Текст книги "Клуб негодяев (СИ)"

Автор книги: Ирина Фельдман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 11
СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Настроение было паршивое. Я не мог не думать о Филдвике. Я боялся, что он, униженный новым поражением, расправится с графом и его детьми. Он это сделает либо как-нибудь извращённо, либо просто выпьет их кровь. Кровь, кстати, волновала меня не меньше. В бутылке, которую мне принесла Хедвика, оставалось всего ничего, к тому же эта холодная несвежая жидкость на вкус была так себе. Обычная человеческая еда была ещё хуже: она казалась мне более гадкой, безвкусной и слишком грубой. Я просто заставлял себя глотать. В придачу ко всем моим неприятностям обожжённые руки заживали слишком медленно. И это несмотря на то, что после того, что со мной делал Филдвик, на мне больше не осталось никаких повреждений. Ни синяков, ни шишек, ни царапин. Ладони же время от времени начинали противно зудеть, под розоватой кожей словно находились сотни иголочек. Почему так? Меня чуть на куски не разорвали, а о случившемся напоминают лишь руки. Получается, горячая металлическая решётка для меня сейчас опасней, чем опытный вампир? Ничего не понимаю.

Просто замечательно. Мне надо каким-то образом защитить невинных людей, а я даже не могу разобраться с тем, что происходит со мной.

Безусловно, Андрей мог бы всё объяснить. Возможно, ему известен способ, как предотвратить окончательное превращение… Хотя я зря тешу себя надеждой. Раз он тогда говорил про «новую жизнь», значит, такого способа нет.

Как бы то ни было, мне нужна помощь Андрея. Любая. Сам я не справлюсь, и Хедвика не может вечно меня нянчить. Вот уже второй день она ко мне не заходит, видно, надоел я ей со своими проблемами.

Я выглянул в окно и поморщился. Погода была не такой жаркой, как вчера, но я всё равно боялся выходить на улицу. Пока доберусь до моста, получу солнечный удар, если, конечно, до этого не изжарюсь. Что ж, лучше не рисковать понапрасну. Придётся дождаться вечера.

От этих мыслей я вновь почувствовал злость, смешанную с обидой. Какую бы цель ни преследовал Андрей, он всё равно повёл себя как последняя скотина. Я не хочу становиться ночной тварью, мне дорог дневной свет. Я не хочу так менять свою жизнь. Господи, как я его ненавижу!

Из-за Андрея Хедвика избегает встречи со мной. Его предательство стало для неё не меньшим ударом. А что если она считает себя виноватой в том, что со мной случилось? Ужасно! Я должен непременно найти её и сказать ей что-нибудь… Что-нибудь, чтобы она не чувствовала за собой вины. Или просто что-нибудь ободряющее. Хедвике ведь тоже сейчас нелегко.

В порыве рыцарского благородства я бросился к двери.

Опять не открывается!

Мне стало по-детски обидно: я хотел поговорить с Хедвикой, а она с помощью магии держит меня взаперти. Вот и доверяй кому попало. Связался на свою голову с ведьмой.

– Это уж слишком, – я пытался заглушить непреодолимое желание выбить дверь. – Может, я дурак и невежда, который на латыни знает только «Pater noster», но хватит так со мной обращаться! Мне и Филдвика хватало…

Пришлось обуздать вспыхнувшую ярость. Нет смысла разговаривать с дверью, она от этого не откроется и не посоветует, как быть с Андреем и Хедвикой.

Немного успокоившись, я сел на кровать и закрыл глаза. Ничего ведь плохого не случится, если я попробую мысленно обратиться к ведьме. Получится – хорошо, не получится – ну и не надо, не нужны мне вампирские способности. Я представлял образ девушки, твердил про себя её имя.

Но в голове творился бардак, и я не мог сосредоточиться. Немало меня отвлекал назойливый шорох, доносящийся откуда-то снизу.

– Прекрасно, у меня ещё и мышь в номере, – я глубоко вздохнул перед тем, как повторить попытку связаться с Хедвикой.

Главное, не обращать ни на что внимания. Закрою уши руками…

Шорох сменился стуком. Таким быстрым и нетерпеливым, что я волей-неволей поднялся с кровати. Не скрою, мышь, умеющая не только скрестись, но и стучать, вызвала у меня неподдельный интерес. Стук не прекращался ни на секунду, я почти не сомневался в том, что нахожусь не один в комнате. Я опустился на колени, пытаясь понять природу звука.

Неужели дух?

Выходит, я теперь этих существ не только вижу, но и слышу?

Я старался сдерживать воображение. Не стоит так легко поддаваться страху и пугаться собственной тени.

Частый стук сменился редким. Кто-то усердно отбивал нечёткий ритм.

Я открыл чемодан, и звук усилился.

– Господи, – только и смог выговорить я.

Нечто облюбовало место среди моих вещей, только это самое нечто по-прежнему было от меня скрыто. А может, это невидимка.

Так, хватит фантазировать. Тем более, уже ясно, что стук раздаётся из ларца Родерика.

Я взял ларец в руки и чуть встряхнул его. Внезапно стало тихо, потом стук возобновился с новой силой, ещё яростней, чем прежде. Кажется, я кого-то разозлил.

После недолгих раздумий я решил, что сойду с ума, если не узнаю, что за нечисть скрывается внутри.

– Хуже уже не будет. Хуже просто не может быть, – пробормотал я.

Повторив это как заклинание, я, не дыша, протянул руки к крышке. В конце концов, это не ящик Пандоры, из которого могут вылететь всевозможные несчастья и болезни. В случае опасности просто позволю себе побыть вампиром – отважно запрыгну на потолок.

Когда я заглянул внутрь, весь мой страх улетучился и сменился банальным удивлением. Рядом с ножом стоял солдатик. Несмотря на то, что он выглядел, как человек из плоти и крови, я сразу признал в нём старую игрушку. Солдатик посмотрел на меня без особого интереса, на его молодом безусом лице не отразилось ни единой эмоции. Даже не прищурился от света.

Да Родерик был ещё тот выдумщик!

– Так ты что, получается, живой? – дружелюбно обратился я к солдатику.

Не знаю почему, но он вызвал у меня симпатию. Такой маленький и безобидный – не какой-то там людоед.

Ответа не последовало. Солдатик поднял ружьё и попытался перелезть с ним через край своей темницы. Я поставил ларец на пол.

– Как тебя зовут?

Я чувствовал себя немного неловко. Даже в детстве с игрушками не разговаривал, а тут…

Перекувыркнувшись, солдатик шлёпнулся передо мной. На миг я испугался, что он мог ушибиться, однако его вообще ничего не волновало. Он беззвучно встал, подобрал ружьё и куда-то пошёл.

– Эй, – я преградил ему дорогу ладонью. – Куда собрался? Стой, да стой же.

Солдатик опять нагло меня проигнорировал. Я разлёгся на полу, чтобы у него было меньше путей к отступлению.

– Ты невоспитанный или просто говорить не умеешь?

Скорее всего, он и вправду некультурный молчун. К тому же до неприличия бесстрашный: вместо того, чтобы обойти меня, он стал карабкаться по моей руке.

– Я тебе не гора, – я бесцеремонно схватил его и приподнялся. – Не надо по мне ползать. Гулливер несчастный.

Разумеется, я в курсе, что герой Свифта обычный человек. Маленьким он был только для великанов, а Человеком-горой его прозвали лилипуты. Так что мы с солдатиком оба в равной степени могли претендовать на его место.

Мой пленник задёргался. Я одновременно боялся, что он убежит, и что я могу нечаянно его покалечить.

– Тихо ты. Будешь плохо себя вести, запихну обратно в ящик.

Никакой реакции. Он либо глухой, либо тупой.

– Будешь там сидеть до скончания веков, раз ты такой нахал.

Солдатик вдруг успокоился и послал мне более или менее осмысленный взгляд. В его больших голубых глазах легко читалась ненависть, тонкие губы были плотно сомкнуты.

Ну хоть не совсем бесчувственный. Не безмозглая игрушка, как я раньше подумал.

– Слушай, я не желаю тебе зла. Прости, если обидел. Я просто не понимаю, что ты за существо и что с тобой делать, – негромко сказал я.

Он по-прежнему смотрел на меня, как на врага, пытающегося выведать у него стратегию его армии.

– Ты и раньше оживал?

Нет ответа.

– Бедняжка, – я решил сменить тактику. – Почти двадцать лет провёл в этой ужасной коробке. В могиле с мертвецом. В полнейшей тьме.

Солдатик не изменился в лице.

Нет, всё-таки он тупое бесчувственное бревно.

– Я тебя отпущу, только не убегай.

Снова очутившись на свободе, солдатик не бросился от меня наутёк. Вряд ли он меня послушался. Вероятно, я для него был всего лишь бестолковой помехой, а не злодеем, способным его прикончить в любой момент.

– И зачем я с тобой разговариваю, ты же игрушка, – вздохнул я. – Потом Хедвике тебя покажу.

Только я протянул к нему руку, как он резким выпадом ткнул мне в палец штык.

– Зараза!

Было не больно, меня смутила его агрессия.

В солдатике, видимо, наконец проснулся инстинкт самосохранения, поэтому он не стал дожидаться ответного удара и рванул под кровать. Я полез за ним. Нечего с ним возиться, пусть в ларце сидит, гадкая малявка!

До моих ушей донёсся тихий, еле слышный, скрип двери. От неожиданности я подскочил и стукнулся головой.

– Я прошу прощения за своё вторжение к вам, – без капли стеснения сказал нежданный посетитель. – Надеюсь, вы проявите великодушие, не прогнав меня сию же минуту.

Не принято принимать гостей, пускай и незваных, лёжа на полу и наполовину высунувшись из-под кровати. Я вылез наружу и убрал с глаз волосы.

У меня скверная память на лица, но забыть того, кто угрожал мне смертью, я не смог. В моём номере находился Эрнест Кемп собственной персоной.

– Что вам от меня нужно? – агрессивно спросил я.

– Мда, нынешняя молодёжь – это потребители, приемлющие лишь рыночные отношения. Мне от вас не нужно ничего, так же, как и вам от меня. В материальном плане, конечно.

– Убирайтесь.

Кемп самодовольно ухмыльнулся и сел на стул, закинув ногу на ногу.

– Хорошие манеры приходят с возрастом.

Как же он меня раздражал. У меня и так серьёзные проблемы, и я не собираюсь тратить время на какого-то жулика.

– Не вам говорить о хороших манерах. Выследили меня, как зверя, и явились без приглашения. Наверняка подкупили портье. И даже в дверь ради приличия постучать забыли.

Он смахнул несуществующие пылинки со своей шляпы.

– Какой же вы всё-таки дерзкий и необузданный, – он укоризненно покачал головой. – Такой юный, а зубы уже острые.

Я на всякий случай проверил, что у меня творилось во рту. Как назло, мои зубы были в полном порядке.

– Меня не интересует ваше мнение обо мне. Уходите.

– Я к вам не с войной пришёл, а с миром. Мне бы хотелось извиниться за своё несдержанное поведение на собрании. Вы ещё слишком молоды, вам многое простительно, а я повёл себя не так, как следует солидному джентльмену. Поскольку мы с вами члены одного клуба, давайте забудем о нашем маленьком конфликте.

– Я вас прощаю. А теперь убирайтесь.

В душе нарастала тревога. В голове не укладывалось, что подлец, едва не пристреливший меня при первой встрече, – тонко чувствующая натура, сгорающая от стыда.

Кемп повернулся к приоткрытой двери и призывно махнул рукой. В комнату вошла пухленькая горничная с подносом.

– Нет, сэр, надо всё сделать как цивилизованные люди. Чтобы у нас друг о друге остались только самые приятные воспоминания, – Кемп сам расставил на столе бокалы и после того, как жестом отпустил горничную, принялся разливать вино.

– Да, пожалуй, так будет лучше, – сухо ответил я.

Ладно. Пусть думает, что глупый юнец оттаял при виде подношения. А я возьму себя в руки и спокойно почитаю его мысли. Ох, лишь бы у меня это получилось, я просто обязан узнать, что он задумал.

– Знаете, не выношу французов, но в напитках эти стервецы знают толк. А вы любите французские вина? – беседа вдруг приняла приторно-светский оттенок.

– Они лучшие, – я не стал говорить, что другие я не пробовал.

Чёрт, не надо ко мне обращаться. Он меня сбивает!

Я покосился на кровать. Если солдатик не вовремя высунет нос из своего убежища, это будет катастрофа. Я не сомневался, что вряд ли маленький человечек напугает обладателя руки славы, но осторожность в любом случае не помешает.

«Не доверяет, сопляк. Явно жалеет, что оружие так далеко».

Я обрадовался, что смог хоть что-то услышать, только Кемп опять меня сбил.

– Вы, наверное, сын Родерика Сандерса?

– Нет, внук.

– Подумать только… А так похожи! Мне не довелось лично с ним встречаться, но я видел его портрет. Потрясающее сходство.

– Все так говорят.

– Если вас это задевает, я закрою эту тему.

– Вы очень любезны.

– Что же вы стоите? Ах, здесь же всего один стул. Нет средств на более удобные апартаменты?

– Мне много не надо, – я взял бокал и сел на кровать.

«Ага, расслабился. Считает, что теперь он в безопасности. Интересно, что же у него под подушкой, пистолет или нож? Ну, ничего, это ему всё равно не поможет».

Боже, да что же ему от меня нужно?

– Ну и правильно, излишнее расточительство ни к чему хорошему не приводит, – Кемп пригубил вино. После паузы он возобновил разговор. – Я уж боялся, что не успею вас найти. Не думал, что вы задержитесь в Праге.

– Мне здесь нравится, – выпалил я на одном дыхании.

– А мне, если говорить откровенно, не по душе этот город. Меня вообще Чехия ничем удивить не может. После пяти лет, проведённых в Индии, трудно вновь полюбить европейскую культуру.

Я должен «потерять бдительность». Может, тогда мысли выдадут его.

– Пять лет в Индии? Как интересно, – я подтянул к себе подушку и опёрся на неё, как бы готовясь слушать байки отчаянного путешественника.

Вот. Теперь я наивный мальчик, который не прячет в постели ничего смертоносного. Хоть я не обладаю актёрским талантом, Кемп правильно расценил моё преображение: его поведение стало более непринуждённым, и пропали мешающие мне подозрения. Напряжение между нами как будто исчезло.

Но я опять ошибся. Вычленить мысли Кемпа теперь было ещё трудней. Я как мог пытался абстрагироваться от его слов, только это всё равно не помогало. Более того, у меня перед глазами, как вспышки фейерверка, мелькали разные образы.

Я чётко видел индийские пагоды, словно они были частью моей памяти. То и дело появлялись темнокожие люди в просторных светлых одеждах и жуткие до дрожи статуи с множеством рук. Каменные здания сменялись листвой джунглей, где затаились дикие животные. Как в калейдоскопе перед моими глазами полосатая шкура тигра превращалась в узорчатую кожу рептилии. Эти обрывочные образы были настолько яркими, что порой заглушали голос рассказчика.

Надо же, я ещё с чтением мыслей не разобрался, а у меня уже проявляется новая способность! Если бы я желал стать вампиром, то непременно бы этому обрадовался. Но для меня это был недобрый знак.

Неожиданно Кемп прервал своё повествование. Как мне показалось, с большой неохотой.

– Я могу ещё долго рассказывать об этой чудесной стране и приключениях, которые я там пережил…

Он мельком взглянул на свой перстень с крупным зелёным камнем.

«Подарок одного раджи», – услышал я.

– Но кажется, я вас уже утомил, – продолжил он с лукавой улыбкой и поднялся со стула. – Предлагаю тост за нашу зарождающуюся дружбу и, смею надеяться, когда-нибудь, может, даже очень скоро, мы вместе отправимся в джунгли на слонах и поохотимся на тигров. Да будет так!

Я без энтузиазма чокнулся с ним и сделал пару глотков. Вкуса я не почувствовал, не вино, а крашеная вода. Как же мне это надоело…

– Как говорят индусы, богатый человек это не тот, кто утопает в золоте, а тот, у кого много друзей.

– Мудрый народ, у них есть чему поучиться, – я из вежливости отпил ещё вина.

Доброжелательный вид Кемпа заметно изменился.

«Чёрт меня подери! У него ведь уже должны быть парализованы дыхательные мышцы! – со злостью подумал он. – Как такое может быть?!»

Я чуть не выронил бокал. Так он хотел меня отравить?!

Точно, Филдвик говорил, о том, что Кемп интересуется ядами…

Вот я дурак.

«В его бокале яда бы и на слона хватило! Он должен был уже умереть!!!»

Взбудораженный отравитель выглядел так, словно был готов собственноручно меня задушить. Сквозь загар проступал румянец.

Я не ощущал в себе ни малейших изменений. Я по-прежнему дышал свободно и умирать явно не собирался.

Что ж, стоит признать, Защита снова меня спасла. Обидно только, что не от чудовища, а от обычного человека.

И похоже, единственный способ избавиться от ушлого авантюриста – это «умереть». Нет смысла пугать его вампирскими клыками, ещё с осиновым колом вернётся.

Я пару раз кашлянул и закатил глаза. Не знаю, так ли выглядят отравившиеся люди?

– Ну, наконец-то, – Кемп выхватил у меня злосчастный бокал, когда я стал оседать на пол. – Думал, останешься безнаказанным? Никто не смеет дерзить мне… Сдохни уже, гадёныш! – он так пнул меня в бок, что я чуть не вскрикнул.

Да по сравнению с ним, Филдвик образцовый мститель. У этого любителя экзотики даже не было достойной причины, чтобы расквитаться со мной. Как это мелочно, потерять покой из-за того, что последнее слово было не за ним.

Я лежал, боясь пошевелиться. Хотелось дышать полной грудью, но я, как труп, не мог себе этого позволить. Вместо того чтобы уйти, убийца опустился рядом и грубыми пальцами коснулся моего горла. О, нет – он проверяет пульс! Я могу закрыть глаза, задержать дыхание, но не остановить сердце!

Кемп выругался. Я был с ним полностью солидарен.

На несколько мгновений в моём сознании возник образ свернувшейся змеи со сверкающими чёрными глазками.

«Яд королевской кобры ещё никогда меня не подводил», – негодяй пытался сам себя успокоить.

Боже мой, что же мне делать?

Кемп сдавленно вскрикнул и выругался злее, чем в прошлый раз. От любопытства я не выдержал и открыл глаза. К счастью, в тот момент он смотрел не на меня. Его вниманием завладел улепётывающий солдатик. Ну, только этого не хватало!

Труп из меня всё равно вышел неважный, поэтому я прекратил ломать комедию.

– Гулливер! – я кинулся вдогонку за маленьким безобразником.

Я поймал его, когда этот болван попытался спрятаться за ножкой стола. За спиной раздавался хриплый кашель Кемпа.

Солдатик скорчил недовольную рожу. Я показал ему кулак: пусть видит, что я не меньше него сердит.

– Простите, сэр, но сегодня не ваш день… – я развернулся лицом к Кемпу и тут же заткнулся. Мне совсем не понравилось, как он растянулся на полу. Особый ужас внушали его застывшие, как будто стеклянные, глаза.

Мёртв. По-настоящему.

Убедившись, что в игрушечном солдатике больше жизни, чем в моём несостоявшемся убийце, я растерялся. Я бросил взгляд на остатки вина. Не может же быть такого, чтобы Кемп и себя отравил, он не был похож на самоубийцу. Скорее всего, яд был только в одном бокале. Может, он просто ошибся? Нет, не может быть. Он ведь неплохо разбирался в этом деле и, судя по всему, не раз травил недругов.

Я закинул вырывающегося солдатика обратно в ларец.

– Сиди тихо!

Тот подхватил ружьё и погрозил мне им. Тёмный штык подозрительно блестел.

Так вот, почему Кемп кричал. Мелкий паршивец его уколол. А я и не подозревал, что эта штука такая острая.

Я спрятал ларец и вновь уставился на труп. Может быть, это странно, но мне хотелось, чтобы он ожил. Чтобы моргнул раз-другой, встал и что-нибудь сказал… Судорожно вздохнув, я отвернулся от неприятного зрелища, чтобы не расплакаться, как ребёнок. Мой отец тоже не успел закрыть глаза перед смертью, и он не ожил, хотя я просил его вернуться.

Из коридора послышались знакомые шаги. Два быстрых стука в дверь.

– Слушай, Роберт, давай-ка мы с тобой… – Франсуа замер на месте как громом поражённый.

Не знаю, что он собирался мне предложить, но в любом случае это уже не имело никакого значения.

Франсуа закрыл за собой дверь.

– Что это? – спросил он непривычно приглушённым голосом.

Его рука, указывающая на мертвеца, предательски подрагивала.

У меня язык словно прилип к нёбу.

– Только не ври мне, – не сводя с меня пристального взгляда, Франсуа присел на корточки перед Кемпом, – всё равно не умеешь.

– Я не знаю, как это случилось. Честно.

– Кто это?

Когда он занялся осмотром невезучего гостя, говорить, точнее, врать, стало значительно легче. Я, почти не напрягаясь, сказал, что не помню этого человека и что никак не мог его прогнать.

– Наверное, мы встречались с ним той ночью… Он уверял меня, что хочет извиниться за то, что тогда произошло, но я не ничего не помню… – я так заикался от волнения, что боялся, что Франсуа мне не поверит.

– Неужели он даже не делал никаких намёков?

– Да нет. Он только про свою жизнь в Индии рассказывал. Я его просто остановить не мог. А потом…

Я развёл руками. И без вранья моя история неубедительна. Я бы на месте Франсуа давно бы уже не вытерпел и устроил такому ненадёжному другу допрос с пытками.

Однако он, не смотря на остроту ситуации, не стал устраивать сцены и закатывать истерики.

– Идём, надо посоветоваться с Ренаром, – хладнокровно выдал он.

Как выразился Франсуа, план Ренара был одновременно гениален и прост. Для меня же в его идее не было ничего гениального и уж тем более простого.

– Спрячем труп и напьёмся, – именно эти слова стали руководством к действию.

Он объяснил свою позицию тем, что якобы поступить более культурно невозможно. Неясно, как хозяин гостиницы отреагирует на событие, порочащее репутацию его заведения. По-тихому нас отсюда вышвырнут или нет – без разницы. Мёртвое тело – это слишком большой риск. Ренар так долго убеждал нас в этом, что мы быстро сдались.

Над деталями мы думали до самого вечера, но безуспешно. Как ведь провернуть такое сомнительное дело в незнакомом городе? Разумеется, мне в голову не приходило ничего толкового. Франсуа также не мог ничего придумать. Его больше волновала причина смерти незнакомца, и он не ошибся, предположив, что меня хотели отравить. Однако как бы он ни старался, у него не вышло красиво распутать происшествие, как в детективном рассказе. Он путался, замолкал на полуслове, начинал сначала. Так это было на него не похоже.

Я несколько раз порывался рассказать всю правду, но меня всё время что-то сдерживало. Не только обещание, которое я дал Хедвике. Я боялся, что поведав о клубе «Рука славы», придётся заодно вплести в своё повествование Филдвика, которому я обязан незабываемой ночью на кладбище. А чтобы мне поверили, я должен буду признаться в том, что сам стал вампиром…

Нет, я не могу этого сделать!

Ренар тоже нервничал, но по-своему. В отличие от своего господина, он говорил мало, зато много курил и с подозрением поглядывал на меня. Сначала я не понимал, почему он не обвиняет меня в случившемся, но, едва услышав его мысли, мне всё стало ясно. Камердинер моего друга по-прежнему переживал, что я могу раскрыть его тайну, поэтому обходился лишь мелкими колкостями.

Когда на улице стемнело, мы с Франсуа вернулись в мой номер за несчастным Кемпом. Я мимоходом отметил, что под дверью не было новых шариков.

– Иногда я думаю, почему Бог, когда наказывает одних, при этом не заботится о том, что другим это доставит массу хлопот? – проворчал Франсуа.

– Мой отец говорил, что зло идёт от дьявола и его прислужников… Что ты делаешь?

– Закрываю ему глаза.

В этот момент я по-настоящему осознал, во что втянул его.

– Это мой труп!

– Тьфу ты! – Франсуа быстро перекрестился, чем до боли напомнил мне Жака. – Не смей так говорить, слышишь! Лучше помоги.

Мы вместе подняли неподвижное тело.

– А с виду тяжёлый, – в изумлении прошептал я.

– Просто мы с тобой сильные, – придерживая труп одной рукой, Франсуа напялил ему на голову шляпу. – Ну вот. Как живой, только мёртвый. Пошли.

Он издал неестественный смешок.

В столь неприятной компании мы беспрепятственно вышли в коридор и спустились на первый этаж. Меня не отпускало ощущение, будто между нами болтается нарядное пугало. Я был бы рад бросить эту ношу, но терпел.

Внезапно Франсуа притормозил.

– Дубек, – обречённо выдохнул он.

С портье о чём-то громко разговаривал пожилой мужчина, высокий, как Франсуа, и в ширину, как два Франсуа. Вот как мы могли наткнуться на владельца гостиницы! Если его дочери получили вредный характер и магическую силу от него, то скакать нам до конца жизни козлами.

Недоверчивый вид Дубека только подтвердил, что нашей затее конец.

– Dobry vecer! – по-идиотски радостно воскликнул мой друг, отчего я вздрогнул.

Лицо хозяина гостиницы вмиг просветлело, как будто перед ним возник самый дорогой для него человек. Он широко улыбнулся и что-то пророкотал в ответ. Франсуа рассмеялся, да так звонко и беспечно, что и тот не удержался от смеха.

– Ты понял, что он сказал? – спросил я, когда мы с Дубеком мирно разошлись.

– Ни черта. Зато он теперь думает, что у нас всё замечательно. Мы пьяные и весёлые, провожаем своего друга, ясно?

Ренар ждал нас у нанятого экипажа недалеко от входа в гостиницу.

– Возвращайся назад, – он угрюмо покосился на меня. – Как и договаривались, я поеду.

Но я заупрямился.

– Нет, мы и без тебя справляемся.

– Да тебе нельзя ничего доверить, – зашипел Ренар.

– Можно. Всё, иди!

– У тебя мозгов нет, и руки к заднице пришиты!

– Да что это такое! – вмешался Франсуа. Я устыдился и поспешил помочь ему устроить нашу скорбную ношу на сидении. – Люди из низов, попав в благоприятную среду, становятся учёными, писателями, композиторами, а ты, Ренар, как был конюхом, так им и остался!

Не знаю, играл ли он на публику или злился по-настоящему, но я не решился заглянуть в его мысли. И так всё ему испортил.

Пока мы ехали, Франсуа молчал, изредка хрустел пальцами от напряжения. Я, чувствуя за собой вину, не пытался его расшевелить. Чтобы хоть как-то отвлечься от соблазна прочитать его мысли, я выглядывал духов, но они словно попрятались. Я видел одного, только он так быстро пронёсся мимо, что я не успел его разглядеть.

Вообще-то я плохо ориентируюсь на местности, но городской пейзаж оказался мне знаком.

– Где-то здесь живёт граф де Сен-Клод, – я повернулся к Франсуа.

Тот безразлично пожал плечами.

– Ты знаешь другие адреса?

Я оставил его без ответа.

Вскоре мы вышли из экипажа и понесли труп в тёмный проулок. Не могу сказать потащили, потому что мне было не тяжело, да и мой соучастник не жаловался. Я изо всех сил прислушивался, боясь встречи с нежелательными свидетелями.

– Никого, – шёпотом сообщил я.

Мы осторожно посадили останки Кемпа у стены.

– Это неправильно, – я с трудом различил эти слова Франсуа, – но лучше нельзя.

– Да, – я с тоской посмотрел на безропотное тело.

А что мы могли ещё сделать? Расчленить? Бросить в реку? Мало того, что это не по-человечески, так ещё и опасно. Сразу похоже на убийство. А так шёл человек, не самый молодой, стало плохо с сердцем или ещё что-то…

Не сговариваясь, мы пошли назад. Немного постояли на углу, пропуская карету и парочку прохожих. Я уже было хотел выйти, когда Франсуа схватил меня за плечо.

– Он исчез.

– Что? – я резко развернулся.

Кемп как сквозь землю провалился. Совершенно ничего не напоминало о его недавнем присутствии. Чёрт, он же не мог ожить и уйти!

– Как это? – вырвалось у меня.

Дурацкий вопрос, всё равно бы никто ничего не объяснил.

– Я слышал, что в Индии есть люди, которые спят на гвоздях, едят стекло и задерживают дыхание на минуты, – на полном серьёзе сказал Франсуа. – Может, это был фокус?