Текст книги "Почти всемогущие"
Автор книги: Ирина Габбасова
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
13 декабря.
На протяжении трех дней я ежедневно заходил к Ане после школы. Она уже совсем оправилась. Все эти дни я пытался сблизиться с ней, понять ее.
Она понемногу смягчилась, и после нескольких моих визитов начала рассказывать о себе. Любимый композитор Ани – Прокофьев, создававший свои удивительные произведения в далеком двадцатом веке. Ей нравится такая музыка – немного непонятная и замысловатая. Прокофьев в каком-то смысле уникальный композитор: казалось бы, давно появилась электронная, цифровая и комбинативная музыка, но его 8-я фортепианная соната до сих пор исполняется на оригинальном инструменте при полных залах.
Еще она обожает серфинг и хочет записаться в команду художественного парашютизма. Очень своеобразный набор увлечений делает ее такой не похожей на тех, с кем я был знаком все эти годы.
p.s. А еще она жить не может без рока. Как-то так.
14 декабря.
Ане значительно лучше. Сегодня мы говорили о наших семьях, и я попросил ее рассказать о своем отце, так как я еще не был знаком с месье Моруа.
Оказалось, что он искусный резчик по дереву. «У папы много заказов, поэтому с тех пор, как мы переехали, я вижу его только на выходных», – с грустью пояснила она.
Неудивительно, что у ее отца много клиентов: у нас высоко ценится ручная работа, особенно, если каждое произведение мастера ярко индивидуализировано. Я попросил мадам Моруа показать мне некоторые работы ее мужа, и она с радостью продемонстрировала мне эти удивительные образцы древнейшего искусства. Изысканные, утонченные статуэтки – результаты филигранной работы десятков часов – настоящие шедевры, которые так не хочется выпускать из рук. Мне самому всегда нравилось работать с деревом – это уникальный, теплый и податливый материал, чувствующий твою руку, твои мысли, желания твоей души. Меня сложно назвать талантливым учеником, когда речь о резьбе по дереву, но иногда я вырезаю что-нибудь для себя или в подарок.
Завтра у родителей годовщина свадьбы, и я уже приготовил им в подарок небольшую композицию.
15 декабря.
Дом ходит ходуном весь вечер. Из-за громкой музыки уроки мы с сестрой делать все равно не смогли, так что посчитали это знаком Судьбы, и со спокойной совестью наслаждались общением с бабушками, дедушками, двоюродными братьями и сестрами и прочими многочисленными родственниками.
(При этом, ни я, ни моя младшая – Эстер – в судьбу не верим, но сознавать, что завтра пойдем в школу неподготовленными по собственной вине, как-то не хочется.)
16 декабря.
Ане уже разрешили посещать занятия. Сегодня после уроков мы с Константином решили сыграть партию в шахматы, но наш стол неожиданно оказался занят. Каково же было мое удивление, когда за столом я увидел нашего одноклассника Александра, который терял свои фигуры одну за другой! А напротив него, с невероятным азартом в глазах, сидела Аня. Мы замерли в дверях и наблюдали.
– Шах королю, – с довольным видом сказала Анна, передвигая по доске фигуру ладьи.
– Игра еще не окончена, – хмурясь, парировал Александр.
Но пару минут спустя партия была окончена, и победа была за Аней. Наконец она обернулась и заметила нас.
– Привет, – радостно поздоровалась она. – А мы тут с Сашей решили поиграть в шахматы.
Услышав свое искаженное имя, Александр поморщился.
– Как насчет того, чтобы сыграть со мной? – поинтересовался я.
Понятия не имею, как эта мысль вообще появилась в моей голове. Раз этой землянке уступил даже чемпион школы, мне она вообще за три хода объявит шах и мат. Тем не менее я сам предложил партию и уже не мог отказаться.
Аня согласилась и, к моему удивлению, вначале мы играли на равных. Но ее тактика, в отличие от моей, была не оборонительной, а атакующей, и в самом начале партии она одной продуманной комбинацией отобрала у меня обоих слонов. Через какое-то время я почувствовал, что лучше предложить ничью. Анна согласилась: хоть она и пыталась казаться беспечной, ее нервы были напряжены до предела, что я успел понять по ее мимике и положению рук во время игры.
p.s. Договорились разыгрывать несколько партий каждые выходные».
Конец дневника
***
– Инспектор Кристиансен, мне доложили, что у вас неотложное сообщение. Рабочий день окончен, так что у вас две минуты на изложение.
– Господин директор…– женщина замялась. – Моя команда исследовала пробы воздуха, поступивших с борта ПЗ-80 четыре дня назад.
– Очень хорошо. И что же вы там обнаружили? – нетерпеливо перебил ее директор.
Она внутренне передернулась от того, что должна была произнести. Сжала оледеневшие руки в кулаки и выдохнула:
– Мы обнаружили новый вирус. Единственный возможный источник – это Земля.
Директор побледнел, нервно сглотнул слюну и сдавленно прошипел:
– Вы уверены?
– К сожалению, да, директор.
– Но это же невозможно.
– Я тоже так считала, пока не увидела это.
Она нажала на кнопку пульта, и в пространстве прямо перед ними возникло несколько изображений.
– Изображения нечеткие, применялась маскировка. Однако с гарантией в 88% можно утверждать, что это – та самая лаборатория. Других на этой планете просто не зафиксировано, – слегка надменно добавила она.
Директор смотрел на неосязаемый экран во все глаза.
Она была права: это маленькое, сгорбленное серое здание действительно походило на уменьшенную уродливую копию любой из лабораторий Поверхности.
– Ваше мнение по данному вопросу?
– Ничего определенного. Впервые за все время работы в Институте у меня нет никакого мнения на счет поступившей информации. Не представляю, как можно произвести вирус в условиях, когда у тебя есть нечего и свет по часам дают.
– М-да, – протянул он. Директор был подавлен. Тем не менее он посчитал необходимым добавить:
– Спасибо за оперативную реакцию.
– Это моя работа. – Она не подала виду, но ей было приятно, что даже в такой ситуации руководитель отмечает усилия ее команды. – Я могу идти?
– Да. Скажите охраннику, что я спущусь через несколько минут.
– Хорошо. До свидания, директор. Счастливых выходных.
– Взаимно, инспектор.
После всего, что она ему сообщила, пожелания счастливых выходных прозвучало как издевка.
Но ему даже не было обидно. Мысли были заняты совсем другим.
Домой он теперь абсолютно не торопился.
Часть II.
Глава I.
После очередной шахматной партии июльским утром 2239 года и началась эта невероятная история, которая изменила жизнь на обеих планетах, а для меня самого понятия «хорошо» и «плохо» сделала весьма относительными.
Мы уже закончили школу и с нетерпением ждали начала студенческой жизни. В апреле были сданы последние экзамены, мы уже знали результаты своего поступления, до начала учебного года оставалось три недели, и мы беззаботно бродили по парку, не подозревая о том, что скоро наша жизнь навсегда изменится.
Мы выросли, и в свои семнадцать уже четко обозначили цели в своей карьере. Я поступил в наш Университет орнитологии, а Аня вот-вот должна была стать «временщиком» (она собиралась исследовать природу пространства-времени). Многих, и меня в том числе, удивлял ее выбор, потому что Аню никогда не прельщала не только четырехмерная физика44
Подразумевается раздел физики, изучающая пространственно-временной континуум.
[Закрыть], но и точные науки вообще. (Ни в коем случае не хвастаясь, хочу пояснить, что даже мне, у кого в течение последних трех лет обучения в школе по Суммарному курсу физики стояли твердые 9,4 из 10, четырехмерная физика, которую ввели у нас в качестве очередного эксперимента в конце шестого класса, казалась неимоверно сложной.) Однако в середине 7-го класса она добилась оценки 9,6 по десятибалльной шкале и после собеседования была принята в Элитное отделение «временщиков».
Что касается ее отношения к миру, где-то внутри она оставалась непоседливым ребенком, радующимся лучику солнца и первому осеннему дождю. В этом смысле она не только не изменилась сама, но еще и повлияла на меня – настолько, что за эти пару лет из скрупулезного исследователя луней я превратился в одного из самых активных школьников и даже попал в список «самых разносторонних людей выпуска».
О себе мне тоже рассказать приятно. По результатам итоговых испытаний я прошел в двадцатку лучших учеников, Андрей – в десятку, а Константин и Аня – в тридцатку. Те из читателей, кто знаком с пониманием системы образования первой половины 23-го века на Поверхности, могут удивиться, ведь в выпусках всего было сорок человек из пяти классов. (Ввиду освещения в моей книге сведений и событий, которые являются государственной тайной, до лучших времен она будет храниться в потайном отделении библиотеки моего отца, Ингвара Кристиансена, так что не знаю, кто из читателей будет с этой системой знаком.) Да, верно, и этим наш выпуск ничем от других не отличался. Но в понимании подготовки людей к профессиональной деятельности и частной жизни нашей юности лучшими были все, и финальный список «десяток» формировался только по результатам выпускных экзаменов. Анна состояла при этом на особом счету, ведь она провела в нашей школе чуть меньше двух лет из семи к моменту Главных испытаний.
Я действовал поступательно, как всегда выражался Роман Владимирович, и продолжил свое обучение в нашем Университете орнитологии, о чем уже упомянул выше. Единственной сложностью, с которой я столкнулся во время подачи материалов в университет, оказалась принципиальность моего принимающего. (Сейчас, поговаривают, хотят возродить приемные комиссии, но в мое время каждый преподаватель самостоятельно принимал решение о приеме студента в Университет, потому что именно он потом и становился его куратором и нес ответственность за его успеваемость в течение всего периода обучения. Однако в последние годы возросло количество жалоб на необоснованные отказы преподавателей.) Профессор Деминг Фэн наотрез отказывался помещать мои данные в общую электронную сеть университета только из-за того, что я задержался с визитом на сутки: я мог бы выслать ему по ОУС55
Общая университетская сеть.
[Закрыть] всё необходимое в срок, но профессор Фэн прислал мне на почту письмо, в котором от имени Кафедры уведомил меня о том, что ознакомлен с моим резюме, но принять мои материалы сможет только лично и никак иначе. Как раз в это время мы всей семьей уехали на отдых в Ла-Рио. Примчавшись через сутки в университет, я два часа убеждал профессора, что действительно хочу продолжать обучение на кафедре Джарха66
От арабского слова جارِحة (джариха)-хищная птица.
[Закрыть]. Почти на каждый мой аргумент в пользу того, что он всё же должен принять у меня материалы, профессор Фэн парировал мне столь меткой репликой, что я уже начал сомневаться в том, что смогу вернуться сюда когда-нибудь еще. После продолжительной беседы профессор добродушно улыбнулся и сказал, что таким образом проводил со мной устное собеседование в форме в форме атаки на субъект опроса. Что и говорить, атака удалась. Но собеседование я прошел, и мне не пришлось приезжать туда еще раз до начала учебы, так как устное собеседование при приеме в университет тогда было обязательным.
Андрей, в чем не было никаких сомнений, отправился на кафедру исследования новейших вирусов при институте ПиОВ (поиска и обезвреживания вирусов), а Константин отослал своё резюме в отделение межпланетных связей.
В общем, наше будущее было определено, и оно нас вполне устраивало. Иногда я даже думаю, что, возможно, не попроси меня тогда Андрей задать Ане один-единственный вопрос, ничего бы этого и не случилось. Жалею ли я о чем-нибудь сейчас, зная, что все могло закончиться совсем по-другому?
Нет. Хотя бы потому, что это бессмысленно.
А попросил он меня уточнить у Ани, сможет ли она помочь ему с первой университетской научной работой: он собирался писать об особенностях состава атмосферы нашей планеты. Немного отклоняясь от своей непосредственной направленности, он захотел провести полноценное исследование влияние бактерий и вирусов на местные и завезенные организмы. Так как Анна перенесла акклиматизацию не вполне успешно, Андрей захотел включить в свою работу ее комментарии.
К моему удивлению, всегда открытая и увлеченная наукой Аня давать какие-либо комментарии на эту тему отказалась. Я объяснил, что мы пониманием, как тяжело ей вспоминать об этом периоде, однако никто и не просит ее говорить об акклиматизации в красках, достаточно сухого изложения симптомов и особенностей. Но Аня снова отказалась, на этот раз более твердо. Я решил, что ей действительно нелегко говорить об этом и перевел разговор в русло нашей предстоящей университетской жизни.
Глава II.
На протяжении следующих месяцев мы редко виделись – на первом курсе ни у меня, ни у Ани не было времени, свободного от лекций и не занятого подготовкой к диспутам. Мы становились всё более загруженными, за первые три месяца учебы я ни разу с ней не встретился, а Андрей и вовсе оставался ночевать при ПиОВе (и я не шучу!). Как ни странно, чаще всего я виделся с Константином-его университет располагался строго напротив моего.
У нас в Люмери́не не было студенческого городка, но некоторые университеты находились настолько близко друг к другу, что образовывали целый студенческий квартал. В скверах обреталось множество зубрящих, спящих, вопящих и хихикающих студентов. Мирно разговаривающие здесь, кстати, тоже были, но в небольшом количестве, так как спокойствие—несколько ненормально состояние для студента. Этим существам все время надо или в голос смеяться, или дрожать при виде преподавателя, или шумно злиться, или негодовать, или, в крайнем случае, впадать в тоску по поводу того, что их юная жизнь проходит мимо, пока несносные педагоги требуют от них выполнения неимоверного объема разного рода задач, статей, эссе, экспериментов, опытов, очерков и чертежей.
Большая часть нашего города была отдана под строительство жилых домов и инфраструктуры. Здания здесь были невысокие, в основном до трех этажей. Здесь располагались просторные школы, в одной из которых учились мы, дома медицинской помощи (слово «больница» ассоциировалось у людей со словом «боль», и их решили переименовать), торгово-развлекательные площадки и все прочее в этом духе. Здесь же были и университеты.
На окраине же располагался так называемый «деловой центр». (Почему этот район величиной в несколько кварталов на отшибе Люмерина назывался «центром», никто не знал. Скорее всего, кто-то из проектировщиков городской среды испытывал слабость к громким названиям.) Там считались и пересчитывались курсы валют; утверждался бюджет города; там же проводились самые разнообразные исследования (к примеру, туда был вынесен основной корпус ПиОВа), там же находилась метеорологическая станция. Короче говоря, все, кто не работал в сфере услуг, каждое утро направлялись в этот самый «деловой центр».
Жилые дома выше трех этажей строить было запрещено, так как в окно каждого жителя по утрам непременно должно было попадать солнце. На самом деле, это было здорово. Когда я смотрел на «деловой центр», просто приходил в ужас. Этажность в таких районах не ограничивалась законами, и высота строений там могла достигать десяти и даже двенадцати этажей. Каждое здание представляло собой шедевр архитектуры, удивительный синтез инженерной и дизайнерской мысли. Словосочетание «типовая застройка» для архитекторов было сродни ругательству, поскольку каждое здание было воплощением уникального проекта. Но так как полностью избежать заимствований удается редко, авторов проектов так же часто можно увидеть в суде и в зале медиации, как и в кабинете за чертежом. В юридической науке архитектурное право отпочковалось от авторского права и образовало отдельный институт, а профессия архитектурного юриста считается одной из самых популярных и высокооплачиваемых во всем мире.
В стекле и металле преломленно отражался наш маленький Люмерин. По вечерам иллюминаторы устраивали настоящие световые феерии, пропуская свет сквозь прозрачный бетон на зданиях «Делового центра», чему по-детски радовались горожане. Тематика представлений менялась еженедельно, а идеи авторам проекта зачастую предлагали сами жители Люмерина. На тысячи фантастических оттенков спектра разрешалось смотреть только через RP-очки, охраняющие нашу сетчатку. Сюжеты на один час погружали зрителя в самые невероятные эпохи и обстоятельства; лучами света писались целые истории, которые затем нередко ложились в основу книг, фильмов, квестов и цифровых игр с «открытым миром», где участники выбирали пути развития героев самостоятельно.
На время представлений даже такие закоренелые критики высоток, как мы с Андреем, не могли не согласиться с тем, что и от них есть польза. Но если бы такие здания строили по всему городу, большинству жителей о существовании солнечного света пришлось бы забыть.
Внутри Люмерина было так много зелени, что летом солнце было отыскать труднее, чем зимой: местные экологи так горячо заботились о снижении вреда окружающей среде за счет высадки деревьев, что те в какой-то момент лишили большинство жителей возможности видеть из окна хоть что-нибудь, кроме листвы. Горожане возмутились, и проблема тотчас была устранена: часть деревьев перевезли за город и там пересадили, а экологам было поручено совместно с проектировщиками выработать «норму озеленения территории», чтобы это не повторялось. Так что с чем-с чем, а с тенью проблем у нас не было.
Но вокруг Люмерина все равно было зеленее. Горы, подходившие к долине с юга, огибали ее красивым полукольцом. Когда предрассветная дымка окутывала их плоские вершины, казалось, что это великаны охраняют спокойствие города света77
От французского lumière—«свет».
[Закрыть] от злых сил. Времена драконов и колдунов давно прошли, если они когда-то вообще существовали (мой внутренний ученый был против, но мне почему-то хотелось верить, что да), но коралловые облака вокруг этих неподвижных исполинов как будто воссоздавали какую-то древнюю сказку наяву. Память сразу же отыскивала в своих закоулках обрывки легенд и сказаний самых разных этносов и эпох, и мое воображение, уже не зависимо от меня, начинало рассказывать свою историю, сотканную из лоскутов странных воспоминаний детства, волшебных сюжетов прочитанных книг, захватывающих, пережитых вместе с героями, киноисторий и причудливых, когда-то услышанных (или придуманных мной самим) историй.
В таком удивительно красивом месте мне посчастливилось родиться и жить.
Несмотря на ворох заданий, в университете мне очень нравилось. Но иногда я немного скучал по школе – хотя бы из-за того, что вставать можно было чуть позже, так как занятия начинались только в 9:00. (К слову, это время варьировалось в зависимости от времени года, и зимой мы начинали учиться только в 9:30.)
В ноябре все студенты-первокурсники ждали только одного: новогодних каникул. Целая неделя отдыха! Даже Аня с Андреем, отличавшиеся колоссальной работоспособностью, не могли восстановиться за два свободных дня в месяц. Напрягая все свои 206 и 63988
Количество костей и минимальное количество мышц в теле человека соответственно.
[Закрыть], мы одолели последний рубеж – ноябрь. Ну кто может не радоваться каникулам, имея такой напряженный график? Как выяснилось, наш Константин.
30 ноября и первая неделя декабря были законными выходными для всей страны. И наш неожиданно ставший непоседой межпланетник уверял, что проводить каждый из этих дней дома или даже на катке с точки зрения науки непростительно. Не выдержав его причитаний, Андрей предложил всей компанией посетить выставочные залы ПиОВа. Константус, как прозвали Константина коллеги, милостиво согласился. К тому же, больше нам нечего было предложить: на первом курсе у орнитологов командировок не было, Аня еще не проучилась одного курса, после которого она могла бы оформить нам пропуска, а доступ в учебное заведение Константина был ограничен.
30 ноября мы отмечали Новый год. Стояла замечательная погода, и вечером мы отправились на каток, где нас поглотило всеобщее праздничное безумие. Небо превратилось в огромный интерактивный экран, на котором, сменяя друг друга, появлялись картины из фейерверков начинающих талантов и признанных мастеров пиротехники. Некоторые работы выглядели аляповато: это тренировались первокурсники, будущие создатели пиротехнических шедевров. Мы с Аней кружились под мелодии танцев разных времен и народов, все вокруг улыбались, смеялись и наслаждались этим прекрасным зимним вечером. Легкий снег был как бы послан природой для украшения праздника. Негромко шипели аэродворники99
Механизмы, удаляющие снег с катка с помощью воздушных потоков.
[Закрыть]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
