – с присущим ей оптимизмом проговорила Любка. – А что с праздниками-то делать?

Марина мгновенно помрачнела, глаза ее стали наполняться слезами. Действительно, ведь сегодня Новый год. А она так надеялась встретить его с Сергеем. Любаня поняла, что, сама того не желая, затронула больную тему.

– Ну-ну! «Спокойствие, только спокойствие», как сказал бы сейчас Карлсон, – постаралась она развеселить подругу, – ничего страшного не происходит. Если он не объявится, будешь встречать Новый год с нами. Придут гости, веселая компания. Отлично проведем время!

Вдруг зазвонил телефон. От неожиданности обе вздрогнули. Лицо Марины тут же отразило всю гамму испытываемых ею эмоций. В глазах зажегся огонек надежды. Ну наконец-то! Бурная радость, неудержимо рвущаяся наружу, озарила лицо счастливой улыбкой, которая почти тут же сползла, сменившись выражением сомнения и страха: а если это не он? Боль разочарования и пронзительная тоска исказили Маринкины черты до неузнаваемости.

Картина душевных переживаний подруги менялась настолько стремительно, что Люба не на шутку забеспокоилась. Сам собой напрашивался неутешительный диагноз: буйное помешательство. Любаня даже засомневалась, что собственными силами, без помощи квалифицированного специалиста сможет помочь ей вновь обрести утерянное психическое здоровье.

Марина тем временем судорожно шарила по кровати в поисках мобильного. Как назло, он затерялся где-то в бесконечных складках пододеяльника. Звонок оборвался как раз в тот момент, когда Маринина рука нащупала наконец гладкий прохладный корпус «Моторолы». Не выдержав накала страстей, батарея разрядилась.

Доля секунды понадобилась Марине, чтобы оценить ситуацию. В следующий миг она сорвалась с места и опрометью бросилась прочь из комнаты. Любка замерла на месте, задержав дыхание. Интуиция подсказывала ей, что сейчас лучше затаиться и не тревожить подругу, дабы не спровоцировать очередной приступ.

Через минуту Марина появилась на пороге комнаты с безумно горящими глазами и зарядным устройством в руках. Дрожащими пальцами она подключила аппарат к зарядке. Некоторое время телефон никак не хотел включаться. Марина упрямо и сосредоточенно нажимала на красную кнопку.

Наконец чудо свершилось. Дисплей засветился, демонстрируя, что аппарат готов к работе. Повисла тяжелая пауза. Люба почти физически ощущала, как воздух в комнате стал сгущаться, наполняясь томительным ожиданием. После двух минут напряженного оцепенения телефон бодро возвестил, что Марину вызывает «засекреченный номер».

– Не вздумай показать, как ты тут страдаешь без него! – скороговоркой выкрикнула Любаня, не слишком надеясь, что смысл ее слов дойдет до обезумевшей подруги.

Закончив разговор, Марина сообщила неестественно спокойным и торжественным голосом, что Сергей пригласил ее в гости встречать Новый год. Мечтательная улыбка блуждала на Маринином лице. Предвкушение радостной встречи с любимым полностью завладело ее сознанием, вытеснив оттуда все сомнения и неприятные мысли.

Люба же не могла похвастаться подобной ветреностью. Ее бдительное, не отягощенное любовной одурью сознание хранило воспоминания о вчерашних злоключениях и посылало ей настойчивые сигналы о необходимости соблюдать осторожность.

Однако, посмотрев на чудесным образом преобразившуюся Марину, Люба поняла, что сейчас взывать к разуму влюбленной совершенно бессмысленно. «Ладно, пусть встретит Новый год с милым ее сердцу избранником. За один день ничего не случится. А уж потом я займусь этим делом вплотную», – скрепя сердце подумала Любка. Очень уж не хотелось ей выпускать подругу из-под своего наблюдения, но ее телефон уже раскалился от настойчивых звонков соскучившегося жениха, и, наскоро позавтракав с Мариной, Любаня засобиралась домой.

Уже на пороге, вспомнив что-то, Люба порылась в сумке и извлекла оттуда небольшой серебряный медаль–он в форме восьмиугольника с изображенными на нем непонятными знаками.

– Вот, возьми, пожалуйста. Мой тебе подарок к Новому году. Мне мой Максим дал. Это рунный гармонизатор. Макс говорит, что он входит в резонанс с вибрациями человека и является хорошей защитой от всяких недружественных воздействий, энергетических ударов и т.п. По-моему, он тебе пригодится.

Марина повертела в руках гармонизатор. Он ей сразу понравился. Красивый и какой-то теплый, будто живой. Она тут же повесила его на цепочку из белого золота, которую всегда носила на шее. Посмотрелась в зеркало: здорово, просто класс! Ей всегда хотелось дополнить эту цепочку каким-нибудь кулоном, но как-то ничего подходящего не находилось.

– Спасибо тебе, Любочка, – Марина чуть не прослезилась от умиления и в порыве благодарности бросилась в объятия подруги, – ты очень мне помогла.

– Пока не за что, – таинственно произнесла Любка и, смахнув упрямо наворачивающуюся слезу, отбыла восвояси.

* * *

Остаток дня Марина провела в приятных предпразд–ничных приготовлениях. Сделать маску для лица, вымыть голову, уложиться, продумать наряд – дел по горло. Ведь выглядеть она должна сногсшибательно!

Начала Марина, естественно, с подборки наряда и сразу же натолкнулась на непреодолимую преграду. Перемерив кучу одежды, она пришла к неприятно поразившему ее выводу: ей абсолютно нечего надеть. Огромный шкаф в гардеробной комнате ломился от вещей, с трудом вмещая многообразие платьев, юбок, костюмов, блузок, кофточек, свитеров. Марина привыкла считать, что с одеждой у нее полный порядок. Благодаря этой уверенности она обычно одевалась без труда, не задумываясь, и выглядела всегда отлично.

Сейчас же ситуация неожиданным и коренным образом изменилась. Извлекая из шкафа вешалки с одеждой, Марина придирчиво оглядывала их и быстро откладывала в сторону. Удивительно, как раньше она умудрялась находить в этой горе тряпья приличные вещи! Вешалки в шкафу закончились быстрее, чем можно было ожидать. Зато куча на полу неприлично разрослась, забаррикадировав выход из гардеробной.

Все пропало! Марину стала стремительно охватывать паника. Бежать! Срочно бежать в магазины! Время еще есть, возможно, она успеет купить себе что-нибудь стоящее.

Хотя едва ли. Ее более дальновидные соотечественницы уже наверняка успели опустошить прилавки, вынеся из магазинов все товары текстильной промышленности, мало-мальски пригодные для встречи Нового года.

Призвав на помощь все свое хладнокровие, Марина решила взять паузу и вернуться к вопросу наряда через час. Она так делала время от времени, когда по каким-то причинам с ходу не могла прийти к нужному решению. Проверенный способ не подвел и на этот раз. Вторая попытка оказалась гораздо более удачной.

Через час выяснилось, что в неприглядной куче на полу имеется по крайней мере пять достойных вариантов, из которых Марина, помедлив с минуту, сделала выбор в пользу наиболее классического: маленького черного платья с низким вырезом на спине и рукавами, украшенными ручной вышивкой. Платье идеально подчеркивало все достоинства фигуры и наверняка скрывало бы недостатки, но, к счастью, у Марины их не было. Единственным неудобством было то, что платье, будучи очень узким, слегка сковывало движения, что делало его абсолютно непригодным для длинных пеших прогулок. А для встречи Нового года в интимной обстановке загородного замка – как раз то, что надо!

Дальнейшие мероприятия по подготовке к празднику прошли относительно гладко. Мытье головы, укладка и макияж особых трудностей не вызвали, если не считать того, что красилась Марина четыре раза. Первые три попытки она признавала неудовлетворительными и с негодованием смывала с лица все следы косметики. На четвертый раз все получилось.

День незаметно клонился к вечеру. Позвонил Сергей, чтобы договориться, когда он за ней заедет. В голове у Марины прочно засела мысль, что ехать ей лучше на своей машине. Откуда эта мысль взялась и что означает, Марина не понимала, но мысль была столь навязчива, что она решила ей не противиться.

Поэтому, сославшись на какие-то дела в городе, Марина предложила Сергею встретиться где-нибудь по дороге. Сергею, похоже, эта идея не слишком понравилась, но спорить он не стал, и они условились о встрече.

К условленному месту Марина подкатила, как и положено, с десятиминутным опозданием, предварительно сделав здоровенный крюк, чтобы, согласно легенде, появиться со стороны, противоположной своему дому. Зачем она устраивает этот спектакль, Марина толком не понимала, но чувствовала, что так лучше.

Сергей уже ждал ее, прогуливаясь возле припаркованного на обочине джипа. Еще издали заметив его статную фигуру, Марина почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Сердце бешено заколотилось в груди, отдаваясь гулкими ударами где-то внутри черепной коробки. Кровь прилила к лицу. Марина почувствовала, что краснеет.

«Стоп! Надо взять себя в руки», – отдала она нерешительный приказ вышедшему из-под контроля организму и ощутила тепловой импульс в области груди, там, где на золотой цепочке висел подаренный подружкой медальончик. Она прикоснулась к нему рукой. Медальон излучал покой и умиротворение. Или ей это только казалось?

Не успев выйти из машины, Марина тут же оказалась в объятиях Сергея, и ее зыбкое спокойствие бесследно улетучилось. Сердце, игнорируя всякие приличия, рвалось из груди наружу, восприятие действительности стало мутным и расплывчатым.

Сергей преподнес ей огромный букет черных тюльпанов. Тюльпаны были ее любимыми цветами, только вот цвет. Черные цветы – это как-то противоестественно. В следующую секунду Марина уже забыла об этом. Она вообще забыла обо всем и как загипнотизированная смотрела на Сергея. Он, казалось, светился от счастья.

– Как же я соскучился! Я не видел тебя целую вечность! Ты просто обалденно выглядишь! Ну, поехали скорее. Давай оставим твою машину здесь, а завтра заберем. Я больше не хочу отпускать тебя ни на минуту.

Он взял Марину за руку, и густой пьянящий туман стал медленно пробираться к ней в сознание. Марина посмотрела на Сергея преданным взглядом, и вдруг словно какая-то тень пробежала у него по лицу. Ей почему-то показалось, что его забавляет то, как она реагирует на каждое его слово и прикосновение. Это ее слегка отрезвило.

– Нет, машину мы оставлять не будем. Мне на ней будет удобнее, – услышала Марина свой спокойный голос.

Марина ехала за Сергеем и, сосредоточившись, внимательно следила за дорогой. Ей не терпелось узнать, что же она вчера перепутала, почему они с Любкой не смогли найти его дом.

Вот они свернули с шоссе на знакомую лесную просеку. Вот дорога вильнула вправо, выровнялась и устремилась вперед. Величественные усыпанные снегом ели тоже были на месте. Марина отлично помнила, как вчера колесила здесь туда-сюда на Любкином джипе, нарядившись в дурацкий платиновый парик.

Каково же было ее удивление, когда именно по этой дороге, никуда не сворачивая, Сергей подрулил прямехонько к огромным кованым воротам, которые торжественно распахнулись перед хозяином и его гость–ей. По широкой ярко освещенной аллее они подъ–ехали к уже знакомому Марине подъезду.

Факт таинственной материализации дома с коваными воротами поразил Марину до глубины души. Подаренный Любаней медальон по-своему реагировал на происходящее. Кожа под ним горела и чесалась. Черные тюльпаны, лежащие рядом на сиденье, почему-то сильно раздражали. Что-то с ними было не то.

Вся эта совокупность раздражающих факторов сделала свое дело. Марина смогла наконец сконцентрироваться и услышать, что включившийся в работу мозг подает сигналы тревоги. Припарковав машину недалеко от крыльца, она опустила ключи в сумочку, сделав вид, что не замечает склонившегося в ожидании приказаний лакея.

Сергей, счастливо улыбаясь, проводил ее в дом и галант–но помог раздеться. Сегодня он был особенно веселым и, не останавливаясь, говорил Марине комплименты, всячески демонстрируя свое восхищение ею, ее красотой, ее изысканным нарядом, прической, улыбкой и так далее. Он смотрел на Марину влюбленным взглядом, полным обожания и восторга, и ее смутные тревоги рассеялись, уступив место чувству глубокой эйфории и неотступно следующему за ней сладкому дурману.

Дом был тщательно приготовлен к празднику. Правда, к своему удивлению, Марина не обнаружила нигде главного новогоднего атрибута – пушистой зеленой елки. Ее со спорным успехом заменяли огромные напольные вазы, до отказа заполненные черными тюльпанами. Повсюду горели свечи темно-бордового цвета. Атмосфера была мрачной и преувеличенно торжественной.

«Кого хоронить будем?» Вопрос уже готов был сорваться с Марининых губ, но она все же сдержалась. Не хотелось обижать хозяина. Может, он так воспринимает этот праздник. Хотя весьма своеобразный взгляд на вещи...

Марина окинула взглядом гостиную. Вдруг ей показалось, что она видит, как движется воздух в комнате. Она зажмурилась, снова открыла глаза. Вне всякого сомнения, пространство вокруг нее было живым. Оно имело некую ощутимую для визуального восприятия плотность, шевелилось, дышало. «Что же со мной происходит?» – снова начала нервничать Марина, но Сергей нежно обнял ее за талию и увлек в столовую, переключив ее внимание на себя.

Навстречу им двинулся неизвестно откуда материализовавшийся лакей в праздничной ливрее. Он держал поднос с шампанским. Заиграла музыка. Известная классическая композиция зазвучала сразу со всех сторон, создавая иллюзию полного погружения в объемную глубину звуковых вибраций. Марине почудилось, что мелодию она слышит не ушами, а воспринимает всем существом, каждой клеточкой своего тела. От столь неожиданного акустического эффекта она замерла посреди комнаты, не смея пошевелиться. Через пару мгновений она обнаружила себя сидящей за столом с бокалом шампанского в руках.

Взглянув на старинные часы на стене, Марина с удивлением обнаружила, что уже без пяти 12. Когда она переступила порог этого гостеприимного дома, не было и 10. Это она точно помнит.

Чувство времени снова начало изменять Марине, словно подшучивая над ней. Вот опять куда-то бесследно исчезли два часа. Странно все это. И времени, конечно, жалко. Целых два часа потерять! Обидно.

Марина начала развивать эту мысль. По самым скромным подсчетам получалось, что вот так незаметно, по 2—3 часа в день она разбазаривает добрую треть своей и без того не супердлинной жизни. Почти половина отведенного ей на земное существование времени уходит на сон. С этим, пожалуй, придется смириться. Урезать ночной отдых она пока не готова. Прорва времени тратится впустую в дорожных пробках. Этот факт всегда выводил ее из себя. Ей казалось, что у нее кто-то намеренно ворует целые часы жизни. Она даже как-то пробовала перемещаться с помощью общественного транспорта, но, спустившись однажды в метро, быстро оставила эту затею, признав нецелесо–об–разной.

Вскоре она научилась извлекать из движения в пробках хоть какую-то пользу. За время, которое уходило у нее на дорогу на работу или домой, она успевала сделать множество деловых и неделовых звонков, составить списки необходимых для покупки продуктов, набросать рабочий план на грядущий месяц, накраситься и причесаться (если эти действия по каким-либо причинам не были произведены в специально отведенном для этого месте), а иногда даже перекусить.

И вот теперь выясняется, что временной баланс пополняется еще одной статьей расходов: бесследно исчезнувшее время. Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Произведя неутешительную калькуляцию, Марина торжественно пообещала себе, что в новом году к своему времени будет относиться бережно и с лю–бовью, именно так, как оно этого заслуживает.

А сейчас наступило время встречи Нового года. Марина оглянулась по сторонам в поисках телевизора. По устоявшейся традиции в эти минуты полагалось прослушать обращение президента к россиянам и встретить наступающий год под бой курантов. Телевизора нигде не было. Марина вглядывалась в картины на стене в надежде, что, повинуясь дистанционному приказанию хозяина, одна из них плавно отъедет в сторону, обнаружив за собой прекрасный голубой экран с родным лицом главы государства.

Но чуда не произошло. А по торжественному лицу Сергея Марина догадалась, что он решил возложить на себя обременительную президентскую миссию. С неж–ностью глядя ей в глаза, Сергей произнес, по обыкновению, прочитав ее мысли:

– Дорогая, я хочу, чтобы сегодняшняя ночь стала особенной. Пусть сегодня все будет не так, как обычно. Мы встретим Новый год вдвоем, только ты и я. Я не хочу, чтобы кто-то или что-то нам помешало.

Настенные часы стали бить полночь. С каждым ударом голос Сергея становился все тверже, превращаясь из ласкового и вкрадчивого в жесткий и властный. Марина слушала его не мигая, открыв рот.

– С этого года для тебя начнется новый этап в жизни. Теперь ты будешь навсегда со мной. Я всегда знал, что ты одна из нас. Даже до того, как встретил тебя. Впрочем, ты и сама знала это.

Сергей сделал непродолжительную паузу. Марина никак не могла понять, куда он клонит.

– Настало время выбора, – продолжил он, и Марине показалось, что она физически ощущает, как он на нее давит. Она совершенно реально чувствовала, как что-то незримое, но вполне осязаемое легло ей на затылок, распространилось оттуда по плечам и стало прижимать ее вниз, стремясь вдавить в пол. От этого прессинга ей стало тяжело и муторно. Слова Сергея, как острые колючки, впивались в сознание. – Ты должна принять наконец единственно правильное решение. Время не ждет. – Опять время. Марине снова вспомнились пропавшие у нее сегодня два часа. Сергей изменил тон. Голос стал опять мягким и вкрадчивым. – Ты ведь хочешь быть со мной, правда? Ты же понимаешь, что это любовь? Ведь это именно то, о чем ты мечтала.

Марина опять ощутила невыносимую тяжесть на плечах, словно на нее набросили темный, мокрый и неимоверно тяжелый плащ или капюшон.

С этими словами Сергей приподнял затейливо свернутую салфетку, стоящую рядом с Мариной, под которой оказалась черная бархатная продолговатая коробочка. Сергей открыл ее и протянул Марине.

Она взглянула на презент и в ужасе отпрянула – ей показалось, что в футляре, свернувшись клубком, притаилась змея. Гладкая черная змейка с узором ядовито-желтого цвета.

– Что с тобой, дорогая? – Сергей ласково взял ее за руку. – Тебе не нравится? Посмотри, какой он красивый! Это наша фамильная драгоценность, передается по женской линии. Моя покойная матушка завещала его тебе.

Марина взглянула еще раз на содержимое футляра и увидела там необыкновенной красоты золотой браслет. Внушительного размера черные камни потрясающе выделялись на фоне ажурного обрамления из белого золота. Браслет действительно был великолепен.

Сергей улыбался и выжидающе смотрел Марине в глаза. Загипнотизированная мягким мерцанием драгоценных камней, Марина было протянула к нему руку, но вдруг почувствовала, что ее обдало жаром с ног до головы.

Двенадцатым ударом настенные часы XVI века возвестили о наступлении нового года. Сергей стал едва заметно ерзать в антикварном кресле, с нетерпением ожидая, когда же избранница его возьмет-таки дорогой подарок. Процесс получения даров неожиданно затянулся.

Избранница не спешила становиться счастливой обладательницей фамильной реликвии. Она чувствовала все усиливающийся жар в районе груди, где на тоненькой цепочке висел скромный серебряный медальон, подаренный заботливой Любкой.

Медальон, по всей вероятности, приревновал хозяйку к более дорогостоящему собрату, свалившемуся как снег на голову и претендующему на ее расположение. Возмущенный кулончик пылал на груди огнем, а Марине, наоборот, стало жутко холодно. Мороз побежал по коже, распространяясь по всему телу бесчисленным количеством колючих мурашек. От холода Марина задрожала и принялась звонко постукивать зубами. На это постукивание вдруг радостно откликнулось мирно спящее на протяжении всего вечера эхо.