Текст книги "Жестокая нежность (СИ)"
Автор книги: Ирина Гутовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 12
Виолетта Павловна сжала мое плечо.
– Вы что-нибудь поняли?
– Нет, но раз он сказал: позвонит, то лучше подождать. Сейчас все равно не ответит… Ты же знаешь, не хуже меня.
Иду в гостиную и сажусь на диван, вспоминая то немное, что услышала, чтобы объединить в общую картину.
– Ян спрашивал: «где он?». О ком может идти речь?
Она присела рядом и тоже задумалась.
– И он собрался срочно куда-то лететь… – продолжаю. А в голове начал складываться пазл.
«Такое беспокойство может быть только…».
– Макс… – выдыхает Виолетта Павловна.
Так зовут его сына, если быть точнее – Максимилиан.
– Только не это… Что же с ним случилось… – не в силах усидеть от тревожного чувства, хожу в разные стороны. Пытаюсь сообразить – чем могу помочь?
«Ян, позвони, скажи, что это не так…» – поток нескончаемых мыслей о ребенке нагнетает внутреннее состояние еще больше.
Его мама, в обнимку с каплями, сидит за столом и пьет лекарство.
Примерно через час он звонит…
– Что с ним, что с Максом? – задаю вопрос, как только слышу его голос в трубке.
– Э… Макс… – Ян удивляется, но не уточняет, как я поняла, что он собрался к нему.
– Нет, с ним все, кажется, более менее в порядке… Он сейчас с няней… А вот Маша… – выдерживает паузу. – Нашли мертвой от передозировки.
Не сразу нахожусь, что сказать.
– Мне жаль… И ты…
– Займусь похоронами…
– На Родину тело будешь отправлять?
– Нет. Она же детдомовская, никого нет… Там же похороню… Она часто повторяла любимую цитату: «увидеть Париж и умереть». Не могу отказать в последней просьбе умершей…
– Это печально…
– Я не знал, что она наркоманка… Иначе, принял бы меры… В мои недолгие и нечастые приезды, почти не видел ее, сына забирал на все дни своего пребывания. Она предпочитала избегать меня – так думал, со слов няни, но оказалось, вот что… Конечно, я понял бы о зависимости и тогда забрал сына навсегда, а она лишилась бы содержания – даже в этой ситуации Маша думала только о деньгах…
– Ян… я…
– Ничего не говори… Не знаю, сколько потребуется времени. Полагаю, за неделю управлюсь со всеми вопросами.
– Пожалуйста, не пропадай, звони или хотя бы сообщения отправляй. Не хочется отвлекать тебя…
– Конечно… Сладкая моя, позаботься о маме.
Обернулась на Виолетту Павловну – та видимо поняла, что речь о ней и отрицательным жестом показала «не говори о лекарствах, чтоб не переживал». Киваю ей. Яну, действительно, сейчас нужно спокойно закончить все дела…
– Об этом можно не просить… Не переживай. Мы справимся, я поживу в поселке.
– Тина?
– Да?
– Люблю тебя.
– И я люблю.
От разговора спокойнее не стало.
Я подумала о ребенке… Как он там? Сказали ли ему о смерти матери? Или просто озвучили, что приедет папа? Одно радует: теперь он будет жить с нами, как хотел Ян.
«А Маша так бездарно распорядилось своей жизнью…» – ее все же жаль, смерти никто не желал.
Посмотрела на Виолетту Павловну, решая, как правильно донести информацию. Совершенно неважно, какие отношения были с бывшей невесткой, новость о кончине может дать ненужные переживания.
– Говори, не молчи… Что там?
Не стала тянуть и пересказала разговор с Яном.
Мне пришла в голову одна идея… Как показалось, очень даже хорошая. Виолетта Павловна поддержала и с радостью отпустила.
Собираюсь сделать сюрприз маме, но не только своим визитом, я хочу забрать ее. Во-первых, мы давно не виделись, а с такой плохой связью много не наговоришься; во-вторых, ей пора узнать изменения в моей личной жизни; в-третьих, нашим мамам пора познакомиться и, в-четвертых, они составят друг другу отличную компанию в общении и прочих делах, пока я на практике. А так же моя мама, как медик по образованию, присмотрит на Виолеттой Павловной, у которой давление скачет после тех известий…
Не скрою, хотелось оказаться сейчас рядом с Яном, помочь, поддержать… Но нет у меня ни заграничного паспорта, ни визы… И главное – я нужнее здесь.
И вот, еду в деревню.
Рано утром Гена забрал меня. Ездить с ним привычнее и спокойнее, как с более опытным водителем. С вопросами дурацкими опять же не лезет. И не смотрит так, словно прикасается взглядом… Не знаю, почему его сын меня раздражает?
Подъехав к знакомому дому, я ощутила, насколько соскучилась… Живя в водовороте разных событий, забываешься. А у меня вовсе все круто поменялось.
Захожу и сразу натыкаюсь на улыбающуюся маму (уже заметила меня в окно). Она крепко обнимает и целует в щеки.
– Дочка, милая, – она отстраняется и окидывает взглядом. – Хорошенькая какая, прям цветешь. Точно влюбилась.
– Привет, мам, – стесняюсь от ее комплимента, думая о Яне в этот момент и его причастности к моему внешнему виду.
Следом в дом заходит Гена, чуть сгибаясь в невысоком дверном проеме. Глаза мамы округляются. А я тихо смеюсь от того, что она решила, будто он и есть причина моих перемен. Ведь в отцы годится – такое она не одобрила бы…
– Мама, – касаюсь ее плеча, – это Геннадий. Работает на Яна. Он только привез меня и ничего более… – подмигиваю ей. – Не в машине же сидеть ему, пока ты будешь собираться.
Она облегченно выдыхает. И не сразу обращает внимания на мои слова.
– То есть? – прокрутив фразу, хмурит брови. – Собираться?
– Да. Забираю тебя в город. По правде, времени не так много у нас, расскажу все по пути. Надо ехать. Собирайся, мам…
Говорю и слышу в своем голосе командные нотки, как если бы Ян то же самое озвучивал мне. Это вызывает мысленную улыбку. Но лишь на пару секунд, вспоминая: какая трудная неделя ему предстоит…
Конечно, без фирменного борща тети Раи нас никто не отпустил. На сыплющиеся со всех сторон вопросы хитро отмалчивалась, говоря, что скоро сами все узнаете. Впрочем, замуж меня все равно уже выдали заочно. А я совсем не против, и начинаю этого хотеть…
– Заходи, не стесняйся, – говорю маме, пропуская в дом.
– И ты теперь живешь тут?
Мама никак не могла отойти от поведанной мною истории. Конечно, без подробностей. И все же выразила сомнения, ведь Ян старше на десять лет, взрослый опытный мужчина, а тут я, по сути, еще девчонка… Как любая мать, она переживала, чтобы ее дочь не страдала потом. Но это мы уже проходили…
– Мы с Яном живем в городе. Здесь бываем пару раз в неделю, – отвечаю и ловлю ее взгляд с упреком.
– Не хорошо это: без брака жить вместе… – она у меня старой закалки и не переубедить, поэтому не спорю и не навязываю понятий о современных отношениях.
– Да-да, я с вами полностью согласна, но разве они послушают… – навстречу торопливо вышла хозяйка дома. Ее слова вызвали улыбку у мамы. – Извиняюсь, задержалась на кухне…
– Мама, это Виолетта Павловна… – представляю и тут же получаю еще один укоризненный взгляд.
– Тина, перестань. Какая Павловна? Мы же почти ровесницы. Просто Вита, – она протянула свою ухоженную руку. – Здравствуйте.
– Здравствуйте. Тогда просто Лида, – мама протянула руку в ответ.
И обе женщины искреннее улыбнулись друг другу.
Прошло три дня с момента уезда Яна.
Он не звонил. Писал лишь короткие сообщения, в основном с пожеланиями «доброго утра» и «спокойной ночи», просил сообщать о делах…
Я понимала ситуацию и терпеливо ждала его возвращения, вернее не только его, но и Макса. Волновалась: как мальчик воспримет меня, найду ли с ним общий язык? Что было крайне важно, ведь если сын Яна оттолкнет меня – это повлияет на наши с ним отношения. После потери матери Макс может стать капризным, требовательным, ревнивым к вниманию отца, с которым не жил…
Вообще, дети охотно тянулись ко мне, я всегда умела их занять чем-то интересным, поиграть, развеселить… Но сужу исключительно по своим племянникам. Поэтому готовилась ко всему…
Звонок мобильника вывел из задумчивости. Я отвлеклась от архивного дела, которое изучала в целях дипломной работы, и посмотрела на экран.
«Мама…» – обычно она не звонит, все просьбы и поручения выполняет Гена. Странно…
– Алло? – тут же отвечаю.
– Милая… – ее голос звучит взволнованно.
– Мама, что случилось? У вас все в порядке?
– Не совсем…
– Мама! Говори.
– Вита… ее отвезли в больницу… давление сильно подскочило…
– В какой вы больнице? – я будто чувствовала, что привезти маму не просто хорошая затея, это жизненно необходимо… Она хотя бы знает, как оказать первую помощь.
– Мы в семейной клинике… это…
– Я знаю, где это… Скоро буду!
Вызываю такси и несусь на улицу с мыслями «только бы все обошлось», с давлением не шутят…
Вспомнился папа: после такого у него случился инсульт, вот только рядом никого не оказалось, помощь пришла запоздало, да – ему спасли жизнь, но наступил паралич…
Прошу водителя поторопиться, и он, войдя в положение, нарушает правила несколько раз, за что щедро доплачиваю…
Поднимаюсь в нужное отделение. Мама меряет коридор шагами. Увидев меня, быстро идет навстречу.
– Ну, как она? – для меня Виолетта Павловна стала родным и близким человеком.
– Врач еще не выходил… Пытаются стабилизировать состояние, – маму трясло, казалось, она чувствует вину за собой. Я помню этот взгляд, когда папу уже не удалось спасти…
– Она переживала опять?
Мы отошли в сторонку, и присели на небольшой диванчик.
– Нет. Все было хорошо. Мы пили чай… А потом когда убирали со стола, она резко стала оседать… Успела только подхватить, чтоб не ударилась. Гена позвонил их семейному врачу, предупредил, что едем. Отнес ее в машину. И вот, мы тут…
– Что вообще происходит? – я взялась за голову. – Будто кто-то специально на прочность нас проверяет. Надо звонить Яну, и как сказать…
– Давай, дождемся врача?
– А где Гена?
– Он отъехал ненадолго.
Через час вышел врач. Я была у него приеме (когда справку делал). Меня он тоже узнал.
– Тина, кажется? – уточнил Игорь Петрович.
Я кивнула.
– А где Ян?
– Его нет в городе… И он пока не в курсе. Я не звонила еще.
– В общем, дела таковы: приступ мы купировали, сейчас состояние стабильное. Но несколько дней Виолетта Павловна проведет в больнице.
– Можно ее увидеть? – в один голос с мамой интересуемся.
– Она уснула. Лучше завтра приходите. Мне позвонить Яну? Просто не знаю, в каких вы отношениях.
– Я… – замешкалась, не зная, как произнести это слово вслух. И предложения еще не было, хотя это формальности.
– Невеста она его, – помогает мама.
– Вот как… – ухмыляется врач.
– Я позвоню, все скажу…
– Тогда до завтра.
Мы решили переночевать в нашей с мамой квартире, там я тоже давно не была. Даже стало стыдно, что забросила, погрузившись в мир любви и наслаждений, который сузился до Яна, он заполнил собой все аспекты моей жизни, я растворилась в нем…
Попыталась дозвониться до него, но тщетно. Он не ответил даже после пятого
раза…
«Надо хотя бы смс-ку оправить… Сможет – перезвонит».
Но уже десятое сообщение стираю, не зная, как правильно преподнести, чтобы не срывался и смог закончить дела. Текст должен быть прост и ясен, дать понять: сейчас все позади и необходимости срочно возвращаться нет.
После двадцати минут мучений, нужный вариант сообщения готов. Не успела нажать «оправить», как Ян перезванивает.
– Тина! – одновременно с беспокойством и радостью в голосе говорит он.
– Привет… – как же я соскучилась…
– Привет. Нашлось немного свободного времени… Собирался сам позвонить. Смотрю: пять пропущенных от тебя. Надеюсь, ты просто хотела слышать меня? И с вами все в порядке…
– Ян… Твой голос такой родной… – чувствую, как слезы начинают течь, слова застревают. Я вздыхаю.
– Ты что плачешь?
– Чуть-чуть…
– Сладкая моя, не плачь. Я приеду через два дня, вернее – мы…
– Правда? – это даже раньше планируемого срока.
– Правда, – подтверждает он.
– Я должна кое-что сказать…
– Когда ты так говоришь… Что случилось? Только не тяни.
– Твоя мама в больнице, – произношу быстро, чтобы не накрутил ситуацию, – только не волнуйся, сейчас с ней все в порядке… Давление поднялось, полежит какое-то время под наблюдением врачей.
– Ты точно все сказала?
– Да. Можешь Игорю Петровичу позвонить…
– Я верю тебе.
– Ой…
– Тина, что?!
– Нет-нет, относительно твоей мамы – рассказала все. Просто я свою маму привезла, чтоб Виолетта Павловна не скучала, пока отсутствую днем. Если бы не она… И Гена…
– Я совсем не против твоей мамы. Дом большой. Место хватит всем.
– Ян. – слезы продолжают течь, – я так соскучилась, мне плохо без тебя…
– Я тоже соскучился… Тина, твои слезы… Не могу обнять, поцеловать и успокоить. Прошу, не плачь. Скоро увидимся.
– Да… Жду тебя очень-очень… И Макса тоже…
– Насчет Макса: он сложный ребенок. Прояви терпение. Я не хочу разрываться между вами…
– Мы справимся, – обещаю ему и верю, что все получится.
– Люблю тебя.
– И я…
Не в силах продолжать разговор, отключаюсь. И даю волю эмоциям. Плачу, уткнувшись в подушку, чтоб не беспокоить своей истерикой маму.
А ночью мне снился эротический сон…
…Руки, губы, языки… Трепетная ласка… Нежность на грани с болью… Сплетение тел… Кожа к коже… Горячее прерывистое дыхание… Дрожь… Стоны… Крик… Взрыв вулкана…
И шепот его голоса, сквозь расстояние:
«Тина… Что ты натворила, девочка… Я твой ручной зверь…»
– Ян… – мгновенно проснулась, ощущая тянущую приятную боль между ногами. И досаду…
«Это лишь сон».
Тело, как натянутая струна. Я изнывала от желания… Мне хотелось оказаться сейчас рядом с ним. И делать все то, что видела во сне… Пусть закончит эту сладкую пытку.
Скрестив ноги, пыталась унять возбуждение. Но трусики намокли. От трения складочек внутри, меня бросило в жар. Откинув одеяло, почувствовала резкий контраст: по телу прошла волна мурашек… Соски затвердели, а тонкая ткань футболки, касаясь груди, только усилила желание быстро снять напряжение…
Я засунула руку в трусики, думая о нем…
«Ты – мой плен, а я твоя рабыня».
Глава 13
Начало дня выдалось непростым…
И причин для этого оказалось немало. Я не выспалась, ощущала себя разбитой и обессиленной. В висках поселилась пульсирующая навязчивая боль, вызванная переживаниями, усталостью и тоской… Таблетка лишь немного приглушила ее. Как результат – рассеянность и несобранность налицо, из рук все буквально валилось: успела разбить чашку и блюдце, когда накрывала завтрак…
Мое состояние называлось просто – все теряет смысл без него… Становится скучным, однообразным, пустым… Да, заботы никто не отменял, это меня отвлекает, но для полноты и глубины ощущений нужен он. Только Ян может разукрасить мою жизнь во все цвета и оттенки… Он мой личный наркотик… И как бы это ни звучало – это лучше всего отражает зависимость от него. Быть с ним – болезненная необходимость. Наверное, я одержима… Не знаю: хорошо или плохо – разбираться в этом нет желания, да и надо ли? Так чувствую… Так люблю…
«Я не могу без тебя» – не перестаю думать о нем. Прошло только четыре дня, а я схожу с ума. Осталось потерпеть пару дней…
– Тина? – зовет меня Виолетта Павловна. И кажется, уже не первый раз.
Подхожу к кровати, присаживаясь на край.
– Где ты витаешь? – она тянется к стакану с водой, который ей не достать – о чем запоздало соображаю. Но успеваю реабилитироваться, и подаю его.
– Простите… – тихо говорю.
Она выпивает воду и возвращает мне стакан.
– Милая… Я все понимаю, ты соскучилась…
Не выдерживаю и прижимаюсь к ее руке щекой, борясь с желанием пустить слезу. Вторая рука ложится мне на голову, которой поглаживает мои волосы в успокоительном жесте.
– Девочка моя… Ты так сильно любишь его. Как мать, бесконечно счастлива. Но я переживаю за тебя…
Ее слова меня приводят в чувства. Только волнений не хватало.
Поднимаю голову и говорю:
– Все хорошо. Я же понимаю: без расставаний никуда… Еще есть Макс, вы, сестра, обязанности, заботы – Ян не может принадлежать только мне одной.
– Ты мудрая для своего возраста, – она мягко похлопала по моей руке. – Но хотела обсудить другое. Если честно, с Максом справляюсь с трудом… Может, потому что редко вижу? – говорит Виолетта Павловна. – Но я бабушка, к капризам привыкла… А тебе придется потрудиться, чтобы завоевать его маленькое сердечко. Он непоседлив, любопытен, как все дети, но с таким несгибаемым характером – уговорить или убедить непросто. И если что-то не нравится, будь уверена – скажет, не постесняется…
– Кого-то это мне напоминает, – улыбаюсь и осознаю, что это моя первая улыбка за день.
– Да. Они и внешне очень похожи.
– Раз уж зашел разговор… Я кое-что хотела сделать. Мне нужно ваше разрешение.
– На что? – она удобнее устраивается на подушке.
– На втором этаже есть пустующая комната. За эти два дня хочу из нее сделать детскую для Макса.
– Тина, конечно! Об этом могла не спрашивать. Скажу больше: она для Макса предназначена, но в этом доме он не бывал ни разу, поэтому не оформлена. Я даже рада, что ты приложишь руку к этому.
– Спасибо! – я обняла ее. И так обрадовалась и воодушевилась собственной идеей. Особенно тем, что эти дни ожидания пройдут в приятных хлопотах.
– Тина, а ты знаешь, что придумала твоя мама? – Виолетта Павловна по-доброму смеется.
– Нет. Сказала, что придет к вам позже… и все…
– Сейчас она в книжном магазине, подбирает литературу, собралась устроить мне вечер чтений. И вообще, чтобы я не скучала, хочет остаться тут до выписки. Палата предназначена на проживание родственников… А мы почти ими стали, ведь так?
– Узнаю свою маму, – улыбаюсь тому, как быстро они нашли контакт. – А на ваш вопрос ответим, когда Ян вернется.
– Просто скажи ему «да».
Киваю. И снова тоска накатывает, вспоминая о нем.
«Два дня…»
Полдня я носилась по магазинам, подбирая нужные материалы и мебель, последнее привезут и установят завтра. За оставшийся день (и ночь, если потребуется), я хотела расписать одну из стен – внести эксклюзив в интерьер. Гена, который стал, чуть ли рабом сегодня, занес все мои покупки, и, устало попрощавшись, уехал.
А я, оглядев комнату и наспех перекусив, приступила к реализации задумки. Краска сохнет быстро и почти не имеет запаха. К приезду все должно быть готово.
Я выбрала изображения супер-героев. Надеюсь, ему понравится. Все известные мне мальчики разных возрастов, любят фильмы и мультики с ними.
Увлеченная процессом, совсем не замечаю, как за мной наблюдают…
Когда отходила назад от стены, чтобы разглядеть получающийся рисунок, увидела Диму в дверях комнаты. От неожиданности, испугалась и выронила лоток с краской, которая забрызгала пол… Благо, что застелила предварительно защитной пленкой.
– Ты что здесь делаешь? – возмущена таким поведением. Если в машине лежат ключи от дома – это не значит, что он может запросто заявляться сюда. Особенно, когда я одна.
– Вот, – он показывает пакет в руках. – Шторы забыла в машине. Отец просил завезти.
– Это потерпело бы до завтра, – продолжаю негодовать.
– А вдруг срочно?
– В полночь? Это вряд ли.
– Извини, за вторжение, – Дима прошел в комнату и положил пакет на подоконник. – Сегодня я клиентов вожу. Был неподалеку, в соседнем коттеджном поселке, решил заехать, узнать – как ты? Может, чаем угостишь?
– Наглости тебе не занимать… Мне некогда. Уж, извини…
– У тебя хорошо получается, – он приблизился и встал рядом, рассматривая творение.
Потом повернул голову в мою сторону. И снова это взгляд… Будто осязаемый… Так мерзко становится…
– Что?! – не выдерживаю и повышаю голос.
Он тянется рукой к моему лицу, но я пресекаю эту попытку.
– Не трогай меня, – отхожу от него.
– У тебя краска на лице засохла, хотел стереть.
– Сама справлюсь… – как же он раздражает меня, быстрее бы ушел.
– Тина, ты, что такая дикая? – засунув руки в карманы, продолжает пытать взглядом своих карих глаз.
– Дикая? Хм… – откровенно удивляюсь и злюсь еще больше. – Ты приходишь, не предупреждая, а я рада должна быть? Если ты не заметил, то я одна в доме, это как минимум не прилично.
– Заметил… И по правде говоря, так даже лучше.
– Лучше для чего? – его странное поведение начинало пугать.
– Да вот, все жду, когда вспомнишь меня?
– Вспомню? – вопрос загнал в тупик. – Мы разве знакомы?
– Когда-то жили в одном дворе, потом вы переехали. Меня все очкариком в детстве обзывали, а ты заступалась, помнишь?
Картинка отчетливо вырисовалась в памяти. Да, помню. Мы переехали в другую квартиру, когда мне было одиннадцать. И мальчика Диму, над которым посмеивались многие из-за очков – тоже. Не то, чтобы мы дружили, но защищать, да, защищала…
– Это было забавно, – видя, что я вспомнила, сказал он.
– Ты изменился, не узнала, и очков нет, – слабо улыбнулась. Его черты лица ассоциируются у меня с Геной, но не с тем мальчиком из детства.
– Ну да, прошло двенадцать лет, а операция избавила от необходимости носить очки. Я ведь тоже не сразу узнал тебя. Превратилась в настоящую красотку…
Этот комплимент смутил меня, казался неуместным, ненужным и говорить такое он не имел право. Все равно его внимание и интерес напрягают.
– Слушай, – устало вздыхаю, – детство это хорошо и вспоминать приятно, но сейчас мне надо позаботиться о комнате для Макса.
– Да, конечно. Прости, что отвлек.
Спускаюсь по лестнице вслед за ним. и чтобы у него не возникло мыслей вдруг вернуться, закрываю дверь на защелку, которую снаружи не открыть.
Как же мир тесен…
Просыпаюсь от телефонного звонка.
Поднимаю голову с подушки, пытаясь сообразить, что происходит. На часах двенадцать дня… И тут вспоминаю: мебель! Я чуть не проспала. Легла в четыре
утра…
Отвечаю, и голос в трубке предупреждает: «доставка через час».
Бегу в ванну, привожу себя в порядок, потом быстро ем и иду в комнату. Осматриваю результат своих трудов: краска высохла, и рисунок смотрится потрясающе; три другие стены выкрасила в светло-серый цвет, чтобы моя работа выделялась и была акцентом, ярким пятном, интерьера.
«И я уже знаю, чем хочу заниматься, как окончу институт…» – муки выбора позади. Буду продвигаться, как художник и дизайнер. Даже на курсы пойду.
Вскоре появились рабочие. Справились за несколько часов, разместив все по моему плану. Осталось только убрать и повесить шторы.
И вот, лежа на пушистом ковре, я была довольна, что удалось так быстро оформить детскую. Правда, разные мелочи надо добавить, но это уже потом, когда познакомлюсь с Максом. Еще здесь нет игрушек. Что он любит? Не знаю…
А завтра утром они приедут. Ян просил не встречать в аэропорту. В домашней обстановке будет проще всем.
Как же я волновалась… Не передать словами…
Мысленно прокручивала момент встречи сотни раз, и вряд ли приблизилась хоть немного к реальности.
С самого утра отвлекалась приготовлением еды (сразу на весь день), лишь бы не накручивать себя еще больше, но ближе ко времени приезда нервозность усилилась. Я уже знала, что самолет приземлился. Ян оправил сообщение, что Гена забрал их, и скоро они появятся. На месте усидеть не могла: ходила по гостиной, обняв себя руками. Сердце колотилось так сильно, что вызывало легкую тошноту и головокружение… В глазах – лихорадочный блеск, щеки раскраснелись… Мне не надо себя видеть, чтобы понять это.
Очень рада, что одна сейчас. Мама с Виолеттой Павловной возвращаются завтра. И обе считают: сегодняшний день мы должны провести вместе…
Поднялась наверх, убедиться: что мне действительно нравится комната, что я не обманываюсь в своем предчувствии, и что Максу новое жилье придется по душе.
– Мы дома! – донеслось снизу. Бархатный голос Яна разнесся по дому.
А у меня чуть ноги не подкосились.
«Дыши, Тина, дыши… Все будет хорошо, по-другому просто не может быть» – говорила сама себе.
Крепко держась за перила, спустилась.
Первой мыслью было кинуться в объятия любимого. Присутствие ребенка меня остановило. Глаза Яна отражают мое желание – нетерпение и необходимость ощутить друг друга, поцеловать…
Но никто не двигается.
Я перевела взгляд на мальчика, что держится за руку Яна. Рослый, крепкий, маленькая копия своего отца – только за одно это его можно полюбить… Он смотрит на меня с интересом. И я не знаю, что сказать…
Макс дергает папу за рукав, привлекая к себе внимание.
– Кто это?
Его слова заставляют сдвинуться с места и подойти. Присев на уровень его глаз, протянула свою руку, на которую мальчик хмуро уставился.
– Я Тина. Привет, – скромно улыбаюсь, не хочу спугнуть.
– Пап, кто это? – повторяет вопрос Макс.
Ян тоже присаживается.
– Это Тина.
– Она твоя жена?
– Нет, но…
– Вы живете вместе?
– Да.
Макс внимательно сканирует меня. Никогда не думала, что у детей может быть такой взгляд. И то, как он уверенно говорит… как взрослый человек…
– Она мне нравится, – утвердительно заявляет он.
– Мне тоже, – улыбается Ян и проводит рукой по голове сына.
А я облегченно выдыхаю. Знакомство удалось, первое впечатление оказалось самым что ни на есть приятным.
– Привет, я Максимилиан. Можно Макс, – берет мою правую руку и галантно целует, едва прикоснувшись губами.
«Это так мило» – думаю про себя. И смотрю на Яна, который не скрывает довольного вида.
– У меня есть для тебя сюрприз, – говорю Максу.
– Какой? – любопытство загорается в его голубых глазах.
– Пойдем, я покажу твою комнату. Я сама сделала для тебя. Надеюсь, понравится.
– Для меня? – на его вопрос киваю. – Пошли, скорее, – он крепко хватает мою ладонь, и тянет за собой.
Привожу его в комнату, распахиваю дверь и жду. Сзади подходит Ян, обнимая за талию, трется носом о мою щеку и касается виска поцелуем. К ни го люб . нет
Конечно, Макса сразу привлекает расписная стена. Он водит по ней рукой и восторженно разглядывает. Потом идет к кровати – она в форме машины, даже фары горят, это вместо ночника. Тут еще стоят: угловой шкаф, комод, стол и мягкая зона из кресел-мешков. Не хватает мелочей…
– Красиво, я люблю смотреть мультики про героев. Ты сама рисовала? – спрашивает он, вернувшись к стене.
– Специально для тебя, – мягко отвечаю. Хочу искренне подружиться с сыном любимого человека.
– Для меня? Правда? – уже второй раз переспрашивает, для него ли, такое ощущение, что мальчик жил не самой радостной жизнью.
– Правда. Тебе нравится?
– Да. Для меня только папа всегда старается, – с грустью говорит Макс.
– Можно я тоже буду? – аккуратно интересуюсь.
– Можно. А ты кормить меня будешь? Мама никогда не готовила, – вопрос удивил, видимо только няня заботилась о нем.
– Буду, я даже торт испекла. Хочешь?
– Да! – кричит и, пробегая мимо нас, несется вниз по лестнице.
«Макс – сложный ребенок?» – ну, не знаю…
– Есть хоть кто-нибудь, кому ты не нравишься? – Ян задерживает меня, прижимая к
себе.
– Не проверяла… Я так соскучилась.
Тянусь к нему получить свой поцелуй. Его губы властно захватывают мои, проникая языком внутрь. И так хочется продолжить, но… Громкий голос Макса зовет нас.
День прошел насыщенно…
Когда Макс спросил о бабушке, то не поверил, будто она в больнице и потребовал (я бы подчеркнула это слово, интересно в кого он такой?) отвезти его к ней. Заверения, что она приедет завтра – пропустил мимо ушей. Правда, потом сказал: если она жива – покажите. Душевное спокойствие важнее. Оказывается, это он застал мать мертвой и сидел рядом, пытаясь ее разбудить, пока не пришла няня и не вызвала полицию.
«Бедный ребенок. Что ему пришлось вынести…» – боюсь представить… Сейчас он в безопасности. И я сама приложу все усилия, чтобы он забыл пережитый ужас.
Мы сходили в кинотеатр и развлекательный центр, играли на автоматах, ели мороженное и даже прыгали на батутах… И, вероятно, со стороны, выглядели семьей. Так я ощущала.
Как только вернулись домой, Макс сразу попросился спать. Папа ушел вместе с ним в детскую.
Признаться, тоже утомилась. И решила пока выпить чай.
Не заметила, как, через некоторое время, сзади подкрался Ян, хотя ждала чего-то такого и перестала дергаться всякий раз от неожиданности. Чашка с горячим напитком не покачнулась в руках. Все же поставила ее на стол и отодвинула подальше.
Одна его рука залезла под мою футболку, нетерпеливо сжимая грудь, а вторая – пробралась под резинку штанов и трусиков. Губами скользил по шее, обдавая жарким дыханием…
Я ухватила Яна за голову, сильнее прижимаясь к нему, и ощущая, насколько сильно он возбужден.
– Хочу тебя… Весь день еле сдерживаюсь.
– А Макс?
– Уже спит.
– Уверен?
Тут дверь кухни шумно открывается. И хорошо, что мы стояли к Максу спиной, иначе он увидел бы лишнего…
– Папа?
Ян досадно выдыхает. И отстраняется от меня.
– Ты почему не спишь?
– Молоко. Ты обещал и не принес…
– Я налью, – быстро говорю Яну, чтоб не суетился, ведь мне приятно заботиться о его сыне. Достаю из холодильника бутылку, потом уточняю у Макса: – Тебе же теплое?
Он кивает и смотрит на нас с подозрением.
– Я вам помешал? Вы хотели целоваться…
Эта фраза отозвалась в моем сердце колкой болью. Такое чувство, будто он не раз слышал подобное, когда хочет внимания, а его гонят…
Опускаюсь перед ним, заглядывая в глаза.
– В этом доме ты никогда и никому не будешь мешать. Запомни.
Он изучает мое лицо, а потом так крепко обнимает за шею, что я чуть не выронила стакан из рук, который собиралась отдать ему.
– Ты добрая и очень-очень хорошая. Я буду любить тебя. Можно?
– Конечно, малыш, – отвечаю, не задумываясь. Его слова меня трогают.
Макс берет стакан из моих рук, смотрит на отца и говорит:
– Папа, я разрешаю тебе целовать Тину. Только не обижай ее.
И уходит, оставляя нас в растерянности. Вот так поворот…
– У меня появился конкурент, – смеется Ян, подхватывая меня на руки. – Пойдем в гостевую, оттуда нас не будет слышно наверху.
– Ты уверен, что…
Не успеваю высказать сомнения, закрывает мой рот поцелуем.
– Мне разрешено тебя целовать. Не могу ослушаться сына. Только ему совсем необязательно знать, где еще я хочу ласкать тебя.
Мы ввалились в комнату, охваченные желанием. Не забыли повернуть ключ. Торопливо избавились от одежды. И предались самому прекрасному, самому фееричному, самому страстному и сжигающему в своих ощущениях сексу…
Мы не занимались любовью, как некоторым нравится говорить, разделяя понятия «секс» и «любовь», мне не по душе такое звучание – заниматься тем, что является возвышенным чувством.
Любовь в нас есть, но…
Наши действия намного глубже, развратнее, не знающие границ и запретов… Я называю это – отдаваться без остатка, терять связь с реальностью, уноситься в другой мир, растворяться друг в друге… творить порно в постели…
