Текст книги "Обыкновенный (СИ)"

Автор книги: Ирина Домнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   – Его породил не человек! – прокричал Тае Стас во время очередной передышки. – Убить мы его не сможем. Попробуй чем-то затормозить, задурманить. Думай!

   Тая об этом только и размышляла. Чем? Чем? Тут ещё и Трибох не ко времени в ельнике зашевелился, хоть бы он уже не привлекал к себе внимания зверя. Не тут-то было, единорог словно и ждал такого подарка, ему будто необходима была уже хоть какая-нибудь победа. Развернулся на новый звук и помчался к Трибоху.

   Тая соскользнула с дерева вниз. Ринулась зверю на перерез, разворачивая на бегу плеть забвения. Дура-дурой – прекрасно осознала, что плеть может и не подействовать. Стас тоже рванул, но он уже начал терять фантастическую скорость.

   Не успевали оба. Но столь же внезапно и нереально, как и единорог, перед нами появился сокол. Обычного размера, да тоже волшебный, лесной дух, не иначе. Так же, как коняка, размыто очерчен, словно не совсем материален. Спикировал на единорога. Несоизмеримо мал против того, зато перед соколиными крыльями родился мощный ветряной вихрь. Он вырывал клочья травы на обочине, состриг иглы с ближайших елей и со всем этим мусором впился в красноглазого единорога. Тот зафырчал, иглы ранили нежные ноздри. Отступил, отвернул морду от ветра. А потом и вовсе ломанулся прочь сквозь густой ельник. Сокол пустился в погоню. Сказочные звери вмиг исчезли из виду, так же быстро пропал шум колдовского ветра и цокот копыт единорога.

   – Сокол – посланец Стрыя, бога ветров, – прошептала восхищённая Тая.

   – А единорог – одно из воплощений Переплута, бога озёр и рек – сказал Трибох. Он вылез из ельника, отфыркался как тот единорог, и выглядел вполне бодрым, словно и не получал ощутимого удара от взбешённого зверя.

   – Катя ко всем богам обращалась! – догадалась Тая.

   – Но не все к ней прислушались, – вставил приблизившийся Стас.

   – Сокол нас защищал, – подытожил Трибох. – Но и единорог нам не враг, убить никого не хотел. Захотел бы, зашиб бы меня с первого удара.

   – Точно, – подхватил мысль Стас. – Он хотел нас только задержать, – и закричал: – Опаздываем! Как же мы теперь опаздываем. Бежим!

   Откуда только силы взялись после выматывания ускоряющим амулетом? Рванул с места так, что Тая с Трибохом едва поспевали. Спустя минут двадцать выскочили на край широкой поляны перед Драконовым Камнем. Стас дышал ровно, застыл, чутко впитывая пространство, как гончая перед решающим рывком. Тая с Трибохом раскрасневшиеся, тяжело пыхтели.

   Успели? На удивление уже сил не осталось, а картина перед нами открылась эпическая. На другом краю поляны, на большом сером камне стояла плетёная корзина-люлька с младенцем. Рядом, в чёрном платье, как нарисованная, неподвижно застыла молодая женщина – Катерина. Золотые кудри разметались по плечам, как у настоящей чёрной ведьмы. Красивая, почти юная. А взгляд как у тех одурманенных королевских стражей, замутнённый, и губы синюшные едва шевелятся, девушка что-то говорит, но ни звука не слышно.

   А ведь вокруг такая тишь, что орать хочется. И особого чутья не надо, чтобы понять: над поляной воцарилось сильнейшее колдовство, пожирает прорву энергии из окружающего. Тая сосредоточилась внутренним слухом, и звуки чужого, потустороннего ворвались в сознание. Пространство над камнем зазвенело, затрещало – это сила древнего божества, или часть его разума, или что там ещё, пока ещё малое, начало входить в Земной мир.

   – Или дай сыну от силы своей или убей! – потянулось заклинание от матери к камню.

   Трибох посерел лицом и неожиданно попёр первым. Он даже успел сотворить защитную чешую, подобрался в боевой комок, точно дикий медведь. Но не успел и пяти шагов сделать в сторону Кати, как неведомая сила смяла его боевую кольчугу, отшвырнула медведя назад, как щепку. Распластался король на земле, лицом к небу, руки в стороны. Живой или нет? И приглядеться некогда. У Таи у самой болезненно сжало нутро, почуяла как столь же настырно в пределы чужой силы заступил Стас. Идёт, но его заколыхало из стороны в сторону, как травинку. Продирается сквозь что-то явно осязаемое. Инородный звон усилился и диким воем накрыл поляну. А над камнем начало формироваться нечто. Торнадо с крону огромного дерева, тугой и зелёный. И постепенно он приобретает форму дракона или огромного крокодила, пока непонятно.

   – Убей или одари! Убей или одари! – настойчиво тянет к нему заклинание Катя.

   – Дура, – закричала ей Тая, но её голос увяз в шуме торнадо, не пробиться простому человеческому голосу сквозь колдовской вой. «Дура! – отправила со всей мысленной силы. – Он убьёт мальчонку! Не видишь?»

   – Дай силу или убей, дай силу или убей... – упрямо твердит Катя. – «Дура! Он душу Лёнечки покалечит, или уничтожит совсем, а тело себе заберёт. Не видишь? Он через твоего сына в наш мир войдёт. И не нужны ему ни ты, ни твой сын?!»

   Тая выступила в сторону камня не рывком, как Стас, зашла со стороны, осторожно, мелкими шагами. И всё одно, ровно в болото угодила. Сделалось вязко и жарко, но видно, дракон не шибко ещё силён и основное его внимание Стас перетянул на себя. Пусть и медленно, но идти у неё получилось.

   – Дай силу Лёнечке! Дай силу... – талдычит Катя.

   Тая сделала очередной крошечный шаг и застряла намертво, как муха в сахарной луже. Драконов Камень вот он, в двух метрах всего, а не достать. Дышать сделалось почти невозможно, воздух не просто густой и горячий, он раскалённый, словно варево на костре.

   Почуяла, что и Стас борется на остатках сил. Его, как и Трибоха, опрокинуло на землю. Упрямец ухватился за клочки травы, больше не за что, попытался подняться, но его снова припечатало к земле. Тая ощутила боль друга. Ран не видно, но кожу Стаса словно порезали на лоскуты. Как терпит?

   А огромное чудовище, уже почти воплощённый дракон, взгромоздилось над камнем, над поляной, над ничтожными для него людьми. И, кажется, лениво подумало: «И что с ними сделать? А нужны ли мне вообще убогие? А их мир?» Вошедшая сюда часть божества напиталась непривычными ей силами, буйством стихий: неудержимостью ветра, тихостью леса и тяжестью окрестных гор. Как его теперь победить?

   Стас упёрся, хоть ползком, хоть беззубым ужом, но рванул сквозь непомерное для него колдовство. Напрасно всё. Дракон-вихрь едва откликнулся, как надоедливого комара, отбил Стаса на край поляны. Тае послышался хруст костей и сдавленные хрипы боли. И ничем не помочь, самой бы выдержать. Горячий втер сильнее зацарапал кожу лица. Подхватил корзину с ребёнком. Люлька взмыла в воздух на добрый метр.

   – А-а-а! – сдавленно заорала Тая.

   Метнулась вперёд. Уверенная в том, что и одежда на ней уже горит, и вот-вот начнёт обугливаться кожа.

   – Нет! Он убьёт его, дура!

   Обо что-то споткнулась. Полетела, успевая выставить вперёд руки. Упала на Драконов Камень, и соскользнула с него. Сил подняться нет.

   – Дура, дура... – уже не криком, зарычала в бессилии.

   И, о боги, неожиданно уловила движение со стороны Трибоха. Король кое-как поднялся и нелепой неповоротливой торбой снова потопал к камню. Тая поняла, что это Стас дал ему такую возможность, даже серьёзно изувеченный он удержал на себе натиск пусть и тени, но тени настоящего божества. А Трибох не закричал, скорее замычал, но его почему-то отлично все услышали.

   – Спаси его, Катя! Катенька, спаси! Прости меня и спаси!

   – Спаси! – хрипло вклинилась Тая.

   И чудо свершилось. Катино изваяние ожило, она заметила Трибоха. Её взгляд на мгновение стал осмысленным. Гибкая тень, как чёрная птица взмыла над камнем, над люлькой. Мать укрыла собой сына. Вся огромная масса мутного ещё дракона вздрогнула. К Кате потянулись ветряные драконьи лапы. Обхватили тонкое тело, потянули как струну, и непонятно какой силой оно удержалось над люлькой.

   В душе Таи смешались чувства всех: Катины, Стаса, Трибоха, болезненно обожгли смутные драконьи. Выцепила главные – Катины: «Живи, сынок...» Чужая боль резью полоснула по вискам. Катя-струна пролепетала последнее: – «Живи...» И словно поломанная кукла упала на землю. У Таи и дышать, не то, что кричать, силы едва нашлись. Разинула рот, как издыхающая рыба, но потянулась мысленно, подпитывая Катино: «Живи!» Что-то грохнуло или взорвалось над головой. Корзина с ребёнком тоже полетела на землю.

   Как дотянулась? Успела подхватить Лёнечку и тут же шаньгой повалилась на камень. Оглушила тишина, исчез колдовской звон. Дракон ушёл. И не победили бы, от Катиного самопожертвования ушёл. В душе выморозило от понимания – да, убил. Катю убил.

   В чувство привёл плач ребёнка. Лёнечка раскраснелся, в люльке заелозил. Но это не страшно. У Таи всё тело дрожит, и это не неважно. Наложила на мальчонка слабый сонный оберег и когда тот утих позволила себе отлипнуть от камня.

   Вместе с корзиной медленно побрела прочь. По подбородку потекло что-то густое и липкое. Кровь? Когда поранилась не вспомнила. Вспомнила про Трибоха, оглянулась. Он сидит на земле, низко склонившись. Сгорбленные плечи мерно вздрагивают. Сидит спиной, но Тая поняла, что король беззвучно плачет. Катя лежит у него на коленях. Мёртвая.

   Подошла к Стасу. Тот болезненно сощурился и попытался улыбаться, но выглядеть обычным бодрячком у парня не получилось.

   – Оказалось мы не так и сильны? – констатировала Тая.

   Встать и не попробовал. Ничего, главное, жив. Ей захотелось смахнуть соринки с измятого лица, но сдержалась, Стас гордый.

   – И всё равно, это было здорово, Таюха! – прохрипел он. – В первый раз такую силищу нюхал.

   – Ага, – проворчала она, – хорошо, чудовище не целиком сюда припёрлось, а только малой частью. Да и лениво ему было нас убивать. Как от мух отмахивался, а Катерину, вот, убил...

   – Убил. Скорее жертву принял, за мальца. Думаешь древних богов вот так запросто, задарма можно тревожить, к мелким нашим делам призывать?

   Стас закрыл глаза, всё-таки ему очень тяжело. Тая выждала несколько минут и аккуратно спровадила на него целительную нитку. Не нитку даже, а так, тонюсенькие ворсинки от неё, очень маленькое колдовство. Стас исцелялся всегда сам, медленно и неумело, но всё равно, ей лечить себя запрещал, всегда злился если пыталась.

   – Эй, не спи, соратник! – попыталась отвлечь его нарочитым ворчанием. – Я на себе что ли тебя домой потащу? Ты видел, как только что по краю поляны сокол пролетел?

   – Где сокол?! Был сокол? – Стас широко открыл глаза и завертел головой, а Тая подметила, что лечебную ниточку не заметил и осторожно отправила вторую. Парню стало, хоть немного, но легче. Сразу зашевелился. Она попыталась прижать упрямца к земле, удержать, чтобы ещё хоть какое-то время не двигался. Какое там, приподнялся на локтях, потянул носом по ветру.

   – Дай надышаться.

   Уступила, сама вдруг осознала, что воздух вокруг снова естественный, целительный и пахучий. Елово-сосновый лес зашелестел ласково, обнял. И у Таи руки почти перестали дрожать, и кожа с них от драконьего огня не слезла, обычная кожа.

   – Его тоже Леонидом зовут, – стала отвлекать от лечебных ниточек Стаса дальше. Говорить о том раненом ею молодом охотнике нужды нет, Тая отчего-то разом поняла, что он выживет. Но Стас-то этого знать не может, пусть утешает.

   – Выживет он. Я уверен. – Друг поддался на её уловку. – И, да, я тоже в совпадения с именами не верю. Связаны как-то теперь оба Леонида с тобой. Решено, забираем с собой мальца.

   – Не отдам! – зычно прогремел подошедший Трибох. – Я понимаю. Сына спасли и меня, и всё королевство... Но как же так? Он же остался обыкновенным. Зачем он вам такой?

   – Ну, во-первых, без тебя бы не спасли, а во-вторых, это Катя вовремя одумалась, – терпеливо пояснил королю Стас. – И потом, ты, Трибох, вроде умный мужик, а простого не понимаешь. Так будет лучше для всех. А, главное, для твоего сына. Это тут, где живут только волшебники, Лёня обыкновенный. А в большом мире никто не знает каким он станет, каждый из нас там в первую очередь не волшебник, а просто человек.