Текст книги "Султан моих снов (СИ)"
Автор книги: Ирина Гутовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 39
Аяз
«Горькая правда или сладкая ложь?» – что лучше?
Да ничего…
Ничего хорошего нет – ни в том, ни в другом случае, когда правда и ложь, по сути, тесно сплетаются в единый клубок и отличить одно от другого сложно бывает порой. Ложь звучит как правда, ну а правда – выглядит обманчивой иллюзией. Ведь сначала искренне веришь во что-то, кому-то, но потом становится в разы противнее и больнее, чувствуешь себя идиотом, которого ловко облапошили.
И то, и другое в равной степени причиняет страдания. И то, и другое оставляет мерзкий осадок, не приносит ничего кроме разочарования и отвращения – истина, какой бы неприятной и даже жестокой она ни была, имеет уникальную способность всплывать наружу тогда, когда совсем не ждёшь. И то, и другое можно сравнить с подлым ударом в спину, словно острый кинжал вонзается в плоть и режет по живому. В основе и того, и другого лежит разрушительная сила, что «убивает» в итоге…
Причём, срок давности в таких вещах отсутствует, вне зависимости от того, сколько времени прошло – старые раны вновь воспаляются как гнойный нарыв, лопаются и кровоточат.
С одной стороны, всё-таки горькая правда лучше. Кому захочется жить во вранье? Хотя… Иногда, в некоторых ситуациях, как ни странно, ложь бывает предпочтительнее – во благо, как говорится. А если рассуждать о беременности Лале, я бы выбрал не знать подробностей, чем услышать спустя два года, что погибший вместе с ней малыш не был моим – о чём, посредством сна, она передала, чтобы я перестал себя корить и мучиться.
Можно подумать от этого станет легче…
И что-то вдруг изменится? – да ничего! Её не вернуть – умерла, унеся с собой в могилу свою тайну. Как и не спросить: «почему не призналась во всём, почему так поступила и, в целом, чем заслужил это?». Я же любил… Ну и придерживаюсь того мнения, что если мужчине нужна женщина, то он принимает всё как есть, и я бы смирился, будь она честна со мной, а ребёнок вовсе ни в чём не виноват.
Не говорю о предательстве, но… Если вспомнить, то не впервые столкнулся с подобным – про жениха мне тоже не сразу стало известно. Лале скрывала многое, а я ещё после всего считал наши отношения простыми и понятными – нет, на бомбу замедленного действия похоже. Вот и рвануло, уничтожив всё вокруг.
Пожалуй, в данный момент и надо поставить финальную точку в той истории, а главное – больше не ворошить прошлое, отпустить навсегда, не оглядываться назад, не лезть в гущу событий, желая отомстить и восстановить справедливость. Логичный исход случившегося с нами давно наступил – тогда, в день аварии, как бы жестоко ни звучало, но так и есть. Если бы Лале не врала, то ничего этого не произошло бы. Как и собирался сделать однажды, я бы отказался от неё, не без труда, конечно, и всё-таки пошёл бы на этот шаг. Только был втянут в игру на выживание – иначе и не скажешь. Или, может, ей нравилась такая жизнь – с интригами, авантюрами, риском на грани и опасностью? – ходить по лезвию ножа или краю пропасти… Адреналина не хватало?
Впрочем, неважно. Теперь всё это не имеет значения, кажется пустым, ненужным и бессмысленным. Это уж не моя битва. Маски сорваны, остались одни сожаления…
Даже возникла мысль: «стоит ли разбираться с Авджи?» – не уверен. И у него, если быть объективным, гораздо больше обоснованных претензий в мой адрес. Ведь это я вмешался в их отношения, а он лишь отстаивал свои права, хотя методы достижения цели – грязные, циничные и беспринципные, никак не оправдывают его, как и издевательства над слабым полом характеризуют хуже некуда. Такое прощать нельзя, он должен ответить за всё и понести заслуженное наказание – и месть тут ни при чём.
Ну откажусь я от затеи поквитаться с Серканом – дальше-то что? Проблема ведь в другом… Он не успокоится, пока не доберётся до меня – не зря же объявился.
Сейчас поздно что-либо менять в своих планах, у меня есть Яся, которая нуждается и в моей защите, и любви. Ради нас и нашего будущего я закончу задуманное. Придётся, как бы ни хотел плюнуть на всё и просто уехать куда-нибудь вместе с ней, хотя это не решит ситуацию, а бегать и скрываться опять я не собираюсь.
Ошибки недопустимы. А значит, надо чем-то жертвовать – не в буквальном смысле, но, да, суть остаётся та же.
– Аяз… не молчи… – она прижалась щекой к моей спине. Прикоснулась к плечу и нежно поглаживает кожу, водит пальчиком вверх-вниз (простой жест, а действует лучше всякого лекарства, как бальзам – тягучим мёдом льётся в душу). – Скажи что-нибудь… если считаешь, что я…
– Полагаешь, я тебе не верю? – прервав её речь, развернулся к ней лицом. Затем сел поудобнее на кровати, чтобы смотреть в глаза, когда озвучу то, что необходимо сделать в ближайшее время.
– Вижу ведь, как ты терзаешься… Это всего лишь сон, я же не могу утверждать, как всё было на самом деле. Возможно, и не так…
– Не оправдывайся, – «ей незачем врать, как и соперничать больше не с кем, дабы намеренно опорочить конкурентку за моё внимание». – И, если быть откровенным, то и раньше были сомнения в моём отцовстве, – «серьёзно, я допускал такой вариант» – а чего ждать от женщины, которая имела сексуальную связь с двумя мужчинами параллельно? А раз скрыла правду, то точно знала, кто причастен к её беременности. Поэтому, ничего удивительного.
– Она боялась потерять тебя… – Яся шумно вздохнула, и как будто не до конца озвучила мысль. Мне показалось, что в данный момент она не о сестре говорит, а о себе и своих опасениях.
– Я бы не бросил Лале. Понял бы. Простил... Главное – честность во всём, но, видимо, зря наделся на это.
– Вам просто не хватило времени.
– Зато твой сон помог определиться…
– С чем? – она заметно напряглась и разволновалась.
Прикоснувшись к её лицу, сказал то, от чего заранее тошно и паршиво становится:
– Ты должна уехать... Вернуться домой, и как можно скорее.
Глава 40
Даже не предполагала услышать такое…
Уехать?!
– То есть… – я растерялась. В горле болезненный ком встал от едва сдерживаемых слёз, и резко пересохло, словно песка или битого стекла наелась. Пытаюсь справиться с собой, и вот-вот расплачусь… Но, как бы трудно ни было говорить, надо выяснить отношения сейчас: – И как понимать: у нас с тобой всё, да? – кое-как выдавила из себя этот вопрос. Вот так легко, мужчина, которого уже считаю своим, готов отказаться от меня?
«Значит… Не нужна ему? Я же не смогу без него… люблю… сначала подарил надежду, а теперь… убивает…».
– Яся, – Аяз заключил моё лицо в ладони, не позволив отвернуться и спрятать взгляд, чего очень хотелось сделать, чтобы не показывать, как сильно ранили его слова. – Разве я сказал, что бросаю тебя? – искренне удивился, изогнув бровь.
«А на что это похоже?!».
– Нет, не говорил, только… – «просто напоминает то, как они с Лале расстались» – и на фоне приснившегося сна, возникло ощущение дежавю, словно тот финальный эпизод теперь мне предстоит прожить. Уже проживаю, отчасти…
– Послушай внимательно, – он прижался лбом к моему лбу, – я всего лишь прошу уехать. Ненадолго. Как только решу все проблемы, мы снова будем вместе. Обещаю.
– Тогда почему мне кажется, будто ты прощаешься со мной? – «мерзко на душе, хоть волком вой» – ещё закралось нехорошее предчувствие, а внутренний голос, основываясь на сомнениях и накручивая мрачными картинами, зловеще шепчет: «ничего уже не будет».
– Прощаюсь? – Аяз возмутился. Слегка отстранившись, посмотрел одновременно и с недовольством, и нескрываемой тревогой. – Ради безопасности предлагаю вернуться на Родину. Так лучше – пойми. Опять же, мне спокойнее будет. Дёргаться от каждого подозрительного шороха не хочу.
– Угу… – «зачем тогда привёз к своим родителям?».
– Ну а если думаешь, что я ищу повод отправить тебя домой и забыть о твоём существовании, то ты очень ошибаешься.
«Именно так и выглядит» – но как поверить в обратное?
Всё. Не могу. Сдерживаться больше нет сил. Грудь сдавило в удушающем приступе, а по щекам потекли беззвучные слёзы.
– Девочка моя, маленькая, не плачь, – ласково произнёс он и стал быстро покрывать моё лицо порхающими трепетными поцелуями, осушая его от солёной влаги. При этом продолжает говорить: – Яся, ты для меня самое дорогое, боюсь потерять тебя. Если с тобой что-нибудь случится, я не прощу себе, второго такого удара не вынесу…
«Можно ли назвать это первыми признаниями?» – хотя спросить сейчас не решусь. Пусть сам скажет, когда будет готов к откровениям. А главное – я нужна ему. Нужна! Им движет элементарная забота, желание уберечь от грядущих неизбежных неприятностей – мысли об это греют душу и вселяют надежду на лучшее.
Если бы не одно «но»: риск для его жизни.
– Аяз… – оттого, что я уеду, страхи не исчезнут внезапно.
– Молчи… Доверься, пожалуйста, всё будет хорошо, – прошептал в мой рот и жадно впился в губы.
Я цепляюсь за него дрожащими руками, лишь бы не останавливался – подарил свою ласку, погрузил нас в персональное безумие, дотла сжигающую страсть…
Целуемся как ненормальные… Он подмял меня под себя и, придавив тяжестью тела, раздвинул коленом мои ноги и подтолкнул обхватить его торс. И тут же вошёл внутрь, заполняя собой на всю длину. Двигается с каким-то остервенением и отчаянием, как будто последний раз близки. А оторвавшись от моих губ, склонился к уху и начал говорить всякие нежные слова, от которых млею, плавлюсь как горячий воск и таю…
Только бы это никогда не заканчивалось.
***
Утром меня разбудил телефон, ещё вчера я положила его на пол рядом с кроватью.
Догадываюсь, кто звонит. Лишь Даша может бесцеремонно тревожить в любое время суток, когда пожелает. Я и так собиралась связаться с подругой. Теперь опять придётся выслушивать нотации на тему моей безрассудности, а ведь она даже не знает всего. Что же будет, если ей рассказать обо всём в подробностях? Поднимет панику? – нет, обойдёмся без этого. Хватило уже наставлений в стиле «гиперопекающей мамочки».
– Да… – ответила ей. – Привет.
– Привет, дорогая… – голос Даши прозвучал расстроено. – Ярик, ты обещала не пропадать и снова от тебя ни одного сообщения. Сложно написать пару слов, я же волнуюсь, находясь в неведении. Неужели не понимаешь? Хуже не бывает – чего-то ждать и изнывать от неизвестности. А если с тобой что-нибудь случится, кто поможет тогда…
– Вчерашний день выдался насыщенным, – я прервала её речь.
– Кто бы сомневался… откуда у тебя теперь время на подругу… – иронично произнесла она, недовольно фыркнув.
– Не обижайся. И, если честно, у меня совершенно нет настроения спорить с тобой и выяснять отношения.
Услышав, что Аяз зашевелился, я повернулась в его строну. Он приподнялся на локтях и нахмурился, посмотрев настороженно. Сразу показала ему, кто звонит. Потом включила телефон на «громкую связь» – скрывать от любимого мужчины нечего.
– Ясь, ау, куда делась? – возмутилась Даша.
– Да тут я… тут… – отвлекшись, пропустила вопрос.
– Где ты сейчас находишься?
– В Мардине. Это город на юго-востоке Турции.
– И что, позволь узнать, там забыла? – «моя подруга в своём репертуаре» – в данный момент это напрягает и раздражает.
– Путешествую, – ответила первое пришедшее в голову.
– С ним? – Дашка едва не сорвалась на повышенный тон.
– С Аязом, – напомнила ей, как его зовут.
– Я в шоке… с малознакомым мужиком куда-то отправилась… А если тебя в сексуальное рабство продадут? Чем ты думаешь? Что вообще происходит? С ума сошла, встретив своего Султана из снов? Между прочим, вчера я видела в торговом центре твоих родителей – может, им рассказать, куда их дочь уехала?
– Даш, давай без инициативы, тем более такой.
– Тогда держи в курсе! Неужели трудно?
Аяз жестом руки дал мне понять, что хочет поговорить с ней.
Кивнула ему.
– Привет. Можно со мной обсудить моменты, которые беспокоят, я реальный человек и существую на самом деле.
– Э-э… привет… – подруга замешкалась, но стоит отметить: интонация голоса стала другой. На него кричать не будет.
– С Ясей всё в порядке, – тут же добавил он, – и скоро она вернётся домой. Через несколько дней.
Теперь ясно, зачем Аяз вмешался в разговор, чтобы не оставлять себе шансов изменить решение по поводу моего отъезда. Жаль, а я так надеялась, что он передумает, найдёт способ не поступать так со мной…
Глава 41
«Несколько дней» – вот и всё, что осталось…
В запасе есть немного времени и, может быть, Аяз пересмотрит своё отношение к ситуации либо у него появятся новости, благодаря которым мне не придётся уезжать. Нет, уговаривать его не планирую. Если нужно – вернусь домой. Тем более он обещал: мы будем вместе, как только проблема решится. Хотя я воспользуюсь отпущенным сроком с максимальной отдачей – ещё сам не захочет отпускать, как бы обстоятельства ни сложились.
Объективно говоря, пока ничего не случилось, чтобы чего-то опасаться и торопиться. И произойдёт ли? – как знать. Ну кто сказал, что история должна повториться точь-в-точь? – и вообще, можно подумать, будто это единственно возможный сценарий развития событий. Понимаю, Аяз перестраховывается, опираясь на прошлый опыт, а этим он сыт по горло, поэтому ошибки недопустимы.
Я не унываю, стараюсь не поддаваться отчаянию и мрачным мыслям, доверяю моему мужчине, но… Как бы ни успокаивала себя, всё равно ощущение неизбежности накатывает как разрушительное цунами, готовое поглотить в своей мощи… А если мы с ним больше не встретимся? – это пугает сильнее всего.
Дашка ещё… Ожидаемо, моя подруга влезла со своим мнением, комментариями и советами – разумеется, не при Аязе. Когда он оделся и вышел из комнаты, мы с ней продолжили говорить по телефону. Она начала рассуждать на тему того, что я наивная дурочка, если верю во всю эту чушь и тешу себя напрасными надеждами, будто что-то значу для него. По факту – не более, чем временное развлечение, вот и пытается быстрее спровадить надоевшую «фанатку», ссылаясь на важные дела.
«Розовые очки разобьются… стёклами внутрь… и тогда будет в разы больнее» – добавила Даша в конце всех назиданий. Поддержала, называется… И, кроме как молча прожевать её замечания, ничего не оставалось, ведь озвучить все подробности я не могла. Да и не хочу что-либо объяснять, это никого не касается.
Почему некоторые считают, будто им виднее? В процессе разговора, я пришла к выводу, что надо ограничить наше общение, о чём ей прямо сказала. Она, конечно, оправдывала своё поведение беспокойством за меня – якобы добра желает и всё в таком духе. Даже тон голоса сразу сменила, потом извинялась, а в итоге ещё и обиделась с выгодой для себя...
Но это моя жизнь и вмешиваться никому не позволю!
Если Аяз обещал, что мы будем вместе, то нет повода сомневаться.
***
– Доброе утро, – я вошла на кухню, застав там Дамлу в гордом одиночестве.
– Доброе, – она взглянула в мою сторону и кивнула.
– Давайте помогу вам, – мне неудобно стало, что она суетится, а я только пришла.
– Всё готово. Садись. Будем завтракать, – Дамла улыбнулась.
– А где Аяз? – я устроилась за столом.
– С отцом. Сегодня Эмин неплохо себя чувствует, – она тоже присела. – Сейчас они придут.
– Вы чем-то взволнованы? – я не могла не заметить, что женщина встревожена.
– Нургюн куда-то подевалась. Сначала думала, она ушла в лавку – оказалось, её там нет. Наши работники уже открылись, а торговать некому. Раньше такого не было, она всегда предупреждала о своих передвижениях.
– А комнату вы проверяли, вдруг записку оставила? – «странно всё это».
– Да, смотрела. Ни-че-го… – Дамла покачала головой.
– Моя помощь нужна? – «с отцом Аяза посижу, например» – ему требуется уход.
– Пойдёшь со мной в магазин? Сын с мужем в больницу поедут.
– Конечно, пойду, – об этом можно и не спрашивать. Я рада быть полезной.
– Спасибо, милая, – она дотянулась до моей руки и мягко сжала пальцы. – Работа несложная: расфасовать товар, взвесить, упаковать, ценники приклеить – разберёшься. С покупателями я сама справлюсь, тут ты ничем не поможешь, турецким языком владеть надо.
– Хорошо, – кивнула ей. И уточнила: – По каким причинам Нургюн могла уйти? – «эта девушка вызывает всё больше подозрений» – и знаю, почему Аяз собирается отвезти отца к врачу. Он поделился со мной своими размышлениями. Если отравление подтвердится, то сразу станет ясно, кто к этому причастен. Но вот зачем она так делала? – непонятно.
– Расстроилась, наверное… – Дамла передёрнула плечами.
– Из-за чего? – «что-то здесь не то» – предчувствие не обманывает.
– Из-за тебя, – она посмотрела со всей серьёзностью.
– Из-за меня? – «ого?!» – настала моя очередь удивляться.
– Раз уж так вышло, что замуж её выдать не удалось, а из местных жителей никто своих дочерей не отдаст в жёны нашему сыну, из-за того случая с сорванной свадьбой, то мы решили поженить их, когда он вернётся. А приехал не один, у Аяза есть ты – вот Нургюн и огорчилась.
– Получается… Вы пообещали ей? – «ну а я помешала планам». – Если бы он не согласился?
– Второй раз сын не отказал бы отцу, выполнил бы любую просьбу, тем более Эмин болен. Но сейчас это уже не имеет значения. Полигамные браки мы с мужем не одобряем. И тебе не о чем переживать. Главное – с внуками не затягивайте.
***
Отец Аяза был немногословен за завтраком. Поприветствовал при встрече, представился, а потом больше молчал да слушал, чем спрашивал. И почти ничем не интересовался сам, в мой адрес ни одного вопроса не задал, обращаясь в основном к сыну, если что-то всё-таки уточнял в процессе разговора. Общались они на турецком языке, и пусть сути я не понимала, домыслить совсем не сложно – об мне речь шла.
Я старалась не глазеть на Эмина, но, каждый раз, стоило посмотреть на него, натыкалась на внимательный изучающий взгляд, а в конце беседы, он одобрительно кивнул и улыбнулся. Кажется, озвученных подробностей ему вполне хватило – по-моему, знакомство удалось, если можно так выразиться, ведь со мной не перекинулся и парой слов.
Кстати, сын с отцом – копии друг друга, и если бы не болезнь главы семейства, то сходство было бы заметнее. Впрочем, даже в таком состоянии невозможно не увидеть одни и те же черты лица. Они из той породы мужчин, которые с возрастом не теряют обаяния и харизмы, скорее наоборот – становятся ещё более привлекательными. Конечно, «неведомая хворь» подкосила Эмина и отняла у него много сил, превратив в немощного старика, хотя по факту это не так. Тем не менее, я всё равно рассмотрела в нём благородную внешность, по-мужски правильную – и можно уже сейчас представить, как Аяз будет выглядит с годами.
Когда мы с Дамлой пришли в магазин, она сказала мне, что её муж принял выбор сына, и я понравилась ему, а также он с нетерпением ждёт от нас внуков – хочет успеть понянчить, пока жив.
Опять тему детей затронула… всё бы ничего, но…
Как признаться? Врать тошно и мерзко, родители Аяза не заслужили подобного отношения. С другой стороны, понимаю: озвучь всю правду, их это расстроит и оскорбит вдвойне. Тогда Нургюн сможет претендовать на моего мужчину на правах невесты, а я останусь ни с чем и буду неугодна в этой семье. Вряд ли он согласился бы, как утверждает его мать, хотя от этого не легче.
Замкнутый круг получается…
Дамла, словно почувствовав моё напряжение, переключила внимание на свою историю. Поделилась со мной, по каким причинам Аяз единственный ребёнок. Оказывается, до того, как он родился, у неё было несколько выкидышей, и они с мужем уже отчаялись стать родителями. Несовместимость всему виной: из-за отрицательного резус-фактора и возникающего на фоне этого резус-конфликта, её организм каждый раз самопроизвольно избавлялся от нежизнеспособного плода. Бывает же такое, когда до определённого срока всё протекает нормально, а потом начинается необратимый процесс. И всё-таки, после всех попыток, им повезло: очередная беременность, пусть и была проблематичной, закончилась благополучно, подарив им сына.
Наверное, это ещё был посыл в мой адрес с намёком на возраст, чтобы не упустить драгоценное время – кто знает, как сложится у меня в этом смысле. Глубже я не задумывалась. Всё впереди.
В общем, за работой мы о многом говорили. Дамла успевала и покупателям помочь с выбором, и проверить, как я справляюсь, и ответить на вопросы знакомых, которые явно интересовались мной. Это я поняла по тому, как люди косились в мою сторону и о чём-то спрашивали.
А вот про Нургюн никто из нас не вспоминал. Девушка появилась ближе к обеду. Но не одна…
Глава 42
«Интересно, и где Аяз встретил Нургюн?» – получается, не только отца в больницу отвёз, но и девушку искал… И ведь нашёл. Привёз обратно и даже аккуратно придерживает её за локоть. Чтобы та внезапно не свалилась в обморок от усталости? – визуально еле на ногах стоит, чуть ли не падает (или притворяется?). При этом хватается за моего мужчину.
Правда, я всё понимаю, чем он руководствуется. Нельзя позволить ей исчезнуть в неизвестном направлении, избежав заслуженного наказания: если она действительно причастна к отравлению, то ответит за свои поступки. Хотя так неприятно и больно стало, что Аяз проявил по отношению к ней, если и не заботу, то своего рода внимание и беспокойство. А судя по выражению лица Нургюн, ещё и жертву обстоятельств изображает – ну прям вселенская грусть-тоска в глазах поселилась.
«Бедняжка ушла, дабы никому не мешать? Мужа, значит, ей обещали, а жених-то занят уже и ничего с ним не светит…» – какая досада, сейчас «расплачусь» от того, как судьба в очередной раз несправедливо обошлась с сироткой. Возможно, мой сарказм и цинизм здесь неуместны, но ничего не могу с собой поделать. Мне совсем не жалко её.
Бесит!
Нургюн точно не так проста, как кажется – выдаёт себя не за ту, образ кого старательно показывает, прячась за маской притворства. Со мной этот номер не пройдёт, не куплюсь на внешнюю невинность.
Ага, как же…
«И вообще, кто она такая?! Зачем тут появилась? А если это как-то связано с Серканом? Может, эта девица на него работает, играя порученную роль?» – вопросов становится всё больше и пока нет ни одного вразумительного ответа.
– Что с отцом? – Дамла прервала затянувшуюся паузу (и обратилась к сыну по-русски).
– Обследование будут делать. Для начала он полежит несколько дней под наблюдением врачей, о дальнейшем лечении говорить рано, – отчитался Аяз. Потом перевёл взгляд на меня и, видимо, лишь в этот момент, заметив, куда я смотрю, он сообразил убрать руки от девушки. Отдёрнул так резко, как будто стыдно и неловко стало.
– Ну а эту… – его мать тоже недовольна ситуацией. – Где ты нашёл её?
– На вокзале сидела. Она пыталась добраться до Стамбула, да билеты не продают. Дорога временно закрыта, ночью в горах был обвал камней – трассу пока не расчистили.
– Ясно. Значит, уехать решилась, а вернуться – смелости уже не хватило… – Дамла шумно вздохнула. Затем сказала что-то на турецком языке, после чего Нургюн, опустив голову, ушла в сторону подсобного помещения магазина.
– Яся, давай погуляем? Покажу тебе город, сфотографируемся, – Аяз приблизился. Прикоснулся к моему лицу, нежно проведя пальцем по щеке и губам.
Конечно, его приглашение звучит заманчиво, но… Как же меня злит, что он делает непринуждённый вид, словно ничего не происходит, сам ведь с подозрением относится к Нургюн, а тут вдруг проявил великодушие и благородство – эдакий рыцарь-спаситель.
Или при матери не хочет обсуждать это? Поэтому предложил пройтись и пообщаться без свидетелей, а заодно объяснить всё?
Да я бы рада, только…
– Я твоей маме помогаю, – отвернулась от него, продолжив раскладывать товар на полках.
Наверное, глупо веду себя, и вроде нет явного повода для ревности, а всё равно ядовитое ощущение травит, обжигая изнутри.
– Милая, сегодня ты много сделала, – вмешалась Дамла. – Остальное закончит Нургюн – полдня прохлаждалась, теперь пусть отрабатывает. За что платим ей, если так подводит… – она посмотрела на нас и улыбнулась: – Идите, не стойте.
Аяз ухватил меня за руку, переплетая наши пальцы, и повёл за собой. Машиной пользоваться не стали.
Какое-то время мы шли молча. Первой заговорила я, не выдержав гнетущего состояния:
– Ну и что это было? – столько всего уже навыдумывала.
– Яся, – он остановился и, обняв моё лицо ладонями, взглянул со всей серьёзностью: – Ты доверяешь мне?
Странный вопрос.
– Да. К чему спрашиваешь?
– Есть идея, как расколоть Нургюн, как заставить её признаться...
***
Что ни день, то новые сюрпризы появляются…
Стоило прилететь в Турцию, события навалились скопом, наслаиваясь одно на другое и добавляя кучу проблем. И сколько это будет продолжаться? – не так я представляла себе будущее, и уж точно не на такой результат рассчитывала.
Меня не покидает ощущение, словно кто-то специально проверяет мои нервы на прочность, чтобы доказала, что достойна обрести счастье, иначе говоря – ещё заслужить обязана. Порой, кажется, будто сплю… Всё напоминает затянувшийся сон – обманчиво-прекрасный, дарующий надежду и вдребезги разбивающий мечты… Я не хочу оставлять Аяза! Больше всего боюсь потерять его, боюсь, как только вернусь домой, мы с ним никогда не увидимся… боюсь… если уеду, то наступит конец…
Даже не знаю, как и быть?
Неужели он совсем не видит, какую боль причиняет своими «гениальными затеями»? Вот как я должна реагировать, если придётся мириться с ситуаций, которая в корне не устраивает.
Дословно: «пусть девушка думает, якобы её план работает, а мы подыграем для правдоподобности, тогда поймём и мотив, и причины поступков, после чего примем незамедлительные меры». На мой логичный вопрос – «каким образом ты собираешься воплощать идею в жизнь?», получила размытый уклончивый ответ – «хорошим к ней отношением добьёмся этого, чтобы она ничего не заподозрила». Именно поэтому Аяз проявил столько благородства. А вот что конкретно кроется за «хорошим отношением» – не уточнил.
– Ты серьёзно? – я не просто удивлена, а шокирована, возмущена и оскорблена поведением моего мужчины. Моего ли? – из-за всего происходящего снова впадаю в отчаяние, а жгучая ревность травит и разъедает своим ядом.
– Надо усыпить бдительность Нургюн, она совершит ошибку и выдаст себя, – категорично заявил он. – Потребуется твоя помощь.
– А мне что делать в тот момент, пока ты будешь обхаживать эту девицу, уделяя ей внимание? Наблюдать молча и терпеть? Извини, но на подобное не подпишусь, – я хотела отстраниться.
Аяз не позволил.
– Яся… – раздражённо прошипел сквозь сомкнутые зубы. Сжал мой затылок ладонью, а подбородок крепко обхватил пальцами, и заставил смотреть на него (этот жест всегда вызывает одни и те же ощущения – мгновенно попадаюсь под влияние магнетического взгляда тёмно-вишнёвых глаз). – Я не собираюсь, как ты выразилась, её обхаживать. И в мыслях не было.
– Тогда как это называется? Если предлагаешь такое…
– Какое такое? Объяснил же... – он покачал головой. – Просто верь мне.
– Просто, как всё просто… – вот-вот расплачусь. – Или она так понравилась тебе? Заинтересовала? А теперь я мешаю? Лучше сразу скажи. Если да, то уеду… хоть сегодня… – «и никогда больше не потревожу» – добавила про себя. Бессмысленно навязываться, если женщина не нужна мужчине.
«Но ведь говорил, как дорога я для него!» – разве стал бы бросаться ничего незначащей фразой? Ради чего?
– Мешаешь?! – Аяз нахмурился и, судя по выражению лица и интонации голоса, разозлился. – Яся, ну что за бред звучит? Как можно было сделать эти выводы из моих слов?
Наверное, он прав…
«Сама придумала – сама обиделась» – но меня понесло, остановиться уже не могу. Я не истеричка по характеру, хотя сейчас сложно контролировать эмоции.
В тот момент, когда Аяз не ожидал, ослабив хват, я резко вырвалась – оттолкнула его, ударив ладонями ему в грудь.
– Твои родители хотели поженить вас – ты в курсе? – я попятилась назад, выставив руку вперёд в предостерегающем жесте, показывая, чтобы не подходил. – Они обещали Нургюн тебя в качестве мужа, поэтому девушка убежала в расстроенных чувствах. А после того, как ты нашёл и вернул её, она, вероятно, надеется стать твоей женой.
– Нет, я ничего не знал. Откуда? – удивился искренне. – Да неважно, плевать кто и о чём мечтал, главное, что…
– Образ спасателя всегда действует безотказно. Можешь этим воспользоваться, – перебила его, – тогда быстрее добьёшься поставленных целей. Даже не сомневаюсь, всё получится, если применишь другой подход, а не только «хорошее отношение» изображать будешь.
– Яся, ты вообще себя слышишь?! – Аяз нервно дёрнулся. Надвигается в мою сторону как гигантская скала.
– Мне больно… – ну вот, раскисла окончательно. Сдерживаться больше нет сил. Слёзы потекли по щекам. И прорвало на откровения: – Если ещё не понял, то я люблю тебя! Люблю!
Он замер на месте от признаний. Смотрел молча какое-то время, потом стремительно приблизился, схватил за плечи и, склонившись к моему лицу, прокричал:
– Я тоже тебя люблю!
