Текст книги "Жестокая нежность. Макс: сын как отец (СИ)"
Автор книги: Ирина Гутовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 48
Есть один важный момент, который проигнорировать нельзя… Хочется поступить правильно и соблюсти элементарные приличия – официально попросить руки Тины у её отца и поставить в известность о своих намерениях. В этом смысле я старомоден и так воспитан – иначе не могу. Хотя его мнение ни на что не повлияет: в одобрении, разрешении на брак или благословении – мы не нуждаемся, но поговорить с ним я обязан. Тем более, скорее всего, Лара уже сообщила мужу последние новости и, вероятно, преподнесла ситуацию под удобным ей «соусом», а трепать нервы и выводить на эмоции она умеет мастерски…
И как только моя девочка ушла в душ, я незамедлительно позвонил Алексу (заодно о картинах спрошу, обсуждать при Тине эту тему не стану – пусть персональная выставка для неё будет сюрпризом и приятной неожиданностью).
Он ответил не сразу… Лишь с третьего раза мне удалось дозвониться до него.
– Макс? – растерянно сказал. – Привет, – голос мужчины прозвучал устало, как показалось, будто спросонья.
– Здравствуйте. Разбудил вас? – «похоже я совсем не вовремя, несмотря на то, что ещё не поздно».
– Нет, я не спал. Просто лежал. Неважно себя чувствую, а телефона не было под рукой… в общем, пока дошёл… – в трубке слышно хриплое судорожное дыхание.
– Болеете? – зачем-то уточнил я. Мама ведь рассказывала о его серьёзных проблемах со здоровьем.
Наверное, не стоило напоминать. Неудивительно, если ему плохо – на фоне прогрессирующего вируса иммунитет ослаблен и бороться организму всё сложнее…
– Болею. Не без этого… – тяжело вздохнул Алекс, и тут же продолжил: – Звонишь поговорить о свадьбе?
– Да. Прошу у вас руки Тины.
– О-о… – протяжно произнёс. – Я не сомневался в твоей порядочности. Только Лара опередила тебя, уже сообщила обо всём. Ох, и недовольна моя жена таким раскладом, возмущалась долго – никак не смирится с тем, что наша девочка стала взрослой и имеет право на личную жизнь. И кроме как принять выбор дочери – ничего не остаётся. Мешать вам никто не будет – это я гарантирую.
– Как вы относитесь к нашему желанию пожениться? – хочется, чтобы все поддержали нас, а главное – Тина не должна разрываться между мной и родителями.
– Обращайся на «ты», – предложил он.
– Если не против, давайте на «ты»… То есть, давай, – поправил себя.
– Спрашиваешь, как отношусь к вашей свадьбе… – Алекс выдержал паузу и добавил: – Я очень рад за вас обоих. Честно, – искренне прозвучало. – Теперь спокоен за будущее дочери, ведь ты будешь рядом с ней, будешь заботиться, любить и оберегать – лишь бы она была счастлива, большего не надо, – почему-то с грустью ответил, словно… прощается навсегда?
Даже не знаю, как реагировать… И нужно ли ставить в неловкое положение, задавая неуместные вопросы?
Но выяснить необходимо:
– Всё же что-то волнует тебя? – промолчать тоже не могу.
– Тине не говори об этом… не хочу её тревожить и расстраивать…
– О чём идёт речь? – я нахмурился.
На всякий случай обернулся назад, выглядывая мою малышку – вышла из душа или нет, а то есть у неё особенность появляться в неподходящий момент.
– У меня рак желудка, – сознался он. – Дочь не в курсе, мы с Ларой решили не говорить ей пока. Отчасти, по этим причинам жена согласилась отпустить Тину на учёбу, чтобы она не видела меня в этом состоянии, которое с каждым днём становится более явным… и поэтому моя жена излишне психует – по поводу и без…
– Вот как… – час от часу нелегче, и это помимо того, что Алекс уже неизлечимо болен – одно наслаивается на другое и дополнительно влияет на его самочувствие.
– Сколько проживу – понятия не имею… Врачи точных сроков не называют: от двух месяцев до полугода. Короче, недолго осталось…
– Неужели, ничем нельзя помочь? – хуже не придумаешь, когда звучит неизбежный приговор.
И считаю: скрывать правду – не выход из ситуации. Рано или поздно Тина всё равно узнает – и лучше рано, чем поздно… Вряд ли она поблагодарит кого-то за то, что её оградили от проблем и держали в неведении. Для неё это будет болезненным невыносимым ударом…
Самое ценное – время, и его надо использовать по максимуму. Сейчас!
– Нет, мне уже ничем не помочь. Единственное, о чём я мечтаю – не связано с лечением. Хочу увидеть свою дочь в белоснежном подвенечном платье. Внуков бы ещё понянчить… только не судьба… не дождусь их рождения…
Не ожидал услышать такие откровения…
– Ты можешь быть уверен, я сделаю Тину счастливой, – всё, что могу пообещать.
***
Никак не приду в себя после разговора с Алексом, нескончаемый поток мыслей не даёт покоя теперь… это тронуло до глубины души…
И я прав в своём мнении: Тина должна знать правду!
Но есть проблема… Как бы деликатно сообщить обо всём? При этом выполнить просьбу и сдержать данное её отцу слово – пока не рассказывать о фатальном приговоре. Такую позицию тоже можно понять: как мужчина и глава семьи, он не хочет, чтобы к нему испытывали жалость – некоторым людям проще не посвящать в подробности своих бед и справляться самостоятельно с возникшими сложностями.
Только замалчивание ситуации приведёт к логичному результату – моя девочка огорчится и обидится. Обвинит нас, кому было известно о неизлечимой болезни, что не дали ей возможность сделать элементарное – провести с папой отпущенный ему срок жизни, проститься и попрощаться с ним навсегда… И, соглашусь, она будет абсолютно права, предъявив претензии по этому поводу.
Нет, подобный исход недопустим. В первую очередь с человеческой точки зрения.
Если обстоятельства нельзя изменить и Алексу уже ничем не помочь, то хотя бы на моральную поддержку может рассчитывать – это никто не отменял. Он нуждается в заботе и внимании близких, как бы ни утверждал обратное, как бы ни крепился, не собирался с силами и как бы ни пытался оградить дочь от трудностей.
Одному всё вытерпеть невыносимо и нереально… Сам у себя крадёт стремительно, неумолимо уходящее время и не пользуется единственным шансом на дальнейшее, пусть и непродолжительное, общение с Тиной, заодно и её лишает этих крох…
Несправедливо это, причём по отношению ко всем… В конце концов, необходимо скрасить его дни и достойно проводить в последний путь – раз ничего другого не остаётся, а выбора нет.
Звучит не просто печально, а ужасающе и, отчасти, зловеще, как наказание за что-то свыше, как испытание… Но лучше правда, чем недосказанность будет терзать и мучить, когда теряешь родных, не успев многого, и тогда придётся довольствоваться словом «никогда»…
Хуже не бывает: никогда не обнять, никогда не поцеловать, никогда не поговорить, никогда не услышать звучания голоса, никогда больше не увидеть… ни-ког-да… Что в полной мере отражает всю суть неизбежности, быстротечности нашего бытия.
Поэтому надо в корне переломить такое положение дел!
И срочно исправлять! Потом будет слишком поздно.
***
– Макс…
Погрузившись в раздумья, даже не заметил, как моя малышка вышла из душа. Появилась внезапно.
Я посмотрел на неё, скользнув взглядом по точёной фигурке: на Тине одеты лишь трусики и тонкая, кружевная, полупрозрачная сорочка, не скрывающая восхитительных изгибов и подчёркивающая все объёмы с округлостями.
Сексуально покачивая бёдрами, она медленно, соблазнительно, с грацией кошечки, приблизилась. Покрутилась передо мной, демонстрируя себя во всей красе.
– Иди сюда, – похлопал по своим коленям.
– Выпиваешь… – Тина нахмурилась. Явно недовольна.
«Да плеснул виски, желая расслабиться и снять внутреннее напряжение… голова пухнет от обилия мыслей…» – хотя алкоголь не помогает отвлечься, скорее – наоборот, только усугубляет состояние. Словно на куски разрывает изнутри…
С одной стороны я обязан сообщить ей о болезни отца, а с другой – не знаю, как правильно озвучить и преподнести эти новости. Ну и как быть с обещанием ничего не рассказывать? И молчать не могу.
Тупик…
– Что за повод? Выглядишь так, будто хочешь напиться и забыться… Обойдёмся без этого, – она по-хозяйски забрала из моих рук стакан и поставила на столик, стоящий рядом с креслом. Затем села на меня сверху и, обняв лицо ладонями, невесомо прикоснулась к губам.
– Нет повода… – прошептал в её рот.
– Какой-то ты грустный или чем-то озадачен… Случилось что-то? – нежно поглаживает мои щёки в успокоительном жесте.
«Не обманешь…» – чувствует моё настроение.
Проигнорировал вопрос. Ответить пока нечего, и лучше переключить внимание Тины:
– У меня есть идея.
– Какая? – она изогнула бровь.
– У тебя на следующей неделе вступительные экзамены. Как только сдашь всё и поступишь в институт, предлагаю сначала просто расписаться, а свадьбу отметить на Сейшелах в узком семейном кругу. Проведём там медовый месяц, отдохнём, покажешь любимые места, – «а до этого мою девочку ждёт сюрприз – персональная выставка» – мы с Алексом обо всём договорились, он заверил, что организует пересылку картин в кратчайшие сроки.
– Давай, – Тина улыбнулась и сразу приободрилась, – отличная идея!
Если бы она знала, каковы истинные причины нашей поездки туда. И очень надеюсь успеть…
«Время, замедли свой ход!».
Глава 49
Спустя две недели…
– Какая прелесть… глаз оторвать невозможно… потрясающе… – мама внимательно изучает творения Тины, рассматривая с нескрываемым восторгом. Оценивает, разумеется, как профессионал. – Она – талантище! Я даже не догадывалась, что моя крестница умеет так писать и тонко чувствовать детали, грамотно передавая атмосферу, посыл и общее настроение, выплёскивая посредством изображения все мысли, истинные эмоции, ощущения. Это обнажённая, чистая, светлая душа нараспашку, как открытая книга, безо лжи и лицемерия. В каждой картине виден свой сюжет, в который вникаешь мгновенно, с эффектом полного погружения – увлекает сразу, затягивает, манит окунуться в этот мир. Определённо у неё имеется неповторимый стиль и оригинальный подход к выбору цветовой палитры – оттенков или полутонов, – говорит восхищённо. – А какие шикарные уверенные мазки! Девочку ждёт успех: огромный потенциал и перспективы налицо. Обязательно надо сохранить это и преумножить, а главное – не испортить чужим вмешательством, иначе стремление связать с этим жизнь может утратиться на долгие годы или угаснуть безвозвратно…
Ничего в этом не понимаю (глобально). Для меня – просто красиво, моё мнение всегда делится по принципу: «нравится/не нравится». Сейчас я нахожусь под впечатлением и, в хорошем смысле, поражён. Тина, действительна, талантлива (в чём и так не сомневался, а лишний раз убедился в этом). И всё сказанное мамой было искренне, не преувеличивая способностей моей малышки, только констатирует факты.
– Испортить? Что ты имеешь в виду? – уточнил, продолжая любоваться картинами: правда, есть в них невероятный магнетизм, а на нескольких – изображён я (и это не стало неожиданностью).
– За основу обучения в институте всё-таки берётся классическая база, как образец и бесспорный эталон… Но, порой, совершаются ошибки: будущих художников подгоняют под стандарты и шаблоны, используя работы известных мастеров в качестве идеального примера. Оценивают предвзято – и это, на мой взгляд, крайне неправильно. В творческой деятельности такое недопустимо – здесь не может быть границ, рамок условностей и предела полёту фантазии. Мало научиться пространственному мышлению, умению передавать точные пропорции и объёмы, а с помощью подбора цвета выделять акценты и придавать живость изображениям. И одно дело знать историю искусств, что помогает в целом разбираться во всех нюансах, и совсем другое – уподобляться кому-то, становиться похожим на кого-то, чаще всего – жалкой копией, подражателем или тенью именитых живописцев. Особенно это касается узконаправленных жанров. То же самое относится к сфере писательства, поэзии и прочим творческим профессиям. Ну и вряд ли молодым талантам нужны сравнения с кем-то из «великих» и, скорее всего, это будет не в пользу начинающего художника, писателя или поэта.
Исчерпывающий ответ.
– Согласен по всем пунктам, – я кивнул.
– Именно по этим причинам есть некоторые опасения: только бы не навредили ей, не сломали, не пытались переделать и не отбили бы желание писать так, как это видит и чувствует Тина, – прозвучало с неким беспокойством.
– Считаешь, можно обойтись без института? – «на днях стали известны результаты, моя девочка зачислена в ряды студентов – причём, на бюджетное место поступила».
– Вполне можно обойтись. Она уже состоялась, как профессионал, личное восприятие сложилось – это наглядно показывают нам картины. Лепить из неё нечто новое, как из пластилина, не удастся. Есть диплом или нет, в её случае, ни на что не повлияет. Заявляю компетентно, – уверенно произнесла мама. – Но советовать и предлагать отказываться от учёбы не буду – пусть сама решает как лучше, а со временем определится. Конечно, всё зависит от преподавателей, и, полагаю, они оценят, какой бриллиант попал к ним в руки.
– Поэтому ты не стала получать художественное образование? Чтобы не переучивали по шаблонам?
– Мне изначально это было не нужно, – она мягко улыбнулась, ухватила мой локоть и мы пошли дальше по залу, проверяя всё ли готово к открытию выставки. – Да и когда я занималась бы этим? – добавила. – На тот момент вас, детей, у нас было трое, потом Тим появился в нашей семье, а вскоре Мирослав родился…
Мамины размышления кое о чём напомнили… опять… часто думаю об этом в последнее время, хотя никак не решусь поднять данную тему…
И вообще, после того разговора с Алексом многое успел проанализировать, сделать выводы. А ещё хочу узнать о том, что раньше предпочитал не знать вовсе…
***
– Можно спросить? – аккуратно уточнил у мамы.
«Надеюсь, не обижу её своим вопросом».
– Конечно, спрашивай, – она остановилась и внимательно взглянула.
– Ты была знакома… – я замешкался на доли секунд, стараясь подобрать правильные фразы, и продолжил: – Ты была знакома с первой женой отца? – употреблять слово «мама», пусть даже в сочетании с «биологической», язык не повернулся. Такое вслух не озвучу.
Не считаю и не считал ту женщину матерью, но всё же стоит для самого себя выяснить некоторые моменты и поставить жирную точку – касательно того периода моей жизни в памяти остались пробелы и огромные провалы, а недосказанность теперь не даёт покоя…
Именно общение с Алексом так сильно повлияло на меня и подтолкнуло пересмотреть своё отношение к тем или иным вещам… Хотя наверное это лучше с папой обсудить. Впрочем, для начала что-то могу узнать от мамы.
– Нет, мы не были знакомы, лишь на фото видела её. Хочешь поговорить о ней?
– Если это не заденет твои чувства…
– Сынок, то, что тебя волнует та часть прошлого, нормально. Ничего оскорбительного здесь нет. Я больше удивлена другому: за двадцать пять лет ты впервые спрашиваешь о Марии. Даже будучи маленьким мальчиком, не интересовался ею, словно той женщины никогда не существовало… При этом психологической травмы ни один детский психолог не подтвердил, а ведь это ты обнаружил свою мать мертвой, сидел рядом с ней до прихода няни, пытался разбудить, не понимая всей ситуации…
– Совсем не помню этого… – озвученный эпизод напрочь стёрся, как отшибло. Разговоры взрослых слышал, конечно, и это единственная информация, которой я располагал, а сам, действительно, не задавал вопросов. И в целом, произошедшие тогда события в нашей семье были не то что бы под запретом – нет, скорее – ни у кого не возникало желания ворошить ту историю.
– После развода вы жили во Франции. Мария была певицей, вернее – мечтала о популярности и востребованности в артистической среде. Мари Диамант – называла она себя.
«На псевдоним порноактрисы похоже» – мысленно отметил.
– Карьера не удалась, да?
– Карьера не удалась… любовник, из-за кого Мария предала твоего папу, бросил практически сразу… – мама вздохнула. – Она перебивалась временными заработками. Ян, разумеется, помогал регулярно. Потом слёзно просилась обратно к нему. Пугала тем, что он не увидит сына, если не примет её условия.
– Почему меня не оставили с отцом? – по-моему, так было бы проще и легче всем. Очевидно, для матери я был обузой – не нужен ни в каком качестве, если только ради отцовских денег.
– Тебе было несколько месяцев от роду, суд вынес решение в пользу Марии, в то время она ещё не употребляла наркотики, во всяком случае – это не бросалось в глаза. Кто уж её подсадил на эту гадость, и когда это началось – не знаю, – мама пожала плечами. – Ну а как жизнь стала рушиться, пустилась во все тяжкие… проституцией занималась в том числе…
– Ясно, – лучше бы не спрашивал.
– Если интересно, то обсуди с папой, он больше расскажет, мне почти ничего неизвестно.
– Спасибо. То, что я быстро оправился от смерти той женщины, это целиком и полностью твоя заслуга. И пусть не часто говорю это… Я люблю тебя, мам.
Она улыбнулась и прижалась к моей груди:
– Я тоже люблю тебя, Макс. А ещё очень благодарна Марии, ведь у меня есть такой замечательный сын, как ты.
Глава 50
– Макс! – Тина крепко ухватилась за мою шею и прошептала в ухо: – Ты сделал настоящий сюрприз, я не ожидала, что устроишь такое, да ещё в кратчайшие сроки – о персональной выставке давно мечтала. Спасибо, любимый.
– Всё сложилось благодаря твоему отцу, он быстро организовал пересылку картин, а они дошли без задержек. Потом подключилась моя мама, без их помощи ничего не получилось бы.
– Надо позвонить родителям, поделиться своими эмоциями. Я так рада!
«Лара улетела обратно к мужу вскоре после приезда» – оно и понятно… Дочери она не рассказала о неизлечимой болезни Алекса, как и я – пока молчу. Надеюсь, мы успеем. В ближайших планах поездка на Сейшелы. Проведём там какое-то время… До начала нового учебного года осталось чуть больше месяца, но если потребуется – задержимся. Решим данный вопрос дистанционно.
– Это заслуженно, малышка, – теснее обнял её, – ты, правда, талантлива. Не для мнимой похвалы твоих способностей или успокоения говорю эти слова. Видишь, сколько восторженных взглядов повсюду: люди впечатлены – вот он, наглядный результат в действии. Многие из них наверняка уйдут отсюда не с пустыми руками и обязательно что-нибудь приобретут. Успех в будущем тебе обеспечен и гарантирован – можешь не сомневаться в этом.
– Теперь в институте преподаватели будут относиться ко мне строго, а может быть даже предвзято или с пристальным интересом следить за мной – типа, зачем пришла учиться, если уже успела заявить о себе в мире изобразительного искусства. Сокурсники, вовсе, посчитают, будто по блату поступила, воспользовавшись связями, всё-таки твоя мама довольно известная личность в этой области деятельности, вдобавок – активно продвигает молодых художников. А если дело касается родственников, то, тем более, подобные мысли нет-нет, да и посетят. Ранние работы, так и быть, пусть значатся под девичьей фамилией, но в дальнейшем собираюсь творить исключительно как Тина Мацейчук.
«Вторая Тина Александровна Мацейчук…» – забавное совпадение, хоть и неслучайное. Желание Лары назвать дочь так же своего рода запустили часовой механизм.
Без преувеличения, рождение Тины – знак свыше, а все произошедшие события за последние годы постепенно готовили и плавно подводили к нашей встрече – судьбоносной и неизбежной. Роковой!
Отчего раньше и было ощущение, словно я не на своём месте нахожусь – всё казалось каким-то пустым, ненастоящим, несерьёзным и недолговечным, отсутствовала внутренняя гармония. Поэтому метался, а жизнь не складывалась, всегда возникали те или иные препятствия и неудовлетворение, и зачем-то я стремился к идеальности во всём – это, вовсе, неправильно и, априори, невозможно.
Оставалось ждать, и дождался. Наконец-то!
Очень метко и точно выразился мой отец: я не прошёл бы мимо этой девушки, не смог бы и не упустил бы шанс добиться её любыми путями, если вдруг она не приехала бы с теми же намерениями в отношении меня. И причины не в имени и, конечно, не в моей матери, а потому что нашёл ту самую.
Только как делить славу будут обе Тины?
Впрочем, мама в основном занимается художественной росписью на стенах, картины пишет не часто, по особому вдохновению, либо если это специальный заказ для конкретного интерьера.
Но вернёмся к озвученным опасениям… Не хватало, чтобы это повлияло на мою девочку и подорвало уверенность в собственных силах:
– Пусть завидуют молча. Не обращай внимания на злопыхателей, если таковые появятся. Просто иди к своей цели напролом и никого не слушай, лишь ты одна знаешь как лучше.
– Тебя буду слушать обязательно, твоё мнение имеет значение, – она отстранилась. Посмотрела с улыбкой. И добавила ласковым голосом: – Муж… Кстати, об этом. Когда уже всем сообщим, что мы на днях расписались?
– Давай за ужином. Или… – задумавшись ненадолго, решил переиграть. – Поступим по-другому. Пойдём, есть идея, – взял её за руку, переплетая наши пальцы, и повёл за собой.
«Да, поженились тайно. Нам хотелось интимности, быть наедине в этот момент».
– Какая идея? – Тина еле поспевает.
– Сейчас увидишь.
***
– Макс… Что ты собираешься делать?
– Сделаю маленькое объявление. Скажу несколько слов в микрофон, – пока идём, высматриваю маму по сторонам.
Сегодня она лично курирует выставку, общается с посетителями, рассказывая и о художнике, и презентуя картины. Устроила целое шоу в начале открытия, а для создания приятной атмосферы в течение всего вечера позвала музыкантов и организовала фуршет с угощениями. Само мероприятие закрытое, для избранной публики – друзей и знакомых, тех, кого родители посчитали необходимым пригласить.
– Объявление? На всеобщее обозрение? – моя малышка ощутимо напряглась и разволновалась. На щеках выступил стыдливый румянец.
Смешная такая… Никак не привыкну, насколько резко может меняться её поведение – из крайности в крайность: то раскованное и дерзкое – готова ринуться в бой в случае чего, то вдруг скромность выступает на первый план. Хотя этот факт очень радует и, не отрицаю, доставляет особое удовольствие – лелеет мужское самолюбие, льётся в душу медовым бальзамом, ведь Тина только со мной чувствует себя свободно и легко, остальных – держит на расстоянии.
– Почему нет? Скрывать нам нечего.
– То, что нас связывают близкие отношения, это и так заметно, без дополнительных разъяснений. Может не стоит привлекать излишнее внимание сейчас? – застеснялась Тина, – и меня уже представили как твою невесту.
– Ты моя жена, – добавил весомое уточнение. – Надо исправлять ситуацию: пусть все знают, кому принадлежишь на законных основаниях, и даже не заглядываются на тебя. Не хватало, чтобы кто-нибудь захотел попытать удачу с тобой… – придушу сразу: каждого, кто посмеет подойти к ней с недвусмысленными намёками.
– Обожаю, когда включаешь замашки собственника, заявляешь и отстаиваешь свои права, – игриво произнесла она и мгновенно преобразилась, – в эти моменты ты становишься похожим на разъярённого хищника – сила и секс в чистом виде.
– Ну, раз так, тогда не сопротивляйся, – ухватил мою девочку за талию, – и не мешай довести задуманное до конца.
***
Я быстро нашёл маму. Забрал у неё микрофон и, не выпуская жену из объятий, начал говорить:
– Уважаемые дамы и господа, уделите мне немного времени, надолго вас не отвлеку… – выдержал небольшую паузу, дожидаясь пока гости соберутся и приблизятся. Спустя пару минут я продолжил: – Надеюсь, вам здесь понравилось, и вы успели полюбоваться не только картинами, но и оценить неоспоримый талант молодого автора по достоинствам. А может быть – выбрали то, что купите именно сегодня или вернётесь сюда позже, а также будете посещать очередные выставки, приобретать творения Тины в личные коллекции. Как известно: с ростом популярности – увеличивается стоимость произведений.
В качестве поддержки моей речи прозвучали аплодисменты, а кто-то присвистнул.
И, улыбнувшись, приступил к главному, мысленно смакуя, как назову ЕЁ своей женой прилюдно:
– В повторном представлении хозяйка мероприятия не нуждается – все вы уже в курсе, кто она такая. Прошу любить и жаловать. Я всего лишь хочу поделиться изменениями, которые на днях произошли в нашей жизни, и внести существенные поправки в озвученное моей мамой чуть раньше. На самом деле, Тина мне не невеста… – взглядом встретился с родителями. Оба выглядят озадаченными и растерянными. Интересно, о чём они подумали? Вряд ли догадаются, и пора ответить на их немой вопрос: – Теперь эта девушка – моя жена, позавчера мы поженились.
Гости снова захлопали и, по сложившейся традиции, одновременно прокричали: «горько!».
Ожидаемо, малышка засмущалась, уткнулась в мою грудь, пряча своё лицо.
– Макс, давай не будем целоваться у всех на глазах…
Я обнял её, теснее прижимая к себе. Было желание хотя бы прикоснуться к губам невинным поцелуем, но настаивать не стану, если не хочет и стесняется.
Поэтому всем присутствующим показал жестом руки, что продолжения не будет.
А бегло осмотрев толпу, кое-что заметил…
