Текст книги "Вечеринка в турецких банях"

Автор книги: Ирина Хрусталева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2

– Что ты все молчишь? – спросила Анна Михайловна на пути из аэропорта домой. – Разве тебе нечего мне рассказать?

– Я потеряла дар речи, увидев тебя, мама, никак не могу прийти в себя, – засмеялась Ника.

– А ты будь попроще. – Анна пожала плечами. – Итак, слушаю.

– А что рассказывать-то, мам?

– Как что? Как дела, что нового в Москве?

– Особых новостей нет, все по-старому. Москва строится, молодеет на глазах. Очень много приезжих, тесновато стало. В моей семье все отлично. Я же тебе звоню два раза в неделю и обо всем рассказываю.

– По телефону ты обычно отделываешься банальными фразами: «Все хорошо, все здоровы, все бесконечно счастливы».

– Если действительно все хорошо и все счастливы, почему я должна говорить по-другому?

– Так не бывает, не вешай мне на уши спагетти, – фыркнула Анна Михайловна.

– Лапшу, – машинально поправила ее Ника. – Господи, мама, что это за сленг? Ты прилетела всего час назад, но с каждой минутой удивляешь меня все больше и больше.

– Прекрати, ради бога, меня воспитывать. Разговариваю так, как мне нравится, никто мне не указ, тем более ты.

– Раньше ты сама чуть в обморок не падала, когда я говорила что-то подобное, все время учила меня, что девушка должна разговаривать культурно. Вспомни, как ты хваталась за голову и стонала: «Боже мой, какой кошмар! Куда мы катимся? Я не понимаю, на каком языке говорит молодежь. У России нет будущего, караул, помогите!» – Ника, смеясь, передразнила Анну.

– Времена меняются, привычки и мнения – тоже, – беспечно отмахнулась Анна и положила в рот пластинку жвачки.

– Я это уже поняла, увидев тебя и твою новую подружку. – Ника бросила взгляд в зеркало на Марину. Девица сидела на заднем сиденье молча, нацепив наушники, и покачивала головой в такт музыке. Ее челюсти не прекращали свою работу ни на минуту. Вероника посмотрела на жующую жвачку мать и еле удержалась от смеха.

– Марина, почему ваша семья уехала из России? – спросила она у девушки, когда Марго на минуту сняла наушники.

– А че здесь делать? – хмыкнула Марго. – Все помешались на деньгах, сексе и шмотках. В институте – ваще бардак, преподы шизеют на глазах. Знаешь, сколько за один зачет берут?

– Ты училась в институте? В каком?

– Ага, целый курс промучилась. Предки запихнули в экономический по великому блату, – усмехнулась Марина. – А на фига мне экономика, когда я от цифр в коматозный транс впадаю?

– Зачем же они тебя туда запихнули, если вы собирались уезжать из страны? – удивилась Вероника.

– Чтобы я после школы зря не болталась. Боялись, попаду под влияние улицы. – Марина пожала плечами. – От меня скрывали, что свалить отсюда собираются, чтобы я не расслаблялась. Только я не дура, глаза и уши вроде на месте. Что с них взять, с отсталых? Они уверены, я до сих пор думаю, что меня аист в клюве принес, – засмеялась она. – Вот отстой!

– Глядя на тебя, я бы на месте твоих родителей так не думала. – Ника хихикнула. – На девочку-конфеточку ты не похожа, скорее наоборот.

– Видела бы ты меня года два тому назад, не то что конфеточка – сплошной мармелад в шоколаде. Юбочки ниже колен, кофточки застегнуты под горлышко, белые носочки; короче, кошмарики на воздушном шарике.

– Что же с тобой произошло? Влияние Запада?

– На меня влиять бесполезняк, я – сама себе хозяйка. Шесть месяцев назад мне исполнилось восемнадцать, я стала совершеннолетней, значит, независимой. Раньше что – из дома выхожу, как послушная девочка, потом к подружке забегу, накрашусь, в ее шмотки переоденусь – и на дискотеку! А вечером, когда домой возвращаться нужно, снова к ней, и возвращаюсь уже умытая и с хвостиком.

– Боялась родителей?

– Не, я своих предков не боюсь, просто расстраивать их не хотелось, – объяснила Марго. – Они у меня ничего, нормальные, только отсталые малость. Что с них взять, с бывших комсомольцев? Трудное детство, кругом дефицит, зарплата по тарифу, и одеты все в одно и то же, как в униформе. Я ведь у них единственный поздний ребенок, предкам под полтинник уже, вот они и берегли меня как могли от тлетворного влияния улицы.

– А теперь уже не боишься их расстроить, раз такой крутой имидж себе выбрала?

– Им не до меня, у них заморочек и без этого выше крыши. В чужой стране рот не разевай, только успевай поворачиваться, тем более когда почти все с нуля начинать приходится. Деньги, конечно, есть, но отнюдь не столько, чтобы не думать о завтрашнем дне. Расслабляться нельзя, иначе быстро из обоймы выпадешь и на помойке окажешься. Да и поняли предки, что выросла уже их девочка, сама должна знать, что хорошо, а что плохо.

– И ты знаешь?

– Не боись, не дура, – хмыкнула Марина.

– Эпатаж всегда привлекает к себе внимание, – заметила Вероника. – Ты не боишься слишком пристального внимания к своей персоне?

– А чего бояться-то?

– Думаю, это тебе не нужно объяснять, ты же выросла в России, – заметила Ника. – Отморозков у нас хватает, даже с избытком.

– Я мастер спорта, у меня второй дан по карате, так что пусть эти придурки сами меня боятся. А броской внешностью я выражаю свою индивидуальность, и никто теперь не вправе мне этого запретить. Хватит, назапрещались! – проворчала Марго.

«Это называется духом противоречия, девочка старается наверстать упущенное», – подумала Вероника и произнесла:

– Второй дан по карате – это здорово! Научишь меня каким-нибудь приемам?

– Не вопрос, – снисходительно хмыкнула Марина и, нацепив наушники, впала в музыкальный транс.

Через полчаса Ника загнала машину во двор своего загородного дома.

– Добро пожаловать, – улыбнулась она.

– Ничего избушка, клевая, – проговорила Марина, окинув взглядом трехэтажный особняк и выдув пузырь из жвачки.

– Избушка? – изумленно икнула Ника. – Ничего себе сравнение!

– Не переживай, это лучшая похвала, скоро привыкнешь, – со смехом успокоила ее Анна. – Надеюсь, твой муж дома и нам не придется тащить чемоданы самим?

– Роман на работе, я занесу ваши вещи, – ответила Вероника. – Мама, проходи в дом, а Марина мне поможет.

В это время из двери выскочила маленькая кудрявая болонка с бантиком на челке и с разбега запрыгнула Веронике на руки.

– Ах ты, безобразница! – засмеялась Ника. – Мам, помнишь Дусю?

– Помню, помню, это твой ангел-хранитель. – Анна погладила собачку. – Мне кажется, что она раньше чуть больше была?

– Просто на ней шерсти меньше, ее недавно подстригли. Посмотри, какая она стала красавица! У нее теперь личный парикмахер есть.

– Ой, Кристиночка, деточка моя, – расцвела, как майская роза, Анна, увидев, что из дверей вышла молодая девушка, держа на руках розовощекую девочку.

Та протянула пухлые ручки к Веронике и закричала:

– Мама, мама!

– Господи, как она выросла за этот год, – заметила Анна, и Ника невольно рассмеялась:

– Мам, это же ребенок, ты ее видела, когда ей было десять месяцев. Ей уже третий год пошел. Естественно, выросла.

– Вылитая ты в твои три годика, – растрогалась Анна. – Те же рыженькие кудряшки, тот же курносенький носик с веснушками, те же глазки! Господи, как бежит время, как быстро проходит наша жизнь! Иди ко мне, моя милая, иди ко мне, мой персик. – Она протянула руки к ребенку.

Девочка внимательно посмотрела на незнакомую экзотическую тетеньку и издала такой пронзительный вой, что от неожиданности Анна остолбенела.

– И орала ты точно так же, все соседи от тебя с ума сходили, – отметила Анна.

– Мама, проходи в дом, – улыбнулась Ника, опуская болонку на землю и забирая плачущую дочку у няни. – Она всегда так реагирует, когда видит чужих людей.

– Какая же я ей чужая? – нахмурилась Анна. – Я ведь ей родная бабушка, хоть и заграничная.

– Ей нужно привыкнуть, она еще маленькая и не понимает этого. Погоди, она еще так надоест тебе, что будешь мечтать, где бы спрятаться, чтобы отдохнуть немного, – засмеялась Вероника. – Кстати, познакомься, это Наташа, няня Кристины.

– Няня? – удивилась та. – А где же прежняя? Людмила Афанасьевна, кажется?

– Людмила Афанасьевна ушла от нас по состоянию здоровья, – вздохнула Ника. – У нее обнаружился сахарный диабет и появились проблемы с поджелудочной железой. В больнице лежала два месяца, бедняжка, а потом ее дочь к себе забрала.

– Очень жаль. По твоим рассказам я поняла, что она была хорошая женщина.

– Да, очень хорошая, мне было откровенно жаль ее отпускать, но, сама понимаешь, она не могла больше работать. Нет худа без добра: Наташа ничуть не хуже Людмилы Афанасьевны, – улыбнулась Вероника, глядя на молодую няню. – У нее и образование подходящее: педагог младших классов.

– А почему же ты в няни пошла, педагог? – спросила Анна у девушки.

– Не буду лукавить. Может, я и не пошла бы в няни, только зарплата в школах сами знаете какая. В детских садах – тем более. А я – девушка молодая, мне хочется красиво одеваться, хорошо выглядеть и прочее, – откровенно призналась Наташа. – Подруга посоветовала мне обратиться в агентство по подбору обслуживающего персонала для семей, где требуются няни, гувернантки или домработницы. Узнав, что у меня специальное образование, они направили меня к Веронике Дмитриевне, и она взяла меня на работу.

– Кристина вас как воспринимает?

– Мам, зачем ты девушке допрос устроила? – укорила Вероника Анну. – Посмотри, она уже покраснела, как морковка. Наташа – очень хорошая няня, и, главное, она ладит с Кристей. У них полное взаимопонимание.

– Раз так, очень приятно с вами познакомиться, Наташа. Я – Анна, мать Вероники. Прибыла из Майами, где всегда прекрасная погода. И хочу сразу предупредить: не называйте меня по имени-отчеству, я терпеть этого не могу! Просто Энни, как меня звал мой незабвенный, горячо любимый супруг Эдвард, царство ему небесное! – набожно перекрестилась Анна.

– Хорошо, Энни, – улыбнулась Наташа. – Очень приятно. Вероника много рассказывала о вас.

– Надо же, оказывается, здесь меня еще помнят? – усмехнулась Анна.

– Ты сомневаешься? Тебе не стыдно, мама? – упрекнула родительницу Ника. – Я покажу вам с Мариной комнаты. Примете душ и немного отдохнете с дороги. Потом пообедаем.

– Ты разве не хочешь сначала показать мне весь дом? – удивленно поинтересовалась Анна. – Ты случайно не забыла, что я была здесь в последний раз, когда все еще только строилось и стояли одни голые стены?

– Мам, ты же не маленькая! Пройди по дому сама и все посмотри, а я занесу ваши вещи и взгляну, как дела у Варвары на кухне.

– Варвара – это кто?

– Наша повариха.

– Интересно, чем же ты сама занимаешься, если на кухне у тебя повариха, с ребенком няня, а в саду – садовник? Насколько мне известно, ты не работаешь, или я что-то пропустила?

– Нет, ты ничего не пропустила, за некоторым исключением. Я действительно не хожу на работу, но тем не менее работаю, – улыбнулась Вероника.

– Где и кем? – удивилась Анна.

– Я работаю дома.

– Дома? И чем ты занимаешься? Вяжешь носки? Или, может, плетешь кружева?

– Нет.

– Грибы на дому выращиваешь или мозаику собираешь?

– Нет, нет! – захохотала девушка. – Не угадала!

– Ну, не томи мать, – поторопила ее Анна. – Что у тебя за работа?

– Только не смейся, ладно?

– Попробую.

– Мам, я пишу книги, – призналась Ника и стеснительно потупилась.

– Ты пишешь?! – Анна удивленно округлила глаза.

– Только, умоляю, не подшучивай надо мной. Я написала уже несколько романов, и они прекрасно продаются.

– Успокойся, девочка моя, я и не думала смеяться, просто я удивлена некоторым образом. И в каком жанре ты пишешь? Погоди, я сама угадаю. Любовные романы?

– Не угадала. Детективы, но не в привычном ключе, а в стиле фэнтези, с юмористическим уклоном.

– Говоришь, твои книги продаются? – недоверчиво переспросила Анна.

– Ага, как горячие пирожки, – хихикнула Вероника. – Я сама не ожидала такого эффекта, честное слово, а потом поняла, что людям просто надоели боевики и ужастики, где постоянно кого-то убивают, в кого-то стреляют, за кем-то гоняются и где кровь льется рекой. Я выбрала легкий, веселый жанр. Читатель просто отдыхает и от души веселится.

– Почему же ты мне ничего не говорила?

– Не знаю. Я хотела, чтобы вышло побольше книг, а уж потом… Короче, мам, я не знала, как сказать тебе об этом по телефону. Каждый раз собиралась, но язык почему-то не поворачивался.

– Что за глупости? Разве рассказать о том, что ты стала писательницей, так уж зазорно?

– Я собиралась отослать тебе посылку со своими книгами. Ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, правда?

– Почему же не отослала?

– Потому что неделю назад ты объявила мне, что приезжаешь сама, и я решила этот сюрприз отложить до твоего приезда, – улыбнулась Вероника.

– Сюрприз удался, я действительно приятно удивлена! У тебя есть авторский псевдоним?

– Арина Звонарева.

– Почему именно Звонарева и почему Арина?

– Я предлагала очень много вариантов, но в издательстве их отвергали, а этот псевдоним мне подсказали девчонки. Света предложила фамилию, заявила, что она должна быть звучной и запоминающейся. Звонарева – как раз то, что нужно. Юлька придумала имя Арина, чтобы было созвучно фамилии, и этот вариант в издательстве приняли. Я, правда, хотела было взять фамилию бывшего мужа, Королева, но потом передумала. Он обязательно постарался бы из этого факта извлечь для себя какую-нибудь выгоду. А так бы очень красиво звучало – Арина Королева! Ну ничего, Звонарева звучит неплохо, мне нравится.

– Мне тоже, – согласилась Анна. – Только, если бы ты не скрывала своего таланта от матери, я могла бы придумать более эффектную фамилию, – отметила она. – Мать никогда не посоветует своему ребенку что-то плохое. А может, еще не поздно это сделать? Мне, например, нравятся такие фамилии, как Романовы, Нарышкины, Рылеевы, – начала перечислять Анна. – Орловы – тоже ничего.

– Мам, может, хватит? Ты еще Пушкина с Гоголем назови. Мне нравится то, что есть, и закончим на этом. Псевдоним нельзя менять, иначе придется все начинать сначала. Чем тебе не угодила Арина Звонарева? Ее уже полюбили читатели, и вообще, я так и знала, что ты обязательно к чему-нибудь придерешься!

– Ладно, ладно, не ворчи, лучше покажи мою комнату, – отмахнулась Анна. – Немедленно принеси туда все свои книги, и прошу не беспокоить меня до самого обеда, – категорически распорядилась она и прошла в дом. – Моя дочь – известный писатель! Я всегда знала, что родила и воспитала знаменитость! – с гордостью произнесла она.

Глава 3

К трем часам все домочадцы собрались в большой столовой. Отсутствовали только Роман, он был на работе, и маленькая Кристина, у которой в это время был тихий час. Анна Михайловна вышла к столу в бриджах в облипочку, цветастой рубашке, завязанной на животе, и в бандане такой же расцветки, как и рубашка. В ушах ее болтались здоровущие серьги, достающие до плеч, из серии яркой бижутерии. Анна обычно ничего дешевле бриллиантов в два карата предпочитала не носить, и челюсть Вероники заметно поехала вниз.

– Мама, ну ты даешь! – все, что она смогла вымолвить.

– Прикольно выглядишь, Эн, причаливай сюда, пора подзаправиться, – махнула рукой Марина, указывая Анне на соседнее с собой место. На ее коленях послушно сидела болонка Дуся и, доверчиво заглядывая ей в глаза, нетерпеливо облизывалась. Девушка украдкой таскала с тарелки сырокопченую колбасу и совала Дуське в рот.

– Всем привет еще раз! Какой прекрасный сегодня день, я открыла окна в своей комнате, и ее заполнил аромат роз. Вероника, передай своему садовнику мое искреннее восхищение.

– Обязательно передам, он будет доволен, что его труд оценила именно ты, мама, – кивнула Ника.

– За это время мне удалось кое-что прочитать из того, что ты написала, и я тобой горжусь, Никочка, – отметила Анна. – И сегодня же вечером мы обязательно поговорим о том, как будем покорять Америку!

– В каком смысле – Америку? – не поняла Вероника.

– Не сидеть же такой талантливой писательнице, как Арина Звонарева, в пределах хоть и бескрайней, но все же России? Ты написала уже достаточное количество бестселлеров, чтобы выйти далеко за ее границы.

– Скажешь тоже, бестселлеров, – усмехнулась Вероника. – Совсем простенькое, легкое чтиво, для души и хорошего настроения, не более того.

– Мне лучше знать, и не смей спорить с матерью, – нахмурилась Анна. – Будет так, как я сказала!

– Хорошо, как скажешь, – вздохнула Ника, прекрасно зная, что спорить с матерью – все равно что плевать против ветра. – Садись к столу, будем обедать, мы ждали только тебя.

– Чем в этом доме кормят? Я надеюсь, все приготовлено из натуральных продуктов, а не из заменителей? – поинтересовалась Анна, придирчиво рассматривая блюда.

– Что значит – из заменителей? – возмутилась повариха Варвара, подававшая индейку, запеченную в духовке. – Я все продукты в дорогом супермаркете покупаю! А вот эта птица вообще вчера еще бегала, мне продавщица сказала.

– Она явно пошутила, – усмехнулась Анна. – В ваших супермаркетах не то что покупать что-то невозможно, к ним даже приближаться опасно.

– Это почему же?

– А потому! Если в Майами в магазине на этикетке какого-нибудь продукта написано, что это – натуральное, то и действительно – натуральное. А здесь что? Вот взять хотя бы эту птицу. Кстати, что это – утка, гусь, курица?

– Индейка.

– Вы думаете, она натуральная?

– А какая же еще?

– А никакая! Она выкормлена специальным генетическим кормом, чтобы быстрее росла.

– Мутант, что ли? – Варвара округлила глаза и брезгливо сморщила нос, глядя на румяную корочку индейки.

– Ну, вроде того, – согласилась Анна. – Разве может за две недели из крошечного цыпленка вырасти взрослая птица весом в три, а то и четыре килограмма?

– Мама, может, хватит рассказывать страшилки перед обедом? – попыталась остановить ее Вероника. – Я считаю, что для этого ты выбрала не совсем подходящее время.

– Вы никогда не задумывались, как может курица нести яйца без петуха? – спросила у поварихи Анна, не обращая внимания на слабые протесты дочери. – А ведь именно такие и продаются в ваших магазинах, да еще смеют называться диетическими! Скажите, разве такие яйца могут быть натуральными? Молчите? То-то и оно: сказать нечего, потому что я права.

– А действительно, как они ухитряются без петуха-то, это самое, нестись? – хихикнула Марина. – Как ни крутите, а это противоестественно.

– Я тебе потом об этом расскажу, Марго, – усмехнулась Анна. – Или возьмем, например, продукцию мясокомбинатов. На ценнике написано – колбаса, а в результате вы покупаете картон вперемешку с соей и крысиными когтями.

– Господи Иисусе! – ахнула повариха. – С какими еще когтями?!

– Мама, что ты такое говоришь?! – вторила ей Ника.

– Говорю то, что есть на самом деле, и нечего на меня смотреть, как на ненормальную, – фыркнула Анна. – О ваших чудо-производителях с мясокомбинатов в каждой нашей газете трубят. Санитария оставляет желать лучшего, и грызунам там полное раздолье. Вас открыто травят, а вы за это бешеные деньги платите.

– И ты веришь тому, что трубят ваши газеты? – возмутилась Вероника. – А где же твой хваленый патриотизм?

– Мой патриотизм остался при мне, не волнуйся, – прищурилась Анна. – И я как раз не верю тому, что пишут газеты. Слава богу, я сама здесь прожила бóльшую часть жизни и прекрасно знаю, что к чему. И именно являясь патриоткой, я регулярно смотрю российские каналы. Надеюсь, не нужно напоминать вам, о чем рассказывают независимые журналисты?

– Мне кажется, ты утрируешь, – не согласилась с матерью Ника.

– Утрирую, говоришь? Я всегда утверждаю только то, в чем абсолютно уверена. Девяносто процентов лекарственных препаратов в России – контрафакт, проще говоря, подделка. И я говорю о том, от чего зависит здоровье людей. Скажи, что это не так, и я сниму перед тобой свою бандану от Сен-Лорана.

– Мне нечего ответить, ты права, – нехотя согласилась Ника. – С подделками у нас и правда беда. Но наше правительство работает над этим вопросом.

– Пока они будут работать, целое поколение загнется на корню, – припечатала Анна. – Нужно не говорить, а делать!

– Мама, что с тобой? – Вероника удивленно вскинула брови.

Анна не успела ответить.

– Здравствуйте, – раздался голос от двери, и все повернулись в ту сторону.

– Мама? – удивленно спросила Наташа. – Что-то случилось? – забеспокоилась она.

– Нет-нет, все в порядке, я курточку тебе привезла, завтра обещали похолодание, а у тебя здесь вещей теплых нет, – ответила вошедшая. – Извините, я, кажется, не вовремя, – смутилась она. – Я сейчас уйду. Наташенька, выйди на минуточку.

– Лидия Васильевна! – воскликнула Вероника. – Что значит – не вовремя? Проходите, присаживайтесь, мы как раз обедаем.

– Мне так неловко, – пробормотала Лидия Васильевна. – Я тебе звонила, Наташенька, только твой телефон почему-то отключен. Решила сама приехать, пока время есть.

– Наверное, батарея разрядилась, а я не заметила, – ответила Наташа. – После обеда подключу.

– Проходите, Лидия Васильевна, – повторила свое приглашение Вероника. – Садитесь. Варвара, принеси еще один прибор, – велела она поварихе.

– Сейчас подам.

– Кстати, Лидия Васильевна, познакомьтесь, это моя мама, – сказала Ника. – Она только сегодня прилетела из Майами.

– Очень приятно, – улыбнулась Анна. – Меня зовут Энни.

– Ну а я Лидия Васильевна, для вас – просто Лидия. – Гостья прошла к столу. – Вы, кажется, о чем-то очень увлеченно разговаривали, а я прервала вас? Извините, я не хотела. Не обращайте на меня внимания, продолжайте.

– На чем я остановилась? – нахмурилась Анна. – Ах да, вспомнила. С сегодняшнего дня я сама займусь вашим питанием и здоровьем, – категорически заявила она.

– Только не это! – простонала Вероника. – Я не вынесу и скончаюсь раньше поколения, которому ты пророчишь загнуться на корню.

– Какая тебе разница, от чего умирать – от химии, которую ты в себя впихиваешь ежедневно, или от того, чем тебя буду кормить я? – усмехнулась Анна. – Я надеюсь, в ваших магазинах есть отделы экологически чистых продуктов? – обратилась она к поварихе.

– Да, в больших супермаркетах, но туда только на экскурсию можно ходить, а не покупать что-то, – с иронией ответила Варвара. – Килограмм картошки – триста рублей, яблоки – семьсот, хлеб – сто! Да где ж это видано?

– Посчитайте, сколько вы истратите денег на бесполезные лекарства, когда у вас вдруг обнаружится язва желудка, цирроз печени или воспаление двенадцатиперстной кишки! Сразу поймете, где видано, а где невиданно, – парировала Анна. – В этом случае скупой платит дважды.

– Свят-свят, тьфу-тьфу, – повариха перекрестилась. – Какие вы страсти говорите, Анна Михайловна! Вас послушать, так вообще одной водой нужно питаться, так, что ли?

– Кстати, о воде, хорошо, что напомнили, – оживилась Анна. – Вашу воду пить еще опаснее, поэтому я привезла с собой нечто – необходимое в любом нормальном доме, чтобы у вас была чистая репродуктивная вода. В моем доме, например, такая штука подключена к системе водоснабжения, и я не только употребляю эту воду, но даже моюсь в ней. Посмотрите на меня! Результат налицо, вы согласны?

– Ты и правда здорово помолодела, но я думала, что ты снова подтяжку сделала, – сказала Вероника. – Просто не стала у тебя спрашивать, чтобы не обидеть.

– Подтяжка – вчерашний день, – отмахнулась Анна. – Я уже в течение двух лет моюсь только репродуктивной водой и ежедневно умываю лицо хозяйственным мылом на ночь. Наношу увлажняющий крем, и новые морщины просто не появляются.

– Так вот зачем ты просила прислать тебе целую упаковку хозяйственного мыла! – засмеялась Вероника. – Хорошо, что тебя не слышат современные косметологи, они бы скончались на месте!

– Неужто и правда – хозяйственным? – не поверила Варвара. – Оно же страшное, как моя жизнь, и воняет!

– Естественно, я умываюсь не тем, что воняет, – засмеялась Анна. – Ника прислала мне упаковку белого мыла, с запахом лимона, называется «Солнышко», оно очень хорошее.

– Что же, у вас за границей мыла хозяйственного нет? – удивилась Наташа.

– Там можно найти всевозможные варианты, а такого, как наше, отечественное, – нет.

– Вероника Дмитриевна, у нас кончилось хозяйственное мыло, можно я съезжу в магазин? – спросила Варвара, внимательно разглядывая гладкую кожу лица Анны. – Нет, все-таки без подтяжки здесь явно не обошлось, – с сомнением пробормотала она.

– Я и не отказываюсь, что делала уже две, – кивнула Анна. – Первую в сорок лет, вторую – в сорок пять. Сейчас, в свои пятьдесят, я выгляжу намного лучше, чем десять лет назад, и Ника – тому свидетель.

– Что правда, то правда, – подтвердила та.

– Только не приписывайте, ради бога, такой эффект одному лишь хозяйственному мылу, – засмеялась Анна. – Всем и так понятно, что подобного просто не может быть. К этому стоит прибавить здоровый образ жизни, здоровое питание, свежий воздух, голодание раз в неделю – вот и весь секрет моей стройной фигуры и неувядающей молодости.

– Ну-ка, ну-ка, расскажите, – оживилась Варвара. – Я сколько раз садилась на диету, и все без толку. Сброшу несколько кило, а потом набираю в два раза больше. А вы вон какая молодая, стройная, прямо как девочка!

– Ну, не девочка, конечно, но стараюсь марку держать. – Анна зарделась от этой похвалы. – Если вам интересно, как мне это удается, я с удовольствием поделюсь опытом.

– Давайте обедать, все уже здорово проголодались, – вклинилась Вероника. – Ведь ты же не сегодня собираешься уезжать, времени на лекции хватит. Варвара, ты никак замуж собралась, вон как глаза горят от любопытства!

– Где уж мне замуж? – Варя махнула рукой. – Видно, в бобылках придется век доживать, мне уж сорок три скоро.

– Мама в сорок семь лет замуж во второй раз вышла, уверена, она и сейчас шанс не упустит, если вдруг хорошая партия подвернется, – заметила Ника.

– Нет, больше я замуж не пойду, – тяжело вздохнула Анна. – После Эдварда мне ни один мужчина понравиться не сможет: таких, как он, больше нет. Для себя поживу! Путешествовать буду, мир посмотрю, себя покажу. А что мне еще остается делать при таких деньгах? О Нике и Кристиночке я позаботилась, думаю, вам до конца жизни хватит. Кстати, через две недели прилетит мой поверенный, он и оформит на тебя все документы. А я буду тратить в своих путешествиях то, что себе решила оставить.

– К чему такая спешка, мама? С чего это вдруг ты решила именно сейчас оформить все на меня? – удивилась Ника. – Зачем пожилого человека заставлять сюда лететь? Я бы сама к тебе прилетела как-нибудь.

– Ничего с ним не случится, это его работа, он за это получает очень неплохие деньги, – сказала Анна. – А твое «прилечу как-нибудь» я слышала много раз. Ты когда в последний раз была у меня? – прищурилась она.

– Когда мы на похороны Эдварда прилетали.

– Если мне не изменяет память, с тех пор уже прошел год и три месяца.

– И что?

– Я тебя зову к себе чуть ли не в каждом телефонном разговоре, а у тебя в одно ухо влетает, а в другое вылетает.

– Мама, у меня маленький ребенок, я не могу вот так сразу собраться и прилететь. Ты живешь в Америке, а не в Турции, где с визами нет никаких проблем. Пока все документы оформишь для поездки в Штаты, уже и ехать никуда не захочешь.

– Когда есть желание, ищут возможность, а когда его нет, ищут причину, – заявила Анна. – Подумаешь, документы! Захотела бы – сделала бы, а Кристю взяла бы с собой, чтобы с родной бабушкой ее познакомить. Нечего отговорки придумывать.

– Я не придумываю, но лететь с ребенком так далеко не считаю правильным. Перемена климата очень плохо отражается на маленьких детях. Знаешь, как я с ней намучилась после того, как мы летали на похороны Эдварда?

– Нечего говорить о прошлом, – сказала Анна. – Через две недели прилетит мой поверенный. Конечно, я бы могла просто составить завещание и успокоиться, но есть одно огромное «НО». По завещанию ты сможешь вступить в законные права наследования только после моей смерти, да и то не сразу, а через полгода, это раз. Тебе придется заплатить невероятно огромные налоги, это два. Ты не гражданка Америки, возникнет много подводных камней, чтобы ты как можно дольше не могла воспользоваться этими деньгами и они оставались в их банках, это три. Я же хочу, чтобы ты могла пользоваться этими деньгами прямо сейчас, поэтому я здесь! И это – четыре. В общем, я сделаю, что задумала.

– Ты собираешься в ближайшее время умереть? – нахмурилась Ника. – Что за дурацкие мысли?

– Это жизнь, доченька, и не смей со мной спорить! Кто знает, что будет завтра? Эдвард разве думал, что все так обернется? Один миг – и все… Авария!

– Мам, что ты говоришь?! Прекрати немедленно, я не хочу этого слышать! Ради бога, живи сто лет, и давай не будем о грустном! Поешь, наконец! – воскликнула Ника.

– От обеда мне придется отказаться. Сегодня среда, я голодаю, – заявила Анна. – Но я с удовольствием посижу за столом и посмотрю, как вы едите эту отраву, – ехидно добавила она.

– Мама-а! – простонала Ника. – Ты можешь голодать сколько угодно, но зачем же портить аппетит другим?

– Ладно, ладно, шучу, – улыбнулась Анна. – Но я таки займусь вашим питанием. Начнем с завтрашнего дня. Вы все меня еще поблагодарите!

– Энни, можно мне сегодня вечером прийти в вашу комнату и записать все о вашем методе? – спросила Наталья. – Вы меня так заразили своим энтузиазмом и вы так потрясающе выглядите, что мне хочется взять с вас пример.

– Нет проблем, заходи, поболтаем, – кивнула Анна. – И маму приводи.

– Нет-нет, я скоро домой поеду, у меня дела есть, пораньше спать надо лечь, завтра рано на работу вставать, – отказалась Лидия Васильевна. – Наташенька все запишет, а потом и я посмотрю. Кое-что нам вполне под силу. Например, умываться хозяйственным мылом, – засмеялась она. – Завтра же куплю себе несколько кусков! На это денег хватит.

– Напрасно вы думаете, что это так дорого, – возразила Анна. – Голодать – совсем ничего не стоит, овощи и фрукты – не дороже мяса и колбасы, а остальное – на ваше усмотрение.

– Возможно, вы правы, – кивнула Лидия. – Наташенька, ты все запиши, потом продиктуешь мне по телефону.

– Хорошо, мама.

– Варвара, вы тоже можете принять участие в наших посиделках, – сказала Анна поварихе.

– Правда, можно?

– Конечно, я рецепты кое-какие вам дам, как раз для здорового и необременительного для организма питания.

– Вот спасибо! Я обязательно приду, вы так интересно рассказываете! Какая же у вас замечательная мама, – обратилась Варвара к Веронике. – Я думала, приедет этакая расфуфырь из Америки и будет капризничать – то ей не так, это не эдак, а тут – душа-человек!

– Варвара, что вы говорите? Это же неприлично, – укорила ее Наташа, осуждающе глядя на беспардонную повариху.

– Ничего, я не обижаюсь. – Анна от души рассмеялась. – Вы, Варвара, прелесть.

– Я вечером приду с тетрадкой, – пообещала повариха.

– Милости прошу.

– Кстати, мам, хочу сказать о сегодняшнем вечере, – вклинилась в их разговор Вероника. – Я позвонила Роману, он обещал пораньше с работы приехать. Юлька обязательно заявится, Света, думаю, тоже непременно будет вместе с Виктором. Так что готовься, дорогая, вечером будет полный дом гостей. Они засыплют тебя вопросами, как живется у вас в Майами.