Текст книги "Неболейка"
Автор книги: Ирина Соковня
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Киселев с большим трудом заставил её надеть страховочный пояс. Она долго капризничала, но в конце концов согласилась. Влезла на лесенку, едва не растеряв туфли, сделала шаг к проволоке и...
Киселев вовремя натянул трос! Знаменитая артистка Мисс Дарья, размахивая белым в красный горошек зонтиком, роняя злополучные туфли, парик и шляпу, плавно проплыла вокруг арены и была осторожно опущена в её центр. Цветы летели к босым ногам ученицы 2-го "В" со всех сторон. Собой она была очень довольна. Так и не поняла, что глупо и необдуманно рисковала здоровьем. Урок, преподанный ей Киселевым, пока пропал даром.
Задание
Нарисованы клоун, фокусник, жонглер.
Подпись. Эти артисты работают в цирке. Назови их.
Глава 25
Как вернуть Егора?
Довольные, счастливые, трухляндцы покинули цирк в прекрасном настроении. Участники представления приводили арену в порядок. Петька и хомяк помогали закалякам упаковывать спортивные снаряды и инвентарь. Петьке почему-то очень понравилось слово "инвентарь". Да и сам инвентарь: прыгалки, мячи, обручи, гантели были вещами интересными. Особенно гантели. Гвоздь проделал для Петьки несколько упражнений и объяснил, что для развития бицепсов гантели – первое дело. А уж что такое бицепсы, Петька и сам знал. Антон показал ему эти мышцы, идущие от плеч к локтям. "Чем крепче бицепсы, тем сильнее руки", – сказал брат, отжимая вверх трехлитровый бидон с квасом. Петька тогда тоже хотел поупражняться с бидоном, но Антон неосторожно дернул рукой, квас пролился, залил и бицепсы и рубашку. Вместо отжиманий пришлось заняться стиркой. Теперь Петька решил попросить папу купить гантели, чтобы развитие мышц не зависело от случайностей.
Занятый своими мыслями, Петька не сразу обратил внимание на Мисс Дарью и Римульку, обсуждавших важный вопрос.
– Да пусть он с нами останется, – говорила артистка, прилаживая Егору на макушку веночек из цветов. Два таких веночка уже красовались: один – на Дарьиной голове, второй – у Римульки на шее.
– Нет-нет, – возражала ворона. – У Егора режим. Его бабушка в час дня спать уложила, в три будить придет. Представляешь: входит старушка в комнату, а ребенка в постели нет! Она же не знает, что он с нами, испугается.
– Да, бабушку пугать нехорошо и режим нарушать нельзя, – согласилась Дарья и предложила: – Может, ты, Римулька, его отнесешь?
– Отнести несложно, – согласилась ворона, – аисты детей носят – и все в порядке. Весь вопрос в том, как его в комнату незаметно протащить. Кашель с Насморком вытянули Егора через щель под дверью, но тогда он был очень худой и слабый. Теперь окреп, поправился. Не пролезет.
– Может, меня в ящик с капустой в овощном магазине положить? предложил Егор. – Дедушка пойдет после обеда за овощами и меня заодно купит. Как в первый раз.
– Что как в первый раз? – насторожился Петька.
– Ну, меня в первый раз домой из овощного магазина принесли. В капустном отделе купили, – пояснил Егор.
– Это тебе кто сказал? – Петька положил на арену гантели и уселся на тугой футбольный мяч.
– Сестра старшая. Я у неё спросил, откуда взялся, она и объяснила.
– Ерунда какая! – возмутилась Римулька. – Детей не покупают и в капусте не находят. Их приносят большие белые птицы аисты, – ворона мечтательно посмотрела вверх, будто ждала, что в подтверждение её слов из-под купола цирка спустится аист.
– Темнота, – Петька покрутил пальцем около виска. – Дети родятся. Растут-растут у мамы в животе, а как им там тесно становится, они пяткой стучать начинают. Мама слышит и едет в родильный дом. Это больница такая, чистая-пречистая. Там все и родятся. А то придумали – аист! Овощной магазин!
Егор почему-то Петьке не поверил и посмотрел на Дарью.
– Он правильно говорит. – Артистка закончила возню с веночками и теперь складывала оставшиеся цветы в букеты. – Дети родятся. У меня сестра младшая есть. Недавно появилась. Еще говорить не умеет. Так вот – она родилась. Мы с папой ходили к роддому. Маму встречали. Я вырасту большая, и у меня кто-нибудь родится. Только я должна быть очень аккуратной. С мокрыми ногами не ходить, на горке не переохлаждаться. Это всем вредно, а девочкам особенно. Так мама сказала.
– Правильно сказала, – подтвердил Закаленный Гвоздь, протянул ей кеды, носки и добавил: – Надень, Даша. Я так понимаю, ты дорогу домой одна не найдешь и пока отправишься вместе со всеми за Антошиным здоровьем. А уж потом тебя Петя проводит. Ты, кстати, как сюда попала?
– Погулять пошла. Мимо стройки, на пустырь...
– Где бочки из-под краски свалены? – уточнил Петька.
– Ага, – кивнула Даша и продолжила: – Потом канаву перешла и попала на свалку. Тут Солнечный Луч из-за туч выбился. Я приложила пальцы к глазам, посмотрела на него, а как руки от лица отняла, здесь оказалась.
– Зонтик там нашла? – хмыкнул подошедший Киселев.
– Там. И зонтик, и туфли, и парик. Жалко, он потерялся после выступления, – вздохнула артистка.
– Я его выбросил, – сердито пояснил хомяк. Нечего грязь разную на голову напяливать.
Даша обиделась и надулась. Все замолчали. Петька осуждающе посмотрел на друга. Действия Киселева показались ему слишком решительными.
Положение спас Гвоздь. Он вынул из спортивной сумки яркие легкие кепочки с большими козырьками и раздал всем со словами:
– Дорога дальняя, солнце высоко, надевайте, пока голову не напекло. Тебе, Даша, эта кепка пойдет куда больше, чем грязный парик, который неизвестно кто раньше носил. Головной убор – вещь личная, как расческа или зубная щетка. Чужие шапки и уж тем более парики носить не надо. Могут волосы испортиться.
Потом Гвоздь приподнял Егора, посадил его на раму велосипеда и спросил, прыгая на седло:
– Форточку в твоей комнате бабушка оставляет открытой?
– Когда сплю – обязательно. На свежем воздухе спать полезней.
– Ну, вот и хорошо! Через форточку ты домой и вернешься.
Гвоздь крутанул педали, и велосипед на бешеной скорости исчез с арены.
– Во дает! – восхищенно сказал Петька.
– Ему можно! Он тренированный! – нараспев откликнулась Римулька. Говорить о замечательном спортсмене спокойно она не могла.
Глава 26
Зонтик
Во всем виноват зонтик! Ну, посудите сами: не будь у Даши белого в красный горошек зонтика, никому бы в голову не пришло пригласить её прыгать с сарая. Если бы она не прыгнула и не попала неизвестно куда, то друзья могли бы спокойно двигаться дальше. А теперь, увы, они стояли в полной растерянности, пытаясь разобраться, что же, собственно, произошло.
Дело было так. Ворона Римулька с веночком на шее, закаляки с мячами, обручами и прочими скакалками подождали, пока улягутся клубы пыли, поднятые велосипедом Закаленного Гвоздя, и отправились домой. Петька с Киселевым махали им вслед новыми кепками. Сахарок – хвостом, а Даша – зонтиком. Вот тут-то и появились двое неизвестных. По всему было видно – дошкольники. Тоже с зонтиками. Они потянули за рукав знаменитую артистку, шепнули ей что-то, Даша радостно закивала головой, и все трое бегом припустились к высокому старому сараю. К стене сарая кто-то приставил лестницу.
– Куда ты, Даша? – крикнул Сахарок, первым почуявший неладное.
– Она сейчас вернется! – ответил за беглянку один дошкольник. – Только прыгнет разочек и вернется.
– Стой! – закричал Петька в ужасе. – Стой, говорю, разобьетесь!
Но куда там! Отважная артистка, не разбирая дороги, неслась вперед. Друзья помчались вдогонку. Однако расстояние между ними было слишком велико. Вот уже три пестрых зонтика раскрылись под облаками, три горе-парашютиста прыгнули и... исчезли! Да, да, исчезли!
– Наверное, их унесло ветром вон за те кусты, – предположил хомяк, указывая на заросли сирени. – Ты, Петь, влезь на крышу, посмотри вокруг.
Петька вмиг оказался наверху. В школе он лучше всех лазил по шведской стенке, и одолеть лесенку оказалось делом пустяковым.
Петька посмотрел в сторону кустов. Однако, к его величайшему удивлению, сирени на месте не оказалось. Он лег животом на крышу, свесил голову вниз – хотел поделиться этой новостью с друзьями, но!.. Ни Киселева, ни Сахарка внизу не было! Сначала Петька решил, что вокруг облако, из-за него землю не видно. Он помахал перед собой руками, и тут ему пришло в голову, что землю-то видно! А хомяка с конем на ней нет. Вот в чем дело. Петька снова посмотрел в сторону кустов – пусто, вниз – никого, вдаль – вот они! Только не Сахарок с Киселевым у сарая, а Мисс Дарья с парашютистами возле стога сена.
– Ура, – сказал он самому себе, – все шевелятся, значит, живы. А Даша вроде бы и здорова, – продолжил Петька беседу с самим собой, ведь больше говорить было не с кем, – ишь как носится от одного к другому. Наверное, они здорово ушиблись. Ладно, нечего любоваться, пойду ей помогу.
Петька спустился на землю и собрался бежать, но вдруг услышал за собой ворчливый голос:
– Видел их?
Хомяк и конь смотрели на него вопросительно. Петька резко повернул голову: сирень шелестела листочками на своем старом месте. Стог, Даша и парашютисты пропали.
Ни слова не говоря, Петька снова уцепился за ступени лесенки и быстро забрался наверх. Все повторилось: исчезли кусты, конь и хомяк, зато горе-парашютисты были видны как на ладони.
– Даша! – крикнул он изо всех сил.
– Петя! – в голосе знаменитой артистки звучали слезы. – Иди сюда! Недотепа колени разбил, а Разиня, Разиня... – она заревела. Что стряслось с Разиней, Петька не понял, но догадался – дело плохо.
Догадался он и ещё об одной важной вещи: прийти на помощь Даше и её спутникам нельзя. Можно только прилететь. Осталось решить как.
Задание.
В клеточки нужно вписать первые буквы названий птиц и животных, которые нарисованы на картинке. Получится слово СТОП
Собака, тигр, орел, пантера. Все животные изображены в агрессивном состоянии – с оскаленными зубами, расправленными крыльями
Они сильны, умны, прекрасны,
Но могут быть они опасны.
Глава 27
Крылья
– Да-да-да, – протянул хомяк, выслушав Петин рассказ, – это задача! А ещё вороны, как назло, нет! Помахала бы Римулька крылышками – и там!
– Крылья, – мечтательно подхватил Сахарок, – я всегда хотел быть крылатым конем.
– Крылья у лошадей не растут, – строго сказал Киселев.
– Крылья могут вырасти у кого хочешь, – конь посмотрел в небо. – Вот выросли бы они у меня, вы бы с Петей сели ко мне на спину, я бы взлетел и отнес вас к Даше.
– Если бы да кабы, да во рту росли грибы! – передразнил его хомяк. Не слышал я, чтобы у кого-то ни с того ни с сего появлялись крылья.
– Бывает, – вмешался в спор Петька. – Мама говорит: радость всех окрыляет. Давай сделаем что-нибудь, от чего Сахарок обрадуется. Вдруг у него вырастут крылья радости.
– Может, ему стихи радостные прочитать? – задумчиво спросил хомяк.
– Читай! – Сахарок прикрыл глаза и приготовился слушать.
– Бом, бом, бом, бом! Праздник и веселье! Мы построим новый дом! Будет новоселье! – закричал Киселев бодрым голосом.
– Ты что так кричишь? – в ужасе прошептал Петька. – Хочешь, чтобы от твоих стихов лопнули барабанные перепонки?
– А где тут барабан с перепонками? – не понял хомяк.
– Барабана тут нет, а перепонки у нас в ушах. Звук стучит в них, тонкие перепонки колеблются, и мы слышим слова, музыку, шум всякий. А теперь представь, что кто-то бьет в барабан хоккейной клюшкой. Что будет?
– Лопнет крышка барабана.
– Правильно. А от твоих "бом-бом" может лопнуть перепонка в ухе. Для неё твои "бом-бом" все равно что клюшка для барабана. Да и содержание стиха у тебя не очень.
– Что не очень? – обиженно насторожился хомяк.
– Не очень радостное. Если хочешь кого-то рассмешить – мало сказать "ха-ха-ха". И крылья радости от одного слова "радость" не вырастут.
– Как же они, по-твоему... Закончить хомяку не удалось. На сей раз не он перебил ворону, а она его.
– Чаще всего крылья радости появляются, если радуешься чужой удаче, сказала с дерева Римулька. И, не дожидаясь вопроса, откуда она взялась, продолжила:
Баллада о добром слове
По тропинке пес шагал,
Настроенье скверное!
Новость грустную сказал
Кто-нибудь, наверное.
Или просто на ветру
Он простыл, болезный,
А в родную конуру
Муравьи залезли.
В общем, плохо было псу,
Потому и злился.
Вдруг над тропкою в лесу
Кто-то закружился.
Этот кто-то говорит:
"Как же вы изящны!
В вас, наверно, кровь бежит
Догов настоящих!"
Посмотрел на елку пес
Там сидит ворона.
Он с волненьем произнес:
"Очень благородно
Было с вашей стороны
Проявить вниманье.
Видно, вы душой добры.
Ваше состраданье
Помогло мне грусть унять.
Вам за то спасибо,
Что изволили сказать,
Будто я красивый".
А ворона говорит:
"Я ужасно рада,
Что тоска вас не томит.
Это мне награда.
Предлагаю вам теперь
Вместе в путь отправиться.
Вдруг ещё какой-то зверь
Без участья мается".
И пошли они вперед.
Прочь беда любая.
Птица песенку поет,
Пес хвостом виляет.
Пока Римулька читала стихи, Петька и хомяк, не отрываясь, смотрели на спину Сахарка, смотрели, как на этой обычной лошадиной спине вырастают большие белые крылья. Когда ворона произнесла "пес хвостом виляет". Сахарок взмахнул крыльями и оторвался от земли.
– Полетел, – восхищенно выдохнули Петька и Киселев. – Ай да Римулька!
– Я тут ни при чем! Просто добрый Сахарок по-настоящему обрадовался за собаку, у которой появился хороший товарищ. А теперь не теряйте времени даром! Садитесь на коня и летим к Даше.
– Знаешь, Петя, – сказал Киселев, хватаясь за конскую гриву, – ты мне все-таки как-нибудь нарисуй барабанную перепонку и объясни, как мы слышим. А то я не очень понял.
– Ладно, – кивнул Петька, – и как слышим, и как видим, нарисую. Мне Варвара Сидоровна объясняла. Я помню. – Он крепко обнял Киселева, конь взмахнул крыльями, и друзья полетели.
Глава 28
Растяпия
А что же было тем временем с парашютистами? Даша почувствовала себя ужасно несчастной, одинокой, никому не нужной. Еще бы! Оказалась неизвестно где, да с двумя больными дошкольниками. Ну ладно, Недотепа с разбитой коленкой – тут Даша знала, что делать. Она сорвала свежий лист подорожника, слегка потерла его между пальцами и приложила к ссадине. Недотепа сидел теперь на кочке и старательно прижимал лист к коленке. А вот Разиня!
Даша вздохнула и подошла к Разине. Он прислонился спиной к стогу старого сена. Даша, кстати, свалилась со своим зонтиком прямо на этот стог, поэтому и осталась цела. Разиня тихо стонал. Его правая нога распухла и болела. И Даша, и Разиня, и Недотепа теперь очень жалели о своем глупом, неосторожном поступке, но было уже поздно – надо сначала думать, а потом делать.
– Интересно, – тихо сказала Даша, – куда мы попали?
– В Растяпию, – ответил Разиня, – каждый, кто забывает об осторожности, попадает сюда. Устроят ребята бой на палках, ткнут друг друга, ранят – и пожалуйста, здесь. Побежит кто-то на проезжую часть улицы за укатившимся футбольным мячом прямо под колеса машины – и окажется в Растяпии. В Растяпии у всех есть ссадины, болячки, раны.
– Так, если ты заранее знал, что наш прыжок может плохо кончиться и мы попадем сюда, зачем мы прыгали? – воскликнула Даша.
– Очень хотелось! – Разиня схватился за больную ногу и заплакал.
"Нечего его ругать, – подумала Даша, – сама должна была думать. Я же старше. А ему и так хуже всех. Пойду-ка я лучше доктора или медсестру поищу".
Но идти не пришлось.
– Ах-ах-ах! Милые мои! Что с вами? – послышался приятный голос, и из-за стога сена выбежала Многорукая Ахля, сестра милосердия. На ней был длинный белый халат. Своим добрым лицом Ахля напоминала всех на свете бабушек. Рук у неё было только две, но она делала все так быстро, что казалась многорукой.
Раз! Ахля взмахнула руками, пригладила Даше волосы, поправила курточку, отряхнула соломинки, вытерла девочке слезы и дала леденец на палочке.
Даша растерялась, даже не заметила, как откуда-то сверху спустилась ворона Римулька с чемоданчиком в клюве, Сахарок, Петька и Киселев. Они бесшумно приземлились возле стога и, не отрываясь, смотрели, как замечательно Ахля управляется с разбитой коленкой Недотепы. Все необходимое она вытаскивала из огромных карманов своего халата. Сначала появилась маленькая бутылочка с раствором перекиси водорода. Ахля сняла с коленки лист подорожника, плеснула на ссадину перекисью. Кровь идти перестала. Недотепа не пискнул. Снова замелькали быстрые руки, запахло йодом. Ахля смазала края ранки, смазала осторожно – ранку ни в коем случае нельзя поливать йодом, а нужно намотать ватку на палочку, обмакнуть в йод и слегка провести ваткой по больному месту. Потом в воздухе мелькнул бинт – и вот Недотепа уже трогает повязку на своей несчастной коленке. А Ахля принялась хлопотать возле Разини. Осмотрела его ногу, сказала:
– Придется везти в больницу. Надо делать снимок. – Ахля наклонилась и принялась что-то искать вокруг себя.
– Вы фотоаппарат ищете? – спросила ворона.
– Нет, шины, – Ахля с удивлением посмотрела на спустившуюся с неба компанию.
– Автомобильные или для велосипеда? – уточнил Сахарок, считавший себя работником транспорта.
– Да нет, совсем другие. Шинами медики называют плоские дощечки, улыбнулась коню сестра милосердия, – я привяжу их с двух сторон к ноге пострадавшего, мы положим его к тебе на спину и поедем в больницу делать рентгеновский снимок. Снимок покажет: есть перелом или нет.
– А зачем дощечки? Кладите так, – возразил Сахарок.
– Дощечки нужны обязательно. Если кость сломалась, обломки при движении могут сдвинуться с места, а шины этому помешают.
Тут в чемоданчике, который держала ворона, раздался стук.
Киселев раскрыл его, и две ровные плоские дощечки плавно скользнули прямо в руки к Ахле. Она быстро привязала их к больной ноге Разини и вместе с Петькой уложила его на коня.
– Где твои крылья? – тихо спросил Петька. Спина коня была ровной и гладкой, как прежде.
– Крылья радости недолговечны, – грустно ответил Сахарок, – их не стало, как только мы прилетели на место. Но я не жалею. Я теперь всю жизнь буду| помнить, как однажды взлетел вместе с вами.
– Вы чего там шепчетесь? – спросила Даша.
Но ни Петька, ни Сахарок не ответили. Они сердились на неё за дурацкий прыжок, за то, что она не остановила Недотепу и Разиню, а потому решили рассказывать ей пока о крыльях радости.
Глава 29
У реки
С дороги опять пришлось свернуть. К Простуде, за украденным здоровьем, надо было идти налево; в поликлинику, куда Ахля везла Разиню, – направо. Да ещё через реку. Там паром, а на пароме два паромщика. Дальше они помогут, но до берега Разиню должен был довезти Сахарок. А как же иначе? Не бросать же товарища в беде! И все, слушая Ахлю, двинулись к реке. А Ахля говорила вот что.
– Кто попадает в Растяпию? – спрашивала она и тут же отвечала: – Те, кто не думает об осторожности. Например, зимой играют ребята в хоккей, а вратарь забывает маску надеть. Плохо это. Шайба летит с большой скоростью, может попасть в глаз. Да и просто в лицо ударит – тоже опасно. А в маске как хорошо. Играй на здоровье. Или зонтики, – сестра милосердия посмотрела на горе-парашютистов, – одни с ними прыгают, руки-ноги ломают, другие фехтование устраивают – тоже до беды не далеко. А качели? Какая замечательная вещь! Летаешь туда-сюда, чувствуешь себя бабочкой. Однако об осторожности и тут забывать не стоит. Держаться нужно крепко. Стоя качаться нельзя, закружится голова – упадешь. А уж прыгать с разлета совсем никуда не годится. Не успеешь отбежать, и доска ударит сзади по голове.
Все слушали Ахлю внимательно, даже Даша перестала дуться на Петю и коня за то, что они секретничали.
– Скажите, пожалуйста, – неожиданно спросил Петька, – а какая разница между сестрой милосердия и медицинской сестрой?
– Никакой, – Ахля улыбнулась, – все медицинские сестры милосердны. У них обязательно должно быть доброе сердце.
– Интересно, я смогу стать медсестрой? – спросила Даша.
– Сможет, сможет, – ответил Недотепа. – Она нас с Разиней так жалела, так жалела, когда мы упали. У неё очень доброе сердце.
– Хорошо, что жалела, зря только вовремя не удержала от прыжка, строго напомнила Ахля. Даша покраснела.
– Она больше не будет, – сказал кто-то зелененький и мохнатенький, появившийся неизвестно как, незнамо откуда. Может, из детского сада? Для школьника он был маловат.
– Ты кто? – спросил хомяк.
– Хлюпа! – ответил зелененький и хлюпнул носом.
– Откуда? – продолжил знакомство Петька.
– Из болота! – мохнатенький отряхнулся, и во все стороны полетели брызги.
– Куда идешь? – Даша загородилась зонтиком.
– Все равно куда, лишь бы с вами.
– Мы к реке, – дружно пояснили Сахарок и Разиня.
– Тогда уже пришли. Вон река, под обрывом. Переплюйка называется. Пожалуй, я поплаваю, – и прежде чем его успели остановить. Хлюпа прыгнул вниз.
– Ax! – ахнула Ахля.
– Оx! – охнули все остальные.
Глава 30
Старый знакомый
Петька, Киселев, Даша, Ахля и Недотепа мигом сбежали к воде. Сахарок и Разиня остались на краю обрыва. Они в ужасе смотрели, как по речной глади расходятся ровные круги.
– Утонул, – прошептал Разиня.
– Не думаю, – отозвался Сахарок, – ведь он сказал, что плавать умеет.
– Так он с разбегу прыгнул. Мало ли что на дне валяется. Железки могут быть, разные банки стеклянные, коряги, – взволнованно возразил Разиня. Надо было аккуратно входить, на дно смотреть.
"Ишь ты, поумнел, – подумал Сахарок, – понял, что такое осторожность. Жалко, поздно". Но вслух конь ничего не сказал. Вместе со всеми он во все глаза глядел на реку. А там! Вода вспенилась, забурлила, и у самого берега вынырнула странного вида деревянная старуха. В вытянутой корявой руке она держала мокренького, зелененького и уже не мохнатенького, а прилизанного Хлюпу. Старуха кричала сердитым голосом, а Хлюпа визжал и заливался слезами.
– Это что же такое творится?! – восклицала старуха, потрясая в воздухе ныряльщиком-неудачником. – Это как такое называется? Только села спокойно в песчаную ямку на дне любимой речки Переплюйки повязать себе теплые носочки из новеньких водорослей – и пожалуйста, валятся всякие прямо на голову. Ни те вам "можно войти", ни те вам "здрасти".
Она размахнулась, примерилась и аккуратно приземлила Хлюпу на песчаный берег, тяжело вздохнула и погрузилась в воду.
– Спасибо, извините, пожалуйста, – закричали стоявшие на берегу.
Вода в реке снова вспенилась, старуха, высунув голову, сказала неожиданно ласково:
– Да ладно, я разве что, – и опять исчезла. Ахля с Дашей со всех ног бросились к Хлюпе. Ахля, вытащив из своего необъятного кармана пушистое махровое полотенце, начала растирать купальщика, приговаривая:
– Ах-ах-ах! Что же нам делать! Ведь ты мокренький и холодненький, а сухого купальничка у меня нет.
– Мне не надо, – откликнулся из складок зелененький и снова мохнатенький. – Я же водяной, я никогда не переодеваюсь. Это мальчики и девочки не должны на пляже в мокрых трусах сидеть, на холодных камнях лежать, а мне можно.
– Какой ещё водяной! Никому нельзя в сырых вещах сидеть!
– Вот я его сейчас подсушу, ему совсем хорошо станет, – с этими словами из-за облака выскользнул Солнечный Луч. Всем сразу стало тепло и весело.
– Здорово, приятель, – обрадовался Петька.
– Привет, старый дружище, – махнул хвостом Сахарок.
– Откуда вы его знаете? – удивился Киселев.
– Так он вскипятил воду для макарон, когда Клецка и витамины томились в плену у Зубной Боли.
– Ну молодец, вот герой, – хомяк даже подпрыгнул от восторга. Но Луч оказался застенчивым, спрятался за облако.
– Выходи, выходи, не скромничай, – позвал его обсохший Хлюпа. – Давай в салочки поиграем.
Луч тотчас появился и начал носиться по поляне вместе с Дашей и Хлюпой. Недотепа хотел было тоже включиться в игру, но моментально споткнулся, растянул ногу в голеностопном суставе, и трудолюбивая Ахля опять взялась за работу. Стала накладывать ему восьмиобразную повязку.
Что касается Петьки, то он тоже отказался от игры – надо было выполнить обещание, данное хомяку: нарисовать на бумажке, как мы слышим и видим. Разиня со спины Сахарка наблюдал за Петькой, а сам Сахарок щипал травку. В общем, все были при деле, и казалось, ничего неприятного произойти не может. Так нет! Нате вам! Опять Хлюпа!
– Эй, сюда, Хлюпе плохо! – неожиданно позвала друзей Даша.
Глава 31
Луч совсем не виноват
Прихрамывающий Недотепа влез Сахарку на спину, устроился рядом с Разиней, и конь повез их к тому месту, где шустрая Ахля уже хлопотала вокруг Хлюпы.
– Как же так? Что произошло? – спрашивала она у Даши.
– Это все Солнечный Луч! Играли мы играли, вдруг он как стукнет Хлюпу по макушке. Тот и упал.
– За что ты его? – рассердился Петька. – Он тебя что, трогал? И вообще, так сильно бить нечестно!
– Я нечаянно, я не хотел, – начал оправдываться Луч.
– Не хотел, не хотел! Думать надо! – забубнил, как всегда, хомяк.
– Не ругайте его! Хлюпа сам виноват, – с этими словами к друзьям подошел незнакомец, чрезвычайно похожий на Хлюпу. Только Хлюпа был зеленый, а этот бесцветный, прозрачный и, когда шел, слегка позвякивал. Казалось, падает где-то рядом веселая весенняя капель. – Мой брат очень небрежен и непослушен, – продолжил незнакомец, опускаясь на колени. – Ему много раз говорили, что нельзя играть с Солнечным Лучом без кепки, и вот случилась беда – солнечный удар. Надо лечить, – Хлюпин брат положил больному на голову влажную холодную косынку.
– Ой, Ашдваока, – прошептал Хлюпа, открывая глаза.
Ашдваока провел рукой по груди зелененького и мохнатенького.
– Ты опять плескался в болоте? – спросил он, глядя на свою ладонь.
Хлюпа сел, шмыгнул носом и стал ковырять пальчиком ямку.
Тут уже Даша бросилась его защищать.
– Он все понял, больше не будет, – затараторила она и спросила: – А почему нельзя в болоте плескаться?
– Болото – место страшное, – Ашдваока дал Хлюпе стакан воды. Он попил и совсем пришел в себя. – В болотную трясину можно провалиться и не вылезти. Вода там грязная, тухлая, пить её вредно.
– А как же Хлюпа сказал, что живет в болоте? – Недотепа слез с коня, подошел к Ашдваоке и заглянул в его большие голубые глаза.
Все молча посмотрели на зелененького и мохнатенького.
– Это я раньше жил, теперь переехал, буду с Ашдваокой по реке на пароме плавать. – Хлюпа совсем смутился и стал ещё усерднее ковырять ямку.
– Ты выдумщик и грязнуля, – укоризненно сказал Ашдваока. – Вы, наверное, думаете, – спросил он у друзей, – что Хлюпа всегда такого цвета? Нет, он просто давно не мылся по-настоящему, с мылом и мочалкой.
– Не хочу с мочалкой, не надо мыла! Ушки мои бедные! В них пузыри попадут! – завопил Хлюпа, собираясь бежать.
Но его схватили. Ахля моментально намылила зелененького и мохнатенького, Киселев растер мочалкой, а Петька с Ашдваокой подняли и понесли к реке.
Из реки на бережок вылезла деревянная старуха и начала приговаривать:
– Аккуратно заходите, не поскользнитесь, дно вообще-то чистое и коряг нет, если я на берегу, но ям много. Окунайте его, голубчика, поглядим, какой в| после мытья станет.
Когда Хлюпу отполоскали, с него сошла вся зелень. Он стал такой же чистый и прозрачный, как Ашдваока. Только поменьше ростом. Ведь Хлюпа был младший брат.
| – Какой хорошенький, какой симпатичненький! – продолжала приговаривать старуха, оглядывая его со всех сторон. – Можешь теперь валиться В мне на голову, когда захочешь.
– Э-э нет, – возразила Ахля, – хватит с нас приключений у реки. Я сейчас поставлю на берегу щит, а на нем напишу правила поведения у воды, и все должны будут их выполнять.
Ахля сказала это так строго, что и Петя, и Даша сразу поняли – речь идет об очень серьезных правилах.
Сестра милосердия махнула рукой, и с парома, на котором совсем недавно приплыл Ашдваока, соскочил деревянный старичок.
– Братец, дорогой! – опять закричала деревянная старуха. – Пнюшечка! Как мы давно не видались!
– Это ж надо! – удивился Петька. – То братцы, то сестрицы. Прямо какой-то семейный праздник! Только салата не хватает и чаю с коврижкой.
– Я такую сестру ни за какие коврижки знать не хочу, – проскрипел Пнюшечка, вытаскивая на берег большой щит. – Не нужны мне родственники, которые на дне реки затаились и, вместо того чтобы делом заниматься, на ныряльщиков наскакивают. Отойди, Коряжка, с дороги и не подлизывайся.
– Так где ж дело-то взять? Кому я, старая, страшная коряга, нужна? деревянная старуха вдруг горько заплакала.
– Не плачь, Коряжка, не плачь! Ты очень даже красивое произведение природы. Я знаю, где ты нужна! – стала утешать её Даша. – Если тебя подсушить и поставить в раздевалке, то на твои сучки можно будет вешать шапки.
– А шляпки? – всхлипнула Коряжка
– И шляпки, и панамы, и кепки, – заговорили все сразу.
Солнечный Луч выглянул из-за дерева. Ему было стыдно. Конечно, Хлюпа виноват, что бегал без кепки на солнцепеке, но и играть нужно осторожно. Силу рассчитывать.
"Сделаю что-нибудь хорошее, – подумал Луч, робко подбираясь к друзьям. – Подсушу-ка я мокрую старуху".
Так он и поступил. И вдруг произошло чудо!
Вместо плачущей черной коряги перед путешественниками возникла золотистая красавица. Ее сучки и ветви причудливо изгибались. На стволе поблескивали коричневые круги, красноватые разводы разбегались в разные стороны, образуя замысловатые узоры.
Все столпились вокруг Коряжки, разглядывали её и восхищались. Только Хлюпа, натянув до самых ушей кепку, носился по поляне, переливаясь под солнцем всеми цветами радуги.
Глава 32
Потерялась!
Паром отплыл. Разиню положили на матрац, а его больную ногу подняли повыше, устроив на одном из сучков Коряжки. Если нога повреждена, её надо поднять повыше. Ахля налила в резиновую грелку холодной воды и приложила к больной ноге Разини.
– Грелка-холодилка, – сказал Недотепа, у которого уже все прошло и он теперь бегал по парому вслед за Хлюпой.
– Это она сегодня холодилка, – Ахля схватила обоих и посадила рядом с собой, – в первый день к ушибленному месту всегда прикладывают холод. А завтра она будет грелка. В неё горячую воду нальют.
– Почему? – хором спросили непоседы, пытаясь вырваться.
– Потому, что, начиная со второго дня, ушибы и растяжения надо согревать. Можно грелку прикладывать, можно ванночки с морской солью делать.
– И будет как будто море? – Хлюпа уже не надеялся вырваться из крепких Ахлиных рук и просто дрыгал ногами.
Те, кто остался на берегу, не слышали, что ответила сестра милосердия: паром уплывал все дальше и дальше, увозя Недотепу, Разиню, Ахлю, Хлюпу, Ко-ряжку и Римульку. Ворона уговорила добрых паромщиков Пнюшечку и Ашдваоку взять её с собой.
– Моряки раньше всегда брали ворон, – научно объясняла Римулька свое неудержимое желание прокатиться по реке. – Вот плывут они, плывут, берегов не видно, грустят, конечно, ведь в море для того и уходят, чтобы по земле грустить. Потом выпускают ворону. Полетит птица над бурными волнами, а моряки ждут – вернется, значит, далеко берег, не долетела. Не вернется земля рядом!
