Текст книги "Жестокая нежность. Макс: сын как отец (СИ)"

Автор книги: Ирина Гутовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 35

– Эрик, можно тебя на пять минут… – усадив Тину в машину и закрыв дверь, обратился к другу. – Поговорить надо.

Мы отошли с ним в сторону.

– Есть ещё вопросы? – он внимательно взглянул, – вроде бы обсудили план действий. Новости сообщу по факту.

– Послушай, я… – «какие бы правильные выражения подобрать и не задеть его своими словами».

– Макс, – он перебил меня, – не нервничай так, расслабься. Всё будет хорошо – обещаю и нужный результат гарантирую. Наизнанку вывернусь. После моих неоспоримых аргументов, сомнений ни у кого не останется – сразу отстанут от твоей девушки. На одних показаниях «потерпевшей», – произнёс он с сарказмом, резко изменившись в лице, – у полиции не получится продвинуться дальше гипотез, предъявив необоснованные обвинения. Если нет прямых улик и доказательств, а их быть не может – пускай лесом идут. И нечего цепляться за первую попавшуюся версию, им лишь бы не работать и быстрее закрыть дело.

– Я не об этом… – хотя, действительно, нахожусь в раздражённом состоянии – на взводе. Бесит всё и дико злит! Больше всего ненавижу зависеть от обстоятельств, когда не могу повлиять на ситуацию, когда ставят условия, когда лишают выбора, что выматывает и делает слабым в моральном смысле. – Другое имел в виду: к Тине не приближайся, не прикасайся, личное пространство не нарушай, не пытайся заигрывать и не лезь с неуместным вниманием, – предупредил на всякий случай. Подвоха не жду, но так спокойнее.

– Ого? Вот это заявление… – Эрик возмутился и удивился: – Дружище, ты серьёзно или пошутил? Если да, то совсем не смешно. Неужели считаешь, будто я позволю себе фривольное поведение? Хорошее у тебя мнение… ничего не скажешь… – расстроено покачал головой. – Я когда-нибудь подводил?

– Нет. Ты ведь спрашивал – сколько ей лет, кем приходится, родственница или как… комментарии твои, опять же, многое значат… – ту фразу, брошенную им, тогда в клубе, я запомнил добуквенно: «у неё сексуальность с чувственностью через край плещут, от избытка эмоций распирает на части…».

– И что? Посмотреть уже нельзя? Оценивать запрещено? – он нахмурился. – Ну, понравилась она мне – не скрываю и не отрицаю, я же не слепой, мужиком не перестал быть. Полюбовался – отвернулся. В тот момент, когда говорил что-то о ней, между вами не было никаких отношений, а на перспективу, уж прости за наглость, не загадывал и не предполагал – откуда я мог знать, как быстро всё изменится. Да ты сам ещё недавно собирался жениться на Вике… Сейчас-то без уточнений ясно: девушка друга – табу. Так было, есть и будет всегда – до предательства не опущусь, пальцем не трону её. Достаточно того, что для тебя это не временная интрижка. Твои претензии беспочвенны. Можешь облегчённо выдохнуть и больше не волноваться по этому поводу. Тема закрыта – добавить нечего.

Этого я и добивался.

– Извини, если оскорбил, – надо было поставить точку, чтобы потом не возникало разногласий и столкновений интересов (только противостояния не хватало до кучи к имеющимся проблемам).

– Макс, угомонись. Ведёшь себя как обезумевший зверь, готовый вгрызться в глотку и растерзать на куски. Выключи замашки собственника, я на неё не претендую, приставать не собираюсь – ни с вопросами, ни с намёками сексуального характера, ни с чем-либо другим. Даже не думал об этом. Лучше ей, – Эрик кивнул в сторону машины, где сидит моя девочка, – в своих чувствах признайся, а не мне мозг выноси беспричинной ревностью – из тебя так и брызжет ядом.

Он прав, конечно.

Меткое замечание и сравнение со зверем получилось – не в бровь, а в глаз. Именно такие ощущения появляются внутри, стоит лишь представить, если кто-нибудь из мужчин обратит внимание на Тину и попытается побороться за её расположение. И хоть знаю, что она любит меня, всё равно гнусные мысли непрошено посещают…

– Спасибо за понимание, ещё раз – извини, не хотел задеть.

– Принято, без обид. Давай тогда вместе съездим в полицию: проконтролируешь лично и убедишься в том, как я буду держать дистанцию. Но на допрос к следователю тебя не пустят – учти это. Придётся ждать на улице.

– В этом нет необходимости. Езжайте, не теряйте время. Созвонимся позже и пересечёмся где-нибудь, я заберу Тину – «помимо больницы, нужно ещё к детективу наведаться».

– Теперь доверяешь? Не боишься отпускать свою девушку со мной? А вдруг позволю себе лишнего? Начну обхаживать её, домогаться, и, возможно, она не будет против… – Эрик усмехнулся по-доброму.

– Всегда доверял и не сомневался в нашей дружбе. Заканчивай провоцировать.

– Это очень забавно и непривычно – наблюдать тебя таким, когда ревность столь явно руководит тобой.

«Да, ревную и ничего не могу с собой поделать».

– Тоже учти: отвечаешь за неё головой.

– Замётано, – он похлопал меня по плечу. – Ни о чём не переживай. Ладно, нам пора.

Мы пожали друг другу руки и попрощались.

Проводив взглядом, как они уехали, я сел в свою машину.

Сначала навещу Викторию. Если вообще уместно употреблять подобное по значению слово, видеть её не хочу, хотя выбора пока нет.

В планы вмешался телефонный звонок.

Я достал телефон из кармана пиджака и посмотрел на экран – звонил детектив. Вовремя.

Нажал «принять вызов»:

– Слушаю вас, Григорий Степанович, – нетерпеливо сказал ему. – Здравствуйте.

– Здравствуй, Макс, – его голос звучит позитивно, внушает надежду.

– Есть новости?

– Есть. Подробно обо всём лучше поговорить при встрече, кое-что интересное уже нашёл… Приезжай. Жду.

Глава 36

После услышанных новостей от детектива, у меня возникло единственное желание – придушить Викторию собственноручно за все её изощрённые махинации с целью удержать возле себя любыми путями… А чем она руководствуется – чувствами или исключительно выгодой, или хотела совместить приятное с полезным – как знать. Впрочем, копаться в бардаке, творящемся у неё в голове, неинтересно.

Главное – результат.

Григорий Степанович проделал огромную работу, провел тщательную проверку и в кратчайшие сроки нарыл немало интересной информации.

Раньше-то сомнения одолевали и не давали покоя, а теперь есть непоколебимая уверенность не только в том, что Вика ловко устроила «спектакль», но и с чьей помощью ей удалось провернуть мутную схему. Конечно, для полноты понимания не хватает детальных подробностей, как и всех неоспоримых фактов пока нет в наличии. Хотя предварительные выводы можно сделать сейчас, и это уже не пустые догадки, а примерная картина произошедшего – наиболее вероятная версия, имеющая все основания.

Многое указывает на это…

И неопровержимые доказательства обязательно будут!

Начиная с нападения, чего вовсе не было – всего лишь умелая инсценировка. Викторию пальцем никто не тронул, следы избиения – не более чем профессиональный грим (я не разглядывал внимательно побои, но смотрелось вполне натурально). А когда не пришла на приём к гинекологу, надеялась на то, что я сам приеду и застану её в немощном состоянии. Так, по сути, и получилось. В этом смысле добилась желаемого, и, видимо, собиралась продолжить «пудрить мозги», заручившись поддержкой сообщников. Просчитала всё буквально до мелочей. И просчиталась! Даже окажись это правдой – итог был бы тем же. Зря старается. Наверное, если бы она повременила, никуда не торопилась бы, то ситуация не выглядела бы настолько наигранной.

Ну и заканчивая фальшивым медицинским заключением врача, который, как выяснилось, приходится ей никем иным как дядей! Он двоюродный брат Викиного отца и носят одинаковую фамилию, причём редко встречающуюся – Фельде (ни с чем не перепутаешь, на банальное совпадение не спишешь и против истины не попрёшь). Это и стало определяющей зацепкой, на что детектив обратил внимание, откуда появились вытекающие планы – в каком направлении двигаться дальше и как поступить.

Вообще с роднёй «бывшей» я не знаком, кроме её родителей, разумеется. Но коллективный умышленный сговор налицо. Решили устроиться за счёт моей семьи, жить припеваючи и ни в чём себе не отказывать? – как-то всё одно к одному складывается и прямо говорит об этом.

Не удивлюсь, если и среди сотрудников «скорой», и полиции есть такие же родственнички, кто принял непосредственное участие и поспособствовал текущим событиям.

Ведь любой медработник, и необязательно надо быть доктором, сразу сказал бы, настоящие ли травмы, если нет причин что-либо скрывать. Значит, специально организовано – это, во-первых.

Во-вторых, видеокамеры в подъезде дома, где арендует квартиру Виктория, «чудесным» образом в момент нападения были неисправны, а те, что располагаются с уличной стороны – подозрительной активности не засекли. Опрос соседей мало чем помог: никто ничего не видел, не слышал, не знает, никаких странностей не заметил… Так не бывает. Опять якобы случайность? – нет. Всё просто: избиения не было.

А в довершении, медперсонал оказался очень болтлив, крайне охотлив до сплетен и жаден до денег, чем и воспользовался детектив, собрав важную информацию. В отделении больницы, с его слов, все шепчутся об «особенной» пациентке, к которой дядюшка, он же главврач, никого не подпускает и запретил входить в палату, а лечение Вике, по слухам, не требуется – оно и понятно. Само собой, никакой беременности тоже нет – это изначально было ясно.

Спрашивается, и чем занимаются представители закона? Ухватились за единственно возможный сценарий и не спешат отрабатывать другие версии, пытаясь быстрее закрыть дело и поскорее отвязаться от этой истории… Кто бы сомневался.

Не оставлю ситуацию без внимания. Разберусь – и каждый ответит по заслугам. Это своего рода мошенничество.

***

– Здравствуйте, – обратился к медсестре на посту.

Когда ехал в больницу, ещё больше разозлился, представив, как снова увижу бывшую невестушку, посмотрю в её наглые лживые насквозь глаза и услышу очередную чушь. Противно… Но придётся потерпеть – прямо озвучить то, что мне уже известно, пока не имею права, поэтому дал себе мысленную установку держать эмоции под контролем, насколько хватит моральных сил. Главное – ничего не испортить. В идеале – жду признаний от Виктории. Если сделает это, то итог для неё будет с наименьшими последствиями.

– Добрый день. Вам чем-нибудь помочь? – вежливо уточнила женщина, встав со стула.

– Да. Где я могу найти Фельде Германа Эдуардовича? – с этим «товарищем» так же нужно побеседовать. Поставить его на место – напомнить про подделку медицинских документов и что бывает за это, если использовать их на официальной основе. Врачебная карьера пострадает – как минимум.

– Вы не заходили к нему в кабинет?

– Заходил. Там закрыто.

– Наверное, сейчас он у племянницы в палате, она у нас в отделении лежит. Давайте провожу вас, – тут же предложила.

– Не надо, это лишнее. Подскажите, куда идти. Справлюсь, – изображаю беззаботный вид: типа не в курсе, не ориентируюсь здесь и не был раньше.

«Как хорошо, что эта медсестра не знает, кто я, не видела меня, иначе вела бы себя не так отзывчиво» – и, сама того не подозревая, проболталась. Хотя, скорее всего, сотрудники получали указания на данную тему – ничего никому не сообщать или через начальство действовать и спрашивать разрешения прежде чем отвечать на какие-либо вопросы.

– Палата в конце коридора, справа, – она махнула рукой в сторону.

– Спасибо, – поблагодарив её, направился туда.

Нужная дверь оказалась чуть приоткрыта. Оттуда доносится разговор на повышенных тонах – Вика с дядюшкой ругаются.

И я воспользовался возможностью подслушать…

Глава 37

Затаившись возле палаты, я вслушивался в каждое слово…

– Пора заканчивать весь этот спектакль! – со злостью закричал дядюшка. – Пока не поздно – надо остановиться сейчас, пока дело не зашло слишком далеко, пока твоя безумная затея против нас не обернулась и пока есть шанс избежать более серьёзных последствий. Ты заберёшь заявление из полиции! Сегодня же! Поняла?

«Хм, очень интересно…» – нахрена прилагать столько усилий и напрягать извилины, если изначально было ясно, к чему приведёт эта «гениальная» идея. Виктория переоценила свои возможности. Или меня недооценила? Неужели, глупо надеялась, будто я куплюсь на ложь и с лёгкостью поверю, не убедившись во всём?

Наивная такая – поразительное уникальное сочетание смелости, наглости и тупости.

– И не подумаю отступать! – парирует она. – Я немало времени потратила, обхаживала Макса не для того, чтобы отказаться от него, всего-то и осталось – пожениться. Зато потом всё наладится – всем будет хорошо, а эта девка ответит за то, что посмела влезть в мои отношения с женихом и нарушить планы.

«Лишь за одну эту фразу хочу свернуть ей шею» – и руки машинально сжались в кулаки…

– Та девушка ни в чём не виновата! – возмутился дядюшка. – От мужчины многое зависит. А Макс тебя не любит, ты не нужна ему! В противном случае ничего не произошло бы, и он не обратил бы внимания на другую женщину – смирись с этим и забудь о нём навсегда. Результат нагляднее некуда: ребёнком его не удержать рядом, как видишь, даже окажись это правдой, о несуществующей беременности – вовсе молчу. Долго скрывать и манипулировать – не удастся. Зачем я вообще связался с тобой и согласился участвовать в этой авантюре?! В данной ситуации ничто не поможет! Сама себе роешь яму, и меня тянешь вместе с собой на дно…

«Здравые мысли звучат».

– Напомнить вам про огромные долги перед банками? – не унимается Виктория. – Вот, по каким причинам вы решились на этот шаг, и я обещаю – деньги у вас скоро будут, и с вашим знакомым из «скорой» рассчитаюсь. Главное – довести начатое до конца.

«Теперь и недостающие мотивы имеются» – непонятно только, в курсе ли всей этой истории её родители? Или поддерживают – заодно с дочерью? Или для них это тоже станет неожиданным «сюрпризом»?

– Вчера в отделении подозрительный тип ошивался и что-то вынюхивал тут, – с нескрываемым беспокойством сказал он. – Наверняка Мацейчук нанял кого-то – проверить обстановку на месте, выведать информацию. И к чему приведут последующие события – несложно догадаться.

– Почему сразу так? В больнице всегда полно людей – навещают лежащих здесь пациентов, интересуются состоянием их здоровья и прочее. Мало ли, кто может прийти сюда.

– Вика, ты совсем дура? Или Макса держишь за идиота? Упорно не замечаешь происходящего у себя под носом и продолжаешь верить в то, чего нет, не было и никогда уже не будет. Лично я сделал выводы: хватило побеседовать с ним несколько минут, чтобы разобраться – ничего из этой затеи не выйдет, обманом не добиться желаемого! Прекращай вмешиваться в чужую жизнь! Да, моя вина не меньше, я повёлся на предложение заработать, но откуда мне было знать, каким окажется итог. Ты же убедила, что сомнений у него не останется, когда услышит о беременности, а между тем, он по-прежнему не собирается жениться. Даже не звонит и не торопится увидеть тебя, справиться о твоём самочувствии. Это тупик. Точка. Поэтому повторюсь: пока не поздно – надо тормозить.

«Согласен по каждому пункту» – хоть кто-то адекватно смотрит на вещи, и это радует (если, конечно, уместно такое слово употреблять, учитывая содеянное ими; я не просто зол, а дико взбешён).

– Я люблю его! Всё получится!

– Какой-то бессмысленный разговор… – прозвучал тяжёлый вздох (понимаю его – с ней не просто общаться в данных обстоятельствах). – До тебя не достучаться… это не любовь… глупость, блажь, прихоть – как угодно назови… так не любят… это болезнь…

– Макс из тех мужчин, кому не чуждо чувство справедливости: принципиальный, привык поступать правильно, по совести – отдаёт отчёт своим действиям и несёт ответственность за принятые решения. А с новой пассией быстро наиграется, успокоится и остынет, она скоро надоест ему и он вернётся ко мне.

– По-моему, ты замечталась, нарисовала в голове иллюзорную сказочку и свято в неё веришь… И кто сказал, что эта справедливость с принципиальностью будут на твоей стороне, а не обернутся против тебя? Плюс ко всему, с полицией у нас нет никаких договорённостей – там никто нам не поможет, никому не захочется рисковать репутацией и карьерой… Ради чего? Я, кстати, к тому же склоняюсь. Обзавестись проблемами? – нет, никакие деньги этого не окупят.

«Значит, следователь работает честно, но крайне медленно продвигается этот процесс» – мысленно отметил. – «Детектив в короткие сроки докопался до сути, пусть без всех подробностей и фактов, хотя пазлы лихо сложил в единую картину».

– Назад пути нет! Достаточно моих показаний, – Вика никак не угомонится, – дальше закон вступает в силу и всё решается через суд. Ту девицу посадят, ну а меня ждёт замужество.

– Закон?! Полагаешь, это настолько легко?! Самая умная что ли, а вокруг одни дебилы?! – дядюшка не на шутку негодует (и я тоже с трудом контролирую себя, чтобы раньше времени не ворваться в палату – да пока мало услышал). – Целью было – заставить твоего жениха одуматься и изменить его мнение. Избавиться от соперницы подобным способом – не выход, и об этом речи не было. Если не откажешься от расследования и не заберёшь заявление, то станешь главным фигурантом другого дела – загремишь по полной программе и уже не отвертишься.

Виктория молчала какое-то время, и я даже допустил мысль, что слова дяди возымели успех, но потом она добавила:

– А может быть, сообщить Максу, якобы я пыталась покончить с собой и едва не потеряла ребёнка? Для пущего эффекта – вдруг сработает.

– Бесполезно давить на жалость. В этом я участвовать не собираюсь и помогать больше не буду – умываю руки. Делай так, как пожелаешь… и сочтёшь нужным… – устало ответил он, – но учти: если что, сам пойду в полицию и признаюсь во всём. С меня хватит…

И с меня тоже хватит!

Всё! Терпение лопнуло!

Не могу слушать её чушь!

Толкнув дверь ногой, я вошёл в палату и обозначил своё присутствие:

– Ну, здравствуй, ненаглядная моя… – с сарказмом сказал. – Как далеко ты готова зайти в своей мести?

– Макс… – Вика растерялась и резко побледнела.

Теперь не выкрутится.

Глава 38

– Ты всё слышал… Да? – взволнованно переспросила Виктория. Заметно дрожит, а глаза нервно бегают.

«Испугалась? Прикинула, что к чему?».

– Узнал больше, чем ожидал: если не всё, то многое теперь ясно. Вопросов и сомнений не осталось, – полученной информации вполне достаточно, чтобы сделать окончательные выводы и поставить жирную точку в этой истории. – Какая же ты… – взглянув на неё, мысленно стараюсь подобрать не слишком грубые выражения, но ничего приличного на ум не приходит. Опускаться до оскорблений и неадекватного поведения не собирался, хотя сдерживаться нет сил – довела! Поэтому задвинул подальше хорошие манеры с воспитанием – утруждать себя элементарной вежливостью не хочу. Вика не заслужила даже ничтожной жалости и снисхождения, о прощении – вовсе заикаться не стоит. Надоело с ней церемониться, буду называть вещи своими именами: – Какая же ты тварь… беспринципная конченая мразь… Смотреть на тебя противно. Одно лишь отвращение с презрением испытываю.

– Макс… – она присела на кровать и опустила голову.

«Стыдно стало?» – впрочем, вряд ли. Подобные чувства ей незнакомы и чужды.

– А ведь я предупреждал, чем это закончится… – вмешался дядюшка с наставлениями.

«Защищать вздумал?» – раньше надо было вправлять племяннице мозги, в тот момент, когда та озвучила «гениальную» затею, и ни в коем случае не соглашаться на «шикарное» предложение обогатиться лёгким способом (лёгким ли?). Осознание содеянного, как и раскаяния, у него наступили, да слишком поздно.

И на мой внезапный визит – они точно не рассчитывали.

– Оставьте нас наедине, с вами позже детально побеседуем, – бросил в его сторону разгневанный взгляд. – Готовьтесь к проблемам – оба ответите за беспредел, это я обещаю и гарантирую.

– Давайте договоримся, всё решим и расстанемся мирным путём, не нужно устраивать разборок, – настаивает он. – Виктория никаких претензий не имеет. Заберёт заявление.

– Претензии? Серьёзно? – я очень удивился такой формулировке. – Издеваетесь? О каких претензиях идёт речь? Обязательств перед вашей племянницей у меня нет – мы не муж и жена, делить нам нечего. И, конечно, Вика заберёт заявление – здесь без вариантов, выбора у неё нет и не будет, – ещё хватает наглости упоминать об этом. – Вот только замять ситуацию у вас не получится – учтите это. Вы сами дали ход делу, используя фальшивые медицинские документы в качестве предоставленных доказательств избиения – и у полиции есть все основания предъявить вам встречные обвинения, о чём я позабочусь. Сегодня же. Выйдете из палаты, – не попросил, а потребовал.

Герман Эдуардович спорить не стал. Молча, ушёл, хлопнув дверью напоследок.

Тем лучше. Лишь бы не помешал моим планам и не опередил.

Поэтому, не теряя времени, я достал телефон из кармана пиджака и быстро надиктовал голосовое сообщение Эрику:

– Дружище, появились новые обстоятельства. Слушай внимательно: срочно свяжись с Григорием Степановичем, он расскажет тебе все новости – его информация полностью подтвердилась, и я лично убедился в этом, когда наведался в больницу. Подробности и наши дальнейшие действия – обсудим при встрече. Проследи за тем, чтобы в полиции не закрывали дело Фельде по инициативе заявительницы или каким-либо дополнительным сведениям родственников. Там будет переквалификация статей и статуса – с потерпевшей на обвиняемую. Как закончишь общаться со следователем – потом приезжайте с Тиной в мой клуб.

Отправлено и доставлено. Главное – предупредить.

А заодно это был прямой посыл для Вики – пусть знает, какое будущее ждёт впереди. На собственной шкуре испытает, к чему приводят такие поступки.

Тут же пришёл ответ от друга: «Хорошо, я понял тебя, организую в лучшем виде – ни о чём не волнуйся». И следом прислал ещё одно сообщение: «С Тиной всё в порядке, как и обещал – держу дистанцию, хотя, если честно, в этом нет необходимости – твоя девушка со мной почти не разговаривает, кроме касающихся дела вопросов, и сама сторонится меня» – за это я мысленно поблагодарил его.

Ну а теперь уделю немного внимания «бывшей» (хотя ни минуты моего времени она недостойна):

– Доигралась? – я отошёл к окну, для её же безопасности – руки зудят от желания придушить эту тварь. – Нравится результат своих стараний? – «как же так случилось – не разглядел Вику раньше» – ведь насквозь прогнившая и фальшивая… Ловко пряталась за маской интеллигентной особы, какой казалась, и производила когда-то положительное впечатление.

Думал, разбираюсь в людях и вижу – кто есть кто… Но в отношении Виктории жёстко ошибся и долго заблуждался. И никак не предполагал в момент знакомства с ней, что являюсь объектом методичной охоты и корыстных целей. С подобным обманом и афёрами впервые столкнулся. Не было предательств в моей жизни, на чём сильно обжёгся бы и получил бесценный опыт, чтобы учитывать это на перспективу и не допускать повторений.

Паршиво себя чувствую из-за всей этой ситуации…

– Макс, пожалуйста… – она подняла голову. Смотрит умоляющим взглядом. – Не делай этого, прошу… я осознала всё, больше никуда лезть не стану… прости… Давай расстанемся мирно?

«Не верю и уже не поверю!» – был слеп, зато сейчас прозрел окончательно.

– То есть, когда я сказал отстать от меня – ты почему-то не прислушалась к этому и не остановилась, продолжая следовать намеченному плану, а стоило нам поменяться ролям – сразу просишь поступить благородно. – По-твоему, я идиот?! Видимо, у тебя именно такое мнение – держишь за дебила, которому можно по ушам ездить и кормить лживыми сказочками!

– Нет, и в мыслях не было! – воскликнула Вика и тихо добавила: – Всего лишь отстаивала свои права…

– Права? Какие нахрен права?! Мы никто друг другу! – «удивительная наглость и беспробудная тупость». – Я не вещь и не твоя собственность, – контролировать себя удаётся с трудом, – всё-таки ты редкостная дура, если надеялась, что мутными схемами добьёшься чего-то.

– Хотела любви… Услышать заветные три слова от тебя, – по её щекам потекли слёзы.

«Этим не разжалобит».

– Опять старую песню запела… – тяжело вздохнул. Утомило её общество – чокнутая! – Ничего, никогда не обещал и клятв не давал. И вытри мокроту с лица, на меня это не действует.

– Где я промахнулась? – Виктория встала с кровати, но не приближается. – Вроде старалась копировать манеры поведения Тины Александровны и, по-моему, неплохо справлялась. Многие говорили и не раз отмечали схожесть наших характеров и даже внешности. Что я сделала не так? Объясни. Стремилась стать той, кто тебе нужен.

«Вот это заявление!».

– При чём тут моя мать? – я растерялся. – Её не приплетай к этой истории.

– Ну как же… Ты ведь всех девушек сравниваешь с ней, в твоём понимании – она идеал женщины, значит – имеет прямое отношение к этому…

«Что за намёки?».