Текст книги "Кто в доме хозяйка?"

Автор книги: Ирина Хрусталева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

2

Притащив друга в кабинет, Олеся усадила его за письменный стол и вывалила перед ним кипу документов.

– Что это? – с недоумением поинтересовался Валентин, таращась на бумаги.

– Вот, сам смотри, все это я нашла, когда решила здесь немного прибраться, – ответила Олеся. – После похорон у меня все как-то руки до всего этого не доходили, да и не могла я сюда входить, если честно. Мне все время казалось, что, как только открою дверь кабинета, сразу же своего деда увижу, как он за столом сидит и что-то пишет или газету читает. В последнее время он очень много времени проводил здесь. Ой, Валь, до сих пор не могу поверить, что он умер и что я его больше никогда не увижу. Мне так сильно его не хватает, ты себе даже не представляешь, – тяжело вздохнула она. – А три дня назад, сама не знаю, что на меня нашло, решила порядок здесь навести, пыль протереть, полы помыть, ну и все прочее. В первую очередь я начала с книг пыль стирать и для этого вытащила их с полок. Посмотрела, везде на полках пылищи видимо-невидимо, а в одном месте, как будто, только что протерли. Странным мне это показалось, ну, я рукой и провела по этому месту. Смотрю, стенка отошла и образовалась ниша.

– Тайник? – завороженно прошептал Валя. – Как интересно! А что в нем?

– А в нем вот эта папка была спрятана, с документами, – кивнула Олеся на кипу бумаг. – Вот уж никогда не предполагала, что у деда от меня какие-то секреты имеются.

– Почему ты решила, что эта папка была спрятана именно от тебя?

– А что здесь решать-то? И так понятно, – недовольно буркнула Олеся. – Зачем же он тогда вообще этот тайник соорудил, если у него сейф имеется? И дураку понятно, что дед его специально сделал и спрятал туда документы, чтобы никто не обнаружил. А если взять в расчет, что кроме нас двоих в этой квартире никто не проживал, то сам собой напрашивается вывод, что спрятал он эту папку от меня.

– И что же такого страшного хранилось в этой папке, что твой дед ее так тщательно от тебя спрятал?

– Вот, сам посмотри.

Валентин взял в руки документ с тиснением и гербовой печатью и увидел надпись: «Дарственная».

– Я так понимаю, дорогая моя, что ты стала наследницей недвижимого имущества? – пробормотал он, читая бумагу. – И оставляет его тебе какая-то Олеся Александровна Лурье. Постой, постой, так ведь Олеся Лурье – это ты, – спохватился молодой человек. – Ничего не понимаю.

– Валюша проснись, я Олеся Викторовна, а здесь написано Олеся Александровна.

– Значит, родственница.

– Об этом я и без тебя уже догадалась, что она не чужая тетя. Ты лучше посмотри, какой год рождения у этой Александровны.

– Одна тысяча девятьсот пятый, – прочитал Валентин и невольно присвистнул от удивления. – Ничего себе! Это значит, сейчас ей уже сто четыре года?

– Сейчас ей уже нисколько, она умерла полгода назад.

– Ну, все равно долгожитель. В наше время попробуй-ка, проживи больше века при таких стрессах, никудышной экологии и этих ужасных дырах в космосе. Ах, ма шер, куда катится мир и мы вместе с ним? – тяжело вздохнул Валя. – Так что же тебе здесь непонятно? – спохватился он, показывая на документы.

– Да мне ничего не понятно. Судя по свидетельству о смерти, буквально за три дня до нее она сделала меня своей наследницей, а ведь я даже никогда не слышала о ней.

– Представляю, какое там наследство могла тебе оставить такая древняя «мумия», – фыркнул Валентин. – Небось такие же руины, как она сама.

– Валя, да какая разница, руины или развалины? Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю? – закричала Олеся, всплеснув руками. – Мне оставляет наследство человек, о котором я ничего не знала. Почему я не знала?

– А чего ты на меня кричишь? Я-то здесь при чем? – возмутился тот. – Можно подумать, что я могу быть в курсе, почему ты ничего не знала про этот столетний экспонат, с которым почему-то состоишь в родстве. Тоже мне, стрелочника нашла! Какая вопиющая невоспитанность! – фыркнул Валя и, обиженно надув губы, демонстративно отвернулся от подруги.

– Ну, извини, я больше не буду, – виновато вздохнула девушка. – Просто эмоции распирают, выхода требуют. Я себе уже всю голову сломала, стараясь понять, что все это значит.

– И ты даже не знаешь, кто это такая, столетняя Олеся Александровна Лурье?

– Почему же не знаю? В том-то все и дело, что прекрасно теперь знаю, и от этого удивлена еще больше.

– И кто же это?

– Если верить документам, выходит, что моя родная прабабка, – пожала девушка плечами. – И я повторяю, что никогда не слышала про нее. Это очень удивительно, потому что умерла она, судя по свидетельству о смерти, всего шесть месяцев назад, буквально за три месяца до смерти моего деда. Я, когда пораскинула тут мозгами, вспомнила одну странную вещь. Как раз полгода назад, именно в январе месяце, дед уезжал на целую неделю и сказал мне тогда, что умер его давний друг детства. Вроде он собирается помочь с похоронами, а потом останется там на несколько дней, чтобы поддержать вдову. Выходит, что он обманул меня? На самом деле он ездил на похороны своей матери, моей прабабки, о существовании которой я даже и не подозревала. Дед никогда не говорил мне, что она жива, и меня мучает вопрос – почему?!

– Действительно, почему? – переспросил Валентин.

– Понятия не имею, и от этого злюсь, как не знаю кто, – нахмурилась Олеся. – Среди бумаг я нашла целую пачку корешков от квитанций. Дед ежемесячно посылал ей деньги, и это говорит о том, что он заботился о своей матери. Мало того, меня назвали Олесей, значит, вчесть ее. Умирая, она оставила мне в наследство свой дом со всем имуществом, и это значит, что она, в отличие от меня, прекрасно знала о моем существовании. Так странно все и загадочно, у меня прямо мороз по коже! – передернулась девушка. – Ума не приложу, почему дед никогда не говорил мне о ней, ведь она его мать, а я ей родная правнучка.

– И что ты об этом думаешь? Почему он тебе не говорил-то? – с интересом переспросил Валентин, возбужденно ерзая на стуле. – Ты считаешь, что здесь есть какая-то загадка, да? Какая-нибудь семейная тайна, да? Или какое-нибудь родовое проклятие, да?

– Прекрати молоть чепуху! – сморщилась Олеся. – Родовое проклятие, скажешь тоже! Семейная тайна – это да, с этим я согласна, что-то здесь бесспорно есть.

– И что ты собираешься делать?

– Я даже не представляю, в чем там дело, но обязательно хочу разобраться, и ты мне в этом должен помочь.

– Помочь? Я, конечно, с радостью, только как?!

– Очень просто! Ты вроде сказал, что сейчас в отпуске?

– Ну, сказал.

– Вот и отлично, я тоже со вчерашнего дня свободна как ветер, машина на ходу, а посему не будем откладывать на завтра то, что можем сделать сегодня.

– В каком смысле?

– Все очень просто – сейчас заскочим в магазин, купим все необходимое и поедем.

– Куда?

– Валь, ты чего такой бестолковый-то? – всплеснула Олеся руками. – Вступать в права наследования, конечно, куда же еще?! Вот дарственная, вот перед тобой стоит наследница, больше ничего не нужно. Мне не терпится посмотреть, что там за «хоромы» оставила мне моя прабабуля. Должна я, в конце концов, знать, где и как жили мои предки? Я хочу посмотреть своими глазами, что там к чему, поговорить с людьми, которые знали мою прабабку. Ну и вообще, хочу разобраться, что там за тайны такие и что все это значит. Почему мой дед прятал от меня свою родную мать?

– А может, все совсем наоборот?

– В каком смысле?

– Ну, может быть, твой дед не ее прятал от тебя, а наоборот – тебя от нее?

– Да какая разница? От перемены мест слагаемых, сам знаешь, сумма не меняется. Мне все равно, кого от кого прятали, сейчас мне важно в этом разобраться. Немедленно собираемся и едем! Давай, Валюша, прекращай на меня так смотреть и глупо хлопать глазами. Подбери с пола челюсть, пошли быстренько завтракать, и в путь! – весело распорядилась она.

– Нет, ма шер, ты не права!

– В чем это я не права?

– Разве так можно, взяли и поехали? Как-то слишком неожиданно все, – неуверенно проговорил Валя. – Прежде чем собираться в путь, нужно же позвонить куда следует, узнать, расспросить... Мне кажется, что не стоит так горячиться и ехать неизвестно куда, неподготовленными.

– И куда ты мне прикажешь звонить? У кого расспрашивать?

– Ну, я не знаю, – пожал плечами Валя. – Нужно узнать, в какой нотариальной конторе оформлялся этот документ. Встретиться с нотариусом, обо всем расспросить, разведать, разузнать, проконсультироваться, выяснить....

– Замолчи немедленно! Еще одно слово, и я за себя не ручаюсь, – многозначительно прищурившись, предупредила друга Олеся. – До чего же ты занудливый, Кадкин, с ума от тебя можно сойти! Короче, ты со мной или против меня?

– Я Кадочников, между прочим! Если ты еще об этом помнишь, конечно, – насупился тот. – Почему ты все время уничижаешь мою фамилию? Я у тебя то Кадкин, то Кадушкин, а то вообще Погремушкин.

– Ты и есть Погремушкин, потому что твой язык не умеет держать себя за зубами, – хихикнула Олеся.

– Нет, я Кадочников, понятно тебе?! Ка-доч-ни-ков! – по слогам и с нажимом повторил молодой человек.

– Фу ты, ну ты, какие мы важные! – фыркнула Олеся. – Кадочников был народным артистом в советские времена, а ты кто?! И вообще, я твой друг, как хочу, так и называю. Я же ничего не имею против, когда ты мою фамилию Лурье, перевираешь, как тебе вздумается? Как ты только меня не называл, и Лувр-е, и Муравье, и Лукоморье. Список продолжить или не стоит?

– Не стоит, – сморщился молодой человек. – Вернемся лучше к твоему наследству.

– Вот это я одобряю, – улыбнулась Олеся. – Валь, представляешь, какая интересная поездка будет? У меня прямо все дрожит внутри от предвкушения. Нам нужно ехать в Калужскую область, поселок Леший Брод.

– Надо же было такое название придумать, с ума сойти! – усмехнулся он. – Там что, лешие запросто бродят?

– Название как название, – отмахнулась Олеся. – Хватит разглагольствовать, собираемся – и в путь.

– Что, прямо сейчас? – заволновался Валентин.

– А чего тянуть-то?

– Ну как же, ма шер? Ведь нужно же подготовиться к поездке, вещи собрать, сменное белье положить, зубную щетку и предметы личной гигиены упаковать, и...

– Валя, ты снова за свое? Не одно, так другое, лишь бы причину найти! – взвилась Олеся. – Если не хочешь ехать со мной, так и скажи. Я думала, что ты настоящий друг, а ты... Давай, бросай меня одну на произвол судьбы, как-нибудь и без тебя обойдусь, – начала она упорно давить на психику Валентина, краешком глаза поглядывая на его реакцию. Для пущей убедительности она даже пару раз всхлипнула.

– Леся, дорогая моя девочка, успокойся, я не собираюсь отказываться от поездки и оставлять тебя одну, – начал защищаться тот. – Но нельзя же ехать без зубной щетки, пасты и мыла! Это же моветон, милочка, неужели ты этого не понимаешь?!

– Вся эта мелочь как-нибудь найдется у меня в доме, а чего не хватит, мы можем купить по дороге, – отмахнулась Олеся, моментально приободрившись. – Не забывай, что сейчас лето, жара, вещей понадобится минимум, и не нужно раздувать проблему из-за зубной щетки и куска мыла.

– А белье?

– Трусы и футболки тоже в магазине продаются. Надеюсь, что до прокладок ты еще не докатился, а то, может, и их захватим?!

– Все шутишь? – надул губы молодой человек. – Не в гости на блины, между прочим, едем, а в незнакомое место, и нужно быть готовыми ко всему.

– Для того чтобы быть готовыми ко всему, достаточно иметь при себе деньги, – не хотела сдаваться Олеся.

– Можно подумать, что они у тебя есть, – фыркнул Валентин. – Кто у меня две недели назад взаймы просил? Вот мне интересно, и куда ты только деньги тратишь? В наше время нельзя быть такой расточительной, ма шер.

– Ну, ты и зануда, Кадкин! На себя сначала посмотри, а потом и о других говори, – возмутилась девушка. – Ты на свою косметику больше тратишь, чем Америка на вооружение. Я у тебя один раз всего и попросила, да и то лишь потому, что похороны дорого обошлись, а потом еще и поминки на девять и на сорок дней.

– Ты же сама говорила, что тебе дед хорошую заначку оставил, – напомнил Валентин. – Неужели все уже спустила? Ну, ты даешь, ма шер, я в шоке.

– Ничего я не спустила, просто не хотелось эту заначку трогать. Стоит туда только влезть, и она мгновенно растает, как утренний туман, – сморщилась Олеся. – Ты же знаешь, что я дедушке хороший, мраморный памятник хотела поставить. Но раз такое дело, то с мраморным придется немного повременить. Мне кажется, что дедуля на меня не обидится за это, правда? Ведь я же не на пустяки деньги возьму, а на серьезное дело. Еще у меня зарплата вся целиком пока на месте, мне вчера сразу под расчет заплатили. С испугу, наверное, чтобы я больше туда не возвращалась, – засмеялась она. – И потом, еще, может, и тратить ничего не придется. Может, мы с тобой, так сказать, малой кровью обойдемся, а, Валюш? Обойдемся ведь, правда?

– Да не вопрос, – развел руками тот, тяжело при этом вздохнув. – Я, например, вообще, как верблюд, могу целыми неделями пищу не принимать. Будешь поить меня водичкой регулярно, и все дела.

– Ладно иронизировать-то, никто тебя голодом морить не собирается, – засмеялась Олеся, глядя на кислую физиономию друга. – Завтрак и обед я тебе гарантирую, а вот от ужина придется отказаться, я после шести вечера ничего не ем и не пью.

– Вообще ничего?

– Ну, в исключительных случаях могу себе позволить стакан кефира или половинку яблока.

– Все диету соблюдаешь? И зачем она тебе нужна, ты и так стройная, как кипарис.

– Поэтому и стройная, что не позволяю себе лишнего. Можно подумать, что ты диет не соблюдаешь, – усмехнулась Олеся. – Кто недавно, как кролик, целых три дня одной морковкой хрустел?

– Ах, дорогая моя, теперь, когда Эдик так нагло меня предал, мне диеты ни к чему, – тяжело вздохнул Валя. – Хотел перед поездкой к морю еще немного подтянуться, а вышло, что мои жертвы никому не нужны. У тебя, кстати, ничего пожевать нет?

– Я тебе уже предлагала завтрак, но ты сообщил, что аппетит у тебя пропал вместе со сном и желанием жить, – с сарказмом напомнила Олеся.

– Возможно, я погорячился, – лениво улыбнулся молодой человек.

– Слава тебе господи, тогда пошли на кухню, – засмеялась Олеся и, схватив Валентина за руку, потащила в сторону трапезной. – Сейчас как следует подзаправимся и сразу же поедем, чтобы засветло быть на месте.

– Кстати, забыл спросить, Калужская область – это где? – запоздало поинтересовался Валентин. – Надеюсь, не дальше Северного полюса?

– Нет, не волнуйся, чуть-чуть поближе, – снова засмеялась Олеся. – Ну а если серьезно, то я уже на карте посмотрела, оказывается, что не очень далеко, всего двести с небольшим кэмэ от Москвы. Думаю, что часа за три – три с половиной спокойно доберемся, даже если будем иногда останавливаться для перекуса и похода в кустики.

– Ну, три часа – это действительно не смертельно, – согласился молодой человек. – При хорошей скорости и благоприятных обстоятельствах, даст бог, мы еще и обратно вернуться успеем, как раз к ужину.

– Мы еще туда не уехали, а ты уже про обратную дорогу думаешь, – усмехнулась Олеся. – Я от тебя балдею, Кадушкин.

– Конечно думаю, а ты как хотела?! Ты же просто не оставляешь мне выбора, – проворчал тот. – Ты прекрасно знаешь, до какой степени я брезглив, и ехать туда, не знаю куда, без запасного нижнего белья и средств личной гигиены – это для меня... ни в какие рамки.

– Ладно-ладно, не ворчи, как столетний старик, – перебила друга Олеся. – Так и быть, даю тебе на сборы один час, но ни минутой больше. Надеюсь, тебе этого хватит, чтобы упаковать свои трусы с носками и духами?

– Вот это уже совсем другой разговор, – расплылся в довольной улыбке Валентин. – Часа мне будет вполне достаточно, и еще хочу тебя предупредить сразу, что за руль я сяду сам.

– Это почему еще?

– Если уж ехать в такую даль, то желательно туда добраться живыми и невредимыми, а с таким «Шумахером», как ты, это будет весьма проблематично.

– Ща ты у меня договоришься! – шутливо погрозила Олеся другу кулаком. – Я не хуже тебя вожу машину, между прочим.

– Води на здоровье и дальше, но только тогда, когда в ней нет меня. Каким бы тебе этот факт ни показался странным, но мне пока жить не надоело. Для тебя не существует правил дорожного движения, и какой бы свет ни горел на светофоре, ты почему-то считаешь, что для твоей машины всегда горит только зеленый.

– Ладно, ладно, не ворчи, за руль сядешь ты, – покладисто согласилась Олеся, чтобы не спорить с другом. – Я даже рада буду оказаться на месте пассажира. Сиди себе спокойненько, окружающей средой любуйся, даже поспать можно, если захочется.

– Вот и ладненько, теперь можно и позавтракать с аппетитом, – довольно заулыбался Валя, потирая руки. – Надеюсь, у тебя в холодильнике найдется для меня мой любимый сыр пармезан и пара кусочков бекона?

3

– Тебе не показалось это странным? – спросила Олеся у Валентина, задумчиво глядя на светофор. – Ты чего стоишь? Поехали, зеленый зажегся, – тут же поторопила она. – Мне, например, до жути не по себе стало, – передернулась девушка, еще раз оглянувшись на здание.

Над обгоревшим козырьком подъезда, от которого они только что отъехали, еще висела почерневшая вывеска – «Нотариальная контора».

– Ты о чем? – переспросил подругу Валентин, стараясь объехать остановившийся впереди автомобиль. – Нет, ты только посмотри, что он делает? Вот чайник, таким не машину водить, а трехколесный велосипед! Так о чем это ты там говорила? – снова спросил он.

– О чем я сейчас могу говорить, как не о той новости, которую мы с тобой только что узнали? – проворчала Олеся. – Тебе разве не кажется странным, что офис нотариальной конторы сгорел вместе с хозяином и всеми документами?

– А что здесь странного? – пожал Валя плечами. – Вон в Москве каждый день что-нибудь горит, чем же Калуга хуже?! – усмехнулся он.

– Но почему сгорела именно та самая контора, где, судя по данным, оформлялась дарственная на мое имя? Да и бог с ней, с этой конторой, но ведь человек погиб, и это меня очень настораживает.

– Лесь, ты какая-то странная сегодня. Чересчур подозрительная. Детективов, что ли, начиталась на ночь глядя? – покосился на подругу Валентин. – Простого совпадения ты разве не допускаешь?

– Никаких детективов я не читала, тем более на ночь, просто не нравятся мне эти совпадения, – буркнула она.

– Ни одному нормальному человеку не может понравиться, когда кто-то погибает, и я тебя прекрасно понимаю, – пожал Валя плечами. – Только зачем же так близко к сердцу принимать это событие? Тебя оно никаким боком не касается, ты этого нотариуса никогда в жизни не видела и не была с ним знакома....

– Валь, неужели ты не понимаешь, что я имею в виду? – перебила друга Олеся. – Меня волнует это странное совпадение.

– А, собственно, почему оно тебя так волнует?

– Ну как же? Я нахожу документы, из которых узнаю, что мне оставляет наследство человек, которого я в глаза не видела и вообще даже не подозревала, что мать дедушки до сих пор жива. Дед почему-то скрывал от меня... а теперь и этот нотариус. Слушай, Валь, а ведь дед тоже как-то уж слишком внезапно и скоропостижно скончался. А что, если его смерть тоже каким-то образом с этим наследством связана?

– Ну, пошла-поехала! – закатил молодой человек глаза под лоб. – А говоришь, что детективов на ночь не читаешь. Тебя куда понесло-то, подруга моя дорогая? Ты, случайно, не забыла, что твоему деду семьдесят три года было? И умер он не от пули киллера, а от сердечного приступа, если мне не изменяет память. При чем здесь твое наследство-то? Тебе теперь на каждом шагу криминал будет мерещиться? Меня, случайно, ни в каком преступлении еще не подозреваешь?

– Ты считаешь, что это у меня фантазия разыгралась, да? – разочарованно спросила Олеся.

– Еще как разыгралась, – засмеялся молодой человек. – Она у тебя чересчур богатая, как я погляжу.

– Нормальная, в пределах разумного, – проворчала девушка. – Я бы посмотрела на тебя, как бы она у тебя разыгралась, если бы это все касалось твоей персоны.

– Моей персоне никогда никто не оставит что-то там в наследство, к большому сожалению, – вздохнул Валя. – Ну а если бы вдруг и произошел такой удивительный случай, то поверь мне, ма шер, я бы не стал заморачиваться такими пустяками, как пожар в какой-то там нотариальной конторе, да еще и в городе Калуге.

– Нет, Валь, как ни крути, а что-то здесь не так.

– Что именно не так?

– Не знаю пока, но обязательно разберусь.

– Я от тебя тащусь, Пинкертон двадцать первого столетия! – засмеялся Валентин. – На солнце наверняка какие-то странные бури начались, и тебе стоит хорошенько отдохнуть.

– Я вот сейчас вспоминаю, как умер дедушка, – задумчиво проговорила Олеся, не обращая внимания на слова друга. – Когда я пришла с работы и заглянула к нему в кабинет, я сначала подумала, что он уснул в кресле, так раньше часто случалось, но потом... Я ведь только потом поняла, что он умер, когда к ужину его позвала, а он мне не ответил. Никогда себе не прощу, что сразу не захотела его разбудить. А вдруг его еще можно было спасти?

– Ну вот, дело уже и до самобичевания дошло. Зачем говорить о том, чего не вернуть?

– Ты знаешь, я тогда так растерялась, что даже не обратила внимания на то, что все ящики письменного стола выдвинуты, сейф открыт, и вообще... как будто он что-то искал, но никак не мог найти. Это мне потом уже соседка наша, тетя Лида, сказала, когда полы там мыла. Когда дедушку забрали в морг, я в таком состоянии была, что ничего не соображала. А она прибежала и стала везде полы мыть, вроде положено так, за покойником все вымыть. Как ты думаешь, что он мог искать?

– Может, лекарство? – предположил Валентин. – Почувствовал себя плохо, решил лекарство принять и не нашел его.

– Дед никогда не жаловался на сердце, и, если бы он принимал какие-нибудь лекарства, я бы об этом обязательно знала, – возразила Олеся.

– Ну, судя по тому, что он столько времени скрывал от тебя наличие твоей прабабки, меня совсем не удивит, если он также скрывал от тебя свои болезни.

– Ты так думаешь?

– Предполагаю.

– А вдруг это совсем не он выдвинул эти ящики и открыл сейф? Вдруг это кто-нибудь другой был в его кабинете и что-то там искал?

– Ну, блин, еще чище придумала! – усмехнулся Валентин. – Может, ты уже успокоишься и вернешься в реальное время? Мы, кстати, почти приехали, теперь нужно у кого-нибудь спросить, как нам найти нужную улицу.

– Валя, тормози, вон какая-то тетка идет, с табуреткой и ведром, – сказала Олеся, показывая на обочину дороги.

– Отсюда не видно, но надеюсь, что ведро у нее не пустое, тьфу-тьфу, не дай бог, – суеверно сплюнул молодой человек, нажимая на тормоза. – Душечка, вы не подскажете, как нам найти Лесную улицу? – культурно спросил Валентин, остановившись рядом с дородной, загорелой женщиной. Та стояла к машине спиной на краю обочины и организовывала для себя торговую точку. Поставив табурет на землю, женщина водрузила на него ведро, доверху наполненное свежими огурчиками. Выглядели они очень аппетитно, все средней величины, ярко-зеленого цвета и с пупырышками. На ручке ведра болтался бытовой безмен с прикрепленным целлофановым пакетом для взвешивания. Женщина была в летнем платье, поверх которого был повязан фартук в больших, ярких подсолнухах, с огромным карманом, явно предусмотренным для денег с продажи хрустящих овощей. Немного поодаль виднелся забор с резной калиткой, а за ним добротный дом, видимо, хозяйкой которого она и являлась.

– Милочка, вы меня слышите? – настойчиво обратился к женщине Валя. – Как нам найти Лесную улицу?

– Ой, это ты у меня, что ли, спрашиваешь, милок? – оторвавшись от своего занятия, спросила та.

– Ну да, у вас, – пожал плечами молодой человек. – К кому же я еще могу обращаться, если рядом с вами никого больше нет?

– А я вот вышла огурчиками поторговать, пока время есть, – добродушно улыбнулась она. – И меня Варварой зовут, а не Милочкой. Не хотите огурчиков купить? Недорого продаю, прямо с грядки, только что собрала. Чего ты там спросил-то?

– Не подскажете, как проехать на Лесную улицу?

– Чего ж хорошим людям не подсказать? Огурчиков не желаете купить? – снова спросила Варвара. – Посмотрите, какие хорошие, один к одному, и сорт замечательный, никогда горьких не бывает.

– Спасибо большое, обязательно купим, но только в другой раз, – улыбнулся Валентин. – Так как же нам проехать на Лесную улицу?

– А вон за тем поворотом Лесная и будет, – показала женщина рукой вперед. – А кого вам надо-то? Я там всех знаю.

– Нам дом номер двадцать нужен, – подала голос Олеся, выглядывая в окно машины.

– Дом двадцать? – удивленно переспросила женщина. – А зачем он вам? Неужто купить хотите?

– Ну, для начала просто посмотреть, – неуверенно ответила девушка, с интересом наблюдая за хозяйкой огурцов. – Так вы знаете этот дом?

– Кто ж его не знает? – пожала плечами та. – А вот огурчики свеженькие, грунтовые, со своего огорода, экологически чистые, – пронзительно заголосила она, увидев, что метрах в трех остановилась еще одна машина. – Дешево продаю, покупайте, не пожалеете. А вам вон за тот поворот, там и спросите про дом двадцать, – напомнила она Олесе и Валентину. – Бог вам в помощь. Огурчиков не желаете купить?

– В другой раз обязательно, – повторил молодой человек и, заведя машину, тронул ее с места. – Лесь, тебе не показалось, что эта мадам «огурцова» страшно испугалась, когда услышала про твой дом? – спросил он у подруги, бросив на нее тревожный взгляд. – Лично мне очень не понравилась ее реакция.

– Я ничего такого не заметила, – пожала плечами девушка.

– А я вот заметил и...

– Валя, хватит болтать, лучше на дорогу смотри и поворот не проскочи, – перебила друга Олеся.

– Не волнуйся, не проскочу, я же не слепой, – дернул плечом тот. – И все же ты не могла не заметить, что разговор про дом двадцать этой тетке не очень пришелся по душе, – не захотел переводить он разговор на другую тему. – Что ты об этом думаешь?

– Отстань! Сам же недавно велел, чтобы я поменьше думала, – отмахнулась Олеся. – Вот как только увижу сам дом, как пойму, что там к чему, вот тогда и буду думать. Смотри, вот он, поворот.

– Да вижу-вижу, – нахмурился Валентин, поворачивая на широкую улицу, на которой по обеим сторонам дороги стояли разнокалиберные дома. Здесь были и добротные, большие дома, стоящие за высокими каменными заборами, и простые, деревянные домики, спрятанные за густыми фруктовыми деревьями.

– Красота-то какая! – восхищенно прошептала Олеся. – Посмотри, вон корова с теленком на поляне пасутся, – засмеялась она. – Надо же, как в настоящей деревне!

– Это и есть деревня.

– Нет, судя по данным, это не деревня, а поселок Леший Брод, – возразила Олеся. – А правда, интересно, почему у него такое странное название?

– «Там чудеса! Там леший бродит! Русалка на ветвях сидит!» – с пафосом продекламировал Валя стихи Пушкина. – Леший у нас уже есть, значит, здесь должно быть озеро с омутом, в котором живут русалки. И дожидаются эти барышни с рыбьими хвостами неосторожных любителей искупаться, чтобы утащить на дно этого омута, – загробным голосом закончил он.

– Какой же ты балабол Валя, не устаю на тебя удивляться! – усмехнулась Олеся. – Давай-давай, продолжай, – чем бы дитя ни тешилось.

– Ну вот, похоже что приехали, продолжение придется отложить до лучших времен, – проговорил тот, увидев на воротах табличку с номером дома. – Ничего себе заборчик! – удивленно вскинул брови молодой человек, вылезая из машины. – Это же настоящая старинная ковка конца девятнадцатого века, сейчас уже давно таких не делают.

– Откуда ты знаешь?

– Здравствуйте, приехали! – всплеснул Валя руками. – Ты что, забыла, что я окончил исторический факультет МГУ? Надо же, какой непростительный пофигизм по отношению к единственному другу детства! – фыркнул он.

– А покороче никак нельзя, друг детства?

– У нас специальный предмет был, где мы изучали народное творчество, кустарный промысел, артельное производство и тому подобные «бренды» русско-словянской и отечественной культуры. Мама дорогая, да там же целый парк! – вскрикнул он, восхищенно глядя на вид, открывающийся за забором. – Леся, дорогая, похоже, ты являешься наследницей целой усадьбы. Ты только посмотри, это ж настоящее дворянское гнездо. Ой, как интересно! – захлопал в ладоши он.

– Не болтай глупости, – нахмурилась девушка, тоже вылезая из машины и разминая затекшие мышцы. – Избушка на курьих ножках – это более подходящий вариант. Какая могла быть усадьба, да еще с гнездом у столетней старухи?

– Да ты сама посмотри.

– Ой, и правда, – ойкнула Олеся, прильнув носом к решетке ворот. – А здесь не может быть ошибки? Это точно дом номер двадцать?

– Если верить табличке на воротах, никакой ошибки нет, – пожал Валя плечами, пробуя подергать замок – вдруг откроется. – Судя по ржавому налету на этом «раритете», похоже, что его не открывали лет сто, не меньше, – пришел к выводу он и задрал голову вверх, чтобы прикинуть высоту забора. – Нет, такой «Эверест» нам не преодолеть ни за что, – сморщился молодой человек.

– А может, попробуем? – с надеждой спросила Олеся. – Смотри, если поставить ногу вот сюда, а рукой уцепиться вот за это и перенести вторую ногу вон на тот выступ....

– Ага, и что потом будет с кожей на моих руках? – от всей души возмутился Валентин. – Я столько добивался этой бархатистости и нежности, а ты хочешь все мои старания пустить по ветру? Я же их беспощадно исцарапаю об эти железки, да еще и зараза какая-нибудь может попасть. Мне только столбняка не хватало. Нет-нет, моя дорогая, ты как хочешь, а я ни за что на свете не буду так рисковать, – категорически отказался он, отодвигаясь на безопасное расстояние от забора.

– Ты, Кадушкин, как всегда, думаешь только о себе, любимом и неповторимом, – проворчала Олеся.

– Если я не подумаю, никто больше не подумает, – огрызнулся тот. – А ты знаешь, сколько уколов нужно будет делать, если подхватишь столбняк? Ты представляешь, какой это будет кошмар, если какая-то грудастая медсестра будет дотрагиваться своими ледяными руками до моей... до моих...

– Короче, Склифосовский! Меня совершенно не волнует, кто там будет щупать холодными руками твои нижние полушария, – прикрикнула девушка, резко перебив друга. – Лучше скажи, как нам попасть на территорию, если ворота закрыты? Что толку стоять здесь и разглагольствовать о пустом? Не хочешь лезть через забор, давай искать другие пути.

– Не нужно так кричать, я и без этого прекрасно слышу. Что за грубые манеры, в самом деле? Какая невоспитанность! – поджав пухлые губки, закатил глаза Валентин.

– Валя, не буди во мне тигру, – предупредила Олеся.