Текст книги "Трын-трава за бешеные бабки"

Автор книги: Ирина Хрусталева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Подожди меня пять минут, я сейчас, – и пошла в ту сторону, где уже опускали гроб с покойным в могилу.

Катя прошла насквозь через всю толпу, пытаясь отыскать ту женщину, которая дала ей «поминальную» отраву. Сколько ни вглядывалась в лица, той женщины она не нашла.

«Ну, еще бы она здесь осталась после того, что хотела со мной сделать, – подумала девушка и, резко развернувшись, побежала к тому месту, где стоял Андрей и нервно курил, ожидая ее. – Я правильно решила: нужно отсюда уезжать! Вернусь домой – и уже со свежей головой все хорошенько обдумаю. Глядишь, и решу, что мне со всем этим делать», – успокоила сама себя Катя и, нацепив на лицо лучезарную улыбку, подбежала к парню.

– Я тебя не очень задержала? Хотела еще раз попробовать поговорить с племянницей Ильи Анатольевича, но, по-моему, она в очень плохом состоянии и мои вопросы только могут ухудшить его.

– Так ты ничего не хочешь мне сказать? – снова спросил Андрей.

– Нет! – резче, чем хотела, ответила Катя. – И давай, Андрюша, мы с тобой договоримся. Я больше не хочу ничего знать и уж тем более рассказывать! Ты уж прости и не обижайся, но, как ни крути, в первую очередь я всего лишь слабая женщина, а уж потом – журналист. Сейчас мне надо быть просто женщиной, а поэтому отвези меня, пожалуйста, на вокзал. Нет, сначала в гостиницу, за вещами, а уже потом – на вокзал, – поправилась она.

– Хозяин – барин, – пожал Андрей плечами, в который раз удивив Екатерину своим спокойным непроницаемым лицом.

Уже когда машина отъехала на приличное расстояние от кладбища, молодой человек вновь поинтересовался:

– Ты в самом деле ничего не хочешь мне сказать?

– Спасибо тебе большое за все, что ты для меня сделал, – тихо сказала Катя.

– Это все? – упрямо спросил он.

– А что бы ты еще хотел услышать от меня? – с вызовом спросила Катя. – Все, что я считала нужным, я тебе сказала, а от остального уволь! Мои проблемы – это мои проблемы, они никого не должны касаться. Что тебе вообще от меня нужно? Что ты ко мне привязался? Я, между прочим, тебя ни о чем не просила. Ты сам появлялся рядом, как джинн из бутылки. Кто ты вообще такой, Андрей? Почему таскался за мной по всему городу? Отстань от меня, ничего я не хочу рассказывать – ни тебе, ни кому-либо другому! – срываясь почти на крик, быстро говорила Катя, возмущенно раздувая ноздри.

– Не хочешь говорить, не надо, – буркнул Андрей. – Вылезай, приехали, – резко дал распоряжение парень, и девушка тут же захлопнула рот.

Он обошел машину и распахнул дверцу.

– Я тебя здесь подожду, и поторопись, пожалуйста, у меня много дел, – буркнул он.

Катя побежала к центральному входу в гостиницу. Управившись за двадцать минут, она выскочила на улицу и села в машину Андрея. Он забрал ее спортивную сумку с вещами и забросил ее в багажник. Делал он все это молча, напряженно нахмурив брови. Катя тоже молчала, совершенно не зная, о чем сейчас можно говорить. Настроение было таким паршивым, что хотелось куда-нибудь исчезнуть и хотя бы на время обо всем забыть. От гостиницы до вокзала было совсем недалеко, поэтому уже через десять минут Андрей припарковал автомобиль на привокзальной стоянке. Он вытащил спортивную сумку из багажника и довел Катю до касс. Когда девушка приобрела билет, он без всякой просьбы с ее стороны пошел провожать ее до вагона. Она семенила рядом с ним и нервно покусывала губу, не зная, что сказать, чтобы сгладить свой недавний грубый тон. Девушке на самом деле очень нравился этот высокий, симпатичный парень с гордым профилем и внимательным взглядом. Ей так и не удалось узнать, кто же он такой. Да и неважно это было сейчас для нее, ведь она уезжала, а он оставался.

– Ты меня прости, пожалуйста, за то, что нагрубила тебе, – тихо проговорила Катя. – Нервы на пределе, не могу справиться.

– Ладно, проехали, – улыбнулся он. – Что на тебя обижаться? Ведь ты всего лишь женщина, – напомнил он Кате ее же слова.

Катя открыла было рот, чтобы возмутиться по этому поводу, но, решив, что Андрей прав, промолчала. Она молча кивнула в знак согласия и тоже улыбнулась. Правда, улыбка у нее получилась вымученной.

Поезд тронулся. Катя сидела у окна, а Андрей шел некоторое время за медленно движущимся вагоном. Он улыбался ей дружеской улыбкой, и Катю почему-то это очень злило. Ей было бы намного приятнее, если бы сейчас этот высокий симпатичный молодой человек клялся ей в вечной любви и говорил на прощание ласковые и нежные слова.

«Проснись, подруга, – одернула саму себя девушка. – По-моему, гормоны здорово ударили тебе в голову! Он всего лишь случайный знакомый, которого ты никогда больше не увидишь. Забудь и успокойся».

Глава 14

Катя, купив билет до Москвы, сразу же позвонила Ирине и попросила, чтобы та встретила ее. И вот сейчас, когда поезд подошел к Ярославскому вокзалу и девушка вышла из здания вокзала на площадь, она тщетно искала машину своей подруги. Ужасно разозлившись, Катя поплелась в метро.

– Как была Ирка вертихвосткой и совершенно безответственным человеком, такой и осталась, – проворчала Екатерина.

Как только она вошла в свою квартиру, из ее недр послышалась трель телефонного звонка. Девушка, не раздеваясь, подбежала к телефону и сняла трубку. В ухе сразу же зазвенело от звонкого голоса Ирины.

– Почему твой мобильный не отвечает? Я тебе звоню, звоню, хотела предупредить, чтобы ты не обижалась, – не смогу я встретить тебя. У меня, представляешь, машина сломалась. Пришлось срочно в сервис гнать, еле доползла. Как у тебя дела? Ты что молчишь-то?

– Привет, Ир, – сказала Катя, наконец сумев вставить хоть одно слово. – Молчу, потому что тебя слушаю.

– А я что, не поздоровалась? Извини, голова из-за этой машины совсем опухла. Ты же знаешь, я не могу оставаться без средства передвижения. А механик в сервисе мне говорит, чтобы я оставила машину до завтра! Меня прямо там чуть родимчик не хватил. До самого начальника дошла, но добилась, чтобы занялись ремонтом прямо сегодня. Вот, только что оттуда выехала. А как у тебя дела? – опять спросила Ирина.

– Все нормально, только что вошла в квартиру, и сразу же ты позвонила. Мобильный у меня отключен, батарейка разрядилась. Ты-то как здесь?

– У меня тоже все о’кей, если не считать того, что я поцапалась со своим благоверным. Представляешь, объявляет мне о командировке за три часа до отлета самолета! Чуть в ванной его не утопила. Приехал он домой, я ему на кухне обед разогреваю, а он в это время решил душ принять. Зовет меня туда и объявляет! Ты мне чемодан собери, говорит, положи только самое необходимое, у меня через три часа самолет. Я прямо там чуть не рухнула. Совсем уже жену неодушевленным предметом считает! Только и слышу – «подай, принеси, отнеси». Охренеть от такого замужества можно! До сих пор жалею, что тогда свою мать не послушала и в загс с этим бревном бесчувственным побежала! Физик-химик хренов! Вернется из своей Праги – сразу же пошлю его к едрене матери. Развод и девичья фамилия! Детей до сих пор у нас нет. А спрашивается: почему? Я у врачей проверялась, у меня все в порядке, а он не захотел идти проверяться. Кать, ты что там притихла?

– Тебя слушаю, – усмехнулась Екатерина.

– Знаешь что, я сейчас к тебе приеду, с ночевкой. Моего все равно нет, дома мне делать нечего. С моей дражайшей маман, сама знаешь, лучше тет-а-тет не оставаться, опять начнет учить уму-разуму и сетовать на мое никудышное замужество, от которого проку как от козла молока. Она мне уже всю печенку проела: почему это у нас детей нет? Ее годы, видишь ли, подошли к тому рубежу, когда все нормальные женщины, имеющие взрослых дочерей, становятся бабушками. Можно подумать, что это я детей не хочу! Не буду же я ей рассказывать о том, что вовсе не я виновата! Она тогда вообще меня поедом заест, устала я уже с ней ссориться.

– У твоего Михаила своя квартира есть, вот и жили бы там, чтобы лишний раз с матерью не ссориться, – сказала Катя.

– Ага, очень ты хорошо придумала, – фыркнула Ирина. – Мы его квартиру за триста баксов сдаем. Вот когда защитит свою диссертацию, будет нормальные деньги в дом приносить, тогда посмотрим, может, и переедем.

– Ты же вроде мне только что сказала: развод и девичья фамилия, – засмеялась Катя.

– Да, сказала, но я еще подумаю. Я что, просто так за ним три года ухаживала, как за малым дитем? Он скоро докторскую защитит, начнет хорошие деньги зарабатывать, а я, значит, должна буду его, готовенького, какой-то другой бабе отдать? Рожа треснет!

– У кого? – помирая от смеха, спросила Екатерина.

– Какая разница, у кого? Уж не у меня, конечно! Я своего мужа, доктора физико-математических наук, можно сказать, своими собственными руками вырастила. Ладно, не буду тебя больше отвлекать болтовней по телефону, сейчас приеду – и потреплемся, так что жди, и хватит там ржать, как лошадь, – протараторила Ирина и отключилась. Катя посмотрела на трубку и, продолжая смеяться, покачала головой.

Ирина вообще была непредсказуемой особой. Менять планы она могла по десять раз на дню. Катя уже давно привыкла к своей подруге, поэтому никогда не обращала внимания на ее внезапные решения. Ира и замуж выскочила вот так, спонтанно, решив вопрос в один день. Они встречались с Михаилом всего неделю, когда она вдруг спросила у него:

– Ты не хотел бы жениться на мне?

На что тот испуганно спросил:

– А ты что, хочешь выйти за меня замуж?

– Я первая спросила, – не сдалась Ирина.

– Ну, я не знаю…

– А я знаю. Или мы завтра идем в загс подавать заявление, или забудь, как меня зовут, – выставила ультиматум Ирина, которым и определила свою дальнейшую судьбу.

Через два месяца родственники и гости отплясывали на свадьбе и пили за здоровье молодых. Мать Иры тихонько смахивала с ресниц слезинки и скорбно вздыхала. Она прекрасно видела, что о любви у этой молодой парочки не может быть и речи. Ее дочь Ирина вообще не была способна на высокие чувства. Это замужество было очередным «завихрением», а парню было, кажется, все равно, лишь бы кто-то за ним ухаживал. Год назад умерла его мать, и он остался совершенно один, не умея приготовить самостоятельно даже яичницу. Об этом Татьяна Яковлевна узнала у соседки Михаила. Она специально туда поехала, когда Ирина объявила ей о своем будущем замужестве.

– Ой, мамаша, намучается ваша дочка с этим парнем, помяни мое слово, – доверчиво вещала Татьяне Яковлевне соседка, живущая дверь в дверь с Михаилом. – Он с детства малахольный, его мать чуть ли не до окончания школы за ручку водила. С ним и во дворе из ребят никто не дружил. «Ботаник», одним словом, его мальчишки так и дразнили: или «ботаник», или «очкарик».

– А моя дочка говорит, что он талантливый физик, – возразила Татьяна Яковлевна.

– Может, и талантливый, только к жизни не приспособленный. Мужик совсем другим должен быть, а он все с книжками своими носится.

– Ну, это же нельзя считать недостатком?

– Это с какой стороны посмотреть. Мать Михаила умерла год назад, так он весь этот год в одних и тех же брюках ходит, и рубашки не глажены. Пару раз тетка его приезжала, по два дня из квартиры грязь вывозила. Она в другом городе живет, где-то в Подмосковье, разве оттуда наездишься? А он же как дитя малое: один раз чуть квартиру не спалил, хорошо, что соседи запах дыма вовремя учуяли. Поставил макароны варить и забыл про них! Они уж сгорели давно, дыму полная квартира, а он сидит себе на балкончике и в своих тетрадках что-то строчит. Сядет он вашей дочке на шею, наплачется она с ним, – опять повторила соседка. – Да и зарабатывать он не умеет со всеми своими талантами. К нему уже сколько раз из нашего ЖЭКа приходили, задолженность за квартиру у него аж за целый год. Как мать померла, так он и не платил ни разу. Разве ж это мужик? Дело, конечно, ваше, но вы бы предостерегли вашу дочку, пусть подумает, – наставляла соседка.

– Я и сама не знаю, почему она к нему прицепилась, – вздохнула Татьяна Яковлевна и, поблагодарив женщину за информацию, с тяжелым сердцем отправилась домой.

Она все рассказала Ирине, но та, лишь беспечно махнув рукой, проговорила:

– Ничего, у меня он сразу исправится. Я из него человека сделаю!

– Ирочка, ну зачем тебе такой муж? И потом, не так уж и много тебе лет, чтобы замуж так торопиться. Почему ты вдруг его выбрала? Неужели любишь его так, что невтерпеж?

– Ха-ха, мама, не смеши меня, пожалуйста! О какой любви речь? Мне уже двадцать пять лет, а претендентов на мою свободу в радиусе тысячи километров не наблюдается. Ты что, хочешь, чтобы я в старых девах осталась? Он действительно рохля, но другого мне в загс затащить не удастся. Так что не переживай: на безрыбье и рак – рыба. Во всяком случае, я буду точно знать, что гулять он не будет и никакой заразы в дом не притащит. Это тоже очень важно, между прочим, в наше страшное время! Поживу с ним годик-другой, посмотрю, что он за фрукт, а уж потом и буду решать, что с ним делать. Не забивай мне мозги раньше времени.

Вот так Ирина оказалась замужем и прожила с Михаилом уже три года. Все бы ничего, Ира уже давно привыкла к своему физику. Огорчало лишь то, что у них не было детей, а Ирина очень хотела ребенка.

Катя прошла в прихожую и наконец сняла с себя теплую куртку. Пока Ирина парила ей мозги по телефону, остальные части ее тела парила эта куртка.

Буквально через час на пороге материализовалась Ира и шмякнула спортивную сумку на пол.

– Привет, подруга, какую мне комнату занимать? Я поживу у тебя ровно неделю, пока не явится мой «ненаглядный». Сейчас ты мне все подробно расскажешь. Как прошла командировка? Там действительно что-то криминальное, как ты говорила?

– Ты сначала разденься, пройдем на кухню, я что-нибудь приготовлю, голодная я, как волк! Тогда и отвечать стану на твои вопросы, – улыбнулась Катя и, подхватив сумку подруги, прошла в комнату.

Ира быстро разделась и понеслась за ней. Любопытство плескалось в ее глазах, переливаясь через край, и было видно, что Ира буквально «дымится».

– Ну? – усевшись на стул, проговорила Ира и уставилась на Катю широко раскрытыми глазами.

– Ирка, сколько раз тебе говорить, что я терпеть не могу, когда ты нукаешь? У меня сразу появляется ощущение, что меня запрягли.

– Хватит мне мораль читать, давай рассказывай, – нетерпеливо перебила подругу Ирина.

– Даже и не знаю, с чего начинать… Поездка моя, можно сказать, совершенно не удалась. Письмо, которое прислали в редакцию, у меня украли в первый же день. Мало того, я там чуть не скончалась от ужаса, когда обнаружила в своей постели гремучую змею.

– Шутишь? – хихикнула Ирина. – Откуда в гостинице змеи? Или она на болоте стоит?

– Нет, гостиница стоит в центре города, а змея уползла от своего хозяина и почему-то решила приютиться именно в моем номере и на моей кровати. Я думаю, что мне ее специально кто-то подложил, чтобы напугать. Но об этом потом. То письмо – действительно тревожный сигнал, хоть и писал его человек, которого большинство считает душевнобольным. Влезла я, Ирка, в такую историю, нарочно не придумаешь, – вздохнула Катя. – Было бы не так обидно, если бы не зря съездила, а так… – И девушка безнадежно махнула рукой.

– Почему зря, Кать?

– Кое-что, конечно, мне удалось узнать, но очень многое было недоступно. Клиника в самом деле занимается генетическими разработками. Когда я пришла туда, чтобы поговорить с главврачом, все было в пределах, так сказать, допустимых норм. В лаборатории были только обезьяны, собаки и грызуны всевозможных калибров. Естественно, никакими людьми, над которыми якобы проводятся опыты, там и не пахло. Если, конечно, не считать того, что там уродливые эмбрионы заспиртованы как наглядное пособие. Главный врач мне объяснил, что они как раз и работают над проблемой – почему появляются такие неполноценные дети.

– А говоришь, что действительно тревожный сигнал. Что же тогда там тревожного и что тебе удалось узнать?

– Понимаешь, буквально на следующий день после моего посещения клиники тот человек, который прислал письмо, умер от сердечного приступа. Мне так и не удалось с ним поговорить. Когда я приезжала к нему накануне, его не было дома. Я даже записку в двери для него оставила. Написала, что я – тот журналист, на чье имя он отправил свое письмо. А он в это время, оказывается, уже в больнице лежал и на следующий день умер от сердечного приступа, – повторила Катя и тяжело вздохнула.

– И что? Мало, что ли, людей от сердечных приступов умирает? – пожала Ира плечами. – Что здесь особенного?

– Мне показалось это странным. Когда я разыскала племянницу Ильи Анатольевича – так зовут автора письма, – она явно была чем-то напугана и не захотела со мной разговаривать. Представляешь, она даже дверь мне не открыла! Говорила – ребенок у нее краснухой болен. Даже после того, когда я ей сказала, что уже переболела этой болезнью, а значит, имею иммунитет, она все равно мне не открыла. На кладбище от одной женщины я узнала, что никакого ребенка у нее нет и никогда не было.

– И что же дальше?

– А дальше, моя дорогая подружка, меня захотели убрать.

– Как убрать? Куда убрать? – вытаращилась Ирина.

– Убрать значит убить! Во всяком случае, мне так показалось.

– Да ну?! – подпрыгнула на стуле Ирина. – Шутишь?!

– Не до шуток мне, дорогая, совсем не до шуток, – очень серьезно проговорила девушка.

– Катя, а ты в милицию заявила? – спросила Ира.

– Нет, там в милицию бесполезно ходить, она вся давно куплена, а вот кто у них хозяйничает в городе, я пока не выяснила.

– Откуда ты знаешь, что там вся милиция куплена? Ты что, все же обращалась туда?

– Нет, не обращалась. А узнала я об этом из одного разговора, – неопределенно сказала Екатерина. Она подразумевала свой разговор с Андреем, когда тот ей говорил, что имеется в их городе так называемый «хозяин» и вся милиция ему в рот заглядывает. Но Ирине она пока ничего не стала об этом рассказывать, а продолжила тему, которую они сейчас обсуждали. – До того, Ир, я испугалась, что словами и передать невозможно. Решила: чем быстрее я оттуда уберусь, тем здоровее буду.

– Ты решила ничего не выяснять? Тебя хотели убить, а ты даже не заявишь об этом?! – изумилась Ирина.

– Нет, выяснить, что все это значит, я, естественно, должна. Правда, если честно, даже не знаю, с чего мне начинать. Просто я решила убраться из этого городишки, чтобы не мозолить глаза и не нарываться на новые неприятности. Думаю, мне удастся все сделать уже здесь. Во всяком случае, я буду стараться. Дома намного спокойнее. Торопиться я не буду, потихоньку, полегоньку, глядишь, что-то и разнюхаю.

– Катя, а как тебя хотели убить? – перешла на шепот Ира.

– Сначала меня машина чуть не раздавила. Хорошо, что рядом оказался один парень, он выдернул меня за шиворот буквально из-под колес.

– А почему ты решила, что это покушение? Разве не могло это быть просто случайностью?

– Нет, не могло. Я как раз из клиники вышла и пошла к автобусной остановке. На улице холодно, изморозь такая противная, вот я и решила машину поймать, чтобы до гостиницы доехать. Прямо перед моим носом автобус ушел. Городок небольшой, транспорта мало ходит, да и место там глухое, тупик какой-то. Иду я, значит, и слышу сзади шум мотора, руку поднимаю и оборачиваюсь – а он как газанет! И прямо на меня! Я даже ничего понять не успела, чувствую, меня кто-то в сторону швыряет, и я грохнулась прямо на обочину, да еще в грязную лужу! Машина, не останавливаясь, дальше понеслась, я даже ничего сообразить не успела, – снова повторила Катя и передернулась от воспоминаний о том страшном моменте.

– А номер, номер-то не заметила? – возбужденно спросила Ирина.

– Какой номер?! Я так перепугалась, что не до номера мне было. Сижу, как идиотка, в этой луже и соображаю: что же это было-то?

– А потом?

– Потом? Потом Андрей повез меня к себе домой, обсушиться и обогреться. Трясло меня так, как будто я лихорадку схватила. Залезла после ужина под одеяло и уснула как убитая. Уже утром, когда голова более-менее соображать начала, я подумала: видно, не зря тот человек письмо написал. Что-то неладное творится в этой клинике!

– Кто такой Андрей? – прищурилась Ирина.

– Так, знакомый один, случайный, – пожала Катя плечами.

– Ну и как?

– Что – как?

– Отогрел тебя твой случайный знакомый у себя дома? – съехидничала Ира.

– Не говори глупости, у нас с ним чисто дружеские отношения, – нахмурилась девушка.

– А что же ты тогда краснеешь, когда говоришь про своего «друга»? Не крути, Катерина, немедленно рассказывай все в подробностях, иначе я обижусь. Что это ты секретничать вздумала или я тебе уже не подруга? – надула губы Ира.

– Я с ним познакомилась в первый же день, когда приехала в город. Он меня на пристань подвозил, а там, возле клиники, случайно оказался, – сказала Катя, решив, что пока не будет говорить всю правду. – Ириш, ты на меня не обижайся, я так устала, что ни о чем говорить не хочется. Вот очухаюсь маленько, тогда и расскажу тебе все.

– Кать, а что тот пенсионер написал конкретно в своем письме? – пропустив просьбу подруги мимо ушей, вновь спросила неугомонная Ирина.

– Он написал, что нужные подробности я узнаю при личной встрече, но вкратце кое-что объяснил. Вроде бы проводят в клинике некие опыты над беременными женщинами ради достижения меркантильных целей и что это срочно нужно пресечь, так как начинают плодиться мутанты.

– А каким образом он добыл эти сведения?

– Я тебе уже говорила, что мне так и не удалось побеседовать с этим человеком. Но зато удалось узнать, что он до пенсии работал в той самой клинике. А когда ушел на пенсию, решил, что обязан что-то сделать. В письме он писал, что в милицию обращаться бесполезно, поэтому он и подумал, что этим вопросом должны заняться мы, журналисты.

– Кать, а кроме того автомобиля, больше никто не пытался тебя нейтрализовать?

– Мне кажется, да, но утверждать это точно не берусь.

– В каком смысле? Что-то было еще?

– Мне так показалось.

– Рассказывай, – нахмурилась Ирина.

– Это было на похоронах Ильи Анатольевича. Я решила туда пойти, думала, может, хоть что-то удастся узнать. Ходила там среди людей, разговоры слушала. Меня заинтересовала беседа двух женщин, но об этом я тебе потом расскажу. В общем, хожу я, значит, слушаю, смотрю… – Катя вздохнула. – Все, как обычно бывает на похоронах: жалели хорошего человека, замечательного доктора, мол, как рано он ушел из жизни. Только я от могилы отошла, на дорожку выхожу, и подходит ко мне женщина с тарелкой в руках. В тарелке была кутья, и она, всучив мне в руку салфетку, положила на нее огромную ложку этого месива. Помяни, говорит, деточка, Илью Анатольевича, хороший был человек, царство ему небесное, скольким женщинам он радость материнства подарил, а скольким – жизнь спас. Когда она увидела, с каким лицом я посмотрела на этот рис с изюмом, тут же запричитала: «Не побрезгуй, деточка, грех от поминанья отказываться в такой скорбный день», – а сама все смотрит на меня. Я и сунула эту гадость в рот, а когда она, довольно кивнув, скрылась в толпе, я тут же все на салфетку обратно выплюнула и выбросила ее. Тут же собака подбежала, дворняга уличная, и с огромным аппетитом все это съела. Ирина, ты не представляешь, что со мной было, когда буквально через небольшой промежуток времени я увидела эту собаку околевшей! Она лежала прямо там, на том же месте, со стеклянными глазами! Я когда это увидала, тут же понеслась в административное здание, ворвалась с безумными глазами, кричу: где здесь у вас туалет… сейчас умру! Девушка там молоденькая сидела, она засмеялась и показала мне место общего пользования. Я туда влетела, как ошпаренная, открыла кран и пила до тех пор, пока вода у меня уже из ушей чуть не полилась. Два пальца в рот, все себе прочистила. Вечером, уже в поезде, я неважно себя чувствовала, поташнивало, но это я уже почти спокойно перенесла. Купила у проводницы три стакана чая, выпила – и снова два пальца в рот. Ир, я ведь только во рту подержала эту отраву, а если бы проглотила – тогда все: думаю, сейчас бы вы уже меня похоронили. Вот такие, подружка, дела творятся в нашем королевстве.

– И ты не пробовала найти эту женщину?

– Как же? Конечно, пробовала! Я из здания вышла и сразу же вернулась к месту погребения, но гроб уже закапывали в это время. Сколько я там ни ходила, женщины той не было – она как сквозь землю провалилась.

– А ты хоть запомнила ее?

– Женщина как женщина, в черном платке и в шубе, – пожала Катя плечами, – ничего примечательного в ней не было. Там все были в черном, поэтому как бы на одно лицо. Я у нескольких человек попыталась спросить, где тут женщина, которая кутью разносит, но никто не смог мне ответить: никто ее не видел.

– Это же явное покушение! Почему ты говоришь, что тебе показалось и ты не совсем уверена в этом?

– Ну, я не знаю, – пожала плечами Катя, – вдруг собака еще до этого чем-то отравилась?

– А как же твоя тошнота?

– Это могло быть от самовнушения. Ты же знаешь, какая я впечатлительная, – махнула Катя рукой.

– Я бы на твоем месте отнесла остатки этой «кутьи» на анализ.

– Не думай, что я глупее тебя, – огрызнулась Катя. – Я и хотела так сделать, но этот пес съел даже салфетку!

– Ну и дела, етит твою налево, – выругалась Ирина. – И что ты теперь собираешься делать?

– Собираюсь поставить эту клинику на уши. Я не я буду, если не докопаюсь до истины! Вот только очухаюсь немного, в себя приду.

– Страшно, Катюш, ты смотри, поаккуратней, – испуганно проговорила Ира. – Может, лучше в милиции все рассказать?

– Расскажу, когда время придет, а сейчас мне нечего им предъявить.

– А письмо? У тебя же есть письмо того мужчины.

– Уже нет.

– Как это нет, а куда же оно делось?

– Украли из номера в гостинице. Ир, ты что? Я же тебе только что об этом рассказывала, в первую очередь про письмо.

– Да? Я уже забыла, – махнула та рукой в ответ. – Ты меня своим рассказом в ступор ввела, аж мозги застыли. Значит, это действительно серьезно, – пробормотала Ирина, будто разговаривала сама с собой.

– А ты думала, они пошутить решили, когда хотели меня нейтрализовать? – усмехнулась Катя. – То, что это серьезно, я и без тебя знаю, поэтому и не собираюсь отступать.

– Не боишься?

– А мне не привыкать, – беспечно проговорила девушка, – правда, меня ни разу не пытались убить из-за моего расследования, но так даже интересней. «Шок – это по-нашему», – засмеялась Катя, но смех получился грустным, а в глазах мелькнула тревога.