Текст книги "Рейтинг бывших мужей"

Автор книги: Ирина Хрусталева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 10

А на посту ГИБДД тем временем на шеях двух незадачливых угонщиков все туже и туже затягивалась петля подозрения в преступлении, которого они не совершали.

– Товарищ лейтенант, честное слово, мы здесь вообще ни с какого бока! – запальчиво распинался Максим. – Да если б мы знали, что там, в этой машине, такой «подарок», неужели бы стали ее угонять?

– Так, значит, все же вы ее угнали? – тут же прицепился к слову милиционер.

– Я не так выразился… совсем не то хотел сказать. Я имел в виду, что, если бы мы знали, что в этой машине… мы бы вообще мимо нее проехали! Ну почему вы нам не верите, лейтенант? – нахмурился Максим, увидев, как тот ухмыляется. – Мы же не самоубийцы, в конце концов.

– Нет, не самоубийцы, – согласился тот. – Вы намного хуже! Вы – убийцы!

– Ну, это уже ни в какие рамки не лезет, – возмутился Петр. – Да я муху за свою жизнь не убил, не то что человека, да еще женщину. Надо же такое придумать!

– Вот именно! – поддакнул другу Максим. – Мы просто остановились по малой нужде, смотрим, машина стоит открытая, никого нет рядом, вот и решили ее к вам пригнать. Сейчас ведь время какое? В одну секунду бесхозную машину разденут, одно жулье кругом.

– А вы – чистенькие, добренькие и бескорыстные, да? – усмехнулся тот. – Так я вам и поверил! Да и следователь, я думаю, тоже не такой наивный, чтобы растаять от ваших сказок. Михаил, ты их обыскал? – обратился лейтенант к напарнику.

– Нет, ты же сказал – держать их под прицелом, вот я и держу.

– А ну-ка, добры молодцы, встать, лицом к стене, руки за голову, – строго приказал лейтенант.

– Зачем? – до смерти перепугался Максим, представив, что будет, когда у него обнаружат пистолет.

– Да уж не затем, чтобы на ваши задницы любоваться! – рявкнул лейтенант. – Лицом к стене, я сказал!

– Вот и делай добрые дела после этого, – проворчал Петр, вставая к стене. – Говорил я тебе, оставь ты эту тачку в покое, едем домой, нет, не послушал, – бросил он в сторону друга. – Вот теперь и получай ни за что ни про что! Припаяют по десятке строгого режима, и будем мы с тобой париться не за себя, а за того парня.

– Это ты о ком? Что за парень? – насторожился лейтенант. – В вашей банде есть третий? Имя, фамилия, адрес!

– А семейное положение описать не нужно? – нервно хмыкнул Петр.

– Поговори мне еще! – взвился лейтенант. – Сейчас вот этой дубинкой ребра тебе по очереди пересчитаю, сомневаюсь, что ты после этого о семейном положении думать сможешь.

– С тебя станется, – буркнул молодой человек. – Давайте, обыскивайте, мне скрывать нечего.

Максим напряженно слушал их разговор, лихорадочно соображая, что ему сказать по поводу пистолета. Только он попытался опустить руку к ремню на брюках, где был спрятан пистолет, как тут же услышал окрик лейтенанта:

– Руки, мать твою!

– Да я там просто почесать хотел, у меня чешуйчатый псориаз, тяжелая форма, – сообщил молодой человек. – Зудит, зараза, сил никаких нет.

– Чешуйчатый? – переспросил лейтенант. – А это что еще за зверь такой? Надеюсь, не заразно?

– Заразиться можно только при личном контакте, воздушно-капельным путем он не передается.

– При личном – это как?

– Ну, когда трогаешь, прикасаешься… – пряча ехидную улыбку, с готовностью отвечал Максим.

– Тьфу, мерзость какая, – брезгливо сплюнул лейтенант. – Ладно, садитесь на место, пусть вас опера обыскивают. В конце концов, это их работа, а не моя.

Максим облегченно вздохнул и торопливо уселся на место, продолжая усиленно думать, как бы ему избавиться от пистолета.

– Послушайте, товарищ лейтенант, а можно… ну, в туалет, – неуверенно проговорил он. – Сил уже нет терпеть, у меня мочевой пузырь слабый… с детства энурезом страдаю.

– Квелый ты какой-то, навязался же на мою голову. Ничего, потерпишь, – раздраженно ответил лейтенант. – Следственная группа приедет, им и расскажешь и про свой энурез, и про свой чешуйчатый, а ко мне не приставай!

– Я не могу ждать, честное слово, – не сдался Максим. – Ну что вам, жалко, что ли, у вас же автомат! Куда я денусь? Пусть ваш напарник проводит меня, и все дела.

Петр с интересом поглядывал на своего друга, не понимая, зачем Макс все время наговаривает на себя, рассказывая лейтенанту о своих несуществующих болезнях. Наконец, догадавшись, что он что-то задумал, Петя робко подал голос:

– Мне бы тоже не помешало того… малую нужду справить.

– Похоже, у парней недержание от страха приключилось, – хохотнул напарник лейтенанта. – Может, я их провожу до ветру?

– Сиди где сидишь, – строго приказал лейтенант. – Потерпят. Подкрепление прибудет, вот пусть и провожают их сами. И мне без разницы, куда их проводят! Лишь бы отсюда подальше. Свалились на мою голову… ждали вас здесь? Теперь хлопот не оберешься. Вместо того, чтобы в восемь утра смену сдать и домой поехать, придется здесь торчать неизвестно сколько времени.

– А вас никто не заставлял нас останавливать. Проехали бы мимо, и никакой головной боли у вас бы не было, – проворчал Максим.

– Ты ж говоришь – вы сами к нам направлялись, чтобы чужую машину сдать, – прищурившись, напомнил лейтенант.

– Ну да, говорю, – сморщился молодой человек, поняв, что снова брякнул что-то не то. – Это я так… просто разговор решил поддержать, – он пожал плечами. – Мы правда ни в чем не виноваты, слово даю!

– Разберутся.

– Ну, можно мне в туалет? Не могу терпеть, – заныл Максим.

– Ладно, Михаил, проводи его, – снизошел лейтенант. – Далеко не отходить.

– А как же я? – спросил Петр. – Я тоже хочу!

– По очереди!

– Пошли, – кивнул Михаил Максиму, вставая со стула. – Иди вперед, и без глупостей, автомат снят с предохранителя.

– Да что я, камикадзе, что ли? – криво усмехнулся Макс. – Мне пока жить не надоело.

– Во-во, помни, что жизнь удивительна и прекрасна, а у меня рука не дрогнет, чтобы прервать ее в твоем цветущем возрасте, потому что ты – преступник.

– Я не преступник, – возразил молодой человек. – Надеюсь, доблестные опера разберутся во всем правильно.

– Поживем, увидим, топай, а то ведь я и передумать могу.

– Не надо!

Только они вышли на улицу, как вдали послышался вой сирены.

– О, а вот и по вашу душу «ангелы» прибыли, – усмехнулся Михаил. – Давай, делай свои дела по-быстрому, а то я из-за тебя нагоняй получу, – поторопил он Максима.

Тот поспешно подошел к краю дороги и начал расстегивать брюки. Пистолет чуть не упал на землю, и молодой человек буквально поймал его на лету. Он воровато оглянулся на Михаила и, убедившись, что тот смотрит не на него, а в ту сторону, откуда доносится вой сирены, быстрым движением кинул оружие как можно дальше от себя. Облегченно вздохнув, он справил свои естественные потребности и неторопливо вернулся к постовому:

– Все, можно идти обратно.

Они вошли в будку. К посту подъехали две милицейские машины. Лейтенант выскочил навстречу следственной группе и взял под козырек.

– Разрешите доложить, товарищ майор! – по-строевому гаркнул он.

– Расслабьтесь, лейтенант, идем внутрь, там и доложите, – лениво произнес тот, высмаркиваясь в носовой платок. – Дождь снова начинается, не хочу промокнуть. Мне к моему гриппу еще и воспаления легких не хватало для полного комплекта… апчхи! Вот привязался этот насморк, зараза такая… а-а-апчхи!

– Будьте здоровы, товарищ майор.

– И вам не хворать, – проворчал тот, входя в будку. – Здравствуйте, господа хорошие! Я заместитель начальника следственного отдела майор Крапивин, – козырнул он присутствующим.

– Здравия желаю, – вскочил с места Михаил. – Дежурный постовой, сержант Кукушкин.

– Сидите, сидите, сержант. Лейтенант, чайник у вас есть, надеюсь? – поинтересовался Крапивин.

– Так точно, есть!

– Вот и отлично, заварите-ка мне чайку покрепче и погорячее, – распорядился майор. – Немного согреться не помешает. Температура вроде не очень высокая, а знобит немилосердно… апчхи! Так и не удалось сегодня домой попасть, только с одного дела вернулись, я уже собирался уходить, как получили сообщение о вашем происшествии. Беспокойная сегодня ночь.

– Так ведь праздник же, небось пьяных много, поэтому и беспокойная.

– Да уж, достаточно, мы как раз с бытового убийства вернулись. По пьянке мужики что-то не поделили, и один своего брата ножом в шею ударил. Ох уж эти мне праздники, – вздохнул Крапивин. – Будь моя воля, я бы их вообще отменил.

Он устало сел за стол и посмотрел на задержанных парней тяжелым взглядом.

– Рассказывайте, лейтенант, что у вас стряслось?

– Мы остановили две машины, а в одной из них – труп молодой девицы, – с готовностью начал рассказывать тот, поставив чайник. – Меня аж оторопь взяла, когда багажник открыли.

– Товарищ майор, мы здесь ни при чем, – перебил его Максим. – Эта машина не наша, мы ее на дороге нашли. Посмотрели, а она открытая стоит, с ключами в замке зажигания, и никого рядом. Мы подумали – что-то здесь нечисто, решили доброе дело сделать, сюда ее пригнать и властям сдать, а нас арестовали! Разве это справедливо – так поступать с приличными людьми?

– Морочь кого-нибудь другого, – усмехнулся лейтенант. – Если бы я вас не тормознул, вы бы даже и не подумали остановиться.

– Это неправда, это ложь, я протестую и…

– А ну, прекратили спор! Вас, гражданин задержанный, я пока что ни о чем не спрашивал, – перебил молодого человека Крапивин. – Вот когда спрошу, тогда и ответите, а сейчас помолчите, я разговариваю с лейтенантом.

– Но ведь…

– Помолчите!

– Хорошо, как скажете, – недовольно проворчал Максим. – И вообще, мне хотелось бы видеть здесь адвоката.

– Будет тебе и адвокат, и судья, и народные заседатели, – кивнул головой Крапивин. – Не расстраивайся, сынок, все еще впереди.

– Ну, блин, попали, – процедил сквозь зубы Петр. – Погуляли на 8 Марта с девочками! Говорил я тебе…

– Я же сказал – помолчать, – повысил голос майор. – Я человек спокойный, но злить меня не стоит, тем более когда у меня грипп. Я во время болезни весьма раздражителен! Продолжайте, лейтенант.

– Как только мы увидели, что за «груз» везут эти добры молодцы, сразу же взяли их под стражу и позвонили дежурному по городу, – отрапортовал лейтенант. – Вот, собственно, и все.

– Задержанных обыскали?

– Ну… собирались, конечно, только… – замялся лейтенант.

– Что только? – строго спросил Крапивин.

– Я решил, что это должны сделать вы сами, вдруг я что-то не так, как надо…

– Что вы мямлите, лейтенант, как барышня? Сколько уже служите в батальоне?

– Три года.

– И до сих пор не научились докладывать? Говорите по существу.

– Извините, – нахмурился тот. – Задержанных мы не обыскивали.

– Почему?

– Я думал, что обыскивать преступников – это работа представителей следственной группы, а не постового.

– Индюк тоже много думал, а в результате на рождественский стол попал, прямо из духовки. Как же вы так несерьезно относитесь к своей службе, лейтенант? В машине убитая женщина, и в первую очередь нужно было обыскать задержанных. Вдруг у них оружие имеется, что тогда?

– Мы все время держали преступников под прицелом.

– Послушайте, почему вы все время нас преступниками называете? Никакие мы не преступники! – снова не удержался от замечания неугомонный Максим.

– А вас никто не спрашивает, – огрызнулся лейтенант.

– А вы не обзывайтесь!

– Прекратить разговоры, – строго приказал майор. – А вы, лейтенант, позовите сюда конвоиров, Мухина и Коростылева, они на улице у машин.

Как только двое парней в камуфляже, с автоматами, показались в дверях, майор распорядился:

– Выводите задержанных, обыщите, сажайте в машину и отправляйте в управление. Мы с экспертом задержимся на некоторое время, потом я приеду и займусь ими лично. Скажете дежурному, чтобы составил протокол и перечень личных вещей.

– Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

Конвоиры подошли к задержанным парням, обыскали на наличие оружия, надели на них наручники и вывели на улицу.

Лейтенант уже заварил свежий чай и, налив его в стакан с подстаканником, поставил перед майором. Тот с удовольствием отпил глоток ароматного тонизирующего напитка и блаженно прикрыл глаза.

– Хорошо-то как, – вздохнул он. – С каким бы удовольствием я лег в кровать, укрылся теплым одеялом с головой и уснул эдак суток на двое, а то и на трое… А вы, лейтенант, не правы, между прочим, – вдруг отметил он.

– В каком смысле?

– Я бы, наверное, тоже обиделся на месте этих молодых людей.

– За что?

– До тех пор, пока вина задержанных не будет доказана следствием и подтверждена судом, никто не имеет права называть их преступниками. Слышали про такую вещь, как презумпция невиновности?

– Что я – неграмотный? Конечно, слышал.

– Молодец, а теперь откройте Уголовный кодекс и как следует его почитайте. Впрочем, вам наверняка это без надобности, вас и здесь неплохо кормят, – усмехнулся Крапивин. – Спасибо за чай, очень вкусный.

– Приезжайте, еще угощу, – сказал лейтенант. – Только не при таких скверных обстоятельствах, конечно, – кивнул он в сторону двери. – За три года моей службы на этом посту впервые такое происшествие случилось. Много чего было, и с наркотиками год назад курьера взяли, и оружие в машинах находили, а труп в багажнике – в первый раз.

– Посчастливилось, радуйся, что в первый раз, и молись, чтобы в последний. Я уже почти тридцать лет в органах служу, много трупов повидал и все равно привыкнуть не могу, – вздохнул Крапивин. – Ладно, лейтенант, пора приниматься за работу. Счастливо, – устало произнес он и вышел на улицу, чтобы осмотреть машину и поговорить с экспертом.

Глава 11

– Вы как хотите, девчонки, а я пошла спать, – сообщила Надежда подругам, входя в свою квартиру. – У меня уже глаза слипаются, хоть спички вставляй, и голова отказывается соображать. Если кто-то решит последовать моему примеру, вам известно, где стоят свободные диваны и лежит постельное белье.

– Ничего себе, тут такое дело, а ты спать собралась, – всплеснула Люсьена руками.

– Я не спала уже почти сутки, еле на ногах держусь.

– Я тоже не спала, но у меня – ни в одном глазу.

– Бодрствуй сколько тебе угодно, а я так не могу, – нахмурилась Надя. – Мне обязательно нужно поспать хотя бы пару-тройку часов, иначе толку от меня все равно никакого не будет.

– Надя права, нам всем необходимо отдохнуть, – поддержала подругу Галина. – Я тоже спать хочу. Так: шесть часов утра. Думаю, до девяти мы можем спокойно расслабиться. Проснемся и примемся за дело со свежими силами и трезвыми мозгами. Только я позвоню Анатолию, доложу, что у нас все нормально, и сразу же завалюсь спать.

– Зачем будить человека в такую рань, он наверняка отдыхает, – возразила Надежда. – Позвонишь потом, когда проснешься.

– Точно, я как-то не подумала.

– Ладно, я к вам присоединяюсь, – согласилась Люсьена. – Наверное, вы правы, нужно немного отдохнуть.

– Василиса, можешь пойти в гостевую комнату, там очень удобная двуспальная кровать, ты прекрасно выспишься, – обратилась Надежда к девушке. – Постельное белье чистое, я его недавно поменяла, спокойно ложись.

– Мне бы сначала душ принять и вещи в порядок привести, – ответила та, показывая на свои грязные брюки и куртку. – Пока я в кювете кувыркалась, наверное, всю глину на себя собрала.

– Галя, покажи Василисе, где ванная комната, – попросила подругу Надя. – И подбери ей какие-нибудь чистые вещи в гардеробной.

– Легко! Пойдем, провожу, горе луковое, – улыбнулась Галя, глядя на измученную девушку.

Через полчаса в доме наступила гробовая тишина, все спали крепким сном, даже Люсьена.

Василиса после душа тоже задремала, хотя спать совсем не собиралась. Во сне она от кого-то убегала, кого-то боялась… Проснулась она вся в поту от звонка своего мобильного телефона. В первое мгновение девушка никак не могла понять, где она и откуда идет этот странный звук. Наконец, разогнав остатки сна, она вспомнила, что поменяла на трубке мелодию. Девушка схватила мобильник с тумбочки и, даже не посмотрев на определитель, поднесла ее к уху.

– Внимательно, – по привычке произнесла она эпатажное словцо.

– Васька, привет, – услышала она голос Наташи Кошкиной. – Ты где? Я тебя случайно не разбудила? Слушай, у меня слов нет, ну ты, ваще, даешь! Я бы никогда так не смогла, – с места в карьер затрещала она. – А надо было, когда Гошка, стервец такой, рога мне наставлял. Прямо вот так – раз, и в дамки, как ты. Только я не такая смелая и решительная. Ведь это ты его, да? Ой, ну ты ваще, я прямо в шоке! Ты, Васька, молодец! Ты настоящая Ума Турман! Убить, блин, Билла, и все дела! Я до сих пор в себя прийти не могу. Мне как позвонили, я прямо обалдела вся…

– Погоди, Наташа, – перебила тараторку Василиса, ничего не понимая из бесконечного потока бессвязных слов. – Ты о чем? Какая Ума Турман? Какой Билл? Ты сама еще не спишь случайно… вся в шоке? Членораздельно можешь разговаривать? Так о чем речь?

– Как это о чем? Как – о чем? А то ты не знаешь? – с новой силой затараторила та. – Мне только что моя мастер позвонила и все рассказала, они там тоже все в шоке, весь салон! Не успели они на работу прийти, как к ним мент заваливается. Ведь окна их салона прямо во двор выходят, к подъездам дома, вот он и интересуется, может, они что-то видели или слышали? По очереди со всеми разговаривает, допрашивает, протоколы составляет, чума, одним словом.

– Какой мент? Какой мастер? Кто и что тебе рассказал? – с раздражением спросила Василиса. – Я ничего не понимаю!

– Ой, ой, вот только мне-то лапшу на уши вешать не надо, не понимает она, – с сарказмом усмехнулась Кошкина. – Парикмахерша моя из салона! Он в доме твоего Никиты находится. Она мне позвонила и рассказала, что во дворе полно милиции.

– И что? – с вызовом спросила Василиса, предположив, что Никита уже заявил об угоне своей машины.

– Как что? Это же ты в него стреляла?

– В кого?! – ошарашенно икнула девушка. – Ты о чем, Кошкина? Ты что, пьяная?

– Трезва и свежа, как утренняя роса, нечего меня оскорблять, я не алкоголичка, – возмутилась Кошкина. – Я вся в шоке, звоню тебе, новости выкладываю, а ты обзываешься!

– Ну, извини, если обидела, – примирительно проговорила Василиса. – Так что там случилось? Только, ради бога, не тараторь, а говори спокойно, без излишних эмоций. Про твой шок я уже поняла, ты вся в нем… в шоке… Ну?!

– Никиту твоего ранним утром в «Склиф» увезли! Он в очень тяжелом состоянии, в коме, короче. Говорят, вполне может коньки отбросить.

– Ничего себе! А что с ним? Сердечный приступ от расстройства?

– Ты разве не знаешь?!

– Понятия не имею!

– Так стреляли же в него, – удивленно сообщила Кошкина. – Я тебе говорю – я вся в шо…

– Что-о?! В Никиту стреляли?! Кто?!

– А разве это не ты?..

– Что – я?

– Застрелила Ярцева?

– Ты что, с ума сошла?

– Ты же сама вчера сказала… вот я и подумала, что это ты, – растерянно ответила Наташа.

– Что я тебе сказала?

– Что убьешь обоих… Я вся была в шоке…

– Кошкина, ты совсем дура или только наполовину? – еле сдерживаясь, спросила Василиса. – Как тебе вообще могло такое в голову прийти, что я могу кого-то убить?!

– Не дурее тебя! – с вызовом ответила Наташа. – Что бы ты, интересно, на моем месте подумала? Сегодня я говорю, что убью своего парня с его любовницей, а на следующее утро милиция находит его с простреленной головой! Вот ответь мне, ответь, что бы ты подумала?

– Не знаю, но такая чушь мне бы никогда не пришла в голову.

– А мне вот пришла! Ты девушка темпераментная, под твою горячую руку лучше не попадаться, а тут – такое дело… Я вся в шо…

– Ты и правда – дура! – рявкнула Василиса и резко отключилась. – Сумасшедшая идиотка, совсем свихнулась! В шоке она, вся, по уши! Надо же такое придумать – я стреляла в Никиту?! Да я никогда в жизни пистолета в руках не держала… Господи боже, в Никиту стреляли, а пистолет… он был в машине, и я его трогала, – ахнула она, вспомнив о своем опрометчивом поступке. – Возможно, и Алену убили из этого же пистолета, а на нем – мои отпечатки пальцев… И что теперь? Меня арестуют… осудят… пожизненное заключение… точно!

Девушка впала в оцепенение, из которого ее вывел очередной телефонный звонок, заставив ее вздрогнуть.

– Похоже, сегодня я пользуюсь бешеной популярностью. Кому еще понадобилось мое эксклюзивное интервью с чистосердечным признанием? – нахмурилась она, прочла номер и облегченно вздохнула, увидев, что звонит ее лучшая подруга Светлана.

– Васенька, приветик, – как-то чересчур ласково проговорила Света. – Как ты, подружка? Как дела? Извини, моя хорошая, что мы вчера с Лешей из клуба свалили. Он меня просто насильно к себе домой утащил, я не смогла устоять… Как ты добралась? Ты вчера столько коктейлей выпила, я даже удивилась, ты ведь никогда так много не пьешь… Но я, уходя, попросила Славика, чтобы он за тобой присмотрел. Он обещал… Вась, почему ты молчишь? У тебя все в порядке?

– Да вот, слушаю и удивляюсь, – отозвалась Василиса. – Свет, что с тобой? У меня уши слипаются от твоего противного сюсюканья.

– Я не сюсюкаю, просто чувствую себя немного виноватой в том, что оставила тебя вчера в клубе… А вообще-то, ты права: сюсюкаю… Вась, даже не знаю, как тебе сказать, – неуверенно произнесла Светлана. – Короче, мне десять минут назад Кошкина позвонила и…

– И что?

– Блин, даже язык не поворачивается – такое произнести, – замялась Света.

– А ты не робей, говори, я тебя внимательно слушаю, – усмехнулась Василиса. – Мне Кошкина тоже звонила, я отключилась от нее буквально за минуту до твоего звонка. Давай уж, выкладывай, что она тебе наплела?

– Так, значит, ты уже в курсе?

– В курсе чего? Того, что Никиту забрали в больницу с простреленной головой? Или того, что – а не я ли случайно прострелила его голову? – еле сдерживаясь, спросила Василиса.

– А это точно… не ты? – осторожно спросила Света.

– Господи, и ты туда же?! Вы что, сговорились? – взвилась Василиса.

– Вась, не обижайся, просто Кошкина мне все рассказала – и про Никиту, и про Алену, и что ты… гм… пообещала их убить… И ты вчера мне по телефону это заявила… вот я и подумала…

– Как? И тебе тоже?! – изумилась Василиса. – А тебе-то я что наговорила?

– Как – что? Я предложила – приезжай, мол, в клуб с Никитой, а ты…

– А я?

– А ты ответила, что Никиты больше нет и не будет, потому что он… умер и ты его… того… похоронила.

– Света! Ну ладно – Кошкина, она вечно всякий бред несет, ее, видно, в детстве уронили, и с тех пор она «вся в шоке», но ты-то! Я сказала, что Никита умер для меня лично, я его похоронила в своем сердце. Чувствуешь разницу? Согласна, я человек горячий, взбалмошный, местами даже безответственный, могу наговорить в сердцах такого, что сама потом удивляюсь, но я никогда не смогла бы убить человека по-настоящему! И кому, как не тебе, должно быть об этом известно? Ты же меня с детства знаешь, мы с тобой, можно сказать, пуд песка в песочнице вместе съели, и ты могла подумать, что я… Никиту?! Да какая же ты мне после этого подруга?!

– Васенька, ну прости меня, прости, ради бога! Такой шум был в клубе, что я и половины не расслышала. Сама не знаю, что несу, да еще эта дура Кошкина наговорила черт знает что, – всхлипнула Света. – Вспомнила, что я услышала вчера от тебя по телефону, вот и подумалось… В клубе ты мне вообще ничего о вашей ссоре с Никитой не рассказала, а могла бы, между прочим! Я думала, у тебя нет от меня секретов.

– Ты считаешь, что, сама находясь в отвратительном настроении, я должна была его испортить и тебе, да еще в праздник?

– Прости меня, подружка, я – идиотка.

– Ладно, не распинайся, все нормально. Если разобраться, еще неизвестно, что бы я сама подумала, будь я на твоем месте, – вздохнула Василиса. – Господи, как же тошно на душе от всего этого, ты себе даже не представляешь!

– Вась, а ты где? Хочешь, я к тебе приеду? Соберусь и приеду, хочешь?

– Нет, Светлана, не нужно никуда ехать, – отказалась Василиса. – Спасибо, конечно, за заботу, но я сейчас далеко, за городом, у одного человека в гостях.

– Подумаешь – далеко, если нужно, я все равно приеду. Я же слышу по твоему голосу, что у тебя… что ты… блин, все слова куда-то улетучились, – вымолвила Света.

– Да нет, все в порядке, – неуверенно возразила Василиса. – Если можно так считать, – обреченно добавила она.

– Говори, я все пойму, ты же знаешь!

– Света, ты не поверишь, но я попала в совершенно дикую историю, и как теперь буду из нее выбираться – одному богу известно, – вздохнула Василиса. – Ведь то, что в Никиту стреляли и он сейчас в больнице, – это только цветочки!

– Неужели есть еще и ягодки? – ахнула подружка.

– Есть, да еще какие! Света, только умоляю, это – между нами! Я тебе расскажу, но ты ничего не слышала. Договорились?

– Ты что, меня не знаешь? Я – могила, когда нужно, рассказывай.

– Алена убита.

– Что?!

– Алену кто-то убил и запихнул тело в багажник Никитиной машины.

– Откуда ты знаешь?! Ты что, сама видела? Ой! А как… О, господи, какой кошмар! Ее милиция нашла? И тебе сказали, да?

– Мне никто ничего не говорил, я своими глазами видела.

– Но как?!

– Сегодня ночью я угнала машину Никиты, и теперь все подозрения падут на меня.

– Почему на тебя? – спросила Света, ошарашенная дважды – известием о смерти Алены и заявлением подруги, что ее могут в этом обвинить.

– Почему на меня? Да потому что я, не зная, какую бы ему гадость устроить, как досадить Никите, не придумала ничего лучше, как угнать его машину. Думала, отгоню ее куда-нибудь подальше, в Подмосковье, и утоплю в реке, а он пусть побегает ножками.

– Ты ненормальная!

– Согласна, но мне тогда было все равно, лишь бы сделать ему побольнее. Ты же знаешь, что для Никиты ездить на общественном транспорте – хуже смерти. Мне иногда кажется, что он и в туалет на машине катается.

– Вася, ближе к делу, – перебила подругу Светлана.

– Когда вы вчера из «Саванны» свалили, я на диванчике уснула, меня охранник Володя разбудил уже около двух часов ночи.

– Вот, Славик, зараза какая, – возмутилась Светлана. – Я же ему сказала, чтобы он за тобой присмотрел, а он небось опять какую-нибудь телку снял и свалил! Уверена, что о тебе он даже не вспомнил, кобель местного разлива. Ну, я ему покажу, где раки зимуют! Балбес непутевый…

– Оставь брата в покое, ничего ему не говори, – быстро возразила Василиса. – Я сама во всем виновата, нечего было напиваться до такого состояния. Этот диван за большой пальмой стоит, разглядеть меня там было достаточно проблематично. Славик небось огляделся, меня не заметил, он и подумал, что я ушла.

– Нужно было как следует смотреть, – не сдалась Света.

– Светик, мне дальше рассказывать, или продолжим обсуждение поведения твоего братца?

– Конечно, рассказывай, просто я не могу удержаться от возмущения, ведь вроде взрослый мужик уже, а в голове… Ой, прости, я слушаю.

Василиса рассказала Свете о своих кошмарных ночных приключениях, закончив упоминанием о Надежде Лариной.

– Кто такая? – спросила Светлана.

– Ты ее не знаешь.

– Такого быть не может, я всех твоих знакомых знаю, как и ты моих.

– Эту не знаешь, я вас еще не успела познакомить, сама ее узнала несколько дней назад, если быть точной, всего два дня.

– И после двухдневного знакомства ты доверяешь человеку такую страшную тайну?! – ахнула Светлана. – Ты совсем ненормальная!

– Ошибаешься, я нормальная. И потом, у меня не было другого выхода, и я нисколько не жалею об этом, – ответила Василиса. – У нее есть две подруги, частные детективы…

– Детективы?

– Да, самые настоящие сыщицы, и я очень надеюсь, что они мне помогут. Но об этом потом, я же тебе самого главного не рассказала, – спохватилась Василиса.

– Боже правый, неужели случилось что-то еще?

– Да, к сожалению, – вздохнула Василиса. – Пока я ждала, когда приедет моя новая знакомая, двое каких-то придурков машину угнали… вместе с трупом.

– Ни фига себе! – ахнула Света. – И что же теперь будет?

– Хорошего мало: их гаишники остановили, проверили багажник и сразу же их арестовали.

– Мама дорогая, ну и дела! – воскликнула Светлана. – Вот это триллер закрутился, Агата Кристи с Донцовой отдыхают! И что же теперь с этими ребятами сделают?

– Не знаю, Света! Думаю, с ними рано или поздно разберутся, ведь они вообще ни при чем. Почти… Если, конечно, не считать того, что они машину у меня из-под носа угнали. Меня волнует, что будет со мной! Я в машине Никиты на пистолет наткнулась, он на полу валялся, и теперь на нем мои отпечатки пальцев. Если его уже нашли, мне хана. Я почему-то уверена, что в Никиту стреляли именно из этого пистолета.

– Почему ты так решила? Может, это его оружие?

– Нет, Света, у Никиты никогда пушки не было, – возразила Василиса. – И если бы вдруг появилась, я бы об этом знала.

– Не будь так уверена, мужики – особи непредсказуемые, вчера ты сама в этом убедилась. Ты всегда считала своего Никиту самым-самым, а на поверку…

– Света, может, не будем об этом?

– Извини, просто я хотела сказать, что мужикам доверять – дело бесперспективное. Как ты думаешь, кто в него мог стрелять и за что?

– Понятия не имею, но уж не я, это точно.

– Делай выводы! Если в человека стреляют, значит, есть за что. Выходит, у Никиты рыльце в пушку. Он мог знать, что ему угрожает опасность, и для этого приобрел пистолет. Так сказать, для самообороны…

– Мне кажется, он бы мне обязательно рассказал об этом. У нас никогда не было друг от друга секретов.

– Да что ты говоришь? Неужели не было? – с иронией спросила Света, вновь вернув Василису на грешную землю.

– Да, ты права, у меня все время вылетает из головы его измена…

– Кто-то совсем недавно просил меня не заводить разговора на эту тему, – напомнила ей Светлана.

– Василиса, можно к тебе? – раздался голос Люсьены из-за двери.

– Да-да, входите! – крикнула Василиса. – Света, я тебе попозже перезвоню, пока.

– С кем ты разговаривала? – войдя в комнату, поинтересовалась Люся. – Я уже минут двадцать назад проснулась, решила кофе сварить, прохожу мимо двери и твой голос слышу. Хочу тебя на чашечку кофе пригласить. Ты с кем-то по телефону общалась? Я не помешала?

– Да нет. Близкая подруга позвонила, новости кое-какие сообщила, – вздохнула Василиса.

– Судя по тому, как тяжело ты вздыхаешь, и глядя на твое кислое выражение лица, ясно, что новости не очень приятные. Я права?

– Да уж, хорошего мало, – согласилась девушка. – Вернее, вообще ничего хорошего.

– Что-то еще случилось?

– Да.

– А точнее никак нельзя? Или ты мне не хочешь говорить?

– Почему не хочу? Хочу! Никиту увезли в больницу, в него кто-то стрелял, он в очень тяжелом состоянии, а может, и умер уже.

– Никита – это твой бойфренд, чью машину ты угнала, и…

– Да, это он.

– Вот это да! Ну и поворот событий, – ахнула Люсьена. – А откуда об этом узнала твоя подруга?

– Ей позвонила моя однокурсница, а той – ее парикмахерша. Она работает в салоне, что находится в доме Никиты. Там уже полно милиции, всех мастеров опрашивают, – упавшим, каким-то потухшим голосом сообщила Василиса. – И самое ужасное: Кошкина думает, что это я в Никиту стреляла!