Текст книги "Когда сбываются мечты"

Автор книги: Ирина Денисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ирина Денисова
Когда сбываются мечты

Глава 1. Беззаботное детство

– Настя, собирайся! Ты едешь к бабушке! – сказала вечером мама.

– Ура!!! – обрадовалась Настя.

Она обожала ездить к бабушке, и каждое лето проводила в маленьком городке Ярославской области под названием Шуйск. Вернее, даже не в городке, а за городом. Каникулы проходили в живописном доме отдыха, полном жизнерадостных веселых отдыхающих отпускников и друзей-сверстников.

Но тут же на смену радостному воодушевлению пришло удивление – до лета было еще очень далеко, а вторая четверть в школе заканчивалась только через неделю.

В большом городе Павлодаре, где они сейчас жили, у Насти не было и свободной минуты. Она еле высиживала школьные уроки, и, только заслышав радостную трель звонка, оповещающую об окончании последнего урока, бежала на улицу к друзьям и подружкам.

На улице ее ждала закадычная подруга казашка Оля, учились они в разных школах, но каждый день гуляли вместе.

У Насти была родная сестра, но ее в компанию не брали, мала еще, ей только девять лет исполнилось.

Еще совсем недавно Настя была новенькой в классе, она пришла в школу два года назад, переехав с родителями из Сибири, но сейчас успела отвоевать почетное место лидера коллектива.

Класс, как и везде в школах бывшего Советского Союза, делился на две части, два враждебных лагеря. Без войны миров скучно жить, и в их школе также были русские и казахи, «наши» и «не наши». «Хорошие» и «плохие», «свои» и «чужие», отличники и двоечники, активисты и тихушники.

Она быстро научилась дружить и с теми, и с другими, сохранять баланс в отношениях с сильными девочками и мальчиками.

У девочек сейчас была война с мальчиками, впрочем, эта война никогда не заканчивалась. После школы они обычно дрались «стенка на стенку».

Побеждали по большей части мальчики, Настины друзья. Когда побеждали девочки, победа была снова на стороне ее друзей. Независимо от исхода сражения всегда побеждали ее друзья и соратники.

Настя считала свою жизнь вполне счастливой и безоблачной.

Сегодня по плану после школы были соревнования с дворовыми мальчишками на крыше их бесконечно длинного и огромного пятиэтажного дома. Дом одиноко и горделиво возвышался столбом-гаргарой в районе маленьких, похожих на землянки, беленьких казахских домиков-мазанок.

Крыша, напротив, была черной, покрытой битумом, плоской и бесконечной. Эта чудесная крыша была любимым местом сборищ их придомовой ватаги, а в солнечные летние дни там можно было даже загорать.

Сегодня Настя тихонько проскочила в свой подъезд и бросила портфель на пятом этаже возле ведущей на крышу металлической лестницы. Она проворно взобралась по узким лестничным прутьям и вышла на открытое пространство крыши.

Крыша была сегодня белой от нанесенного ветрами снега, но совсем не было холодно. На дворе стояла суровая казахстанская зима с сорокаградусными морозами и снежными метелями. Самыми любимыми были дни, когда школьники неделями не ходили на занятия, пережидая, когда немножко потеплеет и трескучий мороз снизит свой градус.

Внизу стройными рядами белели казахские маленькие домишки, Настя мельком глянула вниз и увидела казавшегося крошечным с высоты старичка с чайником, идущего по нужде в стоявший рядом деревянный туалет. Ее затошнило, вечно они с металлическими чайниками в туалет ходят.

Но тошнило ее недолго – она тут же увидела, как с другого конца крыши к ней стремительно приближается Вовчик, один из бесчисленных Настиных ухажеров.

Болоньевая хлипенькая курточка на Вовчике была расстегнута, он, как и Настя, холода не боялся.

– Настя, привет! Пошли туда, наши уже все ждут! – радостно воскликнул Вовчик.

– Давай, если догонишь меня – дам себя поцеловать! – скороговоркой выпалила Настя и стремглав кинулась бежать на другой конец крыши.

Снег приятно скрипел под ногами, бежать было весело.

Вовчик оказался чрезвычайно прытким – он догнал ее через несколько коротких мгновений.

– Ну, все, не уйдешь! – обрадованно воскликнул он, по-мальчишески неуклюже сжав ее в своих объятиях.

– Ой, умираю от счастья, – прошептала Настя, подставив губы для поцелуя.

Она обмякла и расслабилась, а Вовчик чуть было не замурлыкал от неожиданного везения.

Но уже через мгновение Настя отпихнула не ожидавшего подвоха простофилю и стремглав бросилась от него на другой конец, туда, где ждали друзья-товарищи.

На середине крыши что-то заставило ее остановиться – Настя на мгновение затормозилась и посмотрела вниз.

Она не ожидала, что снег окажется таким скользким. Вдруг закружилась голова, неожиданно Настя поскользнулась и скатилась на самый край. Она изо всех сил вцепилась побелевшими пальцами в край крыши, пытаясь удержаться.

А внизу на пустыре, отделявшем их дом от казахских домиков, стояла мама в длинной лисьей шубе и грозила ей кулаком.

Мама с высоты казалась крошечной, как и старик, но Настя в одно мгновение съежилась и сникла, от прежней веселости не осталось и следа. Она тихонько поднялась и осторожно отошла на безопасное расстояние от края.

Подбежавший Вовчик тут же понял, что их засекли. Желая ее утешить, он сказал:

– Ну, все, Настька, дома тебя ждет разбор полетов. Может, больше и на крышу не пустят.

– Да, влетит мне, пожалуй, ремень у нас всегда наготове. Мамка злая последнее время, не знаю, от чего. Пойду я, давайте без меня сегодня. Уроки заставят делать.

Настя, сгорбив плечи, медленно, как на казнь, побрела обратно к открытому окошку чердака.

Мама уже успела подняться на пятый этаж, снять шубу и открыть дверь квартиры. В руках она держала широкий ремень с солдатской пряжкой.

Но порка, к счастью, не состоялась.

Вместо порки мама и произнесла эти слова, долгие годы потом отдававшиеся болью в Настиной душе:

– Собирайся, ты едешь к бабушке!

– Ура!!! – обрадовалась Настя, довольная тем, что удалось избежать сурового наказания.

Но тут же, поняв, что время далеко не летнее, удивленно переспросила:

– А когда?

– Завтра утром едем в аэропорт, оттуда самолетом до Москвы.

– Утром??? Так быстро? – изумилась Настя.

– Да, так быстро, мы уже купили билеты, – твердо сказала мама.

– Так еще же неделю учиться, – Настя никак не могла взять в толк, чем вызван такой внезапный и неожиданный отъезд.

По маминому взгляду Настя поняла, что вопрос уже решен и обсуждению не подлежит.

– Новый год на носу, – жалобно заныла она, пытаясь напомнить о приближающемся любимом празднике с подарками и длинными выходными.

– Дочка, это ненадолго, недели две-три всего, – отчего-то виновато сказала мама.

Настя насторожилась. Что это с ней?

Мама оставила свой обычный приказной командирский тон, и даже про ремень забыла.

Конечно, летом Настя собиралась в маленький городок Ярославской области, даже хвасталась одноклассникам, что скоро уедет из ветреного лета казахских степей в тепло маленького уютного зеленого городка.

Но зимой?! И почему не подождать одну неделю до Нового года, зачем такой скорый незапланированный отъезд?

Обиженная Настя ушла в свою комнату – собирать чемодан.

А что там собирать? Настя бросила во внутренность громадного кожаного чемодана пару своих книжек, любимый пушистый свитер и пару комплектов нижнего белья.

Она ведь уезжает ненадолго, всего на две-три недели. Скоро вернется обратно.

– Мама, можно я к Оле сбегаю, попрощаться?

– Чего прощаться, наверняка виделись сегодня, вы же ненадолго расстаетесь, – попыталась возразить мама.

Но вдруг тем же виноватым тоном сказала:

– Ладно, беги, может, долго не увидитесь.

– Какой долго, каникулы две недели всего, – уже в дверях, выбегая из квартиры, крикнула Настя.

Подружка Оля радостно встретила Настю в дверях своего маленького домика. Настя не знала, как объявить подруге новость, она нерешительно встала на пороге, не заходя вовнутрь.

– Оля, я должна уехать, – получилось у нее как-то жалобно.

– Куда? Зачем? Как уехать?! Почему ты не заходишь?

– Сама не знаю, почему, и зачем так неожиданно, – еще жалобнее проговорила Настя.

Она, наконец, вошла.

Оля жила в домике, состоявшем из двух крошечных комнаток и такой же крошечной кухни, вдвоем с бабушкой. Настя никогда ее не спрашивала, почему она живет с бабушкой, хотя мама с мужем и двумя сестрами живут в соседнем доме.

Наверное, потому, что кто-то должен присматривать за старенькой бабушкой.

Оля провела ее в кухоньку и налила чай в колоритную пиалу, украшенную разноцветными розочками. По казахскому обычаю они уселись на циновки возле низкого квадратного столика. Чай здесь пили только из пиал, чашек не признавали, а плов вообще ели руками.

Услышав неожиданное известие, подруга никак не могла поверить, что вскоре им предстоит расстаться. Обнявшись, они долго сидели на диване.

Ближе к ночи из соседней комнаты раздался шум. Звала Олина бабушка, голосок был слабеньким и тоненьким.

– Бабушка, тебе плохо? – озабоченно спросила Оля, заглянув в комнатенку.

Бабушка часто и давно болела, у нее случались приступы, инфаркта или инсульта, Настя точно не знала. Она тут же вызвалась:

– Оля, я сбегаю за твоей мамой, позову ее.

Стремглав Настя выскочила на улицу, как была, без теплой одежды и в домашних тапочках.

Олина мама ничуть не удивилась, она по телефону вызвала «скорую помощь», поблагодарила Настю и вышла вместе с ней, накинув ей на плечи свое пальто.

Войдя с мороза обратно в теплый дом, Настя внезапно почувствовала, как сильно першит в горле.

– Оля, я тогда пойду, – сказала она, – я маме обещала, что долго не буду. А вам тут не до меня сейчас.

– Да не волнуйся, с бабушкой моей все будет хорошо, не в первый раз, – успокоила ее Оля. – Давай сядем и обнимемся на дорожку.

Подруги обнялись, как в последний раз.

– Пиши мне, ладно? – попросила Оля. – Пообещай!

– Обещаю! – заверила ее Настя.

Вернулась домой она уже поздно ночью, но мама с капитаном ее дожидались.

– Я собрала твой чемодан, – сказала мама.

– Да я сама уже все собрала, что там собирать на пару недель? – недоуменно поинтересовалась Настя.

– Думаю, да, я добавила совсем немного вещей, – согласилась мама.

Настя не узнавала свою маму, которой быть бы не мамой, а дрессировщиком в цирке, учить слушаться зубастых тигров.

Такой спокойной и покладистой она маму никогда не видела. Она как будто бы уже забыла о беготне по крыше, и даже не произнесла привычного нравоучения:

– Когда ты только повзрослеешь и будешь девочкой, а не сорванцом? Когда вы меня перед соседями позорить перестанете?

– Мама, у меня горло болит, – жалобно сказала Настя. – Может, отменим отъезд?

Мама взяла столовую ложку и обратным концом прижала Настин язык, заглядывая в горло.

Похоже, картина ей совсем не понравилась.

– Ну, и что прикажешь? – спросила она, – отложить отъезд? Это невозможно. Билеты уже куплены.

Внезапно в Настину голову стрельнула догадка – это все из-за этого военного, капитана.

Совсем недавно в жизни Настиной мамы все изменилось – папа куда-то исчез, а вместо него появился новый мужчина – мамин ухажер.

Когда мама привела его к девочкам знакомиться, он показался им совсем молоденьким, моложе папы. Так и оказалось – ему не было и тридцати, а познакомился он с мамой, когда она работала в буфете военного гарнизона.

Там полно военных, почему она выбрала такого молодого и нерусского, оставалось для них с сестрой загадкой.

Капитан стал приходить к ним каждый день и готовить разные среднеазиатские вкусности – настоящий узбекский плов, манты, корейскую морковку, и даже рыбу со странным названием «хе». А его жареные пирожки с картошкой просто таяли во рту, никогда в своей жизни потом Настя не ела таких вкусных пирожков.

Тогда они с сестрой Тамаркой начали называть его «Капитан Кук». По справедливость, надо было бы Кок, но Кук им понравился больше.

Капитан умел все – и рисовать, и шить, и на гитаре играть, ремонтировать любую вещь, чинить электронику. Наверное, не было ничего такого, что бы он не умел.

Казалось, маму он полюбил с первого взгляда и на всю жизнь. Девчонки и представить не могли, живя среди вечных драк и скандалов родителей, что можно жить в мире и согласии и никогда не ссориться.

И тогда девочки постепенно стали его уважать, а потом полюбили всей душой.

А совсем недавно они заметили, что у мамы растет живот. Конечно, они не могли сделать вывод о том, что там кто-то живет.

Но они заметили, что мама опять стала нервная, раздраженная и злая, а ремень навечно поселился в прихожей. Когда Капитан уходил на службу, она вообще раздражалась и злилась из-за малейшего пустяка.

Утром Настя быстренько забежала в школу – попросить классную Валентину Матвеевну выставить ей оценки за четверть. Она быстро метнулась за журналом в соседний кабинет и классная перенесла все Настины оценки в ее дневник.

– Настя, ты же сказала, что едешь на две недели, можно ведь просто отпроситься, может быть, необязательно оценки выставлять? – поинтересовалась классная. – Я думаю, ты быстро догонишь все, что пропустишь в школьной программе, когда вернешься. С твоими-то способностями!

Настя пожала плечами:

– Так мама велела.

Она всегда училась на одни пятерки, в этом не было совершенно ничего сложного. Ее всегда ставили в пример по учебе, несмотря на то, что ругали за мальчишеское поведение и вечные драки.

Учительница объявила классу, что Настя уезжает, и тут же посыпались вопросы:

– Куда? Зачем? Когда обратно?

У них был очень дружный класс, и одноклассники совершенно не понимали, куда надо ехать накануне нового года.

Она помахала рукой друзьям и сказала:

– До свидания, ребята. Думаю, что я ненадолго. Скоро увидимся!

Домой она побежала бегом, боясь опоздать.

Перед подъездом стояла желтая машина такси, Настя сразу поняла, что это к ним.

Мама с Капитаном и младшая сестренка уже ждали ее наготове, в дверях квартиры.

Они были полностью одеты. Мама в своей длинной лисьей шубе, сестренка в пуховике, а Капитан в гражданской одежде и зимней норковой шапке.

Они быстро загрузили вещи, два чемодана, один семейный, а второй почти пустой Настин, и сели в машину.

Аэропорт оказался на самой окраине города. Мама с Капитаном отдали документы на стойку регистрации и зарегистрировались на московский рейс.

На заснеженном летном поле стоял «Ил-40», пассажиров загрузили в автобус и тут же высадили у трапа самолета.

Все расселись по своим сиденьям и по просьбе стюардессы пристегнули ремни.

Но затем прошло пять минут, десять, полчаса, а самолет все не взлетал.

Так без всякого движения прошел целый час, и в салоне начало нарастать нетерпеливое возмущение.

Они заняли четыре сиденья, Настя села через проход от остальных. Рядом с ней оказался толстый мужчина. Он положил свои толстые руки на подлокотник, ворчал на сидевшую рядом жену, и все никак не мог разместиться на узком сидении, ерзал и кряхтел.

Через несколько минут он начал громко скандалить, обращаясь к стоявшей в проходе стюардессе:

– Когда полетим, дамочка? У нас поезд из Москвы, билеты уже куплены. Что прикажете нам делать, если мы опоздаем?

– Какой противный, – подумала Настя.

Стюардесса ей понравилась – такая красавица, с белокурыми волосами, выбивающимися из-под узкой пилотки, и с голубыми глазами с накрашенными длинными ресницами.

– Когда вырасту, выучусь на стюардессу, – решила про себя Настя.

И тут неожиданно в динамиках раздалось: «Вылет самолета откладывается по техническим причинам до 22 часов. Просим пассажиров пройти в здание аэровокзала».

Мужчина опять возмутился:

– Ну, что за бардак?! Страна Советов, блин, бардак везде. Кого-нибудь волнует, что мы на поезд опоздаем?

– Ну, не шумите, – попросила его красивая стюардесса. – Вы же не один здесь, другие тоже опаздывают.

Всех пассажиров вывели из самолета и посадили в тот же автобус.

Они снова вышли из автобуса, вошли в зал ожидания, и чинно сели на скамейки.

Настя была чуть живая, сильно болело горло.

Вылет самолета отложили еще на час, затем еще на час, а потом объявили, что по техническим причинам вылет откладывается на утро.

У Насти к этому времени руки и ноги стали ватными, она совсем разучилась разговаривать, только мычала. Казалось, что в горле все распухло, и она никогда больше не сможет говорить.

Тамаре все было нипочем, она воспринимала неожиданное приключение как игру, приставала к Насте с глупостями и болтала без умолку.

Настя представляла, как у нее совсем распухнет горло, она навечно останется глухонемой, и будет общаться с сестрой жестами. Нужно было учить язык глухонемых, почему она вовремя этого не сделала? Ей очень хотелось сказать об этом Тамарке, но любое движение губами или языком причиняло неимоверную боль.

Но тут Капитан приказал:

– Собирайтесь. Поедем к Ларионовым ночевать.

Они оставили чемоданы в камере хранения, и вышли на стоянку такси.

Ларионовы были сослуживцами Капитана, они ничуть не удивились, когда в полночь увидели все семейство в дверях своей квартиры. У них там, у гарнизонных военных, всегда все общее.

У Ларионовых Настю напоили молоком с медом, тепло укутали и уложили в мягкую постель.

Утром, когда ее разбудили, она почувствовала себя почти здоровой.

На этот раз обошлось без эксцессов, пассажиры опять загрузились в самолет, сели в нетерпеливом ожидании по своим сиденьям и пристегнулись ремнями безопасности. Они уже ничего не хотели, кроме как поскорее подняться в воздух.

Толстый мужчина уже не кричал, только сетовал, что безнадежно опоздал на похороны родителей. На сей раз Капитан пересадил Настю поближе к маме, а сам сел рядом с мужчиной. Тот без остановки болтал с Капитаном и рассказал, что вылетал по телеграмме, знал бы, что так все обернется, не брал бы с собой жену, которая только намучилась зря. А теперь еще сутки в Москве придется ждать следующего поезда.

Капитан внимательно его выслушивал и понимающе кивал. Он всех внимательно выслушивал и относился к породе людей, которые больше слушают, чем говорят.

– Когда вырасту, буду держаться подальше от скандальных толстяков, – про себя подумала Настя.

Но «Ил-40» наконец взлетел, довольные пассажиры приникли к окошкам иллюминаторов. Под крылом проплывали бескрайние казахские степи. Настя тогда даже предположить не могла, что больше она никогда сюда не вернется.

Глава 2. Новая жизнь

Полет прошел без происшествий, если не считать, что в самолете Настю несколько раз стошнило.

Наконец, через несколько часов они приземлились в Москве, в аэропорту «Домодедово».

Ватными ногами Настя передвигалась по огромным залам аэровокзала. Мама подвела их к скамейке и сказала им с сестрой дожидаться здесь, пока они получат багаж.

Девчонки разглядывали огромные люстры на потолке зала ожидания и разномастных пассажиров. Все волокли огромные чемоданы, и что они только в этих чемоданах возят?

– Как думаешь, может, у них книги там? Может, они читают много? – спросила Настя сестру, толкнув ее локтем.

– Ага, читают, может, они и читать-то не умеют, – не согласилась Тамарка.

– Что ты городишь?! Вот меня папа в четыре года читать научил, а этим по сто лет уже, что, они читать не могут? – начала спорить с ней Настя.

Девочки частенько дрались, еще бы немного, и Тамарке несдобровать.

Но тут появились родители. Капитан Кук взял в каждую руку по чемодану, доверив маме нести только дамскую сумочку.

Он подошел к первому же стоявшему на стоянке автомобилю такси и договорился о поездке до самого Ярославля. Настя слышала, как он сказал таксисту:

– Чтобы не мучить девочку, нужно домчаться как можно быстрее.

Мама раздраженно сказала, наклонившись к нему, так тихо, чтобы не услышал водитель:

– Ты ведь даже торговаться не стал. Столько деньжищ отвалить, ум есть у тебя?

Здесь, в Москве, было гораздо теплее, чем в Павлодаре, но тоже везде лежал снег, только какой-то грязный, не такой белоснежный, как в Казахстане.

К Ярославлю все сильно проголодались, но Настю стало тошнить гораздо меньше. Кажется, она выздоравливает.

Доехав до здания автовокзала и отпустив такси, они зашли в детское кафе, чтобы перекусить. Всем заказали пельмени и мороженое, а Насте только пельмени, без мороженого.

Капитан Кук принес в красивых вазочках разноцветные шарики мороженого и поставил вазочки перед мамой и Тамарой.

Насте стало очень обидно.

– Вечно меня обижают, – недовольным тоном проворчала она.

– Не плачь, малышка, – веселым голосом обнадежил ее Капитан, – ты же болеешь. Но, как только горло пройдет, куплю тебе десять порций мороженого, если хочешь, даже шоколадного.

– Ну, ладно тогда, – сразу успокоилась Настя.

Они вышли на стоянку такси, где таксисты стояли группой, отлавливая пассажиров.

– Куда едем, командир? – Капитана тут же облепили со всех сторон.

– В Шуйск поедем? – поинтересовался Капитан.

Группка тут же распалась, таксисты разбежались, оставив их стоять вчетвером.

Капитан подошел к тем, кто еще не знал, что им в Шуйск.

– Два счетчика, ребята, оплата в оба конца, – сказал он.

– Куда?! В Шуйск? Нет, мужик, извини, никто туда не поедет.

И как он их не уговаривал, таксисты отказались наотрез.

– Там бездорожье, – объяснили они, – дорога как стиральная доска. Кто захочет подвеску убить напрочь? Да еще зима, заносы, на автобусе гораздо быстрей доберетесь. И дешевле для вас будет в несколько раз.

Делать нечего – Капитану пришлось идти обратно в здание автовокзала и брать билеты. Дорога действительно оказалась ужасной, сколько Настя себя помнила, столько эта дорога была ужасной, автобус все время подбрасывало на бесчисленных ямах.

Добравшись, наконец, до маленького городка и войдя в бабушкину восьмиметровую комнатку с тусклым потолочным светильником, семья увидела бабушку.

Бабушка была в запое – об этом говорил неприятный запах в комнате и кучи пустых бутылок на столе, а также стоявшая на подоконнике набитая доверху окурками пепельница.

Бабушка собственной персоной лежала на стареньком продавленном диванчике и громко храпела.

– Раздевайся, Настя, – сказала мама. – Мы пойдем ночевать в гостиницу, здесь негде, места нет. А завтра пойдем с тобой устраиваться в школу.

Настю оставили с бабушкой, чтобы привыкала к местной жизни, а Капитан Кук, мама и Тамара ушли.

Насте было уже все равно – после тяжелой дороги хотелось только спать, и чтобы ее никто не трогал. Она разложила кровать и устроилась под одеялом.

Все здесь было до боли знакомым.

Прежде чем закрыть глаза, Настя успела удивиться, что в крошечной комнатушке смогли разместиться кровать, диван, вместительный шкаф с одеждой, комод, тумбочка со стареньким телевизором и даже еще одна Настина тумбочка, она пользовалась ей, когда приезжала на лето. Летом она не замечала, до чего эта комнатка маленькая. Да практически она здесь и не бывала, летом они постоянно жили в доме отдыха.

Наутро мама пришла из гостиницы, достала из чемодана Настин дневник, и они пошли устраиваться в школу.

По дороге мама сказала:

– Пойдем сразу в кабинет к директору школы. Она очень строгая, ее все боятся. А я у нее училась, когда она еще даже директором не была, надеюсь, она меня помнит.

Они постучали и после приглашения вошли. Директриса сидела за огромным столом. По ее внушительному виду и монументальной фигуре сразу стало понятно, что они попали к руководителю. Высокая прическа дополняла строгий учительский облик.

– Здравствуйте, Александра Ивановна, – почтительно сказала мама.

Александра Ивановна поднялась им навстречу, поприветствовала маму и неожиданно приветливо заговорила с Настей.

– Я так понимаю, у нас новая ученица? – спросила она.

Настя сразу отдала дневник ей в руки.

– В какой же класс тебя определить? – размышляя вслух, не обращаясь ни к кому конкретно, спросила Александра Ивановна.

– В шестой! – тут же ответила Настя.

– Да это понятно, что в шестой, только у нас два языка, а я смотрю, ты у нас немецкий учила. Пойдешь в 6 «А».

Настя заупрямилась:

– Я хочу 6 «В», как у меня был.

Директор школы ласково на нее посмотрела и сказала:

– Настенька, не волнуйся, от одной буквы ничего не зависит. Тебе у нас понравится.

– Зависит! – упрямо сказала Настя. – И от одной буквы зависит, и от одной цифры зависит.

– Настя, не будь такой фаталисткой, – засмеялась Александра Ивановна.

Насте показалось, что не такая уж она и строгая, тем более, что сразу предложила:

– Пойдем, я тебя с ребятами познакомлю.

Она самолично завела Настю в класс, и Настя сразу поняла, что Александру Ивановну действительно все здесь боятся. Учительница подобострастно начала улыбаться, чуть ли не кланяться, а все школьники моментально повскакивали со своих мест и вытянулись по стойке «смирно».

В Павлодаре такого не было, никто там стоя учителей не встречал.

– Деревня, – подумала Настя, – слава Богу, я здесь ненадолго.

В этот же день мама, Капитан Кук и Тамарка укатили на такси в Москву, а Настя осталась с бабушкой, которая только к вечеру начала немного трезветь и осознавать, что к ней привезли любимую внучку.

Настя все же надеялась, что вскоре она опомнится и возьмет себя в руки.

Проучиться оставалось всего три дня, прошедших в ознакомлении с расписанием и знакомством с коллективом класса, и школьников отпустили на каникулы.

Похоже, бабушка собиралась встретить Новый год в трезвости и до самой полуночи вязать свои разноцветные коврики из разрезанных и скрученных в клубки старых платьев.

Сколько Настя бабушку помнила, столько она вязала свои коврики. Оставалось загадкой, куда исчезает несчетное количество рукодельных ковриков.

– Мы что, Новый год не будем отмечать? – сердито спросила у бабушки Настя.

– Мы в Павлодаре елку всегда ставили!

Та даже не ответила. Поняв, что толку от бабки не добьешься, Настя обиженно отвернулась и стала смотреть в окошко. За окошком было сумрачно, с весельем здесь явно была напряженка.

Но тут раздался стук в дверь, дверь распахнулась, и на пороге возникла тетя Ираида, мамина сестра.

Она вошла и повернула Настю к свету, чтобы поближе рассмотреть. Потом удивленно произнесла дежурное:

– Как ты выросла, племяшка!

Тетя Ираида не была склонна к сантиментам, она даже не обняла племянницу. Зато позвала их в гости, встречать Новый год.

–Не будете же тут вдвоем сидеть в праздник, у нас там весело, – сказала она. – И елка есть! Настоящая, лесная.

– Никуда я не пойду, мне еще коврик надо довязать, – тут же отказалась бабушка.

У бабушки, видимо, были свои планы на праздник, а может быть, и вовсе не было никаких планов.

Пусть сидит и вяжет, если ей так нравится. Настя, не обращая на нее внимания, быстро оделась и впрыгнула в зимние сапоги.

Тетка взяла Настю за руку и потащила к себе домой.

У тетки с дядькой был огромный дом на пригорке с оравой злых овчарок во дворе.

Овчарки были элитными, с кучей орденов и медалей, они все время менялись, и, казалось, каждая новая злее, чем предыдущая.

Их дом никогда не закрывался, все равно никто даже близко не подойдет. Люди до одурения боялись страшнючих злыдней, и даже на улице вздрагивали от их угрожающего лая.

Возле калитки, удерживая рвущуюся с цепи овчарку, их встретил двоюродный брат Насти Игорь.

– О, привет, заходи, сестренка, – радостно воскликнул он, закрыл собаку в палисаднике, завел Настю в дом и помог раздеться.

Он всегда опекал ее, с малолетства, потому что был на год старше. Когда они были маленькими, весело играли во дворе, рвали ягоды в теткином саду, катались на велосипедах и пускали бумажные кораблики по вечно протекающему ручью на их улице.

В доме уже собралось все семейство тети Ираиды – муж Николай, сын Игорь и даже две старшие дочки, приехавшие на праздник из Москвы.

У тетки было очень весело, но Настя сильно скучала и по маме, и по Тамаре, и по подруге Оле, и по Павлодару. И даже по своим школьным друзьям, с которыми так недавно дралась.

Здесь в этой дыре с тоски помереть можно. Может, две-три недели она как-нибудь продержится.

Все-таки она никак не могла взять в толк, почему ее сюда отправили.

В два часа ночи Игорь проводил Настю до дома, бабушка уже спала, а на столе стояли подарки от Оли и мамы.

Настя не стала открывать посылку, прочитала только открытку, посланную Олей, с пожеланиями добра и счастья. Подруга жаловалась, что сильно скучает, не с кем даже погулять и поговорить. Они ведь до Настиного отъезда почти не расставались.

Настя легла спать, так и не распаковав мамину посылку.

Утром ее разбудила бабушка.

– Посмотри-ка, что мать твоя прислала! Конфеты шоколадные, мармелад, орехи, всякая всячина. Ой, а что это?

Она достала из пакета что-то блестящее, оказалось, что это новое серебристое платье для Насти.

– Да куда я его носить буду, это серебристое платье? – спросила Настя у бабушки.

– Ты, Настя, как бука, всем недовольна. Было бы платье, а уж куда его носить, мы найдем, – обиженно ответила бабушка.

И пообещала:

– Завтра в Лукино поедем.

– Если только ты трезвая будешь, – пробубнила Настя.

– Да когда ты меня пьяную-то видела? – возмутилась бабушка.

Настя покосилась на нее – наверное, пьющие люди наутро ничего не помнят, и думают, что пили воду вместо водки.

Бабушка клятвенно пообещала:

– Буду трезвая, не волнуйся.

И правда – бабушка весь день первого января была трезва, как стеклышко, а второго утром они собрались и пошли на автобус до Лукино.

Там жил бабушкин родственник, то ли племянник, то ли троюродный брат, в общем, какой-то близкий дальний родственник, работающий заведующим клубом.

Кино он показывал не только в клубе, но и у себя дома – специально для Насти и бабушки. Дома стояла настоящая киноустановка, а на стене висел большой белый экран.

Настя первый раз видела комедию с Вициным и Никулиным. Комедия называлась впечатляюще и как раз в тему: «Самогонщики».

Она заливисто хохотала, когда артисты смешно разливали самогон по стаканам.

В жизни это, конечно, совсем не смешно, но кино есть кино, там всегда смешно смотреть про алкоголиков.

Бабушкин родственник сфотографировал Настю в этот момент, потом сходил к соседу, проявил пленку, напечатал и принес уже готовую фотографию, вернее, даже две. Настя фотографиями осталась недовольна, но запечатала снимки дома в конверт, и послала один маме, а второй подруге Оле.

Вскоре мама прислала письмо с радостной вестью – у Насти родилась еще одна сестренка. Настя безумно обрадовалась и сказала бабушке:

– Будешь посылать ответ, спроси, когда они меня домой заберут.