Текст книги "Белая лебедушка (Русские волшебные сказки)"
Автор книги: Ирина Карнаухова
Соавторы: Борис Забирохин
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Кузьма Скоробогатый
ил-поживал Кузенька один-одинёшенек в тёмном лесу. Был у него худой домишко, да один петушок, да пять курочек. Повадилась к Кузеньке Лисичка-сестричка ходить. Пошёл он раз на охоту; только от дому отошёл, а Лисичка тут как тут. Прибежала, заколола одну курочку, изжарила и съела.
Воротился Кузенька. Хвать – нет курочки!
«Ну, – думает, – верно, коршун утащил».
На другой день опять пошёл на охоту. Попадается ему навстречу Лисичка-сестричка и спрашивает:
– Далеко ли, Кузенька, идёшь?
– На охоту, Лисичка-сестричка.
– Ну, прощай!
Побежала Лисичка-сестричка к нему в домишко, заколола курочку, изжарила и съела.
Пришёл домой Кузенька, хватился – нет курочки.
Вот он и догадался: «Это Лисичка-сестричка моих курочек таскает».
На третий день Кузенька заколотил двери-окна крепко-накрепко, и сам будто на охоту собрался.
Откуда ни возьмись, Лисичка-сестричка и спрашивает:
– Далеко ли идёшь, Кузенька?
– На охоту, Лисичка-сестричка.
– Ну, прощай!
Побежала Лисичка к дому, а Кузенька за ней. Прибежала Лисичка, обошла кругом домишко, видит: окна-двери заколочены, – как попасть в избу?
Взяла да и спустилась в трубу.
Тут Кузенька и поймал Лисичку.
– Вот, – говорит, – какой вор ко мне жалует! Постой-ка, сударушка, я теперь тебя живой из рук не выпущу.
Взмолилась Лисичка-сестричка:
– Не убивай меня, Кузенька! Я тебя счастливым сделаю. Только изжарь для меня курочку с масличком, да пожирней.
Поверил ей Кузенька, зажарил ей курочку. Лисичка-сестричка курочку съела, маслицем живот себе смазала. Побежала на царские заповедные луга, стала на тех заповедных лугах кататься, громким голосом вопить:
– У-у-у! У царя была в гостях, на дубовых сидела скамьях, чего хотела – пила и ела, завтра опять пойду.
Бежит мимо Волк – серый бок и говорит:
– Эх ты, хитрая Лиса! Где так жирно наелась?
– Ах, любезный Волчок-куманёк, была я у царя на пиру, чего хотела – пила и ела, завтра опять пойду.
Вот Волк – серый бок и просит:
– Лисонька-кумушка, не сведёшь ли меня к царю на обед?
– Сведу, – Лисонька говорит. – Только собери сорок сороков серых волков, поведу вас всех на пир к царю.
На другой день Волк согнал сорок сороков серых волков. Лисичка-сестричка повела их к царю.
Волки во двор, а Лисичка-сестричка побежала в белокаменные палаты, поклонилась царю в ноги.
– Здравствуй, царь! Кузьма Скоробогатый прислал тебе гостинцу: сорок сороков серых волков. Вели их в клети загнать, на замки запереть.
Велел царь волков запереть, а сам думает: «Верно, Кузьма Скоробогатый – богатый человек, что такой гостинец прислал».
На другой день Лисичка съела у Кузеньки ещё одну курочку, побежала в заповедные луга, стала по траве кататься. Ковылял мимо Медведь-толстопят. Увидел Лисоньку и говорит:
– Эко ты, хвостатая, как сытно наелась!
А Лисица ему:
– У-у-у! Была у царя в гостях, сидела на дубовых скамьях, чего хотела – пила и ела, завтра опять пойду.
Взмолился ей Мишка-толстопят:
– Лисонька-голубушка, не сведёшь ли меня на царский обед?
– Сведу, – говорит, – только собери сорок сороков чёрных медведей; для одного тебя царь беспокоиться не захочет.
Ну, на другой день Медведь-толстопят собрал сорок сороков чёрных медведей. Лиса повела их к царю.
Медведи во двор. Лиса в палаты.
– Здравствуй, царь! Прислал тебе Кузьма Скоробогатый сорок сороков чёрных медведей. Вели их запереть в стены крепкие.
Царь тому и рад. Приказал их загнать и запереть крепко-накрепко, а сам думает: «Вот беда! Каков богач этот Кузьма-сосед!»
На другой день прибежала Лисичка к Кузеньке, съела последнюю курочку, стала на заповедных лугах валяться.
Бегут мимо Соболь с Куницей и спрашивают:
– Эх ты, лукавая Лисица! Где так жирно накушалась?
– Ах вы, Соболь и Куница! Я у царя в превеликом почёте. Была у него в гостях, сидела на дубовых скамьях, что хотела – пила и ела, сегодня опять пойду. Вчера волков да медведей с собой брала. Сами знаете волков, как они жадны да завистливы. Будто сроду жирного не едали, до сих пор у царя объедаются! А про Мишку-толстопятого и говорить нечего – до того ест, что еле дышит.
Стали Соболь и Куница Лисичку-сестричку упрашивать:
– Кумушка-голубушка, сведи ты нас к царю.
– Сведу, – говорит, – только соберите сорок сороков соболей да куниц, для вас двоих царь и беспокоиться не захочет.
На другой день собралось сорок сороков соболей да куниц.
Лисичка-сестричка их к царю повела. Пришла и говорит:
– Прислал тебе Кузьма Скоробогатый в гостинец сорок сороков соболей да куниц.
«Ну, – думает царь, – о таком богаче я слыхом не слыхал».
Дня не прошло – опять Лисичка-сестричка к царю явилась.
– Здравствуй, царь, – говорит, – дай пудовую меру Кузьме Скоробогатому серебро мерить. Его мерки все золотом заняты.
Дал ей царь пудовую меру.
Заткнула Лисичка за обручи две серебряные денежки, отнесла меру назад к царю.
«Эх, – думает царь, – какой богач!»
Только новый день занялся, только царь встал, откушал, а Лисичка уж тут как тут. Кланяется низко и говорит:
– Здравствуй, царь! Не отдашь ли дочку за Кузьму Скоробогатого?
– Что ж, – говорит царь, – за такого богача и царевну отдать можно. Пускай приезжает свататься!
Побежала Лисичка-сестричка к Кузьме.
– Идём, Кузенька, к царю свататься!
– Что ты, Лисичка-сестричка, у меня и одёжи ведь нету.
– Ничего, – говорит, – Кузенька, всё у нас будет.
Пошёл Кузьма к царю, а Лисичка вперёд побежала, у моста сваи подрезала. Взошёл Кузьма на мост, подломился мосток, Кузьма в воду упал.
Побежала Лисичка к царю.
– Царь, беда случилась! Подломился твой мосток. Кузьма в воду упал. Потонули кареты золочёные, потонули слуги верные. Кузьма мокрым-мокрёшенек на берегу сидит, с шёлкового кафтана вода бежит, из сафьяновых сапожек капает.
Велел царь дать Кузьме свою одежду.
А Лисичка-сестричка и говорит:
– Ох-ти мне тошнёхонько! Эту одежду Кузьма и не наденет. Нет ли во дворце получше?
Велел царь дать Кузьме свою праздничную одежду.
– Ну, – говорит Лисичка-сестричка, – эту, может, и станет носить.
Послал царь за Кузьмой карету золочёную, тройкой лошадей запряжённую. Приехал Кузьма к царю молодец-молодцом.
Тут и сосватали за Кузьму царевну. Долго не мешкали, честным пирком да за свадебку.
У царя день живут и другой живут. Вот царь и говорит:
– Ну, любезный зять, поедем к тебе гостить, твоего житья узнавать.
Что тут делать?
Стали собираться, а Лисичка-сестричка вперёд побежала. Бежала, бежала, видит: пастухи стадо овец пасут. Лисичка спрашивает:
– Пастухи, пастухи, вы чьих овец пасёте?
– Мы – Змея Горыныча.
– Ой, пастухи, не сказывайте, что Змея Горыныча, а сказывайте, что Кузьмы Скоробогатого. А то едут Царь-огонь да Царица-молния, они вас спалят-сожгут.
– Хорошо, Лисичка-сестричка, спасибо тебе!
Встретила Лисичка-сестричка стадо коров.
– Пастухи, пастухи! Вы чьи пастухи будете?
– Мы – Змея Горыныча.
– Ой, пастухи, не сказывайте, что Змея Горыныча, сказывайте, что Кузьмы Скоробогатого. А то едут Царь-огонь и Царица-молния, они вас спалят-сожгут.
– Хорошо, Лисичка-сестричка, спасибо тебе!
Побежала Лисичка дальше, увидела табун коней.
– Пастухи, пастухи! Чьих коней пасёте?
– Змея Горыныча.
– Ой, пастухи, не сказывайте, что Змея Горыныча, сказывайте, что Кузьмы Скоробогатого, а то едут Царь-огонь и Царица-молния, они вас спалят, огнём сожгут.
– Хорошо, Лисичка-сестричка, спасибо тебе!
Побежала Лисичка-сестричка дальше, прибежала к Змею Горынычу в золотой дворец.
– Ну-ка, Змей Горыныч, надо тебе скоро-наскоро спрятаться. Едут грозный Царь-огонь и Царица-молния, всё жгут-палят и твои стада с пастухами сожгли, тебе только час жизни остался. Забейся, Змей Горыныч, в солому, может, тебя Царь-огонь и не увидит, смерть тебя минет.
Забился Змей Горыныч в солому, а Лисичка-сестричка ту солому подожгла. Змея в пепел сожгла.
А Кузьма Скоробогатый едет себе да едет, с молодой женой да старым царём.
Доезжают они до стада овечьего. Молодая жена и спрашивает:
– Пастушки, пастушки, чьё стадо пасёте?
– Кузьмы Скоробогатого.
Царь тому и рад.
– Ну, любезный зять, много же у тебя овец!
Поехали дальше. Доезжают до стада коровьего.
– Пастушки, пастушки, чьё стадо пасете?
– Кузьмы Скоробогатого.
– Ну, любезный зятюшка, много же у тебя коров!
Доезжают до табуна конского.
– Пастухи, пастухи, чей табун пасёте?
– Кузьмы Скоробогатого.
– Ну, любезный зятюшка, много же у тебя коней!
Доезжают они до золотого дворца.
Лисонька их встречает, вводит в палаты белокаменные, подводит к столам убранным. Кузенька удивляется да помалкивает, а Лисонька ему на ухо шепчет:
– Всё твоё теперь, Кузенька. Отслужила я тебе курочек.
Вот они там день живут и другой живут; они год живут и другой живут; они век живут и нас в гости ждут.
Два Ивана
или-были два брата – два Ивана: Иван-богатый да Иван-бедняк. У Ивана-богатея полна изба всякого добра, полны закрома крупного зерна, ходят коровушки в зелёной дубровушке, ходят овечки около речки, в горячей печи пышны калачи – всего много, а семья – он да жена. Нет у Ивана-богатея ни малых, ни больших ребят.
А у Ивана-бедняка всей скотины – что лягушка в тине да кошка в лукошке. А ребят семеро. Семеро ребят – все на лавочке сидят, каши гречневой хотят. А в доме ни крупицы, ни мучицы. Делать нечего, пошёл Иван-бедняк к богатому брату.
– Здравствуй, братец!
– Здравствуй, Иван-бедняк! Зачем пришёл? Что дома не сидишь?
– Дай мне, братец, муки взаймы. Я тебе потом отработаю.
– Хорошо, – говорит Иван-богатей, – на тебе муки мисочку, а вернёшь мешок.
– Что ты, братец, за мисочку да мешок! Не много ли?
– А много, так ступай от порога, иди в другое место.
Делать нечего. Заплакал Иван-бедняк, взял мисочку с мукой и пошёл домой.
Только до своих ворот дошёл, как налетел тут ветер, завыл, закрутил, сдунул всю муку из мисочки – только пыль на донышке осталась, – и прочь полетел.
Рассердился Иван-бедняк:
– Ах ты, озорной ветер северный, ты моих детушек изобидел, голодными оставил! Найду я тебя, заставлю за озорство ответить!
И пошёл Иван-бедняк за ветром вслед.
Ветер по дороге – Иван но дороге. Ветер в лес – Иван в лес.
Набрели на большущий дуб. Ветер в дупло – и Иван в дупло.
Увидел ветер Ивана и говорит:
– Чего ты, мужичок, ко мне в гости зашёл?
– Так и так, – Иван говорит, – нёс я голодным ребятам муки горсточку, а ты, озорной, налетел, завыл, муку рассеял. С чем я теперь домой приду?
– Только-то! – ветер говорит. – Ну, не горюй! На тебе скатерть-самобранку: чего хочешь, всё тебе будет.
Обрадовался Иван, поклонился ветру, домой побежал.
Дома скатерть на стол положил и говорит:
– Дай мне, скатерть-самобранка, поесть-попить!
Только сказано – как на скатерти и пироги, и калачи, и с мясом щи, и окорок свиной, и кисель овсяной.
Наелся Иван с ребятами и спать лёг. А утром только сели завтракать, как Иван-богатей пришёл.
Как увидал Иван-богатей полный стол, покраснел от злости:
– Ты что, брат, богачом стал?
– Богачом не богачом, а сыт буду и тебя накормлю. Вот я тебе мешок муки должен, сейчас отдам. Скатерть-самобранка, дай мешок муки!
Только сказано – мешок муки на столе стоит.
Взял Иван-богатей муку, слова не сказал, из избы вышел.
Только вечер настал, прибегает снова к брату Иван-богатей.
– Братец, родненький, помоги, не оставь! Наехали гости из богатого села, а у меня и печь не топлена, и хлеба не печено, нечем потчевать. Дай, братец, на час, на два твою скатёрку!
Ну, Иван-бедняк и дал ему скатерть-самобранку.
Богатей гостей накормил, со двора проводил, скатерть-самобранку в сундук спрятал, а Ивану-бедняку такую самую, да только простую, скатерть отнёс.
– Спасибо, братец! – говорит. – Пообедали.
Стал Иван-бедняк с ребятами за ужин садиться. Расстелил скатёрочку.
– Скатерть-самобранка, дай поужинать!
Лежит скатерть бела-чиста, а ужина нет как нет.
Побежал Иван-бедняк к богатею.
– Что ты, братец, с моей скатёркой сделал?
– Знать не знаю, ведать не ведаю! Какую взял, такую и отдал.
Заплакал Иван-бедняк, домой пошёл. Ну, день прошёл, второй пролетел, ребята плачут, есть просят. В доме ни мучицы, ни крупицы. Делать нечего, пошёл Иван-бедняк к богатому брату.
– Здравствуй, братец!
– Здравствуй, Иван-бедняк! Зачем пришёл, чего дома не сидишь?
– Ребята плачут, есть просят. Дай мне, братец, муки, или крупы, или хлебушка.
– Нет у меня для тебя ни муки, ни крупы, ни хлебушка, а возьми, коли хочешь, в погребочке на бочке блюдо киселя.
Взял Иван блюдо киселя, домой отправился. Идёт по дороге, а солнышко светит, пригревает, в киселе играет. Стал кисель таять, с блюда бежать, да и пролился на дорогу. Только лужица на пути осталась.
Рассердился Иван-бедняк:
– Ах ты, солнце неразумное! Тебе игра, а моим ребятам горе. Найду я тебя, заставлю за озорство ответить!
И пошёл Иван солнце искать. Шёл, шёл, а солнце всё впереди, только к вечеру солнце за горой село. Тут Иван его и нашёл.
Увидало солнце Ивана и говорит:
– Ты чего, Иван, ко мне в гости пришёл?
– Так и так, – говорит Иван. – Нёс я домой голодным ребятам кисель, а ты, солнце неразумное, как стало пригревать, в киселе играть, стал кисель таять да весь на дорогу вылился. С чем я теперь домой пойду?
– Ничего, – говорит солнце, – я тебя изобидело, я и помогу. Дам я тебе козочку из моего стада. Ты её желудями корми, из неё золото дои.
Поклонился Иван солнышку, погнал козу домой.
Накормил её желудями, стал доить. А вместо молока у козы золото бежит. Стал Иван хорошо жить, ребят кормить.
Услыхал про козу Иван-богатей, прибежал к брату.
– Здравствуй, братец!
– Здравствуй, Иван-богатей!
– Выручи, братец родименький, дай на часок твою козу. Надо мне долг отдавать, а денег нет.
– Бери, да только без обману.
Взял Иван-богатей козу, надоил золота, козу в клеть спрятал, а Ивану-бедняку простую козу погнал.
– Спасибо, братец, выручил!
Накормил Иван-бедняк козу желудями, стал доить… Течёт молоко по вымечку, из вымечка по копытечкам, а золота нет как нет.
Побежал Иван-бедняк к богатею, а тот:
– Знать не знаю, ведать не ведаю! Какую брал, такую и отдал.
Заплакал Иван-бедняк, домой пошёл. Ну, дни прошли, недели пролетели, ребята плачут: есть хотят. Зима пришла суровая, а дома ни мучицы, ни крупицы. Делать нечего, пошёл Иван-бедняк к богатому брату.
– Ребята плачут, есть просят. Дай, братец, муки горсточку!
– Не будет тебе ни муки, ни крупы, а хочешь – возьми в каморке на полке вчерашние щи.
Взял Иван-бедняк миску вчерашних щей и домой пошёл.
Идёт, а вьюга гудит, мороз трещит, примораживает. Стал мороз со щами играть: ледком затянет, снежком запорошит. Играл, играл да и заморозил щи до самого дна. Лежит в миске тёмная льдинка, а есть нечего.
Рассердился Иван-бедняк:
– Ах ты, мороз – красный нос! Тебе игра, а ребятам горе. Найду я тебя – за озорство ответишь!
И пошёл Иван-бедняк за морозом. Мороз по полям – Иван по полям. Мороз в леса – Иван в леса. Лёг мороз под большой сугроб – и Иван туда.
Удивился мороз:
– Ты чего, Иван, ко мне в гости зашёл?
– Так и так, – Иван говорит. – Нёс я ребятам вчерашние щи, а ты заиграл, щи приморозил. С чем я теперь домой пойду? Скатерть-самобранку да козу-золотодойку брат отнял, а ты щи перепортил.
– Только-то! – мороз говорит. – На тебе за это сумочку-выручалочку. Скажешь: «Двое из сумы!» – двое выскочат; скажешь: «Двое в суму!» – двое спрячутся.
Поклонился Иван, домой пошёл. Пришёл домой, суму вынул да и говорит:
– Двое из сумы!
Тут как выскочат, тут как выпрыгнут из сумы две дубинки сосновые, как начнут Ивана бить, приговаривать:
– Не верь, бедняк, богачу! Не верь, Иван, богатому брату, уму-разуму учись!
Еле Иван дух перевёл да крикнуть успел: «Двое в суму!»
Улеглись дубинки в суму тихохонько.
Только вечер настал, Иван-богатей прибежал.
– Где был, Иван? Что достал, Иван?
– Был, братец, у мороза, а достал чудесную суму. Только скажешь: «Двое из сумы!» – двое выпрыгнут, что надо сделают.
– Ах, братец, Иван-бедняк, дай мне сумочку на один денёк! У меня крыша развалилась, починить некому.
– Бери, Иван-богатей!
Принёс Иван-богатей суму к себе домой, двери запер.
– Двое из сумы!
Как выскочат, как выпрыгнут из сумы две дубинки сосновые, как начнут Ивана-богатея бить, приговаривать:
– Не обижай, богач, бедняка! Отдай, богатей, Ивану скатерть да козу.
Прибежал Иван-богач к бедняку, а дубинки за ним.
– Спаси, братец! Отдам тебе и скатерть-самобранку, и козу.
– Двое в суму! – крикнул Иван-бедняк.
Дубинки и спрятались в суму. Еле живой Иван-богатей домой пришёл, отдал бедняку скатерть-самобранку и козу-золотодойку.
Стал Иван-бедняк с детками жить-поживать, добра наживать. Теперь семеро ребят – все на лавочке сидят, кашу пшённую едят. Ложки крашеные, каша масляная.
Марко Богатый и Василий Бессчастный
некотором царстве, в некотором государстве жил-был купец пребогатый. Столько было у него добра, что прозвали его: Марко Богатый. Была у него дочка трёх лет от роду – Анастасия Прекрасная.
Марко Богатый человек был злой, жестокий, нищих терпеть не мог. Только подойдут нищие к окошку, он сейчас велит их собаками травить. Вот раз подошли к его окошку два старичка седеньких. Закричал на них Марко Богатый, велел слугам спустить на них злых собак. Заплакала тут Настенька:
– Родимый мой батюшка, не вели их собаками травить, пусти их хоть в старой бане переночевать.
Ну, пустил их Марко Богатый в скотную избу. Ночью, как все заснули, пожалела Настенька старичков, хотела им хлебушка снести.
Подошла к избе и слышит: один старичок другому говорит:
– Сейчас в селе Дальнем родился у бедняка сын. Какое дадут ему имя и какое будет у него счастье?
А другой старичок отвечает:
– Имя его будет Василий, прозвище – Бессчастный, сердце доброе, и получит он богатство Марка Богатого, у которого мы ночуем.
Побежала Настенька к отцу, разбудила его и рассказала всё, что в скотной избе слышала.
Рассердился Марко Богатый, разгневался Марко Богатый, хочет он дело сам проверить. Запряг карету, никого из слуг с собой не взял и поехал в село Дальнее.
Приехал туда и спрашивает:
– Родился ли у вас в селе вчера мальчик?
– Родился, – люди говорят, – у самого бедного крестьянина. Дали ему имя Василий, а прозвище Бессчастный, потому что никто к отцу его бедняку в кумовья не идёт.
Марко Богатый и говорит:
– Буду я ему крёстным отцом, одарю своего крестника всяким добром.
Велел Марко изготовить богатый стол. Принесли мальчика – всю ночь пировали, веселились.
На другой день Марко Богатый призвал к себе бедняка крестьянина и говорит:
– Куманёк! Ты человек бедный, сына кормить тебе нечем, отдай ты мне его. Я его в люди выведу и тебе за это тысячу рублей дам.
Старик подумал-подумал да и отдал сына.
Вот Марко наградил старика, взял ребёнка, закутал в лисью шубу, положил в карету и поехал. Дело было зимой. Вот заехал Марко Богатый в чистое поле – белые снега, вывернул ребёнка из лисьей шубы, прямо в снег бросил.
– Владей, – говорит, – тут моим богатством!
День прошёл, и другой прошёл. На третий день ехали той дорогой купцы с обозами, услыхали, что кто-то в чистом поле смеётся. Удивились, залюбопытствовали.
Повернули коней в чистое поле и видят: среди снега зелёный луг, а на том лугу ребёнок сидит, лазоревыми цветами забавляется.
Испугались купцы, взяли ребёнка бережно, в меха завернули, дальше поехали.
Тут буран начался, вьюга замела, кони идти не хотят.
А невдалеке дом стоит Марко Богатого. Ну, купцы к нему и заехали буран переждать. Марко Богатый их спрашивает:
– Что вы зимой с малым ребёнком ездите?
Купцы ему всё рассказали. Он сразу и догадался, что это Василий Бессчастный.
Рассердился, а виду не показал.
Стал он угощать купцов дорогой едой и напитками, стал их просить, чтобы отдали ему мальчика.
Ну, те согласились.
Повесили люльку в горенке, положили в неё мальчика. Настенька от него ни на шаг не отходит: всё любуется, забавляется.
На третью ночь, когда Настеньку сон сморил, прокрался Марко в горницу, взял мальчика, посадил его в бочонок, засмолил да и сбросил с пристани в воду. Вот бочонок всё плыл да плыл по морской волне да и приплыл к острову.
А на том острове жил рыбачок-старичок. На ту пору вышел он верши ставить, увидел бочонок, разбил его, а в бочонке дитя.
Принёс рыбак Васю в свою избушку. Жил Василий у него шестнадцать лет. Собою стал пригож да высок и умом остёр.
В ту пору Марко Богатому случилось ехать в иное царство, в иное государство, и заехал он по пути на остров. Увидал он там Василия Бессчастного, стал про него расспрашивать.
Рассказали ему, как мальчика в бочке нашли.
Испугался Марко Богатый. Стал просить рыбака:
– Отпусти со мной этого мальчика. Я его сделаю своим приказчиком.
– Нет, – говорит рыбак, – мне и самому нужен помощник.
А Марко Богатый всё просит да просит:
– Отпусти со мной этого мальчика. Я дам тебе за него двадцать пять тысяч рублей.
Ну, и отпустил рыбак с ним Василия Бессчастного.
Марко Богатый сам дальше ехать собрался, а жене написал такое письмо: «Жена, как получишь моё письмо, пошли этого мальчика на мыльный завод. Пускай рабочие толкнут его в кипучий котёл. Да смотри выполни: этот малец для меня большой злодей».
Дал Марко Василию это письмо и говорит:
– Вези это письмо к моей жене, она будет знать, что с тобой делать.
Пошёл Василий путём-дорогою, встретил в лесу седенького старичка.
– Куда ты, Василий Бессчастный, путь держишь?
– В дом Марко Богатого, к его жене с письмом иду.
– Покажи-ка письмо!
Поглядел старичок на письмо, дунул на него и говорит:
– Иди дальше, Василий Бессчастный.
Вот Василий пришёл в дом Марко Богатого, отдал письмо жене. Прочла жена и задумалась. Позвала к себе Настеньку и говорит:
– Погляди, Настенька, что в письме отец пишет. А в письме написано: «Жена, как только получишь это письмо, обвенчай Настеньку с этим молодцом, а не сделаешь – отвечать будешь!»
Поглядела Настенька на Василия, очень он ей понравился.
– Что ж, – говорит, – маменька, надо слушаться. У них не мёд варить, не пиво курить! Честным пирком да за свадебку. Повенчали Настеньку с Василием.
Вот время проходит. Приезжает Марко Богатый. Увидал дочь с зятем, чуть жену не убил.
– Ты, – говорит, – что наделала?
– Что ты велел, то и сделала.
Показала она ему письмо.
Его рукой написано, а слова не те.
Пожил Марко с зятем месяц, другой и третий. Раз вызывает он к себе Василия и говорит:
– Иди, Василий, за тридевять земель, в тридесятое государство к царю Змею Горынычу, получи с него деньги, что он должен мне двенадцать лет, и узнай там о двенадцати моих кораблях, что пропадают целых три года. Завтра же поутру в путь отправляйся.
Рассказал всё Василий Бессчастный жене. Заплакала горько Настенька, а перечить отцу не посмела.
Вот рано утром взял Василий котомочку сухариков и калиновый посошок и в путь отправился.
Шёл он путём-дорогою долго ли, коротко ли, дорогами проезжими, тропами лесными и лег ночевать под зеленый дуб.
Вдруг слышит, кто-то зовёт его:
– Василий Бессчастный, куда идёшь?
Поглядел во все стороны – нет никого.
– Кто меня кличет?
– Я, дуб зелёный, спрашиваю: куда ты идёшь?
– Я иду к Змею Горынычу брать с него деньги за двенадцать лет.
Дуб и говорит:
– Будешь у Змея Горыныча – обо мне, Василий Бессчастный, вспомни. Триста лет я стою, весь внутри изгнил. Спроси Змея Горыныча: долго ли мне ещё маяться?
– Хорошо, – Василий говорит, – я тебя вспомяну.
На другой день к вечеру дошёл Василий Бессчастный до широкой реки. Плывёт по реке лодочка, стоит в лодочке перевозчиком старый дед, до колен борода.
Сел Василий в лодочку, а перевозчик его и спрашивает:
– Куда ты, Василий, путь держишь?
– К Змею Горынычу.
– Вспомни меня там, добрый человек. Перевожу я людей на этой лодочке тридцать лет и три года, старые кости покоя просят. Спроси Змея: долго ли мне ещё маяться?
– Хорошо, – говорит Василий, – спрошу.
Вот приходит Василий к морю. Через море лежит рыба Кит. По ней люди идут, по ней кони бегут.
Спрашивает рыба Кит:
– Василий Бессчастный, куда идёшь?
– К Змею Горынычу.
– Вспомни обо мне, добрый человек. Лежу я на море сотню лет. Топчут меня конные и пешие. Спроси Змея: долго ли мне мучиться?
– Хорошо, – говорит Василий, – спрошу.
Вот пошёл Василий дальше.
Шёл-шёл, пришёл на зелёный луг. На лугу большой дворец из человечьих костей выстроен.
Зашёл Василий во дворец, ходит по богатым горницам. Нигде голосу не слыхать, человека не видать.
Приходит он в последнюю горницу, видит у окошечка девицу-красавицу. Как увидела она Василия, расплакалась.
– Ты что за человек? Зачем в этакое страшное место зашёл?
Рассказал ей Василий всё, а она и говорит:
– Не за деньгами ты сюда пришёл, а Змею Горынычу на съедение. Да какими путями ты шёл? Не встречал ли кого? Не слыхал ли чего?
Рассказал ей Василий про дуб, про Кита, про перевозчика.
Вдруг шум пошёл, дворец задрожал.
Говорит девица-красавица:
– Змей Горыныч летит. Садись в сундук да и слушай, что мы говорить будем.
Сел Василий в сундук, затаился, дышать боится.
Влетел в горницу Змей Горыныч, зарычал, зафыркал:
– Что здесь русским духом пахнет?
Отвечает ему девица-красавица:
– Сам ты на Руси летал, русского духу нахватался, а с меня спрашиваешь.
Змей прилёг на постель, а девица рядом села, ему говорит:
– Змей-батюшка, какой я без тебя сон видела! Будто иду я по дороге и кричит мне дуб зеленый: «Долго ли мне, девица, ещё стоять?»
– Ему стоять до той поры, как подойдёт к нему кто да толкнёт ногой. Тогда он вырвется с корнем, а под ним злата и серебра, драгоценных камней и скатного жемчуга больше, чем у Марко Богатого.
– А ещё пришла я к реке, и спрашивает меня перевозчик: долго ли ему перевозить?
– Пусть ор сунет кому-нибудь в руки весло, оттолкнёт лодочку от берега. Тот и будет вечно перевозчиком, а он на покой уйдёт.
– А ещё будто шла я по морю, а меня Кит-рыба спрашивал: долго ли ему лежать?
– Пускай выплюнет двенадцать кораблей Марко Богатого, тогда в воду пойдёт, и тело его заживёт.
Сказал это всё и заснул Змей Горыныч крепким сном.
Девица выпустила из сундука Василия Бессчастного и говорит:
– Беги скорей, пока он крепко спит.
Побежал Василий Бессчастный, добежал до моря-океана, до Кита-рыбы. Кит-рыба его и спрашивает:
– Говорил ли обо мне Змею Горынычу?
– Выплюнь двенадцать кораблей Марко Богатого.
Плюнул Кит-рыба, и двенадцать кораблей пошли на всех парусах совсем невредимы.
Дошёл Василий до перевозчика. Перевозчик его и спрашивает:
– Говорил ли обо мне Змею Горынычу?
– Говорил, – отвечает Василий, – только сначала перевези меня, а потом и ответ держать буду.
Переехал Василий на другой берег, выпрыгнул из лодки и говорит:
– Кто к тебе первый придёт, сунь ему весло в руку, оттолкни лодку от берега, тогда и на покой пойдёшь.
Пришёл Василий Бессчастный к зелёному дубу, толкнул его ногой. Дуб свалился. Под ним золота и серебра, камней драгоценных и скатного жемчуга нет числа.
Оглянулся Василий. Видит: плывут прямо к берегу двенадцать кораблей.
Приказал Василий матросам отнести на корабль золото и серебро и драгоценные камни и домой поплыл.
Как увидел Марко Василия живого и здорового, да с несметным богатством, так разгневался, что и меры нет.
Вскочил на коня, к Змею Горынычу поскакал, доскакал до реки, сел в лодочку. Сунул ему перевозчик в руку весло, сам из лодочки выпрыгнул.
Остался Марко Богатый вечным перевозчиком. До сих пор людей перевозит.
А Василий Бессчастный стал с Настенькой жить-поживать, добра наживать.
